Marauders

      София де Бланк       София вывалилась из камина в гостиной, не удержавшись и упав на колени.       — Мадемуазель София, рады видеть вас дома.       София подняла голову, замечая эльфа.       — Привет, Поли, я тоже рада, — улыбнулась София, поднимаясь на ноги.       В следующее мгновение из камина вышел Луи, он окинул сестру взглядом и усмехнулся.       — Не советую появляться перед родителями в этой футболке.       — Да, плевать, — София улыбнулась еще шире.       Луи внимательно посмотрел на нее и сел в кресло, кивком головы указав на противоположное. София тут же в него забралась, подтянув ноги к себе.       — Поли, будь добра, принеси для Софии завтрак, — обратился Луи к домовику.       Эльф кивнула и с негромким хлопком исчезла.       — Я же просил тебя, София, не связываться с Сириусом Блэком, — устало сказал Луи. София все ждала, что брат улыбнется, но он говорил с непривычной серьезностью и обеспокоенностью во взгляде. — Я так редко тебя о чем-то прошу. Тебе всего лишь надо было ограничить общение с этим человеком, а ты… целовалась с ним.       — Это самое безобидное, что мы делаем, — произнесла София, с удовольствием глядя, как меняется выражение лица брата. Он порозовел и протер лицо руками, стараясь согнать смущение.       — Избавь меня от подробностей! — он поднялся из кресла и остановился возле окна. — Твоя вредность, порой, не знает границ.       София внимательно следила за братом, не до конца понимая его возмущение. Он и раньше говорил ей, с кем можно дружить, а с кем нельзя. Но на этом обычно все и заканчивалось, Луи лишь озвучивал волю родителей, а сам никогда ее не контролировал.       — А что ты так волнуешься? — спросила она. — Когда я была с Джо, вам не нравилось. Блэк тоже не нравится, а он чистокровный, между прочим!       — Ты прекрасно понимаешь, почему он не нравится, — холодно отозвался Луи.       — Ах, ну да, он же предатель крови, — София театрально скривилась, — совсем, как я. Правду говорят, в семье не без урода, — добавила она, улыбнувшись. София была в таком прекрасном расположении духа, что даже спорить не хотелось.       Луи перевел на нее взгляд, позволив себе мельком улыбнуться.       — Это не так, ты же знаешь, — мягко сказал он, вновь возвращаясь в кресло.       София знала, что все как раз таки именно так, но Луи любил ее и такой.       — В любом случае, — вздохнул он, — я надеюсь, что у тебя с ним ничего серьезного.       София неопределенно пожала плечами, отведя взгляд. Ответ на этот вопрос она и сама не знала.       — София? — сурово спросил Луи, видя ее замешательство. — У тебя ведь с ним ничего серьезного?       — Ну, а что значит, серьезное? — вскинулась она в ответ. — Хочешь знать, поженимся ли мы? Очень сомневаюсь. Проведу ли я у него остаток каникул? Определенно.       Луи на нее ошарашено смотрел долю секунды, но быстро нацепил безразличное выражение лица. София на это только усмехнулась — они учились у лучших.       — Вряд ли ты проведешь у него каникулы.       — Это еще почему? Мы с ним уже договорились.       Луи долго молчал, прежде чем сказать:       — Родителям это точно не понравится.       — А когда я у них что-то спрашивала? — возмутилась София. — И когда им было не плевать, где я провожу каникулы?       София искренне не понимала, с чего бы вдруг родителям быть против. Конечно, они могли ради приличия возмутиться, что она опять где-то шляется, но в глубине души им всегда было безразлично, где она и с кем. Это Луи мог переживать. Но на этот случай у них имелись их уроборосы, по которому Луи мог ее найти где бы она ни была.       — Где, кстати, родители? Почему не встречают любимую дочь из школы? — усмехнулась София.       Впрочем, родители ее никогда не встречали, а делали это обычно Луи с домовиками. С родителями же она всегда встречалась только на ужине.       — Я им тут, между прочим, «отвратительно» по Истории магии привезла, они будут мной гордиться, — опять пошутила София.       Луи не сдержался, и негромко рассмеялся.       — Профессор Слизнорт три раза писал о твоей успеваемости, поверь, родители уже в курсе, — улыбнулся он. — Они рады и тому, что тебя не исключили за бесконечные прогулы.       — Учись, как надо преподносить плохие новости, — самодовольно сказала София, подняв вверх указательный палец. — Я половину экзаменов завалила, а они рады, что меня из школы не поперли.       Луи продолжал смотреть на нее с улыбкой.       — Я скучал по тебе.       — Конечно, скучал! У вас же тут, наверное, сплошная работа, да приемы всякие в промежутках. Просто тоска.       Луи вдруг поменялся во взгляде, посмотрев на нее с некоторой грустью и жалостью.       — Я рад, что ты снова… такая.       София слабо улыбнулась, без лишних слов понимая, о чем он говорит. Последние полгода, пока она не уехала в Хогвартс, она скорее тень напоминала, а не живого человека. У нее не было ни каких-либо желаний, ни эмоций, полностью лишенная жизненных сил. И хотелось только одного, чтобы все побыстрее закончилось.       — Это все благодаря Блэку, — сказала она вдруг, поднимая взгляд на брата. — Ты же знаешь, мне жить не хотелось. А Сириус… Блэк, он… снова вернул меня.       