Marauders

      София де Бланк       София разглядывала высокий стеллаж с книгами, стоящий в их спальне. Он был полностью забит художественной литературой, и она выбирала какую-нибудь книгу, чтобы почитать и дождаться, пока проснется Сириус.       Наугад вытащив книгу в толстом кожаном переплете, она обнаружила, что это альбом с колдографиями.       — О, прекрасно, — шепотом произнесла, улыбнувшись. Альфард Блэк ее искренне заинтересовал еще со времен, когда она переводила дневники для Регулуса, а пожив в его доме, перемерив весь его гардероб, она и вовсе влюбилась в этого человека.       Забравшись обратно на кровать, она поудобнее устроилась и раскрыла первую страницу.       Альбом был составлен в хронологическом порядке и первые колдографии были из детства Альфарда. На всех колдофото всегда присутствовало много детей, но трое из них встречались куда чаще. Когда эти дети становились старше, София без труда узнавала Альфарда и Вальбургу. Третий ребенок — Сигнус, был их родным братом, как она поняла.       Она не ошиблась, думая, что Альфард был шутником и в целом очень доброжелательным человеком. Подпись к каждому фото заставляла ее улыбаться.       Чуть позднее на страницах стали появляться маленькие Регулус и Сириус, вызывая у нее тонну умиления. Они были поразительно похожи, словно близнецы, и до школьного возраста практически не различались.       Последнее их совместное фото было сделано в январе семьдесят шестого года. И Регулус, и Сириус стояли с явно читаемым недовольством на лицах. Очевидно, уже тогда братья не ладили. Софии вдруг стало невыносимо грустно за них и она поспешила перелистнуть страницу.       На следующей колдографии были три девушки и подпись: «Три мои прекрасные розы». София не сразу смогла оторвать от них взгляд. Все девушки отличались красотой. Брюнетка, самая высокая из них, очень походила на Сириуса. С яркой броской внешностью и блеском в глазах, при взгляде на нее, сразу становилось понятно, что они с Сириусом родственники. По правую руку от нее стояла шатенка, ничуть не уступающая в красоте, но с более мягкими чертами лица и лукавым прищуром. И с другой стороны стояла блондинка. Она разительно отличалась от двух других девушек своей холодной внешностью. Ее утонченные, хрупкие черты и изящный поворот головы завораживали.       — Блэк, кто это? — София пихнула Сириуса в бок, показывая ему альбом. Он уже явно не спал, и лишь лежал рядом, уткнувшись в подушку.       — Кузины, — проворчал он, приоткрыв один глаз.       София снова посмотрела на снимок. Брюнетка хищно смотрела в камеру и едва заметно усмехалась. От одного ее вида в горле ком вставал и появлялось дискомфортное чувство.       — Это Беллатриса, — сказал Сириус, садясь рядом с ней, и показывая на брюнетку, ткнув пальцем в снимок и заставив ее поморщиться, — настоящая стерва. Фанатеет от Волан-де-Морта и три года назад приняла Метку. Гордость семьи, — добавил он с отвращением.       — А это кто? — спросила София, показав на блондинку. Она привлекла Софию больше других.       — Нарцисса, самая младшая из них, — ответил Сириус, скосив глаза на снимок. — Вышла замуж за Люциуса Малфоя, еще одного предполагаемого Пожирателя Смерти. Но сама Метку не приняла… хоть на это мозгов ей хватило.       София еще с мгновение смотрела на Нарциссу, которая нежно улыбалась фотографирующему, и взглянула на шатенку.       — Это Меда, — лицо Сириуса тут же смягчилось, и на губах появилась улыбка. — Андромеда. Моя любимая сестрица. Ее после школы хотели выдать замуж за младшего Селвина, но она сбежала с Тонксом, — Сириус расплылся в довольной улыбке, — большой скандал дома был.       Сириус принялся ей рассказывать о судьбе Андромеды, но София слушала его вполуха, ее взгляд не желал отпускать Беллатрису с Нарциссой, настолько разных по внешности и вызываемым эмоциям. Она еще мгновение задержала взгляд на Беллатрисе, вглядываясь в ее хищный оскал, и перевернула страницу.       На следующем снимке была изображена Андромеда в простом подвенечном платье, а рядом с ней веселый молодой человек с пшеничными волосами и широкой улыбкой. При одном только взгляде на него на душе теплело и на губах невольно появлялась улыбка.       — А вот и сам Тед Тонкс, — прокомментировал Сириус. — У них есть дочь Нимфадора, она метаморф, — добавил он и вдруг вскинул голову, посмотрев на Софию, — мы обязаны съездить к ним в гости!       — Что, прямо сейчас? — изогнув бровь, поинтересовалась София.       — Нет, в пасхальные каникулы, — ответил он и задумался, очевидно, уже планируя следующие каникулы. — Я напишу Меде письмо, они будут счастливы.       София была не против. Взглянуть на родственников Сириуса ей было интересно, как и в живую увидеть настоящего метаморфа. Конечно, только у Блэка могло быть в родне такое чудо природы.       На следующем снимке была Беллатриса, тоже в свадебном платье, а рядом с ней высокий, худой человек. Мужчина был очень некрасивым, с грубыми чертами лица, крупным носом и глубоко посаженными глазами. Но он завораживал. София не скоро отвела от него взгляд, глядя в его черные глаза и на его изогнутую усмешку тонких губ.       — Понравился? — усмехнулся Сириус. — Это Рудольфус Лестрейндж. Его семья одни из самых ярых и преданных сторонников Волан-де-Морта. У него еще есть младший брат — Рабастан, — Сириус ткнул пальцем в соседний групповой снимок, показав на молодого человека очень похожего на Рудольфуса, но значительно привлекательнее. — Уверен, Белла предпочла бы выйти за Рабастана, да ее никто не спросил, — произнес он с мстительным удовольствием в голосе.       София вновь перевела взгляд на свадебное фото, где были только Беллатриса и Рудольфус. Они удивительно гармонично смотрелись вместе. Яркая красота Беллатрисы и грубая, будто звериная, харизма Рудольфуса. Они вызывали неприятный трепет в глубине души.       — Давай дальше, — скомандовал Сириус.       София, полностью поглощенная неприятным чувством внутри, послушно перевернула страницу.       — А вот и Малфой, — произнес Сириус, глядя на фото Нарциссы, стоящей под руку с мужчиной, у которого были бесцветные волосы, такие же бесцветные глаза, и белая, как тонкая бумага, кожа.       — Его в детстве в котел с перекисью уронили? Почему он такой… тусклый?       Сириус негромко рассмеялся.       — Это их семейная черта, — ответил он, — Нарцисса идеально к ним вписалась.       София молча с этим не согласилась. Нарцисса хоть и была блондинкой, но у ее волос был приятный мягкий оттенок. На скулах у нее розовел легкий румянец, в отличие от мертвенно-бледного супруга. Как и глаза, они были не водянисто-серые, как у Малфоя, а ярко-голубые. Рядом с блеклым Малфоем, она заметно выделялась.       Когда снимки с семьей закончились, начались снимки с друзьями Альфарда. Целое множество колдофото с занятий, школьных мероприятий и матчей по квиддичу.       Множество колдофото, с изображенными на них счастливыми и привлекательными людьми, и к каждому подпись. Два красивых молодых человека в парадных мантиях, и у обоих отросшие черные волосы, а один из них без конца вертит головой — «Я и Адриан на вечеринке клуба Слизней. Адриан высматривает леди с Когтеврана»; невысокая миниатюрная блондинка с длинным хвостом что-то с жаром объясняет высокой и стройной девушке с короткой стрижкой — «Элен вводит в курс дела Шарли и пытается завербовать её в свой суфражистский кружок. Шарли вежливо сопротивляется»; парень в очках с роговой оправой взбудоражено и раскрасневшись, кажется, кричит на убийственно спокойного молодого человека с прилизанными черными волосами и тонкими усами — «Хамильтон спорит с Юзиком. Юзик считает Оскара Уайльда безвкусным идиотом»; белобрысый юноша с мертвыми холодными глазами сидит за партой рядом с удивительно красивой девушкой, которая радостно хлопает в ладоши, а перед ними кролик — «Дамиан и Лукреция практикуют трансфигурацию. Кажется, этот кролик раньше был Адрианом, иначе не вижу причин для такой счастливой улыбки Лукреции».       София перелистывала одну страницу за другой, с легкой улыбкой наблюдая за жизнью Альфарда и его друзей. Но она вдруг резко замерла, наткнувшись на фото с выпускного, на котором Альфард был запечатлен в компании своего ближайшего друга.       — О, Боже, — протянула София, чувствуя, как учащается сердцебиение. Она даже приподнялась, раскрыв рот и уставившись на фото.       — Кто там?       — Это же чертов психопат Том, — громко произнесла София, глядя на абсолютно совершенное лицо, с острыми скулами и выразительными глазами. — Черт возьми… это и вправду он. И он красавчик…       — Ничего особенного, — недовольно произнес Сириус, забирая у нее из рук альбом. — И кто это вообще такой? Откуда ты его знаешь?       — Это друг твоего дяди, — сказала София, придвигаясь ближе и разглядывая Тома. — Он часто писал о нем в своих дневниках. Том настоящий маньяк и поклонник Темных Искусств, — поразмыслив, она добавила: — Наверняка он сейчас один из псов Темного Лорда. Или… это он и есть…       — Называй его Волан-де-Морт, — раздраженно сказал Сириус.       — Без разницы, — хмыкнула она.       — Разница есть, если не хочешь, чтобы тебя приняли за одну из них, — грубо сказал он, сурово на нее посмотрев.       — Бред, — фыркнула София. Она искренне не понимала недовольство Сириуса. Ведь Темный Лорд и правда являлся Темным Лордом. Так что она не видела никаких причин, почему бы ей его так не называть. К тому же она считала, что имя совершенно никак не определяет человека. Человека определяют его поступки. И «Темный Лорд» отлично характеризовал Волан-де-Морта, как человека.       Глупый и совершенно бессмысленный спор затянулся на четверть часа. Так и не придя к общему мнению, спор пришлось решать уже привычным для них способом.              — Я пойду завтрак нам приготовлю, а ты не задерживайся, — Сириус чмокнул ее в кончик носа, слез с нее и принялся одеваться.       Поднявшись с кровати, София отправилась в душ, снова думая о Томе. После того, как она переводила дневники Альфарда, она совершенно забыла о нем, но сейчас он вновь ее заинтересовал.              Она спускалась вниз, размышляя о том, как нелегка и ужасна жизнь без домовиков. Свечи в подсвечниках никто не менял, уборку не проводил, одежду не стирал, ужин не готовил, дровницу возле камина не наполнял, как и сам камин никто не чистил. София, конечно, вслух на это не жаловалась, но она впервые оказалась в такой ситуации, и пока что все еще к этому не привыкла. Разумеется, все это можно было сделать самим с помощью магии, но ни Сириус, ни София никогда в жизни не пользовались бытовыми заклинаниями и соответственно, не знали их.       Пройдя сквозь столовую и оказавшись на кухне, София остановилась, почувствовав неладное.       — Сириус! — крикнула она, обернувшись. — Блэк!       Сириуса нигде не было, хотя он должен был готовить завтрак для них. Она вновь позвала его и зашла в гостиную, но и она была пустой.       Вот и минус огромного поместья — докричаться просто невозможно.       — Черт, — взволнованно произнесла она, не зная куда идти и где его искать.       Неожиданно за окном послышался лай. Сразу же метнувшись к окну, она отогнула тяжелую штору и уставилась на черного пса, который резвился со снегом и громко лаял.       — Какого…       Огромный черный пес был поразительно знаком, но куда больше ее волновало то, как он оказался на территории. Насколько она знала, за ограду поместья не могли попасть ни люди, ни животные.       Торопливо надев теплую мантию, она вышла на улицу, на всякий случай приготовив палочку.       Пес, увидев ее, остановился и уставился на нее. София, замерев у подножия лестницы, уставилась на него в ответ.       Медленно ступая, пес двинулся на нее.       — А ну, стой! — крикнула она, вскинув руку с палочкой. Пес послушно остановился.       София во все глаза таращилась на него, ничего не слыша из-за колотящегося сердца. Она уже видела этого пса.       Она и могла бы подумать, что это Грим, но вряд ли бы предвестник смерти как ненормальный бросался в сугроб и извозил морду в снегу. Так что, оставался лишь один вариант.       — Нил? — неуверенно произнесла София, думая, что она сошла с ума.       Громко гавкнув в ответ, пес кинулся ей навстречу.       — Нет! Стоять! — она отступила на пару шагов, вновь вскидывая руку. — Это невозможно… — тихо произнесла София, продолжая пялиться на пса и понимая, что это и вправду Нил. Но он никак не мог тут оказаться. От Хогсмида до Блэкпула было расстояние в несколько сотен миль, и при всем желании Нил не мог так скоро добраться до них.       Пес дружелюбно замахал хвостом и раскрыл пасть, откуда вывалился длинный язык.       — Ну точно — Нил, — проговорила София, глядя на него.       Она опустила палочку и, чувствуя, как внутренности сжимаются от страха, позволила псу подойти к ней. София не была трусихой, но вид грозной и огромной псины навевал легкий ужас. Особенно учитывая, что этой псины тут быть никак не должно.       Погладив его по шелковистой морде, потрепав за ухом, заставив его блаженно прикрыть глаза, она убедилась, что это действительно бродячий пес из Хогсмида. Либо его точная копия.       — Что ты тут делаешь, Нил? — с непониманием спросила она, присев и оказавшись на уровне его морды, продолжая гладить его. — Всю неделю шел через горы и леса, чтобы повидаться? Мог бы и потерпеть, завтра мы уже в Хогвартс вернемся.       Звонко гавкнув, Нил изловчился и облизал ей половину лица, оставив влажный след.       — Фу, гадость, — поморщилась София, вытирая плечом сырость с щеки. Но не успела она вытереть, Нил вновь облизал уже другую сторону, с силой все больше напирая на нее. — Ну-ка, хватит, Нил! Плохой мальчик! — возмутилась она, пытаясь его отодвинуть, и встать в полный рост.       С силой толкнув ее в плечо, Нил продолжал мордой тыкаться в ее лицо и шею. Поскользнувшись на льду и не выдержав его напора, она свалилась на спину.       — Nique ta mère! — выругалась она, ударяя пса по мощной груди, пытаясь выбраться из-под него и увернуться от его вездесущего языка. — Bordel! Enfoire! Enfant de pute!       Пес протяжно завыл, задрав морду к верху. Софии вдруг стало страшно. Это оказался вовсе не Нил. Его лапы стояли возле ее плеч, не давая ей и шелохнуться. Опустив морду к ее лицу, и пустив вязкую слюну ей на мантию, он уставился прямо в ее глаза. София пыталась нащупать палочку, которая валялась в паре футов от нее, и старалась не начать паниковать, потому что в голову уже лезли самые страшные картины, как ее съедят заживо.       Медленно облизав пасть своим длинным языком, Нил едва слышно зарычал. Софии казалось еще немного, и она потеряет сознание от ужаса.       Негромкий хлопок. Мгновение, в которое пса окутала легкая дымка, тут же растаяв. И на нее смотрят серые глаза Блэка с веселым прищуром. Секунду, показавшуюся вечностью, они вглядывались друг другу в глаза.       Пронзительный крик, разнесшийся над всем поместьем, эхом унесся в лес, вытравив оттуда стаю птиц, что слетели с верхушек деревьев и улетели прочь.       С силой сбросив с себя Блэка, который хохотал, хватаясь за сердце, София сделала попытку подняться, но ботинки скользили и она вновь упала на спину, громко выругавшись. Закрыв лицо руками, она то ли рыдала, то ли смеялась в истерике.       — Ты чертов анимаг, — обессиленно простонала она в ладони. — Гребаный анимаг. Как же я сразу не поняла? Придурок несчастный!       Сердце все еще бешено колотилось от пережитого шока и ужаса. Внутри все дрожало и не думало останавливаться. Она тихо всхлипывала в ладони, все еще не в состоянии отойти от страха, который смешался с ненормальным восторгом от неожиданной новости.       Сириус лежал рядом с ней, раскинув руки и все еще задыхался смехом.       Отняв ладони от лица и повернув голову, она произнесла:       — Ты меня до смерти напугал! Ты чертов псих, Блэк!       — Тебе ведь это так нравится, правда, Бланк? — весело спросил он, тоже повернув к ней голову, и растянув губы в улыбке.       — Может… — протянула она, нахмурившись, — может быть, мне это показалось?       София сейчас ни в чем не была уверена. Конечно, она не отрицала сумасбродство, полное отсутствие страха и тормозов, и таланты, присущие Блэку, но чтобы обучиться на анимага надо убить несколько лет. Это сложно, муторно и очень опасно.       — Показалось? — насмешливо спросил Сириус, перевернувшись на живот и в следующее же мгновение обернувшись псом.       — О, Боже, — прокричала София, смеясь и уворачиваясь от длинного собачьего языка. — Ладно! Я верю! Верю, — произнесла она, выдохнув. Сириус, который вновь принял человеческий облик, сейчас лежал верхом, улыбался и смотрел ей в глаза, обхватив лицо ладонями.       — Давно ты… анимаг?       — На пятом курсе мы уже могли полноценно превращаться, — ответил он, оставляя поцелуи на ее лице прямо по мокрым следам, оставленным Нилом.       — Мы?       Сириус оторвался от нее и, вскинув брови, произнес:       — Джеймс и Северус тоже.       — О-о-о, — протянула София, задумавшись и вспомнив их Патронусы. — Теперь мне стали понятны многие шутки. А то знаешь, когда шутили про рога Поттера, я всегда думала: «Что?! Эванс ему рога наставила?! Да быть не может!».       Рассмеявшись, Сириус перекатился с нее, упав рядом.       — Да, представляю, как это звучало…       — И что вас сподвигло? — спросила София, поднимаясь на ноги и за руку потянув Блэка на себя.       — Рем, — просто ответил он. И на ее немой вопрос, добавил: — Оборотень безвреден для животных.       — Вы проводите с ним полнолуния? — воскликнула она, переполняемая эмоциями. Ей было и страшно за Сириуса, и в тоже время ее раздирал дикий восторг. Она бы и сама не прочь была посмотреть на такое.       — Ага, — усмехнулся Сириус.       — Класс, — восторженно прошептала София.       Они пошли обратно в дом, и, стоя уже на крыльце, София внезапно вспомнила свое первое знакомство с Нилом.       — Я ведь тогда тебя терпеть не могла! — возмутилась она, вспоминая, как гладила эту наглую морду.       — О, дорогуша, кого ты обманываешь, — Сириус растекся в самодовольной улыбке, и, резко притянув к себе, крепко обнял, — ты всегда была от меня без ума. Вешалась на меня при каждой удобной возможности, зажимала во всех углах, с поцелуями набрасывалась…       — Иди, кому-нибудь другому сказки эти расскажи, — усмехнулась она, с искрами в глазах глядя на него. Ей казалось, у нее сердце не выдержит той переполняющей нежности, которая накрывала ее с головой, когда Блэк смотрел на нее с таким обожанием. Когда целовал с желанием и страстью, когда сжимал в своих объятиях, не желая отпускать. Как и сейчас.       — Но, вообще-то, — произнес он, оторвавшись от нее, — тот раз был не первый, когда ты меня видела.       — А когда еще? — спросила София, но догадка пришла в ее голову раньше, чем он ответил. — Тогда! В подземельях! Это был ты?!       — А ты думала? — улыбнулся Сириус. — Ты же знала, что это наших рук дело.       — Я думала… ты как-то наколдовал его или… не знаю! — прокричала София, вспоминая тот вечер. Вспоминая черный туман, холод, крупного ворона, зловещий голос и огромного, страшного пса. Издав громкий стон, она закрыла глаза и от души выругалась. — Ты меня страшно напугал! Я не в себе была все выходные! Мадам Помфри отпаивала меня своими настойками! А после этого мне еще и жабьи потроха перебирать пришлось!       — Вот черт, — произнес Сириус, стараясь нацепить виноватое выражение лица, но выходило плохо, улыбка вот-вот была готова разъехаться на всю ширину. — Я не знал…       — Ты такая подлая сволочь, Блэк, — недовольно проговорила она, нахмурив брови.       — Ты вывалила на меня тарелку с кашей! — воскликнул он, в попытке защититься от обвинений.       — Сам напросился!       — Сломала мою метлу!       — Метла школьная, а не твоя!       — Ты!.. Нечестно действовала в дуэли на Защите!       — Ах, вот в чем дело, — медленно произнесла София, растягивая губы в улыбке. — Все никак не можешь забыть свой проигрыш?       — Да! — крикнул он. — Представь себе, ты меня тоже тогда напугала до смерти! Так что, ты еще легко отделалась, — добавил он, смягчившись.       То, что она победила в дуэли нахального и самодовольного Блэка, очень грело ей душу даже сейчас. Это в принципе была ее одна-единственная победа, и тот факт, что победила она именно его, доставлял ей неимоверное удовольствие. А честно это было сделано или нечестно, уже маленькая, незначительная деталь.       — Хорошо, так и быть, ты прощен, — нарочито важным тоном сообщила она.       — О, благодарю, ваше высочество, — Сириус отвесил поклон, склонившись аж до самой земли.       — Лоб не разбей, — усмехнулась София.       — Свой береги! — бросил ей Сириус и резким движением закинул ее себе на плечо, подхватив под коленями.       После жалкой попытки воспротивиться, она безжизненно повисла на его плече, позволив занести себя в дом.       Опрокинув ее на диван, он стал покрывать поцелуями все ее лицо и шею, двигаясь все ниже, а руками двигаясь все выше по ногам, сжимая бедра.       — Сириус, — выдохнула она.       — Да, моя королева? — ухмыльнулся Сириус, игриво приподняв брови.       — Расскажи лучше, кому в голову идея пришла анимагами стать.       — Конечно же, твоему гениальному парню, — хмыкнул Сириус, всем телом рухнув на нее.       Он принялся рассказывать о том, сколько часов они провели в библиотеке в попытке найти лекарство для Люпина, и, не найдя его, обнаружили лучший способ скрасить ликантропию своего друга. Рассказывал, как они проводили сложный ритуал, чтобы узнать свои анимагические формы, и как придумывали свои тайные прозвища. И рассказывал о том, что полнолуния и ночи в Запретном лесу его любимое время.       Восхитившись его красочными рассказами, София ужасно жалела, что она не только никогда не сможет стать анимагом, но и даже не сможет узнать своего Патронуса.       Рассказ Сириуса прервало громкое урчание в его животе, напомнив, что они все еще не позавтракали.       — На часах пять вечера, поздновато для завтрака, — улыбнулась София, у которой тоже желудок уже к позвоночнику прилип.       — Я быстренько съезжу до города, — сказал Сириус, поднимаясь и надевая куртку.              Проследив взглядом, как мотоцикл скрылся за воротами поместья, София села обратно на диван и взяла в руки гитару.       После новогодней ночи они ездили в музыкальный магазин, чтобы купить что-нибудь и для нее, но ей ничего не понравилось. Гитара была слишком габаритной для нее, а никакие другие струнные ей не подходили. Ей приглянулась лишь электрогитара — красивая, изящная и с отличным звучанием, но ни в поместье Блэков, ни в Хогвартсе играть на ней не представлялось возможным. Поэтому пришлось смириться с тем, что у них с Блэком одна гитара на двоих.       Сириус за эти несколько дней уже неплохо наловчился играть. Очевидно, он не врал, когда говорил, что обладает отличным слухом. Он легко подбирал мелодии и быстро учился. А когда перестал пытаться тянуть высокие ноты, оставив в покое свой глубокий баритон, то еще и дополнил свою музыку красивым пением. Сейчас-то София понимала, насколько это приятно, когда для тебя поют и играют.       — София?       По дому эхом разнесся знакомый голос. Замерев на секунду, София сбросила с колен гитару и устремилась в холл.       — Луи! — воскликнула она, выбежав в коридор, и замечая своего брата.       — Привет, — поздоровался он, когда она влетела в его объятия.       — Я тебя так давно жду! — возмутилась София. — Каждый день!       — Извини, никак не удавалось вырваться, — устало произнес он, отпуская ее.       На мгновение повисло неловкое молчание. София вглядывалась в лицо брата, замечая, что он сильно обеспокоен. По синякам под глазами, по серому лицу было видно, что он давно не спал и устал.       — Все в порядке? — тихо спросила она.       Он слабо усмехнулся.       — Смотря о чем конкретно ты спрашиваешь.       — Как… родители? Как мама? — спрашивала София, ведя брата за собой в гостиную. — Что было после того, как мы… ушли? Кстати, это ты написал Сириусу? А с отцом что было? Это тоже ты?       — Давай по порядку, — сказал Луи, садясь на диван. — Да, Сириусу написал я. И я изо всех сил стараюсь об этом не жалеть…       — Жалеть?! — перебила София. — Ты же спас меня! За что я тебе очень благодарна, между прочим.       — Ну, насчет того, что я тебя спас, я не уверен, — Луи на мгновение опустил взгляд.       — В каком смысле?       — Видишь ли, будучи невестой Регулуса ты была бы в полной безопасности, а сейчас… — он дернул плечами, поморщившись.       — А что сейчас? — не поняла София. — Как будто в этом мире есть что-то страшнее нашего папашки, — фыркнула она.       