Охота на Бражника

      Если Нино был воодушевлен перспективой поисков Бражника, это ни в какое сравнение не шло с возбуждением Альи. Разрываясь между опасением и весельем, Маринетт во время послеобеденных уроков незаметно наблюдала за сидевшей рядом лучшей подругой. Алья машинально накручивала на палец рыжие локоны, а сверкающие глаза изучали одноклассников одного за другим.       Ее мозг уже кипел от размышлений о том, как проводить расспросы, и она заполняла листок заметками, не имевшими никакого отношения к теме урока. Следовало признать, Алья располагала немалым выбором тех, с кого можно начать: весь класс был акуматизирован, за исключением Адриана и Маринетт.       Исключением, на которое, к счастью, никто не обращал внимания.       Алья продолжала бешено писать, склонившись над тетрадью. Время от времени она распрямлялась, хмурилась, изучая лица, а потом ее глаза вспыхивали ярче прежнего и она снова склонялась над столом.       Маринетт невольно хихикнула при виде столь бурной деятельности, но чем больше она размышляла, тем больше обращение за помощью к лучшей подруге казалось ей великолепной идеей. Чтобы не привлекать к себе слишком много внимания, Адриан и Маринетт всегда проявляли осторожную сдержанность, когда заходила речь о Ледибаг или Черном Коте, и выглядело бы подозрительно, если бы они внезапно заинтересовались героями.       Зато Алья могла расспрашивать сколько душе угодно, не вызывая подозрений. Ее фанатичный интерес к героям был настолько легендарным, что никто уже не удивлялся, когда она проводила расследования, так или иначе касающиеся Ледибаг и Черного Кота. Она могла буквально преследовать одноклассников и задавать им вопросы, один абсурднее другого, и никто не увидел бы в этом ничего необычного, списав ее деятельность на подготовку новой статьи для Ледиблога.       Когда прозвенел звонок на перемену, Алья была готова перейти от планирования к действию.       Поскольку ученики выходили из класса, она быстро направилась во двор, увлекая за собой Маринетт, любопытство которой было задето за живое. Ей хотелось понаблюдать Алью в действии. Подруги обычно были неразлучны, если только некий блондин не завладевал вниманием Маринетт, и никто не находил странным, что она держится неподалеку от Альи, пока та проводит свои расследования.       Алья вдруг остановилась на полпути, резко повернувшись к подруге. Она не забыла о своем обещании, и, когда она посмотрела на Маринетт в поисках одобрения, на ее лице серьезное выражение боролось с возбуждением.       — Я хотела начать с Розы и Джулеки, — сообщила Алья, мотнув головой в сторону болтавших неподалеку одноклассниц. — Чтобы спросить, помнят ли они что-нибудь об акуманизации. Что скажешь?       — Думаю, прекрасно, — кивнула Маринетт, к великой радости Альи, принявшейся подпрыгивать на месте от восхищения.       Маринетт действительно не видела здесь никаких возражений, напротив. Роза и Джулека были спокойными и внимательными, и это обеспечит неплохое начало трудоемкому расследованию.       Маринетт с Альей небрежно подошли к одноклассницам и остановились рядом, чтобы как можно естественнее завязать разговор. Если для Альи это не представляло ни малейших трудностей, Маринетт было гораздо сложнее казаться безразличной, и она с облегчением предоставила Алье играть ведущую роль.       Некоторое время они весело болтали обо всем и ни о чем, а потом с ловкой подачи Альи разговор обратился на злодеев, терроризировавших Париж. Роза слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях, когда Алья подняла тему акуманизации.       — Я не помню точно, — взгляд ее больших голубых глаз потерялся в пространстве, когда она старалась вспомнить подробности того дня. — Конечно, с тех пор прошло много времени, но я уже и тогда не слишком много помнила. Словно мою память полностью стерли.       Роза на мгновение замолчала, машинально проведя рукой по светлым волосам.       — На самом деле, — задумчиво продолжила она, — я помню только начало. Я злилась, мне было грустно, а потом… Не знаю, как точно описать то, что произошло, но я вдруг почувствовала еще большую злость, еще большую грусть… и могущество. Невероятное могущество. А потом — черная дыра, — смущенно заключила Роза, и ее щеки слегка покраснели. — Только после того, как Ледибаг и Черный Кот спасли меня, я поняла, что была акуманизирована.       Маринетт подавила разочарованный вздох. История Розы не слишком отличалась от опыта Альи.       — А голос? — спросила эта последняя, твердо решив исследовать малейший обрывок информации.       