***
— София, если ты немедленно не встанешь, я вызываю Мунго. Гринграсс нависала над ее кроватью, грозно уперев руки в бока и, кажется, не собиралась никуда уходить. — Отвали. — Ты уже второй день так лежишь, — вновь завела пластинку Гринграсс, — я пока что терплю и вру преподавателям, покрывая тебя, но если ты сейчас же не встанешь, я отправляюсь к профессору Слизнорту. — Чтоб тебя, Гринграсс, — София поморщилась, приподнялась и села на кровати, — встаю я, встаю. София повернула голову на однокурсницу, и та ахнула, прижав руку ко рту. — Кто это с тобой сделал? — она обошла ее кровать и встала прямо перед ней, с беспокойством оглядывая ее лицо и шею, покрытые красно-синими засосами, и искусанные губы. — Никто, — зло ответила София, — не задавай лишних вопросов, Гринграсс. Гринграсс на нее еще взволнованно поглядела и тяжело вздохнула. — Я тебе ужин принесла, — ласково произнесла она и достала пару бутербродов. — С чего вдруг такая забота? — Не хочу, чтобы ты в нашей комнате разлагаться начала. Твой убитый вид будет портить весь интерьер. Так что немедленно съешь это. Я не уйду, пока ты этого не сделаешь. София с недовольством протянула руку и взяла один бутерброд. Гринграсс наколдовала красивый хрустальный фужер, наполнила его водой и села рядом с ней на кровать. София на нее с подозрением покосилась. — Спасибо, — чуть слышно сказала она. — Пожалуйста, — Гринграсс поджала губы и бросила на нее короткий взгляд, снова обежав глазами все ее подтеки. — И за овсянку тоже спасибо, кстати, — вспомнила София. Утром на ее тумбочке появился поднос с овсянкой, тремя видами ягодных джемов и травяным чаем. Она даже смогла пересилить себя и съесть пару ложек любимой каши. — За овсянку? — Гринграсс нахмурилась. — Я не приносила. — Нет? — удивилась София. — Ну и ладно тогда. Ей сейчас совсем не хотелось разгадывать, кто о ней позаботился, и тут же забыла об этом. София молча доела первый бутерброд и принялась за второй. Гринграсс все это время сидела рядом и неуверенно мяла край мантии, каждые несколько секунд бросая на нее взгляды. — Да говори уже, — произнесла София, видя ее муки. — Ты можешь не рассказывать, кто это с тобой сделал, — она вновь окинула беспокойным взглядом ее синяки, — слизеринцы уважают чужие тайны и никогда не лезут в чужую жизнь, но мы своих никогда не бросаем. И если тебе нужна помощь, ты всегда ее можешь получить. — Мне не нужна помощь, — холодно отозвалась София. Гринграсс поджала губы и покачала головой. — Но если тебе так нравится помогать, — добавила София, немного подумав, — можешь сказать мне, как от этого избавиться. София показала на свои засосы, и Гринграсс удовлетворенно кивнула, словно этого и ждала. Она встала и направилась к своей кровати. Порывшись в тумбочке, она достала целую коробку с различными девичьими приблудами. Перебрав несколько пузырьков и склянок, она достала небольшую коробочку и вернулась обратно к Софии. — Это специальная мазь, — сказала Гринграсс и села рядом, — позволь? София кивнула, и Гринграсс открыла коробочку, в которой была бледно-розовая вкусно-пахнущая субстанция. Она аккуратно стала наносить ее на кровоподтеки Софии. — Я знаю, что это сделал Блэк, — вздохнула Гринграсс и посмотрела ей в глаза, продолжая смазывать ее засосы. — С чего ты взяла?! — у Софии сердце с ритма сбилось. Она и в страшном сне не могла представить, чтобы об этом кто-нибудь узнал. — Это не он. — Он вчера такой же пришел на занятия, — ответила Гринграсс и ненадолго замолчала. — Правда, Блэк этим всем скорее гордился и выставлял напоказ, даже волосы убрал, чтобы лучше было видно. София слушала, затаив дыхание и не понимая, как ей реагировать на это. — Разумеется, долго он так ходить не смог, — продолжала Гринграсс, — к обеду его увидела МакГонагалл. Слышала бы ты, как