Marauders

      Джеймс Поттер       Июль выдался насыщенным. Первым делом по прибытии они с Сириусом изучили список ингредиентов для зелья, составленный Северусом. Половину можно было купить в магазине в Косом переулке, кое-что хранилось в запасах у Поттеров, а вот с несколькими ингредиентами вышла загвоздка. После долгих споров, Сириус убедил Джеймса, что проберется в дом на площади Гриммо и стащит все необходимое.       — Ты же представляешь, какой это риск! — возмутился Джеймс. Ему совершенно не нравилась идея отправлять друга в эту обитель зла. — Миссис Блэк тебя прикончит, если поймает!       — Ключевое слово «если», Сохатый! — Сириус вальяжно расположился на поттеровской кровати, запрокинув руки за голову. — К тому же, времени у нас в обрез. Завтра-послезавтра Севу надо начинать готовить зелье. А у Блэков всегда огромные запасы противозаконных ингредиентов.       — Ладно, но возьмешь мою Мантию, — после непродолжительных споров согласился Джеймс.       Вопреки ожиданиям, все прошло гладко. Подозрительно гладко. Пока Сириус рыскал по своему дому в поисках нужных ингредиентов, Джеймс ждал его в паре кварталов, наворачивая круги по детской площадке и без конца крутя в руках сквозное зеркало. Зеркало они носили с собой на всех отработках и опасных вылазках.       Спустя долгие и томительные двадцать минут, Сириус вернулся со всем необходимым. Выглядел он мрачным, как грозовая туча, но Джеймс решил, что это от встречи с этим гадюшником, который зовется домом.       — Ну как? Тебя никто не видел? — с беспокойством спросил Джеймс.       — Никто, — бросил Сириус, не глядя на него.       Не откладывая важное дело, они сразу трансгрессировали к Северусу, с которым условились встретиться в баре, ближайшем к его дому.       Северус проверял наличие и состояние ингредиентов, очень долго рассматривал шкуру бумсланга и, наконец, удовлетворенно кивнул.       — Все хорошо. Сегодня же начну и к тридцатому числу все будет готово, — Северус отпил магловского пива из большого мутного бокала.       Джеймс с Сириусом переглянулись и облегченно выдохнули.       — Слава Мерлину, — Джеймс расслабленно откинулся на спинку стула и, взъерошив волосы, поднял свой бокал в воздух. — Ну, за успех предстоящего мероприятия!       Вверх поднялись все три бокала и с глухим стуком ударились друг о друга, пролив при этом часть пива.       — Как мама, Сев? — Джеймс посмотрел на друга.       — Паршиво, но я нашел одно зелье, — Северус мельком окинул взглядом пустой бар, — не сказать, что оно особо разрешено, но уже, кажется, есть успехи.       Северус не настроен был говорить о болезни матери, поэтому они быстро переключились на обсуждение предстоящей поездки Джеймса и Сириуса.       Вскоре Северус ушел, поскольку необходимо было дать Эйлин очередную порцию лекарства, а Джеймс и Сириус остались в баре, уже изрядно выпив. Чуть погодя смылся и Сириус, сказав, что надо закрепить договор с Белл.       Джеймсу же вдруг пришла в голову гениальная идея наведаться к Эванс, она ведь живет совсем неподалеку.       Трансгрессировав за квартал от ее дома, он неспешно направился в ее сторону по пустынной улице. Раньше он у Лили не был, но примерное расположение дома знал.       Дом Эвансов он узнал сразу. Небольшой двухэтажный особняк был частично увит плющом. На первом этаже уютно горел свет за плотными шторами, за которыми виднелись неясные тени.       Остановившись через дорогу от их дома, Джеймс навалился на толстый ствол дерева, полностью скрывшись под его листвой. В комнате Лили тоже горел свет. Джеймс, конечно, не знал, какая комната именно ее, но интуиция подсказывала, что он не ошибается. И правда, буквально несколько секунд спустя одна створка окна отворилась и оттуда выглянула девушка с длинными волосами. В ночи они казались темными, хотя от отдаленного света фонаря в них и виднелись огненные отливы.       Лили всегда перед сном открывает окна и впускает свежий воздух.       Джеймс невольно улыбнулся. Вообще, он всегда улыбался, когда видел или думал о Лили.       Девушка в окне облокотилась на подоконник и, закрыв глаза, вдохнула свежий ночной воздух. Ветер трепал ее длинные волосы, а Джеймс и взгляда оторвать не мог, и так и стоял, пока Лили не скрылась в комнате. Еще немного погодя в комнате погас свет.       — Спокойной ночи, Лили Эванс, — сказал Джеймс и трансгрессировал домой.       Сириус Блэк       Уговорить Джеймса пробраться в дом на площади Гриммо не составило никакого труда. Сириус был уверен, что нужные ингредиенты хранятся в семейных запасах и знал, что в этот день все Блэки собираются у Сигнуса Блэка, младшего брата Вальбурги и дяди Сириуса, поэтому в дом можно беспрепятственно попасть.       Трансгрессировав сразу на крыльцо, он приоткрыл дверь и прислушался.       Никого.       В доме было пусто, по крайней мере, мадам Вальбурги Блэк не было однозначно. Иначе Сириус уже услышал бы ее.       