Роза повернулась к ней, удивленно поморгав.       — Голос? — недоуменно повторила она. — Я не слышала никакого голоса — по крайней мере, я не помню.       — А я помню, — вдруг вмешалась скромная Джулека, тут же оказавшись в центре внимания подруг; она слегка постучала по виску пальцами с покрытыми черным лаком ногтями и продолжила неторопливым, но едва слышным голосом: — В голове. Вначале было как с Розой: я злилась и услышала голос у себя в голове. Потом был этот… этот приступ ярости и могущества, а потом — пустота. Больше ничего не помню, даже того, что мне говорили. Но голос был — это точно.       Джулека помолчала и тихо продолжила, едва заметно пожав плечами:       — Хотя нет. Помню, как он представился. Бражник. Но это всё.       — Он? — тут же зацепилась Алья, взволнованно сверкая глазами. — Хочешь сказать, это был мужчина?       Но Джулека покачала головой, длинные черные пряди с фиолетовыми полосами заметались по плечам в такт движению.       — Нет, — ответила она, — просто фигура речи. Мужчина, женщина, не могу сказать. Помню только имя.       — И больше ничего? — настаивала Алья, переводя взгляд с одной одноклассницы на другую, в ее голосе невольно прорезалось разочарование. — Какое-нибудь впечатление, что угодно особенное?       — Сожалею, — расстроенно ответила Роза, а Джулека знаком дала понять, что ей тоже нечего добавить. — Я почти ничего не помню.       Роза с выражением любопытства наклонилась к Алье.       — Ты готовишь новую статью для Ледиблога? — радостно спросила она с искренним интересом.       — О, подумываю об этом, — улыбнувшись, уклонилась Алья от ответа. — Учитывая количество злодеев в последнее время, все мои репортажи стали лишь отчетами о сражениях. Конечно, я рассчитываю продолжать их освещать — Париж должен знать, насколько невероятно то, что делают Ледибаг и Черный Кот! — с энтузиазмом продолжила она, и щеки Маринетт слегка порозовели. — Но время от времени мне следует предлагать и другие темы. Лично я считаю, что интереснее будет не ограничиваться нападениями злодеев, а делать небольшие дополнительные статьи. Поэтому я ищу идеи, — заключила она с притворным безразличием.       Роза выразила горячее одобрение и с широкой улыбкой заверила Алью, что проделанная ею работа впечатляет, и она сама верная читательница Ледиблога.       Прерываемый смехом разговор продолжался, пока не прозвучал звонок, возвещающий конец перемены, и они вернулись в класс. Роза ушла к своему столу, приветственно махнув Алье и пожелав ей удачи в исследовании.       Та ответила благодарной улыбкой и тоже села на свое место.       Адриан с Нино синхронно повернулись к Алье и Маринетт, их глаза светились любопытством, и они даже не пытались этого скрывать.       — Ну и? — тихо спросил Адриан, положив руку на спинку стула. — Узнали что-нибудь новое?       Девушки покачали головами.       — Почти ничего, — ответила Маринетт. — Они не…       Она замолчала, не закончив фразу, прерванная появлением учителя, потребовавшим тишины. Подавив вздох разочарования, Маринетт закатила глаза. Решительно не самый подходящий момент для обсуждения Бражника, к тому же слишком чувствительная тема, чтобы приступать к ней среди одноклассников. Даже если они умели держаться незаметно, нельзя было гарантировать, что чье-нибудь нескромное ухо не уловит нечто компрометирующее.       Пока все добросовестно доставали книги и тетради, которые понадобятся им для последнего урока, Маринетт слегка наклонилась вперед.       — Встретимся позже у меня? — торопливо прошептала она, не отрывая глаз от учителя, чтобы убедиться, что ее не застукают за болтовней.       Краем глаза она видела, как Нино и Адриан молча кивнули, а Алья тихонько прошептала:       — Хорошо.       Маринетт удовлетворенно выпрямилась и, когда учитель бросил на нее подозрительный взгляд, придала своему лицу самое серьезное выражение.       Остаток учебного дня тянулся медленно, и когда прозвучал звонок, четверо друзей собрались, чтобы отправиться к Маринетт. Они быстро прошли через пекарню, поприветствовав суетившихся за прилавком родителей Маринетт. Обойдя длинную очередь терпеливо ожидавших обслуживания клиентов, Маринетт торопливо поцеловала мать и помахала отцу, занятому упаковкой гигантского пирога.       — Я пригласила в гости Адриана, Алью и Нино, — сообщила она. — Не возражаете?       — Конечно, нет, дорогая, — с широкой улыбкой ответила Сабина. — Но я рассчитываю, что ты выделишь достаточно времени на уроки. Я не хочу, чтобы ты не спала ночами, пытаясь наверстать упущенное.       — Обещаю, — хихикнув, ответила Маринетт, обняв мать, и сделала друзьям знак следовать за ней.       Они весело попрощались с Томом и Сабиной и последовали за Маринетт в квартиру. Проходя через гостиную, Маринетт остановилась на мгновение, когда ей в голову вдруг пришла идея.       — Идите вперед, — сказала она. — Можете подождать в моей комнате, я сразу же вернусь.       Они поднялись по лестнице, ведущей в комнату Маринетт, с Адрианом во главе. Адриан с Альей были завсегдатаями этого дома, так что, естественно, взяли на себя организационный момент: подтащили пуф и стул к стоявшему возле стены дивану, чтобы все четверо могли расположиться рядом. Рассеянно понаблюдав за ними, Нино устроился на стуле, повернувшись к люку в ожидании прихода Маринетт, а Алья с удовлетворенным вздохом плюхнулась на пуф.       Вскоре послышались легкие шаги Маринетт, и она появилась с огромной коробкой печенья в руках и широкой улыбкой на губах.       — Я принесла нам подкрепиться, — весело объявила она, поставив добычу на столик, а затем сев на диван рядом с Адрианом.       — Ах, моя Леди, я всегда знал, что ты совершенство! — весело заметил Адриан, быстро схватив печенье под позабавленными взглядами Нино и Альи.       Некоторое время тишина нарушалась только звуком работающих челюстей, пока они грызли печенье. Тикки, естественно, воспользовалась случаем, чтобы тоже завладеть печенюшкой, нырнув в коробку, а потом удобно устроившись на столе. В результате Адриан вынужден был вытащить из сумки кусок камамбера, чтобы положить конец причитаниям Плагга, жаловавшегося, что некоторые пользуются нечестными привилегиями, а он к концу дня умрет от голода, если им будут так пренебрегать.       Как только обидчивый квами был удовлетворен, Адриан повернулся к одноклассникам:       — В общем, если я правильно понял, опрос Розы и Джулеки не слишком много дал?       Маринетт попыталась ответить, еще жуя печенье, и сильно закашлялась, едва не подавившись последними крошками. Со слезами на глазах она под обеспокоенными взглядами друзей с трудом восстановила дыхание и сделала знак, что всё хорошо.       — Не особенно, — ответила она, всё еще кашляя, и Адриан сочувствующе провел ладонью по ее спине. — Они тоже почти ничего не помнят. Обе помнят, что злились и что их эмоции внезапно резко усилились, и в то же время у них появилось ощущение могущества. Но они забыли всё остальное. Джулека помнит, что слышала голос, но не смогла бы его узнать.       Маринетт выпрямилась, беспомощным жестом разведя руки.       — Короче, мы не слишком продвинулись. Если эта амнезия — обязательная часть процесса акуманизации, нам будет сложно найти дополнительную информацию.       — Я бы не удивился, если так и есть, — задумчиво заметил Адриан и, когда друзья обратили на него вопросительные взгляды, пояснил: — У жертв Бражника после атак всегда бывает сбитый с толку вид. Обычно первое, что они у нас спрашивают: что произошло или как они здесь оказались. Словно все воспоминания о том времени, когда они были одержимы, немедленно стираются.       — Так будет сложно отыскать что бы то ни было, — с раздосадованной гримасой согласился Нино, снова запустив руку в банку с печеньем.       — Но других вариантов пока нет, — возразила Маринетт. — Учитывая, что, когда мы узнаем об атаке, акума уже завладела человеком, у нас нет возможности узнать, откуда они появляются, за исключением чудесной случайности.       Она прервалась на мгновение, и на ее губах расцвела улыбка, когда она гордо вскинула подбородок волевым жестом, напомнившим о том, что она является героиней Парижа.       — И потом, никогда не знаешь, — продолжила Маринетт с заразительным оптимизмом, и ее ясный голос разнесся по комнате. — Роза не помнит, что слышала голос, но Алья и Джулека помнят. Кто знает, что еще мы можем обнаружить? Если продолжать копать, возможно, кто-нибудь в результате вспомнит значимую деталь.       — Полностью согласна, — с энтузиазмом одобрила Алья и наклонилась к Адриану и Маринетт: — Слушайте, если вы не против, я расспрошу всех учеников нашего класса. Мы можем поразмышлять позже, сейчас еще слишком рано отчаиваться.       Герои обменялись коротким взглядом и легкими улыбками. Определенно не следовало недооценивать легендарное упорство Альи.       — В любом случае, на данном этапе нам нечего терять, — согласился Адриан, машинально проведя рукой по волосам, по-прежнему глядя в глаза Маринетт. — И речь лишь об опросе нескольких школьников — нет никакого риска.       — Согласна, — кивнула Маринетт. — Но! — категоричным тоном продолжила она, наставив указующий палец на лучшую подругу, чьи глаза снова засверкали возбуждением. — Пока только учеников нашего класса. Ни. Одним. Человеком. Больше. Без нашего согласия. При необходимости мы рассмотрим расширение поля поисков, но сейчас ограничиваемся ближайшими.       — Обещаю, — заверила Алья, прижав ладонь к сердцу театральным, но искренним жестом, а Нино энергично закивал. — Вы спасаете Париж, мы стараемся узнать, что наши одноклассники помнят об акуманизации.       — В общем, идеальная командная работа, — гордо добавил Нино и встал, чтобы спародировать одну из любимых поз Черного Кота, вызвав потрясенную гримасу у Адриана и хохот у девушек. — Мы — личные детективы парижских супергероев.       Друзья еще некоторое время поболтали, а потом Нино с Альей ушли, пожелав Маринетт хорошего окончания дня, Адриан же немного задержался.       Проводив друзей, Маринетт снова села рядом с ним, устроившись так близко, что их бедра соприкасались. Адриан обнял ее за талию, вдохнув исходивший от нее восхитительный фруктовый аромат.       — Бражник, — вздохнула Маринетт, прижавшись к нему и положив голову ему на плечо. — На этот раз мы наметили очень серьезную цель.       — Да, моя Леди, — согласился Адриан, поцеловав ее в лоб.       Он глубоко вздохнул, свободной рукой взяв ладонь Маринетт, наслаждаясь нежным теплом ее пальцев в его ладони. Перспектива выйти на бой с наиопаснейшим противником могла бы вызвать у него панику, но присутствие Маринетт невероятно успокаивало. Рядом с ней Адриан чувствовал себя почти непобедимым, словно никто не мог устоять перед ними, пока они вместе. Конечно, он прекрасно знал, что это не так.       Но Маринетт давала ему силы продолжать там, где без ее поддержки он уже отступил бы.       — У нас нет выбора, — задумчиво продолжил он. — Мы не продержимся так вечно, маневрируя между злодеями, уроками, экзаменами… И он слишком долго терроризирует Париж, его надо остановить.       Тикки с Плаггом подлетели ближе.       — Вы должны быть осторожны, — подчеркнула Тикки. — Сражаться с Бражником будет куда сложнее, чем с обычными противниками.       Маринетт недовольно проворчала, а потом выпрямилась и повернулась к Адриану, посмотрев ему в глаза. В ее взгляде читалась яростная решимость — та, что обычно сверкала перед каждым сражением в глазах Ледибаг.       Это была его Леди во всем своем великолепии.       Красивая.       Сильная.       Неукротимая.       — Мы справимся, Котенок, — решительно заявила Маринетт, и с каждым словом ее гипнотизирующий взгляд сиял всё ярче. — Мы найдем его и сразимся с ним. Это будет трудно, и, конечно, мы не можем позволить себе атаковать его в лоб без надежной стратегии, но мы справимся.       Как завороженный, Адриан поднял руку, положив ладонь ей на щеку. Маринетт слегка дернулась, ее громадные голубые глаза расширились, а скулы покраснели. Перестанет ли она когда-нибудь краснеть каждый раз, как Адриан так пристально на нее посмотрит? Его пальцы переместились, ласково пробежав вдоль скулы, чтобы встретиться с губами. Они с бесконечной нежностью очертили их контур, и когда Маринетт машинально приоткрыла рот, Адриан наклонился и завладел ее губами в нежном поцелуе.       — Мы справимся, моя Леди.       Прошло несколько дней, и расследование не дало никаких значительных результатов. Их класс проходил через трудный период, сильно загруженный всевозможными заданиями, докладами и контрольными, мало подходящий для глубоких расследований. Любые перерывы использовались для повторения и преодоления кучи заданных упражнений, что делало невозможными расспросы.       Алье удалось задать несколько вопросов только Милен, воспользовавшись групповым заданием, над котором они работали вместе. Увы, ничего из того, что она узнала, не являлось по-настоящему важным. Милен помнила страх, ярость. Необычайное ощущение силы, обрушившееся на ее сознание, сухой голос, который она неспособна была опознать. Но больше ничего.       Впечатлительная Милен так побледнела за время короткого опроса, что Алья испугалась, ей станет плохо, и почти с облегчением вернула разговор к менее пугающим темам.       Царившая среди лицеистов рабочая атмосфера была резко нарушена, когда на улице раздался глухой шум, заставивший завибрировать окна дежурного класса, куда большинство из них собралось поработать.       Адриан с Маринетт тут же подняли головы, переглянувшись, и тяжело вздохнули.       Источник неожиданного грохота не вызывал ни малейших сомнений.       Бражник снова нанес удар.