Джеймс Поттер
Едва они оказались на заднем дворе дома Поттеров, сразу сработала магическая сигнализация, предупреждающая о проникновении на территорию. Их словно давно ждали — тотчас распахнулась дверь и на пороге появились родители.
— Джеймс! — Юфимия кинулась ему навстречу, заключая в крепкие объятия и не скрывая тревоги.
Отцепив от себя руки матери, Джеймс посмотрел на отца — Флимонт был не на шутку встревожен.
Что-то не так…
— Что случилось? — спросили Джеймс и Флимонт одновременно.
Джеймс начал рассказывать первым. Рассказал о нападении Пожирателей Смерти, о том, что больше половины погибло и что выжившие сейчас ожидают помощь. Сказал, что необходимо срочно отправиться в Министерство, чтобы помочь оставшимся на том проклятом острове.
Пока он рассказывал, Юфимия увела девочек и Фенвика с Рипли в дом, им всем была необходима помощь.
— Пап, что у вас случилось? — Джеймс видел, что отец не особо-то и удивлен случившемуся.
— По всей Англии прошли нападения… словно ураган. Напали на Косой переулок, Камбур выкосили подчистую, множество нападений на маглов, убили Главу Отдела магического правопорядка…
Джеймс не находил слов, так и стоял с открытым ртом и смотрел на отца, который все перечислял нападения и потери.
— Мистер Поттер, — подал голос Сириус, —
Он объявил войну?
— Открыто — нет, Сириус, — мистер Поттер почесал подбородок, задумавшись. — Но, думаю, все и так очевидно.
— Только не для Министерства! — гневно выпалил Джеймс. — Сколько они уже закрывают глаза на все?!
Но не успел Джеймс разойтись, его тут же прервал отец:
— Сейчас не время спорить. Надо отправить сову в Министерство о случившемся с вами.
— Я думал, ты сам отправишься? — удивленно сказал Джеймс.
— Трансгрессионная и каминная сети закрыты, ищут преступников.
— Что?! — спросили Джеймс и Сириус одновременно.
— Так что ваши друзья пусть пока что остаются у нас, — сказал мистер Поттер и отправился писать письмо в Министерство.
Когда Джеймс и Сириус вошли в дом, Юфимия хлопотала над Эммелиной, которая пострадала больше всех. Остальные расположились на диване и креслах в гостиной. Лили снимала с руки Рипли повязку, всю пропитанную кровью и с помощью палочки прочищала рану и накладывала швы. У Джеймса сердце сжималось от этой картины. Больше всего он хотел уберечь Лили от бед и невзгод, уберечь от войны и ее последствий. Хотелось стать для нее тем, кто защитит от любых проблем. Наверное, он еще никогда и ни за кого так не боялся, как за нее в эту самую ночь.
Пообещав себе, что он никогда не допустит, чтобы с Лили что-то случилось, он ступил в комнату, предлагая свою помощь.
Лили Эванс
Ухаживая за пострадавшими и помогая миссис Поттер, Лили не заметила, как наступил вечер.
Она зашла в пустую гостиную и опустилась в кресло. Единственным источником света здесь служил камин, отбрасывая неясные тени. Устремив опустошенный и бессмысленный взгляд на огонь, она все еще пыталась осознать произошедшее. Снова и снова переживала страшные мгновения.
Вивьен, как же так…
Она никак не могла смириться со смертью подруги. Не хотела и не могла понять, чем светлый, умный и добрый человек мог заслужить такую смерть.
Думала о других погибших. Лили видела, как японца, с которым она сражалась на дуэли и который был довольно милым и приятным человеком, вытаскивали из-под обломков. Его буквально разорвало на две части.
Глаза защипало, горло сдавил спазм. В грудной клетке потяжелело. И если до этого она сдерживалась, то сейчас дала слезам волю. Негромко всхлипнув, зажала рот ладонью.
— Лили, можно? — в комнату осторожно заглянула Юфимия Поттер.
Вздрогнув от неожиданности, Лили тут же утерла слезы со щеки.
