Des yeux qui font baisser les miens Un rire qui se perd sur sa bouche Voilà le portrait sans retouche De l'homme auquel j'appartiens…
Внутри мгновенно все сдавило, отдаваясь болью в сердце. Потяжелевшие веки она прикрыла, не давая волю чувствам.Dont je connais la cause, C'est toi pour moi, Moi pour toi dans la vie Tu me l'as dit, l'as juré Pour la vie. Et dès que je t'aperçois Alors je sens en moi Mon cœur qui bat.*
Но последних нотах голос окончательно дрогнул, сорвавшись. Она так и продолжала сидеть, закрыв глаза и крепко вцепившись в инструмент. «Жизнь в розовом цвете» спел ей Джори еще три года назад и с тех пор это была их любимая песня. Их песня. Мне так тебя не хватает, Джо. Сердце невыносимо потяжелело, глаза защипало. Судорожно выдохнув, постаравшись успокоиться, она уже хотела сыграть что-нибудь другое, чтобы отвлечься, как вдруг позади ивы послышался треск веток. Выхватив палочку, София резко взлетела на ноги и развернулась на шум. — Для чего тебе палочка, Бланк, если ты ею пользоваться не умеешь? Навалившись на ствол дерева, стоял Блэк собственной персоной. Он, засунув руки в карманы брюк, самым нахальным образом осматривал ее с головы до ног. Софии сразу захотелось укрыться мантией от его липкого взгляда. Она пожалела, что надела хоть и скромное черное платье, свободного кроя, но довольно короткое. — Чего приперся, Блэк? — зло проговорила она, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Блэк отстранился от дерева и ступил ей навстречу, остановившись, только когда кончик палочки уперся ему в грудь. — Споешь для меня, Бланк? — Блэк, задержавшись на секунду на губах Софии, устремил на нее пристальный взгляд. — Иди-ка ты нахер, Блэк, — прошипела София, ощущая, как к щекам прилил румянец. Ей вдруг стало жарко от горящего взгляда серых глаз. А на его лице усмешка растянулась. — Любишь пожестче, дорогуша? — Блэк нехорошо прищурился и облизнул нижнюю губу, снова посмотрев на губы Софии. — Это легко устроить. Блэк приблизился еще сильнее, так, что кожа под палочкой уже начала краснеть. Его черная рубашка была расстегнута на несколько верхних пуговиц, и взгляд Софии невольно задержался на сильной груди и выделяющихся ключицах. — Какой же ты… — София нервно сглотнула, поднимая взгляд обратно, — больной ублюдок. — Какие мы грубые, — Блэк опять ухмыльнулся. — Похоже, кого-то надо научить манерам? В вашем благородном семействе, кажется, совсем не занимались воспитанием маленькой, бесстыжей девчонки. Блэк приблизился еще сильнее, рука Софии дрогнула и она опустила палочку, на что он плотоядно улыбнулся. — Убирайся, — прошипела она. Блэк наклонился к ее уху, проведя кончиками пальцев по шее, и взял в ладонь выбившуюся прядь. По ее позвоночнику словно разряд тока прошелся от его невесомого прикосновения, она с трудом сдержала судорожный вздох. — Как скажешь, Бланк, — прошептал он на ухо потусторонним голосом, обдав шею Софии горячим дыханием, — но знай, я всегда поблизости и я всегда слежу за тобой. Блэк развернулся и ушел, а София на дрожащих ногах осела на землю. Она прикоснулась рукой к тому месту на шее, где ее задел Блэк. Кожа, казалось, горит огнем. Отдышавшись, София убрала инструмент обратно в сумку. Играть не было никакого настроения. Хотя раньше меня всегда это успокаивало. София отправилась обратно в гостиную, планируя не выходить из нее все выходные, чтобы не натыкаться на Блэка. Благо, что больше к ней никто не лез с фальшивыми предложениями дружбы и она могла спокойно заниматься своими делами, сидя возле камина, который кроме нее, почему-то, больше никто не разжигал.***
