Here we stand Worlds apart Hearts broken in two, two, two
Вокруг темно — хоть глаза выколи. Из темноты выплывают блики мониторов — запускаются игровые автоматы. Всё погружается сначала в тревожную синеву, переливается холодными оттенками. Освещение проходит весь спектр цветов, прежде чем погрузить помещение в напряженный багряный. Впереди стоит прозрачная переливающаяся дорожка, на подиуме лежат два миниатюрных джойстика-сабли. Они холодные, ведь с закрытия к ним никто так и не прикоснулся, но стоит только включить их — и они перестраиваются в световые мечи. Послушное оружие игроманов уютно ложится в руки. Сейчас не помешает ничего – даже неприятная прохлада позднего вечера, когда начинает свою работу ночной игровой центр. Он любовно поглаживает в полной тишине тусклый пластик рукояток. Впереди маячит всплывающее окно — палец переводит парящую иконку коина прямо на окошко. Монетка — дань памяти старым игровым автоматам из прошлого века — падает на дно пиксельного контейнера, растворяясь с тихим шелестом. Виртуальный кошелек сегодня опустеет окончательно, ведь он отдает свои последние сбережения. Помещение тонет в гитарных рифах — сначала тонких, тихих, постепенно нарастающих в мощную вибрацию. Это именно то, что он так любит в подобных играх. Электронные волны окутывают, заполняют не снаружи, а изнутри. Повторяющиеся ударные погружают сознание в транс. В руках загораются синим и красным световые мечи. Дорожка приглашающе тянется стрелками, плывущими вперед, к виртуальному экрану. Не видимый никому, кроме игрока, он материализуется в воздухе, пока программа игрового сознания набирает обороты, заменяя собой всё пространство вокруг. Ноги направляются навстречу тянущемуся коридору препятствий из иконок, которые еще надо успеть разрезать. Мелодия ускоряется, поторапливая — он режет мечами воздух, рассыпающийся в пиксели. Игра расслабляет, кружа в электронном танце.Sleepless nights Losing ground I'm reaching for you, you, you
Вечер холодил пальцы. Дайшо потер их друг о друга, надеясь хоть немного согреться. Он стоял на заваленном набок электробусе, вглядываясь в темнеющую улицу. Чтобы согреться, он включил на панели навигации кнопку проигрывателя. Сознание окутали те же волны энергии. Программа точной музыкальной передачи прямо в сознание — то, о чем он и подумать не мог, пока жил в Альтисе. Эти маленькие прелести жизни светящегося «клоповника» настигли его со временем, незаметно проникая в обиход. Музыка задевала тонкие, местами надорванные струны души. В то же время она грела многим лучше заряженного волокна одежды. Мороз понемногу перестал раздражать. Ему чудилось, что рядом стоит Мика: смотрит на него, но не пронзительно, а как когда-то давно, с теплотой в глазах. Она улыбается и исчезает во мраке вечера, не давая дотронуться до себя. Дайшо поморщился и протер глаза платком. Прошла целая вечность прежде, чем он заставил себя осознать, что призраки прошлого слишком доебисто крутятся у него в голове. Вот это прошлое — оно закончилось слишком давно, чтобы быть в нынешней реальности, и не имеет права находиться здесь и сейчас. Когда все это закончится, — подумал он, — вот тогда я заставлю себя все забыть, раз и навсегда.Feelin' that it's gone Can't change your mind
— Мастер! — донёсся снизу приглушенный голос. Новенький, как с иголочки, с отлаженной рукой — Коноха выглядел даже лучше чем прежде. Прошло две недели после матча: желание продолжать расследование захватило их мысли. Никто и не предполагал, что теперь Коноху будут узнавать на каждом углу, пусть даже он вернулся к своим пресловутым занятиям горничной. Дайшо спрыгнул, пружиня о каменную поверхность. Пошатнувшись, мужчина выпрямился, разглядывая киборга. — Что там? — Пора сматываться отсюда. К нам идет Билли со своими дружками. Не факт, что он не позвал остальных. — Порядочные киборги зачищают территорию прежде, чем драпать, знаешь ли, — Дайшо ворчливо цокнул языком, доставая из-за спины винтовку. Проверив магазин, он поднял взгляд на Коноху. Напарник подал голос: — Билли оказался не самым разговорчивым типом. Мне пришлось поколотить его, чтобы он рассказал, что ничего не знает. Это было как раз перед тем, как он пообещал, что убьет меня. — И ты решил уточнить у меня, можно ли тебе убивать его? — Несмотря на 80 процентов, составляющих протезы, на остальные 20 его тело все ещё состоит из плоти и крови… — И из тупости. — И из тупости, — Коноха согласно кивнул, усмехаясь. — Но это не отменяет того, что он человек. Дайшо молча покосился на Коноху. Это создание порой сильно удивляло. — Знаешь, Акинори-кун, — послышались бурчаще-шипящие звуки, механик кутался носом в своем извечном шарфе, — порой мне кажется, что ты даже человечнее здешних обитателей, хотя человеческого в тебе — только разум. Коноха не нашелся с ответом. Дайшо не врал: его тело хоть и было создано из искусственных органов и походило на человеческое — сильно отличалось от предыдущей оболочки. Послышался топот ног. Собеседники обернулись. Их окружили разъяренные люди, не менее десятка, в руках у каждого — арматура, ножи — словом, все брошенное, что можно подобрать с земли. — А вот и последствия нагрянули, — Дайшо предупредительно коснулся чужого плеча. Киборг кивнул, вынимая из ножен катану. Неоновый сердечник проделал косую траекторию, острый конец опустился к земле. — Чего вам надо? — гаркнул Дайшо, снимая предохранитель. — Идите себе, куда шли, и не мешайте честным гражданам наслаждаться темнотой. Из толпы вышел мужик, на вид лет пятидесяти: его лицо было изрешечено неаккуратно встроенными протезами, полруки не стало — вместо нее торчал длинный зазубренный нож. — А ты отдай нам его, — уцелевшей рукой человек махнул на Коноху, усмехаясь, — мы и уйдем. — Оу, вот как, — Дайшо с притворным сочувствием поднял брови, растекаясь словами, как приторной патокой. — И что же такого мой подопечный натворил? Поправил твое личико? — Оно получше будет, чем у той твари, что… — Упс, — Дайшо прицелился и пальнул из винтовки, упирая приклад в плечо, — не знаю никаких тварей. Что еще скажешь? — Ах ты... Снова выстрел. Повторный упс. Коноха молча окинул взглядом Дайшо, продолжая краем глаза следить за движениями людей. — Парни, мочи уродов! Дайшо пальнул в третий раз. Пуля прошила плоть и мужик упал замертво. Коноха отодвинул напарника к себе за спину, заслоняя от напирающих головорезов. Механик отстреливался, шажками перебираясь к электробусу. Достигнув своей цели, он спрятался за ним, выглядывая временами из укрытия. Небольшое пространство посреди разбитого стекла давало хорошее тактическое преимущество, когда надо было целиться и прятаться одновременно. Несколько человек попадало в толпе, их стали топтать несущиеся сзади. Дальше — больше: с темных улиц на площадь стекались новые участники — жители трущоб не упускали возможности разжиться новыми деталями взамен проржавевших.If we can't go on To survive the tide Love divides