— Миссис Поттер, да, конечно, — голос предательски дрогнул. — Извините за это…
— Ничего, дорогая, ты многое пережила сегодня, — миссис Поттер села на краешек соседнего кресла. — Джеймс рассказал, как храбро ты себя вела.
Лили через силу скривила губы в улыбке. Ей сейчас было так горько, что хотелось разрыдаться в полную силу.
Джеймс…
— Расскажи, что там случилось…
У миссис Поттер был настолько мягкий голос и теплый взгляд, что Лили как прорвало. Она рассказала ей обо всем. Как напали на лагерь. Как их всех разбудил Сириус. Как Джеймс сказал им бежать. Рассказала обо всех погибших, о том, как ее спас Джеймс и о смерти Вивьен, не выдержав под конец и чувствуя, как щеки обжигают горячие дорожки.
— Не надо жалеть умерших, Лили, — миссис Поттер легко прикоснулась к ее руке. — Сохрани в памяти хорошие воспоминания о них и отпусти.
Лили ей через силу кивнула. Ей это казалось непосильной задачей, тогда как ее новые друзья и приятели были столь реальны, еще несколько часов назад она с ними разговаривала и смеялась, а сейчас их нет.
— Когда встречаешься лицом к лицу со смертью, понимаешь, — продолжила миссис Поттер, — как многое ты не успел сделать. Где-то малодушно струсил, где-то был слишком горд, а где-то просто-напросто не успел.
Миссис Поттер перевела на нее сочувствующий взгляд, а Лили невольно отметила, что ее глаза точь-в-точь как у Джеймса — насыщенно-карие, с желтыми проблесками.
— Живи здесь и сейчас, Лили, и наслаждайся каждым моментом. Особенно в такие времена. Мы никогда не знаем, когда закончится наш путь, — она ненадолго замолчала и вновь продолжила. — Знаешь, я часто смотрю на Джеймса и Сириуса, и они живут с такой жаждой, словно завтра никогда не наступит… И думаю — это правильно. Поэтому живи, Лили. Говори людям то, что хочешь сказать. Целуй любимого человека. Прокатись на скоростной метле, если вдруг захочется, — на ее губах отразилась до боли знакомая улыбка, такая, что невозможно было не ответить.
— Спасибо, миссис Поттер.
— Пойдем в столовую, я приготовила всем нам перекусить.
Лили, утерев дорожки слез с щек, пошла за миссис Поттер в столовую, где все громко переговаривались.
— Лили, ты как? — спросила Алиса, с беспокойством взглянув на подругу.
— Все хорошо, Алиса, — Лили ей слабо улыбнулась, — есть хочется.
Алиса отрезала большой кусок от яблочного пирога, налила чашку чая и поставила перед ней.
Взгляд непроизвольно к Джеймсу притянулся. Он о чем-то переговаривался с Сириусом, который хмурил брови и был необычайно серьезен.
— Надо бы домой сообщить, что с нами все хорошо, — подал голос Ричард.
Лили хлопнула себя ладонью по лбу, ругая себя за забывчивость. Сегодня днем они все должны были прибыть домой, родители должно быть места себе не находят! Но не успели все всполошиться, их успокоил мистер Поттер:
— Все в порядке, я отправил сову вашим родителям еще днем, они знают, что вы в безопасности.
— Спасибо, мистер Поттер! — прозвучал недружный хор голосов.
— Мистер Поттер, можно включить радио? — спросила Эммелина.
— Да, включайте. Может, какие-то новости появились.
Настроив радио на волну Министерства, все в столовой притихли. Диктор говорила о новых нападениях и новых потерях. Пострадало много высокопоставленных сотрудников Министерства, в том числе дядя Рипли, напали еще на один округ Англии и было множество пострадавших среди маглов.
— Монстры… — тихо сказала Алиса.
— Почему Министерство ничего не делает? — задал Бенджи всех интересующий вопрос.
— Министерство не знает, кто совершает эти преступления, не знает, какой будет следующий их шаг и где их ждать. Возможно, если знать местоположение Волан-де-Морта, можно было бы и что-то предпринять, но у нас нет этой информации, — пояснил мистер Поттер.