она его отчитывала, гриффиндорцы опять опозорили честь славного и благородного Годрика. София ей ничего не ответила, поэтому Гринграсс сказала: — Так что, если это не вы съели лица друг другу, то могу только предположить, что вы оба сражались со стаей бешеных пикси. — Давай оставим версию с пикси, — усмехнулась София и, пересилив себя, добавила: — Не говори никому, Гринграсс. Пожалуйста. — Не скажу, — кивнула она. Гринграсс закончила и осмотрела ее лицо, довольная своей работой. — Есть где-нибудь еще? — деловито спросила она. — Нет, — ответила София, про себя думая, что Гринграсс последний человек на земле, кому она покажет засосы на шее, груди, руках и на бедрах. — Хорошо. Лицо пока что не трогай, мазь подействует уже через пару часов. — Ладно, и… еще раз, спасибо, Гринграсс. Оказывается, ты можешь не быть противной. Гринграсс довольно улыбнулась и сказала: — Уверена, тебе это тоже под силу, если постараешься. — Нет, я такой родилась. Она усмехнулась и снова ушла к своей кровати, убрать свои склянки. — Надеюсь, завтра ты явишься на занятия, — произнесла она. — Делай, что хочешь Гринграсс, — устало отозвалась София, — но завтра я на занятия не иду. — Как это понимать? — Гринграсс забыла про свои пузырьки и грозно уставилась на Софию. — Так и понимать. — Я не знаю от чего или от кого ты тут прячешься, София, но от этого все твои проблемы никуда не уйдут. Больной ты не выглядишь, так что будь добра, не позорь наш факультет. — Боже, Гринграсс, — поморщилась София, — за что ты мне такая приставучая?! Я согласна на сделку. Ты мне даешь еще один день, а в пятницу я пойду на занятия. В общем-то, София и в пятницу не собиралась никуда идти, но у нее не было сил спорить. Гринграсс еще долго недовольно на нее смотрела, но потом кивнула. — Хорошо, еще один день. И кстати, преподавателям я говорю, что у тебя простуда. Сейчас многие младшекурсники болеют, поэтому они верят. Так что придерживайся той же истории. — Ладно. София удовлетворенно выдохнула и откинулась на подушки, развалившись на кровати, и только сейчас заметила, что все ее вещи прибраны, а тумбочка и полог отремонтированы. Она задернула полог со всех сторон и достала колдографию с письмом из тумбочки. Джо… почему ты оставил меня? Почему?***
Сна не было ни в одном глазу. Промучившись в постели до двух часов ночи, София поднялась. Нашарив ногами под кроватью свои ботинки, она вытащила их и надела. Вместе с ботинком из-под кровати вылетела пачка сигарет. Блэк… Очевидно, сигареты выпали из пиджака Блэка. София взяла их и открыла пачку — всего три штуки. Решив, что ей сейчас не помешает сигарета-другая, она пошла в гостиную, уверенная, что она пустая в такой час. — Привет, Като, — София с облегчением вздохнула. Она была рада его видеть. Пожалуй, он являлся единственным человеком во всей школе, который ее никогда не раздражал и не бесил, и которого она была рада видеть в любом своем настроении. Като тут же направил палочку на камин и без лишних вопросов зажег огонь. — София, — Като кивнул и проводил ее взглядом, пока она не села рядом, — рад, что ты, наконец-то, вышла из комнаты. — Да, я приболела. Като немного нахмурил брови. — Сейчас тебе лучше? — Ну, утопиться мне больше не хочется, — мрачно усмехнулась София и достала сигарету из пачки, — наколдуй себе что-нибудь, чтобы я не дымила на тебя. Она присела возле камина, прикуривая сигарету, и уселась на диван, вытянув и положив ноги на кофейный столик. София прикрыла глаза и крепко затянулась, позволяя дыму полностью заполнить легкие. Продержав дым внутри чуть дольше, чем положено, медленно выдохнула. Като за всем этим внимательно наблюдал. — Даже не осуждай меня, — сказала она, после очередной затяжки, — могу себе позволить. — Я и не собирался, — ответил Като и показал на пачку, которую она все еще крутила в руках, — это сигареты Сириуса Блэка? Все внутренности Софии сжались в комок от одного лишь упоминания ненавистного имени. — С чего ты взял? — довольно грубо спросила она и посмотрела на Като. — На пачке его инициалы. София взглянула на нее. И правда, на ребре пачки были выведены буквы: «С.