Никто не понял, когда толпа на узкой площади, заполненной трупами людей, киборгов и роботов, лезущих поверх мертвых, стала расступаться. Дайшо не преминул отметить по рации тот факт, что кое-кто потом будет отдуваться за то, что втянул их в такую долгую бойню. Коноха вдалеке усмехнулся, слушая его возмущения. Он уже перестал считать, сколько тел перебил за сегодня, стараясь больше оглушать, чем убивать лезущих под руку. Скоро они поняли причину: поверх лязгающих звуков стал различим еще один, посторонний – кто-то громко орал: "ЭХЕХЕЙ". Дайшо стер пот с лица грязной ладонью и вынырнул из-за боковины электробуса. Источник шума обнаружил сам себя: Бокуто задорно размахивал кулаками, снося одну за другой пачку нападавших. Бессмысленные и беспощадные звуки, доносившиеся из его рта, никак не соответствовали движениям или дыханию. — Уж кого не ждали… — Коноха обескураженно выпрямился, забыв на секунду об осторожности. Ему тут же напомнили о себе, впечатывая лицом в землю. Раздался рык — когда он перегруппировался, сбивая с ног противника и разъяренно отмахиваясь от лезущей в лицо биты. Послышался лязг, рация зафонила — так бывало, когда киборг входил в режим берсерка и переставал реагировать на команды и рациональные доводы. Дайшо, державший на мушке нападавших, опустил дуло, поднимая брови: бои на Арене определенно пошли на пользу; записав несколько новых матриц действия, напарник подкачал технику боя. Но это не отменяло того факта, что он мог потерять контроль — человеческий контроль — над механическим телом. — Ну, дружище, ты точно в моем черном списке! — выпалил Бокуто поодаль, фигурно выбивая зубы своему противнику, которого он удерживал за плечо. Вырывавшийся в этот момент, он взвыл от боли. После такого оставалось только воздеть глаза к небу. — Какой же цирк с конями…Someday love will find you Break those chains that bind you One night will remind you How we touched And went our separate ways
— О, ещё какой. Дайшо резко обернулся, подняв прицел на уровень глаз. Ухоженные пальцы с другой стороны прошлись по стволу и опустили дуло в землю. Мужчина втянул воздух, намереваясь сказать что-нибудь погаже, но его опередили: — Ответочки не ждал, мистер детская неожиданность? Не станешь же ты стрелять в старых добрых друзей. — Не припомню случая, который бы сделал нас друзьями, — Дайшо неверяще моргнул, до конца надеясь, что растрёпанная чёлка на глазах ему привиделась. Временами он оглядывался в поисках Конохи, чтобы держать его в поле зрения. — А от тебя можно ждать чего угодно, кроме проблеска ума. — Рад, что наши мнения друг о друге сходятся, — Куроо усмехнулся, перекладывая трость в руках. На нём был все тот же вычурный плащ: прозрачный сверху, плавно перетекающий в насыщенный алый, переплетающийся с неоновыми жилками. А главное — у него была всё та же ужасная причёска. Исключительная среди всех жителей Кавамары. — Какой прелестный вывод. Может, ответ на вопрос, откуда ты с такой ужасной чёлкой вывалился, у тебя тоже найдется? А то, знаешь, я ведь могу подсказать салон с хорошими ии-стилистами. Жаль только, с руками из задницы там не помогают, — Дайшо показательно постучал ребром ладони себе по шее. Куроо недоверчиво сощурился. Показалось, ещё секунда — и придется пояснять смысл подкола. — Вот что ты на чёлку наезжаешь-то, я на нее пять часов потратил. Знаешь, какое дерьмо втирают жоуланьские пердуны? Вот лучше тебе и не знать. Дайшо закатил глаза. Второй раз за эту ночь. — Оскорбительно и непростительно, — продолжил брюнет, — палить в такую темень возле моего скромного обиталища — знаешь? Может, у тебя глаза отказали и ты не видишь, но на дворе все ещё ночь, а нормальные люди ночью спят. — Потрясающий пиздёж, — механик скептически оскалился, переводя винтовку в ручной режим, — давай ты прямо сейчас захлопнешься, потому что мы рискуем либо потерять наших бойцов — либо потерять былой вид площади. Понимаешь ли, большие силы требуют большой ответственности, а парни явно не собираются останавливаться. Я бы предпочел не оказываться на разъёбанной площади. Куроо оглянулся и усмехнулся: Бокуто держал за ноги полуразвалившегося, помершего киборга и дубасил им о плитку с разных концов, как если бы занимался воркаутом. Дайшо предположить не мог, почему он не останавливается. Если у Бокуто существовало сочувствие к ближним своим, то оно было спрятано очень глубоко. — Устроим дринкинг-гейм: сколько кто настреляет уёбков — тот столько пьёт. Пойдёт? — брюнет тряхнул челкой и раскрутил трость. Дайшо доводилось раньше видеть такие трансформеры, но не вблизи: трость начала уменьшаться в размерах и складываться, преобразовываясь в компактный пистолет. Он молча кивнул и отошел, уступая место рядом. Неожиданному союзнику высовываться было легче — он быстро маневрировал и так же быстро прятался, не подпуская к ним атакующих ближе, чем на несколько метров. Они перестроились в выгодную расстановку: Бокуто и Коноха на передовой хорошо справлялись с тем, чтобы отвлекать на себя, остальных же добивали из огнестрельного оружия. В какой-то момент Куроо присвистнул: его счётчик насчитывал уже более полусотни железных трупов. Когда это произошло, мужчина повернулся лицом к Дайшо, указывая на опустевшую площадь. — Кажется, мы можем закругляться, Хикок, — брюнет насмешливо оскалился, постучав по стволу винтовки. Дайшо зашипел сквозь зубы, сбрасывая его руку подальше, и встал. Коноха подошел к ним, занося оружие перед собой в порывистом движении и резко возвращая клинок в ножны. От него все ещё веяло звериной злобой, граничащей с готовностью действовать. Большим пальцем он надавил на гарду, защёлкивая до конца катану. Механик подошёл поближе, аккуратно проводя пальцами по бронзовым пластинам на ушах. Глаза киборга, мутно-красного цвета, понемногу стали светлеть. Моргнув, он опустил взгляд, блуждавший где-то поверх, фокусируясь на Мастере. — Полагаю, миссия окончена, — проговорил он, прерывая всеобщее молчаливое оцепенение. Бокуто подошел следом и теперь стоял, по-птичьи двигая руками и поправляя сцепления.Troubled times Caught between confusions and pain, pain, pain Distant eyes Promises we made were in vain In vain, vain