В столовой поднялся шум. Все стали спорить и обсуждать, где может быть Волан-де-Морт, кто может состоять в его армии и кто виновен во всех этих нападениях. Джеймс не принимал участия в этих спорах, и немного погодя его куда-то увел мистер Поттер. Лили подумала, что должно быть, мистеру Поттеру известно гораздо больше, чем говорят по радио.
Лили вдруг вспомнила, что она все еще не поблагодарила Джеймса за то, что он спас ей жизнь. Им вообще все еще не удалось поговорить или хотя бы остаться наедине.
Под конец, не выдержав шума, она неслышно поднялась и выскользнула из столовой. Ей не хватало свежего воздуха, а голова гудела от чужих голосов. Пройдя по темному коридору, она вышла через заднюю дверь на крыльцо.
Полной грудью вдохнув прохладный ночной воздух, она прикрыла глаза, наслаждаясь покоем. Теплый ветер легко развевал ее волосы и приятно обдувал лицо. Присев на ступеньку, она положила голову на руки, сложенные на коленях. Из низкой травы доносился стрекот кузнечиков, сквозь дверь слышались отдаленные голоса друзей.
На душе мгновенно наступило умиротворение.
Но не успела она в полной мере насладиться одиночеством, как вдруг услышала отдаленный шум. Вскинув голову, она увидела Джеймса. Он сидел в беседке, обвитой плющом, и потому сразу не заметной в ночной тьме. На него немного падал свет из окна гостиной, и было видно его непривычно серьезный вид. Он о чем-то напряженно думал, между бровями пролегла складка, губы крепко сжаты и взгляд неподвижен. Лили еще не приходилось видеть такого Джеймса. Он, словно почувствовав ее взгляд, резко повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
Лили от неожиданности вскочила на ноги и хотела было вернуться в дом, но он оказался быстрее, в несколько широких шагов оказавшись возле крыльца.
— Лили… — Джеймс говорил очень тихо. — Не уходи.
— Прости, я… я не хотела мешать… Просто вышла подышать… и отдохнуть, — Лили сама не понимала, почему оправдывается, ничего плохого она не сделала, но ей казалось, что она нарушила его спокойствие, которое было важно для него в этот момент.
— Ты не помешала, Лили, — Джеймс продолжал говорить полушепотом, — ты никогда не мешаешь.
Повисла пауза, Лили не знала, что ей делать. Поттер стоял возле ступенек и смотрел на нее снизу вверх проникновенным серьезным взглядом.
— Джеймс... — Лили на секунду запнулась — как странно звать его по имени, — спасибо тебе. Ты прошлой ночью спас мне жизнь и…
— Пойдем со мной, — неожиданно сказал он, прервав ее, и протянул руку.
Не сомневаясь ни секунды, она протянула руку в ответ.
Кончики пальцев дрогнули, по телу прокатилась волнующая дрожь, стоило вложить руку в его ладонь. В груди что-то встрепыхнулось, но она позволила ему увести ее.
Они вышли за периметр сада Поттеров, прошли сквозь небольшой редкий лес и оказались на маленькой круглой поляне, вдоль которой пробегала река, а по бокам был уже более густой и непроходимый лес.
— Нам туда, — Поттер указал на большой, раскидистый дуб, находящийся прямо на самом берегу.
Когда они подошли к дереву, Поттер достал палочку и прошептал заклинание, и на толстом стволе дерева мгновенно проявилась лестница.
— Дамы вперед, — картинно склонившись, Джеймс улыбнулся, кажется, впервые за вечер.
Не сомневаясь, заинтригованная Лили смело шагнула к лестнице.
За пышной кроной листвы скрывался самый настоящий шалаш. Забравшись сквозь проем в полу, Лили поднялась на ноги и окинула пространство восхищенным взглядом.
