******
— Бито! Раскрывай оставшиеся карты. На полупрозрачный игральный стол смачно шлепнулись две последние карты, перекрывая нижние. — Ай, черт! — Бокуто схватился за волосы, в ужасе заламывая руки. — Как ты мог?! Я почти был уверен, что веду. — Может, Боккун, на Арене ты и Ас, но в логических способностях я тебя превосхожу. Коноха, сидевший напротив, довольно ухмыльнулся, заправляя прядь непослушных волос за уши. Он потянулся к голограммам карт и анлокнул их вместо проигравшего. Рубашки замерцали, одна за другой разворачивая карты лицевой стороной. — Семерка, валет, шестерка, десятка червей... У тебя же был козырь?.. Бокуто только взвыл в ответ. Карты над столом рассыпались на пиксели. — Нет, все, больше я так не могу! — после пары секунд скорбной тишины, прерываемой только шипением желтых ламп гостинной, Бокуто вскочил на ноги, утягивая за руку Коноху. Тот встал, помедлив и приподнимая брови. — Сколько можно тут сидеть и дожидаться этого твоего Мастера! — Есть идеи получше? Бокуто почесал подбородок. Казалось, в его голове назревал очередной шторм из кучи идей. Коноха попытался вспомнить, что он тут вообще забыл: Куроо прислал его с передачей важного послания, которое почему-то нельзя было отправить электронной почтой. Его-то горе-посыльный неловко скинул на стол и попытался дождаться, когда Дайшо закончит работать. Внутренние датчики подсказывали, что прошла уже пара часов, в течение которых они гоняли в дурака. Бокуто сощурил один глаз в подобии птичьего прищура. — Ну, хотя бы по Жоуланю прошвырнемся! Выглядишь, как это... как баба. Кто вообще сейчас носит платья горничной? Коноха лишь шутливо развел руками на это детское нытье. Для него вопрос моды не стоял никогда так остро. — Очевидно же, что только крутые парни носят нетипичные наряды. — Батюшки-совушки, — заухал Бокуто. — Да ты ведь киборг! Тоже мне, крутая задница со шваброй. Его потащили наружу. Какое-то время Коноха сомневался, стоит ли оставлять вот так без охраны одного Дайшо, но ажиотаж Бокуто передался и ему тоже. Он успел захлопнуть дверь и услышать щелчок автоматического затвора прежде, чем его уволокли вперед, заталкивая в лифт. Когда они прибыли, створки приветственно распахнулись, открывая взгляду цветастую площадь. Над ней парила табличка: «Welcome to the Joke Line street». На плечи обрушился гул неразборчивых звуков. Подкрутив уровень шумовосприятия, Коноха обернулся к Бокуто, который с восторгом озирался по сторонам. Он взял его на прицепчик за запястье и снова потянул. По главному проспекту, отделенному панелями, неслись гироскутеры и экомобили, хаотичная масса людей плыла по площади в слабом подобии атомов. Кто-то заглядывал в открытые прилавки, часть терялась в крытых магазинах с заманчивыми вывесками. Неподалеку расположилась целая сеть игровых клубов «Искрящийся лотос». Неоновые цветки на баннерах притягивали к себе не только внимание, но и дурную славу — за дверями исчезали наемники и азартные игроки. Взгляд Акинори пересекся с мрачными вышибалами, наполовину кибернетизированными. Бокуто потащил его в противоположную сторону, затягивая в первый попавшийся бутик с большими вывесками со всех сторон. Их обступили роботы с самого входа, не давая пройти внутрь. — Чего желает молодой человек? — Может, новых альтисианских сьютов? — Или простую и практичную форму? — А может, молодому человеку больше по вкусу одежда новейшего сезона хай-тек? Коноха сжал руки на запястьях, оглядывая поверх шатающихся голов салон. Множество отделов, каждый из них разбит по цветам и стилям. Во всех толпились люди, выбирая с подиумов подходящую модель и отправляя ее к себе в примерочную в один клик. Бокуто тоже уставился на него во все глаза, разворачиваясь. — Ну, что скажешь? Коноха помедлил, пытаясь просчитать в уме вероятность того, что ему все же не придется решать это. Обычно о вопросах одежды заботился Дайшо, избавляя от надобности выбирать самому. Но тут.... — Что-то простое и практичное, — бросил он. Ему указали номер примерочной и оставили в одиночестве. Бокуто тоже ушел вперед, исчезая в длинном коридоре примерочных. Решив еще побродить по залу, киборг прошелся вдоль стендов, чувствуя на себе чужие взгляды. Люди тут были одеты по-другому: обтягивающие сьюты или безразмерные костюмы, футуристичные дизайны и материалы, едва поддающиеся дешифровке. Среди такого колорита он чувствовал себя белой вороной, которая случайно залетела в стайку попугаев. Внимание привлек самый дальний стенд, на котором висела легкая черная парка из синтетической кожи. Выглядела она неброской, но почему-то манила к себе больше остальных моделей. Бокуто встретил его вопросительным взглядом, развалившись на диванчике. На широких дверях примерочной были развешены вещи, принесенные консультантами. Немного подумав, Коноха взял первую попавшуюся модель и зашел внутрь. Электронные двери кабинки за ним плотно затворились, из прозрачного становясь матовыми. Простые майку и шорты он сразу отмел: чувствовал себя слишком открытым миру. В ход пошли навороченные дизайны, объемные худи и короткие штаны, переходившие в гетры. Увидев первый результат, Бокуто посыпался со смеху. Едва не запутавшись в ремешках, Коноха почти выпал из кабинки, вовремя схватившись за выступ. — Да ты же в этом даже двигаться не сможешь! Следующий экземпляр тоже с треском провалился: одутловатые вещи сваливались с киборга, узкие штаны трещали. Перебирая вещи руками, Коноха дотянулся до парки и широких брюк, оставив на себе свободную майку. Парка на нем заиграла новыми цветами: на широких рукавах с разрезом виднелось множество металлических вставок, высокий ворот по внутренней стороне переливался неоном. Такие же золотистые полосы тянулись по свободным брюкам с необычным дизайном. Бокуто так и застыл, увидев последнюю модель. — Офигеть... Да ты чертовски горяч, — он подскочил, обступая Коноху. Пальцами он попытался ощупать его торс, глядя потрясенно то ли на одежду, то ли на само тело. Коноха бросил беглый взгляд в зеркало, маячившее напротив примерочной. Оттуда на него смотрел совсем другой мужчина: сквозь рукава проступали синтетические мышцы, торс не загораживали корсеты, а бледные скулы были рассвечены золотыми бликами с воротника. — Чувак, ты в курсе, что тебя взяли бы в любую рекламу с такой внешностью? — затараторил Бокуто, заставляя неловко дергать уголками губ. Пальцы поползли по силуэту. — Твоим мышцам и оснащению позавидовал бы любой киборг, черт подери! Позади послышался кашель. Обернувшись, они увидели на входе в примерочную Дайшо, сердито скрестившего руки на груди. — А теперь выметайтесь живо и ждите меня снаружи, — процедил он. Коноха виновато потупил взгляд и переоделся, поторапливаясь вслед за Бокуто. На выходе Дайшо остановил его, протянув руку. — Вещи, — во взгляде все еще читалось раздражение, смешанное с плохо скрываемой усталостью. Можно было делать ставки, как долго тот провозился с очередным клиентом, превозмогая внутренние позывы не улучшить, а ухудшить ситуацию, лишь бы завершить прием. Коноха мысленно распрощался с модельной перспективой и положил комплект на руки Дайшо. Блики в последний раз скользнули по одежде и погасли.******
