Marauders

      София де Бланк       «Здравствуй, София.       Долго не решался тебе написать. Волновался, вдруг тебе сейчас не до меня. Но Элизабет сказала написать. Пишу под её контролем.              Без тебя в гостиной тихо и как-то скучно.       А еще довольно прохладно. Если ты не возражаешь, я взял на себя обязанность по растопке камина. У меня, конечно, это занимает пять секунд. Но в школе ходят слухи, что ты сейчас тоже можешь полноценно колдовать.       Да и вообще, какие только слухи не ходят. Элизабет говорит, ты бы точно разозлилась, если бы услышала, поэтому я их тебе сообщать не стану.              Профессор Вектор разрешила мне посещать дополнительные занятия по нумерологии для третьих и четвертых курсов. Я был очень рад. Мало кому из младшекурсников позволяют ходить на дополнительные. А еще профессор сказала, что в следующем году я могу попробовать написать статью в научный журнал, а она мне в этом поможет.              Регулуса почти не вижу. Он не выходит из своей спальни, и посещает только занятия. Поэтому в шахматы со мной никто не играет. Хотя в последние дни мне стал составлять компанию Мэйсон Боунс. Мы с ним познакомились на занятиях по нумерологии, он учится на четвертом курсе на Пуффендуе.              Жду твоего возвращения и желаю скорейшего выздоровления.       Като Р.»              Она уже не в первый раз перечитывала открытку, которую пару дней назад принесла сова. Перечитывала и улыбалась. На душе всегда становилось тепло от мысли, что Като за нее переживает и ждет. В последние дни в Хогвартсе они совсем мало проводили времени вместе, и София по нему скучала.       Перевернув открытку, София в который раз залюбовалась летним пейзажем Хогсмида. Деревня на картинке походила на сказочную страну из магловских мультфильмов.       Приподнявшись на кровати, она поставила открытку к корзине весенних цветов, которые прислала Гринграсс, также с пожеланиями скорейшего выздоровления, и откинулась обратно на подушки.              София очнулась уже три дня назад, и всё ещё помнит, как только открыла глаза и увидела Сириуса.       Она плохо помнила, что происходило в последние минуты в поместье Лестрейнджей. Только то, как увидела Сириуса, а дальше ослепляющая боль, которая всё ещё временами прокатывалась по телу слабым отголоском, стоило об этом подумать.       Первые пару дней она была очень слаба, шевелилась с трудом и с таким же трудом соображала. Но мысли быстро прояснялись, и она быстро набиралась сил. Её без конца поили лечебными зельями и по сто раз на дню проводили диагностику, проверяя, как быстро она восстанавливается.       Целители были довольны, радуясь, что их новосозданные зелья дают такой мгновенный эффект. А София считала, что помогает ей прийти в себя присутствие Сириуса.              Ей казалось, и жизни не хватит насмотреться на него. Хотелось вечность пролежать под его взором, в его надежных объятиях и слушая его голос.       Чувствовать его руки на себе и его горячее дыхание. Ощущать его сердцебиение возле своих ребер и засыпать под его голос. И медленно плавиться под его взглядом.       Она круглые сутки проводила с ним, и не хотела расставаться и на минуту. Отчаянно пытаясь надышаться им на недели вперед.       Потому что помимо Сириуса её мысли не покидал еще один человек.       Ей казалось, будто она зря теряет время, отлеживаясь в Мунго. Чувствовала, что она должна была давно отправиться на поиски Джори.       София терялась в догадках, почему он с ней не связался за целый год. Ведь он знает, как он был для нее дорог. И единственным объяснением тут было то, что он не имеет такой возможности.       Как она уже поняла, и как она всегда подозревала, к его исчезновению причастен отец. И что он сделал с Джори, оставалось только гадать. Одно было ясно — ничего хорошего.       Не исключено, что Джори в плену. Не исключено, что у него даже возможности нет написать ей или дать хоть какой-то знак. Возможно, всё это время он ждал её помощи.       А она в это время страдала дома, даже не делая попыток его найти, на слово поверив Луи.       А она в это время развлекалась и влюбилась в Блэка, напрочь забыв о Джори. Чувство вины, которое она испытывала первое время влюбленности в Блэка, вновь дало о себе знать.       Что, если он был ей верен, ждал её и её помощи, пока она утопала от любви в объятиях Сириуса, даже не вспоминая о нем.       На сердце было тяжело от осознания, что она не должна была сдаваться. Не должна была забывать Джори. Она должна была хотя бы попробовать найти его и разобраться, что вообще случилось в ту ночь, когда погибла вся его семья.       И потеряв столько времени впустую, она должна немедленно к нему отправиться, потому что она попросту не сможет спокойно жить, пока не убедится, что он цел и здоров.              Ее размышления прервал короткий стук в дверь.       — Войдите, — произнесла она, приподнимаясь с кровати. — Профессор Дамблдор? — удивленно спросила София, замечая директора.       — Надеюсь, я вас не потревожу, — директор ей ласково улыбнулся, проходя в палату, — я ненадолго.       София смотрела, как Дамблдор прошел к ней в палату и устроился в кресле напротив ее кровати.       — Я принёс вам кое-что, — Дамблдор запустил руку в один из внутренних карманов и достал оттуда длинную волшебную палочку из светлого дерева. — Это нашли в поместье при обыске.       — Моя палочка, — София вскочила на ноги и сделала шаг к директору, протягивая руку. — Я думала, уже не увижу ее, — она мягко улыбнулась, взяв в руку любимую палочку, которая никогда ее не слушалась. И впервые ощущая тепло, исходящее от древка, переливающееся в руку.       Она взмахнула ею наугад, направив в стену.       — Не надо…       Слова Дамблдора потонули в оглушительном хлопке. Мощный луч, вырвавшийся из палочки, ударился в стену, образовав облако пыли из штукатурки и оставив там огромное обугленное пятно.       София шарахнулась назад, уперлась ногами в кровать и упала на нее, в ужасе глядя на почерневшую стену. В ладони и кончиках пальцев всё горело, будто этот луч вышел не из палочки, а прямиком из её руки.       — Ничего страшного, София, — Дамблдор ей спокойно улыбнулся, достал свою палочку и одним движением привел стену в порядок. — Такое сейчас будет случаться. Вам нужно учиться контролировать свою магию.       А София, от греха подальше, положила палочку на подушку.       — Я бы предложил вам поменять палочку…       — Поменять? — перебила София, глянув на свою палочку.       — Да, поменять. Ваша палочка из кизила. Дерево это чудное и непослушное. И хоть такие палочки способны на серьезное волшебство, но они слишком шумные и привередливые. А в сочетании с пером феникса, которое очень трудно подчинить себе…       — Я не буду менять палочку, — отрезала София, снова перебивая директора.       Дамблдор тяжело вздохнул, разводя руки.       — Дело ваше. Я так понимаю, целители уже сообщили о том, что вам нужен индивидуальный преподаватель? — спросил Дамблдор, а София ему кивнула. — Но, несмотря на это, я готов снова принять вас в стенах Хогвартса и дать вам возможность доучиться…       — Я не вернусь в Хогвартс, — произнесла она, в очередной раз перебив директора.       Дамблдор еще мгновение помолчал, вглядываясь в ее лицо, а потом слегка улыбнулся.       — Что ж, этот вопрос вы вправе решать сами.       — Только не говорите никому, — поспешно добавила София, поднимая на него взгляд. — Сириусу. Я ему сама скажу.       — Разумеется.       На секунду опустив взгляд, София вновь взглянула на директора и задала вопрос, который давно не покидал ее голову:       — Профессор Дамблдор, вам что-нибудь известно о моем брате? О Луи?       — Увы, но нет. Когда вы пропали, я пытался выйти с ним на связь, писал ему письма, но совы всегда возвращались обратно с нераспечатанным конвертом.       Это могло значить либо то, что Луи хорошо скрывается, закрыв свое тайное место даже от сов, либо же он и правда мертв.       — Последний раз его видели в Париже пару недель назад.       — Ясно, — отстраненно произнесла София, глядя перед собой. Как бы она не отказывалась верить, что Луи мертв, она знала, что он бы ее никогда не бросил.       С другой стороны, брат уже однажды жестоко обманул её. Видел, как она убивается, как страдает, и все равно не рассказал правду. Возможно, он и сейчас смог отказаться от нее ради своего благополучия.       — Это всё? — грубо спросила она, посмотрев на директора.       — Вообще-то, нет, София, — Дамблдор поудобнее устроился в кресле и устремил на нее ясный взгляд ярко-голубых глаз. — Мне бы хотелось знать, что произошло в поместье.       — Меня пытали, — резко ответила она. — Белла резала меня и заставляла видеть всякие ужасы. А еще один парень постоянно брал мою кровь для каких-то зелий.       Она договорить не успела, как почувствовала, что в ее мозгах совсем не аккуратно копаются. Или же она стала такой восприимчивой после общения с Темным Лордом?       — Боже, — прошептала она, закрывая глаза и опуская лицо в ладони. Столь резкое вторжение в мысли вызывало чудовищный дискомфорт. — Я же и так всё рассказываю. Обязательно вот так вламываться в мозги? — зло произнесла она, даже не пытаясь скрыть недовольство в голосе.       Её способностей не хватало, чтобы полностью скрывать свое сознание от таких искусных легилиментов как Темный Лорд или Дамблдор, но ей вполне хватало способностей, чтобы понять, что все её сознание переворошили в очередной раз.       Но Дамблдор улыбнулся, как ни в чем не бывало, и произнес:       — Прошу прощения. Не каждый идет на контакт…       — Поэтому надо с пинка в сознание врываться?!       