Прокравшись в прихожую, он подавил судорогу, охватившую его тело. Последний раз он здесь появлялся год назад, перед своим побегом, но он не забыл эти темные, пугающие коридоры. Головы домовиков на стене вдоль парадной лестницы. Шорохи и голоса исходившие из-за задернутых портьер. Множество темных артефактов и проклятых вещей, которые лежали в свободном доступе.       Сириус спустился в подвал и прошел ко второй двери слева, где хранился запас самых ценных и редких ингредиентов для опасных и запрещенных зелий. Отобрав все необходимое, он сразу двинулся обратно, не планируя задерживаться в доме ни минутой дольше, чем это необходимо.              Но уже у выхода он подумал, что неплохо было бы заглянуть в его старую комнату. В прошлом году он покидал дом в спешке, мог забыть что-нибудь важное. К тому же, глупо не воспользоваться шансом, пока дом пустой.       Быстро вбежав на самый последний этаж, Сириус вошел в свою комнату, с удивлением отмечая, что вещи лежали нетронутыми. Сириус предполагал, что мать всё сожгла.       Остановившись возле шкафа, он стал беспорядочно выдвигать ящики и смотреть содержимое, размышляя, что может пригодиться. Старые журналы, учебники, мантии — сплошной хлам и ничего интересного. Он уже хотел бросить бесполезное дело, как вдруг уловил посторонний, но такой знакомый запах, и резко развернулся.       Опираясь на дверной косяк и сложив руки на груди, в дверях стоял Регулус, с интересом наблюдающий за старшим братом.       — Что ты здесь делаешь? — одновременно спросили братья.       Сириус ухмыльнулся и выпрямился, сжимая под мантией палочку. Нападать на брата он не собирался, но кто знает, что взбредет тому в голову.       — Почему ты не на приеме с родителями? — спросил Сириус.       — Провинился, — Регулус прошел в комнату вдоль стеллажа с книгами и с интересом стал их разглядывать, делая вид, что Сириус пустое место. — Мама решила, что накажет меня, если не возьмет с собой на это славное мероприятие.       Сириус был в некотором замешательстве. Регулус говорил о матери с пренебрежением, а не с обожанием, как раньше. К тому же, он всегда любил семейные приемы безумных родственников. Да и чтобы госпожа Блэк наказала любимого сына? Это было нечто новенькое.       — А ты что здесь делаешь? — Регулус, наконец, остановился и с презрением посмотрел на него. — Пробрался в дом, словно вор.       — Я за своими вещами, забыл кое-что прихватить в прошлый раз, — для убедительности Сириус потряс мешочком с ингредиентами.       Сириус продолжил исследовать свои ящики, стараясь не замечать пристального взгляда Регулуса.       — В следующем году я собираюсь принять Метку, — выпалил Регулус не своим голосом.       У Сириуса мороз по коже пробежал. Дыхание перехватило.       — Идиот! — он в два шага сократил расстояние между ними и теперь гневно смотрел в глаза младшего брата, с трудом удержавшись от того, чтобы не схватить его за отвороты мантии. — Ты дурак, Рег! Спокойно не сидится?! Зачем тебе это?!       С Регулусом они не общались весь последний год, да и до этого лишь изредка перебрасывались парой фраз. Слишком разные. Разные жизни, разные принципы, разные взгляды. Но от его слов Сириуса страх и волнение за Регулуса охватывало.       — Это уважение, Сириус, — Регулус говорил высоко подняв голову, но с каждой минутой становился все бледнее. — Это возможность стать великим и значимым. Темный Лорд дает уникальный шанс…       — Ты идиот, Рег! — Сириус начинал закипать и, схватив брата за ворот рубашки, сильно встряхнул его. — Ваш Темный Лорд психопат и больной маньяк, он просто использует тебя и выкинет за ненадобностью!       — Я чистокровный, - он грубо стряхнул его руки с себя, — он не посмеет.       — Для чего, Рег? Почему ты не можешь хотя бы держаться в стороне, как родители? Не обязательно лезть на передовую и быть пушечным мясом!       — Как будто ты не собираешься на передовую и быть пушечным мясом Дамблдора!       — Мы будем воевать по разные стороны, Рег. Ты этого хочешь?       Брат во все глаза на него смотрел, о чем-то напряженно думая, но за его безупречной хладнокровной маской Сириус ни одной мысли не мог уловить, кроме тревоги.       — Я… я не хочу воевать с тобой, Сириус. Ты знаешь, что можешь присоединиться. Темный Лорд тебя с радостью примет.       — Да я лучше сдохну, чем буду на побегушках у психопата!       Сириус с яростью оттолкнул младшего брата в сторону и направился к лестнице, все еще кипя от злости. Уже опустив ногу на верхнюю ступеньку, он вновь развернулся.       — Ты не понимаешь, что губишь себя, Рег. Еще не поздно все исправить, ты можешь…       — Нет, Сириус, — твердо перебил он. — Я верю, что Темный Лорд спасет нас, очистит мир от грязи и предателей. Благодаря ему, мы будем жить в новом, лучшем мире. И я к этому буду причастен.       Сириусу хотелось схватить Регулуса и хорошенько его отлупить, вытряхнув всю дурь из его головы.       — А знаешь, — Сириус нацепил привычную маску равнодушия и безразличия, — ты уже большой мальчик, сам можешь принять решение.       Для чего Регулус ему об этом рассказал? Почему вдруг решил поделиться тем, что собирается жизнь свою разрушить?       Не дожидаясь его ответа, Сириус сбежал по лестнице и выскочил на улицу.       