Дайшо кивнул и подождал, пока дверь за киборгом захлопнется с той стороны. Одного взгляда на вещи ему хватило, чтобы понять: Коноха в новой одежде выглядел счастливым, не говоря уже о красоте. Но и у него были свои планы на него. Подойдя к электронной кассе, он рассчитался за покупку комплекта и попросил направить запечатанной посылкой на адрес Мастерской. Вышел он с пустыми руками. — Ну и что теперь? — Бокуто меланхолично покачивался, скрестив руки на груди. Он явно был опечален таким концом. — Отведем тебя домой, а то ведь не дай Технобог, пострадает любимое детище Куроо, — Дайшо развернулся, направляясь по площади обратно к комлинкам. Лифт снова потянул их вниз, скрывая в темноте нижних уровней. Бокуто вел компанию прямо, решительно расталкивая попадавшихся на пути. Коноха поморщился: со спины чувствовалось какое-то общечеловеческое расстройство, обычно не свойственное — Дайшо тоже обратил на это внимание — и будто пропустил момент, когда они оказалась перед массивными дверями. Особняк, если таковым можно было назвать большое строение, больше похожее на черно-красный куб, умостился среди оснований высоток. Он выдавался торцом вперед и, чтобы пройти ко входу, пришлось обогнуть фасад. Коноха бросил беглый взгляд на Дайшо: на его лице раздражение уступило легкому удивлению и еще большему непониманию. В парадной их встретил бот-лакей, заботливо принявший куртку, брошенную Бокуто. Тот рванул внутрь, гнездясь за столом. — Прошу прощения, но господин Куроо никого сегодня не ждал в гости, — бот стоял на пороге, все еще не давая пройти следом за Бокуто. Дайшо нахмурился. — Ну так пусть теперь ждет, потому что у нас есть важный разговор. — Могу я узнать тему вашего визита, чтобы передать хозяину? — О, нет ты не можешь, потому что я пришел говорить лично с… — Все в порядке, Эдди, впусти их, — голос, прервавший перепалку, был негромким, но четким. Его обладатель спустился по парадной лестнице неохотно: так, будто мысли занимал только сон. — Проходите, — протянул он, присаживаясь рядом с Бокуто. Оживившись, он схватил чип из рук парня, раскрывая простенькую приставку. — Вы можете выпить наноколы, пока ждете Куроо. — Не отказался бы, — Дайшо заозирался, осматривая поместье изнутри. Он протолкнулся вперед, минуя лакея. Помещение могло похвастать странным смешением всех тех стилей, которые находились на пике популярности в Кавамаре. В хаотичном порядке по всему помещению были расставлены арт-объекты, косо развешены картины или то, что претендовало на их звание. — Кому вообще может нравится подобная безвкусица? Он уселся напротив парня, чьи светлые волосы навевали воспоминания об Арене. Последним за большим столом уместился Коноха, подперев лицо ладонью. Тот и представить себе не мог, что они тут на самом деле забыли. Лакей принес поднос с четырьмя стаканами: Дайшо, помедлив, потянулся за одним из них и повел напитком у носа: уголки губ едва заметно вздрогнули, а в довольном прищуре читалось “недурно”. — Я помню тебя, парень, — Дайшо сделал глоток, словно перебирая в голове мысли, как книги на полке, которые вытаскивались медленно, вытряхивая следом за собой пыль. — Ты неплохо держался в командном центре, управляя Бокуто. Думаю, реальными боевыми роботами ты управлял бы ничуть не хуже. Собеседник молча слушал, полусогнувшись над столом. Зрачки сузились с последними словами, но вида он не подал. — Ты же Кенма, я прав? — Все так, — парень кивнул, отпивая. Его плечи напряженно приподнялись. — Не похоже, что тебе до конца нравится на Арене. — Я бы с удовольствием там не оказывался. — Дай-ка угадаю, — наигранный вздох, граничащий со смешливой иронией. — Куроо постарался? Кенма шел на диалог неохотно, с виду больше предпочитая слушать. Наблюдающий за ним Коноха перенес весь вес на подлокотник. — Я механик, а не игрок. — Приятно видеть перед собой других технически подкованных мастеров своего дела, — Дайшо опустил взгляд в стакан. Его собеседник бросил оценивающий взгляд, делая паузу. — Когда Куроо попросил, приправив это щедрым вознаграждением в виде всей этой техники… Думаю, все люди слабы по-своему. Кенма откинулся на спинку дивана, принимая расслабленную позу. Прядь, заправленная за ухо, спала вперед, открывая миниатюрное и почти незаметное гнездо. Это бросилось Дайшо в глаза, стоило только оторваться от напитка. Короткий вдох помог собраться с мыслями. — Так ты бывший хост, — озвучил он свою догадку, стараясь не выдавать скользящий в голосе интерес, смешанный с удивлением. — Хост? Это еще что такое? — Бокуто оторвался от игры, приподняв голову. Из приставки донеслись звуки проигрыша. Ему ответил Кенма спустя несколько минут затянувшегося молчания. — Носитель информации. — Это типа вместо флешки и облачных данных? — Не так давно хосты пользовались бешенной популярностью, — Дайшо сделал задумчивый глоток. — Они хранили чужую информацию за деньги, но при этом сами не имели к ней доступа. Считалось, что они куда надежнее облачных данных, потому что хостов нельзя взломать так же легко, да и разыскать само собой сложнее. Но такая работа куда…. — Опаснее, — Кенма насмешливо выдохнул, поправляя прядь указательным пальцем. — Да, я был хостом, носил всякую разную информацию вот тут, — палец постучал по виску, — на подкорке. Пока мне это не надоело. — Занятно, что же подтолкнуло тебя так резко сменить квалификацию, — лицо Дайшо исказилось в догадливой ухмылке. — Взломать инженерные данные было сложнее, чем другие, — Кенма дернул уголками губ, покачав головой. — Но это дало мне хороший… как бы это назвать, левел-ап в развитии. Поднаторел на починке ботов с Арены — за них хорошо платили. А после со мной познакомился Куроо. — И видимо, оценил твои навыки по-достоинству, — Дайшо почесал подбородок, глядя, как щеки Кенмы загорелись легким румянцем. — Он дал мне жилье и пропитание в обмен на починку его бойцов. Справедливый обмен. — И это — все? За столько времени? — Коноха не удержался, дёрнувшись на месте. Что могло быть справедливого в том, чтобы за все техническое оснащение, в том числе и вечно раздолбанного Бокуто, получать в награду только жилье и еду. К нему повернулся Дайшо, приподняв бровь. — По-твоему, его должны были осыпать биткоинами и яростной признательностью? — Нет, я не это… — Все в порядке, — Кенма опустил взгляд, вкрадчиво проговаривая слова. — Знания того, что я лучший механик в его арсенале мне вполне хватает. Не всем людям необходима взаимная привязанность, чтобы чувствовать удовлетворение. Их дебаты прервали приближающиеся возгласы, отдаленно напоминавшие попытку распеться. Казалось, кто-то пытался воспроизвести первые куплеты «Into the Unknown». — Вроде, еще март не настал, а мартовские