Б.». — Да, это его, — пришлось согласиться Софии. — Или твои, — вдруг сказал Като. — В смысле? — Или твои, — повторил он, — «С.Б.» и твои инициалы тоже. — Нет, это не мои, — все также грубо ответила она. — Давно ты куришь? — спросил Като нравоучительным тоном. — Давно. Но делаю это очень редко. Джо терпеть не мог эту привычку. — В основном только летом, чтобы позлить мамашу, — усмехнулась София. — Действовало всегда безотказно. — Да уж, не сомневаюсь. — Так что, если хочешь позлить своего дядю, начать курить — прекрасный способ сделать это. — Злить его мне совсем не хочется, — скептически заметил Като, — к тому же, не уверен, что он вообще обратит на это внимание. — Почему? — Он слишком занят на работе, чтобы замечать такие вещи. — А кем он у тебя работает? — Он работает в Министерстве Магии, невыразимцем в Отделе тайн. — Ого, — удивилась София, — это что-то для умных. Като слабо улыбнулся. — Да, туда очень трудно устроиться. Надо быть лучшим. — Ты, наверное, тоже хотел бы работать в Отделе тайн после школы? — Мне двенадцать, София, — заметил Като, — я еще не думал, где хочу работать. — Ой, да брось, Като, — София улыбнулась, впервые за два дня, — кого ты обманываешь? Като вновь сдержанно улыбнулся. — На самом деле, мне нравится нумерология и артефакторика. Возможно, я буду работать в этой сфере. — Звучит… интересно, — соврала София. — Ты так не считаешь. — Нет, — усмехнулась она. — А ты чем планируешь заниматься после школы? — спросил Като, ничуть не обидевшись. София пожала плечами, вновь почувствовав тяжесть в душе. — Вернусь во Францию. Она ненадолго замолчала, собираясь с мыслями, и посмотрела на Като. Он вызывал у нее такое доверие, и ей так необходимо было кому-то выговориться, что она подумала, вряд ли ей еще когда-нибудь посчастливится встретить такого благодарного слушателя. И такого умного. — Мы… я с одним моим другом планировали после школы отправиться в путешествие, поездить по Европе, может быть, отправиться в Америку и Австралию. Это было моей мечтой. Она вновь замолчала, в горле встал ком и мешал говорить. — Твой друг остался в Шармбатоне? — спросил Като. София мотнула головой. — Его больше нет, — чуть слышно сказала она. Она чувствовала на себе его внимательный взгляд, но она никак не могла решиться вновь начать говорить. Ей еще не приходилось с кем-то делиться произошедшим. Она никому не рассказывала про Джори, не рассказывала про то, что случилось с ним, и начать было так трудно. — Я как вчера помню свой первый день в школе, — произнесла София, отстраненным, стеклянным взглядом глядя на огонь. — Самый лучший день в моей жизни. День, когда я познакомилась с Джо. В памяти невольно всплывали обрывки тех далеких дней. Ее любопытство и восторг, ожидания от новой жизни, свободной жизни вдали от родительского контроля. В школе она была по-настоящему счастлива. Хотя и там случались неприятный моменты. — Джо маглорожденный, и когда нас только распределили по классам, это грубо прокомментировала одна из старшеклассниц. Он начал придумывать, как бы ей отомстить, и я предложила насыпать ей в белье огненного перца, — София усмехнулась, вспомнив события шестилетней давности. — Всю следующую неделю мы слышали страшный вой этой девицы. С тех пор с ним и сдружились. Она снова прервалась, сделать очередную затяжку. — Он был талантливым, один из лучших на курсе, преподаватели им восхищались. Все всегда удивлялись, как мы с ним подружились. Он, маглорожденный и такой умный, и