***
Ван Ибо не знал, сколько прошло времени перед тем, как он рискнул высунуть нос из общего кабинета. Вокруг царила тишина, эвакуацию не объявляли, но и к нему никто не приходил, ничего не рассказывал. Необходимо было отправиться на разведку. Прижимая к себе горшок с фикусом, с которым так до сих пор и не расстался, он короткими перебежками добрался до площадки с дверьми. Подсознательно готовясь к худшему, он с изумлением обнаружил, что все выглядело как обычно, даже дверь его собственной квартиры ничем не выделялась. Это же хороший знак? Он постоял на площадке некоторое время, решая, что делать дальше, и куда идти, как из его квартиры вышел Хаосюань. Взмыленный, напряженный, с выражением усталой муки на лице, он напоминал выжатый лимон, который очень долго и упорно насиловали. На его руках отчетливо выделялись вздутые вены, а под глазами залегли темные круги. Он осторожно прикрыл за собой дверь, обернулся и замер, уставившись на Ван Ибо, как на неведомую зверушку. Они некоторое время смотрели друг на друга, а потом Хаосюань расплылся в широком оскале. — А-а-а, наш зайка, которого бросила хозяйка, — каким-то странным голосом протянул он. Ван Ибо не был уверен, но со своего места ему показалось, что клыки у начальника стали намного длиннее, чем обычно. Да и вообще выглядел Хаосюань… не очень по-человечески. И чем ближе он подступал к Ибо, тем сильнее его глаза приобретали насыщенный красный оттенок. — Что, пришел проверить, всё ли развалил? — ласково спросил Хаосюань, неспешно приближаясь. — Нет, — помотал головой Ибо, не в силах разорвать зрительный контакт и сдвинуться с места. Хаосюань смотрел на него, как змея, гипнотизирующая жертву. Парализуя, пугая и завораживая одновременно. И мягкий голос этому очень способствовал. — Ах, нет? — притворно удивился начальник, всплеснув руками, отчего Ибо, будучи в нервном напряжении, едва не запустил в него Цзян Чэном. — Уверен? А то, может, пройдешь, заглянешь в квартиру? Посмотришь на результат своих деяний? Давай? Там как раз сейчас процесс восстановления пространства идет, и тебя совершенно случайно может закатать под паркет. Ух, как я плакать тогда буду, разглядывая кровавое месиво, в которое превратится твое тело. Не хочешь подарить мне несколько подобных незабываемых мгновений? Отрицательно замотав головой, Ибо инстинктивно обнял фикус еще сильнее, словно растение могло его защитить от медленно теряющего человеческий облик начальства. Оправдываться ему было нечем, оставалось лишь надеяться, что его не порвут на куски прямо здесь и сейчас. — Ван Ибо, скажи мне, ты знаешь, кто ты? — Хаосюань, наконец, остановился и упер руки в бока. Он произнес слова совершенно спокойно, но это больше напоминало затишье перед бурей. А потом его прорвало. — Ты — птеродактиль! А знаешь, почему? Они вымерли, и ты вымрешь, если продолжишь в том же духе! Ты идиот? Просто паразит?! Одноклеточный придурок! Почему твой мозг не работает?! Чем ты вообще думал, когда решил ебануть по окну косой Смерти?! Задницей? Ты хоть понимаешь, что натворил, и какие могли быть у этого последствия?! Ты мог разрушить весь офис и погубить всех нас, включая своего любимого Сяо Чжаня, которому я, уж поверь мне, из-за тебя тоже вставлю по первое число! Потому что дрессировать подопечных надо! Хаосюань не то чтобы орал, но говорил на очень повышенных тонах, активно жестикулируя, сверкая пугающе-красными глазами и периодически делая странные пассы руками, словно желал Ибо придушить. Его, в принципе, можно было понять, Ван Ибо и сам бы себя прибил, поменяйся они с Хаосюанем местами. Но он был собой и умирать второй раз не собирался. Интересно, если Хаосюань на него нападет, то он сможет отбиться