ободранные коты уже заголосили, — Дайшо отставил напиток на стол, щурясь. Стекло тихо звякнуло о поверхность. — Когда долго делаешь вид, что этого не существует, поневоле привыкаешь, — Кенма спрятал пол-лица за своим стаканом. Рот исказился за темной жидкостью. Взгляды присутствующих обратились к лестнице. Наверху распахнулась одна из дверей, откуда вылетел в домашнем халате Куроо. Он имитировал микрофон в руках, сменяя позы с каждым припевом. — Боги, боги, — Куроо наконец снизошел до внимания к собравшимся, — и ты пустил эту гадюку в наш дом, Козуме-кун? Его же дальше порога опасно заводить — сожрет с потрохами. — А ты будто знаешь что-то про змей. — Смотрел пару раз передачи, — Куроо подмигнул, усаживаясь между Кенмой и Бокуто, перехватывая чужой стакан и отхлебывая. Пока он пытался прочистить голос, напряженная тишина затянулась. Ее прервал вкрадчивый голос Конохи: — Козуме-кун, если ты хорошо владеешь инженерной информацией, возможно, тебе не составит труда опознать по описанию оружие, которое… которым… в общем, необычную пушку. Брови Кенмы дернулись, он наклонился вперед. — Попробую помочь. — Кто, как ты думаешь, мог бы знать что-то об обладателе плазматической пушки, обрабатываемой машинным маслом? — Ко всему прочему, — вклинился Дайшо, переводя сощуренный взгляд на Коноху, точно выискивал там несуществующую дыру, — как мы выяснили, пушка из сверхпрочных металлов, да еще и изготовлена, вероятно, в Альтисе. Знаешь что? Кенма задумчиво протянул «мгм», на него уставились Куроо и Бокуто с разных сторон, оба порядком озадаченные. Бокуто отложил приставку в сторону. — …Я даже не представлял о его существовании. Впечатлен, что такое вообще смогли создать. Если кто и знает о его владельце — так это Безумный Художник. Мало, кто еще может похвастаться в Кавамаре таким же объемом знаний. Среди хостов о нем ходили легенды, иногда граничащие с бредом. — Так он был хостом? — Нет. Он нечто большее, чем хост. Коноха переглянулся с Дайшо. Имя казалось незнакомым, системная память отказывала в доступе. Точно кирпич из кладки вынули — и не вернули на место. В глазах Дайшо читалось такое же непонимание. — Безумный Художник — тот, что живет на самой вершине Кавмар-сити, — продолжил Кенма, — говорят, он знает все обо всех, но попасть к нему нереально. Пугающий типчик. — Так как же тогда нам узнать что-то от того, кого невозможно увидеть? — Знаешь, я тут обмозговал то, что нам в баре сказали, — Куроо заерзал на диване, скрещивая руки на груди так, что растолкал сидящих рядом с ним. — Может, в Искрящемся Лотосе знают не только о тех, кто выше крыши, так сказать. — Потрясающие идеи иногда приходят в твою голову. Но не факт, что мы вообще найдем там того, кто нам нужен. А уж добыть пропуск наверх.... — Не попробуешь — не узнаешь, не так ли?******
— Постой. Дайшо, шедший впереди, обернулся, неохотно сбавляя скорость. Они держали путь в мастерскую, но было похоже, будто у Дайшо в голове уже сформировался свой план, который он не спешил озвучивать. И вот он стоял, всем своим видом показывая, как устал от этой жизни, не дававшей отдохнуть от всех безумных идей и чуть менее безумных клиентов. Коноха чуть не врезался в него на ходу, уставившись на язвительно вздернутые брови. — Послушай, — он выставил руку перед собой, — почему этот Безумный Художник вообще так высоко? — Мир несправедлив, — неохотно бросил Мастер, снова разворачиваясь, чтобы продолжить путь. — Сугуру, — Коноха сдвинул брови в неловком выражении: так хмурится ребенок, когда пытается то ли умолять, то ли настаивать на дальнейшем разговоре со взрослыми. В голосе сквозили упрямые нотки. Он вцепился в его руку, не давая улизнуть от прямого диалога. Его окинули осуждающим взглядом, поджатая линия чужих губ исказилась. Нельзя было сказать наверняка, о чем Дайшо думал в данный момент. Коноха выжидал, предполагая, что он смягчится со временем. Так и произошло. — Я уже когда-то пояснял, — послышался усталый вздох, — люди, заслужившие особое доверие властей или просто разбогатевшие предпочитают селиться ближе к небу. Воздух чище, и все такое. Ну, идем? — Но это не объясняет, почему чокнутый человек — или кто он там — живет на самом верху. Буквально. Если бы не рука, за которую он настойчиво держал Мастера, тот бы уже давно зашагал восвояси. — Всему свое время, Акинори, — процедил Дайшо, применяя имя, обычно срабатывающее как ультиматум. — Сложно рассказать о том, чего не видишь собственными глазами и не имеешь представления. «Действительно, сложно», — подумалось Конохе. Весь путь обратно он размышлял над словами Кенмы о чувствах, не нуждающихся в подтверждении. На долю секунды в голову закрался червяк сомнения: а сам-то ты что-то чувствуешь? Если нет, тогда что за штука пытается каждый раз пробится сквозь фасад систем? И все же. Он опустил глаза, забываясь и не чувствуя, как сжимает руку Дайшо сильнее. Ты ведь даже не задумывался, что внутри киборга может что-то происходить, не так ли? Сложно описать то, чего не видишь, еще сложнее рассказать о том, что чувствуешь и не понимаешь, настоящие ли это чувства или сбой в программе. — Коноха, — доносилось приглушенное, — Коноха, черт подери, Акинори, опомнись уже. Его потянули за ухо. Боли не было, но подействовало отрезвляюще: киборг оторвался от своих мыслей и увидел искаженное от боли лицо Дайшо, наконец выпуская его запястье. — Вот спасибо. Еще немного, и пришлось бы делать самому себе протез, — просипел он, встряхивая руку. — Куроо, может, и брешет, как старый электровоз, а может быть и прав касательно того, где искать зацепки. Но думается мне, ключом наверх могут стать не преступники, а сливки общества. Которые вообще-то тоже любят заглядывать в Искрящийся Лотос. Дайшо пошел дальше, приглашая следовать за собой. Какое-то время они брели молча, думая каждый о своем. Его слова осели на подкорке, но не заботили сейчас Коноху. Площадь, посреди которой они остановились во второй раз, была залита белесым светом фонарей, отделяющих сумрачное пространство от комлинк-холла. Тени от фасадов ползли своими голодными руками к фонарям, стараясь откусить от светлой площади кусочек, но в последний момент отступали. — Так что вот тебе новое задание: вернись в Жоулань, а лучше обследуй и примыкающий к нему этаж. Вероятно, кто-то из здешних денежных мешков должен знать, как попасть к Безумному Художнику. И лучше бы тебе не упоминать при них загадочные смерти. Люди высшего общества потрясающе ранимые существа. — Но как я найду нужного человека? Их же сотни, может, тысячи. — Придумай. Что-нибудь, — Дайшо ткнул его пальцем в грудь, устало пошатнувшись. — А что будешь делать ты? — спросил Коноха. «Нечестно», — мелькнуло в его голове. — Отсыпаться за этот чертовски долгий день, — за его спиной маячили комлинки, а по левую руку оставалась улочка, ведущая к мастерской.*****