Ей показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление, и Софии вдруг стало стыдно за свою вспышку гнева. Она отвела от директора взгляд и спросила:       — Что еще вы хотите знать?       Дамблдор тут же оживился.       Он задавал много вопросов. Особенно о Темном Лорде и о зелье. Но София мало что знала и мало что помнила. Вот если бы он спросил ее о Беллатрисе, София бы ему в красках описала каждую их встречу. Но Дамблдора, кажется, ничуть не волновало то, что ей пришлось пережить.       София понимала, что особо не помогла директору, но он, тем не менее, поблагодарил ее, еще раз сказал, что будет рад видеть ее в Хогвартсе, если она передумает, и ушел.              Как только за Дамблдором закрылась дверь, София ненароком остановилась взглядом на волшебной палочке, которая всё ещё лежала на подушке.       Ей нестерпимо хотелось испытать её.       Долго не думая, она взяла палочку и взмахнула ею.       — Люмос! — громко произнесла София.       Она улыбнулась, замечая на кончике палочки пляшущий огонек. У нее даже пульс участился от осознания, что получилось с первой попытки.       Она чувствовала, как эта радость поднимается в груди, идет по ее руке, прокатываясь по венам, и в следующий момент огонек ярко полыхнул, разбрасывая вокруг себя искры и перебрасываясь на кровать, мгновенно охватывая ее ярким пламенем.       — Агуаменти! — в панике прокричала София, направляя палочку на пылающую кровать.       Мощный поток ледяной воды обрушился сверху, заливая всё пространство, быстро наполняя комнату и в одну секунду потушив кровать.       София стояла мокрая насквозь, тяжело дыша и дрожа с головы до ног, когда в комнату ворвался целитель.       — Мисс де Бланк, — ошарашенно пролепетал он, — вам пока нельзя колдовать.       Он достал палочку и стал приводить комнату в порядок, попутно причитая, поглядывая на нее:       — Ваша магия сейчас очень нестабильна. При этом она весьма сильная. Вам нужно быть очень, подчеркиваю, очень осторожной в своих мыслях и желаниях. Особенно, когда в ваших руках палочка.       Целитель закончил с комнатой и повернулся к ней. Одним движением он высушил на ней одежду и волосы.       — Выпейте, — строго сказал он, протягивая ей пузырек.       София без раздумий выпила лекарство, сразу ощущая, как буря внутри успокаивается.       Целитель осуждающе покачал головой, глядя на нее.       — Вам предстоит трудный путь, придется поднабраться терпения и…       — Да знаю-знаю, — недовольно проговорила София, убирая палочку в карман пижамных штанов, — сто раз уже говорили.       — Говорили сто раз, а вы все равно пытаетесь колдовать!       София только махнула рукой на него, не в настроении спорить. Она не считала это чем-то страшным. Она впервые не ощущала боль или каких-то дискомфортных чувств, когда применяла магию. Напротив, в руках приятно жгло и покалывало. Она физически чувствовала силу в себе, о которой до этого момента и не подозревала.       — Вам сейчас лучше отдохнуть, — сказал целитель, вновь привлекая внимание к себе. — В данный момент решается вопрос о вашей выписке. Возможно, завтра утром вас смогут отпустить…       Целитель продолжал что-то говорить о том, что ей сейчас придется регулярно принимать лекарства и ходить на осмотры, но София его толком и не слышала.       Время пришло. Дальше уже откладывать некуда. В Хогвартс она и правда не собиралась возвращаться. Не видела в этом смысла. Только время впустую потратит. В последние дни она только и думала о том, что отправится во Францию.       Плана у нее никакого не было. Первым делом она доберется до дома, возможно, там она сможет найти хоть какую-то информацию о Джори. А если даже и нет, то она всю Францию дом за домом обойдет, пока не найдет его.       Единственное, чего она страшилась, была вовсе не неизвестность перед поездкой в родную страну, это был момент объяснения с Сириусом.       У Софии холодок по телу прокатывался, представляя, как она ему говорит о своих планах.       Она надеялась, что он поймет и отпустит её. Ведь София не собиралась уходить навсегда. Она обязательно вернется к Сириусу. И ей необходимо знать, что он примет её решение и будет ждать её.       Только она слишком хорошо знала Блэка. Она всем нутром чувствовала, что без бури не обойдется. Сириус ни на что не согласится, что бы она не сказала.       София понимала, что не может требовать от него поддержки и понимания. Особенно, учитывая, сколько всего он и так для нее сделал.       И ей бы хотелось попросить его пойти вместе с ней, только она знала, что он не уедет из Англии, пока здесь война. «Не будет сбегать и прятаться, как трус последний», как он всегда говорил. А учитывая его нездоровую неприязнь к Джори, просить Сириуса найти его, было просто бесчеловечно.       Но она все равно надеялась, что они смогут обойтись без крупного скандала. В конце концов, Сириус и школу закончить не успеет, как она вернется.              