Остаток выходных София провела в гостиной, покидая ее лишь для того, чтобы подняться в Большой зал. В целом ее это не расстраивало. В воскресенье опять поливал дождь и выйти из замка все равно не представлялось возможным. София сидела у камина; делала рунный перевод, что им задали; пару раз сыграла со второкурсником в шахматы, позорно проиграв обе партии; играла на укулеле, к счастью, никто и слова не смел сказать ей по поводу магловского музыкального инструмента. Уже ложась спать в воскресенье, София услышала своих соседок. В спальне она с ними практически не пересекалась. Мелани Дриффит и Элизабет Гринграсс появлялись в комнате только поздно вечером и уходили еще до пробуждения Софии, а иногда и вовсе не приходили. Софии было наплевать, где они проводят ночь, ее полностью устраивало, что в такие моменты комната полностью принадлежит ей. В целом, София не так и плохо стала относиться к Гринграсс. Она оказалась не такой заносчивой и самовлюбленной чистокровкой, как она себе представляла. Но вот Дриффит София на дух не переносила. Та была непробиваемой дурой и завистницей. Волей-неволей Софии пришлось слушать их болтовню, которая, как и всегда, была посвящена противоположному полу. — Я сегодня в библиотеке столкнулась с Регулусом, — пищала Дриффит, — и, представляешь, он мне помог с трансфигурацией! Регулус… ну кто в своем уме будет так называть ребенка? Сборище дегенератов… — Надеюсь, ты не строишь ложных надежд, Мел, — ответила ей Гринграсс. — Почему это «ложных»? — хмыкнула Дриффит. — Между прочим, он сам ко мне подошел! И потом даже проводил до гостиной, расспрашивал об учебе и вообще интересовался моей жизнью. — Серьезно? — изумилась Гринграсс. — Это странно… — В смысле, «странно»? По-твоему, я не могу ему понравиться? Или ты веришь в те сплетни, якобы он влюблен в Бартемиуса? — хихикнула Дриффит. — Нет, я не верю, что их что-то связывает с Барти, кроме их непонятных исследований. Я к тому, что Регулус никогда раньше не проявлял интереса… к девушкам. Да и вообще, ни к кому. Он всегда занимался наукой и разными заумными вещами… — Мальчик повзрослел, — Дриффит опять неприятно захихикала. А София скривилась и порадовалась, что из-за полога ее не видно. — Хм, может быть и так, — неуверенно сказала Гринграсс. — Остается надеяться, что он не будет таким, как его братец. — Даже не напоминай! Это имя тут под запретом! — Никак не можешь простить, что он попользовался тобой и бросил три года назад? А я тебя предупреждала, — позлорадствовала Гринграсс. — Ну все, настроение испорчено, — прошипела Дриффит, под хихиканье Гринграсс, — спасибо тебе, Лиззи. — И тебе сладких снов, Мел, — пропела Гринграсс. Наконец-то, заткнулись. С понедельника опять началась нервотрепка и домогательства Блэка. София наивно полагала, что за выходные она успокоится и наберется терпения. Но за завтраком он вновь стянул ее ленту из волос. София его крепко обматерила и даже хотела отвесить пощечину. Хотя раньше она не замечала за собой таких садистских наклонностей. С трудом пережив совместные с гриффиндорцами Чары, где весь урок Блэк на нее плотоядно пялился, София опять унеслась в подземелья и даже пропустила обед и ужин. София решила, что это продолжаться больше не может. Если она всегда будет так реагировать, дергаться от каждого шороха и ожидать нападения, она и до Рождества не дотянет. К тому же, Мальсибер и Гринграсс не раз ее попрекали потерянными баллами, которые профессора снимали за ее ругательства и открытую вражду с другим факультетом. Ей было фиолетово до баллов, но не до своей нервной системы. В голову ей не пришло ничего лучше, чем просто игнорировать Блэка. Следующие три дня стали для нее пыткой. Блэку было абсолютно безразлично на то, что она там решила. Он громко и публично обсмеял ее «отвратительно» за эссе по Истории магии, где, по его