Позади них что-то зашевелилось под грудой тел. Дайшо сощурился, прикладывая палец ко рту, жестом прося заткнуться. Существо — полуживой гуманоидный робот — выползло, шатко поднимаясь. Спотыкаясь о брусчатку, он стартанул с места, убегая, куда глаза глядят. Куроо чертыхнулся, не скупясь на слова. Киборги переглянулись и ринулись за ним наперегонки. Дайшо поставил было оружие на землю, чтобы догнать их, но его остановили за плечо. Обернувшись, он заметил сощуренные тёмные глаза, слишком серьёзные для такого человека. — Не будешь же ты бегать за машинами, Дайшо-кун? Пусть мальчики развлекаются, пока мы настреливаем настоящих девчонок. Дайшо убрал чужую руку с плеча, поморщившись. — Надеюсь, я в список этих гипотетических «девчонок» не вхожу. — А что? — Что? Они сверлили друг на друга взглядом минут пять. Раздался скрежет железа о плитку, заставив их обернуться: Бокуто тащил вырывающегося робота за шею, ничуть не смущаясь того, что гнёт сжимаемую деталь пополам. Беглец был связан стропами — обмотан в несколько слоёв. Он бросил ношу им под ноги: — Вот, держите. Гостинцы заказывали? Дайшо бросил беглый взгляд на Коноху: тот молча следовал сзади, глядя вниз. По упрямому взгляду можно было подумать, что он не признал своего поражения. Что-то торчало из его сжатой в кулак ладони — приглядевшись, он увидел там виртуальный код и посеревшие от времени бумажки. Механик присел на корточки, откинув за волосы беглеца. Тот упрямо делал вид, будто жизнь покинула металлическое тело, но по шумящему в груди мотору можно было понять, что он всё ещё жив. — Ну что, говорить будем? Все сгрудились вокруг: Бокуто и Коноха — по обе стороны, нетерпеливо ждущие сигнала, Куроо — скрестив руки на груди. Он крутил в пальцах вернувшуюся в прежнее состояние трость, полностью покрытую поблескивающими глазами. Издалека могло показаться, что они следят за всеми, кто рискнет взглянуть на древко. Существо молчало. — Неужели тебе совсем безразлично, что будет с тобой или с твоими товарищами, когда мы их переподключим? — Да что ты им сделаешь, человек. Дайшо весело хмыкнул. Он обернулся, чтобы достать что-то из карманов штанин — его сощуренные глаза искрились упоением, как у ребёнка, наконец дождавшегося подарка. — Ну, кое-что я все-таки могу, — он отодвинул вязь из строп рукой. Клочья одежды с отвращением откинул, метя отвёрткой прямо на центральную пластину в груди, под которой бешено крутился мотор. Начавший что-то подозревать робот задергался — его тут же приложили ногой в лицо. — Винтик за винтиком, — мелодично растягиваемые нотки в голосе, обычно раздражающие всех, кто их слышал. Когда он выдрал пластину, воззрившись на нерв-носитель, робот раскололся. — Стой, не надо! Задавай свои вопросы. — Что и требовалось доказать, — механик деловито отложил отвертку, проходясь пальцами по нерву. Куроо сзади то ли удивлённо, то ли одобрительно присвистнул себе под нос, не меняя позы. — А теперь будь так добр, напряги коллективную память вашей серии — припомни, что было лет десять назад. Судя по тебе и твоим запчастям, как раз в этот год вас выпустили на рынок. Может, годом ранее, — Коноха молча смотрел на действо, представляя, как новые роботы появляются на улицах, заполняют Кавамару сверху донизу, по всем улочкам. Спрос с таких невелик, так что они могли внедряться почти везде. Может даже… — Слухами весь город полнится, так что хоть кто-то из вас, машин низшего сорта, — Дайшо осёкся, — видел или слышал о ком-то исключительно мудаковатом, использовавшим запрещёнку. — Тебе сильно повезло, что ты наткнулся именно на мою модель. В тот год было мало продовольствия на всех, так что слухи неслись быстрее, чем еда по уровням. Никто не видел ублюдка здесь, в трущобах, но почти каждый знал, что он обитает где-то выше и влиятельная верхушка то ли Кавамары, то ли Альтиса присматривает за ним. — Что-то еще? — Что ты хуйло? Робот поперхнулся воем. Дайшо среагировал моментально, потянув за трещащий провод на себя. Тот натянулся, как струна. — Ладно, ладно! Эта верхушка — в смысле, этот ваш Альтис — молчал, когда все случилось, но мы-то знаем, что их копы зашевелились, как только прогремели последние выстрелы. Жаль только, ничего не нашли, — он сипло засмеялся, из последних сил расходуя звуковую карту. — Конечно, потому что всё грамотно за собой прибрали, — беглый взгляд на Коноху. — Что за код ты хранил? — Так я тебе и отвечу… — робот дернулся, замолкнув. Дайшо поджал губы, резюмировав, что подопытный сдох. Он подключился к внутреннему хранилищу, выкачивая данные. Занимавшийся допросом механик не заметил, как с неба начал моросить дождь, переходя в крупный ливень. Коноха подошел сзади, предупредительно касаясь его плеча. Обернувшись, Дайшо увидел, как на энергичном лице Бокуто слезами скатывается дождь, а неряшливая растрепанная вверх прическа опадает к ушам. Доставший прозрачный зонт Куроо наблюдал за действом молчаливым, голодным взглядом. — Предлагаю перебраться куда-нибудь, где дождь не будет нас донимать, — подал он голос, — есть предложения? — Да. Тест на целостность ядра памяти показал, что неподалёку есть… что-то вроде бара, скажем так, — Дайшо повернулся к Конохе. — И то, что Коноха-кун держит в руках, является нашим билетом внутрь.If you must go I wish you love You'll never walk alone Take care my love Miss you love
После улицы свет в узком коридорчике казался слишком ярким. Промокшая компания сгрудилась в нём по двое, приходя в себя. Огромные, во весь рост экраны, заполнившие все пространство холла, транслировали одну и ту же картину: раскрепощённые женщины и мужчины в экзотических костюмах приглашали заглянуть внутрь, «следом за своей мечтой». Длинное узкое пространство сдавливало, вызывая нервозное желание поскорее пройти его. — Я уже жалею, что открыл глаза, — фыркнул Дайшо. — Если мы так и продолжим здесь стоять — ослепнем. — Ты же биомеханик, — Куроо мягко подталкивал Бокуто, идущего спереди, в спину, — вот и заменишь себе глаза. — Сначала поменяю твой болтливый язык. — Ты уверен, что это просто бар, а не, скажем, клуб? — подал голос Коноха. —Таких фальшивок пруд пруди в трущобах. — Быть в чем-то уверенным в таком месте... — Дайшо пожал плечами, прикладывая бумажку к сканеру. — Я бы не советовал. Он толкнул дверь на себя и вошёл. В кромешной темноте одна только светомузыка на подиуме да несколько неоновых лент у бара помогали