***
После посещения Хаосюаня, Сяо Чжань пришел к выводу, что ему необходима полная перезагрузка. Стоило отключиться хотя бы на пару дней от любых размышлений, дабы иметь возможность потом нормально заниматься самокопанием, а не прерываться на постоянно вылезающую в мыслях похабщину. И лучшего способа это сделать, чем нырнуть в работу с головой, он не знал. Причем он планировал не просто немного повысить нагрузку, а целенаправленно создать себе условия, схожие с теми, что бывали в отделе во время войн или каких-либо катаклизмов. Когда поток умерших становился настолько огромным, что Смерть не могла позволить себе даже самую короткую передышку, а единственной возможностью не поехать крышей от всего увиденного становилось включение «защитного режима». У каждого он выражался по-разному, в силу, так сказать, персональных особенностей. Сяо Чжань, например, выпадал из реальности, игнорировал любые неудобства, и даже брызги чужой крови на лице не вызывали у него истеричного желания немедленно утопиться в ванной, попутно обливаясь антисептиком. Так как не получалось обращать внимание на собственные царские замашки, вкупе с чрезмерной брезгливостью, если все мысли заняты сбором душ. Обычно беспечный Цзи Ли прекращал флиртовать со всем, что движется, совершенно не язвил и даже веером обмахиваться сил не находил. Он в такие периоды чем-то напоминал ученика, готовящегося к сложным экзаменам: не улыбался, горестно вздыхал и пугал общественность синяками под глазами, которые забывал маскировать. Главный балагур всея коллектива Юй Бинь становился хмурым, абсолютно серьезным и не позволял себе ни единой, даже самой безобидной шутки. Он будто бы складывал своё чувство юмора в ящик и закрывал его на замок, хотя ничего не мешало ему шутить на тему смерти в обычное, мирное время. А вот «защитный механизм» Цао Юй Чэня, наоборот, всех только радовал, потому что тот снижал градус занудности до уровня «терпимо» и начинал проигрывать в дискуссиях, теряясь в собственных аргументах. Были, конечно, и такие, кто практически никак не менялся, разве что становился молчаливее и угрюмее. Но самые заметные изменения происходили с истинными Смертями, которые из-за своего сверхъестественного происхождения очень быстро откатывались, так сказать, к заводским настройкам. Они сбрасывали с себя накопленные за годы существования человеческие черты, теряли способность к эмоциям, словно всё это был тяжелый груз, мешающий выполнять работу, и становились теми, кем они были изначально — мрачными потусторонними созданиями, любимыми детьми Всадника Апокалипсиса. И сильнее всего от таких побочных действий страдал Цзань Цзинь. Цао Юй Чэнь, работающий с Ван И Чжоу, всё же не имел со своим напарником никаких особо близких отношений. Ну, ходит рядом угрюмый и пугающий мужик — так пусть ходит. Юй Чэню было абсолютно все равно, лишь бы устав не нарушали. А вот Чжу Цзань Цзинь, когда впервые встретился лицом к лицу с исходной версией Хайкуаня, не на шутку за него перепугался. Особенно его напрягали абсолютно пустые и мертвые глаза Смерти, в которых не оставалось и намека на былые чувства. Он боялся, что больше никогда не сможет увидеть в них знакомый ласковый огонь, способный как разжечь между ними пожар, так и согреть. Будучи весьма целеустремленным парнем, Цзань Цзинь не хотел оставлять всё как есть. Он пытался достучаться до своего знакомого и любимого Куань-гэ мягко, но очень настойчиво. Ходил вокруг да около, нежно прикасался, разговаривал с ним и лучисто улыбался. Только все было бестолку. Если бы коллеги были в состоянии сочувствовать, то обязательно бы поддержали потерянного Цзань Цзиня, но весь офис в те моменты как никогда напоминал скорбное сборище неживых существ, а атмосфера в коллективе становилась откровенно кладбищенской. Хорошо хоть, что всё это носило лишь временный характер. Когда уровень смертности заметно падал, и можно было позволить себе отдых, то после длительного сна все постепенно приходили в норму, возвращаясь в привычное состояние. Даже Лю Хайкуань с Ван И Чжоу заново оживали, как бы иронично это ни звучало. А «попугайчики-неразлучники» снова могли умилять всех и вся своими нежными взглядами, потому что, отбрасывая все человеческое и ненужное, Хайкуань никогда бы не избавился от самого важного — любви. Он прятал её глубоко в себе под слоем льда. Войны проходили, состояние эмоциональной заморозки исчезало, и их с Цзань Цзинем нежные чувства расцветали с новой силой. А вот горы скопившейся документации никуда не исчезали, и заполнять их приходилось еще очень и очень долго… Сейчас отдел не находился в экстренном положении, потому Сяо Чжаню пришлось его воссоздать искусственным путем — он просто взял на себя процентов сорок от общей работы офиса. Пропадал вечно в поле, квартиру посещал лишь за тем, чтобы принять душ и захватить бланки для отчетов, которые он уходил заполнять в библиотеку, ведь шум в общем зале мог его отвлекать. По отделу передвигался, уткнувшись носом в документы, а избежать поцелуев с косяками, стенами и мебелью сумел только благодаря нескольким сотням лет хождения по этим самым коридорам, хотя Сяо Чжань искренне верил, что это его врожденное чувство направления. План по перезагрузке определенно оказался рабочим: Сяо Чжань не думал, не