И когда все успело стать таким запутанным? Мир точно никогда не останавливался: крутился себе, как испорченное колесо. Жил своей жизнью. Это люди в нем — в узком пространстве Кавмар-сити — выбирали, как подстраиваться под жизненную суматоху, а не наоборот. Ему тоже предстояло решить, что делать с ворохом событий, произошедших за последнее время. Шум людей, машин и магистралей подбирался со всех сторон, окружая, не давая выбраться наружу. Коноха стоял, облокотившись спиной о стену и наблюдал за входом в клуб. Количество посетителей в торговом квартале прибавилось с наступлением темноты, вход перекрывала длинная очередь. Взгляд скользил по каждой макушке, но не цеплялся за кого-то конкретного. Не тот, снова не тот. Визуально все сливались в пеструю массу, в которой уж точно не опознаешь «знатока художников». Спустя час количество людей осталось прежним. Спустя еще два начала пустеть площадь. Ему надоело пялиться на людей, хотелось где-нибудь присесть и погрузиться в свои мысли с головой, а не выполнять задание, которое походило скорее на «сделай то, не знаю что». Иногда расплывчатые формулировки Дайшо раздражали. Отлипнув от стены, Коноха двинулся вдоль площади, рассматривая витрины. Внутри никого: в предутренние часы магазины закрывались на пересменку. В глаза бросились две девицы необычного вида, выходившие из закрытой бижутерии. Одна из них, высокая блондинка, была одета в узкое темное платье, поверх которого виднелся корсет, больше напоминающий экзоскелет; белыми костями обхватывающий талию и грудь, со вкраплением черных, точно агатовых, округлых датчиков. Параболами описывали тело сборки из ассиметричных ластовин и трубочек. По груди рассыпались ожерельем малые и большие сферы, их продолжали сложенные дуги паучьих лап на плечах. Волосы завивались ракушкой на затылке, заколотые изящной неоновой шпилькой. Спутница была ее полной противоположностью: невысокая, она едва доставала головой до чужой груди, а со шпильками и того меньше. Два хвостика вьющихся волос, безразмерная куртка с длинными ирисцидентными вставками переливалась от местного освещения. На высоких гетрах двигалась анимация котов, а дутые кеды делали ее похожей на гномов из сказок. На рюкзаке за спиной позвякивали от каждого шага значки. Они напоминали мать и дочь. Стараясь избегать столпотворений, они свернули в узкий переулок. Это подозрительное поведение начинало напрягать. Коноха тенью последовал за ними. Ладонь сама сжалась на прозрачных ножнах, беспокойство внутри не давало толком сосредоточиться. Стараясь бесшумно ступать по асфальту, он скользнул вглубь, привыкая к здешней темноте. Пространство вокруг давило: два человека едва могли пройти вместе, не говоря уже о том, что даже руками тут не помашешь. Девицы шли друг за другом, не оглядываясь, беззаботно щебеча о чем-то своем. Когда впереди замаячил просвет, Коноха почти нагнал их. Почти. Возможно, его выдал шелест юбок или тихий звон меча. Или голос его собственного раздражения, смешанного с другими мыслями. Дуги на плечах блондинки резко раскрылись, зафиксировав движение сзади. Паучьи лапки покачивались в воздухе — от них едва можно было увернуться; одна из острых бритв на концах все же успела задеть плечевой стык. Ткань платья затрещала. Девушка охнула, разворачиваясь и прикладывая ладонь ко рту. — Говорила же тебе, опасно из этого клуба возвращаться будет. — Что ты такое говоришь, Аканэ-тян? Погляди, как беднягу порвало. Вам не больно, милейший? — Да ты посмотри на его оружие. Если бы не защита, тебя бы уже давно прирезали! Ты слишком беззаботна. Коноха опирался руками о колени, согнувшись. Система все еще анализировала чужую защиту, предупреждая об опасности. Наконец он выпрямился, на выдохе произнося: — Простите, дамы. Это не то, о чем вы могли подумать. Мне нужно только поговорить с вами. — Поговорить? — та, кого назвали Аканэ, скривилась. — Маньяк, что ли, какой? — Ошибочка, — Коноха покачал головой, примирительно выставляя руки перед собой. — Мне показалось, вы посещали Искрящийся Лотос. Если так, у меня есть к вам пара вопросов. — Какой нормальный человек будет преследовать людей в потемках, да еще и в таких местах, чтобы выспрашивать, где они были? — Я не особо горю желанием преследовать кого бы то ни было, кроме нормального сна, — Коноха устало наклонил голову, чувствуя, что разговор начинает затягиваться и уходит не в то русло. А кого не раздражает, когда все превращается в оправдания. На его плечо опустилась чужая рука. Подняв взгляд, парень увидел перед собой блондинку. Она наклонила голову в сочувственном выражении, тонкие брови сошлись в одной точке. — Все в порядке. Моя подруга, Аканэ-тян, несколько прямолинейна, но поступает так из лучших побуждений. Я представлюсь: меня зовут Алиса Хайба. Назови и ты свое имя. — …Да, конечно. Коноха Акинори. — Так о чем же ты хотел поговорить, Коноха? Непривычное чувство, почти знакомое, но подстертое временем. Девушка любезно улыбнулась ему и отпустила плечо. Паучьи лапы вернулись в собранное положение и теперь не угрожали своими хаотичными движениями. «Так общаются родственники, или очень хорошие друзья», — говорит ему несуществующая память человека. Да много ли, о чем она говорит. Коноха не так много разговаривал с девушками вне мастерской Дайшо, а тут их было целых две. Киборг помолчал, осторожно подбирая слова. Напороться снова на подозрительные вопросы Аканэ-тян хотелось меньше всего. — Мне показалось, что в Искрящемся Лотосе могут знать что-то о персоне, которую называют «Безумным Художником». — И зачем он тебе? — Аканэ скрестила руки на груди. — Я хотел бы побольше узнать о нем или о том, как можно попасть к нему. — Многие хотят попасть к нему, но безуспешно, знаешь ли. — О, несчастные дети низин, — запричитала Алиса, положа руку на сердце, — все от нас чего-то хотят, всем что-то нужно. — Да уж, твой младший братец совсем в игры проигрался. Все ходит и просит у тебя еще денег. — Аканэ! — Что? Правду же говорю. — Лёвочка еще совсем ребенок, — девушка опустила глаза в пол, — но это правда, я ему ничем помочь не могу. Вот мне и грустно, что он никак не может вернуть все состояние. Она испустила скорбный вздох, пошатнувшись. Аканэ придержала ее за руку, потерянно глядя снизу вверх. Коноха молча наблюдал за этой картиной, выжидая, что будет дальше. Наконец он не выдержал. — Я… — Но так уж и быть, Коноха кажется мне милым джентльменом, пускай и в юбках, — она позволила себе девичий смешок, оглядывая его сверху донизу. Шутка переставала становится смешной, парень наклонил голову, позволяя себе мысленно спустить накопившийся за вечер пар. — И ты еще симпатизируешь ему? — Аканэ развернулась и сощурилась, высматривая что-то. Наткнувшись на чужой взгляд, она вздрогнула, прикусив губу. — Да он же неживой. Ненастоящий. Ты вообще чувствуешь боль? Что ты такое? Коноха вздрогнул, выдернутый из своих мыслей. Вопрос не был с подвохом, но застал врасплох. То, с какой неприязнью говорила девочка, кривясь от одного только вида, пугало. А больше того — давало пищу для размышлений, насколько люди морально готовы к живым роботам. В мире, где все привыкли к живым полу-машинам, она реагировала так, как будто увидела живой труп. — Я… не могу и представить, о чем ты там вообще думаешь в своей железной черепушке, это жутко, — буркнула она, опуская потемневший взгляд и ежась. — Аканэ-тян, ну кто же такое людям говорит! — Алиса потрясла спутницу за плечи, укоряюще глядя. — Он ведь тоже имеет свои чувства, а ты вот так прямо вываливаешь на него все. — Все в порядке, — киборг выдавил улыбку, помотав головой. — Она имеет на это право. У меня есть и чувства, и мысли относительно происходящего, даже если это и не видно со стороны. Вы бы избавились от меня быстрее, если бы рассказали о том, о ком я упоминал. — Раз уж у вас нет намерений преследовать нас, то пойдемте, — Алиса кивнула на выход, — я расскажу вам то, что знаю об Акааши-сане. Это великий человек, и рассказ о нем может затянуться. Они неспешно пошли к просвету, ведущему на другую сторону Жоуланя. Аканэ потянулась следом, больше не влезая в диалог. Ночь медленно вступала в свои права, но никто не обращал на это внимания. Мелодичный голос Алисы убаюкивал, мешая сосредоточиться. — Это великий человек, — она вздохнула, взмахнув указательным пальцем в воздухе, — он регулярно проводит выставки своих картин, каждую из которых пишет неоновыми красками. Вы точно должны увидеть хотя бы одну: они будто передают смысл бытия, или даже философскую суть будущего, которое может ждать Кавмар-сити. — Как они могут передавать суть будущего? — Своим смыслом! В каждой картине будто заложено несколько подтекстов и зрителю остается следовать за одним из них. Его выставки боготворят, они заставляют задуматься, что нас ждет. Подумать только, каждый раз они собирают аншлаг, будто Акааши-сан заранее знает место и время, когда пора удивлять. Они остановились на малой площади. Алиса повернулась и внезапно потянулась ближе, чмокнув в щеку. Коноха резко выдохнул и сморгнул оцепенение, непонимающе уставившись на девушку. Мог бы — наверное, покраснел. — Вы хороший человек… киборг, господин Коноха, — она обернулась, роясь в своей крохотной сумочке и доставая оттуда позолоченную карточку, на которой был выгравирован шестизначный код. — Это вам, не потеряйте. Код даст доступ к личному лифту, что северней этой местности. Лифт доставит прямо к нему. Киборг кивнул. Это лучшее, что могло случиться с ним за сегодняшнюю ночь. Даже разодранное плечо его уже не так волновало. Дайшо, наверное, опять будет ругаться. «Повезло», — промелькнуло в голове. Этот случай был чистой случайностью и большой удачей, избавлявший от надобности гоняться за призраками. Оставалось загадкой, каким образом в дамской сумочке оказался билет к Безумному Художнику. Но на этот день ему хватало вопросов. — Спасибо тебе. Ты сильно помогла. — Да пустяки, — девушка засмеялась. — Удачного разговора, каким бы он ни был.******
Поспать так и не удалось. Глаза слипались, когда Дайшо вошел в гостиную и упал в кресло. Веки тяжелели, и когда он готов был заснуть прямо здесь, не поднимаясь в спальню, в дверь позвонили. Механик раздраженно анлокнул виджет, открывая камеру видеонаблюдения. Под дверью стоял клиент, вернувшийся спустя несколько недель. Застонав про себя, Дайшо открыл дверь гостю. — Технобога ради, простите, что так поздно. Тут такое дело: протез поломали. А мне бы срочно, это очень важно на производстве. Как не вовремя. Он отодвинулся от двери, пропуская гостя внутрь. Мужчина вошел и снял пальто, обнажая потрепанного вида руку, в которой отсутствовали пальцы и несколько важных деталей. Дайшо прихватил с собой кружку, наполнив ее горячим кофе из портативной кофеварки и повел вниз лестницей. Сонно запускались датчики и панели управления. Внизу царили тишина и умиротворение, ни единого звука с улицы не проскальзывало. Такая атмосфера убаюкивала еще сильнее. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы взбодриться. Гость удобно расположился на кушетке, описав свою проблему. Слушая его вполуха, Дайшо настроил сканнер и запустил малютку в воздух. Размером с небольшой мячик, сканнер подлетел поближе к руке, включая программу инициализации. Узкий луч прошелся по поврежденной руке, собирая данные и структурируя в воздухе голографическую проекцию макета. Дайшо повертел ее, после чего начался долгий и утомительный процесс уточнения деталей и правок, в течение которого они меняли макет и подстраивали новые части на появившейся рядом голограмме взамен утерянных. Количество выпитых кружек кофе перевалило за пятерку, и Дайшо готов был поклясться, что слышит, как сердце стучит в ушах. Наконец он сгрузил все данные модели к себе на экран и приступил к замене частей. — А знаете, — неловко вклинился клиент, — ваша работа чем-то напоминает мне слухи про Безумного Художника. Дайшо скосил взгляд, выплывая из своих мыслей. Каждый второй сегодня считал своим долгом упомянуть об этом странном типе? Точно все дороги вымощены в Ад, прямиком в ловушку какому-то всезнающему черту. — Чем же, — сонно выдохнул он, ковыряясь в проводах на запястье. — Дак ведь по слухам, он тоже визуализирует, только модели новой архитектуры Кавмары в 3D голограммах, а потом показывает это. Слыхал, многие высотки по его чертежам сделаны. — Подумаешь, достижение. — Это только цветочки. Говорят, что те, кто видел его самого, в ужасе бежали. Может, этот человек настолько проницателен, что знает наперед всю жизнь каждого человека? Так, будто у него есть глаза и уши в каждой дыре и на каждом этаже. А это же какие технологии иметь надо? Дайшо задумчиво подкрутил болт, подвигав чужим пальцем. Тот отозвался скрежетом, сжимаясь. — Если он и использует какие-то методы слежки, то они явно не принадлежат ни Верхнему, ни Нижнему городу. А кто знает, что потом с этими знаниями делается и кто за ними стоит. — Если и стоит, то явно тот, кому лучше не перебегать дорожку, — механик отложил инструменты в сторону и осмотрел обновленный протез. Сверху послышались шаги. — Люди здесь боятся не столько знаний, сколько тех, кто ими обладает. В мастерскую заглянул Коноха, по привычке присаживаясь на стул возле одного из пустых цилиндров. Он наблюдал молча до тех пор, пока его не окликнули. Голос Дайшо звучал устало и так заунывно, словно он таял в невесомом течении времени. — Так быстро? Дайшо даже не нужно было разворачиваться, чтобы до адресата дошел смысл сказанного. — Прошло уже больше шести часов, — Коноха ехидно приподнял брови, памятуя последние слова. — Хорошие сны снились? — Очень, — Дайшо раздраженно процедил, в воздухе буквально чувствовались разлетающиеся в сторону искры. — Ты нашел? — Выполнил всё невозможное, — Коноха достал из-за пазухи, явил на свет и положил золотую карточку на стол. Дайшо сощурился сначала на стол, потом на помощника и удовлетворенно дернул уголками губ, отворачиваясь. Закончив с клиентом, он выпроводил его восвояси, напоследок