фикусом? Выговорившись, начальник заметно сдулся, словно воздушный шарик. Стало понятно, насколько сильно он был вымотан, находясь на грани срыва. Он и так всю неделю не выползал из своего кабинета, зарывшись в отчетность, так еще и сотрудники подкидывали подарочки, как горячие пирожки. — Я бы тебя сейчас убил, да сил нет, — честно сказал Хаосюань вновь спокойным голосом с легкой примесью раздражения. — Нам повезло, что твой диван встал поперек разросшейся дыры и создал затор, иначе одной квартирой дело бы точно не ограничилось. — Вы меня уволите? — тихо спросил Ибо. Он опасался услышать ответ, но нуждался в нем. — Я хотел, — Хаосюань кивнул, криво ухмыльнувшись. — Но как представил, что на место одного птеродактиля придется искать другого, не факт, что более разумного, то едва в астрал не отъехал. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Ван Ибо сердито и даже немного разочарованно. — Я пока не решил, что с тобой делать, — честно признался Хаосюань. — И у меня нет абсолютно никакого желания в данный момент этим заниматься. Считай, что от увольнения тебя спас диван и какая-никакая, а всё же работоспособность, — Ван Ибо машинально сглотнул, осознав, что был на самом краю бездны. — Квартире понадобится пара дней на восстановление, где ты будешь обитать всё это время — мне абсолютно все равно. Но в твоих же интересах не попадаться мне на глаза в ближайшие дни, иначе я за себя не ручаюсь. Ферштейн? Ибо кивнул, а Хаосюань странно поморщился, словно это послушание вызывало у него сейчас лишь раздражение. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге просто махнул рукой и ушел. Уже в который раз за день Ван Ибо остался совершенно один. Фикус в руках от одиночества совершенно не спасал.***
— Вот ты где. Ван Ибо с индифферентным видом оторвал глаза от фикуса, на который, практически не мигая, смотрел последние минут сорок, и уставился на стоящего в дверях Цзань Цзиня. Он сидел в общем офисе за личным столом, совершенно опустошенный от накатывающей волнами апатии. Успев накрутить себя до высшей точки эмоционального накала, анализируя собственную глупость, горячность и непредусмотрительность, он в какой-то момент просто перегорел. Внутри что-то оборвалось, оставляя лишь приглушенное чувство ничтожности и несостоятельности. Ибо буквально целенаправленно доводил себя мыслями до очередной крайности. — Мне рассказали, что произошло, — осторожно произнес Цзань Цзинь. Заметив, в каком состоянии находится Ибо, он говорил медленно, успокаивающим тоном, — и что теперь ты на несколько дней остался без квартиры. Ван Ибо слабо дернул плечом, мол, подумаешь. Не главная моя проблема. Подойдя ближе, Цзань Цзинь склонил голову, заглядывая в чужие глаза, но Ван Ибо попытался спрятаться за челкой, отгородившись дополнительным барьером. Ему было стыдно и не хотелось слышать в свой адрес никаких оправданий, а Цзань Цзинь в силу своей доброты и человеколюбия наверняка постарается его поддержать. Не нужна ему чужая жалость. — Послушай, Ибо, ты, конечно, ни разу не молодец, но всё же обошлось, — неожиданно Цзань Цзинь заговорил достаточно жестко, не оставив в голосе былой мягкости. И это совершенно не сочеталось с тем, как он начинал. — Или ты думаешь, что сидеть здесь и заниматься самобичеванием это лучший выход? Поверь, в счет наказания Хаосюань тебе это не зачтет. Ван Ибо ошалело посмотрел на Цзань Цзиня, удивленно хлопая глазами. Такого он точно не ожидал. Видимо, Цзань Цзиню не понравилось, что Ван Ибо решил уходить от разговора. А как же ласковые и успокаивающие слова?.. — Ты дурак и поступил опрометчиво, никто с этим спорить не станет — безапелляционно отрезал Цзань Цзинь. — Пошел на поводу у