переживал, а просто пахал, как проклятый, не замечая ничего вокруг себя. Но нашелся во всем этом один весомый минус: впасть в состояние рабочего транса оказалось не сложно, а вот выйти из него вовремя… не получилось. Вместо предполагаемой пары дней, он случайно пробыл в отключке всю неделю, и только необходимость снова идти к Хаосюаню напомнила ему о первоначальной цели своего одиночного загула. Он должен был заниматься самоанализом, а в итоге сделал что угодно, кроме того, что нужно. Даже умудрился в бессознательном состоянии вымыть пол в квартире, хотя совершенно не помнил, как это произошло. А уборка для него всегда была равносильна изощренной пытке, не заметить которую он сумел бы только под общим наркозом. Чудно. Прекрасно. Но, черт возьми, совершенно бесполезно в его нынешнем положении! Ничего же не изменилось! Для него этих семи дней словно и не было. Он как не знал, что ему делать с Ибо, так и продолжал не знать. «Самое время почувствовать себя идиотом», — раздался в голове молчавший целую неделю внутренний голос, пока Сяо Чжань стучался в кабинет Хаосюаня. И возразить ему было нечем. Первый час, когда Сяо Чжань только вышел из анабиоза, он усиленно думал, как ему быть в условиях собственной глупости. Оставить всё как есть, просто вернуться к Ибо и с каменным лицом делать вид, что ничего не произошло? А он сумеет? Ну, некоторое время он определенно продержится, а вот дальше всё зависело, в основном, от изобретательности Ван Ибо и его упертости, которой был вагон и маленькая тележка. Или следовать первоначальному плану и попросить у начальства дополнительно несколько дней вольного полета, необходимых для самокопания? Тут уже была вероятность, что Хаосюань просто пошлет его далеко и надолго за подобные просьбы. Сяо Чжань ведь даже не знал, насколько гладко прошла неделя у Ван Ибо, с него станется что-то натворить или набедокурить. Вдруг он отказался работать с кем-то другим и ходил на сбор душ в одиночку? Вдруг проворонил много клиентов? Вдруг на него напал демон, и он не смог отбиться? Вдруг кто-то украл его косу Смерти? Сяо Чжань успел придумать много разных «вдруг», каждое новое оказывалось хуже предыдущего, наверное, поэтому он и не сдержал озадаченно-удивленного «о», когда Хаосюань коротко ответил, что с Ибо все нормально. Он был относительно жив, цел, работал отлично и просто сказочно спелся с Цзань Цзинем и Хайкуанем. «Ах, сказочно спелся, значит? — неожиданно колко подумал Сяо Чжань. — Ну, тогда вполне переживет еще пару-тройку дней под чужим заботливым крылышком». Он и сам не до конца понимал, чем его так задели слова Хаосюаня, просто отчетливо ощутил глухое раздражение. С одной стороны, Ван Ибо всю неделю вел себя прилично. Это хорошо. А с другой — осознание, что он запросто свыкся со сменой напарника, оставляло в душе неприятный осадочек. Вот вам и «Чжань-гэ, Чжань-гэ! Ни на кого не променяю гэгэ!». Какой, однако, ненадежный оказался этот… Диди. — Я могу еще некоторое время поработать один? — спросил Сяо Чжань, так и не сумев справиться со своими досадными мыслями. Хаосюань поднял на него глаза, в которых на мгновение промелькнула заинтересованность вкупе с желанием узнать подробности, но всё это стремительно исчезло под натиском очевидной усталости и тотального пофигизма к чужой личной жизни. — Я даю тебе два дня, — просто ответил он. Не жестко, но сразу стало ясно — решение пересмотру не подлежит. — И ни днем больше. Сяо Чжань кивнул, согласный с таким предложением. Два дня тоже неплохо. Перегружать себя работой, как всю предыдущую неделю, он больше не собирался. Теперь в этом не было смысла. Зато, наконец, решил заняться тем, ради чего всё и затеял. Он начал думать. Приходилось делать это параллельно со сбором душ, что несколько отвлекало, но отсиживаться в квартире ему совершенно не хотелось. В стенах собственного дома было слишком тихо и спокойно, в такой атмосфере Сяо Чжань боялся случайно познать о себе любимом какие-нибудь совсем уж сакральные истины. А настолько глубокий самоанализ он не планировал. Так как с внешней привлекательностью Ван Ибо он определился еще неделю назад… «Уверен? Может, немного пофантазировать? Чего тебе больше хочется: самому встать перед ним на колени, вцепившись пальцами в бедра, или же увидеть, как его губы обхватывают твой член? Ты вообще в курсе, что у тебя уже немно-о-ожечко фиксация на его губах?». С этой мыслью Сяо Чжань так и замер прямо посреди улицы, буквально в шаге от места будущей смерти. Что? Какая, к черту, фиксация на губах?! Нет у него никакой фиксации! Подсознание ничего не ответило. Видимо, Сяо Чжань уже начал уставать сам от себя, раз даже желание спорить пропало. — Ах, какой красавец! Он обернулся, привлеченный этим возгласом, и посмотрел на маленькую сухонькую старушку, очень мило прижимающую ладони к щекам. Она сидела на лавочке, одетая в слишком теплое для нынешней погоды пальто, и словно не замечала, как рядом с ней в застывшей позе скрючилось её собственное мертвое тело. Остановка сердца. Заснула и больше никогда не проснется. — А спереди еще краше, — восторженно добавила старушка, разглядывая лицо своей Смерти. Сяо Чжань улыбнулся ей самой прекрасной из улыбок, искренне и солнечно. Это была далеко не первая бабушка, воспевающая его образ прекрасного