Marauders

      Ремус Люпин       Это было самое тяжелое полнолуние в жизни Ремуса.       Из-за того, что накануне он перепил настойки, вся боль увеличилась многократно. Ему и без того при обращении всегда казалось, что он с жизнью распрощается, не вынеся страданий, но в этот раз боль превосходила все мыслимые границы.       Стоило на небе взойти луне, тело начало биться в агонии и конвульсиях. Пот градом стекал по лицу и шее. Кости ломало и выворачивало, шерсть острыми клочьями пробивалась сквозь кожу, раздирая ее. Кровь в венах кипела, раскаляя внутренности. Ему казалось, еще немного, и он с ума сойдет от боли.              Проснулся он совершенно ослабленный. Все лицо и грудь были в глубоких царапинах от острых и сильных когтей. Кожа все еще горела огнем, и вспыхивала болью от малейшего прикосновения.       Через пару часов пришли друзья, как и всегда, скрасить его одиночество и развлечь после полнолуния. Но это был редкий, если не сказать уникальный, случай, когда ему совершенно не хотелось никого видеть.       Ремус был благодарен Северусу, что он не говорит о том, что он его предупреждал о последствиях злоупотреблении его настойкой. Ведь Ремус знал, Северус очень любит подчеркивать моменты, когда он оказался прав, а его не послушали. Но главным образом, он был благодарен другу за то, что тот принес ему новое лекарство, которое сразу сняло все болезненные ощущения и затянуло свежие шрамы на лице.       И Ремус был благодарен Джеймсу и Сириусу, которые не шумели, как обычно, видя его состояние. И даже без уговоров оставили его одного, понимая, что никакое общество ему сейчас не нужно.       Полностью прийти в себя он смог только спустя пару дней.       

      

***

      Ремус страшно волновался перед встречей с семьей Эшли по многим причинам.       Во-первых, его очень беспокоил свой внешний вид. Классической мантии у него не было, а повседневная магловская одежда была довольно старая. Его семья хоть и не была бедной, но во многих вещах им с отцом приходилось отказывать себе. В том числе в новой одежде каждый сезон. Поэтому единственной достойной вещью был классический костюм, в котором он ходил на рождественский бал, но Ремус решил, что будет выглядеть слишком торжественно для такого события. В итоге он остановил свой выбор на голубой рубашке, в которой был на балу, и обычных джинсах, подумав, что так выглядит более сносно.       Во-вторых, он переживал, о чем будет говорить с ее родителями и братьями. Он не знал, как следует себя вести в таких случаях. Ремус никогда ни с кем не встречался и соответственно, ему не приходилось знакомиться с родителями девушки. Он боялся, что ее родители устроят ему настоящий допрос, и в конце решат, что он не годится в пару их дочери.       Даже Джеймс, всеобщий любимчик и болтун, нервничал от предстоящего знакомства с Эвансами, и Ремус попросту боялся удариться в панику.       И в-третьих, Ремус не находил себе места от того, что все еще не рассказал Эшли о ликантропии. Их отношения начали заходить уже слишком далеко, и он каждый день мучил себя мыслями, что откладывать больше нельзя.       Ремус пытался настроить себя на то, что в этот день он обязательно во всем признается. Но он не знал, когда это лучше сделать, до знакомства с родителями или же после. Конечно, было бы разумнее рассказать до того, как он встретится с мистером и миссис Грин. Потому что, если это произойдет после знакомства, его не только Эшли бросит, но и ее братья за нее наверняка отомстят.       Решив действовать по обстановке, Ремус взглянул на пергамент, где был указан адрес, который ему написала Эшли.              Он трансгрессировал по указанному адресу ровно в назначенный час. Он оказался в узком проулке, где по бокам сплошь шли разноцветные дома. Желтые, красные, зеленые, от них пестрило в глазах. Все домики были одноэтажные, ухоженные и очень красивые, с белой оправой на окнах и черепичной крышей.       Не успел он оглядеться, в конце проулка он заметил Эшли в компании молодого человека, спешащих ему навстречу. Стоило Эшли его увидеть, она замахала ему рукой и ускорила шаг, схватив за руку своего спутника и потянув за собой.       — Ремус! — Эшли впорхнула в его объятия, крепко стиснув его в ответ и оставив легкий поцелуй на щеке.       — Так-так, полегче, — усмехнулся сопровождающий Эшли.       Ремус перевел на него взгляд, поражаясь его удивительному сходству с Эшли. Без сомнений, это один из ее братьев.       Эшли слегка покраснела и отошла от Ремуса на шаг, взглянув на своего брата.       — Ремус, это мой брат — Эрик.       — Очень приятно, — с напускной серьезностью произнес Эрик, протягивая руку.       — Взаимно, — улыбнулся Ремус, пожимая руку в ответ, глядя на Эрика и Эшли и не видя ни единого отличия, если не считать длины волос. — Вы… близнецы?       Эрик взглянул на Эшли и сказал:       — А он и правда очень умен.       Эшли звонко рассмеялась, а Ремус почувствовал себя глупо, не разобрав, шутит Эрик или нет.       — Да, мы близнецы, — Эшли широко улыбнулась, взяв Ремуса под руку, — разве я не говорила?       — Нет, — ответил Ремус, — ты говорила, что оба брата — старшие.       — Я старше Эшли почти на два часа, — важно заметил Эрик.       Они пошли вниз по улице. Эшли шла под руку с Ремусом, а Эрик изредка бросал на них строгие взгляды.       Ремус вспомнил, как Эшли его предупреждала о том, что Эрик ее главный защитник, и что он единственный, кто будет относиться к Ремусу со всей суровостью. Но Эрик был ниже его на полголовы, и его миловидное лицо совершенно не выражало никакой суровости, хотя он и старался напустить на себя показной строгости.       — Да, на два часа, — подтвердила Эшли, — а воображает, будто на все двадцать лет!       — Кто-то же должен о тебе заботиться!       Эрик с Эшли принялись препираться, сопровождая все это хихиканьем и улыбками.       — А куда мы идем? — спросил Ремус, когда они взяли секундную передышку в споре.       Эшли ответила ему, что поскольку родители и их старший брат сейчас на работе, они с Эриком покажут ему Уиндермир и посетят ежегодную ярмарку.       — О, Ремус, ты сейчас увидишь нечто волшебное! — воодушевленно произнес Эрик.       Пока они спускались по узкой улице, Эрик рассказывал краткую историю об их краях, где они живут, а Эшли его без конца поправляла.       Уиндермир находился возле одноименного озера в графстве Камбрия, и расположен в Камберлендских горах на территории национального парка Лейк-Дистрикт.       — Скофел-Пайк — самая высокая точка Англии! — воскликнул Эрик. — И находится как раз в Камберлендских горах. Ее высота более трех тысяч футов! Ты обязан ее увидеть! Ничего красивее в природе нет!       Эрик уже полностью расслабился и прекратил бросать на него строгие взгляды, очевидно решив, что он не представляет никакой угрозы. Ведь до полнолуния еще почти месяц, как с иронией подумал про себя Ремус.       Как понял Ремус, именно Эрик, из двух ее братьев, не владел магическими способностями. Ремус этому очень удивился — он не знал, что среди близнецов могут быть такие случаи, когда один наделен магией, а другой нет. Но Эрик, кажется, совершенно не расстраивался по этому поводу. Он с упоением рассказывал о том, что сейчас активно готовится к выпускным экзаменам. В школе ему осталось учиться полгода, после чего он планирует поступать в Университет Камбрии на факультет юриспруденции.       — Ее уже видно! Скофел-Пайк! — взбудоражено произнесла Эшли, перебив брата на полуслове и указав на виднеющееся острие горы.       Они вышли на круглую просторную площадь, заложенную брусчаткой. По кругу стояли все те же цветные, словно игрушечные, домики. И между ними, лучами, расходились узкие проулки. А за многочисленными рядами домов виднелась могучая гора, верхушка которой пряталась среди облаков.       Городок был совсем небольшой. Путь от центральной площади и до озера у них занял всего двадцать минут. И вот там-то открывался поистине волшебный вид.       Уиндермир находился в низине, окруженный живописными, скалистыми горами, которые на острие были припорошены снегом, а ниже представляли собой вересковую пустошь, покрытую папоротником и вереском.       Озеро окружали покрытые лесом дубово-ясеневые холмы. Внутри самого озера было множество маленьких островков, образующих живописные группы. Эшли сказала, что в этих лесах живет много волшебных существ.       