Луи на нее проникновенно посмотрел, долго вглядываясь в глаза, и тихо произнес:       — Будем надеяться, что страшнее ты уже ничего не встретишь.       — Он сильно ругался? — спросила София, пропустив его слова мимо ушей. — Когда мы сбежали. Что говорил?       — Отец, как и давно предупреждал, привел в исполнение все свои угрозы, — тяжело вздохнув, сказал Луи. — Во-первых, тебя полностью лишают содержания…       София недовольно скривилась: остаться совершенно без денег было довольно проблематично, а накоплений никаких у нее не было, ввиду неконтролируемого транжирства. Но она надеялась, что любимый брат не оставит ее без средств.       — Во-вторых, — продолжил Луи, с опаской взглянув на нее, — как ты всегда и мечтала, отец тебе больше не семья. Разумеется, приходить в наш дом ты больше не можешь…       — Переживу, — презрительно усмехнулась она. София и правда не раз выговаривала отцу, что знать его не хочет, но когда это свершилось, оказалось, что это не очень-то и приятно.       — Но, — неуверенно произнес Луи, — я думаю, он успокоится и смирится со временем… и захочет, чтобы ты вернулась.       С сомнением посмотрев на брата, София пожала плечами.       — Ты ведь его знаешь, он всегда покричит, да успокоится. Такой позор, конечно, он не скоро забудет, но…       — Да, плевать, — прервала его София. — Что-то еще он говорил?       — Да, — вздохнул Луи, — последнее. Тебя лишили твоего поместья в Лимассоле.       — О, нет! — воскликнула София с ужасом в голосе. — Где я теперь буду проводить каникулы?!       Она еще секунду смотрела в расширенные глаза брата, а потом рассмеялась, откинувшись на спинку дивана.       — Видел бы ты свое лицо, — усмехнулась она, все еще с улыбкой на лице.       — Я же тебе поверил! — возмутился он. — Ты любила это место.       У нее на лице промелькнула тень недовольства. Она действительно любила дом на Кипре, который ей завещала бабушка по линии матери. Но если это цена за брак с младшим Блэком, то она и секунды жалеть об этом не будет.       — Пусть отец подавится, — произнесла она с неприязнью, отведя взгляд.       София чувствовала, что Луи все еще смотрит на нее. Но он быстро отвернулся и окинул взглядом комнату.       — А Сириус хорошо устроился, — заметил Луи и добавил, улыбнувшись: — Мама будет рада.       Заметив хмурый взгляд Софии, Луи поинтересовался:       — Где, кстати, он сам?       — Поехал в город.       Луи замолчал на мгновение и испытующе посмотрел на нее.       — Как завтра планируете добираться до Хогвартса?       — Блэк говорит, трансгрессируем, — недовольно произнесла София, вновь оживившись. — А я так хочу на поезде!       — Возможно, трансгрессировать не такая и плохая идея. Сама подумай, неужели тебе хочется тратить день и ехать на поезде? — сказал Луи, не отводя от нее немигающего взгляда. — Трястись в душном купе… Уверен, будь это так увлекательно, Сириус бы и сам захотел проехаться на этой жестяной коробке.       — Может быть, — неуверенно ответила София. — Самый большой минус тут, конечно, в том, что придется вставать рано, а мы привыкли спать до обеда.       Улыбнувшись, Луи произнес:       — Тем более, отоспитесь и трансгрессируете в школу сразу к ужину.       — Да, наверное, так и сделаем, — уже более уверенно произнесла София. Она вдруг всполошилась и вытаращилась на брата. — Кстати, Луи, ты случайно не принес мне мою укулеле?!       — Разумеется, нет, — хмыкнул он. — Как ты себе это представляешь? Отец обязательно бы узнал и шкуру бы с меня спустил.       — Вот отстой.       София громко выругалась. Конечно, она понимала, что вряд ли когда-нибудь увидит свой любимый инструмент, который идеально ложился в ее руки, в отличие от громоздкой гитары, но надежда все равно была.       — Скажи спасибо, что ее не уничтожили, — нравоучительным тоном произнес Луи. — Отец грозился это сделать.       — Варвар! — ахнула София. — Изувер!       Луи в ответ мрачно усмехнулся, подтвердив ее слова. Он рассказал ей о том, как пострадал дом, когда отец в порыве гнева сметал все на своем пути. О том, как пострадали домовики, и в частности Поли, которую отец обвинил в сговоре с Софией. О том, что он даже Блэков умудрился обвинить в срыве помолвки, сказав, что это наверняка подстроил кто-то из них. К счастью, как заметил Луи, это он высказал не Блэкам, а ему с матерью.       Слушая все ужасы, что описывал брат, она понимала, что домой она уже больше никогда не попадет, как бы Луи не выражал на это надежду. Он верил, что и он, и их мама, смогут в конце концов примирить отца с этой ситуацией. Но как бы там ни было, София не могла сказать, что очень бы хотела вернуться домой, уж возвращаться к отцу она однозначно не хотела.       Единственное, чего она боялась, так это окончательно потерять связь с Луи. Учитывая ее нынешнее положение, они вряд ли смогут часто видеться.       — Думаю, мы сможем увидеться на пасхальные каникулы, — сказал Луи, немного подумав. — Вы приедете?       Пожав плечами, она ответила:       — Наверное. Но Блэк хотел еще к своей кузине в гости съездить.       — В гости к кузине? — спросил Луи, оторвавшись от спинки дивана и с испугом на нее посмотрев. — К какой?       — К Андромеде, — она восторженно посмотрела на брата, — у нее дочь — метаморф!       Луи еще с мгновение на нее ошарашенно смотрел, но потом вновь принял безмятежный вид.       — Не знал о такой…       — Она тоже предатель рода, — усмехнулась София и, вытаращив глаза, театрально прошептала: — Вышла замуж за маглорожденного.       Луи скептически поджал губы и ничего на это не ответил. Взглянув на часы, он поднялся.       — Уже уходишь? — разочарованно спросила София, поднимаясь вслед за ним.       — Да, дела ждут, — туманно ответил он, недовольно дернув бровями.       — Ладно, — тяжело вздохнула она и пошла проводить его.       — Тебе, София, сейчас придется хорошо учиться… или хотя бы, стараться, — произнес Луи, когда они уже стояли в холле. — Потому что взятки больше никто давать не будет.       — Ох, Боже, вот кошмар, — искренне поморщилась София. Кажется, ей только предстояло узнать все прелести безродной жизни, о которой она так мечтала.       