небожителя, сошедшего с небес, но слышать о себе подобное было неизменно приятно. Он вежливо поклонился, поприветствовав новоиспеченную душу. Ему нравилось встречать добрых и славных стариков, умирающих в почтенном возрасте самой легкой смертью. Они обычно никогда не сожалели о кончине, радушно встречали своих проводников и уходили легко. Работать с такими было одно удовольствие, еще и комплиментов наслушаться успеешь. — Не бойтесь, это не больно, — Чжань вынул косу из ножен. — Я уже слишком стара, чтобы бояться смерти и острых предметов, — фыркнула старушка, наблюдая, как ей в грудь направляют острие меча. — Сколько в меня иголок втыкали при жизни — тьма! Одну последнюю уж как-нибудь перетерплю. Улыбнувшись немного грустно, Сяо Чжань понимающе кивнул. Он пронзил душу, и та растворилась в воздухе, оставив после себя на лавочке только пустую оболочку. Повинуясь странному порыву, Чжань аккуратно ткнул пальцем тело старушки, отчего оно завалилось на бок и осталось так лежать сломанной куклой. Это определенно привлекло чужое внимание. К лавочке подошли несколько человек, поднялась суматоха, вызвали соответствующие службы. Конечно, труп обнаружили бы и без его помощи, но значительно позже. Он просто немного ускорил процесс, дабы тело не лежало брошенным на улице. К подобным милым людям хотелось проявлять сострадание. Ну почему все клиенты не могут быть столь же приятными и понимающими? Без истерик и скандалов. «Ну почему ты не можешь просто дать себе расслабиться и плыть по течению? Без истерик и скандалов?.. Гляди-ка, к тебе это тоже подходит!». Не удержавшись и закатив глаза, Сяо Чжань тяжело вздохнул. Из-за мимолетного разговора с приятной собеседницей он уже успел забыться и отвлечься от главной проблемы. Хорошо хоть самоирония, стоящая на страже, не собиралась так запросто позволять ему вновь свернуть с нужной тропинки куда-то в сторону дремучего леса посторонних мыслей. Но Сяо Чжань умел быть дотошным, особенно по отношению к самому себе. Если он решил разобраться — значит, разберется. Вновь возвращаться к обсуждению физического влечения и внешней привлекательности Сяо Чжань уже больше не планировал, всё и так было ясно. Хотел ли он лечь с Ибо в постель? — Вполне. Да. А вот хотел ли он после секса остаться вместе с ним в этой самой постели? Лениво нежиться в его объятьях и дарить ему в ответ свое тепло? Просто проводить время вместе, постоянно заботясь друг о друге? Э-э-э-э… Он не знал. Он не был уверен и совершенно не понимал, что чувствует. Ему, вроде бы, было приятно представлять подобное, но одновременно откуда-то с затылка тихо подступала паника, что кто-нибудь воспользуется его слабостью… Готов ли он отпустить вожжи, которые столько веков удерживал железной хваткой? Готов ли он признать, что его высокомерное одиночество теперь не имеет смысла? Готов ли он позволить себе… быть слабым? После такой постановки вопроса Сяо Чжань до того глубоко погрузился в собственные размышления, что оставшиеся вызовы дорабатывал буквально на автопилоте. Один раз ему на голову едва не приземлилось чужое тело, а он, задумчиво поглаживая подбородок, этого не заметил и даже не попытался отойти с траектории падения. Труп самоубийцы, выпрыгнувшего из окна высокого здания, с мерзким звуком рухнул к его ногам, лишь чудом не задев, но зато обильно запачкав натертые до блеска ботинки ошметками мозгов. Он не обратил на это внимания. Просто перешагнул через размазанное по асфальту кровавое месиво и направился к душе, которая отделилась от тела еще в полете и грохнулась несколькими метрами левее. И в таком формате прошел весь остаток рабочего дня. Сяо Чжань бы и дальше продолжал находиться вне зоны доступа для окружающего мира до конца отведенного ему срока, если бы по возвращению в офис его резко не выдернули из этого состояния. Направляясь к себе в квартиру, он не заметил появления Сюань Лу и не успел среагировать, когда она схватила его за галстук и дернула вниз, сближая их лица. — Ты хоть знаешь, как сложно было тебя отыскать? — тихо, но очень сердито поинтересовалась она, прожигая в Сяо Чжане дыру своим фирменным взглядом строгого воспитателя. Затуманенный мозг не сразу сообразил, что ему направили какой-то запрос, а потому первые две секунды Сяо Чжань просто хлопал глазами и пытался понять, чего от него хотят. Наконец, сигнал пробился сквозь тяжелые думы, и ему удалось собрать себя в кучку, сумев сконцентрироваться. — А что, собственно, случилось? — спросил он, ненавязчиво выдернув из цепких дамских пальчиков галстук. Сюань Лу опасно прищурилась. — Что случилось, да? Еще не в курсе? Удивленный, что на него накинулись без каких-либо объяснений, да еще и с таким обвиняющим тоном, Сяо Чжань выгнул бровь. — Вообще-то нет. Если бы я знал, то не стал бы спрашивать. Логично? Сюань Лу на это лишь фыркнула. — Я бы тебе сейчас врезала, — неожиданно заявила она, — да не хочется отнимать у Ван Ибо возможность сделать это первым. И сложила руки на груди, видимо, чтобы избежать соблазна таки ударить коллегу. Теперь у Сяо Чжаня взлетела вверх еще и вторая бровь. — Та-а-ак, — протянул он несколько ошарашено. — Очень интересно. А можешь, наконец, потрудиться объяснить, за что ты собираешься меня бить, и при чем тут Ван Ибо. Он что-то натворил? Тот факт, что Ван Ибо