различить, что происходит вокруг. Танцы посетителей фоном сопровождала ненавязчивая мелодия. Набрав комбинацию на своём наручном дисплее, Дайшо выключил внутренний проигрыватель и осмотрелся. Следом за ним протолкнулись Бокуто, Куроо и Коноха, застыв с неоднозначными лицами. Все помещение было разделено на несколько зон: бар, зона отдыха и подиум, пилоны на котором были заняты танцорами. Полностью одетые в чёрное они напоминали теней; изгибы тела подчёркивали тонкие неоновые нити, обвивавшие грудь и бёдра, заканчивающиеся завитками на коленях. Лица прикрывали причудливые маски, окрашенные под металл: на них умещалось множество шестерёнок и угловатых форм, отдалённо напоминающих альтисианские детали. — Смотри-ка, какие важные шишки здесь, — Куроо хрюкнул от смеха, проходясь в сторону бара. — Дайшо-кун, тебе специальное приглашение выдать? Сегодняшняя ночь была, как показалось Дайшо, бесконечным поводом закатывать глаза. Не сговариваясь, Бокуто потащил за плечо Коноху прямо к столикам, располагавшимся ближе всего к сцене. Коноха кивнул Мастеру, после чего они разошлись. По подсвеченной синим ленте двигались бокалы, кружки, пинты с разными напитками. За барной стойкой по соседству стоял молчаливый меха-бармен, заботливо протирающий кружки. Казалось, он был тут единственным, кто присматривал за порядком в заведении. Рядом обнаружились стулья с высокими спинками — на одном из них уже примостился Куроо, листающий миниатюрный экран с меню. Присев на соседний стул, Дайшо разблокировал свой и стал рассматривать напитки. — Подумать только, тут даже известное альтисианское пойло есть! — А ты думал, здесь будет пиво с планеты Нибиру? — Как его вообще пьют? — Дайшо покосился на Куроо, раздумывая, что он хочет больше: устроить ему лекцию про изысканные сорта «альтисианского пойла» или вмазать в лицо. Пока он раздумывал, Куроо дополнил, — это же прогорклая моча. — Я смотрю, ты любишь бросать камни в огород подземного мира, — Дайшо кликнул на меню, выбирая себе снэйк байт. Пустой бокал для пива на ленте исчез в появившейся выемке, возвращаясь на поднос спустя время. Куроо дополнил заказ, после чего бармен ловко расставил напитки возле них. Дайшо взялся за края бокала и поднял на уровень глаз, взбалтывая и глядя, как пенистый напиток смешивается с черничным сиропом. — Они каждому в этом городе сделали медвежью услугу, — Куроо принюхался к своему бокалу и сделал пробный глоток. — Или ты везунчик, которому крупно повезло не застревать в потоке говна, замешиваемого ублюдками, или ты попал в такой переплёт, что лучше и не знать. Дайшо отхлебнул, невесело усмехаясь. — Иногда ты блещешь небывалым умом. — Тогда твой вопрос вперед, — мужчина качнул бокалом, выжидающе глядя. — Хм, — Дайшо задумчиво зачесал челку пальцами, — твое имя? — Так просто? — Мистер «кошмарный приговор Кавамары по части причесок» — слишком длинно будет. Брюнет рассмеялся, отставив трость к краю стойки. — Так уж и быть, можешь не утруждать свой острый язычок выговаривать слишком много слов в минуту и называть меня просто Тетсуро. Звякнуло стекло бокалов, они сделали глоток. — Моя очередь… — Только не ценник Конохи. — А ведь ты почти подловил меня. Где ты взял такого робота? — Нигде не брал. Если у тебя руки не из задницы растут — ты и не такое сможешь смастерить. Куроо удивленно приподнял брови, следом плутовато сощурившись. — А, так вот, почему он выглядит, как воплощение пошлых сексуальных фантазий. Понятно, почему бедняге приходится носить платье, которое даже не в моде. — А это уже не твое дело, воплощение ужасного стиля. Они сделали ещё один глоток. Музыка вокруг плыла негромкими и нечёткими очертаниями, немногочисленные люди в помещении двигались в такт. — Так почему ты с твоей бесконечной любовью выпендриваться остался в трущобах? — мужчина задумчиво наклонил бокал, наблюдая, как золотистая жидкость меняет угол наклона, — ты не выглядишь, как тот, кто стал бы побираться. — Предположим, мне нравится здесь. Своя атмосфера, сечёшь? Там, наверху, тебе нет дела до остальных, а здесь все как дома: люди так и норовят начистить тебе ебало. Как по мне, проще разобраться с желанием начистить ебало, чем с завуалированной хренью. — Резонно, — Дайшо повёл бровями, отпивая. — Хотя максимально глупо так подставляться. Куроо пожал плечами. — Ходят легенды, Дайшо-кун, — он наклонился вперед, — что в Кавамаре есть таинственный механик, помогающий всем обездоленным потрясающего качества протезами, которые ни на что не похожи. Мол, взялся ниоткуда, обитает невесть где. — В глазах Куроо заблестели искорки интереса, разгораясь и вызывая мурашки по коже. — И каждый протез помечен знаком змеи. Потрясающие люди живут в этом городе, не правда ли? — Если они и живут, то вряд ли много болтают по углам об этом. — Дайшо сощурился. Он весь напрягся — мышцы на руках и спине заходили буграми, как если бы он готов был наброситься в следующую секунду. Его собеседник удовлетворённо растянул уголки губ, водя пальцами по краям бокала. — Я больше, чем уверен, что у этого человека есть своя, маленькая такая, эгоистичная причина помогать другим. Дайшо молча ждал развязки, переведя взгляд на бармена, стараясь не встречаться глазами. Наклонившийся к нему слишком близко, Куроо пожирал его глазами, улавливая каждое изменение в движениях и реакции. Влага с волос капала на плечи, в бокал и на пол, но его это ничуть не смущало. — А ещё, ходят слухи, что этот механик что-то там потерял. Что же это могло быть? — интонация его голоса сочилась плохо скрываемой иронией, как будто образ клоуна, который Куроо так старательно отыгрывал перед всеми, стал трещать по швам, как сова, которую долго пытались натянуть на глобус. — Без полнейшего понятия, Куроо-кун. Я не в настроении решать идиотские ребусы. Дайшо поправил челку, решительно хватаясь за стекло, чтобы глотнуть — его запястье перехватил Куроо, не давая взяться за бокал. Он потянул на себя, невольно заставляя наклониться, и понизил голос. — Всё-то ты знаешь, Дайшо Сугуру, альтисианский биомеханик, — От губ тянуло грубым спиртом, смешанным с запахом тела после дождя — Дайшо передёрнуло. Куроо прижался грудью к его спине, не смущаясь их позы. — Я прочёл твою биографию сразу после Арены. — Как лестно, что ты подготовился перед свиданкой, — Кисло протянул Дайшо, не сопротивляясь, но по временам всё же поглядывая на Коноху. — Метишь в поклонники? Прости, номерок не дам. — Бывшим магнатам вряд ли нужны поклонники. А вот предложить кое-что