Ее нисколько не мучили угрызения совести из-за того, что родители раньше давали «щедрые пожертвования школе», лишь бы ее не отчислили за бесконечные прогулы и плохие оценки. София понимала, что обучаться магии ей нет никакого смысла, а сидеть на скучных уроках было лень. Особенно зная, что родителям не жалко будет отвалить несколько сотен галеонов на обустройство школьного двора и стрижку газонов.       Не удержавшись, Луи негромко рассмеялся, в открытую позлорадствовав над ней.       — Ладно тебе, — язвительно произнес он, — История Магии и Трансфигурация очень интересные предметы, если изучать их более углубленно.       София подняла на него мрачный взгляд, с языка так и просилось слететь крепкое словцо, послать любимого брата подальше.       — Пока ты не начала ругаться, — произнес Луи, все еще с улыбкой на лице, — хочу еще сказать, что писать мне нельзя. К сожалению. Сама понимаешь, если отец узнает… — он многозначительно вздохнул и добавил: — Но я сам тебе иногда буду писать. Так что, скучать по мне не придется.       — Главное, конфеты не забывай присылать, — улыбнулась ему София.       Как бы Луи не говорил, что торопится, они еще долго стояли возле ворот, не в силах наговориться и распрощаться. Софии казалось, что после того, как отец от нее отказался, они с Луи только ближе стали. И ей так не хотелось его отпускать. И она видела, он тоже не хочет уходить. Может быть, он не хотел оставлять ее, а может быть, не хотел идти туда, где его ждут.       — Увидимся на Пасху, София, — он ее приобнял напоследок и, выйдя за ворота, трансгрессировал.              Сириус Блэк       Въехав в город, Сириус направился к уже знакомому бару, где делали самую вкусную пиццу во всем Блэкпуле.       Припарковав мотоцикл возле обочины, он вошел в бар, в котором, по обыкновению, было весьма людно. Сделав заказ, он устроился за длинной барной стойкой, которая шла по середине всего зала.       Чтобы скоротать время в ожидании пока ему приготовят еду, он решил заказать себе «пина коладу». Он впервые попробовал этот коктейль несколько дней назад и отныне считал его своим любимым. София безжалостно смеялась над ним, и говорила, что коктейль «девчоночий». Очевидно, потому, что имел красивый бокал, торчащие фрукты и крошечный зонтик.       Сейчас, в отсутствии Софии и ее ехидных шуточек, Сириус мог спокойно наслаждаться цитрусовым вкусом коктейля.       В углу зала, под потолком, висел телевизор, по которому шла спортивная игра. Многие посетители бара внимательно следили за ней и дружно кричали, стоило игроку забить мяч в ворота, и также дружно испускали вздох разочарования, стоило мячу попасть в противоположные ворота. Как он понял, все болели за «Челси».       Сириус вдруг подумал, что было бы здорово создать свой бар, где транслировались бы матчи по квиддичу и подавали лучшую «пина коладу». В их баре обязательно был бы музыкальный автомат с пластинками и магловские автоматы со сладостями. А по пятницам они бы выступали вместе с Бланк, играя живую музыку.       Быстро выпив целый бокал, он уже подумывал заказать еще, как вдруг учуял шлейф знакомого парфюма, который заставил каждую клеточку тела напрячься.       Он замер, прислушиваясь к малейшим посторонним шорохам и в любую секунду ожидая нападения. Незаметно вытащив палочку из кармана, он повернул голову и встретился с черными глазами кузины. Исказив лицо хищной усмешкой, она произнесла:       — Соскучился по мне?       Белла подошла к нему со спины, провела рукой по его плечу, вызвав судорогу отвращения, и уселась напротив него.       — Чего тебе, Белла? — грубо спросил Сириус, держа под выступом барной стойки палочку, и в панике соображая, что тут забыла его ненормальная кузина.       — А я вот по тебе соскучилась, — прошептала она, облизав губы и проигнорировав его вопрос. — Как мы раньше славно развлекались на семейных приемах, помнишь? А сейчас мне даже не на ком практиковать новые проклятья, — с притворным сожалением произнесла Белла, перегибаясь через барную стойку, чтобы быть к нему ближе.       — Не на ком? А что, домовые эльфы уже закончились? — с отвращением спросил Сириус, стараясь держать под контролем ее руки, как бы они не потянулись к палочке. Но одна ее рука была в волосах, наматывая блестящие черные локоны на палец, а другая лежала на барной стойке, постукивая длинными черными ногтями по лакированому дереву.       Белла рассмеялась, запрокинув голову. Сириус подавил желание воткнуть зонтик из коктейля ей в глаз.       — Ох, да, эти маленькие засранцы многое повидали, но с ними скучно. С тобой веселее.       Склонив голову на бок, она с маниакальным восторгом разглядывала его лицо. Сириус изо всех сил держал себя в руках, чтобы не начать ей ничего отвечать, не отвечать на ее провокации. Потому что он знал, ответь он, и все закончится как и всегда, дуэлью и дракой. А магловский бар для этого совершенно не подходит.       — Может быть, — растягивая слова, медленно произнесла она, — ты нас сегодня порадуешь своим присутствием? В доме твоих родителей состоится прием. Очень важный прием. И только в узком кругу семьи.       Глядя на самодовольное лицо Беллы, самые страшные догадки рождались в его голове. Ведь он прекрасно знал, что за важные приемы устраивают в узком кругу семьи. Он однажды на таком был.       Он не хотел верить, что Регулус принял Метку. Сириус до конца себя убеждал, что брат еще одумается, что потерпит до своего совершеннолетия или еще лучше, до окончания школы, а там поменяет решение. Но как бы он себя ни убеждал, как бы ни хотел верить в лучшее, а он всегда знал, что это неизбежно.       В душе словно что-то оборвалось, больно сдавив грудную клетку. Не уследил.       — Приходи, вместе с нами отпразднуешь это большое событие, — промурлыкала она, с фанатичным блеском в глазах глядя на него.       — В жизни не вернусь в этот гадюшник.       Белла вмиг ощетинилась, все ее обаяние слетело. Жуткий оскал исказил лицо.       — Предатель, — яростно прошипела она. — Изменник. Род тебя никогда не простит! Ты предал семью! Предал своего брата!       Наклонившись к ней ближе, Сириус раздельно произнес:       — Пошли вы все нахер, Белла. Пошел нахер твой род. Семья. И ты.       