по какой-то причине и сам должен гореть желанием его ударить, совершенно пролетел мимо Сяо Чжаня, даже нигде не зацепившись. Проигнорировав последний вопрос, Сюань Лу еще некоторое время сверлила его глазами, затем развернулась и скомандовала следовать за ней. В голове Сяо Чжаня с грохотом пронесся целый табун подозрений, отчего он даже не сразу рискнул сдвинуться с места. Однако, больше всего Сяо Чжаня волновал тот факт, что его опасения начинают сбываться. Как только он отвлекся от работы, так сразу случилось нечто плохое. Не зря же «чуйка на западло», как называл это Цзи Ли, работала у Сяо Чжаня всегда отменно. Он предвидел, что не надо идти на поводу у своих сиюминутных влечений! Внутренний голос в ответ на это тяжко вздохнул, но комментировать никак не стал. Они вдвоем молча дошли до кабинета Хаосюаня, и Сюань Лу обернулась через плечо, сурово поглядывая на Сяо Чжаня. — Вперед, — скомандовала она, кивком головы указав на дверь. — Ты не собираешься мне ничего объяснять, — Сяо Чжань это скорее утверждал, чем спрашивал. — Сейчас сам всё узнаешь. Весь внешний вид девушки в тот момент отчетливо говорил, что смысла требовать от неё ответа нет абсолютно никакого. Сяо Чжань мазохистом не был, а потому решил не мучиться и просто узнать всё от начальства. В конце концов, где гарантия, что сердитая Сюань Лу вместо каких-то разъяснений действительно не врежет ему по носу? Нет гарантии. Рука у нее тяжелая, а рисковать не хотелось. Потому он просто кивнул ей, демонстрируя, что продолжать расспросы не собирается, и зашел в кабинет. Хаосюань сидел за своим столом, но почему-то уткнувшись лбом в столешницу, и нервно барабанил пальцами рядом с головой. Склад документов вокруг него уменьшаться не собирался, напротив — теперь стопки больше напоминали макеты небоскребов, грозящих вот-вот рухнуть и похоронить под завалами любого, кому посчастливится оказаться поблизости. Взглянув на них мельком, Сяо Чжань заметил, что на самых верхних бумагах стояла дата трехсотлетней давности. Что можно искать в таких старых отчетах и бланках? Если потерянные души, то не поздновато ли спохватился? За триста лет их уже тысячу раз сожрали, перепродали или использовали. Насколько у Хаосюаня всё плохо? Почему он ничего не рассказывал своим сотрудникам? Сяо Чжань открыл было рот, чтобы спросить об этом, как Хаосюань вскинул голову и уставился на него. Вначале озадаченно, будто пытался сообразить, кого конкретно перед собой видит, а затем его лицо постепенно перетекло в выражение грусти горемычной, и он тяжко вздохнул, подперев кулаком подбородок. — А-а-а-а… Это ты, Чжань-гэ, — протянул начальник тоскливо. — Как любезно с твоей стороны наконец почтить нас своим присутствием. Я тебя так ждал, так ждал. Уже второй раз за день брови Сяо Чжаня в недоумении поползли вверх. — А ты можешь вначале объяснить мне, что происходит? — спросил он, замерев посреди кабинета. Этот вопрос за последние десять минут был озвучен им, по его внутренним ощущениям, уже раз пять, если не больше, и он начинал напоминать себе заезженную пластинку или, что вероятнее, попугайчика. Не очень умного попугайчика. А чувствовать себя глупым Сяо Чжань не любил. — Ты заявляешь, что давно ждешь, хотя мы виделись с тобой меньше суток назад. Я ушел работать, а возвращаюсь — меня ловит Сюань Лу с обещаниями ударить и за шкирку тащит к тебе на ковер. Какого черта? — М-м-м… — промычал Хаосюань с толикой умиления. — Ты еще не знаешь? — Нет! — Сяо Чжань это практически рявкнул. Ключевое слово «практически». На самом деле он лишь немного повысил тон, но внутри уже знатно подгорал. Хаосюань ласково улыбнулся: — Твой любимый малыш косой Смерти разнес окно в своей квартире и едва не уничтожил весь офис. Отличное достижение, не правда ли? Я бы даже сказал, что таких высот идиотизма до него еще никто не достигал. Он у тебя первопроходец. И всё это было произнесено таким тоном, словно объявление с доски почета зачитывали. Даже с намеком на гордость. Мол, смотри, какой одаренный (хоть и весьма альтернативно), шустрый и активный. Сяо Чжаню же в первое мгновение показалось, что он до сих пор не полностью пришел в себя и попросту ослышался. Потому что быть такого не может. Ну не совсем же Ван Ибо идиот! Или… — Что? — переспросил он, медленно хлопая глазами. — Ах, тебе не понятно? — Хаосюань улыбнулся шире, расплываясь в крылкастой, не очень приятной улыбке. — Мне повторить? Он повторил. Чертовски экспрессивно, в подробностях, размахивая руками, сверкая глазами и постепенно повышая тон, добавляя в него рычащих ноток. Наблюдающий весь этот перформанс Сяо Чжань весьма впечатлился и даже отступил на шаг назад. Ну так, на всякий случай. Потому что Хаосюань выглядел готовым схватить перьевую ручку и воткнуть её ему в глаз. Возможно, не единожды. А чем больше деталей произошедшего начальник вываливал Сяо Чжаню на голову, тем сильнее она начинала болеть. «Да было бы чему там болеть, Чжань-гэ…». — Нет у тебя больше никаких двух дней! — хлопнул Хаосюань ладонью по столу. — Отвечай мне прямо сейчас — остаешься ты работать с Ван Ибо, или мне возвращать тебе Цзи Ли?! Выбирай! Другого шанса я тебе не дам! Услышав выставленный перед ним ультиматум, Сяо Чжань повторно завис, переставая понимать что-либо. Он вообще плохо переваривал