собственных эмоций и едва не устроил всему отделу катастрофу. Но не переживай, Хаосюань придумает, как отвадить тебя от подобных поступков, чтобы неповадно было. А вот если ты превратишься в амебу, не способную работать, он от тебя, вероятнее всего, просто избавится. Ты этого хочешь? С трудом сглотнув, Ибо едва смог выдавить из себя одно единственное слово: — Нет. Цзань Цзинь тут же светло улыбнулся, довольный таким ответом. — Вот и отлично. Я хотел предложить временно пожить у нас, дабы ты не смущал всех остальных своим потерянным видом. Да и душ тебе бы сейчас не помешал. Отдохнешь, приведёшь себя в рабочее состояние. Идем, хватит сидеть и страдать. Он махнул рукой, призывая подниматься. До Ван Ибо предложение дошло не сразу и со скрипом. Он нахмурился, но как-то совершенно беззащитно, словно не был уверен, стоит ли соглашаться. После пары секунд натужных размышлений, он-таки поднялся на ноги, на автомате прихватив в руки не только свою косу, но и горшок с растением. — Фикус на место поставь. Ибо заторможенно моргнул, глядя на Цзян Чэна, как на близкого друга, с которым он успел сродниться, но с которым его немилосердно разлучала судьба-злодейка. Вздохнул и с сожалением поставил его обратно на стол. Только заведешь себе нового товарища, как его у тебя отнимают. Прискорбно. У каждого в отделе были собственные апартаменты, но Цзань Цзинь с Хайкуанем уже очень давно жили вместе. Все про это знали и даже нисколько не удивлялись. Будучи истинной Смертью, Хайкуань имел некоторые привилегии относительно квартиры, которая ему, если подумать, была вообще не нужна. Ведь изначально он не испытывал никакой тяги к простым человеческим потребностям, но процесс социализации не проходил мимо, и кое-какие привычки всё же просачивались в повседневный быт. Его дверь стояла под номером «2» (потому что самая первая дверь, как исторически сложилось, всегда принадлежала начальникам) и снаружи ничем не выделялась из общей массы — главное отличие крылось внутри. Сама по себе квартира, обставленная в европейском стиле, выглядела уютно, просторно и очень дорого, но всё же достаточно обычно. Разница заключалась в том, что на одной только квартире жилплощадь Смерти не заканчивалась. Конкретно Цзань Цзинь с Хайкуанем являлись счастливыми обладателями небольшого заднего дворика с красивым прудом, где круглый год цвели лотосы, вокруг росло много огромных раскидистых деревьев, в тени которых притаилась небольшая беседка. Там было вечно зелено и ясно, только изредка, в зависимости от пожеланий хозяев, моросил дождь или падал совершенно не холодный снег. И было небо. Искусственное, конечно, но от настоящего практически неотличимое. Увидев всю эту красоту, Ван Ибо ощутимо так растерялся и замер посреди зала, разглядывая открывающийся пейзаж сквозь огромное, неприкрытое пленкой панорамное окно. — Я мог бы предложить тебе остаться в своей старой квартире, но там никто не убирался лет эдак восемьсот, — сказал Цзань Цзинь каким-то извиняющимся тоном, подходя к Ибо со спины. — Надеюсь, ты не будешь против дивана? Гостевой комнаты у нас, к сожалению, нет. Если решишь переселиться к кому-то другому, то я пойму. — Всё нормально, — стремительно заверил его Ибо, оборачиваясь и слабо улыбаясь. — Спасибо, что приютили. Особенно после того, что я устроил. — Ой, да брось, — Цзань Цзинь привычно отмахнулся. — Мы же напарники. И друзья, — добавил он с улыбкой. — Да и совесть бы мне не позволила спокойно наблюдать за твоими скитаниями. Ты, кстати, что выберешь? Душ или ванную? — Мне всё равно. Что есть. — У нас всё есть. — Что «всё»? — Ибо почувствовал себя немного идиотом, потому что сразу сообразить не смог. Мозг пока еще отказывался собраться