я, из древнейшего рода, при этом палочку с трудом в руке держу. Но нам было наплевать на это. Мы развлекались, веселились, издевались над зазнавшимися девицами и постоянно придумывали разные розыгрыши. Мельком улыбнувшись, она взглянула на Като. — Это было лучшее время в моей жизни. Учеба в Шармбатоне, развлечения, музыка и Джо всегда рядом. В груди давить начинало. Казалось, озвучивать это вслух даже тяжелее, чем переживать в памяти. — Каждое Рождество и Новый год мы встречали вместе. У меня дома всегда проходили приемы важных гостей, на которые меня, как правило, не приглашали, поэтому в праздники я всегда проводила с семьей Джо. Так и в прошлом году. Мы с ним встретились в Рождество, провели волшебный день, но закончилось все как всегда выговором от родителей и запретом покидать поместье. Новый Год, впервые со знакомства, мы отмечали по раздельности. Я писать ему не могла, меня всего лишили в наказание. Поэтому я ждала возвращения в школу и встречи с ним. Но он не вернулся. Не вернулся и в последующую неделю. Я места себе не находила. Сбежала из школы и отправилась к нему. Она остановилась, не в силах дальше говорить. В горле ком стоял. Ребра словно тисками сдавило. — Вместо дома стояли руины. Соседи сказали, произошло убийство... — у нее голос сорвался. Она прикрыла глаза, тяжело выдыхая и пытаясь успокоиться. — Но... на кладбище было только три могилы — его родителей и младшей сестры. Его не было. Соседи делали вид, что не знают, о ком я говорю. Должно быть, им стерли память… Луи... мой брат сам занимался этим расследованием и сказал, что… что Джо тоже мертв, просто от него ничего не осталось. Он… вроде как защищался… и… София закрыла лицо руками, стараясь перевести дыхание и не разрыдаться перед Като. — София, мне так жаль. — У меня ведь кроме него и нет никого больше, — прошептала она. Она судорожно вздохнула и медленно выдохнула, зажмуриваясь и не давая волю слезам. — И вот сейчас я предала его. Предала Джо. С человеком, которого всей душой ненавижу. Я такая дура, Като, — тихо произнесла она, — себя я за это ненавижу даже больше. За то, что мне этого так хотелось, и я не смогла удержаться. Она посмотрела на Като, который с небывалой серьезностью глядел ей в глаза. — Если ты этого хотела, тогда, может, не стоит винить себя за это? — спросил Като. — Ты сама говорила, что всегда надо делать то, что хочется, наплевав на чужое мнение. А еще ты говорила, что жизнь без глупостей, скучна и однообразна. София усмехнулась, удивившись, что Като запоминает ту чушь, что она порой несет. — Да, я и правда так говорила. Ты еще тогда был со мной не согласен и сказал, что надо вначале думать, а потом делать, учитывать всевозможные риски и последствия. — Я не всегда прав. — Но чаще всего, да? — Чаще всего, — с полной серьезностью согласился Като. — И что мне делать, Като? — вопрос был скорее риторическим, София не ждала от него прямого ответа, но все равно надеялась, что он скажет хоть что-то. — Если ты чувствуешь вину перед Джо, просто подумай, что бы он об этом сказал. Хотел бы он, чтобы ты безвылазно сидела в своей комнате? Или, может быть, он бы хотел, чтобы ты ни с кем не общалась, полностью закрывшись в своем горе. Хотел бы он, чтобы ты отказалась от мечты отправиться в путешествие? Хотел бы он, чтобы ты… «ненавидела» кого-то всей душой, в том числе и себя, за то, что делаешь, что нравится? — Конечно, он ничего такого бы не хотел! Джо всегда желал мне только лучшего! — Вот тебе и ответ, что делать. София долго смотрела на него, тяжело дыша. Да, Джори был бы в ужасе, если бы узнал, как она сейчас живет. И уж точно он не хотел бы быть этому причиной. — Утрату близкого человека всегда тяжело переживать. Никто не говорит, что ты должна все забыть. Но надо это принять, отпустить его и