словам, даже самые недоумки способны получить «удовлетворительно». Унизил ее на Защите, в очередной раз комментируя ее «выдающиеся» магические способности. Кроме этого постоянно опускал шуточки в ее адрес и стащил две ленты из волос. София все это терпела с каменным выражением лица, и словно мантру повторяла про себя, что скоро, совсем скоро, ему надоест и он успокоится. Но Блэк и не думал успокаиваться, напротив, у него появился новый повод сострить — ее пресное, как он выражался, лицо. София уже даже засомневалась, не будет ли хуже копить весь гнев внутри себя и не лучше ли продолжать его выплескивать на Блэка.***
Утро пятницы началось как обычно. Надев отглаженную форму, ведь впереди была Трансфигурация, София собрала волосы наверх и отправилась на завтрак. Отметив, что Блэк уже сидит за своим столом, София села к нему спиной и наложила себе любимой овсянки, добавив в нее сливочного масла и джема из земляники. Она напомнила себе, что надо лишь пережить сегодняшний день, а там будет целых два дня выходных, когда она будет отдыхать от Блэка. Не успела она поднести ложку ко рту, как почувствовала, что лента в волосах ослабляется и распускает волосы. Одна прядка волоса тут же упала вперед, пачкаясь в ягодном джеме. Это стало последней каплей. Все благие намерения и установки слетели в один миг. Не помня себя от гнева, она вскочила и повернулась к Блэку. Он сидел к ней спиной и делал вид, будто он не при делах, однако ее лента была уже у него в руке. Сама не понимая, что она делает, София схватила свою тарелку с овсянкой, в два широких шага пересекла расстояние между столами и опрокинула ее Блэку на голову. Вся эта землянично-овсяная масса ошметками прилипла к его роскошным волосам и медленно начала стекать по шее. Студенты, сидящие по близости, начинали замолкать, пока во всем зале не воцарилось полная тишина. Что же я наделала, он же убьет меня. Убьет прямо тут и не заметит. Софии казалось, что время остановилось. Она ловила на себе шокированные взгляды студентов, и сама приходила все в больший ужас, осознавая, что натворила. Тишину нарушил истерический хохот Поттера. Он, схватившись рукой за сердце и откинув голову назад, хохотал, что было сил, вот-вот задохнется. Блэк медленно поднялся со своего места и также медленно повернулся к ней. — Я тебя уже предупреждал однажды, Бланк. Ты напросилась, — сказал Блэк с нескрываемой угрозой в голосе и бешеным блеском в глазах. И, отвернувшись обратно к своему столу, схватил овсянку голыми руками из своей тарелки и запустил в Поттера. Тот опешил от неожиданности и выпучил глаза, полные слез от смеха. — Ах, так! — Поттер в ответ запустил в него своей яичницей, но промазал и попал в рядом сидящего Люпина. В зале началось что-то невообразимое, все стали кидать друг в друга едой под громкий смех, начиная с первых курсов Гриффиндора и заканчивая серьезными семикурсниками Когтеврана. В общем безумии участвовали все, за исключением Слизерина, который поспешил ретироваться, пока их мантии не заляпали едой. Вылетев в холл, София прижалась к стене, зажимая рот рукой и не давая вырваться истеричному смеху. Неужели пронесло? Успокоившись и отдышавшись, София зашла в класс трансфигурации. Слизеринцы сидели уже на своих местах, остальные же, очевидно, все еще участвовали в битве едой. После ударов колокола в класс стали входить с громким смехом гриффиндорцы, убирая друг с друга остатки еды. Чтобы не встречаться ни с кем из них взглядом, София закрылась учебником. Неожиданно дверь распахнулась, и в класс ворвалась разъяренная МакГонагалл. Широким шагом она пересекала класс, направляясь к преподавательскому столу. — Возмутительно! — голос профессора дрожал от ярости. — Мисс де Бланк, мистер