Ее волосы словно током затрещали, вздыбившись. Глаза разве что молнии не метали, губы дрожали от гнева.       — Я лично позабочусь о том, чтобы ты страдал, — прорычала она, с одержимым блеском в глазах. — Страдал ты. И твоя девчонка. Я ее до смерти запытаю на твоих глазах.       Окончательно перегнувшись через барную стойку, Сириус свободной рукой схватил ее за ворот мантии.       — Только тронешь ее, я тебя на кусочки порву, тварь, — прошипел Сириус, пристально глядя ей в глаза.       Белла рассмеялась, но в ее безумных глазах и капли не было веселья.       — А твой славный братец разрешил мне с ней поиграть, — произнесла она с необъяснимым восторгом в голосе.       — Врешь, — процедил Сириус. Он не знал. Не знал, врет ли она. Но ему хотелось верить, что Регулус не позволил бы их сумасшедшей кузине приближаться к Софии. Впрочем, он в этом не был уверен.       — Вру? — зло усмехнулась она, искривив губы. — Вы серьезно обидели нашего малыша-Регулуса. И ты, и твоя девчонка. Как думаешь, он не захочет вам отомстить?       Сириус выпустил ее мантию из своей руки, сев обратно на место и вглядываяся в ее бездонные глаза. Мысли метались в голове, с каждой секундой все больше поднимая панику. Он ведь и сам думал, что Регулус может отомстить. Но он скорее предполагал, что брат будет мстить только ему — Сириусу, но Софию он не тронет. И уж точно он не отдаст ее Белле.       — Тебя-то он себе оставил, — сладким голоском произнесла она, но продолжая с ненормальным гневом в глазах смотреть на него, — а с девчонкой мне позволил разобраться. Мы ведь все понимаем, такой позор ей с рук не сойдет.       Белла вдруг устремила взгляд ему за спину и едва заметно скривилась. Сириус обернулся и заметил того, кого совершенно не ожидал тут увидеть. Трудно сказать, кто из них был более шокирован. Сириус или Луи де Бланк.       Они все переглядывались. Луи с Сириусом, Белла с Луи и Сириус с Беллой.       Сириус не понимал, что тут делает брат Софии. Конечно, он подозревал, что Луи примкнул к Пожирателям, но то, что он работает именно с Беллой, приводило его в шок. Особенно учитывая всю ситуацию, произошедшую между Блэками и де Бланками.       Луи, очевидно, тоже не ожидал увидеть Сириуса, мило беседующего со своей кузиной. Но он быстро пришел в себя, приняв равнодушный вид.       Зато Белла так и метала гневные взгляды. Сириус не знал, что ее связывает с Луи де Бланком, но по ее взглядам вполне очевидно, что он ей не особо нравится. Может быть, он ей не нравится, поскольку его сестра опозорила ее род. Может, она ждала, что он нападет на Сириуса, так как тот сбежал с Софией с помолвки. А может и еще по каким-то причинам. Не исключено, что Белла просто ненавидела все живое.       — Нам пора, — с холодом в голосе произнес Луи, посмотрев на Беллу.       Но как бы она не выражала свое недовольство, презрительно усмехнувшись, она послушно поднялась.       — Мы совсем скоро увидимся, Сириус, — прошипела она ему напоследок, наклонившись непозволительно близко, чтобы слышал только он. — С тобой. И с твоей подружкой.       Он внимательно следил за тем, как они вдвоем вышли из бара. Все еще не решаясь убрать палочку, он думал о словах Беллы.       Привел в себя его голос официантки.       — Ваш заказ, — она лучезарно улыбнулась, кокетливо похлопав ресницами, и поставила перед ним бумажный пакет.       Не говоря ни слова, он взял пакет и направился на выход.              Душу постепенно начинал наполнять иррациональный страх. Он боялся, что Белла всего лишь отвлекала его внимание, пока кто-нибудь проник в его дом. Или, возможно, она сделала что-то с Бланк, стоило ему только за дверь выйти, и сейчас уже поздно.       Он размышлял о том, что привело Беллу и Луи в Блэкпул. Вряд ли кузина изъявила желание повидаться с ним. Он не сомневался, у них тут какое-то дело. И надеялся, что это дело не касается Софии. Кто знает, почему Беллу сопровождал именно Луи. Возможно, он нужен был, чтобы найти сестру.       Уже сев на мотоцикл, он понял, что не может терять ни секунды, и тут же трансгрессировал прямо посреди людной улицы.       Сердце колотилось словно сумасшедшее, страх усиливался, стоило увидеть приоткрытую кованую калитку.       Пока он бежал от ворот до дома, голову переполняли самые страшные картины с участием ненавистной кузины и Софии. Он боялся опоздать.       Дом не подавал никаких признаков жизни, лишь в окнах гостиной тускло горел свет. Он вбежал в холл, задыхаясь и оглядываясь.       — Софи!       Внутри стояла полная тишина, не предвещающая ничего хорошо.       — Бланк! — крикнул он, врываясь в гостиную и замечая ее. — Черт! Надо отвечать, когда я тебя зову! — взволнованно произнес он, широкими шагами подходя к ней и обнимая так крепко, словно годы ее не видел. За считанные секунды он успел пережить целый спектр чувств от ужаса до глубокой паники.       — Что с тобой? — с беспокойством спросила она, глядя на него.       — Просто… ворота были открыты и… я решил, что кто-то проник в дом.       Вид целой и невредимой Бланк его немного успокоил. Сердце уже не грозилось проломить грудную клетку, а пульс не отдавался болью в висках.       — О, это я, наверное, забыла закрыть, — виновато ответила она.       Сириус мотнул головой, безмолвно говоря, что ничего страшного в этом нет. Он снова прижал ее к себе, все еще пытаясь отдышаться от длинного забега.       — Луи приходил, — с осторожностью сказала София, внимательно следя за его реакцией.       — Что хотел? — отстраненно спросил Сириус, даже не задавшись вопросом, как Луи попал на территорию поместья. От упоминания его имени он лишь в очередной вспомнил Беллу.       — Приходил сказать, что отец меня искать не будет, — сказала София, усаживая его на диван и садясь рядом с ним. — Ну, и еще то, что он от меня отказался и всего лишил. Как будто меня это должно расстроить. А еще…       Сириус ее практически не слышал. Он словно в прострации находился, не замечая ничего вокруг, и полностью поглощенный встречей с Беллой.       —…Блэк, — в который раз позвала София, с неподдельным беспокойством глядя ему в глаза. — Что случилось?       