продолжать жить дальше. Как ты сказала, Джо бы хотел именно этого. — Ты опять совершенно прав, Като, — печально сказала София и достала вторую сигарету. — И скажу еще один очевидный факт, курение — зло. — С этим не поспоришь, — ответила София, с удовольствием затянувшись, — но зло всегда так привлекательно, согласись. Это настоящее блаженство — втянуть в себя дым, позволяя ему заполнить каждую клеточку твоих легких, почувствовать, как едкое облако наполняет тебя, и медленно выдохнуть, вновь опустошая легкие. После первой затяжки появляется легкое головокружение и терпкий привкус во рту, после второй начинает покалывать в кончиках пальцев от удовольствия, а после третьей идет полное расслабление. — А еще от табака желтеют кожа и зубы, портятся волосы, он провоцирует множество болезней и значительно сокращает жизнь. И это я не говорю о его отвратительном запахе. — Ты весь кайф обламываешь, Като, — усмехнулась София, — а вообще, удовольствие от курения достойная плата за все эти неприятности со здоровьем. Като поджал губы, явно несогласный с таким утверждением. Они просидели в гостиной еще пару часов, разговаривая на отвлеченные темы и только уйдя в спальню, Софию поняла, что на душе стало значительно легче.***
Утром опять кто-то доставил ей поднос с кашей, джемами и чаем, но в этот раз она съела все полностью. Целый день София провела в спальне, читая «Путешествия с вампиром» — художественную книгу, которую ей дал Като. Выйдя ближе к вечеру в гостиную, она надеялась встретить Като и, может быть, сыграть с ним в шахматы, но его там не оказалось. Поэтому она разожгла камин и устроилась на диване. Судя по времени, только что закончился ужин, потому что гостиная быстро наполнялась студентами и шумом, и София с радостью отметила, что по этому поводу она не чувствует раздражения. — Здравствуй, София. — Привет, — она подняла голову и встретилась взглядом с серыми блэковскими глазами, опять не сдержав внутреннюю дрожь. Усевшись на соседнее кресло, Регулус произнес: — Думаю, ты хотела бы знать, что мистер Руквуд в Больничном крыле. — Мистер, кто? — нахмурилась София. — Мистер Руквуд, — повторил Регулус, — Като. — Что с ним? — София заметно забеспокоилась и поднялась с дивана. — Ничего страшного, обычная простуда, — Регулус тоже поднялся, — сейчас многие младшекурсники болеют. София кивнула в знак благодарности и направилась на выход из гостиной. — Подожди, София, — Регулус устремился за ней, — я тоже иду к нему. — Для чего? — недовольно спросила она. Ей не хотелось оставаться с Блэком младшим наедине. — Я… староста, мне положено. София усмехнулась. — Как хочешь. Спорить с ним или противиться у нее не было сил. Уже подойдя к выходу из гостиной, она вдруг остановилась и круто развернулась. — Я сейчас, — бросила она Регулусу и бегом устремилась в сторону мужских спален. Быстро найдя комнату с табличкой «Като Руквуд», она зашла внутрь. В спальне сидели два второкурсника, которые изучали какую-то древнюю книгу. Вздрогнув от громкого хлопка двери, они одновременно подняли головы на Софию. — Где кровать Като? — спросила она у них. В спальне было пять кроватей и все до безобразия идеально заправлены. Один из студентов молча показал на крайнюю кровать слева. София подошла к ней. Нужная ей вещь лежала прямо на тумбочке, и она порадовалась, что не пришлось шарить по его ящикам. Прихватив шахматную доску, она вышла. — И какого черта ты ухмыляешься? — беззлобно спросила она у Регулуса, когда подошла к нему, и они вместе вышли из гостиной. — Я не ухмыляюсь, — ответил Регулус, хотя было видно, как дрогнули его уголки губ. — Это довольно мило, что ты такая заботливая. Като оценит. София на него недовольно посмотрела, но ничего не ответила — дерзить не было никакого настроения. — Странно видеть тебя такой