Блэк, встаньте! Софии пришлось отложить учебник и встать. Ее взгляд упал на профессора, и она заметила в ее волосах кусочек яичницы. С трудом подавив смешок, она опустила глаза. Профессор пустилась в долгие нравоучения о тяжком труде домашних эльфов, который все должны уважать. — Что вы такое себе позволяете, потрудитесь объяснить! Блэк молчал, с невозмутимостью смотря на профессора. — Меня спровоцировали, профессор, — София подняла голову и посмотрела прямо на МакГонагалл. — Je suis désolé. (Мне жаль.) Ноздри профессора трансфигурации с яростью затрепетали, взгляд разве что молнии не метал. — Вы. Оба. К мистеру Филчу сегодня после ужина на отработки. И минус тридцать очков каждому! — При всем уважении, профессор, — Блэк вежливо поклонился головой, — но причем тут я? Разве я виноват, что Бланк такая дикая? — Вы, мистер Блэк, поддержали эти дикости, а значит, тоже будете отрабатывать. Разговор окончен. София села и покосилась на Блэка, тот с надменным лицом что-то говорил хихикающему Поттеру. Замечательно, отработки с Блэком.***
София проклинала себя за несдержанность и за испорченный вечер пятницы. Она оттягивала момент, когда придется идти к Филчу, до последнего, и в тайне надеялась, что на Хогвартс упадет метеорит и ей не придется проводить вечер в компании двух остолопов. Впрочем, она не была уверена, что Филч будет следить за ними всю отработку. Хотя, если рассудить здраво, лучше бы следил. Потому что при отсутствии свидетелей был слишком велик соблазн покалечить Блэка. Когда до отработки оставалось десять минут, София с тяжким вздохом поднялась с уютного дивана и направилась на выход. Дойдя до каморки Филча, она постучала и заглянула внутрь. Блэк уже был на месте. Сидел на стуле, возле стола Филча, вытянув вперед ноги. Когда София зашла, он бросил на нее короткий взгляд. — А-а, пришла, наконец, — проворчал Филч. — Блэк, вставай, и идите за мной. Филч шел чуть впереди и радостно поглядывал на провинившихся, очевидно, предвкушая их недовольство от того, что он им приготовил. Сразу за ним, в паре футов друг от друга, шли Блэк и София, демонстративно глядя в разные стороны. Филч, тем временем, направлялся в сторону самой высокой башни — астрономической. Софии там не доводилось бывать, астрономию она перестала изучать еще на пятом курсе. Поднявшись на самый верх башни и пройдя через нее, они остановились возле узкой двери. Зайдя внутрь, они оказались в небольшой комнате с тусклым светом, заваленной всевозможным хламом. Тут были и сломанные телескопы и трикветрумы, хронометры, гелиометры, квадранты и еще много мусора. — Вам надо все это разобрать по отдельным частям, — Филч, кажется, был в восторге. — Все это вскоре заберет Министерство для обновления. — Да этому хламу место на свалке! — возмутилась София. Более бессмысленной затеи и придумать невозможно. — Молчать! — Филч сверкнул глазами. — Будешь делать, что велено, девочка. Не привыкла, небось, ручками работать? Филч нехорошо хрипло засмеялся. София гневно обернулась на Блэка, в надежде, что он тоже понимает абсурдность задания. Но он стоял, оперевшись о дверной косяк, и лишь с любопытством смотрел на нее. — Палочки отдать мне, — Филч протянул руку. — Работать, как обычно, будете руками. Это что, шутка? Блэк отдал свою палочку. София, понимая, что выхода нет, тоже протянула свою. — Вернусь за вами через пару часов. Если не успеете, продолжите завтра, — Филч ушел, захлопнув за собой дверь. София в ярости пнула по сломанному хронометру, который в ответ жалобно скрипнул. Что может быть хуже, чем застрять с Блэком на этом чердаке с горой мусора? Может, сигануть с башни? Усмехнувшись своим мыслям, София прошла в конец комнаты и, скинув со стола мусор, взяла