Как рассказал Эрик, озеро окружали три населенных пункта — Уиндермир, Амблсайд и Боунесс-он-Уиндермир. Эшли добавила, что волшебники тут практически не живут, помимо них есть только четыре семьи. При этом в их городке регулярно проводится одна из самых больших в Англии волшебных ярмарок.       И сейчас они направляются именно туда. Ремус постеснялся спросить, как туда попадет Эрик, ведь вполне очевидно, что если ярмарка волшебная, она под защитным барьером. Но Эшли и не нужны были лишние вопросы. Оказалось, магла можно просто-напросто взять за руку и провести сквозь барьер. Ремус сильно сомневался, что так можно поступать, но на этот немой вопрос ему уже никто не ответил.              Ремус с радостью думал о том, как удачно получилось, что Эрик пошел на прогулку вместе с ними. Ведь ему теперь не придется рассказывать Эшли о ликантропии. И в глубине души надеялся, что и в конце вечера ему снова помешают какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Раз уж сама судьба против того, чтобы он во всем сознался, он не смел ей противиться.              Ярмарка находилась на огромной поляне возле самой дальней части озера. Поляна была окружена не только высокими деревьями, но и защитным барьером, пройдя сквозь который открывался настоящий магический мир во всей красе.       Несколько сотен цветных палаток стояли длинными рядами. В каждой из них что-то взрывалось, шипело, бурлило и шумело, а в некоторых, напротив, стояла мертвая тишина.       В некоторых готовили необычные сладости и угощения, которых Ремус не встречал даже в Хогсмиде. В других палатках торговали самыми необычными волшебными товарами. Он видел палатку, в которой сидела гадалка и предсказывала будущее, на что Эрик фыркнул, что это «чушь собачья», как только там скрылась Эшли. В другой палатке торговали почтовыми совами, самых немыслимых расцветок. А соседняя палатка продавала мантии, таких смелых цветов и узоров, что вряд ли сам Дамблдор решился бы надеть.       У Ремуса разбегались глаза, хотелось посмотреть все и сразу. Начиная от «тысяча и один способ приготовления шоколада» и заканчивая «яды и проклятья на каждый день».       Они с трудом пробивались к каждой палатке. Такое скопление волшебников Ремус не видел даже в Косом переулке в час пик перед первым сентября.       Какого народа там только не было. Помимо англичан было и много иностранцев, отовсюду то и дело звучала незнакомая речь. Ремус даже был уверен, что слышал, как два старых волшебника с закрытыми лицами говорят на латыни.       Особое внимание привлекла группа вейл, которые о чем-то щебетали на французском и привлекали внимание всех без исключения мужчин. Ремус с трудом отвел от них взгляд, и вряд ли бы смог сделать это, если бы не Эрик, который громко жаловался, что на ярмарку никак не приедут вампиры, о которых рассказывала Эшли.       — Вампиры никогда не выходят в общество волшебников, — на автомате ответил Ремус, все еще бросая взгляды на вейл. — Они живут особняком, и редко подпускают кого-то к себе. Ну, только если в качестве обеда, — улыбнувшись, добавил он. — И пережить встречу с вампиром практически нереально.       Кроме разнообразных волшебников, было и много волшебных существ. Вольер с гиппогрифами, ряд массивных клеток с джарви, которые осыпали всех самыми грязными ругательствами, выставка низзлов и карликовых пушистиков.       А также гоблины, домовики, гремлины и высокие, неестественно худые существа, с бледно-прозрачной кожей и длинными волосами.       — Кто это? — ошарашено спросил Ремус.       Эрик посмотрел куда-то сквозь этих существ, и Ремус только сейчас догадался, что брат Эшли их не видит. Если на ярмарку он и мог попасть, то видеть волшебных существ был не в состоянии.       — Это эльфы, — сказала Эшли, подходя к Ремусу с другой стороны.       — Эльфы? — переспросил Ремус, подумав о домовиках и решив, что это явно разные расы. — Вроде как эльфы из Средиземья?       Эшли его не поняла, нахмурившись, а у Эрика вспыхнули глаза.       — Вот черт! Они правда выглядят как эльфы из «Властелина колец»? — воскликнул он и тут же состроил жалобное лицо. — В такие моменты я жалею, что я не волшебник.       