в кучку после пережитой напряженной встряски и отчаянно тормозил. Цзань Цзинь это видел и прекрасно понимал. — У нас есть и ванная, и душ, — терпеливо разъяснил он. — Ты можешь воспользоваться чем хочешь. — А… Хм… — Ибо отчего-то замялся. — Тогда лучше душ. Кивнув ему, Цзань Цзинь молча исчез в другой комнате, оставив Ван Ибо одиноко стоять столбом посреди зала. Он еще некоторое время осматривался, пробежавшись глазами по лаконичной обстановке, оценил мягкость и размер дивана, а затем, наконец, решился подойти к окну поближе. Снаружи всё выглядело таким настоящим. Кажется, если судить по ряби на воде и ленивому колыханию листьев, там даже дул легкий ветерок. Как это возможно? Это открытое пространство или замкнутое? Оно реально? Или это как живые обои вместо пленок? — Красиво, правда? Цзань Цзинь умел передвигаться неслышно и мягко, как кошка, отчего его приближение чаще всего оставалось незамеченным. Он и сейчас появился откуда-то сбоку, словно из воздуха. Если бы Ибо не находился в легкой прострации, то обязательно на месте бы подпрыгнул. Но сейчас на это не хватало эмоционального ресурса. — Он настоящий? — спросил он тихо. — Как и все вокруг. Природа, конечно, создана магией, но от обычной неотличима. Можем прогуляться, если хочешь. Ван Ибо лишь отрицательно покачал головой. — Не сейчас. Как-нибудь потом. Уговаривать его никто не стал. Знакомство с магическим садом по обоюдному молчаливому согласию было решено отложить до лучших времен. Проводив Ибо до ванной комнаты, Цзань Цзинь вручил ему в руки полотенце и комплект одежды. — Думаю, из домашних шорт Куань-гэ ты не вывалишься, да и моя футболка тоже будет как раз. Вещи чистые, не переживай. Но по данному поводу Ибо переживать точно не собирался. Он просто кивнул и еще раз поблагодарил коллегу за проявленную доброту. Тот в ответ лишь весело фыркнул. Неизвестно, сколько Ван Ибо стоял под водопадом в шикарной душевой кабинке, старательно абстрагируясь от любых волнений. Контрастный душ действительно помог немного прийти в себя и вернуть хоть какое-то подобие ясности ума, но полностью избавить от ощущения подавленности был не в состоянии. Новая порция самобичевания подъехала как раз по расписанию, но Ибо хватило сил отмахнуться от неё, забросив куда-то на задворки сознания. Цзань Цзинь был прав — его еще успеют наказать, незачем самостоятельно этим заниматься и отнимать у кого-то чужую работу. Стоит успокоиться, взять себя в руки и, самое главное, не вспоминать, что послужило поводом для такого поступка. Не думать о Сяо Чжане, не обращать внимания на то, как давит в груди. Иначе никакой душ, даже ледяной, не поможет восстановить внутреннее равновесие. Развезет по полной, как сопливого мальчишку. Ван Ибо это понимал, пожалуй, отчетливей всего. Его душу и так за эту неделю всю наизнанку вывернуло. Незачем усугублять. Когда он закончил и выполз обратно в гостиную, то Цзань Цзиня там не обнаружил. Поплутав растерянным котенком по квартире, Ибо пришел к выводу, что того дома нет вообще. Ушел работать, может быть? А ему что делать? «Поспать», — подсказал внутренний голос. И хотя Ван Ибо думал, что после бодрящего душа не сможет уснуть, как только его голова коснулась заботливо оставленной на диване подушки, он мгновенно провалился в спасительную темноту без сновидений.***