Шалаш был поистине волшебным, во всем ощущался дух Джеймса. Пол покрывал старый, выцветший красный ковер с желтым узором. На одной из стен висело огромное гриффиндорское знамя, под которым на полу лежали два мягких уютных пуфика. У противоположной стены стоял небольшой стол и, сильно выбивающийся из интерьера, роскошный стул с высокой расписной спинкой и обитый дорогим шелком. Над столом развешаны плакаты квиддичных команд, половина из которых были порваны и игроки на ней вовсю выражали свое недовольство. На столе в полном хаосе лежало несколько учебников и стопки исписанного пергамента. На полке, над столом, в беспорядке находилось множество детских игрушек: игрушечный снитч и деревянные игроки в квиддич верхом на метлах. В углу комнаты одиноко стояла старая метла и пара коробок, в которых что-то шевелилось.
Стены, противоположной входу в шалаш, не было, вместо нее была лишь узкая перегородка, создавая нечто вроде балкона, вид с которого открывался невероятный. Как оказалось, шалаш был размещен довольно высоко и практически прямо под ним, с сумасшедшей скоростью неслась река, за которой виднелись черные, острые верхушки деревьев.
Над лесом уже начала появляться тонкая полоска рассвета, окрашивая кончики деревьев в золотистые цвета и бросая блики на реку.
— Как тебе? — Поттер оказался неожиданно близко, заставив Лили вздрогнув — она уже успела залюбоваться видом.
— Это волшебство…
Джеймс улыбнулся. Он прошел прямо к открытой стене и сел на пол, свесив ноги вниз, и одной рукой оперся на перегородку.
— Присоединишься? — Джеймс похлопал свободной рукой по полу рядом с собой.
Не спеша приблизившись к нему, Лили с опаской взглянула вниз на несущуюся реку. Высоту она не любила. Нервно сглотнув, она опустилась рядом с ним.
— Я построил его, когда мне было десять, — начал говорить Джеймс, — в двенадцать усовершенствовал, добавив парочку маскировочных заклинаний. Кроме Сириуса никто не знает об этом месте…
Хоть Джеймс и говорил с ней, думал он о чем-то другом. На Лили он практически не смотрел, а глядел вдаль на восходящее солнце. Лили же не могла оторвать от него глаз.
Ей казалось странным, что после всего случившегося, можно так просто сидеть и вести будничный разговор. И с кем! С Джеймсом Поттером!
Скажи ей кто-нибудь еще полгода назад, что они без скандалов смогут сидеть рядом, соприкасаясь с друг другом плечами, встречать рассвет и спокойно разговаривать, Лили рассмеялась бы этому человеку в лицо.
И в то же время, это казалось абсолютно нормальным. С ним ей вдруг стало так спокойно и хорошо. Словно к этому всё и шло. Словно это самое естественное, что может быть.
Лили во все глаза смотрела на него и, кажется, даже не моргала. Она в мельчайших подробностях разглядывала его лицо. Глядела на черные и густые ресницы, и яркие карие глаза за стеклами очков. На четко очерченную линию губ и на его кудрявые волосы, в которым нестерпимо хотелось запустить пальцы. Почему она раньше не замечала, что он такой красивый? У него прямой нос и выразительные скулы. И эта совершенно шальная улыбка — Лили и с закрытыми глазами может воспроизвести ее в памяти: как вначале приподнимается один уголок губ — глаза при этом хитро сощуриваются, он поднимает подбородок — улыбка все шире, обнажает ровные белые зубы.
Поймав себя на том, что у нее сердце оглушительно бьется о ребра, Лили с трудом отвела от Поттера взгляд. Но он, словно не замечая ее пристального внимания, продолжал неспешно рассказывать про свое тайное место.
Облизав пересохшие губы, она бросила на него очередной взгляд украдкой.
В нем тонна обаяния. Кажется, только сейчас Лили понимала многочисленные вздохи студенток в сторону Джеймса.
Поморщившись от совершенно неуместной ревности, она поерзала на неудобном деревянном полу, невольно коснувшись ладонью руки Джеймса. Но не успела она испугаться своего неловкого движения, как Джеймс переплел их пальцы. Так, словно это было чем-то естественным. Обхватил ее ладонь своей, запустил пальцы между ее и, приподняв, положил себе на колено, накрывая второй рукой.
