Marauders

      — Джеймс?       Он повернул голову и увидел в полумраке лестничного прохода Лили.       — Привет!       — Ты что тут делаешь? — Лили подошла к дивану, на котором сидел Джеймс.       — Тебя жду, — ответил он и похлопал по свободному месту рядом с собой, приглашая ее сесть.       — Меня? — удивилась Лили. — Откуда ты знал, что я приду?       — Первого сентября ты всегда спускаешься в пустую гостиную и сидишь тут до полуночи, — улыбнувшись, сказал Джеймс.       Лили села рядом с ним и слегка нахмурилась:       — Некоторые твои познания меня пугают.       — Ты ведь не против, если я… побуду с тобой? — спросил он.       — Не против.       Лили замолчала и посмотрела на огонь, который слабо горел в камине. Она и правда всегда в первый день спускается в гостиную и сидит тут в одиночестве. Эта привычка у нее появилась еще на первом курсе.       И она правда была не против, если ее последнее первое сентября разделит с ней Джеймс.       — Кажется, это альбом Алисы? — спросил Джеймс, показывая на журнальный столик возле камина, где лежала толстая книга в кожаном переплете.       — Точно! Видимо, забыла, — Лили протянула руку и взяла альбом.       Альбом Алисы был ее личным сокровищем. Первые курсы она не выпускала колдокамеру из рук, фотографируя все и всех. В начале и конце каждого года она обязательно собирала всех гриффиндорцев и заставляла их делать групповые снимки на память.       Лили открыла альбом на первой странице, где была одна большая фотография первого курса Гриффиндора.       — Смотри, ты тут меня еще не ненавидишь! — Джеймс усмехнулся и ткнул пальцем на маленькую Лили.       — Я тебя никогда не ненавидела! — возмутилась Лили, не отрываясь от фото.       Она перелистнула несколько страниц. На одной части была фотография девочек, а на другой мальчиков.       — Второй курс. Прекрасное было время, — сказал Джеймс. — Если не считать того, что ты тогда решила обрезать себе челку!       — Эй! Мне она нравилась! — засмеялась Лили, — хотя идея и правда была ужасная.       — Ты, конечно, в любом виде самая красивая, — Джеймс влюблено посмотрел на нее, — но челку больше не обрезай.       Лили ничего не ответила, только губы растянула в улыбке и открыла следующую страницу.       — Меня вот что удивляет, — сказал Джеймс, — как Стоун успевала комментировать матч и делать колдографию?       На снимке был Джеймс, который несся за снитчем. Алиса со второго курса являлась бессменным комментатором всех матчей и это действительно было загадкой, как она успевала делать два дела одновременно.       — У Алисы много талантов, — с улыбкой сказала Лили и перелистнула страницу.       — О, урок прорицаний! — Джеймс громко рассмеялся, — это было самым глупым решением в нашей жизни!       Когда на третьем курсе пришла пора выбирать дополнительные предметы, помимо прочих весь курс Гриффиндора выбрал прорицания. К концу семестра из них правда осталась там только Мэри МакДональд, но они тогда на славу повеселились, выдумывая себе различные катастрофы и несчастья.       — Тебя тогда должен был затоптать гиппогриф, — припомнила Лили.       — Ага, а ты утонуть в Черном озере, — сказал Джеймс, — видимо, ты уже тогда сделала выбор в пользу Гигантского кальмара.       Лили похихикала и открыла следующую страницу.       — Смотри, ты меня опять жизни учишь, — Джеймс показал на одно из фото, где стояла Лили, сложив руки на груди, и что-то строго говорила Джеймсу, который без конца ерошил свои волосы.       — Вы тогда свалили все доспехи, что стояли в западном крыле!       — Подумаешь!       — На четвертом курсе вы только и делали, что устраивали хаос.       — Мы Филча работой обеспечивали!       — Думаю, он вам за это благодарен, — Лили усмехнулась и открыла следующую страницу.       На следующей фотографии была крупным планом Лили, смотрящая в колдокамеру и улыбающаяся, и не подозревающая, что позади нее стоит Джеймс и корчит рожу.       — Как хорошо мы смотримся вместе, — иронично сказала Лили.       — Олень и красавица, — сказал Джеймс, под смех Лили. Она замолчала и внимательно посмотрела на него.       — Расскажешь, почему вы придумали себе эти ваши прозвища? — спросила она.       — Расскажу, — Джеймс легонько коснулся ее лица, убирая прядку волос за ухо, — только не сейчас. Расскажу и даже покажу.       — Покажешь? — удивилась Лили, слегка покрасневшая от прикосновения и близости Джеймса.       — Обязательно.       Лили с трудом оторвала от него взгляд и вернулась к альбому, перелистнув несколько страниц.       — СОВ, — сказала она, нахмурившись.       — Мы тогда впервые так крупно поссорились, — мрачно сказал Джеймс. — Все лето было испорчено.       — И это было единственное лето, когда ты не прислал мне ни одного письма, — сказала Лили с легким укором, посмотрев на него.       — Сама виновата! — он театрально надул губу. Лили рассмеялась и взлохматила его волосы. Джеймс мгновенно растаял от ее прикосновений и растянул губы в счастливой улыбке.       — Ох, смотри! — Джеймс показал на следующую колдографию, — я даже как будто здесь слышу твой крик.       На следующем фото Лили откровенно орала на Джеймса, который возмущался в ответ.       — Вы чем-то отравили первокурсников! — возмутилась Лили, вспомнив события того дня.       — Ничем мы их не травили! Просто испытывали некоторые сладости, они полностью безопасные.       Лили закатила глаза:       — Даже не начинай.       — Ты меня тогда назвала «бесполезным тупицей». Ты правда так считала? — пряча улыбку, спросил Джеймс.       — Тупицей? Нет. Придурком? Безусловно.       Джеймс громко рассмеялся, к нему тут же присоединилась Лили.       — И для чего только Алиса фотографировала наши ссоры? — спросила Лили, отсмеявшись.       — За неимением других событий? — подсказал Джеймс.       Лили коротко улыбнулась и открыла последнюю страницу. Там вновь были все гриффиндорцы уже шестого курса. Колдография была сделана всего три месяца назад.       — В этот момент ты уже знала, что жить без меня не можешь? — похихикав, спросил Джеймс, показывая на Лили, которая на удивление всем стояла рядом с Джеймсом. Он в тот момент весь светился от радости.       — Скажем так, я подозревала, — немного смутившись, ответила Лили.       — Почему ты не отвечала мне взаимностью уже тогда?       Лили опустила голову и пожала плечами.       — Чего ты боялась?       — Боялась, что для тебя это лишь очередная шалость и что в любой момент ты перестанешь меня добиваться, — не слышно сказала она.       Джеймс нежно прикоснулся к ней и за подбородок повернул к себе. Он наклонился к ней и, глядя в глаза, уверенно сказал:       — Я никогда не перестану, Лили. И чего бы мне это ни стоило, я всегда буду добиваться тебя, всегда буду защищать тебя и всегда буду любить.