У нее дрогнул голос, но она пересилила себя, улыбнувшись и посмотрев на Луи. У них всегда были доверительные отношения и она знала, что может ему рассказать самые сокровенные свои тайны, что он не будет ни смеяться, ни осуждать.       — Я его люблю, Луи, — произнесла она дрожащим голосом, впервые озвучивая то, что так давно переполняет сердце, и сразу ощущая легкость на душе.       — София…       Луи смотрел на нее во все глаза. Софии даже на мгновение показалось, что у него слезы в глазах стоят, но это быстро прошло и она все свалила на освещение.       — Ты мог бы сказать, что моя вредность зашла слишком далеко, — неуверенно произнесла София, когда молчание стало затягиваться. — Ты просил не связываться с ним, а я взяла и влюбилась.       Луи нервно рассмеялся.       — Это так на тебя похоже, — сказал он. И тут уж София точно увидела, что голубые глаза брата влажные насквозь. Он смотрел на нее с непонятным отчаянием и мольбой.       — Что с тобой, Луи? — с подозрением спросила София. Она сомневалась, что такой эффект вызвало всего лишь ее признание.       Луи помотал головой, прикрыв глаза на мгновение.       — Все нормально, — ответил он, открывая глаза и глядя с привычной безмятежностью.       София, прищурившись, на него посмотрела, но все ее размышления прервала Поли.       — Ваш завтрак, мадемуазель София, — в комнату вошла эльф, держа над головой серебряный поднос, полностью заставленный тарелками и чашками.       — Благодарю, — сказала она эльфу. Время уже близилось к обеду, а она ела последний раз на рождественском пиру, только сейчас ощущая, что желудок уже к позвоночнику прилип.       София взяла нарезанный хрустящий багет и щедро намазала его сливочным маслом, сверху полив джемом.       — О, да, как я по тебе скучала, — произнесла София с придыханием, — великолепная французская кухня.       Луи с легкой улыбкой наблюдал, с каким наслаждением она ест свежий тартин.       — На ужин сегодня будут твои любимые трюфели, — сказал Луи.       — Ты просто чудо, Луи, — произнесла София, думая о том, что съездить домой следовало хотя бы ради вкусной еды.              Остаток дня она провела в своей комнате. Вначале ее развлекал Луи, своими рассказами о работе, о скучных встречах с министерскими работниками и несколькими светсткими приемами, на которых ему пришлось присутствовать. Они вместе посмеялись над некоторыми привычками англичан, обсудили английскую кухню, где у каждого появилось новое любимое блюдо, и долго возмущались по поводу свирепого климата.       После обеда Луи ее оставил, и София достала укулеле, планируя поиграть. Доставая инструмент из рюкзака, она зацепилась взглядом за пачку сигарет, которую она стянула из мантии Блэка, когда шла до своей спальни в школе. София взяла пачку и вышла на балкончик, устроившись на невысокой подставке.       Она уже приготовила палочку, планируя мучиться в попытке прикурить, но открыв пачку сигарет, обнаружила в ней магловскую зажигалку. Самую обыкновенную, красную зажигалку.       — Чертов Блэк, — вполголоса усмехнулась София.       Конечно же, он знает, что я у него сигареты таскаю.       Какая забота.       София достала сигарету, зажигалку и чиркнула колесиком, прикуривая от вспыхнувшего огонька.       Она откинулась спиной на холодную стену дома, медленно вдыхая дым и чувствуя приятную слабость в пальцах. Она вновь улыбнулась, подумав о Блэке и о том, что он позаботился об ее вредной привычке.       А ведь и зажигалка тоже красная.       Все пытается мне подсунуть гриффиндорскую расцветку.       Она снова раскрыла пачку, планируя убрать обратно зажигалку, как увидела в ней сложенный кусок плотного пергамента. Ожидая увидеть там записку от Блэка, она потянула за краешек, и развернула сложенный пополам лист.       — Боже…        София даже оторвалась от сигареты, глядя на снимок. Пергамент оказался колдографией, на которой был изображен Сириус со слизеринским галстуком на шее и София в его футболке с надписью, они смеялись и смотрели не в камеру, а друг на друга. Блэк ее обнимал и другой рукой убирал ее распущенные волосы от лица. Их фотографировала Стоун, сказав, что такое событие необходимо запечатлить, но София успешно забыла об этом в тот же день.       Она повертела колдографию в руке и увидела на оборотной стороне надпись, выведенную рукой Блэка: «вернешь при встрече». У нее вдруг сжалось сердце, требуя немедленно его увидеть.       София в последний раз крепко затянулась, выкинула недокуренную сигарету с балкона прямиком в куст отцветших белых роз, и вернулась в комнату. Ей хотелось хотя бы письмо Блэку написать, но своей совы у нее не было, а филин Луи, как он сказал, улетел во Францию с посылкой.       Но чтобы не терять вдохновение попусту, она решила написать песню. В последний раз она писала, когда ее переполняла злость и отчаяние из-за Блэка, сейчас же ее переполняет такая безудержная страсть и нежность к нему, что глядишь и сердце не выдержит, требуя срочно всю эту страсть куда-то направить.              — Мадемуазель София, — к ней в комнату заглянула Поли, — ужин будет через десять минут. Господин де Бланк просит вас не опаздывать.       — Спасибо, Поли, — ответила София, не поднимая голову от пергамента. Все это время она просидела над своими стихами, успев подобрать и мелодию.       Эльф исчезла с хлопком и София словно очнулась, тут же поднимаясь. Решив не искушать судьбу, футболку она, все-таки, переодела, сменив ее на обычную черную и накинув сверху мантию.       Спустилась София ровно к указанному времени, но семейство уже сидело за столом.       Она поздоровалась с родителями и прошла к своему месту, под строгим взглядом матери, который опять задержался на ее неряшливо собранных волосах.       София села рядом с мадам де Бланк, что сидела по левую руку от ее отца и напротив Луи.       — Как дела в школе, София? — поинтересовалась мама. — Как тебе нравится Хогвартс?       — О, неплохо, — с излишним воодушевлением ответила София. Это были дежурные вопросы, на которые необходимо было давать дежурные ответы, но у Софии было слишком хорошее настроение, чтобы следовать установленному регламенту. — Сам Хогвартс немного мрачноват, комната у меня в подземелье, там холодно и сыро, но я привыкла, — улыбнулась София. Она знала, что мать, как и она же, любит светлый интерьер и множество окон, пропускающих свет, и не любит любые помещения, что ниже первого этажа. — Уроки у нас ведет призрак. О мертвых, конечно, либо хорошо, либо ничего, но… учитель из него никудышный.       София снова не сдержала улыбку и продолжила:       — А рядом со школой находится лес, где обитают смертельно-опасные твари. По коридорам там летает полтергейст, который норовит столкнуть тебя с лестницы, чтобы ты ноги переломала. О, еще там есть Черное озеро, куда не так давно гриндилоу утащили детей. А за любую провинность приходится драить котлы с многовековой жижей на них. Но в целом, Хогвартс мне нравится. Там есть приятные моменты.       В глазах мадам де Бланк читался откровенный ужас, но она лишь сказала:       — Опять твои шутки, София.       София усмехнулась, закатив глаза.       — Это не шутки.       — В любом случае, это не важно, — произнес Филипп де Бланк и промокнул кончиком салфетки уголки губ.       София перевела скучающий взгляд на отца. Ему, конечно же, все было не важно. Мать хотя бы делала вид, что интересуется ее делами в школе.       — У нас для тебя объявление, София, — сказал отец, подняв на нее свой взгляд. — Завтра состоится помолвка.       — Неужели? — усмехнулась София и посмотрела на брата. — Боже мой, Луи, тебе наконец-то нашли невесту?        Луи скривил губы и опустил взгляд.       — Помолвка не Луи, София, — строго сказал отец, — а твоя.       София нервно хихикнула и расплылась в улыбке, переводя взгляд с родителей на Луи, не до конца понимая смысл сказанных слов.       — Папа, вы такой шутник, — продолжала улыбаться София.       Луи, наконец-то, поднял на нее глаза, в которых читалась скорбь и вина. Улыбка с губ Софии стала медленно сползать.       — Скажите, что это шутка, — у нее дрогнул голос, и она вновь взглянула на отца.       — Это не шутка, София. Не думала же ты, что мы пустим вопрос твоего замужества на самотек.       — Вообще, именно так я и думала! — вспылила София. — Когда вы мне говорили, что я безнадежна и позор семьи!       — В любом случае, планы изменились, — спокойно произнес отец, — завтра будет подписан договор и назначена дата свадьбы.       — Я не выйду замуж!       — Ты даже не хочешь знать, кто он? — вмешалась мадам де Бланк. — Мне сказали, вы с ним хорошо ладите…       — Мне наплевать кто он!       София чувствовала, как страх сковывает тело, как ужас расползается по венам. Она не верила в происходящее. Все казалось полным абсурдом. Тема ее замужества лишь пару раз поднималась в их семье, но она оба раза ясно давала понять, что никогда на подобное не согласится. Родители к ее решению относились с осуждением, но не настаивали.       — Это мистер Блэк, София, — произнес отец.       — Что?..       — Регулус Блэк, — добавил Луи, в голосе которого отчетливо звучало сожаление.       — Нет, — София опять рассмеялась, — нет. Нет, я не выйду за него. Вы все рехнулись! У вас крыша поехала, если вы решили, что я выйду за него!       — Это произойдет, София, хочешь ты этого или нет, — сказал отец.       — Нет, это не произойдет! Хотите вы этого или нет! — София поднялась, с грохотом отодвигая стул, — вы не сможете меня заставить!       — Немедленно сядь обратно, София, мы не закончили.       — Да пошли вы все к черту! — выкрикнула она, выходя из-за стола и стремительно направляясь к выходу. Все внутри нее кричало о том, чтобы она бежала отсюда как можно дальше. Бежала и не оглядывалась.       Но неожиданно она почувствовала, как все тело сковали невидимые путы, в следующую же секунду впечатав ее обратно в стул, на котором она сидела.       — Я сказал, — раздельно процедил отец, — мы не закончили.       София всегда знала, что отца лучше не злить. Своей злости и ярости она была обязана ему, в полной мере унаследовав его взрывной характер. И всегда знала, во что это выливается, если его ослушаться.       Она вся дрожала от гнева и не сводила с отца ненавистного взгляда, не в силах и пошевелиться, связанная магией.       — Завтра мы придем в дом Блэков, ты будешь вести себя, как подобает настоящей леди, будешь угождать весь вечер мистеру и миссис Блэк и их сыну, после чего подпишешь договор.       — Да пошел ты, — прошипела София.       Господин де Бланк ответил ей не менее злобным взглядом и усмехнулся. Он достал из кармана мантии пузырек, наполненный слабосветящейся зеленой жидкостью, и поставил его на стол.       — Знаешь, что это, София?       — Мне плевать, — процедила она, даже не взглянув.       — Твой брат, София, в отличие от тебя, весьма талантливый волшебник. И ему удалось создать «Империус» в жидком виде.       София метнула взгляд на пузырек и следом на Луи, который сидел с непроницаемой маской на лице. Она слышала о том, что можно создавать заклинания из зелий и наоборот. Знала, что брат занимается подобными исследованиями просто от скуки, когда заняться нечем. Но она никак не думала, что он сможет создать нечто подобное специально для нее.       — Только зелье действует гораздо чище, не оставляет следов, и главное — ты даже понять не сможешь, что находилась под его воздействием, — произнес отец, не моргая глядя ей в глаза. — Так что не вынуждай меня применять его, София.       Она чувствовала, как дрожь в теле все усиливается. Как сжимает ребра от переполняющего страха, как перехватывает дыхание.       — Хотите силой заставить меня? — тяжело сказала она, с трудом глотая воздух. В доме уже начали вибрировать окна, на столах мелко дрожала посуда. — Давайте, вперед. Только потом не удивляйтесь, если я им всем глотки перережу. Потому что… я, — ей все труднее давалось каждое слово, до боли сжимались ребра, — никогда… не соглашусь.       Раздался глухой, дробный стук — начали дрожать стены, словно камень о камень ударяется. У Софии все потемнело перед глазами, от боли она не чувствовала тело, но держалась из последних сил, надеясь, что очередной всплеск магии просто убьет их всех.       — Вы пожалеете об этом, — выдавила она, чувствуя, как горло сжимает спазм. По мраморному столу прошла глубокая трещина по всей длине.       Последнее, что она увидела, это палочка отца, направленная ей в лицо.              

***

      София резко распахнула глаза, садясь на кровати и оглядываясь. Она была в своей комнате и никак не могла понять, где реальность, а где сон.       За окном было светло. Слишком светло для того времени, когда София спускалась на ужин. Часы показывали полдень и она только сильнее запуталась в происходящем, надеясь, что сейчас тот день, когда она только вернулась из школы.       София встала с кровати и прошла до двери, пытаясь ее открыть, но ручка не поддавалась. Она метнулась к балкону, но та дверь тоже была заперта.       София достала палочку, молясь всем богам, чтобы сейчас магия ее не подвела. Но не было даже привычных искр. Ничего, словно она была совершенно пустой.       Она выкрикивала одно заклинание за другим, но не происходило ровным счетом ничего, словно у нее в руке была не волшебная палочка, а обычная ветка. София схватила стул и запустила его в стеклянную дверь балкона. Стул отскочил, словно игрушечный, не оставив и царапины.       София понимала, что происходит нечто странное. Она не чувствовала ни страха, ни паники, ни ужаса. Только бесконечную пустоту и безмятежность внутри, будто из нее выкачали все эмоции. Она даже плакать не могла, хотя очень хотелось забиться в истерике.       Она упала на колени прямо на пол, схватившись за волосы и не зная, что делать.       В дверь вдруг постучали и вошел Луи. София тут же взлетела на ноги, устремляя на брата взгляд.       — Какого черта происходит? — крикнула она. София даже не ощущала привычного ускоренного сердцебиения, пугаясь этого не меньше. — Я надеюсь, эта не та отрава, что ты приготовил для меня?       — Это не «Империус», если ты об этом, — произнес Луи, с нескрываемым беспокойством глядя на Софию. — И я готовил его не для тебя, а для… одного заказа. Я не знал, что отец захочет это использовать на тебе.       — Что вы мне дали? — шепотом спросила она. — Что со мной?       — Обычная успокаивающая настойка, — осторожно произнес Луи. — Подавляющая магию и лишние… эмоции.       София выдала весь арсенал нецензурных слов, что знала.       — Как ты мог, Луи?       — Это необходимо, София.       — Кому необходимо?! Кому?! Родителям всегда было плевать, почему сейчас?! — София только лишь головой понимала, что она должна злиться и сопротивляться, ощущая в душе ужасающее спокойствие и равнодушие.       — Это большая удача, София, ты не понимаешь. Регулус Блэк…       — Регулус никогда не согласится! — перебила она Луи. — Он знает, что я с Сириусом! И он никогда не согласится! — снова прокричала она, в первую очередь пытаясь убедить в этом себя. У нее вдруг появилась крошечная надежда, что Регулус этого не допустит, не позволит поженить их против ее воли. Только у нее мелькнула надежда в душе, как она почувствовала, что сердце ускоряет ритм и в душе поднимается злость. — Регулус на это не пойдет, он не согласится.       — Регулус ждет этого события не меньше нас, — произнес Луи, подходя к ней. — Все было обговорено еще летом.       — Летом? Он знал? — тихо спросила она, не веря в услышанное. — Он все это время знал?! — закричала она.       