Тихо прикрыв за собой дверь, Цзань Цзинь осторожно прошел из прихожей по коридору в сторону ванной. В квартире было темно. Ибо спал, и свет, повинуясь его подсознательным желаниям, понизил свою яркость до вечернего полумрака. Цзань Цзинь, оставив тогда парня одного, ушел работать, а когда вернулся в первый раз, то обнаружил его свернувшимся калачиком на диване. Будить не стал, просто отправился с Хайкуанем на тренировку. Но, кажется, Ван Ибо так до сих пор и не проснулся, если судить по освещению. Он не стал проверять правильность своих домыслов, а просто ушел сразу в душ смывать следы усталости. Позже, переодевшись в свой любимый растянутый домашний свитер и штаны, Цзань Цзинь всё же решил заглянуть в гостинную. Уличные фонарики, горящие в саду, освещали комнату сквозь большое панорамное окно весьма скудным тусклым светом, но этого хватило, чтобы понять, что Ван Ибо уже не спал. Он просто лежал на диване, глядя перед собой, и, судя по выражению лица, снова себя накручивал. Не ясно только, по какому поводу. — Цзинь-гэ, скажи, я — гоблин? — жалобно спросил Ибо. Он посмотрел на Цзань Цзиня глазами побитой собаки, и тот тихонько вздохнул. — Нет, конечно. Ибо, ты замечательный парень. С чего такие глупые вопросы? — Ну, Сяо Чжань меня так называл, — пробормотали ему в ответ. — И теперь работать со мной он больше не хочет. Это потому что я отвратительный? Да? Скажи честно. Ясно, понятно. Горечь его слов буквально чувствовалась на языке. В этом свете, в больших шортах и простой футболке, он чрезвычайно напоминал подростка, страдающего от своей первой любви. Тосковал, едва ли не завывал. Невозможно было остаться равнодушным, глядя на подобное, и сердце Цзань Цзиня болезненно сжалось. Он и сам знал, каково это — ощущать себя недостойным чьей-то любви. Думать, что чувства твои полностью безответны, что все старания напрасны, а сам ты не интересен. Он пережил это, но до сих пор до конца не забыл то наполненное отчаянием время. Время, когда они с Хайкуанем еще не были вместе. Цзань Цзинь прекрасно понимал, что Ван Ибо сейчас жаждет внимания и тепла только от одного конкретного человека, но всё равно хотел ему хоть как-то помочь. Он не стал включать верхний свет или менять время суток, добавил к освещению лишь небольшой торшер рядом с диваном и наклонился к Ибо, уперев руки в колени. — По шее бы твоему Сяо Чжаню за такие слова надавать, — сказал он. — Ни разу ты не гоблин, Ибо. Я их видел, страшные они и жирные, а ты у нас вон какой стройный и красивый. Лучше тебя Сяо Чжань себе никого не найдет. Поверь мне. Пока он это говорил, то совершенно не обратил внимания, как соскользнула кофта, открывая плечо. Взгляд Ибо, случайно зацепившийся за оголенную кожу, неожиданно изменился и замер в районе чужой ключицы. Заметив, как его собеседник удивленно и несколько смущенно на него пялится, Цзань Цзинь опустил голову и… Стремительно натянул кофту обратно, прикрывая темно-багровый кровоподтек с до сих пор не сошедшими следами, в которых явно угадывались зубы. Ибо отвел глаза. — Это же тебя не на работе поранили, так? — зачем-то спросил он. — Не на работе, — спокойно подтвердил Цзань Цзинь. — Выглядит… внушительно. — Согласен. — Но зачем? Это же наверняка больно! — А ты сам как думаешь? Промычав что-то себе под нос, Ибо прикусил нижнюю губу, начиная привычно её издевательски мучить и грызть. Судя по всему, он уже пожалел о собственном любопытстве. — Хорошо, что на нас всё быстро заживает, — выдавил он после небольшой паузы. Додумывать и высказывать мысль о свежести укуса он не стал и на Цзань Цзиня пока не смотрел. — Да, — поддакнул в ответ Цзань Цзинь, не сдержав смешок, и улыбнулся. — Как хорошо. Замечательно. Просто превосходно. Особенно когда хочешь, чтобы было строго наоборот. Чтобы ни одна отметина, оставленная Его рукой, не исчезала с тела. Сохранялась навсегда. Но чертова регенерация не позволяла, и приходилось выдумывать какие-то способы, дабы её обмануть. Хайкуаню нравилось видеть на нем свои следы, а Цзань Цзинь хотел бы с гордостью носить их. Только оба долгое время не