молчаливой, — сказал Регулус, когда они в полной тишине прошли несколько коридоров. — За целых три дня ты даже не устроила ни одного скандала в гостиной. У тебя все хорошо? Софии казалось, он специально ее выводит из себя. Он хоть и говорил спокойно и размеренно, но чувствовалось в его тоне что-то странное. — Лучше не зли меня, Блэк. — Этого мне бы не хотелось, — он на нее внимательно посмотрел, — и, кстати, зови меня Регулус. — Хорошо, — ответила София и подумала, что так действительно будет правильнее. «Блэк» стало дня нее уже именем нарицательным и звучало чуть ли ни как оскорбление. Регулус… что за имя? Их мамаша явно была не в себе, когда имена придумывала. Или она просто не стала запариваться, открыла карту звездного неба и ткнула туда пальцем. — Я буду звать тебя Регси, — добавила София. — Ты не против, Регси? София посмотрела на него, но по его спокойному выражению лица невозможно было что-либо понять. — Если тебе так больше нравится, — ответил Регулус. Остаток пути они прошли в молчании. Регулус пару раз пытался завести разговор, но София односложно и невпопад отвечала, поэтому он быстро бросил это занятие. — Здравствуйте, мадам Помфри, мы к Като, — сказал Регулус, когда они зашли в Больничное крыло. Целительница показала им на крайнюю ширму и попросила вести себя тихо. — Привет, Като, — поздоровалась София, когда они зашли за ширму. Он сидел на кровати под одеялом и у него и правда был очень болезненный вид. Когда он увидел Софию и Регулуса, на его лице промелькнуло удивление. — Привет. Не ожидал увидеть вас… вдвоем. София и Регулус сели к нему в изножье кровати по разные стороны и переглянулись. — Почему это? — спросила София. Като пожал плечами и ответил: — На самом деле, я рад, что вы зашли. — Как у тебя здоровье, Като? — поинтересовался Регулус. — Пока что не очень, но мадам Помфри сказала, что к выходным уже буду здоров. — Отлично, — улыбнулась София, — без тебя тоска в гостиной. Като на нее с сомнением посмотрел и только сейчас увидел в ее руках шахматную доску. — Ты принесла шахматы! — восхитился Като, а София самодовольно усмехнулась. — Надеюсь, ты не против? — спросила София. — Мне пришлось зайти в твою спальню. — Не против, — Като помотал головой. — Сыграем? — Да, давай, — Като устроился поудобнее и взял черные фигурки, которыми он обычно играл. Они разложили доску и расставили фигурки. Регулус поначалу изредка, а потом все более активно стал подсказывать Софии, как и куда лучше сделать ход. Она в ответ без конца ругалась и просила не мешать, хоть и признала в конце, что с его помощью ей удалось продержаться куда дольше, чем обычно. Проиграв первую партию, вторую принялся играть Регулус. София за ними со скукой наблюдала и язвительно комментировала каждый ход Регулуса, ставя под сомнение его умственные способности. Он свою партию также проиграл, правда, не так позорно, как София. Она и не думала, что в компании двух зануд и умников может оказаться вполне весело. Наигравшись в шахматы, они заговорили о квиддиче. Регулус с Софией долго спорили, какая из команд лучше и кто будет участвовать в предстоящем чемпионате мира. Регулус был уверен в участии и победе ирландской сборной, София же лишь надеялась, что ее родная сборная хотя бы сможет пройти отборочные — французы редко проходили этот этап. Потом обсуждали последнюю игру Слизерин-Когтевран, где София все ж таки выразила свое восхищение игрой Регулуса, от похвалы он даже разрумянился. Заметив, что Като не очень нравятся разговоры о квиддиче, Регулус заговорил о нумерологии. Он обсудил с Като теорему Бриджит Венлок и последние новейшие исследования. Тут уже заскучала София и грубо их прервала, попросив обсуждать подобные темы без нее. — Время посещений закончилось, попрошу на выход, — к ним заглянула мадам Помфри и