Лили казалось, что так они просидели целую вечность. Джеймс давно закончил свой рассказ, а она уже не смела смотреть в его сторону, боясь спугнуть этот момент, и только изредка поглядывала на него из-под опущенных ресниц.
— Красиво здесь, правда? — он повернулся к ней.
Его лицо прямо напротив, в нескольких
опасно близких дюймах.
Она дышать не может. Глаза у него словно плавленый шоколад, словно тягучий свежий мед, словно тот самый огневиски, в котором она рисковала потонуть. У нее не было сил отвести взгляд, да и желания тоже.
— Лили? — Джеймс придвинулся чуть ближе, а у нее в голове лишь одна мысль бьется.
Поцелуй же меня, поцелуй! А то я не выдержу и сделаю это сама!
У нее по спине бежали мурашки, все нутро так и тянулось к нему навстречу. А он все ближе и ближе, медлит и мучает ее.
— Лили…
Она не успела ничего ответить, как он накрыл ее губы своими.
Касание робкое и нежное, трепетное. Он едва касается своими губами, но стоит ей податься ему навстречу, он смелеет. Обхватывает ее голову рукой, путаясь пальцами в длинных прядях, прижимается к губам сильнее.
Из нее непроизвольно стон вырывается, стоит ему углубить поцелуй. А для него это словно послужило неким сигналом. Расцепив, наконец, руки, он смело притягивает ее за талию ближе к себе.
Хотелось раствориться в его сильных руках.
Поцелуи нетерпеливые, долгожданные. При этом нежные, отчаянные.
Он все более настойчив. Аккуратно опрокинул ее на спину, нависая над ней, непрерывно целует. Руки его все смелее, а она дрожит под его прикосновениями.
Его поцелуи на ее губах, на скулах, по линии челюсти. Поцелуи на ее шее — ей не хватает воздуха. Внизу живота стягивается узел, ноги сводит судорогой.
Она жмется к нему все теснее, прогибается от каждого касания рук, целует все, что попадается — его нос, щеки, лоб и, наконец, снова губы.
Перед глазами плывет, все темнеет. Его рука под юбкой, сжимает кожу бедра. Пульс оглушительно бьется в висках. Она так жаждет большего. Запускает пальцы в его кудри, прижимает к себе сильнее, исступленно целует его губы. Позволяет его руке двигаться все выше.
Но вдруг — оглушительный треск в лесу — где-то в чаще повалилось дерево.
Они оба вздрогнули, оторвавшись друг от друга, и резко сели. С Лили дурман в один миг слетел.
Только ноги по-прежнему тряслись, щеки пылали и она боялась поднять глаза на него.
— Лили… — хрипло произнес Джеймс, — нам пора возвращаться.
Джеймс выглядел потрепанным, волосы торчат еще сильнее, глаза лихорадочно блестят, губы неприлично пылают.
Он помог ей спуститься и они направились в дом той же дорогой. Шли молча, переваривая случившееся, и при этом держась самыми кончиками пальцев.
Джеймс довел ее до комнаты, в которой спали девочки, и остановился.
— Лили… — в очередной раз произнес Джеймс, — спокойной ночи.
Сделав шаг, их разделяющий, он легко прикоснулся к ее губам, оставляя нежный поцелуй. И, не сказав больше ни слова, развернулся и торопливо направился наверх, в свою комнату.
— Спокойной ночи, Джеймс Поттер, — прошептала Лили уже пустому коридору.
Она тихонько вошла в комнату и пробралась до своей кровати, стараясь не разбудить девочек, переоделась и легла в кровать.
Спокойной ночи, Джеймс Поттер.
Лили прикоснулась пальцами к своим губам, улыбнулась и крепко уснула.