могли друг другу в этом признаться. Ходили вокруг да около, мучаясь и изнывая из-за боязни собственных пороков, пока однажды не нашли в себе силы в них признаться. — Я хочу, чтобы тебе было больно, — шептал Хайкуань когда-то давно Цзань Цзиню на ухо. — Но не хочу, чтобы тебе было плохо. Если ты решишься быть со мной, то пути обратно уже не будет. Я не смогу тебя отпустить. — Хорошо, ты злой и страшный, я понял, — Цзань Цзинь смотрел в ответ открыто и нежно, едва заметно улыбаясь. — Но мне всё равно. Я хочу тебя именно таким… Им было сложно. Взаимопонимание и идеальные отношения не пришли к ним сразу на блюде с голубой каемочкой. Столетия они набивали шишки, искали подходы, выстраивали границы. Но оно того стоило. И никто другой, кроме, пожалуй, Ван И Чжоу с Хаосюанем, даже не знали истинного положения дел, видя лишь то, что им позволяли увидеть. Хайкуань прятал свою тьму на самом дне холодного зеркального озера, коснуться которого позволил лишь Цзань Цзиню. И Цзань Цзинь любил всех демонов, что скрывались в глубине. Любил Хайкуаня. Доверял ему. Всегда и во всем. Он знал, что Хайкуань никогда не сделает ничего, что могло бы его унизить или оскорбить. И никогда не оставит его одного. Ван Ибо, зарывшийся было носом в диван, кинул на него пронзительный, но немного болезненный взгляд и задал самый странный вопрос: — Насколько можно считать дикостью, что я сейчас вам завидую? Со вздохом Цзань Цзинь выпрямился, жестом приказал Ибо приподнять голову, рухнул на освободившееся место и похлопал руками себе по коленкам. Ибо посмотрел на него с полным непониманием, но Цзань Цзинь просто взял его за плечо и дернул к себе, укладывая обратно. — С учетом твоего состояния — это нормально, — заверил он Ибо, запуская пальцы ему в волосы и массируя. Тот в начале напрягся, будто задеревенел, но быстро расслабился под ласковыми умелыми руками и растекся лужицей, полностью отпуская себя плыть по течению. — Я понимаю, что мои слова тебе могут сейчас показаться обычным утешением, но у нас тоже всё сложилось далеко не сразу, — заверил его Цзань Цзинь, неожиданно решившись на откровение. — В самом начале я долго не мог понять, почему Хайкуань вообще сделал меня Смертью. Он пошел против правил ради этого. Зачем? Что он увидел во мне в тот момент? Красоту, которой все так восторгались при жизни? Талант? Но я был в очень тяжелом состоянии, когда он забрал меня, практически ничего не соображал из-за лихорадки и боли в сломанных ногах. Зрелище наверняка было жуткое и жалкое, ни о какой привлекательности речи быть не могло. Тогда что?.. — Он не говорил. Просто сделал и всё. Хайкуань выходил меня, поставил на ноги, вернул возможность танцевать, а ведь я даже не верил, что смогу хотя бы ходить. Он ничего не требовал в обмен за свою доброту, просто был рядом всегда. Помогал, обучал, защищал. Я не понимал, как так? Как можно давать что-то и не просить ничего в ответ? Всю жизнь я подчинялся другим законам, и Хайкуань совершенно выбил почву у меня из-под ног. Ведь, если не требуют — значит, не надо, так? А мне хотелось отдать ему всего себя. Не потому, что надо, не потому, что он стремился это заполучить, а потому, что я сам желал. И совершенно не знал, как об этом сказать. Пытался показать. В начале я танцевал для него, чтобы продемонстрировать результат его прекрасной заботы. А затем — чтобы рассказать в танце о своих чувствах, показать скрытое желание, вызвать у него хоть какие-то эмоции. Я же знал, что хорош в этом. Но он… просто тепло улыбался и всё. Никаких шагов навстречу, едва ли стеной от меня не отгородился. В тот момент мне стало казаться, что никакой надежды на взаимность нет. Я буквально изнывал от мыслей, что просто