поинтереснее я всё-таки могу. Дайшо наконец вывернулся из чужой хватки, смерив неожиданного благодетеля злобным, сощуренным взглядом. — И что же ты мне можешь предложить? Небо в алмазах? Может, подымешь меня на самый верх? — его голос сквозил уверенностью в невозможности данной затеи. — Кое-что получше. Подземные крысы вспомнят, что такое уважение — и ты вернёшься к тому, что и должен был делать. Дайшо испустил вздох удивления и раздражения. Он дёрнул уголком губ, возвращая контроль над своими эмоциями, и отпил. — Ты меня слишком плохо знаешь. Кто я для тебя такой, в самом деле? — мужчина прикусил язык клычками. — Я завязал и не намерен снова возвращаться. — Если бы ты завязал, то будь ты хоть тысячу раз умным человеком, ты бы не стал светиться на Арене, зная, чем тебе это грозит. Парировать было нечем. Дайшо отвернулся, нервно выстукивая дробь пальцем по стакану. Разговор становился максимально неуютным. — Я не из тех, кто бросает слова на ветер. И я точно знаю, что такое жить в нищете, вне закона, спасая свою собственную шкуру, — Дайшо недоверчиво отодвинулся. — К тому же не смотри на меня так, технобога ради, я не за бесплатно тебе хочу помочь. Так что можешь уже немного расслабить свою задницу и послушать, что я предлагаю. — Уже настроил свои уши на твой пиздеж. Куроо кивнул. — Так уж получилось, что бриллиант моей огромной коллекции роботов — Бокуто Котаро — был испорчен неизвестно кем. Да, не я его сделал, но я его заставил снова работать. Видишь ли, этот разумный киборг со временем теряет свою память и иногда забывает о рационализме поступков. Уж тебе ли не знать, что такое, когда киборги перестают удерживать контроль над своими действиями. И я больше чем уверен: благодаря Акинори-куну, ты знаешь, как разбираться с разумными машинами; до сих пор ни один механик в Кавамаре не мог справиться — да и не знал о появлении таких существ, имеющих собственное сознание и душу. А тут ты как нельзя кстати. Так что если ты наконец выложишь, почему ты так внезапно зашевелился — мы поможем друг другу, смекаешь? — Воу, это что, неожиданная забота обо мне? Попридержи коней, Тетсу-кун, — Дайшо язвительно улыбнулся, покачав головой, — мы не настолько знакомы, чтобы я доверил тебе свою шкуру и свое сомнительное прошлое. — Ты видишь здесь кого-то ещё кроме меня и Бокуто, кто спас этой ночью твою шкуру от дюжины жадных лап? — Коноха, например. — Не в счёт. У тебя есть повод нам доверять и доказательство того, что в дальнейшем мы ещё не раз сможем прикрыть задницы друг друга, если ты, упрямая змея, согласишься посотрудничать. — Если ты ответишь мне ещё на несколько вопросов и поспособствуешь расследованию… — Разумеется! Именно поэтому мы здесь пьем. — Фиговый из тебя стратег, Куроо Тетсуро. — Уж каким родился. Дайшо помолчал, настраиваясь. Доверия от слов Куроо не прибавилось, но было бы глупо упустить возможность получить ценных союзников. Пока он молчал, перед ними появилась свежая батарея шотов — собеседник взял один из них и придвинул к Дайшо. — Десять лет назад в Кавамаре убили мальчишку-фармацевта из оружия, о котором до сих пор мало кто знает, мало кто понимает, — Дайшо задумчиво водил пальцем по стакану, не отвлекаясь от хода мыслей. — Неизвестный или неизвестные — скрылись, не оставив за собой никаких следов. Никому не было дела до трупа с огромной дырой в груди. Пять лет назад появились первые роботы с проблеском разума — ты точно видел таких, ведь они охраняют улицы города и парламент. На первый взгляд: истории не связанные, если не прослеживать канву событий, то мелькавшую в новостях, то просачивавшуюся сквозь слухи в трущобах. — И как же они связаны? — Куроо внимательно следил за его рукой. — Они все, как ты заметил выше, исходят от одного источника, — палец соскользнул, указывая вниз. — Ты сам слышал того робота: каждая нить ведёт к влиятельной верхушке, но кто именно из этого гадюшника запустил цепочку событий — сказать наверняка сложно, а искать в одиночку — невозможно. — И ты сделал себе помощника? — Корректнее бы было сказать: вернул к жизни человека, которого я пожалел. Куроо расхохотался, его смех потонул в общем шуме. — Небывалые вещи: ты обладаешь, оказывается, жалостью! — А ты обладаешь скудным запасом красноречия и начинаешь повторяться. Они усмехнулись друг другу почти беззлобно. Оба синхронно отпили. — И теперь ты восстанавливаешь справедливость и выясняешь, кто мог насолить и ему, и тебе — так? — Себе я вряд ли помогу — для этого я опоздал лет на десять, — Дайшо поднял блуждавший взгляд. — Но вот Конохе могу помочь, да и решить проблему с памятью разумных киборгов тоже. — Вы посмотрите на него: сама скромность Сугуру Дайшо, собственной персоной, — Куроо панибратски обнял его за плечо, похлопав, — значит, ты согласен на сделку. — Вопросы, — Дайшо предупредительно сжал его за запястье, щурясь. — Ты упоминал мои детали, но так и не сказал, зачем тебе они. — Тут все просто, — он развёл руками, — надо же мне свою коллекцию роботов как-то содержать и обновлять — на это уходят детали, которые мы забираем у проигравших. Бокуто, вон, тоже требует постоянной технической доработки, упырь совиный. — А вы с ним хорошо ладите… — Всяко лучше, чем с тобой. — Не бери в голову: ты душка, когда молчишь, — Дайшо пьяно улыбнулся. — Зачем тебе понадобилась целая коллекция роботов, когда у тебя есть один хороший боец? — Бывшему бойцу, буквально жившему на Арене, всегда будет мало. Даже если ты разбогатеешь и станешь миллиардером, захочешь жить на самой вершине небоскребов — душой тебя всё равно будет тянуть в свой бывший дом. Да и Бокуто не единственный мой боец, которого я регулярно ставлю в драки. Иначе бы от него уже давно не осталось ни единой железяки. Дайшо понимающе дернул бровями. Он открыл рот, чтобы задать следующий вопрос. — Но-но! — Куроо погрозил пальцем, чокаясь стопками. — Упустишь свой глоток и проебёшь все плюшки. Дайшо тяжело вздохнул, качнувшись. Пиво, смешанное с сидром и сиропом, оказалось слишком крепким, затуманивая все мысли. Но играть на понижение он не стал, опрокидывая в себя ещё один шот. Периодически механик косился на парочку киборгов, сидевших поодаль. Развалившись в кресле, Бокуто обнимал одной рукой за талию стрипдэнсера — миловидную девушку с покатыми формами. Чёрное лаке на ней переливалось от неоновых полос. Присмотревшись, Дайшо понял, что это был трап — оставалось только подивиться, насколько же сильно сбоила у Бокуто программа. Коноха, сидевший между ними и другой девушкой, спокойно попивал коктейль, что-то обсуждая. Ну нет, — Дайшо сощурился, пытаясь сфокусироваться, — такого точно не может быть с тем, что сделал я. Допустить такие баги с контролем у Конохи было бы непростительно. — Ты так скоро совсем окосеешь, — напомнил о себе Куроо, положив тяжёлую ладонь ему на голову и разворачивая к себе, — неужели сердечко ёкает при виде своего же киборга или ты настолько самовлюблён? — О, поверь, эти регалии останутся у тебя. — Мужчина раздраженно снял его руку, награждая собеседника самой мерзкой улыбкой, — ты горазд додумывать за людей несуществующие чувства, не так ли?Someday love will find you Break those chains that bind you