в руки старый секстант. Повертев его перед глазами, она принялась разделять его на составные части, аккуратно раскладывая каждую деталь в свою стопку. Неожиданно в комнате запахло табаком. Резко вскинув голову, София обернулась на Блэка. Тот, все в той же позе, стоял и курил, не спуская с нее пристального взгляда. Врезать бы ему хорошенечко. — Ты работать собираешься или все мне делать придется? — спросила София, с трудом сдерживая злость. Сделав очередную затяжку, он выпустил колечко из дыма. — Думаю, вполне справедливо, если все делать придется тебе, — он вновь крепко затянулся и, не спеша подойдя к Софии, выпустил дым тонкой струйкой ей в лицо. — Согласна, Бланк? Конечно, все это безумие утром начала София, но она не собиралась в одиночку разбирать эти завалы, тем более, раз уж Блэка отправила сюда его декан. Тем более, он ее спровоцировал! София сжала кулаки, ей хотелось наброситься на Блэка и придушить его, ну или хотя бы сделать очень больно. Не дождавшись ответа, Блэк подошел к еще одному столу, сдвинул хлам и уселся на освободившееся место. София вернулась к своим секстантам и телескопам. До чего мерзкий тип. Редкостный мудак. Эталонный дебил. Первостатейный идиот. Невиданный кретин. Прошел практически час работ, София все так же в одиночку перебирала астрономические инструменты, ища для Блэка наиболее подходящее определение. Блэк же сидел на столе и внимательно следил за каждым ее движением, от чего ее руки были напряжены и мелко дрожали. Из-за такого стресса София, взяв очередной секстант, нечаянно поранила ладонь о его острый край и негромко охнула. Из пореза тут же выбежала капля крови. Постаравшись не привлекать внимания, она попыталась незаметно вытереть кровь о футболку. — Покажи, — Блэк, как всегда неожиданно, оказался за спиной. — Нечего показывать! — огрызнулась она. Блэк схватил ее запястье и перевернул ладонью вверх. У нее дыхание перехватило, ком в горле встал от его крепкой хватки пальцев на ее запястье. Рана хоть и была небольшая, но из нее выходили капельки крови. Блэк достал из-под мантии палочку. Что? Откуда?! — У нас, конечно, по «боевым» ранениям специалист Эванс, но с таким и я справлюсь. Блэк прошептал заклинание и рана затянулась, оставив лишь следы крови и тонкий белый шрам в дюйм длиной. — Не благодари, — Блэк обворожительно улыбнулся. — Откуда у тебя палочка, Блэк?! — София благодарить не стала. — Ну, — Блэк усмехнулся, откинув волосы назад, — не думала же ты, что я все это буду убирать руками? Джеймс одолжил. София начала закипать. Все это время у Блэка была палочка, а я трудилась тут, словно домашний эльф, все руки в грязи перепачкала. Наверное, он вволю надо мной посмеялся. — T'es vraiment un connard, Black. (Ну и выродок ты, Блэк.) — Если хочешь, чтобы я тебе помог, просто попроси, Бланк, — самодовольно произнес он. — Да я лучше с башни спрыгну, чем тебя о чем-то попрошу! Блэк усмехнулся. — Прекрасно, значит, можешь возвращаться к работе, — сказал он и опять уселся на свой стол. София схватила часть разобранного ею телескопа, замахнулась и швырнула в Блэка. Тот, не ожидавший такой наглости, в последний момент от него увернулся. — Сдурела, Бланк?! — Чтоб тебя мантикора сожрала, Блэк! — София бросилась к двери, намереваясь уйти отсюда. Он соскочил со стола и уперся рукой в дверь, не давай Софии ее открыть. — Не так быстро, дорогуша, — раздельно проговорил Блэк, зло сверкнув глазами. — Скоро сюда придет Филч, и мы должны быть здесь. — Да мне наплевать, — процедила София, глядя на него пылающим от гнева взглядом. — Пусти! Блэк поднял вторую руку и также уперся о дверь. Она опять оказалась зажата между Блэком и, на этот раз, дверью. — Не приближайся ко мне! — Не приближаться? — Блэк