полученную информацию. Во-первых, у него никак не получалось осознать, что Ван Ибо додумался до такого дикого поступка. Зачем? С чего вдруг? А во-вторых, что значит «выбирай»? Хаосюань в ожидании ответа, оперевшись руками на стол и нависая над ним мрачной тучей, яростно сопел и разве что огнем не дышал. Как от его активной жестикуляции все отчеты в разные стороны не разлетелись — не понятно. Магия. Бесовская. — Стоп, — пробормотал Сяо Чжань, массируя переносицу и отчетливо слыша, как в голове скрипят собственные мозги. — В каком смысле «выбирай»? Я не собирался отказываться от Ван Ибо. Кто сказал, что я собираюсь это сделать? — Что? — теперь настала пора Хаосюаня с глупым лицом переспрашивать. — Еще раз, что ты там сказал? — Я не собирался менять Ван Ибо, мне просто нужно было поработать одному. Не более. — Позволь узнать, а почему ты об этом никому не сказал? — А должен был? — Да, блять, должен был! — гаркнул Хаосюань. — Потому что твой щеночек целую неделю ходил и ныл, что ты его бросать собираешься, а ты, оказывается, не собираешься! Да он вандализмом из-за тебя и пошел заниматься! От последнего заявления Сяо Чжань окончательно опешил. Приехали. Он еще и виноват. Ему сказали, что Ван Ибо нормально работает, не чудит, а буквально через день заявляют диаметрально противоположное! Да и почему из-за него? Он его такой дикости не учил! У Ван Ибо же есть мозги, которыми он должен был подумать прежде, чем сделать?! Что за детский сад и глупые истерики?! Сяо Чжань не обязан взрослого парня за ручку постоянно держать и контролировать. Тут в этот круговорот шока и возмущения тихо подкралась совесть, тактично намекнувшая, что, вообще-то, Сяо Чжань и сам не лучше. Стоило бы заранее предупредить о причинах своего отсутствия. Его поняли именно так, как всё выглядело со стороны. Что кто-то просто испугался и позорно сбежал, не желая разгребать последствия внеплановых откровений. Хотя, «позорно сбежал» к данной ситуации в любом случае прекрасно подходило. Но Сяо Чжань же не собирался ничего скрывать или врать. Никто его ни о чем и не спрашивал, когда давал разрешение на работу в одиночестве. Хаосюаню всегда было всё равно, что там в коллективе между сотрудниками происходит, лишь бы работу выполняли. Тогда с какого перепугу он решил сейчас заинтересоваться?.. Сяо Чжань вздрогнул, когда его посетила очередная и не самая хорошая догадка. — Когда это произошло? — перебил он до сих пор недовольно ворчащего начальника. Тот запнулся посередине длинного матерного выражения на древнекитайском с примесью языка нечисти и покосился на Сяо Чжаня полыхающими алыми глазами: — Примерно через час после того, как ты ко мне приходил, — хмуро сказал он. — Я сообщил ему о твоем продленном отпуске, и он практически сразу пошел вымещать злость на ни в чем неповинных окнах. — Ты же его не уволил? — Сяо Чжань прищурился. Заметив, как его сотрудник насторожился, Хаосюань стремительно сменил гнев на ядовитую милость и вновь ухмыльнулся, открыто демонстрируя клыки. При этом нижняя губа у него немного кровоточила. Кажется, он поранил её собственными клыками, пока ругался. Вот что бывает, если отвыкаешь от бесовских атрибутов и долго притворяешься человеком. — А что, волнуешься за своего щеночка? — прозвучало это неожиданно похабно, отчего Сяо Чжань недовольно поджал по-стариковски губы. — Стоит прекратить уже сравнивать его с собакой, — процедил он в ответ. — Это не смешно… — Отчего же?.. — Да какая разница? — Сяо Чжань повысил голос, не давая Хаосюаню увести разговор от волнующей его темы. — Ты уволил его? Или нет? Хаосюань, глаза которого постепенно принимали обычный вид, а клыки уменьшились, выдержал драматическую паузу, давая Сяо Чжаню возможность всласть помучаться, и хмыкнул: — Нет. В этот момент Сяо Чжань как нельзя лучше прочувствовал смысл выражения «отлегло от сердца». Он и сам не заметил, что стоял словно окаменевший, напряженный, как сжатая пружина, а после слов Хаосюаня у него буквально гора с плеч свалилась, позволяя немного расслабиться. Он ведь даже дыхание умудрился задержать. Известие, что его глупого мальчишку пока еще не обеспечили повесткой в ад, обнадеживало. Прикрыв глаза, Сяо Чжань глубоко вздохнул, стараясь справиться с нахлынувшим, подобно лавине, облегчением, и шумно сглотнул вставший поперек горла ком. — Не увольняй его, — попросил он, когда, наконец, сумел побороть сам себя. — В конце концов, в этом есть и моя вина. Он не должен нести наказание в одиночку. Хаосюань рухнул обратно в своё кресло и сложил руки на груди. — Может быть, мне уволить вас обоих? — он вопросительно приподнял бровь, а у Сяо Чжаня вдоль позвоночника пронеслась обжигающая волна страха. Это было именно то, чего он так боялся — оступиться и услышать в ответ: «Ты нам больше не нужен». И пускай чисто технически вины Сяо Чжаня в произошедшем не было, только Ван Ибо, кажется, уже сумел прирасти к нему, стать неотъемлемой его частью, на которую было проще всего надавить. Всю жизнь, да и в посмертии, Сяо Чжань старательно избегал подобного: никогда не разрешал себе привязанностей, чтобы не позволять собой манипулировать. А теперь посмотрите, поглядите, до чего он докатился! И когда только успел? «Чжань-гэ, включи мозги! Кто тебя увольнять будет, если даже Ван Ибо не выкинули