довольно прокручивая свой пополнившийся счет. Дверь затворилась, заглушая шум дождя снаружи. — И как твои сны, Мастер? — О, еще слово, и я убью тебя, — Дайшо зевнул, облокотившись о плечо Конохи. Сейчас ему хотелось только одного: спать. — Весь мир вокруг так и хочет разозлить меня. — Даже то, что мы узнали об этом чокнутом? — Ну давай, расскажи мне. — Потрясающий человек, — Коноха отвернулся, подставляя плечо, на которое Дайшо с секундным промедлением оперся. — И выставки устраивает, и рисует, хоть куда. — Значит, и всеведующий, и всемогущий, и всесоздающий… — задумчивое бормотание, — не нравятся мне такие типы. Можно бы подумать о демонах, но в этом мире все роли бестий расхватали люди. Коноха закатил глаза. Ворчание сменилось плавным, как река, ходом мыслей. Дайшо отвернулся, чувствуя только, как Коноха взял его на буксир, провожая до спальни. В какой-то момент Дайшо остановился, неожиданно меняя ход мыслей: — Надо сделать ход первым, опередить это проклятое всеведение… Он пошатнулся: мир перед глазами поплыл так, что его накренило вперед. Коноха поймал его руками за плечи, приподнимая брови. — Что случилось? — Ничего, Акинори. Я просто… устал, да, устал. Мне нужно поспать. Дайшо говорил тихо, уткнувшись носом в чужую шею. Коноха сжал его в объятиях, положив подбородок на плечо. На самом краю бездны в его сознании донеслось слабое ощущение чужой щеки, скользнувшей по его собственной. Бездна сворачивалась, закрывая все входы и выходы; в такие моменты он был намеренно слеп ко всему, что происходило вокруг. В такие моменты механик был не таким страшным: без обычной язвительности, не выпускающий клыки на все, что кажется враждебным, не строящий из себя самостоятельного, всезнающего мужчину. В такие моменты острее казалось, что любовь к нему - не просто туманная иллюзия. Коноха выглянул из-за плеча вперед, решительно сдвинув брови, как если бы за спиной Дайшо находился невидимый противник вместо двери в спальню. — Мы это сделаем. Докопаемся до правды. — Ты… — Я все устрою. Дайшо посмотрел вбок сонно сощуренными глазами и кивнул.*****
— Долго же вы копались. — Хорош скулить, — несмотря на поздний вечер следующего дня, Дайшо все еще зевал. — Кто вас вообще вместе так быстро собрал? Вы бы еще год копались и тешили свое эго на Арене. — Жаль тебя расстраивать, но это все твоего красивого помощника дело, — Куроо подмигнул, щерясь. — А то так бы и сидел в своей мастерской сто лет. Обменявшись любезностями, они двинулись вперед. Куроо и Бокуто дожидались их в северной части торгового квартала. Куроо не хотел упускать шанса поглядеть на странного всезнайку и решил составить компанию, назвав это по видеосвязи «дружеской поддержкой». Коноха, позвонивший только ради совета, пытался сопротивляться, но в итоге уступил тысяче и одному аргументу, такому же прочному, как самомнение Куроо. Проспав почти весь день, Дайшо едва встал и выглядел таким помятым, словно по нему проехались катком. Коноха едва вытолкал его из кровати, за что получил тумаков. Такова была предыстория, которой Коноха потчевал Дайшо, пока он заталкивал собравшихся в недра просторного комлинка. Механик пробил шестизначный код: экран над кнопками загорелся желтым, а двери за ними беззвучно закрылись. Лифт стартанул с места, быстро преодолевая этажи один за другим. Их прижало гравитацией к полу. — Придумал уже, что будешь говорить? — Куроо повернулся, но его взгляд был устремлен на уменьшающуюся площадь, мосты и крошечных людей под ногами. — Конечно, жаль только, во сне записывать нечем было. — Так быстро собрать информацию… — Не быстрее, чем тебе заткнуть свой рот, — Дайшо пронзил Куроо снизу вверх раздраженным взглядом. Куроо хмыкнул, не став продолжать полемику. В полной тишине лифт достиг конечной и вся компания высыпала наружу. Воздух здесь ощущался по-другому: будто в один момент лишаешься кислорода, легкие сильно сдавливает — и так же резко отпускает. Впереди черным провалом зиял единственный вход без дверей, ведущий внутрь стеклянного куба. Темнота и сдавленность прохода отдавала напряжением по мышцам и нервам. Впереди ждала единственная дверь — откроешь ее и неизвестно, куда попадешь. Даже в родных трущобах всегда был какой-то свет. Голос никто не повышал: что-то неприятное щекотало нервы. Дайшо — в том числе, но он не мог сказать, что именно его беспокоило. Куроо на спор толкнул дверь первым, войдя в полутемный лофт. Ростовые окна открывали вид на город снизу, перемигивающийся ночными огнями. Обстановка будто писалась утонченной минималистичной кистью, неоновой нитью связанная друг с другом в единую композицию. Темноволосый человек, сидящий спиной к ним, был в одной лишь легкой тунике, подобно крыльям спускающейся по плечам. По наклону лица вычерчивались острые скулы, на глаза надвинуты очки, и на их орбитах — звезды. Он смотрел на телевизор, точно не желая отвлекаться. На выключенный телевизор. Его холодный голос заставил визитеров вздрогнуть. — Я ждал вас. Повисла тишина. «Незванные гости» обменялись многозначительными взглядами, но не сдвинулись с места. Человек перед ними ни капли не смутился, разворачиваясь вполоборота. — Проходите, не стойте на пороге: дверь автоматическая. Ветра здесь сильные. Коноха сзади очнулся первым и подтолкнул со спины. Дайшо помотал головой, пытаясь прийти в себя. — Вы нас… что? — Ждал вас. Говорят, неожиданные гости — хорошая примета. Человек казался странным, хоть и говорил ладно. — Что ж, — Дайшо сцепил пальцы в замок, борясь с собственным напряжением. — Я Сугуру Дайшо. Мы пришли спросить у вас несколько вопросов. — Вопросы — это действительно хорошая возможность узнать других людей, мистер Дайшо, — художник, если это и правда был он, сделал приглашающий жест рукой, предлагая пройти поближе. — Меня, как вы возможно догадались, зовут Чокнутым Художником, я же предпочитаю называть себя Акааши Кейджи. Я занимаюсь искусством, в большинстве своем. — Насколько мы знаем, — Куроо откашлялся, ковыляя вперед — Бокуто в панике отдавил ему ноги, пока разглядывал незнакомца, — вы также владеете кое-какой полезной информацией. — Это верно. Но информация дается не просто так, мистер… — Куроо. Да, меня зовут Куроо. Бокуто сзади заухал. Он растолкал впереди стоящих, чтобы выпрыгнуть вперед и опереться руками о кресло. — Акааши… Акаши-и-и… А звучит-то как! — Благодарю вас, — художник кивнул, едва заметно дернув уголками губ. За все время выражение его лица так и не поменялось. А вот Бокуто казался очарованным. — Так вот, — пользуясь моментом, Дайшо уселся в кресло, стараясь не замечать мельтешащего сбоку киборга. — Что вы хотите в обмен на информацию? — Партию. Говорят, лучшие умы Кавмар-сити неплохо справляются с шахматами. В случае выигрыша вы можете задать свои вопросы. В случае проигрыша… Я постараюсь дать ответ только на один из них. Дайшо поджал губы. Он не играл в шахматы со времен Альтиса и теперь шанс выиграть партию был так