несимпатичен ему. И при всем при этом нам, также, как и тебе с Сяо Чжанем, все ещё необходимо было вместе работать и показывать пристойные результаты, дабы у Хаосюаня не возникло вопросов о моей компетенции. Хотя всё, о чем я мог тогда думать — это как справиться с желаниями собственного тела, и нравятся ли Хайкуаню вообще мужчины… — У меня были такие же мысли, — пробормотал Ибо. — Но я уточнял у Юй Биня, кого предпочитает Сяо Чжань. Ну, перед тем, как начал проявлять знаки внимания. — А при чем тут Юй Бинь? — удивленно приподнял бровь Цзань Цзинь, посмотрев вниз на задумчивого Ван Ибо. — Он спрашивал у Цзи Ли. Напрямую к нему мне было не обратиться. — О, — многозначительно протянул Цзань Цзинь, непроизвольно удивившись, что парень, оказывается, продумал этот момент. — А я вот, честно говоря, даже не додумался поинтересоваться у кого-то об этом. В тот момент у меня уже просто голова кругом шла от отчаяния. Если бы однажды мы не поговорили открыто, напрямую, не признались в недопонимании, царящем между нами, то просто когда-нибудь разбежались бы в разные стороны, и всё. — Ты думаешь, я не пробовал с ним поговорить? — Ибо спросил это неожиданно мрачно и уныло. — Я, между прочим, до сих пор пытаюсь это сделать, но он убегает от меня. И видеть больше не желает. — Послушай, — сказал Цзань Цзинь. — Если бы ты был безразличен или противен Сяо Чжаню, то он бы не стал долго думать. Просто бы отказался от тебя, и всех делов. Но ты ему явно нравишься, тебе это скажет любой в офисе. Даже Цзи Ли, который потому и бесится, что видит симпатию Сяо Чжаня. Ревнует, как ребенок. Его-то оставили без лишних размышлений, а вокруг тебя хороводы водят. Сяо Чжань у нас абсолютно ничего не смыслит в отношениях, возможно, даже боится их заводить. Не стоит это принимать на свой счет. Он просто не умеет осознавать привязанности, и наверняка его сейчас злостно ломает. На словах о том, что Сяо Чжаня ломает, Ибо как-то странно шмыгнул носом и машинально потерся щекой о чужое колено. Понятное дело, что мечтал он о других коленках, но пусть пользуется теми, что так любезно и по-товарищески ему временно одолжили в качестве подушки. — И вообще — Сяо Чжань будет самым большим трусом и идиотом, если тебя оттолкнет, — заключил Цзань Цзинь на торжественной ноте, разглядывая задумчивое лицо Ван Ибо. Тот в процессе их общения заметно успокоился и перестал напоминать потерянного щенка, что не могло не радовать. Можно ли считать, что они сблизились? Стали друзьями? Пожалуй. Цзань Цзинь и правда переживал за этого мальчишку. Умудрился же он так вляпаться. Они еще некоторое время вели задушевный разговор, как на пороге гостиной появился Хайкуань. Ничего не сказав, он просто молча осмотрел открывшуюся ему картину, как на коленях его любимого лежит кто-то другой, поздоровался с Ибо и вышел из зала. Ван Ибо с колен Цзань Цзиня словно ветром сдуло. — Что я натворил? — он уставился на коллегу испуганно. — Вы… Я… У тебя теперь будут проблемы? — С чего вдруг? — удивился Цзань Цзинь и, не выдержав, рассмеялся. — Да всё нормально, не бойся. Куань-гэ даже внимания на это не обратил. — Но он ушел… — Он только что с тренировки, — услужливо пояснил Цзань Цзинь. — Наверняка хочет в душ. Но если ты так волнуешься, то я могу сходить и честно признаться, что между нами ничего не было, и ты просто рыдал мне в колени. Ибо в ответ на это по-детски насупился, чем вызвал лишь новый поток смеха. — Отдыхай, герой-любовник, — Цзань Цзинь хлопнул Ибо по острой коленке и поднялся с места, отправившись следом за Хайкуанем. Тот обнаружился в комнате. — Ван Ибо сможет сейчас продолжить работу? — просто спросил он, подбирая для себя свежий костюм. Цзань Цзинь привалился