Джеймс Поттер
Сна у Джеймса не было ни в одном глазу. С ошалелой улыбкой на лице он долетел до своей комнаты и упал на кровать. Сириус при этом недовольно поворочался во сне. Джеймсу не терпелось разбудить его и рассказать о случившемся. Да что там, ему хотелось разбудить весь дом и поделиться своим счастьем, хотелось вывесить на доме огромное полотно с надписью:
«Я целовал Лили Эванс».
Я целовал Лили Эванс...
Джеймс прикоснулся пальцами к своим губам и опять расплылся в своей самой дурацкой улыбке.
Его деятельная натура не могла спокойно спать после такого, и он решил, что утром надо Лили порадовать. Самое лучше, что он смог придумать, была идея собрать цветов.
Лили проснется, а возле нее цветы лежат. Ей понравится.
Не вытерпев, Джеймс тут же отправился в сад. К счастью, его мама выращивала несколько десятков видов цветов, в том числе очень редких. После долгих мук выбора он остановился на неизвестных ему цветах, похожи они были на пионы, источали нежный цветочный аромат и были насыщенного рыжего цвета, почти бордового.
Как ее волосы.
Джеймс решил, что к цветам обязательно надо написать трогательное письмо о том, как много для него значит случившееся и о том, как долго он этого ждал.
Исписав кучу пергамента и не найдя подходящих слов Джеймс психанул.
Какая чушь! Это не описать словами.
Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. В итоге, Джеймс перевязал цветы лентой и прикрепил к ней пергамент с одним лишь словом
«Лили». Ее имя он любил не меньше, чем ее саму.
Прокравшись в девчачью спальню, Джеймс отлевитировал цветы на тумбочку возле кровати Эванс и теперь уже со спокойной душой пошел спать.
Упав на кровать прямо в одежде, он опять улыбнулся и вспомнил прошедшую ночь.
Посреди вечера отец увел его в беседку у дома, сказав, что есть серьезный разговор.
— Послушай, Джеймс, в мире начинается война, ты и сам это понял сегодня. Министерство пока никак не реагирует, но война уже идет, гибнут люди, в основном невиновные, — отец был очень встревожен. — Я хочу, Джеймс, чтобы ты был осторожен, не нарывался. Нас с твоей матерью уже пытались завербовать и, думаю, придут еще раз. Могут прийти и за тобой, Джеймс.
Джеймс даже не решался перебить отца по своему обыкновению, внимательно его слушая.
— Мама не хотела, чтобы я тебе все это говорил, но я считаю «предупрежден, значит вооружен». Ты талантлив, умен и чистокровен. За тобой обязательно придут и, если ты откажешься, попытаются навредить тебе. Навредить напрямую или через твоих друзей, особенно, если среди них есть маглорожденные.
У Джеймса холодок по спине пробежал. Без всяких пояснений очевидно, кого отец имеет в виду.
— Я тебя не пугаю, Джеймс, но ты должен быть предельно осторожен и не ввязываться лишний раз в конфликты. Помни, что ты в ответе не только за себя. И носи, пожалуйста, Мантию-невидимку всегда при себе.
— Я понял, пап, хорошо.
Отец вернулся обратно в дом, а Джеймс так и остался в беседке, обдумывая его слова.
Отец сказал, что их вербовали и могут прийти еще раз. Что это значит? А то, что родители в большой опасности. Джеймс знал, что они никогда не согласятся с идеями этого психопата, а значит они мишень.
А еще была в опасности Лили. Его Лили. И это его тревожило больше всего.
Он всё ещё с ужасом вспоминал прошлую ночь. Момент, когда в неё, в его Лили, летел зеленый луч смертельного проклятья.
В нем поднималась волна чувств, из необъяснимого страха, отчаяния и гнева. Он даже боялся представить, что было бы, опоздай он на секунду. Сердце сжималось в крошечный комок, горло болезненно сдавливало. Больше всего на свете он боялся, что не сможет ее спасти. Не успеет.
Неожиданно, ощутив чье-то присутствие, он вскинул голову и встретился взглядом с Лили. Она была напугана и хотела, как обычно, убежать. А Джеймсу сейчас так было необходимо, чтобы она была рядом. Ни родители, ни Сириус, ни остальные Мародеры, а именно Лили. Ему всегда казалось, что рядом с ней все несчастья мира отступают.