постучала пальцем по наручным часам. — Скоро отбой. Регулус тут же поднялся и расправил мантию. София тоже встала. — Я приду завтра, Като, — сказала она, взлохматив ему волосы. — Хорошо, — ответил Като, прилизав волосы обратно, — спасибо, что зашли. — Всегда к вашим услугам, мистер, — София поклонилась. — Като, может быть тебе нужно принести какие-либо книги или лекции? — поинтересовался Регулус. — Нет, спасибо, все есть. — Отлично, тогда до завтра. — Выздоравливай! Попрощавшись, они вышли из Больничного крыла и направились в сторону подземелий. — Завтра я могу к нему и одна сходить, — заметила София. — Совсем не обязательно тащиться вместе. — Я тоже могу один сходить, — в тон ей ответил Регулус. — В котором часу ты собираешься к нему идти? — Еще не решил, — ответил Регулус и посмотрел на нее. — Почему ты не хочешь идти со мной? Тебе настолько неприятно мое общество? — Конечно, нет! — София и сама не поняла, что ее так возмутило. — В смысле… не неприятно. Ты понял, Блэк. То есть, Регси. Регулус улыбнулся. А Софии захотелось покурить, у нее как раз осталась еще одна сигарета и они как раз пересекали холл. — Пошли на голгофу, — она махнула рукой в сторону выхода. — Отбой с минуты на минуту будет, зачем тебе туда? — Мы на пару минут всего, — ответила она и уверенно направилась на выход. Регулус поспешил за ней, что-то недовольно говоря. — Чего ты боишься? Ты же староста, Регси, тебе можно после отбоя ходить. Разве нет? — Можно, но только если у меня обход. Она села на подоконник, притянув ноги к груди, достала сигарету и только сейчас сообразила, что ей негде взять огня. Конечно, она могла бы сама попытаться наколдовать, но если даже и получится, это чревато последствиями. — Ты куришь?! — с нотками брезгливости возмутился Регулус, увидев сигарету в ее руках. — Не надо делать такое лицо, — София закатила глаза. — Ты можешь огонь наколдовать? — Нет. Я не собираюсь поощрять такое поведение, — Регулус недовольно поджал губы и сложил руки на груди. — Ну и не надо, — злобно ответила София и достала палочку. — Если я спалю голгофу, рукав мантии или тебя, сам будешь виноват. Она несколько раз попробовала произнести заклинание, но в лучшем случае с конца палочки только сыпались искры. София начала злиться и нервничать. Пристальное внимание Блэка только нервировало. Но этот Блэк хотя бы не язвил и не унижал ее за жалкие попытки. — Твоя проблема в том, что ты не веришь в себя, — произнес он. — Ты должна быть полностью уверена в конечном результате и даже не думать о том, что у тебя может не получится. — О, неужели?! — вспылила она. Регулус уже достал палочку, чтобы все ж таки помочь ей, но она сделала еще одну попытку. — Лакарнум Инфламаре! Из ее палочки полыхнул огонь, причем, слишком сильный для такого заклинания. Он перебросился на сухие листья, которыми был усыпан весь пол площадки, поджигая их, и мгновенно распространился по всей голгофе, озаряя все вокруг ярким пламенем. София отшатнулась, спиной врезаясь в каменную кладку. В кончиках пальцев с силой закололо, вызывая дискомфорт и болезненные ощущения. Регулус легким движением палочки все тут же потушил, не произнося ни слова. — Вот видишь, я же говорила, что спалю голгофу! — возмутилась София, сама испугавшись такой реакции. — Вот видишь, — спокойно ответил Регулус, — главное быть уверенным в своих силах. Регулус на нее как-то странно посмотрел, подошел ближе и приподнял свою палочку, на конце которой плясал небольшой огонек. София на него недовольно глянула, сомневаясь, принимать ли теперь его подачку и не будет ли это слишком унизительно, но желание курить пересилило. — Спасибо, — ответила она, подкурив сигарету и вдыхая дым. Регулус ей ничего не ответил. Неожиданно раздалась череда взрывов и оглушительных хлопков, и в тоже мгновение небо