из отдела? Ты один из ведущих сотрудников, ну прекрати паниковать!» — проорало подсознание, пробиваясь сквозь гнетущие мысли. Этот крик подобно тяжелому булыжнику яростно вдарил куда-то в район темечка, что аж в ушах зазвенело. Дезориентированный такой неожиданной атакой, Сяо Чжань удивленно застыл, а его внутренние тараканы, оперативно устроившие в голове мини-революцию под лозунгом «А МЫ ЖЕ ГОВОРИЛИ!», притихли и затаились. Интересно… Чувствуя необходимость срочно это обдумать, Сяо Чжань на автопилоте отъехал в анабиоз. Наблюдающий за ним со стороны Хаосюань сразу же приметил, когда взгляд сотрудника изменился: стал рассеянным, не сосредоточенным. Через некоторое время стало понятно, что возвращаться к разговору Сяо Чжань не спешит, а потому Хаосюань выпал из образа коварного начальства и подался вперед, озадаченно склонив голову. — Сяо Чжань? — осторожно позвал он. Тот вздрогнул и посмотрел на него в упор. В глазах медленно прояснялось. — Ты меня не уволишь, — сказал он. Прозвучало это весьма неуверенно, потому что Сяо Чжань и сам до конца еще не верил в то, что говорил. Хаосюань едва заметно одобрительно улыбнулся. — Какое, однако, самомнение, — покачал он головой. — А если всё же уволю? — Не уволишь, — уже намного решительней и тверже ответил Сяо Чжань, складывая руки на груди. — Где еще ты найдешь дурака, который столько лет будет делать вид, что ведется на твои рейтинги? В кабинете резко повисла мертвая (во всех смыслах) тишина. Хаосюань, удивленно хлопая глазами, смотрел на Сяо Чжаня, стоящего с видом человека, только что сорвавшего покровы с какой-то немыслимо жуткой тайны. Тайны, что он и правда немного дурак, раз с удовольствием участвовал в этой клоунаде, устраиваемой для поддержания его горящей задницы в состоянии вечного тонуса. — О… — коротко и многозначительно выдал Хаосюань, не найдя других слов. Сяо Чжань дернул уголком губ. — Ну не совсем же я идиот. Давно догадался. Судя по выражению лица Хаосюаня, он имел несколько иное мнение относительно умственных способностей некоторых своих сотрудников, но решил оставить комментарии при себе. — Значит, — спросил он вкрадчиво, — готов вступиться за своего птеродактиля? — Птеродактиля? — выгнул бровь Сяо Чжань. — Ты издеваешься? — Самую малость, — едва заметно улыбнулся Хаосюань. — Знаешь, а ведь вас таких тут неожиданно половина отдела собралась. Уже человек семь пришло ко мне с просьбами не губить мальчишку, а лучше дать тебе по шее. Сяо Чжань едва не подавился возмущениями, но промолчал. Лишь негодующе зыркнул в ответ. — Ну вот что ты за зараза такая, а? — продолжал тем временем начальник. — Уже второй пацан треплет мне нервы из-за тебя. Что ты с ними делаешь? — спросил он, уставившись на Сяо Чжаня вопрошающе. — Или, наоборот, не делаешь?.. Да? Так иди и сделай, пока кто-нибудь из них еще что-нибудь не разнес! Давай! Приказ начальства. Хаосюань махнул рукой, как бы приговаривая «вали отсюда», но Сяо Чжань с места не сдвинулся. — Какое ты собираешься назначить наказание? — поинтересовался он. — Прикажу зонтик ему в задницу вставить и раскрыть, — не удержался Хаосюань, но Чжань, судя по вытянувшемуся лицу, юмор его не оценил. — Это шутка, — зачем-то уточнил он, а потом развел руки в стороны, указывая на бумажные завалы. — Посмотри вокруг, по-твоему, у меня было время придумывать наказания Ван Ибо? Послушно оглядевшись, словно еще не успел оценить размеры катастрофы, Сяо Чжань нахмурился и с беспокойством посмотрел на начальство. — Кстати, а что происходит? — Да откуда ж мне знать?! — неожиданно нервно ответил Хаосюань, откинувшись в кресле. — Мне просто кажется, что я что-то… — он запнулся, немного задумавшись, подбирая правильное слово. — Кажется, я что-то проебал. «Наверное, совесть», — чуть было не вырвалось у Сяо Чжаня. — Ну, — протянул он, наблюдая, как Хаосюань тяжко вздыхает и прикрывает глаза пальцами, безбожно растягивая кожу на веках. — Если ты это… потерял, — он сделал акцент на слове «потерял», — триста лет назад, то можешь уже забыть о том, чтобы это отыскать. Любой тебе так скажет. Нет никакого смысла… — Сейчас довыпендриваешься и сам сядешь все документы заново проверять, — прошипел Хаосюань, убирая руки от лица и оскалившись в широкой улыбке. — Иди и щеночка своего воспитывай. А наказание вам… Да-да, Чжань-гэ, вам! Тебя это тоже коснется! Наказание я придумаю позже. Всё, гуляй. И Хаосюань демонстративно крутанулся на кресле, повернувшись спинкой к Сяо Чжаню, давая понять, что разговор окончен, и продолжения не следует. Закатив глаза, Сяо Чжань развернулся к выходу, схватился уже было за дверную ручку, как в затылок ему прилетело: — Кстати, не забудь, что ты с этого момента возвращаешься к работе в паре. И следи за птеродактилем. Сяо Чжань машинально прикусил нижнюю губу и кивнул: — Я понял. Он вышел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, вскинув голову к потолку. Мда. Как всегда всё пошло не по плану. Такое чувство, что с Ван Ибо вообще никаких планов строить нельзя, он всё ломает! Крушит, как капризный ребенок! Подумать только — разрушить оболочку офиса из-за того, что его еще на пару дней оставляют в компании других людей! Ну что за глупые выходки маленького, избалованного мальчика?! Сяо Чжань раздраженно фыркнул, оттолкнулся от двери