Коноха смотрел через грань стекла, как двигаются возле пилонов танцоры — изящно, без лишних движений — это было похоже скорее на искусство, к которому хотелось прикоснуться. Задумываются ли они о том, что делают, как двигаются? Или же это происходит на автомате, по привычке? Он и не заметил, когда к ним подсели стрипдэнсеры, ютясь между двумя киборгами. Бокуто не преминул воспользоваться шансом, подсадив к себе одного из них, смачно целуя в щеку — туда, где по крайней мере не было маски. Общество себе подобных было настолько в новинку, что сейчас Коноха предпочёл молчаливо наблюдать. Да и когда ещё это было делать — не в пылу драки же. Трап засмеялся своим мелодичным голосом, разглаживая взмокшие бело-черные пряди волос. Бокуто буквально заискрился, завозившись на сидении, его золотистые зрачки непропорционально расширились и уменьшились. Сидевшая между ними девушка предложила составить компанию Конохе, но тот вежливо отказался, смущённо уставившись в пол. Он не чувствовал буквально ничего к ней и не собирался ее – его – как бы то ни было, обижать. Сползая по сидению, раскинув длинные ноги и опираясь локтем о подлокотник, он тоскливо взял со столика рядом второй бокал заказанного коктейля. Несмотря на высокий градус алкоголя, заботливо встроенная Дайшо программа выводила все токсины быстрее, чем он успевал захмелеть, так что испытать такой же радости, как и Бокуто, он не мог. — Эй, мужик, а ты чего не развлекаешься? Смотри, сколько тут девиц: бери — не хочу. — Откажусь, — Коноха покачал головой, щурясь. — Тебе что, и бои на Арене, и живые люди приносят одинаковое удовольствие? — А почему нет? — Бокуто импульсивно вскинул брови, — Надо брать от жизни всё и дожимать остаток, а иначе какой в ней смысл. — Но разве ты не чувствуешь, как отличаешься от людей, чтобы жить? — Нет? Точнее, я чувствую, что вот они — люди, они-то чувствуют боль не так, как мы, смекаешь? Мы можем просто зависнуть или разбиться, но при этом ничего не почувствуем, друже. И всё. Я даже не знаю, может, я и сам был человеком, но сейчас я тот, кто я есть. Вот оно, то чувство, — пронеслось в голове у Конохи, — ты как бывший человек, только сбросил шкуру, заменил ее на новую. Но как это случилось и почему — каждому остается только догадываться. — Тогда зачем ты сражаешься за Куроо? Он ведь тоже просто человек. — Да, они, люди, слабые и более подверженные всяким таким штукам, которые тебе и в голову не придут, но ведь в этом же весь кайф. Они знают, как сломать систему. Я люблю ломать систему. — По тебе заметно. Твоя система, кажется, тоже переделана с нуля миллионы раз. — Это Арена, чувак. Никто из неё выйдет абсолютно целым. Коноха задумчиво почесал подбородок, глядя, как Бокуто опрокидывает в себя стопку. Победители зарабатывали на Арене бешеные деньги — в основном со ставок, с взносов игроков. Позволить себе апгрейд они могли так же спокойно, как и целый бар добротной алкашки. — Да, Арена, конечно, классная. По крайней мере, я подкачал пару новых навыков, — Задумчиво пробормотал Коноха, отставляя пустой бокал. — Но тебе не кажется, что чем дальше — тем больше ты — просто система, набор из действий. Без чувств, без эмоций? Что люди видят в нас только железяки, которые можно пустить в расход. Бокуто расхохотался. — Ты паникуешь, Акинори-кун. Да и потом, — он аккуратно сжал мужчину, сидевшего у него на коленях, за талию, и усадил рядом — затем только, чтобы схватить Коноху за плечи и потрясти, — никогда не забывай, что ты — это не система команд и матриц действия, и даже не твой Мастер. Ты — это ты сам, и только ты выбираешь, как действовать дальше. Потрясённый, Коноха молча уставился в широкие глаза Бокуто.One night will remind you How we touched And went our separate ways
Куроо полулежал за стойкой, опираясь на локоть. Мутноватый взгляд после пятидесятого глотка рыскал где-то в пространстве за спиной Дайшо. — Так зачем ты всё-таки выполз туда в такую темень? — его мучила икота, слова путались, но он стоически держался, — Сидел бы себе дома… Честное слово… Дайшо посмотрел на него такими же пьяными глазами и отставил кружку в сторону, чтобы ненароком не разбить её. Он предусмотрительно не лез в масштабные перестрелки, но умудрился напиться — и теперь всё тело вместе с музыкой мягко плыло, окружающая реальность почти не чувствовалась. Разве что голова неприятно пульсировала. Про себя он удивлялся, как собеседник ещё не выблевал внутренности от количества выпитого спиртного. — На твоем месте, что бы ты сделал, если бы Бокуто убили? — механик неожиданно повернулся к собеседнику чуть резче, чем надо, — что, если бы твоя карьера окончилась, не начавшись, потому что ты не мог бы драться — за себя и свою жизнь? — он просмаковал последнее слово, — как бы ты тогда поступил? Они перестали выпивать — так, переливали из бокала в бокал помутневшую жидкость. Даже раздражение друг от друга ушло на второй план. — Так ведь его и убили! — Куроо пьяно взмахнул рукой прямо перед чужим носом, заставив невольно уворачиваться, — прямо там, на этом ужасном, богом забытом складе. Одному чёрту известно, что он делал там — один, пришпиленный к бетонной стене огромными железными штырями. — Не может такого быть. Тебе таблеточку на протрезветь дать? — Да не надо мне. Сам не больно-то… трезвый… — от него отмахнулись. — Хочешь верь, хочешь нет — я нашёл его абсолютно случайно. «Ты даже не представляешь, бро, какое это говёное чувство… наблюдать за временем там, где оно застыло», — прикинь, что он мне сказал? — Помереть не встать, так он был философом? — Кто угодно станет философом… Если будет висеть живой куклой лет десять на стене в давно заброшенном здании. Это потом уже Кенма… мой механик… подлатал его, довёл до рабочего, как его… состояния… Он мне как брат родной, понимаешь? — Куда уж понятнее… Видимо, у его преследователей были силы и время, чтобы загнать в угол. Или, может быть, он был тем же, кто убил Коноху… Как знать. — Простите… — собеседники подняли головы, присматриваясь. Перед ними стоял бармен. Он наклонился, чтобы забрать батарею пустых стопок, — я случайно подслушал ваш разговор. Возможно, я знаю, где искать убийцу или сведения о нем. — Продолжайте, — Дайшо сморгнул расползающийся взгляд, фокусируясь на роботе перед ними. — Вам следует поискать информаторов в Искрящемся Лотосе — сети игорных клубов. Они разрослись от сороковых до шестидесятых уровней, но, клянусь, именно там околачиваются мафиозные группировки, покрывающие не только своих, но и одиночек. Сведения сюда долетают не так часто, но если что и гремит — то на всю Кавамару. Собутыльники переглянулись, улавливая во взгляде друг друга примерно одни и те же мысли.If he ever hurts you True love won't desert you You know I still love you Though we touched And went our separate ways