Северус Снейп       Июль начался с осложнений в болезни у матери. Эйлин Принц уже не вставала с кровати и медленно умирала. Северус доставил ее в больницу Святого Мунго, но там лишь развели руками. Два дня над ней проводили опыты и пытались выяснить, чем она больна. Целители без конца махали над ней палочками, произнося сложнейшие формулы, и вливали в нее малоизвестные микстуры, но никакие заклинания и зелья не помогли выяснить, чем она больна. В конце концов, целители передали Эйлин Северусу и попросили окружить ее любовью и заботой, потому что, вероятно, ей осталось жить не более месяца.       Прибыв домой, Северус в которой раз порадовался, что его отец ушел. Тобиас Снейп покинул дом и супругу, как только Эйлин начала болеть. Всю свою жизнь он унижал, бил и ненавидел свою жену, проклиная ее способности к волшебству и проклиная Северуса, который был так похож на мать. Как только Эйлин слегла, он собрал свои вещи и ушел. Северус не знал, что с ним и где он, да и ему было наплевать, будь он хоть мертв. Единственное, что сейчас заботило Северуса, это здоровье матери.       За те шесть месяцев, что Эйлин болеет, Северус еще в школе пытался самостоятельно отыскать восстанавливающие и оздоровляющие зелья. Он перерыл всю библиотеку и даже просил у Слизнорта допуск в его личные архивы, в поисках нужных ингредиентов и составов.       Лечение Эйлин осложняло то, что никто не мог понять, что с ней и чем она больна. Северус, варя зелья, мог лишь облегчить ее страдания, избавить от боли, но необходимо было искать причину.       Первого числа прилетела сова от Джеймса, с сообщением о том, что они собрали все ингредиенты для Оборотного зелья и назначенным местом встречи. Забрав у Джеймса и Сириуса все необходимое, Северус вернулся домой. Рассиживать с ними не было времени. Да и посвящать их в подробности болезни матери он не хотел. Северус не терпел, когда его жалели. Впрочем, друзья и не настаивали, они уже поняли, что Северус сам расскажет, если захочет, а допытываться нет никакого смысла.       Оказавшись дома, Северус приступил к приготовлению Оборотного зелья. Для него это было отдушиной и отвлекало от проблем. Он варил для матери четыре сложнейших настойки, одна из которых снимала боль, другая снимала симптомы, третья была направлена против ядов, четвертая являлась оздоравливающей. Все эти настойки требовали кропотливой работы, поэтому приготовление Оборотного зелья служило ему отдыхом. Хоть оно и не входило в школьный курс и относилось к высокой сложности и опасности, для Северуса оно не вызывало проблем, он считал, что с таким и второкурсник справится, будь у того хоть немного мозгов.       Через неделю пришла сова от Джеймса с вопросом, все ли у него получается, вызвав у Северуса лишь недовольство — разве у него может что-то не получится?       Северус разозлился глупому вопросу, но, тем не менее, дал подробный ответ, в какой стадии находится зелье, что он уже в него добавил, а также какой ингредиент будет следующим и сколько, в минутах, оно будет настаиваться. Ответ насквозь был пропитан язвительностью.       Только Северус отправил сову, в дверь постучали. Он напрягся — гостей никто не ждал. Приготовив палочку, он открыл дверь.       — Здравствуй, Северус.       На пороге собственной персоной стоял Люциус Малфой, окончивший Хогвартс пять лет назад, и который был одним из самых ярых врагов Мародеров. Рядом с Малфоем стояли еще двое. Одного Северус опознал, как Антонина Долохова, русского аристократа и, по слухам, настоящего безумца, а вот второго он не знал, хотя и припоминал, что тот тоже учился на Слизерине.       Северус направил палочку на незваных гостей, вызвав лишь усмешку Малфоя.       — Мы пришли поговорить, Снейп, можешь не сотрясать зря воздух.       — Что вам нужно?       — Не буду тянуть, скажу сразу, Снейп, мы можем помочь твоей матери, — губы Малфоя растянулись в ядовитой усмешке.       Не веря, Северус смотрел на Малфоя. Палочка в руке у него дрогнула, и он опустил руку, все равно готовый в любую секунду пустить ее в ход.       — И если ты нас пропустишь, — Малфой скептически огляделся и кашлянул, — в свой дом, мы сможем рассказать подробнее.       Северус прикидывал варианты, что надо Малфою от него, а точнее, что надо Волан-де-Морту от него. Вряд ли Малфой пожаловал сюда по собственной воле, а слухи, что он поддерживает нового Темного волшебника, давно ходят. Северусу также было интересно узнать, что может помочь его матери. Если был хоть малейший шанс спасти ее, он планировал им воспользоваться.       Он пропустил непрошеных гостей в дом и, выглянув на улицу, посмотрел по сторонам, убедиться, что никто их не видел. Троица прошла в гостиную, с брезгливостью оглядывая жилище Северуса.       — Вот это хоромы, Снейп, — усмехнулся Долохов, усаживаясь в одно из кресел.       В ответ Северус бросил на него полный отвращения взгляд.       — Что вам нужно? — снова спросил он, взглянув на Малфоя, который так и не рискнул садиться.       — У нас к тебе есть предложение, Снейп. Равноценный обмен, так скажем. Мы знаем, чем больна твоя мать и чем ей можно помочь. В обмен нам необходимо, чтобы ты сварил кое-какое зелье.       Северус прожигал Малфоя ненавистным взглядом. Если они знают, чем она больна, велика вероятность, что они в ее болезни и замешаны. Вряд ли это простое совпадение.       А еще Северуса искренне удивила их просьба. Он сильно сомневался, что у Волан-де-Морта всё настолько плохо с кадрами, что он обращается за помощью к школьнику.       — Я не работаю с Пожирателями, — отрезал он.       — Это только пока, Снейп, — на губах Малфоя вновь самодовольная усмешка. — Ты можешь тут показывать свою гордость или гриффиндорскую безрассудность, но мы знаем, что наша помощь тебе нужна. И твое счастье, что ты можешь оказаться полезен.       На этих словах Малфоя, Долохов неприятно засмеялся.       — Не надо ломаться, как неопытная девица, Снейп, — с насмешкой произнес Долохов. — Хочешь, чтобы твоя мамаша прожила еще хотя бы год, следует согласиться на столь щедрое предложение.       — Антонин совершенно прав, — Малфой бросил взгляд на Долохова. — Мы не требуем дать нам ответ сейчас, Северус. А так же, мы ни в коем случае не предлагаем тебе вступить в наши ряды, — Малфой с усмешкой оглядел его сверху вниз, презрительно скривившись. — Но нам нужна от тебя всего одна услуга. Взамен мы тебе оставим рецепт одной микстуры, — он достал из мантии свернутый пергамент, — она поможет подавить симптомы болезни твоей матери, но не излечит ее. Учти, что это зелье будет помогать только один месяц. Именно столько у тебя есть, чтобы дать нам ответ.       Малфой бросил пергамент на стол и направился на выход. Пропустив вперед Долохова и неизвестного, он обернулся.       — Не советую затягивать с решением, Северус.       Как только за ними закрылась дверь, Северус развернул пергамент и прочитал рецепт зелья. Он его видел впервые, оно состояло всего из трех ингредиентов и было довольно простое в приготовлении.       Следующие несколько дней Северус посвятил изучению рецепта, оставленного Малфоем. Он разложил его на составляющие и анализировал, как оно может взаимодействовать с другими зельями, которые он давал матери. Изучал от чего и в каких целях используют те или иные ингредиенты. Рассчитывал с чем можно смешивать данное зелье и какие могут быть побочные эффекты, а главное, как его можно усовершенствовать и вылечить Эйлин.       Все это время Северусу писали Джеймс и Сириус, с вопросами о продвижении в приготовлении их зелья.       В конце концов не вытерпев, он, в грубой и непечатной форме ответил им, чтобы они его не отвлекали.       По окончании изучения зелья, Северус пришел к выводу, что оно, как минимум, никак не сможет повредить Эйлин, а значит можно смело его дать ей. И уже после этого, понаблюдав за состоянием матери, можно попробовать вывести улучшенную форму зелья.       Через неделю, после получения первой дозы лекарства, Эйлин смогла самостоятельно встать с кровати и спуститься на кухню.       — Мама!       Северус сидел в кресле, читал и никак не ожидал, что мать сама спустится вниз. И уж тем более не ожидал, что Эйлин будет улыбаться.       — Как ты себя чувствуешь, все хорошо? — Северус тут же метнулся к матери и, приобняв, довел ее до кресла и усадил.       — Чаю бы, Северус.       Северус тут же отлевитировал из кухни заварочный чайник и две чашки.       Эйлин пила чай и следила своими черными, такими же, как у Северуса, глазами за своим сыном.       — Что это за зелье, Северус?       — Это… — Северус на секунду запнулся, не решаясь говорить правду, — это оздоровительная настойка. Не совсем классическое и допустимое смешение ингредиентов, но я все изучил, она должна помочь… хотя бы на время.       Северус почувствовал в голове не свои мысли, тут же всплыл Малфой и Долохов, сразу за ним Джеймс и Сириус в пабе, и обеспокоенная Лили, с которой он разговаривал на голгофе.       — Тебе следует упражняться в окклюменции, Северус, — произнесла Эйлин, отпив чай.       Северус кивнул и поморщился. Его мать была весьма талантлива в легилименции и окклюменции и с четвертого курса обучала этим навыкам сына, считая, что такие способности никогда лишними не будут. В целом, он довольно хорошо с этим справлялся, по крайней мере, открытое проникновение мог предотвратить. На протяжении вот уже двух лет он всегда тренировался, когда выдавалась свободная минутка. Но в последнее время он забросил упражнения, все свободное время посвящая здоровью матери.       — Что от тебя хотел Малфой?       Северус забеспокоился, он не собирался рассказывать ей о предложении Малфоя. Несколько раз все обдумав, он понял, что зелье усовершенствовать нельзя. Малфой предусмотрел, чтобы у него не было возможности отказаться от их предложения. К тому же, после посещения Малфоя, Северус был уверен в причастности Пожирателей к болезни матери. Теперь выбор у него стоял между здоровьем и благополучием матери или же своей принципиальностью. И Северус, через муки совести, выбрал первый вариант.       — Северус, ты должен поступать по совести. Если ты согласишься на их сделку, обратного пути не будет. Подумай, стоит ли это того? Стоят ли твои друзья, твои подруги, твои принципы того, чтобы принять их условия? Я не хочу, чтобы из-за меня ты сворачивал на темный путь.       Северус ей ничего не ответил, лишь мрачно взглянув в ответ. Он в любом случае будет поступать так, как считает нужным.       Эйлин нежно улыбнулась и взяла в руки его ладонь.       — Ты талантлив, Северус. И Темный Лорд захочет тебя использовать снова и снова. Когда не станет меня, он будет использовать твоих друзей. Подумай, хочешь ли ты рисковать Джеймсом, Сириусом, Ремусом? Хочешь ли ты рисковать Лили? Темный Лорд всегда найдет нужные рычаги на тех, кто ему нужен. Поэтому лучше дать отказ ему сразу.       Северус глубоко задумался над словами матери. В ее словах была доля истины, но он все равно не хотел ее терять. Она была его единственным родным человеком за пределами школы. И хоть они не были очень близки, Северус ее любил.       — Прошу тебя, Северус, пообещай, что ты не примешь предложение Малфоя? Ради меня. Прошу, — Эйлин умоляюще смотрела на сына.       — Обещаю.       Лили Эванс       Июль тянулся ужасно медленно. Лили целый месяц слонялась без дела по дому, выполнив все домашние задания в первые несколько дней. Ей было скучно и одиноко. Петунья стала еще злее, чем обычно, и огрызалась на Лили по поводу и без. Алиса уехала с родителями в Швейцарию, навестить бабушку и дедушку. Северус целыми днями ухаживал за больной матерью и варил зелья, отвергая при этом любую помощь. Даже Поттер, и тот молчал. А ведь обещал писать каждый день!       При этой мысли у Лили больно кольнуло в груди. За целый месяц от него пришло всего одно письмо, если его так можно назвать. На самом деле это была колдография, на которой был изображен Поттер верхом на метле. На обратной стороне было написано размашистым почерком: «Эванс, мне купили новую метлу, у слизеринцев совсем не остается шансов на победу в квиддич! P.S. Если ты хорошо попросишь, я могу тебя покатать. Твой Джеймс».       Лили едва сдерживала широкую улыбку, когда читала его сообщение. Поттер не изменял себе.       Колдографию Лили разместила в общем ряду с остальными. И при взгляде на эту гирлянду из фото, она всегда обращала внимание именно на Поттера, который сидел на метле, сжимая ее лишь ногами, одной рукой он махал, а другой взъерошивал свои волосы.       Ее всегда раздражала его дурацкая привычка лохматить свои волосы. Очевидно, он переживал, что иначе будет выглядеть, как нормальный человек. Но она сама не замечала, как губы растягиваются в легкой улыбке, стоит ей бросить взгляд на фото.       Джеймс Поттер       Джеймс изнемогал от ожидания. Он ненавидел ждать.       Он старался занять себя делами. Днем они играли с Сириусом в квиддич, часто проводили время с соседями-маглами и просто гуляли по Годриковой Впадине. Но в вечера, когда Сириус изредка уходил, Джеймсу становилось тоскливо. В такие моменты все его мысли занимала Эванс.       В один из таких вечеров, попрощавшись с другом, Джеймс поднялся к себе и по привычке бросил взгляд на полку, где стояли книги и несколько колдографий в рамках.       На одной из них были Мародеры на третьем курсе после матча Гриффиндор-Слизерин. Джеймс победно вскидывает руку с пойманным снитчем, рядом смеется Сириус запрокинув голову и одной рукой обнимая Джеймса за шею, а второй Ремуса, который радостно улыбается, с другой стороны от Джеймса стоит Северус, как всегда, с безобразным равнодушием от их победы.       На втором снимке тоже Мародеры, но уже на пятом курсе, после СОВ по Защите, все выглядят уставшими, но довольными.       На еще одной колдографии стоял Джеймс и в кадре неожиданно появлялся Сириус, который запрыгивал на спину ничего не ожидавшего друга.       На последней колдографии была девушка, сидевшая за партой и счастливо улыбавшаяся колдографу. Белоснежная рубашка застегнута под горло и перетянута красно-золотым галстуком. Она ладонью подпирает лицо, прищуривает изумрудно-зеленые глаза от слепящего солнца, а волосы ее огнем полыхают при малейшем повороте головы. Прекраснее картины Джеймс не видел.       Лили…       Этот снимок Джеймс стащил у Стоун на пятом курсе. И с тех пор он был всегда вместе с ним, когда он уезжал в школу или возвращался домой.       Упав на свою кровать, он уставился бессмысленным взглядом в потолок.       Эванс...       Ну сколько можно ломаться?       В последнее время Джеймс все чаще любил представлять их будущую жизнь. Будущую жизнь с Лили. Подобные мысли не свойственны подросткам его возраста, но уж очень сильны были его чувства к Лили, он точно знал, чего хочет. Поэтому он представлял, как они поженятся. На их свадьбе обязательно будет много людей. Потом они поедут в свадебное путешествие. Джеймс знал, что Лили мечтала побывать в Ирландии, поэтому именно туда они и отправятся. А когда вернутся, поселятся в небольшом двухэтажном домике с красивым садом на юге Англии. Лили будет целителем, как мечтала, а Джеймс будет играть в квиддич за одну из любимых команд. Он будет лучшим в своем деле, будет зарабатывать столько, что Лили ни в чем не будет нуждаться. Она сделает дом уютным и теплым, как она сама, и всегда будет встречать Джеймса с очередной победой его любимым яблочным пирогом.       