и направился к себе в квартиру. Определенно, Ван Ибо заслуживает знатной головомойки. И ремня. «М-м-м-м?» — скабрезно протянуло подсознание с явным намеком. Просто ремня! В воспитательных целях! «Умеешь же ты обламывать…». Внезапно кто-то вцепился Сяо Чжаню в рукав пиджака и грубо дернул на себя. — Вот ты где, — перед глазами оказалось лицо Чжу Цзань Цзиня. Он выглядел донельзя обеспокоенным и капельку злым. Злой Цзань Цзинь был явлением не просто редким, а практически мифическим, и Сяо Чжаню выпала честь стать этому свидетелем. Не очень-то и хотелось, если честно. Он уже прекрасно понимал, что сейчас ему начнут грубить и высказывать за бедного мальчика, страдающего по нему, скотине высокомерному. Спасибо, обойдемся. Сяо Чжань одним резким движением вырвался из чужой хватки и с надменным видом одернул пиджак. Демонстративно отряхнул рукав, за который держался Цзань Цзинь, поправил запонки на рубашке, воротничок и только после этого обратил внимание на самого коллегу. — Я тебя слушаю, — чинно сказал он, включая в себе заносчивую особу. Раз с ним по-плохому, то и он так может. Но Цзань Цзинь, кажется, не собирался обращать внимание на закидоны Сяо Чжаня. Он снова схватил его за предплечье, заглянул в глаза и четко сказал: — Ты ему нужен. Прямо сейчас. Сяо Чжань пристально посмотрел в ответ. Было отчетливо видно, как в этих больших глазах плескалось тревожное волнение. — Зачем? — из какого-то странного упрямства спросил он. Хотя прекрасно понимал, и зачем, и почему, и даже для чего. Цзань Цзинь дернул его, словно старался растормошить, и Сяо Чжань лениво покачнулся из стороны в сторону. — Хватит строить из себя невесть что, — почти крикнул Цзань Цзинь. — Если бы я мог его привести в порядок, то даже не стал бы тебя искать. Но я не могу. И никто не сможет, кроме, возможно, тебя. — С чего ты это взял вообще? — Сяо Чжань наклонился к нему и с досадой прошипел. — С чего вы все взяли, что со мной ему будет лучше? — Может, и не будет, — честно ответили ему, не разрывая зрительного контакта. — Только он уже вляпался в тебя по самую маковку. Сяо Чжань отвернулся, не желая слушать, поджимая губы, хмурясь. — Он… — Цзань Цзинь шумно выдохнул и продолжил уже заметно спокойнее и тише. — Ему пришлось собирать душу близкого человека. Внутри что-то резко сжалось, похолодело, и Сяо Чжань почувствовал подступающий комок в горле. Он обернулся к Цзань Цзиню, как будто молча спрашивая, правда ли это. Тот просто кивнул, и Сяо Чжань с трудом сглотнул. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы принять решение. — Где он? — У нас. Теперь уже сам Сяо Чжань беспардонно вцепился в чужой рукав и потащил Цзань Цзиня за собой. — Идем. Они быстрым шагом долетели до квартиры с цифрой «2», Цзань Цзинь едва успел перед ним дверь распахнуть. — Где? — просто спросил он, переступая порог. — В душевой… Сяо Чжань покосился на Цзань Цзиня, выгнув удивленно бровь, но тот просто пошел куда-то по коридору, и пришлось последовать за ним. Когда они оба заглянули в ванную комнату, то Сяо Чжань вначале глазам не поверил. Ван Ибо сидел на полу душевой кабинки, привалившись спиной к задней стенке, обнимая себя за колени и уткнувшись в них лицом. Одетый в брюки и рубашку, даже ботинки не снял, а пиджак валялся около входа в комнату. Сверху на него лилась вода, не давая толком ничего разглядеть, кроме позы испуганного и потерянного ребенка. Кажется, он дрожал? Плакал? Чжань не мог понять. — Я оставлю вас, — сказал Цзань Цзинь, тихо отступив на несколько шагов назад и прикрыв за собой дверь. Сяо Чжань никак не отреагировал, он смотрел на Ибо. Неотрывно, изучающе, сосредоточенно. Непонятно, сколько времени прошло перед тем, как он пошевелился, глубоко вздохнул и шагнул вперед к душевой кабинке. Кажется, он нашел ответ на свой вопрос, есть ли у него к Ван Ибо какие-то чувства…Глава 11
4 марта 2020 г. в 14:10
«Молодые юноши — это зло», — подумал Сяо Чжань перед тем, как раствориться в воздухе в мире живых и материализоваться рядом с дверью, ведущей в офис.
Он залетел внутрь, быстрым шагом отошел за ближайший угол и только тогда позволил себе немного расслабиться. Прислонившись затылком к холодной серой стене, он поднял глаза к потолку и несколько раз глубоко вздохнул, старательно успокаивая бушующие внутри мысли и эмоции.
«Поздравляю, Чжань-гэ, это было максимально жалко. Запиши себе подвиг в резюме — «Сбежал от симпатичного парня, потому что испугался».
Испугался показаться самому себе слабым, дать волю эмоциям, чувствам и желаниям. Хотя внешние факторы, связывавшие его по рукам и ногам, давным-давно исчезли, но личные тараканы, проживающие в голове, вымирать аки мамонты не собирались, а, напротив, с каждым годом всё усерднее размножались, имея для этого абсолютно благоприятную среду. Никогда прежде до этого момента Сяо Чжаню не приходилось задумываться о пересмотре своих принципов, привычек или личных взглядов на что бы то ни было, за исключением смерти. Оно и не требовалось, ему было комфортно в рамках устоявшихся правил и законов, которые совершенно не противоречили философии посмертного существования. И теперь переступить через все те многовековые горы мусора, что Сяо Чжань успешно накопил в закоулках собственного разума, было тяжело. Сложно. Но, кажется, необходимо.