Вот тут и Эшли просияла, сообразив, о чем они говорят. Как оказалось, Эрик был большим поклонником романов Толкина, как, собственно, и сам Ремус.       Как пояснила Эшли, это и правда были самые настоящие эльфы. Их популяция очень древняя и малочисленная, и сейчас насчитывает не более сотни особей. Поэтому-то и редко кто их встречает. Ремус был поражен до глубины души, от осознания, что он впервые слышит об этих волшебных существах.       Об эльфах они мигом забыли, стоило дойти до небольшой открытой площадки, где стоял молодой волшебник, одетый в толстую кожаную одежду, и у которого на плече сидел небольшой красный дракон, выдыхающий искрящиеся облака пара.       — Настоящий дракон, — прошептал Ремус, во все глаза глядя на столь красивое создание. Дракон был размером с крупного орла, но выглядел устрашающе. Глаза и челюсти обведены черным. Красные перепончатые крылья постоянно распахивались, отливая золотом на солнце. По холке и вдоль узкого хребта шел гребень острых черных шипов, которые угрожающе топорщились. Узор чешуи по бокам ярко переливался всеми оттенками пурпурного. А кончик мощного хвоста скорее напоминал лезвие кинжала. — Теперь я понимаю, почему Хагрид мечтает о драконе.       Ремус знал, что нахождение дракона в подобном месте строго запрещено магическим законодательством, а уж то, что с ним фотографировались все желающие, и вовсе относилось к жестокому обращению с животным, которое сидело на толстой цепи и с металлическим намордником. Но он все равно не мог сдвинуться с места, завороженный такой совершенной красотой, созданной самой природой.       Ему хотелось подольше посмотреть на дракона, но Эшли быстро его оттуда увела, сказав, что есть еще кое-что интересное.       Она отвела его к озеру, где прирученные, или, что более вероятно, заколдованные, гриндилоу показывали водное шоу. Там же был загон с кельпи — водяными демонами, представляющими собой лошадь с пенным гребнем вместо гривы. Эти существа легко могли утянуть на дно и съесть волшебника, оставив лишь внутренности. Ремус все больше начинал сомневаться в законности этой ярмарки.       Однако он еще никогда не видел скопление такого количества магии и волшебных существ в одном месте и был в полном восторге. Поэтому когда Эшли позвала их домой, он даже немного расстроился. Но Эшли заверила его, что он может приходить к ней хоть каждый день, поскольку ярмарка будет до окончания рождественских праздников.              Дом семьи Грин находился на противоположном берегу озера и был скрыт высокими дубами. Все дорогу до дома они делились впечатлениями. Ремус остался в полном восторге от эльфов и дракона, предвкушая, как расскажет об этом Хагриду. Эрик с наслаждением на лице говорил о новинках в кондитерской лавке, которых он набрал целый пакет, попутно благодаря Господа за магию и волшебные сладости. А Эшли загадочно молчала, сказав лишь, что осталась под впечатлением после посещения гадалки. Ремус из-за этого очень напрягся. Эшли было совершенно не свойственно загадочно молчать, и интуиция ему подсказывала, что ничего хорошего она там не услышала, хоть на ее губах и была легкая улыбка.       Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее он начинал нервничать. С Эриком они друг другу понравились, но он все равно волновался, как встретят его родители Эшли. И его волнение, кажется, заметил Эрик.       — Волнуешься, Ремус? — Эрик вдруг опять принял важный вид, но тут же расплылся в улыбке. — Не переживай, нашему отцу очень трудно не понравиться. А мама будет от тебя без ума, если скажешь, какие восхитительные цветы она выращивает.       Эрик с Эшли принялись хихикать, и Ремус в очередной раз не понял, шутка ли это.       — Правда, не волнуйся, — Эшли ему нежно улыбнулась, беря за руку, — ты им понравишься.       Но как бы они его не успокаивали, когда они прошли высокий заслон из старых дубов и перед ними появился красивый и уютный двухэтажный домик, Ремус ног своих не чувствовал, а в голове был полный вакуум. Кажется, он уже начал паниковать.              На пороге дома их встретил Реймонд — старший брат Эрика и Эшли. Он ничем не отличался от них, и выглядел всего лишь как их более взрослая копия. На Реймонде была яркая красная мантия с логотипом квиддичной команды, а отросшие волосы собраны в низкий хвост.       — Привет! — Реймонд приветливо улыбнулся. — Вы вовремя! Мама уже отправила меня вас искать!       — Зря ты не пошел с нами, Рей! — воскликнул Эрик. — Сегодня было две сотни новинок в лавке сладостей! — для убедительности он тряхнул мешком, где находилась часть этих новинок.       — Я вообще-то на работе был, деньги зарабатывал, — с напускной небрежностью усмехнулся Реймонд, — некогда мне пузо набивать.       Эрик закатил глаза и повернулся к Ремусу.       — Так говорит, как будто это не он по ночам трескает мои шоколадки.       — Какие еще шоколадки? — уже всерьез возмутился Реймонд. — Не брал я ничего.       Пока братья спорили, кто у кого когда шоколад стащил, Эшли тихо шепнула Ремусу, что это она обычно таскает конфеты из тумбочки Эрика. Как она сказала, иногда ночью ей становится грустно, и помочь может только шоколад.       — Позапрошлой ночью! — продолжал возмущаться Эрик. — Я видел, как коробка конфет по воздуху летела на выход из комнаты! Я вначале решил, что мне приснилось, но на утро обнаружил их пропажу. Хочешь сказать, это не ты их стащил?       Реймонд, судя по виду, был оскорблен таким обвинением до глубины души. Но ответить он ничего не успел, как в дверях показался мистер Грин.       — Вы чего тут шум подняли? — поинтересовался он, оглядев своих детей и остановившись взглядом на Ремусе. — Ремус! — мистер Грин тут же расплылся в широкой улыбке. — Какая долгожданная встреча! Проходите!       Эшли подтолкнула его вперед, и они все вместе зашли в дом, где на их голоса вышла и миссис Грин.       Родители Эшли встретили его как старого друга, словно они уже сто лет знакомы. И он удивительно быстро смог расслабиться, когда понял, что допрос ему устраивать никто не будет.       Жизнь в доме кипела. Ему всегда казалось, что гостиная Гриффиндора — самое шумное место на планете, но он просто не бывал в этом доме.       Мистер Грин быстро исчез на кухне, а миссис Грин повела его в гостиную, куда за ними направились и Эрик с Эшли и Реймонд, который все еще под нос говорил себе, что он шоколад не ест, так как поддерживает форму и следит за своим питанием.       Весь интерьер пестрил яркими цветами, однако оформлено все было со вкусом. Наверняка, это была заслуга миссис Грин, которая занимала должность руководителя музея изобразительных искусств в Карлайле, как успела рассказать ему Эшли.       Наличие магловской техники поражало. Конечно, и миссис Грин, и Эрик являлись маглами, но такое разнообразие магловских предметов все равно приводило в шок. Телевизор, магнитофон, газовая плита, пылесос, швейная машинка, множество электрических ламп и светильников, телефон, и другие предметы, названия которым Ремус не знал.       Он терялся в догадках, для чего так много магловской техники, когда многие вещи можно сделать с помощью магии, но озвучивать свой вопрос не стал.       На стенах было множество фотографий, как волшебных, так и обычных. А все подоконники заняты пышными кустами разнообразных цветов. На свой страх и риск, Ремус сделал комплимент рассаде миссис Грин, сделав вид, что не заметил, как переглянулись Эшли с Эриком.       — Ох, Ремус, спасибо, — миссис Грин тут же порозовела и расцвела в широкой улыбке. — Дети совершенно не поддерживают мое маленькое хобби! — с легкой обидой в голосе, произнесла она и взяла в руки пульверизатор, обрызгивая кусты анютиных глазок, попутно рассказывая, с каким трудом ей удалось их вырастить.       — Маленькое? — прошептал Эрик, вытаращив глаза, за спиной матери. — У нас весь дом в цветах, удивительно, что ни у кого аллергия не разыгралась.       Миссис Грин все равно услышала его и с осуждением посмотрела на него, покачав головой.       — Итак, прошу всех к столу! — громогласно заявил мистер Грин, появившись в гостиной. — Сегодня я готовил свою фирменную индейку под брусничным соусом. Ремус, вряд ли ты ел что-либо вкуснее!       Все тут же направились на кухню, а Эшли ему пояснила, что ее папа любитель готовки, и по праздникам всегда он накрывает стол, каждый раз поражая всех кулинарными шедеврами.       