Лет через пять они заведут детей. Джеймс хотел, как минимум, троих. Двух мальчиков и девочку. У девочки будут красивые огненные волосы и зеленые глаза, а Джеймс и Лили дадут ей такое же красивое цветочное имя.       В их доме всегда будет много гостей. По выходным у них будут собираться Мародеры, а по воскресным обедам будут приезжать их родители и водиться с внуками.       Когда их дети немного подрастут, они поступят в Хогвартс, на факультет самых храбрых. Старший сын обязательно унаследует его талант в квиддиче, младший любовь к шалостям, а дочка просто будет папиной любимицей.       Джеймсу казалось все это таким естественным и правильным, пусть и далеким. Он даже не допускал мысли, что все будет иначе.       Поэтому его сейчас так мучило то, что он не пишет Лили. Он дал слово Мародерам, что до лагеря не напишет ей ни единого письма и теперь искал все способы обойти это обещание. Выход пришел сам собой на следующий день. Чета Поттеров подарила своему любимому сыну новую метлу в честь предстоящего последнего года в Хогвартсе. Джеймс был вне себя от счастья и даже попросил его сфотографировать. Колдография, на его вкус, получилась отменная, и он немедленно решил отправить ее Лили.       Ремус Люпин       Полнолуние в июле выпало на первое число. За неделю до этого Ремус, как и обычно, стал более озлобленный, нервный и дерганный. Под глазами залегли темные круги, кожа побледнела, суставы и кости страшно ломило.       Никогда к этому не привыкну.       Лежа на кровати у себя в комнате, он пытался читать учебник из дополнительной литературы по Защите от Темных Искусств. Но мозг никак не хотел усваивать новую информацию, без конца рисуя жуткие картины предстоящей трансформации. Мясорубка — именно так Джеймс называл трансформацию; именно через нее каждый месяц проходил Ремус.       Захлопнув учебник, он вышел на улицу. Лето выдалось жарким и солнечным. Каждый день стояла прекрасная погода.       Он задумался о том, что сейчас все его одноклассники приехали домой к родителям, наслаждаются каникулами, ездят друг другу в гости, гуляют и веселятся. Посещают своих бабушек и дедушек. Да и просто ловят прекрасные моменты беззаботной молодости.       Для Ремуса беззаботная жизнь закончилась, когда ему не было и пяти. Дети редко помнят себя в таком возрасте, но он, как вчера, помнит в мельчайших деталях ту страшную ночь. Помнит, что отец тогда вернулся поздно вечером и они с матерью о чем-то громко переговаривались на кухне. Помнит, как ночью слышал жуткий вой, от которого кровь в жилах стыла. Помнит распахнутое настежь окно, огромные желтые глаза и резкий запах животного. И то, как зверь вцепился ему в плечо. Как в комнату вбежал отец и заклинаниями и арбалетом прогнал волка. Помнил крики матери и дрожащие руки отца, которые переносили его в Мунго. После потянулись бесконечные дни в больнице, его пытались отпоить множеством зелий. Мать все это время рыдала у кровати, а отец просил прощения и винил себя.       Ремус никогда не считал, что отец виноват. Лайелл Люпин работал в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, и именно там он встретился с оборотнем по имени Фенрир Сивый, которого привели для допроса.       Лайелл в тот день допустил ошибку, сказав, что оборотни бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего кроме смерти. Сивого это, конечно же, разозлило и вскоре он пришел отомстить Лайеллу, покусав его сына.       Когда Ремуса выписали из больницы, родители окружили его еще большей заботой. Они старались ему дать все, в чем бы он ни нуждался. Правда, вскоре в их городке, где они жили, узнали, что Ремус «болен» и им пришлось переехать на окраину небольшой деревушки, вдали от других домов.       Ремусу запрещали общаться с другими детьми, да и те все равно его сторонились. Из-за болезни в детстве он был довольно замкнутым, предпочитая проводить время в одиночестве или же за чтением.       К восьми годам Ремус уже четко осознавал, что нормальной жизни у него никогда не будет. Никогда не будет близких, друзей, девушки, что он никогда не сможет завести семью. И все больше он искал утешения в книгах, Лайелл и Хоуп скупали их десятками для него, он обожал магловское фэнтези и приключенческие романы.       Когда ему исполнилось девять, отец начал обучать его основам волшебства, способности к которому он проявлял с раннего детства. В их семье понимали, что для него вход в Хогвартс закрыт. Но спустя два года все изменил профессор Дамблдор, который пригласил его учиться. Лайелл долго сопротивлялся, он сомневался, что Ремусу и, главное, другим студентам, предоставят надежную защиту, но Дамблдор умел убеждать. И так Ремус в одиннадцать лет поехал в Хогвартс, о котором ранее не смел и мечтать.       