окрасилось в миллионы ярких огней. София даже рот приоткрыла от такой красоты. В небе взрывались десятки фейерверков, окрашивая всю территорию замка во все цвета радуги. — Что это? — спросила она, завороженно глядя на сверкающие в небе огни. — Сегодня какой-то праздник? — Очевидно, гриффиндорцы празднуют день рождения Сириуса, — с ледяным равнодушием произнес Регулус. София резко развернулась на него. — У Блэка день рождения? Регулус кивнул и едва заметно скривил губы. Факт того, что Блэк старший веселится и празднует свой день рождения, как ни в чем не бывало, почему-то очень разозлил Софию. Разумеется, с чего бы ему грустить. Он своего добился. Гад. …это я — ничтожество и предатель. А у него-то никаких поводов для печали. Наверное, окружил уже себя своими безмозглыми курицами. Какой же придурок, просто невозможно. — А ты почему с ним не отмечаешь? — спросила София, делая очередную затяжку и пытаясь отвлечься от неприятных мыслей. Регулус на нее насмешливо посмотрел и приподнял одну бровь. — Ты сейчас серьезно? — Ну да. — Сириус знать меня не хочет. Он презирает меня и всю нашу семью, поэтому было бы весьма странно, если бы я заявился в гриффиндорскую гостиную, чтобы поздравить своего непутевого братца. София непонимающе смотрела на него. У нее тоже были непростые отношения в семье, и родители тоже знать бы ее не хотели, но с братом они всегда любили и поддерживали друг друга. Впрочем, разбираться в семейных проблемах Блэков ей сейчас совсем не хотелось. — Ладно, пойдем, — сказала она и затушила окурок о каменную кладку. Весь остаток пути они молчали, каждый с ненавистью думая об одном и том же человеке и о том, как этот человек испортил им жизнь. Попрощавшись в гостиной, они разошлись каждый в свой коридор. — Не забывай, София, завтра ты идешь на занятия, — напомнила ей Гринграсс, как только она зашла в спальню. София скривилась, подумав, что Гринграсс в последнее время слишком часто здесь появляется. — Я передумала, завтра я не иду, — сказала София, боковым зрением заметив возмущенное лицо Гринграсс. — Вот как? — спросила она таким спокойным голосом, что София даже обернулась на нее. — Что ж, если ты не пойдешь, то информация про тебя и Блэка распространится по замку уже к обеду. — Ты не сделаешь этого! — Я — нет, но что если вдруг я случайно проговорюсь Мелани? — Гринграсс невинно хлопнула ресницами. — Она историю приукрасит, снабдит ее живописными деталями. Получится настоящая сенсация. — Ты меня шантажируешь? — Ты думаешь? — Гринграсс театрально призадумалась. — Впрочем, да, я тебя шантажирую. — И как часто ты собираешься меня этим разводить? — Так часто, как только понадобится. — Ну ты и змея, Гринграсс. — От змеи слышу, — довольно улыбнулась она. Прихватив свои вещи, она направилась на выход. — Увидимся завтра утром, София. Спокойной ночи. София недовольно рухнула на кровать. Она была не готова так скоро увидеть Блэка. С другой стороны, Гринграсс была права, она не могла вечно прятаться в спальне. А еще был прав Като, ей давно пора отпустить ситуацию и жить дальше. И прав Регулус, старший Блэк и правда непутевый, а еще придурок и гад, как добавила бы София. Но один вопрос все равно оставался нерешенным — как ей себя вести при Блэке. Лучшей стратегий, она считала, будет просто его игнорировать. К тому же, если он сейчас успокоится, так как добился всего, чего хотел, то сделать это будет куда проще. Но если вдруг он опять вздумает домогаться, я этого не перенесу. Ей хватило одной неосторожной мысли и в голове вновь всплыли картины из хэллоуинской ночи. София понимала, если Блэк вновь начнет преследовать ее и приставать, она не сможет сопротивляться. Она знала, что один только вид его безумных глаз снесет ей крышу. Решив, как и всегда, пустить все на самотек, она крепко уснула.