Лили многое пережила. К своему стыду, Джеймс не ожидал, что она так храбро себя поведет. Многие девчонки начали паниковать, помощи от них было никакой. Лили же в одиночку помогала всем раненым, да и вообще держалась очень стойко, не давая эмоциям взять верх.
К его счастью, Лили осталась и согласилась пойти с ним в его убежище. Джеймс боялся даже разговор начать, переживал, что скажет какую-нибудь глупость, она расстроится и уйдет.
Поднявшись в шалаш, она с неподдельным интересом все осматривала, а Джеймс тихонько этим любовался, боясь спугнуть момент.
Рассказав ей удивительную историю создания шалаша, Джеймс замолчал. Он просто наслаждался этим моментом, о большем он сейчас и не мечтал. Он сидит в своем тайном месте, со своей, совсем не тайной, любовью всей его жизни.
Он вспоминал все прошедшие года. Вспоминал как каждый день, видя ее, влюблялся в нее, снова и снова, каждый божий день. Вспоминал, как всегда хотел поразить ее, своими умениями, своим мастерством, он старался быть лучшим только для нее, для Лили. И вспоминал, как каждый раз она разбивала ему сердце, своими отказами и своей откровенной ненавистью. Вспоминал и не верил своему счастью.
Джеймс сам не заметил, как их пальцы переплелись. Он взглянул на Лили и в который раз обомлел. В лучах утреннего солнца она была еще красивее, если это возможно. Волосы огнем полыхала, в глазах изумрудные проблески, а нос усыпан яркими веснушками. Джеймс всегда удивлялся и возмущался, когда она их замазывала, ведь они делают ее такой неповторимой. Лили была похожа на лесную нимфу, на самое волшебное существо.
Взгляд Джеймса невольно упал на ее губы. Он сглотнул и с трудом поднял взгляд обратно. Ему нестерпимо хотелось прижаться к ее губам своими. И целовать, целовать, целовать до сумасшествия. Внутри него все трепетало и горело от нестерпимого желания. И в то же время, его обуревали сомнения. Лили еще никогда не была в такой близости от него, и он боялся все испортить. С другой стороны… Он же гриффиндорец! Никаких сомнений и только вперед! И, непроизвольно прошептав:
«Лили», прижался к ней губами.
***
Проснулся Джеймс спустя несколько часов, когда в доме уже было шумно, а с кухни доносились аппетитные ароматы.
Даже Бродяга уже проснулся! Который час? Никак обед.
Джеймс взглянул на часы — «10:30» и вдруг вспомнил прошедшую ночь. На мгновение он даже испугался, что все ему приснилось, что Лили лишь мираж и на самом деле он сидел там, над ручьем, один одинешенек.
Переодеваясь в чистую одежду и снимая свитер, Джеймс почувствовал запах духов Лили.
Нет, определенно не мираж.
Со счастливой улыбкой Джеймс вплыл в столовую, где уже все были в сборе и завтракали. Стоило Джеймсу заметить Эванс, его рука тут же взлетела к волосам.
— Доброе утро, народ! — поприветствовал разом всех Джеймс.
Ему ответил недружный хор голосов.
— Доброе утро, — Стоун улыбалась, как самая хитрющая лиса на свете, — и, Поттер, прими мои поздравления!
— Алиса! — Лили залилась краской и укоризненно посмотрела на подругу.
Джеймс усмехнулся и отвесил шутливый поклон с благодарностью.
Остальные же, не понимая в чем дело, переводили вопросительные взгляды с Джеймса на Эванс и Стоун.
— Ну! — первый не вытерпел Сириус. — Вы сами расскажете или под пытками?
— Извини, Сириус, это дело касается только взрослых, — ответил Джеймс и подмигнул другу. Сириус понял, что Джеймс расскажет все позднее и растянул губы в усмешке. Заметив это, Лили тут же нахмурилась.