скривил губы в ухмылке. — А думаешь, мне этого так хочется? — его взгляд блуждал по ее лицу, дыхание становилось не ровным. — Ответь, Бланк. София уперлась рукой в его грудь, не давая приблизиться ему еще ближе. Атмосфера накалилась до предела. Она чувствовала, как от его горячего дыхания по телу бегут мурашки. Как от его близости сердце заходится в бешеном ритме. Как от его горящего взгляда что-то зажигается в груди, поднимая волну ненависти. — Не молчи, Бланк, — он говорил тихо и медленно, растягивая слова, — ты полагаешь, что я хочу «приблизиться к тебе»? Да я прекрасно жил все эти годы в тысячах миль от тебя, а тут ты приехала, и я заперт на астрономической башне, вместо того чтобы с пользой и удовольствием проводить время с какой-нибудь красоткой Хогвартса, способной сотворить, как минимум, защитные чары. Что я ему сделала? София чувствовала, как горло сдавила обида, веки потяжелели. Она ненавидела себя за слабость, ненавидела себя за неумение колдовать. Да, давай, сопли распусти перед ним. Блэк все еще нависал над ней и София отчетливо ощущала, как под ее рукой в сумасшедшем ритме колотится его сердце. Его лицо было полностью непроницаемым и лишь глаза ненормально блестели. Блэк явно не понимал, что своими словами причиняет Софии боль. Ей всю жизнь говорили, какая она никчемная и бесполезная. Мать каждое лето сокрушалась, что София не унаследовала ее красоты, взглядами давая понять свое разочарование. Отец не чурался применять физическую силу, если вдруг у нее не получалось сотворить простейшее заклинание, и говорил, что она позор и черное пятно на их великом семействе. Софию даже в школу не хотели отпускать, чтобы она не опозорила семью. В первый год учебы многие учителя возлагали на нее большие надежды, но быстро отчаялись, задаваясь вопросом, где великие таланты знаменитых де Бланк и где великая красота ее матери, которая, очевидно вся, досталась ее старшему брату. Единственной отдушиной для нее был Джори, но и его она лишилась. Но София не собиралась себя жалеть о том, как несправедливо обошлась с ней судьба. И тем более, не собиралась показывать это Блэку. Ей стоило титанических усилий собрать остатки воли в кулак и не дать слабину. А Блэк наклонялся к ней все ближе. Она чувствовала его горячее дыхание, которое обжигало ее губы, видела пульсирующую синюю жилку, которая вздулась на его шее и то, как тяжело вздымается его грудь. — Я ненавижу тебя, Блэк. — Это взаимно, дорогуша. Он был слишком близко. Непозволительно близко. Всего несколько дюймов. Она отчетливо видела, как его глаза туман заполняет, и сама пыталась заглушить неизвестное чувство в груди, что поднималось в ней, обжигая все внутри. — Je vous en prie, Black… (Пожалуйста, Блэк…) Он, кажется, давно не дышал, в очередной раз обегая взглядом ее лицо, спускаясь до губ, и поднимаясь обратно к глазам. А голос ее разума, где-то глубоко внутри, кричал и требовал немедленно это прекратить. Приоткрыв рот, он подался еще ближе, как вдруг за дверью послышались шаркающие шаги. Возвращался Филч. Блэк, с шумом судорожно выдохнув, отстранился от Софии и несколько раз взмахнул палочкой, по направлению к хламу. Все инструменты со скрипом и лязгом разложились аккуратными кучками. Вот собака. Я столько времени потратила, а ему пару раз палочкой взмахнуть! В следующий миг дверь отворилась. Видимо, Филч рассчитывал, что они и половины не успеют сделать, потому что на его лице беззубая улыбка угасла и он опять стал недовольным. — А-а, закончили, — проворчал он. — Держите палочки и проваливайте отсюда. София схватила свою палочку и умчалась в подземелье, в свою гостиную. Подальше от Блэка, подальше от его ненависти и неизвестных чувств, что душили ее.