Ремус чувствовал себя великаном, среди низкорослого семейства Грин. Самый высокий — мистер Грин, доставал ему лишь до уха. Отчего он ощущал себя крайне некомфортно и непроизвольно начинал сутулиться.              Ужин нисколько не мешал никому разговаривать. Мистер Грин постоянно задавал Ремусу вопросы о его семье, о планах на будущее и об учебе. Но по большей части он делился своими историями, когда он еще учился в Хогвартсе.       Как оказалось, и отец Эшли и Реймонд были бывшими гриффиндорцами. Ремус с ужасом осознавал, что когда они узнают о его ликантропии, они точно на нем живого места не оставят. Гриффиндорцы такое с рук не спустят. И не будь он таким же гриффиндорцем, наверное, сбежал бы тут же.       Пока Ремус размышлял о своей страшной судьбе, мистер Грин уже начал рассказывать о работе, и о том, как они с коллегой весь последний месяц отслеживали партию незаконно заколдованных магловских книг, которые вспыхивали огнем, стоило попасть в руки простецов.       — Папа руководит сектором по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов, — пояснила Эшли, наклонившись к нему.       — Верно, — воодушевленно сказал мистер Грин, — но в последнее время все чаще подумываю покинуть свой пост и заняться собственными изобретениями.       — Папа разные магловские штуки наполняет магией, — снова добавила Эшли.       — Это так, — он активно закивал головой, — некоторые вещи, конечно, не совсем законные…       Ремус едва заметно улыбнулся. Какая ирония, руководитель сектора по борьбе с незаконным использованием изобретением маглов, незаконно наполняет магловские изобретения магией.       — …но они полностью безопасные! — закончил мистер Грин.       — Ты собрался уходить? — удивился Эрик, — и кого ты оставишь вместо себя? Чокнутого Перкинса? — Эрик, кажется, слышал об этом решении отца впервые и был очень взволнован.       — О, нет-нет, — сказал мистер Грин, — вместо меня останется Артур.       — Уизли? — спросил Реймонд, вскинув брови.       — Именно он! — воскликнул мистер Грин и широко улыбнулся. — Артур свое дело знает. Мы с ним недавно шутили, — мистер Грин понизил голос и склонился ближе к столу, — что приди мы с ним с обыском друг к другу домой, пришлось бы нас арестовать.       Мистер Грин громко рассмеялся, остальные лишь улыбнулись, очевидно, не поддерживая подобное беззаконие.       — Разве Артур еще не слишком молод, чтобы быть начальником? — спросил у мужа миссис Грин.       — Конечно, нет! — мистер Грин смешно округлил глаза и добавил: — К тому же, у них с Молли уже четвертый на подходе, ему не помешает прибавка к жалованию.       — Четвертый? Ого, — протянул Эрик.       — Да-да, — подтвердил мистер Грин, — у них уже трое мальчиков, и весной ожидают еще пополнение. Хотя, судя по животу Молли, там их двое, — мистер Грин улыбнулся и с нежностью посмотрел на Эшли и Эрика.       Когда разговоры о работе мистера Грина себя исчерпали, хотя казалось, они никогда не закончатся, Ремус обратился к старшему брату Эшли:       — Реймонд, ты тоже работаешь в Министерстве?       — О, это ты зря, — усмехнулся Эрик, с весельем в глазах посмотрев на старшего брата. — Сейчас тебя ждет увлекательная лекция…       Эшли ему поддакнула вполголоса, но Реймонд полностью их проигнорировал.       — Да, Ремус, — ответил Реймонд, у которого со страшной силой заблестели глаза, — я работаю в Департаменте магических игр и спорта!       — И пишу спортивные обзоры в журнал «Все о квиддиче»! — одновременно с Реймондом, хором произнесли Эрик и Эшли.       Реймонд бросил недовольный взгляд на младших, которые хихикали на пару.       — Между прочим, Реймонд получил кубок школы по квиддичу, за время учебы в Хогвартсе, — с гордостью произнес мистер Грин.       Недовольство с Реймонда тут же слетело, сменившись ничем неприкрытым восторгом. Реймонд долго рассказывал о том, что в Хогвартсе он играл на позиции охотника, а на последнем курсе был капитаном команды. После окончания школы он два года играл за одну из команд Англии, но, получив травму, пришлось уйти из спорта. И сейчас он один из самых молодых и востребованных спортивных журналистов.       Ремус в свою очередь, рассказал ему о Джеймсе, самом большом фанате квиддича, что он знает, и лучшем игроке во всей школе.       — Я знаю о Поттере, — кивнул Реймонд, — им уже интересуются некоторые команды.       На вопросительный взгляд Ремуса, он пояснил:       — Все молодежные сборные тщательно отслеживают хороших игроков еще со школьных времен, чтобы после окончания пригласить их в команду или в запасной состав. Поттеру будет из чего выбрать, — с улыбкой, добавил он. — Такой талант!       Ремус не стал говорить, что Джеймс решил пойти в мракоборческий центр после окончания школы, чтобы не портить атмосферу. И почувствовал легкую грусть за друга — из-за близящейся войны Джеймсу придется отказаться от большой мечты — посвятить свою жизнь квиддичу, играть за одну из команд страны.              После ужина они все переместились в гостиную. Мистер Грин показывал ему свои изобретения, миссис Грин громко любовалась своей рассадой азалии, Реймонд хвастался своими наградами по квиддичу и показывал колдографии с матчей, когда он еще играл, а Эрик без конца говорил о предстоящих экзаменах по гуманитарным наукам и о том, что гражданское законодательство в Англии никуда не годится и его надо полностью менять.       К концу вечера Ремус с удивлением для себя понял, что Эшли в этой семье самая молчаливая.       Ему нравились Грины, в них было столько жизни и любви друг к другу. Вся атмосфера была пропитана теплом и уютом. Ремус такого никогда не ощущал. Даже еще когда была жива мама, из-за его болезни в доме всегда царило некоторое напряжение и чувство вечной жалости к нему. Не было такой непосредственности и легкости, как в семье у Эшли.              Семейство Грин долго не хотело его отпускать, но час уже был поздний, и как бы Ремусу не хотелось остаться, пора было возвращаться домой.       Эшли вышла вместе с ним за ворота дома, немного прогуляться, прежде чем он трансгрессирует к себе.              Лучшего момента, чтобы признаться ей в ликантропии, трудно подобрать. Но Ремус не мог даже начать. Он сотни раз репетировал этот разговор в своей голове, но сейчас слова застревали в горле, не желая выходить. Ему так не хотелось портить этот великолепный день.       Эшли подвела его к скамейке. Они сели и молча уставились на озеро. Ремус даже смог на мгновение забыть о гнетущих мыслях, такая красивая открывалась картина.       На удивление, небо в этот день было совершенно чистым, и вверху ярко виднелась россыпь звезд и убывающая луна между ними. Вдалеке выделялись верхушки гор, покрытые лесом. А небольшие островки внутри озера светились бледно-зеленым мерцанием, бросая блики на темное озеро.       Кажется, даже Эшли не хотела нарушать тишину, завороженная окружающей красотой.       Он скосил на нее глаза, вновь размышляя о своей проблеме. У нее такая большая и счастливая семья. Ремус никогда не сможет дать ей того же. И больше всего на свете он не хотел обрекать ее на страдания. Потому что даже если она его любит, если сможет принять его сущность, она все равно будет мучиться.       В глубине души он даже надеялся, что она его сразу бросит, как узнает о болезни. Тогда он бы не терзал свою душу мыслями, что погубит ее жизнь.       Ремус понимал, что правильнее всего и надежнее, попросту с ней расстаться, без всяких объяснения причин. Но он знал, что не сможет этого сделать. Не сможет по доброй воле отказаться от этого.       Другая, темная сторона его души, не желала расставаться с ней, как и не желала во всем признаваться. Она предлагала оставить все как есть и не дергаться. В конце концов, они еще слишком молоды, и кто знает, как сложится их судьба после окончания школы.       Горькие размышления Ремуса прервала сова, опустившись перед ними и выронив письмо. Взяв его в руки, Ремус с удивлением обнаружил, что письмо запечатано гербовой печатью Блэков. Еще больше поразился, увидев, что письмо предназначено не только для него, но и для Эшли.       — Это для нас двоих, — произнес он, торопливо распечатывая письмо.       — Правда? — изумилась Эшли, заглядывая в письмо. — От кого оно?       — От Сириуса и Софии, — ответил Ремус, все больше расплываясь в улыбке, по мере чтения письма.       — Что они пишут?       — Приглашают на Новый Год в Блэкпул, — сказал Ремус и посмотрел на Эшли. — Поедем?