Так и не получив ответа, все потихоньку стали расходиться, пока на кухне не остались только Джеймс и Лили.
Джеймсу было интересно, как отреагировала Лили на цветы, но спросить напрямую не решался.
Она сидела напротив него и пила горячее молоко с только что испеченным печеньем. Джеймс не мог налюбоваться столь очаровательной картиной. Он этим не гордился, но в голове мелькнула мысль, что все несчастья мира стоят того, чтобы она сейчас оказалась здесь, напротив него.
Лили Эванс завтракает на моей кухне…
Он подпер лицо рукой и откровенно ею любовался. Торопливо закончив под его пристальным взглядом, Лили встала и стала убирать за собой.
— Лили, — позвал ее Джеймс, стараясь сохранить серьезный вид, — ты знаешь, что ты самая красивая девушка в мире?
Она смутилась и отвернулась, но, поймав свое отражение в буфете, откуда на нее смотрела Лили с измазанной в молочной пенке щекой, она резко повернулась и, крикнув: «Дурак!», унеслась из кухни.
***
Вскоре объявили, что в полдень будет открыта трансгрессионная сеть ровно на одну минуту и все тут же стали собираться домой.
Джеймс пошел предупредить об этом Эванс и Стоун, которые были в своей комнате. Подходя к комнате он, услышав голос Алисы и звонкий смех Лили, невольно улыбнулся. Постучав, он заглянул внутрь. Сидя на одной кровати, они что-то весело обсуждали.
— Через десять минут открывают трансгрессионную сеть, — не успел закончить Джеймс, как Стоун соскочила, впопыхах начиная собирать свои вещи.
Джеймс с удовольствием отметил, что его цветы стоят в вазе.
А не в мусорке.
— Лили, тебе нужна помощь? — Джеймс опять запустил руку в свои волосы.
— Нет, спасибо, у меня уже все собрано, — она ему тепло улыбнулась.
Уже через пять минут все вышли на улицу за ворота, откуда можно было трансгрессировать.
Лили стояла все в том же зеленом платье и держала в руках подаренные цветы. Любуясь тем, как ее волосы развеваются на ветру, обволакивая голые плечи, Джеймс взгляд не мог отвести.
— Ну же, Сохатый, — Сириус, заметив нерешительность друга, легонько его подтолкнул. — Она только и ждет, что ты подойдешь.
Джеймс, отбросив не только свои страхи, но и вообще все свои мысли, уверенной походкой направился к Лили.
— Эванс! — пожалуй, слишком громко позвал он, потому что все тут же повернулись на них. — До конца каникул, конечно, осталось две недели, но я все равно буду тебе писать!
— Уж надеюсь, Поттер! — отозвалась Лили.
Джеймс боялся поцеловать Лили при всех и не знал, как она на это отреагирует. Они так и не оставались наедине после прошедшей ночи. Поэтому он, склонившись в галантном поклоне, поцеловал ее ручку и приобнял, обхватив ее талию рукой и прижимая к себе, уткнувшись носом в ее волосы.
— Я так сильно буду по тебе скучать, — прошептал он ей на ухо, обнимая.
— Я тоже, Джеймс, — прошептала в ответ Лили. Она приподнялась на носочках и поцеловала его в щеку, и, разомкнув объятия, трансгрессировала вместе с остальными.
В воздухе остался лишь запах Лили, запах яблок и меда. А Джеймс так и стоял, закрыв глаза и пытаясь надышаться этим запахом.
***
Как и обещал, следующие две недели Джеймс каждый день писал Лили большие письма, в подробностях описывая, чем он занимается, чем питается, как они с Сириусом проводят время и некоторые новости, которые рассказывает ему отец.
В ответ Джеймс требовал не менее развернутых ответов о буднях Лили. Но она писала очень кратко. Как правило, день она проводила дома за книгами, один раз ходила гулять с Северусом и два раза сильно поругалась с сестрой. Джеймс, который в общем-то к маглам относился с любовью, терпеть не мог сестру Лили. Он вообще не мог терпеть любого, кто хоть немного делает жизнь Лили несчастной.