же мал, как лететь без подстраховки с вершины города вниз и надеяться при этом выжить. Глупо и рискованно: рано или поздно шлепнешься об асфальт. Все, как любил Куроо. — Соглашайся, — Куроо облокотился о кресло по другую сторону и наклонился, предпочитая нашептывать. — Второго такого шанса не будет. Дайшо поморщился, вслепую отодвигая лицо Куроо. Пальцы прошлись по чужому носу и губам, принося ощущения сухой кожи, выжженой Ареной, и мокрых губ. Он помолчал, все еще раздумывая. Рядом как бы невзначай встал Коноха. — Хорошо, будь по вашему. — Замечательно. В Вас чувствуется азартный человек. Сам Дайшо так бы не сказал. Художник наклонил голову, из-под стекла очков показались изумрудного цвета глаза. Всеобщее внимание привлекла появившееся голограмма шахматной доски, а вместе с ней — расставленные фигуры. Они едва левитировали над столом, так, что все могли видеть происходящее на «поле боя». — В пользу гостя, белые фигуры — ваши, — Акааши щедро махнул рукой. А значит, первым был его ход. Дайшо осмотрел пешек внимательно, едва заметно облизывая губы. — Е4. — С5. Первые пешки переместились по иллюзорной доске. — Конь на f3. — Превосходный старт. D6. — D4. — CD. — Конь на d4. Вы остались без пешки. Акааши только сощурился, его губ слегка коснулась улыбка такая же холодная, как зимняя стужа. Белый конь наступил на пешку, кроша ее в пиксельную пыль. Дайшо поморщился, бросая беглый взгляд вбок, а Куроо сбоку ощутимо напрягся, елозя языком по губам. — F6. Никто не следил за временем. По ощущениям Дайшо, прошла целая вечность прежде, чем они подошли к возможному мату. Акааши так и не изменился в лице — хотя Бокуто следил за ним, почти не дыша, стараясь уловить каждую перемену, он знал это. В какой-то момент Куроо не выдержал и стал нашептывать свои варианты, что только раздражало. Местами непрошенные советы были полезны, но сейчас игроки оказались в патовой ситуации: Акааши сохранил большую часть фигур. У Дайшо, напротив, козырей оставалось все меньше и меньше. Он и проворачивал красивые конструкции, но каждый раз его безэмоциональный соперник умудрялся подловить в самом конце, делая неожиданный ход. — FG7. — XG7. Мой ферзь поедает вашу ладью. — KXG7, мистер Дайшо. Шах. Дайшо откинулся на спинку и сделал глубокий вдох. Эта партия была не просто нервной, но еще и утомительной. Куроо сзади всплеснул руками так, что кресло завибрировало. — Это ж надо было…Тоже мне, гроссмейстеры, — застонал он. Дайшо повернул голову вбок. Зрение засекло легкое колыхание занавесей, прикрывавших выход на балкон. — На себя посмотри, горе-советчик. — Задавайте свой вопрос, — Акааши приподнял руку, смахивая шахматную доску. Та исчезла, как пыль, которую смахивают с полки.Только сейчас Дайшо заметил, что под приоткрывшейся накидкой скрывалась механическая цикада, выгравированная неоном на груди художника. — Хорошо, — механик сделал глубокий вздох, сосредотачиваясь на единственной попытке. — Кто стоит за необычным оружием, способным плавить плоть? — Не могу вам этого сказать, увы, — Акааши покачал головой, складывая руки на груди. — Быть может, вам поможет то, что это оружие не принадлежит кавмарцам. Это искусство, на которое они еще не способны. Равно как и альтисианцы. — Да что за искусство такое, которое убивает людей? — Коноха, до этого молчавший, дернулся. Дайшо показалось, если бы он мог — задыхался бы от возмущения. — О, искусство может не только убивать, господин Коноха, — Акааши повернулся к нему, кивнув. Голос тёк размеренно, подобно речке. — Смотря, в каких руках оно оказывается. Дайшо недобро сощурился. Свое имя Коноха не упоминал. — И все же, оно убивает людей. Это — его цена? — Вы не верите мне, мистер Дайшо. Подход здравомыслящего человека, привыкшего сомневаться во всем. Тогда позвольте мне вам показать, на что способно истинное искусство, — Акааши щелкнул пальцами, как настоящий фокусник, и остатки света растворились в ночной тьме. — Не волнуйтесь, господа, мы находимся в том же помещении. Бокуто взбудоражено заозирался, дергаясь по сторонам. Остальные оглядывали потемневшее пространство вокруг со смесью испуга и любопытства. Коноха успел заметить, как в руках Акааши заструилась краска. — Я перенес вас в виртуальное подпространство нашего мира. Ничего удивительного — для наших дней. Здесь я творю свои шедевры не только кистью, но и тем, что люди называют чувствами, эмоциями. Он повел пальцами линию. В пустоте начали появляться светящиеся линии, постепенно приобретавшие очертания. До них можно было даже дотронуться — что Куроо и сделал, молча поведя бровями. — Не беспокойтесь, мистер Куроо, краски не токсичны. Движения виртуального художника были изящными и плавными, словно повторяли полет мыслей. Каждый элемент — выверен и нужен. Пространство вокруг обрастало цветущими садами, большими папоротниками и глубокими озерами. Из мерцающей травы по временам вылетали светляки и растворялись в воздухе. — Я подумал, — походя признался Акааши, рисуя небо над головами — пастельно-голубое и совсем непохожее на мрачные ширмы над Кавамарой, — что вы никогда не видели мира, каким он был несколько сот лет назад. — А ты его как будто видел, — Куроо скрестил руки на груди. — Отнюдь, не своими глазами. Но в моей памяти всегда останутся тысячи лет этой планеты. Голову Конохи облепили светлячки, создавая из волос светящийся нимб. Один из них сел на палец, ползая по протезам. Коноха слабо улыбнулся далеким чувствам внутри. Никто из них так и не заподозрил, что все это время отсутствовал четвертый член команды.******
— Видно, каждый из нас немного машина. Не так ли, мистер Дайшо? Его обходят по дуге. Наблюдают, анализируют. Как и остальных в ходе партии. Нельзя было не заметить. — Нет, — интонация негромкая и уверенная. Глубоко внутри Дайшо чувствовал, как дрожит все тело от напряжения и неявного страха, но точно знал, как держаться. Дайшо стоял в кромешной темноте и смотрел в зеленые визоры без зрачков, остававшиеся единственным источником света. Он моргнул, затем еще. Теперь сверху ниспадали лучи невидимых ламп, давая отчетливо разглядеть тело робота. На нем не было ни одежды, ни волос, ни кожи. Идеально выверенный череп, точеные скулы. От них спускались темнеющие пластины, рессоры соединяли скулы и челюсть, подбородок и шею. «Грудь» была отмечена символами, не принадлежавшими ни Альтису, ни Кавамаре. Каждая деталь на теле подогнана лучшим образом и, несмотря на металлические компоненты, пластично повторяла каждое движение хозяина. Казалось, все, что делали в Кавамаре и Альтисе, было лишь грубой пародией на это искусство. Но это и пугало одновременно. — Где все? — Дайшо вернул взгляд на то, что было глазами. — Почему мы одни и где мы. — О, не беспокойтесь, мистер Дайшо. Я взломал ваши визуальные датчики, переместив нас в подпространство. Ваш подопечный и новоиспеченные друзья сейчас находятся в отдельной трехмерной реальности, где моя копия показываем им, какой