Marauders

      Джеймс Поттер       — Капитан, ты бы поел хоть что-нибудь.       Джеймс поднял голову, посмотрев на Джессику.       — Нам же сейчас на поле выходить, — продолжила она, с беспокойством окинув взглядом команду, ища поддержки.       — Да, Джеймс, — сказал Ричард, — ты же всегда нас чуть ли не силой кормишь, а сам… сидишь над пустой тарелкой.       Джеймс перевел взгляд на него, и конец фразы Ричарда было уже не разобрать.       Джеймс понимал, что он не имеет никакого права вести себя так. Особенно сейчас, в такой момент, когда их ждет важный матч. Его команде нужна поддержка и нужен жесткий капитан, который приведет их к победе.       Он пересилил себя, и сквозь отвращение съел омлет, не сопровождая это никакими комментариями. Он видел, как Джессика и Ричард нервно переглянулись.       — Пойдемте, — Джеймс поднялся и, не дожидаясь, когда команда встанет вслед за ним, направился на выход из зала.              Джеймс не слышал ни шум Большого зала, ни подбадривающих выкриков и пожеланий удачи. Ему сейчас не хотелось ни с кем разговаривать, ни кого-либо слушать и ни кого-либо видеть. Только на выходе он обернулся, в попытке найти рыжее пламя волос. Но Лили там не было, и в груди всё больно заныло. Джеймс надеялся хотя бы мельком увидеть ее перед матчем.              Он боялся, что Лили уже никогда не сможет быть с ним, что она никогда не смирится с его предательством и не простит. Джеймс сам осознавал всю подлость своего поступка, но душу не желала покидать надежда, что Лили сможет это пережить. Надеялся, что его безграничная и вечная любовь к ней — сможет покрыть его единственный проступок.       Для Джеймса эти дни стали самыми тяжелыми в его жизни. Дни, когда он не мог ни касаться Лили, ни целовать, ни слушать ее смех. Ему было невыносимо больно от осознания, что он уже не сможет ее обнять, что не сможет слушать истории Лили о ее работе в Больничном крыле или о том, как провинились младшекурсники. Больно от того, что Лили уже никогда не улыбнется ему, и не посмотрит на него своими изумрудными глазами, полными нежности.       Ее холодный и неприступный вид разбивал его сердце на множество осколков, на давая и вздохнуть. Он никак не мог смириться и простить себе, что в ее боли и страданиях полностью виноват он.       Джеймс знал, что себе он никогда не простит предательство, но надеялся, что когда-нибудь это сможет сделать Лили.              — Напутственную речь, капитан? — спросила Джессика, когда они уже все переоделись и стояли на выходе из раздевалки.       Джеймс подумал, что хорошо бы, если кто-нибудь сказал напутственную речь вместо него. Но пасть в глазах команды еще ниже он не мог.       — Да, речь, — хриплым голосом произнес Джеймс и прокашлялся. — У когтевранцев мощная команда, но мы все равно лучше. Мы быстрее, талантливее и сильнее.       Он говорил обычные, заученные фразы, своим самым будничным тоном. Он видел, как команда переглядывается между собой, но ничего с собой поделать не мог.       Джеймс посмотрел на своих охотниц.       — Не забывайте, что Фокс и Бойд любят действовать в паре, — напомнил он о двух охотниках Когтеврана. Он повернулся к своему вратарю. — Будь внимателен с Гибсон, она у них новенькая, неизвестно, что от нее ждать. Знаю только, что у нее на хвосте всегда летает один из загонщиков. Так что не забывай и о бладжерах.       — За бладжерами проследим мы, — сказал Ричард, показав на себя и Кристофера. Джеймс им кивнул.       — Ну а я поймаю снитч, — произнес Джеймс, надеясь, что это произойдет как можно раньше.       «Речь» вышла откровенно слабая, но Джеймсу сейчас было совершенно не до этого. Ему не терпелось оседлать метлу и подняться в воздух, оставив все плохие мысли внизу. Он понимал, что ему сейчас, как никогда, требуется победа. Джеймс надеялся, он выиграет матч, вернет себе былую силу духа и, возможно, попытает счастье с Лили. Надеялся, что общая эйфория от победы передастся и ей, и у него появится шанс на прощение.              Команда когтевранцев уже в полном составе стояла на поле. Джеймс издалека увидел белобрысую макушку Эклза — вратаря, капитана и причину их ссоры с Лили.       Джеймсу уже успели рассказать, что Эклз помолвлен, и именно этой новостью он делился с Лили в то злополучное воскресение. Злость на Эклза, однако, никуда не ушла. Джеймс всё равно считал, что тот не имел никакого права распускать руки и обнимать его девушку. И если бы этого не случилось, они бы с Лили сейчас были вместе.              Гриффиндорцы выстроились в ровный ряд напротив когтевранцев. Джеймс неотрывно прожигал взглядом Эклза, мысленно посылая на него все известные проклятья.       — Капитаны, пожмите друг другу руки! — скомандовала мадам Трюк.       Джеймс сделал шаг вперед и до хруста сжал руку Эклза. Тот даже бровью не повел.       — Я жду честной игры от каждого из вас! — произнесла мадам Трюк и подала свисток. Четырнадцать игроков тут же устремились вверх.       — И игра началась! — над стадионом громким эхом раздался голос Алисы. — Квоффлом сразу завладел Роберт Бойд — охотник команды Когтевран, он передает пас Питеру Фоксу — второму охотнику Когтеврана, и тот направляется прямиком к кольцам Гриффиндора…       Джеймс следил, как Фокс летит на их кольца. Он знал, его охотницы не дадут ему даже возможности забить, а вратарь сможет защитить кольца, поэтому он отвернулся от него и посмотрел на трибуны.       Он уже несколько раз обежал взглядом всех присутствующих, все многочисленные ряды скамеек, на которых сидели студенты, преподаватели и болельщики, но не мог найти среди них одного — самого главного. Он никак не мог найти среди них Лили.       Джеймс без труда находил взглядом Сириуса, Ремуса и Северуса, сидящих на самых верхних местах гриффиндорской трибуны. Чуть ниже них сидела Мэри МакДональд, рядом с которой, обычно, всегда сидела Лили. Но сейчас ее там не было.       Он снова и снова проходил взглядом по бесчисленным студентам, в поисках самого дорогого сердцу человека. И он не мог поверить, что Лили не пришла на игру. Она знала, насколько это важно для него, и всё равно не пришла.       Джеймс чувствовал себя брошенным и одиноким. Он вдруг понял, что Лили не пришла только потому, чтобы показать ему, что между ними всё окончательно и бесповоротно кончено.       —…и Бойд открывает счет!       Джеймса оглушил крик трибун. Он резко развернулся на свои кольца.       — 10:0 в пользу Когтеврана! — прокричала Алиса.       Джеймс не верил в услышанное, у него в голове не укладывалось, что им забили первый гол в первые пять минут игры.       — Квоффл у Джессики Стивенс, — продолжала комментировать Алиса, — она передает мяч Марлин МакКиннон, та делает пас Лоре Штин…       Джеймс неотрывно следил за своими охотницами, отмечая, что они действуют, как никогда, слаженно.       — Стивенс делает удар по воротам и… Мартин Эклз берет мяч!       Джеймс даже не сдерживал себя, вслух поливая Эклза самыми отборными ругательствами. К счастью, он был высоко в воздухе и его никто не слышал.       Мячом вновь завладели когтевранцы.       Джеймс полетел кругом над стадионом, выискивая снитч и краем глаза следя за игрой.       Стоун едва успевала называть фамилии игроков, которые владели мячом — он без конца передавался из рук в руки, от игрока-игроку, постоянно перехватываясь противниками.       —…квоффл в руках Натали Гибсон, — комментировала Алиса, — этот игрок появился в команде Когтеврана буквально месяц назад, но мы уже видим, что их капитан не прогадал.       Джеймс сбросил скорость, чтобы тоже оценить игру нового охотника Когтеврана. Летала она, словно птица в небе, легко уходя от противников и бладжеров. Джеймс с замиранием сердца следил, как она приближается к их воротам.       —…Гибсон делает удар по кольцам и-и-и… счет 20:0 в пользу Когтеврана.       Над стадионом вновь прокатилась волна радостных криков. Джеймс выругался.       Он снова набрал скорость, огибая стадион в поисках снитча, попутно следя за игрой. Квоффл был у Марлин. Джеймс надеялся, его охотницы не стерпят такого позорного поражения в самом начале игры и возьмут себя в руки.       —… МакКиннон бросает мяч в ворота и… Мартин Эклз в изящном развороте ловит мяч!       Джеймс с ненавистью посмотрел на Эклза и то, как он бросает мяч одному из своих охотников. Квоффл вновь начал передаваться от одного игрока другому с сумасшедшей скоростью.       Джеймс отмечал, что его команда действует слаженно, но между ними уже чувствуется нервное напряжение. Он видел, что Марлин начинает злиться, Джессика опять начинает действовать в одиночку, а Лора теряется, когда ее атакуют двое охотников разом.       Мяч опять был у когтевранцев. Опять у Гибсон, которая совершала очередной бросок.       — Счет 30:0 в пользу Когтеврана!       У Джеймса нарастала злость. Прошла лишь половина часа, а им забили уже три гола. Он, конечно, знал, что когтевранская команда сильная, но их команда была лучше.       — МакКиннон делает пас Стивенс, — комментировала Алиса, — она устремляется к кольцам противника…       — Давай, Джесс, давай…— Джеймс вполголоса молился всем известным богам, неотрывно следя за своей охотницей.       — И Стивенс забивает первый гол! — Алиса с трудом перекрикивала шум болельщиков. — Счет 30:10 в пользу Когтеврана!       Игра пошла намного жестче.       Когтевранский загонщик сильно ударил бладжером по Джессике, но она смогла продолжить игру. Двое их охотников вновь атаковали Лору. Джеймс потребовал у мадам Трюк штрафной удар, но ему отказали, сказав, что явного нарушения правил не было.       Стадион походил на поле боя, где сражались не на жизнь, а на смерть.       Разлад между его охотницами ощущался всё более явно. Марлин, совершенно в нелепой ситуации выронила квоффл, когда до ворот противника оставалось пара десятков футов. Лора, совершая очередной из излюбленных трюков, пропустила пас, что ей подавала Джессика.       Все их упущенные мячи неизменно подхватывала Натали Гибсон.       —… Гибсон делает очередной бросок и… счет 40:10 в пользу Когтеврана!       Джеймс не выдержал. Он подал знак мадам Трюк, что им требуется тайм-аут, и она тут же подала протяжный свисток.       Его команда сразу устремилась к земле.       — Какого…черта вы все творите?! — заорал на них Джеймс, еще не до конца спустившись на землю.       Он слез с метлы и обвел охотниц яростным взглядом.       — МакКиннон, ты разучилась мяч в руках держать?! — он прожег в Марлин дыру взглядом и повернулся к Лоре. — А ты?! Что это было?! Что ты хотела сделать?!       — Эта девка — сатана в юбке! — встряла Джессика, у которой от пота волосы прилипли ко лбу. — Видел, что она вытворяет на поле?!       Джеймс повернулся к ней.       — Видел ли я! — зло усмехнулся он. — Хотите сказать, что какая-то третьекурсница, какая-то малолетка вас обыгрывает?!       Ему никто не ответил. Охотницы, кто виновато, а кто недовольно, молча смотрели на Джеймса. Он зло выдохнул и повернулся к Грегори, который тут же испустил судорожный вздох.       — Грегори, — Джеймс старался взять под контроль свой голос, чтобы не наорать еще и на своего вратаря, но выходило плохо, — нам пытались забить четыре раза, и все четыре мяча попали в цель. Ты больше не хочешь быть вратарем?       — Девчонка и правда монстр, — тихо произнес Грегори.       Джеймс еще мгновение недовольно на него глядел, потом обратился к загонщикам:       — Делайте, что хотите, но сбросьте Гибсон с метлы.       Те с сомнением переглянулись, ничего не ответив.       — Биты и бладжеры вам не для красоты выдали, — грубо добавил Джеймс.       Джеймс обвел всех суровым взглядом.       — Если сейчас же вы не выйдете вровень по счету, — Джеймс прикрыл глаза, тяжело переводя дыхание, — клянусь, я всех после игры на метлу натяну.       Команда ему ничего не ответила.       — По метлам, — скомандовал Джеймс и первый поднялся в воздух.       Джеймс подумал, что, возможно, он был излишне строг с ними, но быстро отмел эту мысль. Он считал, что на поле не место слабостям и мягкости. И порой команде необходимо дать хорошего пинка.       В этом он убедился, когда Марлин забила гол, едва возобновилась игра. Счет стал 40:20 в пользу когтевранцев.       —… Гибсон вновь прорывается к воротам Гриффиндора!       Джеймс резко затормозил и развернулся, глядя на ненавистную охотницу противников. Он следил за тем, как Ричард послал в нее бладжер, но та увернулась. Следил, как она мастерски обошла защиту Лоры и Джессики. И с замиранием сердца смотрел, как она, в изящном и мощном броске, наносит удар по их воротам.       —… Да! Грегори Милхаус берет мяч! — прокричала Алиса.       Джеймс расплылся в широкой улыбке.       — И мяч вновь у гриффиндорцев! Стивенс обходит защиту и делает пас МакКиннон…       Джеймс снова отвлекся от игры в поисках своего мяча. Он видел, что его команда с новыми силами вернулась к игре, а значит, и ему пора исполнить свою задачу.       Джессика и Лора забили еще по одному голу, сравняв счет до 40:40. Джеймс с удовлетворением подумал, что на метлу никого натягиваться не придется. Но не успел он в полной мере насладиться успехом, как Натали Гибсон забила очередной гол, и Когтевран вновь вырвался вперед.       За всё то время, что он играет, Джеймс не помнил такой сложной игры. Матч длился уже второй час. Он и сам уже порядком устал, и не представлял, каково сейчас его команде. Один плюс — когтевранцы тоже начали выдыхаться.       —…Гриффиндор забивает гол и счет становится 50:50…       Окончание фразы Алисы потонуло в криках болельщиков.       Не успел Джеймс порадоваться очередному голу, как увидел его — долгожданный снитч. Золотой мячик был слишком далеко, практически на противоположном конце поля, но Джеймс на полной скорости устремился к нему.       —… кажется, Джеймс Поттер заметил снитч!       Джеймс словно вдалеке слышал взволнованный голос Алисы, которая говорила, что с другой стороны к снитчу приближается Зои Хадсон — ловец Когтеврана.       У него бешено колотилось сердце, ощущая, как близок снитч и близка победа. Победа, после тяжелой и ожесточённой борьбы. Победа, которая нужна была не только его команде, но и ему лично.       Джеймс слишком поздно услышал свист от рассекающего воздух бладжера. Он не успел уклониться, и мяч на полной скорости врезался ему в плечо, выбивая сустав. От силы удара его несколько раз прокрутило в воздухе вокруг своей оси. Последние силы ушли на то, чтобы удержаться на метле.       Левое плечо и рука горели огнем от удара, голова кружилась, а перед глазами плыло. Джеймс потряс головой, пытаясь прийти в себя. В ушах звенело, перед глазами все взрывалось яркими красками. Но одно он видел отчетливо — до снитча ему оставалось несколько десятков футов.       