София снова выругалась, пнув попутно стул и больно ударившись ногой. Мысли метались в голове, не давая ухватиться хотя бы за одну. Она не понимала, как Регулус мог знать все это время о помолвке и притворяться, словно ничего не происходит. Как мог ничего ей не рассказывать. Как она могла так доверять ему. София всегда искренне верила, что Регулус не способен ни на что плохое в ее отношении. А выходит, что Сириус был прав, когда постоянно говорил ей, что брат что-то задумал.       — Сириус… — она вскинула голову на брата, только сейчас вспомнив о Блэке. — Луи, прошу, напиши Сириусу.       Она подлетела к Луи, хватая его за руки, умоляюще глядя в глаза.       — Пожалуйста, напиши. Он что-нибудь придумает.       — Это исключено, София, — сказал он, отцепляя ее руки от себя. — Этот брак важен для всех нас. И я не могу так рисковать.       — Кому важен? — опять прокричала София, понимая, что Луи недоговаривает. — Родителям? Блэкам? Может, им самим тогда и пожениться?!       Луи терпеливо прикрыл глаза, явно никак не собираясь это комментировать.       — Ты же знаешь, Луи, я никогда на это не пойду! Я буду сопротивляться до конца!       — Будешь сопротивляться, отец в тебя зелье выльет, и тогда уж точно никакого выбора у тебя не будет, — шепотом произнес Луи. — Хотя бы сейчас веди себя умнее, София.       София следила за ним тяжелым взглядом, глядя, как он проходит до окна.       — Если вы сделаете это, я клянусь, убью их всех, — прошипела София. — Кажется, только смертью можно расторгнуть кровный договор, да? Вы все выжили из ума, если решили, что я добровольно соглашусь.       — Ты всегда была эгоисткой, София! — произнес Луи, резко разворачиваясь на нее и устремляя яростный взгляд. — Всегда только о себе думала, и никогда — о семье!       София уже хотела разразиться гневной тирадой о том, что и семья никогда не думала о ней, но Луи и слова не дал ей вставить.       — Ты даже не представляешь, на какие жертвы мне приходится идти! От чего мне пришлось отказаться, и чего я лишился! Поверь, брак с Регулусом Блэком покажется тебе счастьем!       София и правда никогда не задумывалась о судьбе брата. Если она всегда ему рассказывала все, что было у нее на душе, то Луи никогда не делился с ней ничем личным. Но сейчас ей было совсем не до этого.       — Нашей семье пришлось переехать в Англию. Ты, наверное, даже представить не можешь, что пришлось перенести родителям, полностью поменяв свою жизнь.       — Это же их решение было! Переезжать сюда! Я этого хотела меньше всех!       — Нам пришлось! Никто этого не хотел! — повысив голос, произнес он. София во все глаза смотрела на брата, который еще ни разу в жизни не кричал на нее. — Всем нам иногда приходится делать вещи, которые нам не нравятся.       Луи подошел к ней, посмотрев сверху вниз.       — Я надеюсь, София, тебе хватит ума не сопротивляться и не устраивать очередной концерт, — вкрадчиво произнес он, — и не ухудшать и без того плачевное положение нашей семьи.       София не спускала с него злобного взгляда. Последняя надежда в лице брата рушилась на глазах. Она не понимала, и не хотела понимать, для чего он приплел положение их семьи, которое, София была уверена, вовсе не плачевное.       Луи, не дождавшись от нее никакого ответа, обошел ее и направился на выход.       — Я тебя никогда не прощу, Луи, — бросила она ему в спину.       Он остановился на секунду, но ничего не ответил, в следующее мгновение закрыв за собой дверь.              София упала на кровать. У нее не было ни одной идеи, как спастись. Все это казалось злой шуткой. Она никак не могла поверить в происходящее, никак не могла осознать, что все это происходит с ней. Что ее и правда собираются обручить с Регулусом. Что ей придется подписать договор, который лишит ее всего.       У нее не укладывалось в голове, что Регулус обо всем знал. Она без конца перебирала в памяти все бесчисленные вечера, что они проводили вместе. Вспоминала, как он признался ей в любви, как они поцеловались, и как он предложил остаться друзьями. София вспоминала и поражалась, как он мог так ловко притворяться. Она уже не была уверена ни в его чувствах, ни в его намерениях.       Она не понимала, как Регулус, зная ее, может думать, что она добровольно согласится на помолвку. Как он, зная, что она любит его брата, может захотеть быть с ней. Как Регулус, прекрасно зная своего брата, может думать, что он так просто отпустит ее.       Она вспоминала о Сириусе, который без конца твердил, что брату верить нельзя, что он задумал что-то. Сколько раз он просил ее держаться подальше от Регулуса, а она только ругалась в ответ. Впрочем, если бы даже она держалась от него подальше, это вряд ли бы ее спасло.       Мысли о Блэке вновь что-то всколыхнули в груди. Вновь ускорился пульс, а в душе мелькнул страх. Она держалась за мысли о нем, как за спасательный круг, который не давал ей потонуть в безразличии. Без конца вспоминала все встречи с ним, заново проживала рождественский бал и все счастливые моменты, чувствуя, как в груди все больше поднимается эмоций. Эмоции, которые были ей так необходимы, чтобы полностью не потерять контроль над собой.              