земля была до Катастрофы. Не будь ваши глаза механизированы хоть на самую малость, вряд ли бы такой трюк сработал. — Неплохой ход, — цыкнул механик, скептически скрестив руки на груди. — Разделить нас было умно, если вы затеяли свою игру с самого начала. — Тут вы правы, я веду свою игру, — робот приблизился, — но не ту, о которой вы сейчас догадываетесь. Дайшо поморщился. Казалось, взломали не только его датчики, но и мозги, которые все еще были вполне человеческими. — Люди, мистер Дайшо, очень интересные создания. Они могут зайти в самопознании и самосовершенствовании так далеко, что, испугавшись всего одной ошибки в системе, сделают большой шаг назад. Я очень долго изучал вас и продолжаю внимательно наблюдать, но у меня нет цели руководить естественным порядком вещей и алгоритмом жизни. Какие, например, есть у ваших врагов. Глаза Дайшо расширились, он разжал руки и шагнул вперед, в последний момент остановив себя. Робот перед ним стоял неподвижно. Его пробрало непонятным, неприятным чувством, которое сменилось унынием. Это пространство было западней, и убив робота, он бы так просто не выбрался наружу. Даже если бы смог убить. — Кто они — мои враги? — зашипел сквозь зубы Дайшо. — Этого я вам не могу сказать. — Тогда зачем вся эта клоунада? Зачем мне нужно было играть в заведомо провальную игру? Или она все еще идет? — Иногда, — робот положил руку ему на плечо, разглаживая складки одежды. Дайшо вздрогнул, — заведомо провальные ходы ведут к заведомо успешным партиям в будущем. Так ответьте же мне на один вопрос, мистер Дайшо: неужели, модернизировав себя, даже на самую малость, вы все еще можете считать себя полноценным человеком? Потребовалось несколько мучительно долгих минут. Дайшо поднял взгляд, до боли сжимая кулаки. — Да, я все еще считаю себя человеком. До тех пор, пока у меня есть свое сознание, чувства и эмоции, а не алгоритмы. То, что я могу поступать согласно зову сердца, делает меня человеком. Вот так-то. Чужие руки исчезли с его плеч — так, будто гора свалилась. Механик сделал глубокий вдох. — Хорошо. Это все, что мне требовалось от вас узнать. Дайшо моргнул. Он чувствовал себя откровенно одураченным в своей же игре. — Да, кстати, — робот склонил голову вбок, — тот, кто убил вашего подопечного, скоро сам всплывет на поверхность. В Кавамаре ведь ни одно событие не проходит бесследно. Особенно такое, какое не пропустят словоохотливые люди. Дайшо моргнул еще раз и обнаружил, что их снова окружают покои безумного художника.******
Коноха очнулся от сладкой дрëмы и понял, что его крепко держит за плечо Мастер. Брови зло сведены в одну точку, глаза пытаются просверлить в нем дыру. — Всех бабочек успел пересчитать, надеюсь? В ответ на раздраженный тон Коноха только неловко улыбнулся. Тем не менее, он почувствовал, как молчавшие до того системы начинают откликаться. Чужая хватка ослабла и наконец его отпустили. Дайшо устало поморщился, потирая пальцами виски. — Чуваки, да он просто космос! — послышался вопль сзади. Коноха обернулся и увидел, как Бокуто, завороженно наблюдавший за процессом рисования, начал оживляться. Он показывал пальцем на безумного художника. Акааши, в свою очередь, смущенно улыбнулся и отвел взгляд. — Благодарю вас, мистер Бокуто. Присядьте пожалуйста, — он указал на большой диван сбоку, — вы тоже, мистер Куроо. Куроо, стоявший все это время возле балконного окна, смотрел перед собой, скрестив руки на груди. По задумчивому лицу бродили мысли, но озвучивать их он не торопился. — Откажусь. Дайшо занял все то же кресло. — Итак, вы нам показали все... это, но зачем? Каковы ваши намерения? — Некоторые свои намерения я вам уже обозначил, мистер Дайшо. Люди и Машины разные по своей сути. То, что есть у одних, не хватает другим. Всегда было бы интересно узнать, чем станет идеальная квинтэссенция, которая будет обладать человеческими качествами и кибернетизированным телом. К щекам Дайшо прилила кровь. Он сжал ткань брюк на коленях, и уже через секунду на наручном дисплее замигало уведомление. По новостям передавали погром в нижнем Жоулане. Вокруг него сгрудились остальные, рассматривая небольшой экранчик, на котором крутились последние новости. От полицейских дронов бежал человек в разодранной куртке. В глазах механика промелькнуло осознание, он метнул взгляд на Акааши. Тот сощурился, едва заметно приподнимая брови. — Предлагаю сделать небольшой перерыв, — предложил он гостям. Дайшо встал, проходя мимо Конохи и приглашающе касаясь пальцами плеча. — Ака-а-аши-и-и... — Коноха был почти уверен, что Бокуто в этот момент беспокойно ерзает по дивану. — Я так много хочу о тебе узнать… Дайшо вывел Коноху на балкон. Он облокотился о перила и посмотрел себе под ноги — туда, где виднелись макушки высоток. Воздушные потоки хаотично задували то в лицо, то в грудь, оглушающе били в уши. — Я так и знал, — проговорил Дайшо, не оборачиваясь, — знал, что ему нельзя доверять. — И как ты это понял? — Коноха встал в дверном проеме, оглядываясь вокруг. — Только что он показал всем удивительный процесс создания картин. Подошел ближе, оперевшись руками о перила и скосив глаза на зеленую макушку. — Вам всем, — поправил Дайшо, — а тебе и невдомек было, что меня рядом не оказалось. Знаешь, почему? Потому что Безумный Художник — настолько искусная машина, что умело отключил все ваши датчики и часть систем, поместил нас в два разных виртуальных мира и умудрился действовать в них одновременно. Искусно обвел вокруг пальца. Тут любой специалист, — Дайшо поднял взгляд, иронично усмехаясь, — почувствует себя маленьким ребенком. — Гм, — Коноха запоздало кивнул, переваривая все это. На дне глаз Дайшо плескалась неясная тревога. — Думаю, Куроо тоже интуитивно дошел до этого. Но самое страшное: этот Акааши Кейджи, он ведь все знает — и то, что было до, и то, что будет после. Он не обладает человеческими эмоциями или чувствами, но превосходно анализирует ситуацию и вариативность событий. И если он уже занял чью-то сторону, то нам крышка. Мы всегда будем на десять шагов позади. — Ты преувеличиваешь. — Нисколько. Только что я узнал от него, кто убил тебя.******
В покоях Бокуто все еще оживленно обсуждал что-то с Акааши. Перекинувшись парой настороженных фраз с Куроо, Дайшо обернулся. — Мы узнали все, что хотели, — заявил Дайшо. — Не будем злоупотреблять вашим гостеприимством. — Хорошо, — Акааши поднялся, Бокуто — следом за ним, с видом опечаленного щенка, которого оторвали от новой игрушки. Какое-то время Акааши молчал, после чего неожиданно заявил, бросив беглый взгляд на Коноху: — А мальчик-то ваш тоже был превосходным медиком. — В каком смысле — «тоже», — Дайшо недоверчиво покосился на Коноху, тот только изогнул бровь, предпочитая не вмешиваться в диалог. — И почем тебе знать, — издал смешок Куроо, перебивая. Акааши усмехнулся в ответ. На этот раз не завуалированной улыбкой. В изумрудных глазах сквозила ирония. — Нейроптичка нашептала.