Джеймс собрал всю волю в кулак и вновь устремился к мячу. Справа, на одинаковом с ним расстоянии, к золотому мячику приближалась ловец Когтеврана. Джеймс знал, ей не выстоять против него. Только не сейчас, когда победа уже практически в его руке.       До снитча оставался десяток футов, Джеймс вытянул вперед здоровую руку, готовый его схватить. Он сжал пальцы, чувствуя, как на губах уже расплывается победная улыбка, как понял, что сжал в руке воздух.              Сердце пропустило удар. Пропустило второй. Джеймс во все глаза смотрел на Зои Хадсон — ловца Когтеврана, второкурсницу с двумя короткими светлыми косичками. Смотрел на Зои Хадсон, которая таращилась на него своими огромными голубыми глазами и сжимала в руке золотой снитч.       Весь стадион замер. Казалось, что выключили звук.       Первыми в себя пришли болельщики, которые тут же подняли страшный гвалт, крича, кто от радости, а кто от сокрушительного поражения. Следующая в себя пришла Зои, которая, по-прежнему с глазами на лбу, резко взмыла ввысь, победно вскидывая руку с пойманным снитчем.       — Зои Хадсон ловит снитч, — наконец, в себя пришла и Алиса, — команда Когтеврана выигрывает со счетом 200:50.              У Джеймса мелькнула слабая надежда, что сейчас он проснётся. Что всё это не может быть правдой. Что всё это больше похоже на страшный сон.       Ведь он никогда, никогда не упускал снитч. Джеймс никогда даже не рассматривал такой вариант, полностью уверенный в себе и своих силах.       Но он никак не просыпался, а острая боль в плече говорила, что всё это реальность.       Он словно в тумане следил за тем, как когтевранцы в своей синей форме гурьбой спускаются на землю, крича от восторга. Смотрел, как на стадион выбегают болельщики с огромными синими знаменами.       Он посмотрел в небо, в воздухе все еще была его команда, которая не спеша направлялась вниз. Джеймса накрыла волна ужаса. Он не представлял, что он им скажет. Он не представлял, как сможет оправдать свой проигрыш после того, как его команда упорно сражалась за победу.              Резко развернув свою метлу, он устремился в сторону Запретного леса. Он не мог сейчас никого видеть. Не мог видеть осуждающих взглядов и слышать обвинения.       Джеймс остановился, когда долетел до знакомой опушки, которая находилась в глубине Запретного леса. Большая поляна, вдоль которой протекал небольшой ручей, осенью была очень красивой. Но сейчас здесь было холодно, темно, пахло землей и сыростью — атмосфера полностью передавала настроение Джеймса.              Он сидел на поваленном дереве и смотрел на тонкую полоску воды, которая медленно бежала мимо него. Он не понимал, как докатился до такой жизни, оказавшись на самой ее обочине. Как так получилось, что в один миг он лишился того, что любит больше всего. Как он умудрился потерять Лили и упустить победу. И все по сущей глупости и неудачному стечению обстоятельств.       Джеймс с ужасом представлял, что однажды ему всё-таки предстоит встретиться со своей командой. Он думал, и не находил слов, которые способны были бы загладить его вину. В голове даже мелькнула безумная мысль уйти из команды, оставив пост капитана.       В душе закрадывалась обида на Лили. Он хоть и понимал, что не имеет ни малейшего права что-либо требовать от нее, но он считал она обязана была прийти на игру. Зная, как много для него значит ее присутствие. Зная, что она является его счастливым талисманом.       — Сохатый, вот ты где.       Джеймс услышал за спиной голос Сириуса, но у него не было никаких сил, чтобы повернуться.       — Мы тебя обыскались, — произнес Сириус, усаживаясь рядом с ним. Джеймс поднял на него безразличный взгляд. Сириус на него долго смотрел и сказал, вздохнув: — Ладно, не обыскались, конечно же. Сразу по Карте посмотрели, что ты тут сидишь.       — Вот так и прячься от всех, — невнятно произнес Джеймс, пустым взглядом глядя перед собой.       — Ну, мы тебе дали пару часиков побыть в одиночестве, — усмехнулся Сириус, доставая сигареты.       Джеймс только молча поразился, что прошло два часа. По его ощущениям, прошло пару дней.       Они долго сидели в тишине, пока Сириус не сказал:       — Тебя команда ждет.       У Джеймс при этих словах сердце от боли сжалось.       — Я их так подвел! — выпалил он. — Так облажался!       — Никто так не считает, Джеймс, — жестко сказал Сириус, прерывая его, — и твоя команда, тем более.       Джеймс с отчаянием в глазах посмотрел на него.       — Все прекрасно понимают, что той девахе просто повезло, — продолжил Сириус. — Если бы не бладжер…       При словах о бладжере заныло и поврежденное плечо, которое все еще стояло не на месте.       — Твои загонщики готовы на стену лезть, себя винят, — говорил Сириус, — Рипли порывался отправиться за тобой и сказать, что уйдет из команды.       У Джеймса немного потеплело на душе от этих слов.       — Я ведь им сказал, что на метлу их натяну, если проиграем, — вспомнил вдруг Джеймс.       Сириус не сдержал усмешки:       — Сурово ты с ними.       — Кому и надо уходить из команды, так это мне, — печально заметил Джеймс.       Сириус недовольно хмыкнул.       — Давай, завязывай уже, Джеймс. Сколько раз в своей жизни ты упустил снитч?       — Один.       — Вот именно! — воскликнул Сириус. — Один! А играешь ты уже шестой год! Все бывает в первый раз.       — Только не проигрыш! — возразил Джеймс, чувствуя, как в груди опять поднимается буря. — Только не со мной!       Сириус хотел что-то сказать против, но Джеймс опередил.       — Мы последний год в школе! Я должен был выиграть кубок! А как теперь?! Как?! Мы с таким отрывом продули!       У него вновь затряслись руки, представляя, что даже если они выиграют в следующей игре, это не будет им гарантировать кубок школы.       — Где наша не пропадала! — уверенно сказал Сириус. — Когда следующий матч? Весной?       — Весной, — подтвердил Джеймс и скривился, — со слизнями.       — Ну вот видишь! — воскликнул Сириус. — У вас почти полгода, чтобы натренироваться. А уж змей-то вы сделаете только так!       Джеймс с сомнением взглянул на него.       — Чтобы выиграть кубок, нам нужен будет приличный отрыв, — задумчиво произнес он. — Впереди еще три игры, кто знает, как сложится счет.       — Ну, примерно прикинуть можно…       — Нельзя! — перебил его Джеймс. — Никто не мог «прикинуть», что сегодня такое случится!       Сириус на него напряженно смотрел.       — Да даже если и большой отрыв потребуется, — сказал, наконец, Сириус, — уж змеенышей вы обыграете. Натянете, так скажем, на метлу, — усмехнулся он.       Джеймс ничего отвечал, продолжая в уме прикидывать варианты дальнейших развитий событий.       — И признай, Джеймс, — сказал Сириус, слегка улыбнувшись, — выиграть кубок школы, всухую обыграв остальные факультеты, не так интересно. А вот показать всем, чего вы стоите, после сегодняшнего поражения, это будет куда увлекательнее.       Внутри Джеймс вдруг вспыхнула надежда вперемешку с азартом, и он устремил на друга горящий взгляд.       — Только представь, с каким триумфом вы выиграете кубок школы, — произнес Сириус. — После этого, история, как какая-то соплячка увела у тебя снитч из-под носа, станет одной из любимых.       Джеймс даже усмехнулся, в красках себе это представив. На душе заметно полегчало.       — Да, — протянул он, — да, такое вполне возможно, — подтвердил Джеймс, понимая, что обыграть слизеринцев им по силам, и даже сделать это с большим отрывом.       — А для девахи это станет самым ярким событием в жизни, — сказал Сириус, усмехаясь, — обыграла самого Джеймса Поттера! Уверен, она эту историю еще своим внукам будет рассказывать.       Джеймс расплылся в довольной улыбке.       — Когтевранцы, наверное, пирушку закатили, — продолжал Сириус, — всё ещё не веря в свой успех.       — Да и слизни, наверное, тоже празднуют, — скривился Джеймс, — наверное, уже представляют, что смогут кубок заполучить.       — Гады ползучие, — добавил Сириус.       — Давай им завтра подземелья затопим? — предложил Джеймс.       — Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! — мудро изрек Сириус. — У нас же вся ночь впереди!       Джеймс весело рассмеялся и согласился после отбоя прогуляться до подземелий, чтобы устроить слизеринцам сюрприз.       Поднявшись на ноги, Сириус спросил:       — Ну что, возвращаемся в замок?       Джеймс вздохнул и тоже встал.       — Идем, — согласился он. — Стой, а все уже легли спать?! Не хочу никого видеть.       — Спать? Еще даже ужин не начался, — недоуменно произнес Сириус. — Да и все тебя ждут.       — Мерлин, — Джеймс издал протяжный стон.       — Да всё нормально, — Сириус хлопнул ему по плечу, заставив его скривиться и выругаться.       — Плечо! — выкрикнул он.       — Черт, прости! — взмолился Сириус, состроив виноватое лицо. — Я забыл.       Джеймс перевел дыхание, стараясь унять боль и сказал:       — Ладно, идём.       Дорога заняла много времени, большую часть из которого Сириус делился впечатлениями от игры, а Джеймс думал об одной вещи, которая волновала его сильнее всего.       — Она даже на игру не пришла, — чуть слышно сказал Джеймс, когда Сириус закончил.       — Рем говорит, Эванс в Больничном крыле была…       — У нее нет сегодня дежурства! — перебил его Джеймс.       — Вчера вечером что-то случилось на озере, — с серьезностью на лице сказал Сириус, — гриндилоу кого-то из первогодок утащили. Их достали, но они в тяжелом состоянии были. Даже хотели в Мунго отправлять, но мадам Помфри с Эванс справились.       Джеймс не знал, как реагировать на эти слова. Он думал, Лили специально не пришла, чтобы показать ему, что он для нее больше не важен, а оказалось, у нее была уважительная причина.       — Рем говорит, Эванс там всю ночь провела и сегодня весь день тоже помогает, — добавил Сириус.       — Чертовы глупые дети, — пробубнил Джеймс, не зная, как выразить свои эмоции, — как можно было позволить гриндилоу утащить себя накануне матча?!       — Не вздумай это Эванс сказать, — усмехнулся Сириус. А Джеймс не удержался и рассмеялся.       Мародеры каждый раз говорили так, словно они с Лили не расстались навсегда, а лишь немного повздорили. Как будто Джеймс сейчас вернется и сможет поговорить с Лили, как раньше. И скажет ей эту глупость про детей. А Лили обязательно возмутится — как можно квиддич выше здоровья детей ставить! У Джеймса сердце от боли сжималось, от осознания, что это не произойдет. И в лучшем случае, Лили наградит его ледяным взглядом.              Зайдя в замок, они сразу направились в Больничное крыло, вправлять вывихнутое плечо Джеймса.       — Мистер Поттер, где же вас носило столько времени? — воскликнула мадам Помфри, когда они зашли в ее обитель. — Матч ведь уже давно закончился!       — Мне нужно было подумать, мадам Помфри, — признался Джеймс, выглядывая ей за спину и осматривая помещение. — Скажите, а Лили уже ушла?       Мадам Помфри поджала губы и недовольно покачала головой.       — Да, мисс Эванс я отпустила пару часов назад. Она и так провела здесь практически сутки.       — А как дети? С ними всё хорошо? Целы, здоровы? — спросил Джеймс, зная, что мадам Помфри обязательно передаст Лили его заинтересованность о благополучии детей. Сириус тоже это знал, и усмехнулся.       — Да, с ними всё в порядке, — улыбнулась целительница, — пару дней полежат у нас и поправятся.       — Какое счастье! — воскликнул Джеймс. — Страшно представить, чего натерпелись бедные детишки!       Мадам Помфри окинула его подозрительным взглядом и приказала садиться на кушетку. Она осмотрела его плечо, которое уже начало синеть, и заклинанием вправила его на место.       — Мерлинова мать! — Джеймс с трудом удержался от грязных ругательств и, с перекошенным от боли лицом, посмотрел на ухмыляющегося Сириуса. — А ты что ржешь?! Это тебе не нос вправлять!       Мадам Помфри влила в него несколько микстур, обмазала плечо мазью и отпустила.              Джеймс шёл в гостиную, как на эшафот. Он крепился и набирался духа, чтобы взглянуть в глаза своей команде. Джеймс надеялся, что в гостиной сейчас никого нет и никто не увидит его очередной позор.       В гостиной собрался весь Гриффиндор. Джеймсу хотелось стать ниже и незаметнее, лишь бы на него никто не обратил внимания. Но стоило ему пересечь порог, наступила тишина.       Вот он я, ваш «герой» сегодняшнего дня.       Команда в полном составе сидела возле камина и о чем-то негромко разговаривала. И, едва заметив его, сразу замолчала, устремив на него свои взгляды.       Джеймс остановился от них в паре шагов, не решаясь подойти. К нему в полном объеме вернулись стыд и вина, за то, что он так их подвел, тяжелым грузом опускаясь на плечи.       — Простите меня, — тихо сказал он, запуская пальцы в волосы, — я облажался.       Ему никто не отвечал. Джеймсу хотелось провалиться сквозь землю от позора, лишь бы не видеть их изможденных лиц.       Из кресла поднялась Джессика и, устремив на него серьезный взгляд, произнесла:       — Ну что, капитан, будем натягивать тебя на метлу?       Еще секунду она сохраняла осуждающий вид, прежде чем рассмеяться. Рассмеяться звонко и заливисто. Так, словно и не сердилась на него, словно не произошло ничего страшного.       Джеймс с замиранием сердца смотрел на то, как смеются уже не только его охотницы, но и вратарь с загонщиками.       — Признаю, я это полностью заслужил, — сказал Джеймс, вызвав новую волну смеха у команды. Смех был больше похож на истерический, но никто не обратил на это и внимания, продолжая задыхаться от хохота.       Джеймса усадили на диван между его загонщиками и всунули в руку бутылочку сливочного пива.       — Мы еще отыграемся с вами, — неуверенно сказал Джеймс, оглядывая команду.       — Конечно, отыграемся! — воскликнула Джессика. — Уж змей-то мы натянем на раз-два!       Ее единогласно поддержала вся команда.       Все пустились в бурное обсуждение матча. Джеймс слушал их и не верил, что они на него не обижаются. Команда с таким азартом и воодушевлением обсуждала матч, словно это не они проиграли.       Ну, правильно. Это не они проиграли, а я.       Постепенно хорошее настроение команды передалось и Джеймсу. Он с жаром говорил о талантах новой охотницы Когтеврана, но и не забывал хвалить своих. Сказал, что загонщики прекрасно себя проявили, опустив последние пару минут матча. И особенно выделил игру вратаря, отметив, что хоть он и пропустил пять мячей, гораздо больше он смог поймать.       Позднее к ним присоединились Мародеры и еще несколько гриффиндорцев. В окружении команды и друзей, Джеймс, наконец-то, смог почувствовать себя хоть немного счастливым.       Для полного счастья ему не хватало лишь одного. Он несколько раз оборачивался на гостиную, в попытках найти Лили, но ни разу ее так и не увидел. Ее отсутствие отдавалось острой болью в сердце, и Джеймс, наконец-то, решился. Он обязательно добьется ее прощения. Потому что он себе никогда не простит, если не попытается.