Отрицать, что Ван Ибо его, как минимум, возбуждал, уже не имело смысла, ведь из магазина Сяо Чжань ушел, тихо полыхая. Перед глазами до сих пор стояла манящая картина: припухшие влажные губы, затуманенный взгляд, судорожное дыхание и умоляющий шепот. Да Ван Ибо только транспаранта не хватало с надписью «Чжань-гэ, трахни меня. Или я трахну тебя сам». Вот это самое «или», между прочим, ощутимо добавляло масла в огонь, ведь опыта снизу у Сяо Чжаня никогда не было. Не дело это — пятым наследным принцам под мужчин ложиться. А Ибо лишь за прошедшие сутки успел несколько раз посмотреть на него таким хищным жадным взглядом, что никаких сомнений не оставалось — царская задница в опасности. Как он этого раньше не замечал?!
«Тоже мне — тысячелетняя девственница, — фыркнуло подсознание. — Нашел, из-за чего переживать. Если сейчас вернуться в магазин, пока малыш стоит там на коленях весь из себя на всё готовый и с желанием отдаться, то можно попытаться закрепиться, так сказать, в ведущей позиции».
Сяо Чжань прикрыл глаза и тихо застонал от досады.
Если бы это была его главная проблема… Но нет. Ван Ибо ведь пришел к нему не просто с предложением переспать, как Сяо Чжань изначально ожидал, а прямым текстом заявил о своих чувствах, попросил дать ему шанс. Он хотел отношений, а не только секса, в то время, как Сяо Чжань не был готов к чему-то большему, чем обычное физическое влечение между ними. Слова Ибо ввели его в ступор, заставили паниковать. Если бы от него требовали только секс, то всё было бы намного проще, даже с учетом некоторых волнительных нюансов. Но теперь он совершенно не знал, как ему поступить. Когда всю жизнь себе что-то запрещаешь, то в какой-то момент перестаешь в этом нуждаться. Не замечаешь, как запрет превращается в привычку, становится нормой. Он прекрасно понимал, что способен испытывать симпатию, нежность или даже любовь, но разглядеть их в себе под слоем всех ограничений и барьеров было катастрофически сложно. Для него эти чувства всегда были проявлением слабости, и он не знал, как себе эту слабость позволить.
Что он испытывал к Ибо? Похоть? Вожделение? Желание? Или этот гоблин-таки умудрился проскользнуть мимо внутренней стены холодной отчужденности прямо в самую душу? Как быть дальше? Как себя с ним вести? Почему всё так сложно?
Одни сплошные вопросы, и никаких ответов.
Еще несколько минут Сяо Чжань старательно рылся в собственной голове в поисках какого-то решения. Он прикусил нижнюю губу, неосознанно терзая её почти как Ван Ибо, но даже не обратил на это внимания, полностью погрузившись в размышления. Ему необходимо было понять свои чувства, и есть ли они у него вообще, а уже в зависимости от итогового заключения определиться с дальнейшими действиями. Если это только физическое и совершенно бездуховное, то Сяо Чжань об этом честно и прямо скажет Ибо в лицо. Потому что он не собирался пользоваться его влюбленностью для удовлетворения низменных потребностей, неожиданно вылезших на поверхность.
«Будешь по-королевски дрочить в своем джакузи дабы скинуть сексуальное напряжение? Допустим. А если это не только бездуховное, физическое, низменное и дальше по списку?».
Тогда… Тогда… Сяо Чжань искренне пока еще не знал, что будет «тогда», но надеялся это выяснить. Он же умный! Он сможет.
«Нет, Чжань-гэ. В делах сердечных ты тупой. Как ты собираешься искать в себе чувства, не завязанные на сексе, если вы постоянно липнете друг другу? А после того, что было сейчас в магазине, Ван Ибо тебе точно проходу не даст. Поверь самому себе: еще парочка таких выходок — и ты моргнуть не успеешь, как обнаружишь его в своей постели! Или вы вместе окажетесь в джакузи. Он же предлагал тебе как-то раз…».
Незамедлительно отреагировав, воображение тут же подкинуло донельзя откровенную картинку с обнаженным Ван Ибо, возлежащим на роскошной кровати Сяо Чжаня и прикрытым в стратегически важных местах простынкой. Томное выражение лица, опьяняющий взгляд из-под опущенных ресниц, рука, скользящая по идеальному, словно нарисованному прессу, приоткрытые губы… И всё это в сочетании с черным шелковым постельным бельем, контрастирующим со светлой кожей.
«Притормози, Чжань-гэ! Ты перевозбудился от своих собственных грешноватых мыслей еще больше, чем от действий парня!».
Сяо Чжань протестующе простонал себе под нос парочку ругательств на древнекитайском и не сильно, но весьма ощутимо стукнулся затылком о стену, пытаясь привести себя в чувства.
Отлично. Просто замечательно. Только этого не хватало. Теперь он начал об этом мальчишке еще и фантазировать. Очень захотелось дать себе отрезвляющую оплеуху, принять ледяной душ, сделать хоть что-нибудь, лишь бы избавиться от наваждения. Но куда сбежишь от самого себя? Это уже действительно проблема. Сложно будет заниматься самоанализом, когда под боком находится весь такой красивый и соблазнительный Ван Ибо. Сяо Чжань, конечно, стойкий оловянный солдатик, но, как показала практика, далеко не настолько, насколько сам о себе когда-то думал. Зато вот Ван Ибо дышал силой юности и всем своим видом обещал её продемонстрировать. А потом догнать и продемонстрировать еще раз. Нет, оставаться рядом с ним значило просто отдаться воле случая и пойти на поводу у собственной похоти. А Сяо Чжань этого не хотел и всеми силами стремился избежать.
Он потоптался в коридоре еще пару минут, старательно обдумывая все варианты, а затем, озаренный неожиданной идеей, стремительно развернулся и направился в кабинет начальства.
Определенно, некоторая передышка друг от друга им обоим будет на пользу.