Сфокусировав взгляд на ней, он произнес бесцветным голосом:       — Я Беллу видел.       — Беллатрису? — взволнованно уточнила она. — Твою кузину?       Он кивнул.       — Что ей нужно?       — Рег принял Метку, — отрешенно сказал Сириус и тут же дернулся, испугавшись собственных слов.       Они молча смотрели друг на друга. Сириус видел, что она обеспокоена, но он все равно сомневался, что София понимает весь ужас ситуации.       — Это Белла так сказала? — она, наконец, нарушила тишину.       — Нет… но намекнула.       — Может быть, — неуверенно произнесла София, — он и не принял ее…       — Он всегда об этом мечтал! — выпалил Сириус. — Конечно же, он ее принял!       Между ними вновь повисло молчание. Сириуса переполняли мысли, но он не мог и слово из себя выдавить. Теперь, обнаружив, что Бланк в полной безопасности, его волновала судьба брата. И непоправимая ошибка, которую он совершил.       Конечно, вероятность, что Белла его обманула, была. Кузина прекрасно знала, что для Сириуса станет ударом известие, что Регулус принял Метку. Но это уж слишком походило на правду, и Сириус давно ждал подобной новости, чтобы сомневаться в намеках Беллы.       — Послушай, — сказала София, придвигаясь к нему ближе, — даже если он принял Метку, это еще ничего не значит…       — Ничего не значит?! — вспылил Сириус, вытаращив на нее глаза. — Ты просто не понимаешь! Это означает конец! Все! Обратного пути нет!       — Он ведь может отказаться…       — Нет! — снова перебил Сириус. — Не может! Ты либо вечно служишь этому ублюдку, либо тебя убьют за предательство и измену!       Он смотрел на нее пылающим взглядом, чувствуя, как буря в душе лишь усиливается.       — Это клеймо на всю жизнь! Я не знаю как, но он через Метку способен все мысли человека видеть, знать, где он находится, о чем думает. Может контролировать его. И если у Рега только мысль мелькнет отказаться от Метки, то все, он нежилец!       Она смотрела на него широко распахнутыми глазами и не знала, что сказать.       — А знаешь, что ему сейчас придется делать?! Убивать, пытать! Эти люди не способны на жалость. Они считают себя венцом творения, элитой, которая заслуживает всех прав! Они считают маглов отбросами и низшей ступенью, они убивают их, глазом не моргнув, потому что по их мнению, жизнь маглов и маглорожденных ничего не стоит. Они могут пытать просто ради удовольствия. В их армии тролли, дементоры и оборотни, которые совсем не такие милые, как Рем! Они могут вырезать целую семью, ради ценной информации, и убить целый город, ради одного нужного человека. Это убийцы и психопаты, не имеющие ни сострадания, ни жалости!       Он замолчал, словно полностью выдохнувшись, и обессиленно откинулся на спинку дивана, закрывая лицо руками.       — Он… Рег ведь мог просто поддерживать его, как родители, — тихо сказал Сириус, — а если он принял Метку, значит он готов… делать это все.       Ему хотелось добавить, что это он во всем виноват, что не уследил за братом, не направил на верный путь, но язык не поворачивался. Если взглянуть правде в глаза, он давно перестал интересоваться его жизнью, полностью поглощенный своей собственной. А сейчас уже поздно что-либо менять.       Взглянув на Бланк, он не знал, что думать. Она по-прежнему молчала, и Сириус не представлял, что творится у нее на душе. С нетипичным серьезным выражением на лице, она смотрела на огонь, сдвинув брови и сжав губы.       У него на душе скребли кошки, которых он так ненавидит. Он же знает, что она неравнодушна к Регулусу. Дружеская там симпатия или еще что-то, но она всегда о нем переживала. Сириус не сомневался, она сейчас ищет всевозможные оправдания его брату. И он бы злился на нее, если бы не делал то же самое. Разница была только в том, что он не видел ни одного оправдания такой жестокости и желанию служить Волан-де-Морту.       — Скажи что-нибудь, — не вытерпел он.       Она перевела на него пронзительный взгляд, и еще долго молчала, подбирая слова.       — Это его выбор, — резко сказала она.       Так больше ничего и не сказав, она сползла с дивана и, устроившись на мягком пушистом ковре возле камина, взяла в руки гитару.       Очевидно, ей было легче смириться с таким выбором Регулуса. Сириус же никогда не сможет это принять. И он не понимал, почему она так легко сдалась, тогда как всегда верила в лучшее в Регулусе.              Он ей так и не рассказал, что видел Луи. Сириус и сам не знал как относиться к тому, что у ее брата какие-то совместные дела с его кузиной, и он не хотел, чтобы Бланк переживала лишний раз.       Как и не рассказал о том, что Регулус позволил Белле отомстить ей за позор. Регулус не хуже Сириуса знает, на какую жестокость способна Белла, и Сириус все еще не мог поверить, что брат добровольно отдал Софию на съедение их кузине. Хотя и не исключал такого варианта, ведь если брат принял Метку, кто знает, до чего еще он опустится. И если ему прикажут навредить Бланк, он не посмеет ослушаться.       Тот факт, что Белле будет за радость расправиться с Софией, внушал ему невыразимый ужас. Сириус за себя так не боялся, как за нее. Да что там, он в принципе никогда ничего не боялся. Но только не сейчас и не в случае с Бланк.       И больше всего он страшился того, что его не окажется рядом в нужный момент. Он ведь пообещал ей, что защитит от всего. Говорил, что магия ей не нужна, когда она с ним. Один раз его уже не оказалось рядом. И второго раза он никогда не допустит.       Сириус взглянул на Софию, которая сидела вплотную к камину и перебирала струны, играя что-то незамысловатое. Ее распущенные волосы, тяжелой волной лежащие на одной стороне, ярко мерцали в свете огня. Тонкие пальцы скользили по струнам, подбирая аккорды. Подняв взгляд на ее лицо, он заметил ее едва-уловимую мягкую улыбку, которая придавала удивительную нежность ее лицу. Прикрыв глаза, она вполголоса запела что-то собственного сочинения. Французский делал звучание объемным и мелодичным, проникая во все клеточки тела, наполняя их теплом. Она как-то сказала ему, что музыка лечит, и он был с ней полностью согласен. Особенно сейчас.       Душа моя…       Он не переживет, если с ней что-то случится.