плечом к шкафу с одеждой, невольно залюбовавшись широкими плечами и тонкой талией своего мужчины, и кивнул. — Ему лучше. Думаю, сможет. Хайкуань обернулся и кинул на него темный пронизывающий взгляд. Цзань Цзинь знал это выражение лица. И знал, что за ним обычно следует. — Если ты хочешь… — Не сейчас, — покачал головой Хайкуань. Он подошел ближе, положил одну руку Цзань Цзиню на талию, а другой обхватил его лицо, проведя большим пальцем по губам. Цзань Цзинь, не разрывая зрительного контакта, поймал палец, затянув его в рот, и стал мягко ласкать языком подушечку. Хайкуань едва заметно улыбнулся. — Ты же знаешь правила, — тихо сказал он, отнимая руку и приподнимая лицо Цзань Цзиня. — А сейчас они невыполнимы. Не думаю, что Ван Ибо готов узнать о нас настолько интимные подробности. Не сдержавшись, Цзань Цзинь хихикнул. В голове появилась картинка, как Ибо, сидящий на диване, с шокированным видом обнимает подушку и прислушивается к странным звукам, доносившимся из их комнаты. Даже если приложить все усилия и использовать кляп, то совсем беззвучными они быть не смогут. — Это было бы слишком жестоко, — признал Цзань Цзинь, посмеявшись. — Ты прав. Хайкуань, улыбнувшись чуть шире, наклонился к нему и коротко поцеловал. — Тогда не провоцируй меня. Сердце Цзань Цзиня сладко сжалось от этих слов, но он коротко кивнул, соглашаясь, что сейчас это абсолютно неуместно. — Предупреди Ибо, что через пятнадцать минут мы выходим, — Хайкуань взял для себя чистые вещи из шкафа и повесил один из костюмов на дверцу. — Думаю, это должно ему подойти. Представив реакцию Ван Ибо, когда он предложит ему костюм Хайкуаня, Цзань Цзинь снова не удержался от смешка. Наверняка попытается отказаться и попросится отработать в домашних шортах и футболке. Хайкуань такого ни за что не позволит, так что придется Ван Ибо смириться с неизбежным и снова превращаться в эталонный образец Смерти. Бедный ребёнок, никакого ему покоя на том свете.***
Вернуться обратно в нормальный рабочий режим оказалось для Ван Ибо значительно проще, чем он представлял, когда размазывал себя по дивану и предавался гнетущим размышлениям. Определенно, разговор с Цзань Цзинем сыграл в этом огромную роль. Хотя Ван Ибо нельзя было назвать разговорчивым мальчиком, но иногда он, если чувствовал себя с собеседником свободно и хорошо, позволял себе расслабиться. Костюм Хайкуаня сидел на нем не так хорошо, как те, что они подбирали с Сяо Чжанем, но лучше чем ничего. Выходить на сбор душ в спортивных вещах, в которых он сбежал из квартиры, или в домашнем ему не разрешили. Пришлось подчиниться. Они проработали спокойно еще пол дня, пока очередной бланк не привел их на мотогоночную трассу. Знакомую для Ван Ибо мотогоночную трассу. Он сразу подсознательно почувствовал неладное и внутренне напрягся, не зная, чего ожидать. Некоторое время ничего не происходило, пока мимо них на бешенной скорости не пролетел мотоцикл. Водитель был в процессе выполнения сложнейшего трюка. Он отпустил руль и собирался запрыгнуть на сидение. Ибо следил за ним как в замедленной съемке. У него этот трюк никогда при жизни не получался. Но смущало его другое. Он знал этот мотоцикл, этот шлем с авторским рисунком. Он его сам делал на заказ для своего коллеги. Для друга. — Можно посмотреть имя будущего клиента? Его голос прозвучал хрипло, будто горло сдавило в тиски. Он схватил документ в руки, но не мог заставить себя посмотреть в него. Боялся увидеть там знакомое имя… Опустил глаза, нашел нужную строчку и замер. Сердце заколотилось в груди, как проклятое, ужас мгновенно сжал желудок ледяной рукой. Его затошнило. Причина смерти: авария. И имя, которое он так боялся увидеть. Он оказался прав.