— Потрясающе… — проговорил Куроо на выходе. Они разошлись с Конохой и Дайшо несколько минут назад и только теперь покидали бар. — Хоо? Бокуто уставил на него свои круглые, неправильной формы зрачки, с удивлением глядя на задумчивого мужчину. — …Потрясающе рисковый человек нам попался, Бо. Они вышли в предрассветную темень улицы и направились прочь, растворяясь в тумане.***
Какое-то время они просто шли молча, размышляя каждый о своем. Дайшо предложил свернуть с привычного маршрута: уже почти светало, так что он не чувствовал сил, чтобы продолжать пешую прогулку до дома. Спутники набрели на большую платформу, полностью освещённую. Подобно миражу в пустыне, та выплывала светлым призраком в полутьме. Приветливые роботы, никогда не покидавшие её, приглашали совершить поездку вдоль Кавамары: так называемое кольцо опоясывало весь кратер, с ветерком доставляя любого, кто пожелает прокатиться с одного конца города в другой. Остановились посередине, ожидая поезда. Дайшо задумчиво тыкал пальцем по гаджету, не обращая внимания на происходящее вокруг. Длинная полоса, по которой то и дело сновали механические помощники и голограммы, продувалась холодным ночным ветром. Вдалеке зашелестел приближающийся поезд. — Здесь безумно красиво, — выдохнул Коноха. — Даже несмотря на то, что сейчас ночь, не могу себе представить, почему настолько безлюдно. Дайшо поднял на него расфокусированный взгляд, минуту соображая. — Ещё бы, за такой неподъемный ценник здесь только альтисианским господам кататься. Или тем, кто выиграл бои без правил, — Дайшо потряс невидимой валютой, криво усмехаясь. Коноха кивнул. Прядки волос смел с лица встречный ветер, замелькали на лице желтые блики подъезжающего поезда. Дайшо невольно дернул уголками рта: вид задумчивого киборга внушал ему чувство безмятежности. Первым войдя в вагон, он кивнул внутрь. — Пойдём. Земля под ними дрогнула и поезд тронулся, разгоняясь до непривычно большой скорости. Дайшо прислонился к поручню, скрестив руки на груди. Усталый взгляд устремился сквозь смотровое стекло окна — в хрусталиках отражался летящий мимо них город. — Большое упущение, — медленно начал он, — что простые жители не могут увидеть такой красоты. Внутри города никогда не видишь, насколько он огромный на самом деле. Пускай это всего лишь яркий фантик от пустой конфеты, внутри которой множество людей ежедневно влачат жалкое существование. — Кажется, Куроо на тебя философски повлиял, — Коноха подошел сзади, сжимая поручень. Он любовался не столько городом вокруг, сколько лицом Дайшо: проскальзывавшие мимо яркие блики раскрашивали его лицо, как полотно. Наблюдаемый вздрогнул, выгоняя (или пытаясь выгнать) из сознания остатки опьянения — и взглянул на него. — Бред, этот челкастолобый наверняка даже не знает последних философов прошлого века. — А ты знаешь их? — Коноха ехидно сощурился. Залюбовавшись, Дайшо невольно потянулся, пальцами дотрагиваясь до холодной щеки. — Не всех, конечно. Ты на них точно не похож, Акинори-кун. Коноха шутливо надулся, сдувая прядь челки с носа. Они обернулись, глядя в пустое пространство вагонов. Их сопровождала мертвенная тишина безлюдных вагонов — тёмных, по сравнению с ярким светом города за стеклом. — Долго нам? — Час или около того. Мы далеко забрались от дома, — Дайшо устало вздохнул, приваливаясь обратно к поручню. Если бы люди могли позволить себе чуть больше — этот поезд был бы заполнен ими. Тем, кто живет выше, поезда не особо нужны: достаточно просто воспользоваться эко-мобилями или лифтами, которые доставят тебя, куда нужно. А жители трущоб не могут уйти слишком далеко без риска, что в итоге затеряются и не смогут попасть обратно — расстояния в городе огромны. Коноха слушал молча. В какой-то момент он просто покачал головой, понимая, что сейчас вся эта тема не слишком интересует его. Дайшо не сразу понял, что произошло. Он застонал от накатившей боли в мышцах — она никуда не ушла, скорее отошла на второй план за количеством выпитой алкашки. Коноха напирал со всей нечеловеческой силой, приподняв его над землей и прижав к дверям. Механик поперхнулся от неожиданности и зашипел. — Ты что творишь? — Отдуваюсь за прошедший вечер? — киборг ухмыльнулся, ловя Дайшо на его же собственном укоре. — Полегче, — чувствуя, как спина елозит по саднящему пластику, даже сквозь одежду, принося волны боли, Дайшо сжал короткими ногтями за плечи. Коноха ослабил хватку. Он переменился в лице, как лис, наклоняясь, чтобы умоляюще посмотреть в нахмуренное лицо. — Пожалуйста, Мастер. Всего одну сессию. — Ты же понимаешь, что это даже сессией назвать нельзя? — Понимаю, — золотистые глаза сверлили его в упор, не давая спрятаться взгляду. Дайшо поджал губы, чувствуя, что пьяный морок прошел не до конца. На минуту прикрыв глаза, он поморщился, выдыхая и собираясь. — Твою мать, хорошо, Акинори. Закончи эту ночь красиво, так, как умеешь только ты. — Даже уговаривать не пришлось, — он грязно зашептал прямо в ухо, пробираясь ледяной рукой под холщовые безразмерные штаны. — Не зазнавайся, иначе будешь драить полы мастерской языком. А там, кажется, много пыли накопилось. — Дайшо слабо ухмыльнулся, чувствуя, как по пьяни краснеет. — О, Мастер, я отлично выполняю свою работу в любом виде. — Не сом-м-м… Дайшо замычал, чувствуя, как чужая ладонь задерживает остатки воздуха, накрывая его рот. Накатила слабость. Сердце в груди заколотилось с удвоенной силой, и он даже не сомневался, что Коноха это тоже чувствует, хоть и не подаёт виду. Пальцы второй руки плотно