***

      — София, — произнес мягкий голос. — София, пора вставать.       Она открыла глаза и резко села. Она опять уснула и, судя по всему, в нее опять влили блокирующее зелье, потому что она опять ничего не чувствовала.       — Что ты тут делаешь? — спросила она у матери, которая последний раз в ее комнате появлялась лет шесть назад.       — Пришла помочь тебе подготовиться, — ответила она, слегка нахмурив брови и с беспокойством глядя на дочь.       — Разве эта грязная работа не для домовиков?       — Не говори так, — она приподняла уголки губ, в попытке улыбнуться.       София бросила на нее равнодушный взгляд. Она поднялась с кровати, уткнувшись взглядом в платье, что висело на дверце шкафа. София усмехнулась и подошла к нему, взяв в руки ткань. Платье было без бретелей, из темной, почти черной, ткани, сплошь расшитое камнями и на свету переливалось, слово шкура змеиная.       Мерзость…       — София, я прошу тебя, не сопротивляйся отцу, — прошептала мадам де Бланк. — Ты знаешь, нам всем только хуже будет.       София перевела на мать ледяной взгляд. «Не сопротивляться отцу» — то, что ей твердили с самого детства. Господин де Бланк был настоящим деспотом и тираном, он не гнушался поднимать руку на Софию и посылать в нее проклятья. Хотя, подобное обращение заслуживали все, кто осмеливался ослушаться его. Будь то домовой эльф, подчиненный или родная дочь.       София неплохо научилась «не сопротивляться отцу», всего лишь не попадаясь ему на глаза. Она быстро поняла, что если она не будет из себя ничего представлять, от нее не будут ничего ждать. И правда, вскоре отец перестал ее замечать. Но не уставал повторять на семейных ужинах, какая она «пропащая» и «безнадежная», попутно обвиняя в этом ее мать. Софию это всегда забавляло, ее мать и правда не интересовалась ничем, кроме нарядов, светских приемов и кто на ком женился в высших кругах. И как бы ее мать не любила выместить недовольство на ней или на домовиках, ее отцу она никогда не перечила. Перед своим мужем мадам де Бланк всегда была кроткой и покладистой, безупречной супругой. София смотрела на это с презрением. Мама никогда за нее не заступалась, никогда не защищала от нападок отца в детстве, позволяя измываться над ней. И София порой даже не знала, кто хуже: отец, который может послать в нее проклятье, или мать, которая равнодушно на это смотрит.       — За что ты меня ненавидишь? — спросила София бесцветным голосом.       Мадам де Бланк, одарив ее возмущенным взглядом, раскрыла рот от удивления, вмиг растеряв всю свою напускную холодность и сдержанность.       — Что, прости? — ахнула она.       — За что ты меня ненавидишь? — повторила свой вопрос София, значительно повысив голос. Она уже даже не утруждала себя вежливым обращением, перейдя на «ты», и не скрывая своего отвращения. Ей вдруг захотелось хотя бы мать на эмоции вывести, обвинив ее во всех грехах. — Ты ведь всю жизнь меня ненавидишь! Тебя саму силой выдали замуж за папу! А теперь ты хочешь также поступить со мной?! Хочешь, чтобы я, как и ты, ненавидела своего мужа?! Ненавидела своих детей и ненавидела свою жизнь?!       София с ненавистью во взгляде наблюдала, как мадам де Бланк не спеша снимает свои белые, шелковые перчатки.       — Благодаря тебе, я и так уже пол своей жизни ненавидела! — прокричала София, подходя к матери. — Только и думаешь, как бы мою жизнь еще испор…       Договорить она не успела. Мадам де Бланк коротко размахнулась и звонко ударила ее по лицу. София схватилась рукой за обжигающий след на лице, во все глаза глядя на мать, приоткрыв рот.       — Какого?!..       — Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — произнесла она, сверкнув на нее глазами, точь-в-точь, как София, в моменты своих вспышек гнева. — Ты маленькая, неблагодарная девчонка. Я ненавидела твоего отца, но никогда, никогда не ненавидела тебя. Вы с Луи — все, что у меня есть.       София нервно рассмеялась, ни в слово не веря.       — Думаешь, кто позволял тебе вести себя как заблагорассудится? Кто покрывал все твои бесконечные проступки, умоляя твоего отца не вышвыривать тебя на улицу? Кто исполнял все твои прихоти по щелчку пальцев?       София еще никогда не видела мать в таком состоянии. Красивое лицо перекосила гримаса злости и отчаяния, даже волосы, казалось, наэлектризовались. Губы дрожат и в глазах такой знакомый гнев.       — София хочет поехать в Шармбатон, а не оставаться на домашнем обучении? Пожалуйста, — продолжала мадам де Бланк. — София хочет дружить с грязнокровым мальчишкой? Пусть, чем бы дитя не тешилось. София хочет играть на магловском инструменте? Купите для нее самый лучший. София опять сбежала из дома? Проследите, чтобы она была в безопасности.       Мадам де Бланк сделала короткую передышку, нервно поджав губы, словно не давая вырваться грубым словам.       — Говоришь, я тебя ненавидела всю жизнь? Ты всю жизнь проверяла на прочность наши нервы с отцом, испытывала, как далеко можешь зайти. Ты даже представить не можешь, сколько раз мне приходилось унижаться, чтобы отец не отказался от тебя, и что мне ради этого приходилось делать.       У нее дернулась рука, будто она вновь хочет ударить Софию.       — Рассказать тебе, что мне стоило уговаривать твоего отца разрешить тебе погулять на каникулах в магловских кварталах? Или, может быть, ты хочешь знать, за кого отец хотел тебя выдать, когда тебе было двенадцать? Или когда тебе было пятнадцать? Если бы ты только знала, от каких неудачных браков я тебя спасла, ты бы сейчас вприпрыжку бежала к Блэкам.       — То есть, по-твоему, этот брак будет удачный?! — выпалила София, зацепившись за последнюю фразу, сделав вид, что предыдущей речи и не слышала.       Ей много чего хотелось ответить матери. И то, что она никогда не чувствовала той заботы, о которой она тут говорила. Что она никогда не чувствовала даже немного любви. Что она всю жизнь была предоставлена сама себе, и откуда ей было знать, что кто-то где-то там переживает за нее. Но сейчас все жертвы матери мало ее волновали. Она даже сомневалась, правда ли все это. Ведь единственный, кто о ней хоть немного заботился, всегда был Луи.       Мадам де Бланк приложила ладонь к лицу, прикрыв глаза, и устало вздохнула.       — Пора взрослеть, София, — произнесла она, отнимая руку от лица и глядя на дочь привычным холодным взглядом. — Помолвка неизбежна, как бы ты не сопротивлялась. Ты сделаешь это либо по-хорошему, либо по-плохому. И если не хочешь испытывать на себе гнев отца, лучше согласиться.       — Я сделаю так, что вы все пожалеете об этом, — шепотом произнесла София, не сводя взгляда с матери. — Пожалеете вы. Пожалеет Регулус. Пожалеют Блэки.       Ее мозг уже вовсю рисовал ей картины самой жестокой расправы со всеми. Что бы ни случилось сейчас, даже если ее заставят подписать договор, она знала, она никогда не смирится с этим и будет бороться каждую секунду. Она найдет способ расторгнуть договор и найдет способ всем отомстить.       — Очень хорошо, а теперь, надевай платье.       София и с места не сдвинулась. Мадам де Бланк достала палочку и одним движением содрала с нее джинсы с футболкой.       — Не заставляй применять силу, София, — сказала она.       Ругаясь сквозь зубы, София сдернула платье с плечиков и стала надевать на себя. Ограненные кристаллы, что были по краю декольте и спины, неприятно царапали кожу. Само платье было ужасно узким. И лишь скрытый разрез вдоль ноги давал хоть небольшую возможность свободно двигаться.       — Что это? — спросила мадам де Бланк, расширенными глазами глядя на красно-синие отметины на шее и ключицах своей дочери.       София растянула губы в ядовитой усмешке.       — Засосы, мама, — с явным удовольствием на лице, сказала она. — Мой парень оставил.       София повернулась к ней лицом, видя, как с ее губ так и просится сорваться какая-нибудь грубость, назвав ее «дешевкой» или еще как хуже, но мадам де Бланк умела держать себя в руках.       — Кстати, — сказала София, — знаешь, как зовут моего парня? Сириус Блэк, — медленно проговорила она и, видя замешательство на лице матери, добавила: — Да, тоже Блэк. Между прочим, старший брат Регулуса.       Мадам де Бланк ничего не отвечала, кажется, пытаясь осознать сказанное, а София усмехнулась:       — Представляю, что будет с Сириусом, когда он узнает об этой помолвке. Он вас всех на гриффиндорский флаг порвет.       София только сейчас сообразила, что она не одна, что Сириус не допустит никакой свадьбы. Даже если ее заставят подписать договор, он найдет способ его расторгнуть.       Хотя она все еще не теряла надежду избежать и этого. Отсутствие лишних эмоций и мыслей сыграло, в целом, не такую плохую роль. Будь она под эмоциями, она давно бы наделала глупостей, и отец вылил в нее «Империус». А холодная голова без конца работала, пытаясь найти хоть какую-нибудь лазейку. Она знала, из дома ей не сбежать. Но такой шанс может представиться в доме Блэков, а значит до этого момента ей надо вести себя спокойно и не вызывать лишних подозрений.       — Я не знала, что у Регулуса есть брат, — тихо сказала мама. София вновь посмотрела на мать. Она, к удивлению Софии, выглядела растерянной. Она снова подняла свою палочку и, что-то прошептав, стала убирать засосы с шеи Софии.       — Он сбежал из дома пару лет назад, — пояснила София. — И, насколько я знаю, семья отказалась от него. Хотя, скорее, это он от них отказался.       Мадам де Бланк вызвала домовиков. Усадив Софию за туалетный столик, они магией нанесли ей неброский макияж, прорисовав тонкую стрелку вдоль ресниц, и подкрасив брови и ресницы.       — И где сейчас живет этот Сириус Блэк?       Мадам де Бланк все это время сидела за ее спиной, наблюдая, как домовики трудятся над лицом Софии, и о чем-то думая.       — Ты в своем репертуаре, мама, — хмыкнула София, разглядывая в зеркале свое отражение. Она хоть и была сейчас поразительно спокойна, но в глазах отчетливо светилась злоба. — Тебя интересует его имущество и счет в банке?       — Отвечай на вопрос.       Домовики, тем временем, распустили ее волосы и, все так же магией, стали распрямлять ее золотистые волны.       — Под тауэрским мостом он живет, — ответила София. — Как раз хотел мне показать на каникулах свою коробку, в которой спит.       Видя, что чувства юмора мать полностью лишена, София закатила глаза и добавила:       — Ему досталось поместье от дяди, на побережье Ирландского моря.       Посмотрев через зеркало на мать, София опять усмехнулась.       — Что, теперь он нравится тебе немного больше?       Мадам де Бланк долго на нее смотрела, о чем-то размышляя.       — Оставьте, — прервала она домовиков, которые хотели убрать пряди от лица, заколов их на затылке. Мадам де Бланк поднялась со стула и подошла к Софии со спины, перебирая ее волосы. Сейчас, полностью разглаженные, они опускались практически до самой талии, и так ярко переливались, что казалось, можно золото из них плавить. — Никогда не могла понять, почему ты их убираешь.       Чтобы на тебя не походить.       София оставила ее без ответа, поднимаясь со стула и оглядывая себя в полный рост. Она с иронией думала о том, что сказал бы Блэк, увидев ее в этом «змеином» наряде. Платье хоть было и красивое, но темные, сине-зеленые отблески выглядели жутковато.       — Готова?       В комнату заглянул Луи, он обменялся с матерью долгими взглядами, и посмотрел на Софию.       — Прекрасно выглядишь, София, — сказал он, заходя внутрь и прикрывая дверь. — Нам уже пора выходить. Отец ждет.       Мадам де Бланк кивнула и сразу направилась на выход, оставив Софию с Луи.       София мельком взглянула на свое запястье, где на тонком, кожаном ремешке был продет уроборос. Хотелось его сорвать и запустить брату в лицо. Больше всего во всей этой ситуации она не могла смириться с предательством Луи. Она была уверена, брат был способен убедить отца отказаться от помолвки, и она не понимала, почему он этого не сделал, тем более, зная о ее чувствах к Сириусу.       Она прошла мимо брата, даже не посмотрев в его сторону, и стала спускаться вниз, где в холле уже стоял отец, облаченный в теплую мантию.       Мадам де Бланк надела поверх платья длинную, белую шубу из соболя. София же наотрез отказалась надевать подобную на себя. И пока не разразился очередной скандал, Луи накинул ей на плечи зимнюю мантию.       Отец лишь прикрыл глаза на мгновение, переводя дух, и снова посмотрел на Софию.       — Итак, София, я предупреждаю тебя в последний раз. Одно неверное движение, одно только слово, и твоя воля тебе больше не принадлежит.       — А сейчас она принадлежит мне? — не удержалась София.       Господин де Бланк приблизил к ней свое лицо и, не моргая, тихо произнес:       — Я тебя предупредил. Если только вздумаешь нас опозорить, будешь жалеть об этом до конца своих дней.       — Буду жалеть до конца твоих, — тихо, но отчетливо произнесла София.       Но отец ее уже не слышал, он развернулся, позволил мадам де Бланк взять его под руку, и направился на выход. София почувствовала, как ее плеча коснулась рука брата. Она ее грубо стряхнула и пошла за родителями.              Ровно в восемь вечера они были на крыльце дома по адресу: площадь Гриммо, 12. На черной лакированной двери висел серебряный дверной молоток в виде змеи, изумрудные глаза которой казались живыми и смотрели прямо в душу.