Предложение Дамблдора о возможности учиться Ремус все еще воспринимает как подарок судьбы. Ведь именно там он встретил Джеймса, Сириуса и Северуса. Он был им бесконечно благодарен за то, что они не отвернулись, за то, что приняли его, за то, что полюбили его и его «проблему по мохнатой части». Ремус никогда не думал, что он может быть так безгранично счастлив.       Он часто думал об их четверке, о том, как они вообще умудрились подружиться. Джеймс был до жути избалованным ребенком, который не знал отказов, задиристым, веселым, балагуром и при этом очень талантливым. Вспыльчивый и несдержанный Сириус, которого бросало из крайности в крайность, от вспышек ярких эмоций до поражающего равнодушия. Северус же был всегда серьезен и мрачен, не в меру язвителен, самый большой пессимист на планете. И он — Ремус — оборотень.       Мысли о Мародерах заставили его ненадолго забыть о приближающемся полнолунии. Всё-таки, он счастливчик. Не каждому выпадет шанс обзавестись такими друзьями, и Ремус это по-настоящему ценил.       — Ремус, идем ужинать, — из дома вышел отец и слабо улыбнулся.       — Иду, пап.       Пройдя за отцом на кухню, он уселся за стол. На кухне воцарилось такое привычное напряжение. Матери Ремуса не стало год назад, она была маглой и умерла от рака. Она умирала долго и мучительно, Ремус и Лайелл ничем не могли ей помочь, и приходилось наблюдать, как она постепенно угасает. Лайелл все еще не смирился со смертью любимой супруги. В доме все также хранились ее вещи. На кухне стояла ее любимая кружка, в прихожей висел ее плащ, на прикроватной тумбочке лежали ее украшения и книга, с закладкой на середине. Создавалось впечатление, что хозяйка этих вещей лишь ненадолго покинула дом и должна вот-вот вернуться. С тех пор в доме всегда царила атмосфера скорби и печали. Ремус не хотел уезжать в школу в прошлом году и оставлять разбитого отца, но тот пообещал справиться и силой отправил его на учебу. Когда Ремус вернулся, несколько дней назад, он не сразу узнал отца. Лайелл резко постарел на пару десятков лет, из веселого и добродушного человека превратился в вечно печального, с тоской в глазах, старика, у которого не осталось никаких интересов в жизни.       — Готов к полнолунию?       — Готов, — с тяжким вздохом произнес Ремус.       К этому нельзя быть готовым.       Джеймс Поттер       В предпоследний день июля прилетела сова из Министерства с сообщением о месте и времени сбора. Сразу за ней явилась сова от Северуса с пергаментом, на котором было лишь одно слово: «Готово».       Джеймс и Сириус сразу выдвинулись в Паучий тупик в уже знакомый бар, куда Северус приволок целый котел.       — Так много?! — Сириус вытаращил глаза на друга.       — Тебе его надо будет пить каждый час, а еще не забывай про Белл. Тут на двоих, — Северус задвинул котел под стол и вытер рукавом взмокший лоб. — Она, надеюсь, не передумала?       Сириус сделался еще более надменным, чем обычно.       — Пришлось попотеть, в прямом смысле этого слова, — с самодовольством произнес Сириус под усмешку Джеймса. — Навещал ее раз в несколько дней, всю душу из меня вытрясла.       — У Сириуса Блэка есть душа? — усмехнулся Северус и увернулся от летящего в него арахиса, в шутку запущенного Сириусом.       — Ну ладно, задерживаться я не могу. Удачи вам, Джеймс, Сириус, — Северус перевел взгляд с одного на другого и, вдруг став совершенно серьезным, произнес. — Ведите себя хорошо, мальчики.       Джеймс с Сириусом на это дружно расхохотались.       — И, Сохатый, не доставай Лили, очень тебя прошу, — Северус для убедительности даже руку к груди приложил.       — Это уже выше его сил, Сев, — ответил Сириус, блеснув глазами и расплывшись в улыбке. — Строчит ей письма каждый день, столько пергамента перевел, — он закатил глаза, — но не отправляет их! Я слежу.       С Белл договорились встретиться у нее дома за час до встречи в Министерстве, она жила как раз неподалеку.       — Привет, Джен! — поприветствовал девушку Джеймс, когда они постучали в дом Белл.       Она бросила на Джеймса нежный взгляд и, пролетев мимо, повисла на шее Сириуса.       — Ох, Сириус! Тебя так давно не было, — Джен обиженно поджала губы.       — Прости, Джен, мародерские дела! — Сириус пытался отцепить от себя Белл.       Родителей Джен дома не было, поэтому Сириус в спокойной обстановке еще раз объяснил весь план и вручил двухнедельный запас зелья. Белл, влюбленными глазами смотрела на Сириуса и, кажется, слышала его через слово.       Пришла пора выпить зелье. Сириус бросил в свой стакан волос Джен и зелье приобрело лакрично-желтый цвет.       — Истинный пуффендуец! — прокомментировал Джеймс.       Зелье с волосами Сириуса приобрело насыщенный темно-синий цвет с желтыми вкраплениями.       — Никак я вижу созвездие Большого Пса, — опять пошутил Джеймс, прищурившись глядя в стакан с зельем.       — Да, а вот об одежде надо было заранее подумать, — произнес Джеймс, с трудом сдерживая смех, глядя на "Сириуса", который теперь стоял в розовой футболке и белой короткой юбке.       "Белл" же беззастенчиво начала снимать с себя одежду Сириуса и в обнаженном виде рыться в чемодане, в поисках чего-нибудь сносного.       — Эй! Тут вообще-то Джеймс, Сириус! Немедленно оденься, — недовольно прокричал "Блэк", покрываясь некрасивым румянцем, которого Джеймс отродясь у него не видел.       Но "Сириус" её проигнорировал. Ему категорически не нравилась одежда, которую подготовила ему Белл, поэтому он пошел в ее комнату перерывать гардероб. Пока Джеймс давился от смеха, глядя как поддельный Блэк неуклюже раздевается и с каким шоком смотрит в свои трусы.       "Белл" в это время уже сбежала по лестнице с ворохом одежды. Выбрав джинсовые шорты и красную футболку, она, наконец, угомонилась. Выглядела она, прямо скажем, необычно. Привычному нежному и симпатичному лицу добавились черты высокомерия и заносчивости. Со своего маленького роста она все равно умудрялась смотреть на всех свысока. Изящно откинув прядь волос с лица, она легким движением палочки упаковала и закрыла чемодан.       Джеймс только с удивлением решил, что харизма Сириуса врожденная, и даже в другом теле она так явно проявляется.       А вот поддельный Блэк выглядел напуганным и смущенным, каким Джеймс его в жизни не видывал.       — Ну, все, пора. Джеймс, Сириус-любовь моя? — "Белл" оглянулась на Джеймса и Сириуса.       Джеймс вновь рассмеялся и взглянул на часы.       — Черт! У нас три минуты! Бежим!       Лили Эванс       Тридцатого июля прилетела незнакомая сова из Министерства, с напоминанием, что завтра ровно в полдень необходимо быть в Министерстве Магии по указанному адресу.       Лили охватил мандраж. Всю ночь она ворочалась в кровати в попытках уснуть. Проиграв это дело, она встала в пять утра и стала перепроверять уложенные вещи. Через пару часов встали родители и они вместе позавтракали. Родителям надо было идти на дежурство в больницу, поэтому они, попрощавшись с Лили и, дав последние напутствия, ушли. Еще раз перепроверив все вещи, Лили трансгрессировала к Министерству.       В холле уже столпилось несколько студентов с других факультетов. И, заприметив свою подругу, Лили бросилась к ней.       — Алиса! Как я рада тебя видеть! — Лили заключила Алису в крепкие объятия. — Ты подстриглась, невероятно! Ну просто красавица!       — Да, Лилс, спасибо! — Алиса в картинном жесте отбросила короткие пряди от лица.       Свои длинные каштановые волосы она практически полностью отрезала, оставив стрижку «под мальчика». Волосы торчали вокруг ее головы и придавали сходство с воробьем, что, тем не менее, ужасно ей шло.       К собравшейся группе подошли два молодых мракоборца, которые сообщили, что они будут с ними на протяжении всех двух недель. Один из мракоборцев, Николас Подмор, начал проверять собравшихся по списку. Не хватало троих: Поттера, Блэка и пуффендуйки Белл.       Вот не могут они по-человечески!       Лили начинала на них злиться. Времени до того, как портал перенесет их на место, оставалось все меньше. Она начала покусывать губы и озираться по сторонам.       Наконец, она увидела взъерошенную шевелюру. Поттер бежал наперевес с огромным рюкзаком и махал им рукой, в шаге от него неслась Джен Белл и замыкал группу отстающий и запыхавшийся Блэк, который, очевидно, растерял весь свой шарм где-то по дороге.       Лили с Алисой переглянулись и покачали головами в осуждении Мародеров.       — Полагаю, Поттер, Блэк и Белл прибыли. Готовы? — спросил Подмор.       — Так точно, сэр! — отрапортовал Поттер и отсалютовал рукой.       Студентов разделили на две группы и они направились каждый в свою сторону к порталу.       — Лили, только посмотри, как Блэк на Поттера смотрит, — прошептала Алиса, кивком головы указывая на Блэка, — ну точно их связывает не только дружба, — захихикав, сказала она.       Действительно, тот с тоской и обожанием смотрел на удаляющуюся спину Поттера.       Странно. Им, конечно, тяжело расставаться, но этот щенячий взгляд уже лишнее.       — Держи свои влажные фантазии при себе, Стоун.       Лили с Алисой развернулись и увидели возле себя Белл, которая бросила на них высокомерный взгляд и прошла мимо.       — Что-о-о? — протянула Алиса, удивленная столь грубым тоном.       Но Белл уже ушла вперед и не ответила. Лили с Алисой недоуменно переглянулись. Джен Белл была довольно неплохой девчонкой, они были не друзьями, но хорошими приятельницами и такая грубость в их адрес повергла их в шок.       Подойдя к порталу, они все сгрудились вокруг него. Поттер оказался прямо напротив Лили. Она подняла на него нерешительный взгляд, чувствуя, как в ней мгновенно поднимается недовольство. Поттер не смотрел на нее в ответ, он смотрел на Белл, и хоть и был серьезен, в глазах у него сверкали хитрые искорки. Лили перевела недовольный взгляд на Белл, сразу сталкиваясь с ее пристальным и насмешливым взглядом. Широко усмехнувшись, Белл отвернулась.       Что это еще значит? Что за нахальство? И что у них с Поттером?..       Возмущению Лили не было предела. В груди опять неприятно что-то зашевелилось.       — Лили! — Алиса прикрикнула на подругу и головой указала на портал, который уже начал наливаться голубым свечением.       Лили быстро схватилась за обруч, служивший порталом.       Мощный рывок. Миг головокружения и тошноты и они на месте.