сжали член через боксеры. Сверху послышался стон. Где-то в голове промелькнула мысль, что он завёлся слишком быстро либо под влиянием алкоголя, либо под влиянием напористого киборга. Впрочем, его это не останавливало от того, чтобы дернуться бёдрами вперёд, как бы намекая, что нужно поторопиться. — Какой нетерпеливый хозяин, и где только силы хранились? Дайшо злобно сощурился и укусил за пальцы. Паршивец знал, что ему нравилась эта игра с огнем и каждый раз пользовался этим, если выдавалась возможность. — Ох, прости, — он нарочито поднял брови, убирая ладонь только затем, чтобы сцеловать с губ вырывающийся, совсем тихий вздох, — возможно ты забыл, что я не чувствую боли? — Нисколько, — это был удар ниже мастерского пояса. Механик наклонил голову, щурясь. Зеленые пряди волос свисали вниз, прикрывая второй глаз; в полутьме они проступали темным контуром, опутывающим голову. Пальцами Дайшо пробежался по колену, по чулкам — поднимаясь выше, под юбку. Искусственные мускулы буграми заходили под пальцами, когда Коноха переступил с ноги на ногу. Киборг, отвлекшийся на чужую шею, сощуренно-лениво проследил за его движением и отступился, чтобы содрать вниз чужие штаны, не дробя движения. Механик изогнул бровь, переводя взгляд со штанов наверх, потянулся руками по волосам, поглаживая по макушке. — Хороший мальчик. А теперь послужи мне службу… — он надавил рукой на макушку, заставляя Коноху опуститься на колени. — Вылижи все начисто. Коноха игриво сощурился, не поднимая голову — да и незачем было. Прекрасно знал, помнил наизусть лицо Дайшо, когда он говорил в такой интонации. Его голос проникал внутрь, вспарывал сознание, ножом проходясь по сердцу, если бы оно существовало. Иногда Конохе казалось, что что-то такое он уже испытывал в прошлой с жизни, только с чувствами, с ощущениями, более реальными, чем взаимодействие во время сессий, о которых они договорились несколько лет назад. Дотянуться бы только до тех чувств рукой… Но пока что дотянуться рукой было легче до чужой задницы, кое-как просачиваясь между дверей поезда и кожей. Куснув сквозь белье член, парень потянул за резинку боксеров вниз, прихватывая губами едва успевшую налиться головку. Дайшо засипел от прилившей вниз крови, жмурясь. Пальцы непроизвольно дёргали за волосы на голове, то сжимаясь, то разжимаясь — как будто сдерживал внутри себя разлившееся море желания, застлавшее разум. Дайшо толкнулся вперёд, заставляя заглотить больше, играть по его правилам. В ответ на это он получил усмешку парня, который стал ритмично насаживаться ртом. Пальцы смяли зад, оставляя красные следы от грубых прикосновений, вырывая тяжелые вздохи из груди Дайшо. Заглотив почти до глотки, он остановился и отодвинулся и довольно сжав чужой член, водя пальцами по уздечке. Второй рукой он помог себе, выгибаясь спиной назад. — Подымайся, — окликнули его спустя несколько томительных минут. Дайшо тяжело дышал, привалившись к дверям, стоя в одной майке и накидке поверх. Его член пульсировал под пальцами, а шум в ушах сливался с шумом поезда. Сидящий перед ним на коленях Коноха, с растрепанными волосами и тяжело вздымающейся грудью под платьем горничной, выглядел таким человечным, что иногда Дайшо и сам забывал, кто перед ним. Кое-как встав, парень приподнял юбки, пытаясь убрать мешающую ткань подальше. Он поставил еще несколько отметин на шее Мастера прежде, чем тот закинул ногу ему на бедро, подвигая ближе к себе. Выдохнув прямо в губы, Коноха втянул их в долгий глубокий поцелуй, прихватывая юркий язык губами. Помедлив, он опустил одну руку — ее схватил за запястье Дайшо, не давая выполнить задуманное насухо. Выцеловывая пальцы, он провёл между ними языком, заглатывая сразу две фаланги. Коноха мысленно присвистнул, плавно вынимая пальцы изо рта. — Я хочу видеть тебя, — шепнул на ухо Коноха, когда Дайшо начал было поворачиваться. Послышалось ворчание, смешанное с усталым вздохом. — Сегодня ты играешь не по правилам, Коноха-кун? — Сегодня я их нарушаю, — он нащупал проход, проникая двумя пальцами внутрь. Дайшо до побеления сжал тонкие губы и пальцы на плечах, проглатывая рвущиеся наружу стоны. Холодный воздух в вагоне больше не чувствовался так остро, пространство вокруг них медленно нагревалось, или он сам нагревался — не мог точно сказать. От стекол отлетали сиплые вздохи, исчезая в темноте вагона. Когда к двум пальцам присоединился третий, Дайшо вздрогнул, щёлкнув зубами. В расширившихся глазах Коноха прочёл неподдельное удивление, смешанное с пьяным блаженством. Дайшо лихорадочно двигал крыльями носа, елозя под пальцами. Тогда Коноха сцеловал с кожи мелкое дрожание, подсаживая повыше. Его руки — не мощные, но изящные и вместе с тем сильные, удерживали за талию, не давая скользить по пластику вниз. Кто бы сейчас поверил, что эти руки две недели назад уверенно месили противников на Арене? Дайшо цеплялся за спину, иногда проводя пальцами по холодным металлическим пластинам, не прикрытым синтетическими мышцами — они помогали не забываться полностью. По-змеиному прогнувшись в позвоночнике, мужчина позволил насадить себя. Ритм стал нарастать — его насаживали глубоко и грубо, почти не меняя угол наклона. Лбом Коноха уткнулся в плечо Дайшо, свиваясь в клубок из тел. В какой-то момент Дайшо подлез между ними рукой, прикасаясь к себе и пытаясь сбросить накопившееся напряжение. Чувства обострились до предела, скапливаясь в одной точке — он дёрнулся, когда Коноха задел простату, застонав вполголоса. Выйдя, он поставил Дайшо на пол, чутко целуя не в пример предыдущим поцелуям. Холодные пальцы опустились с талии ниже, ими он провел по стоящему колом члену. На руки полилась липкая сперма, Коноха слизал ее, поглядывая за действиями Дайшо. Пока механик тянулся за штанами, диспетчер объявил остановку. — Кажется, нам выходить, — как ни в чем не бывало, ухмыльнулся Коноха. Он успел и подрочить самому себе, и вернуть платье на место. Дайшо даже завистью пробрало — синтетические органы не в пример человеческим работали хорошо — нет, даже отлично. Мужчина подтянул пояс брюк, оборачиваясь. Двери бесшумно распахнулись, выпуская наружу. Едва он ступил на платформу, перед ним материализовалась полупрозрачная девица. Она бодро затараторила приветственную речь, предлагая опробовать их новый вибрирующий прибор… Дальше он не прислушивался, чертыхнувшись от такого столкновения. — Ебучий случай... — плюнул Дайшо, сворачивая в сторону от назойливой голограммы. Коноха поспешил следом, усмехаясь своим мыслям.