***

      Накинув на себя школьную мантию, она в последний раз вышла из своей палаты.       Она словно со стороны на себя смотрела, как она идет к Сириусу, будто на эшафот. На сердце было тяжело. Неподъемный груз опускался на плечи, с трудом давая делать каждый шаг. У нее даже мелькнула трусливая мысль — оставить Сириусу письмо и уйти по-тихому. Только вот он заслуживал, чтобы она сказала ему всё в лицо. И она заслуживала с ним попрощаться.              София чуть дольше задержалась на входе, глядя на Сириуса, который надевал на себя куртку.       Всё в его образе стало таким родным.       Даже эта его куртка, от которой пахло дорогой кожей и горьковатым табаком. Которая впритык натягивалась на ширину его плеч, отбрасывая неяркие блики тусклого солнца.       Черные вьющиеся волосы, отросшие уже по плечи. И от которых всегда пахло шампунем с палисандром. София на мгновение задержалась на них взглядом, не заметив, как губы дрогнули в улыбке. А ведь Блэк после рождественского бала и правда перестал их выпрямлять, стоило ей сказать, что его очаровательные кудри нравятся ей больше.       Точеный профиль и мягкая улыбка, которая предназначается ей одной. Вот и сейчас, он повернулся, услышав её, а на лице сразу появилась она — та самая улыбка. У Софии сердце от нее замирало на секунду, чтобы в следующий момент забиться в ускоренном ритме.       Он застегивал ремешок от часов, когда ее взгляд опустился на его руки. Руки, с широкой ладонью и ловкими пальцами. Которые ловко играли на гитаре, не иначе. Только вот жар, прильнувший к щекам, сразу ее выдал. И она вновь подняла глаза, встречаясь с его взглядом.       Сириус всегда смотрел на нее по-особенному. Так, как никто никогда на нее не смотрел. Так, будто вся жизнь в ней одной сосредоточена. Или же в нем она видела отражение своих глаз?       Но он одним взглядом поднимал в её душе самые яркие эмоции, заставляя всё внутри трепетать от переполняющих чувств. Заставляя сердце с силой биться о ребра, разгоняя кровь по венам, перехватывая дыхание и пуская ток по телу.       И как она сможет оставить его? Пусть даже совсем ненадолго. Они и так были в разлуке слишком долгие и мучительные три недели. И расставаться в очередной раз, не зная, когда будет следующая встреча, совсем не хотелось.              Она так и стояла и смотрела на него, не в силах взгляд отвести, пока Сириус не подошел к ней и не притянул за руку к себе, обнимая.       — Я поговорил с целителями, они тебя завтра могут отпустить в Хогвартс, при условии, что будешь регулярно ходить к Помфри на осмотры.       — Да? — всё наваждение резко спало, оставляя только страх предстоящего разговора.       — Да, — Сириус обхватил пальцами ее подбородок и приподнял голову, заставляя посмотреть на него. — Вернемся, в твою спальню перееду. Гринграсс и Дриффит пусть делают, что хотят. Лично мне они мешать не будут…       — Сириус, — перебила она.       — Софи? — спросил он, вскинув брови.       Внутри всё дрожало под его взглядом. Она ног под собой не чувствовала, но собрала остатки смелости и произнесла на один дух:       — Я не вернусь в Хогвартс.       Он чуть нахмурился, но тут же улыбнулся.       — Ты хочешь сразу отправиться к Блэкпул? Это можно устроить…       — Нет-нет, подожди. Наверное, надо было сразу сказать.       Она отпустила его, нехотя разрывая их руки, и отступила на шаг, с тревогой глядя в глаза.       — Сказать о чем?       Момент будто замер. Она не дышала, и только его глаза видела перед собой, которые наполнялись напряжением и непониманием.       — Темный Лорд мне сказал, что Джо жив.       Сириус молчал. Он всматривался в ее лицо, и она видела, как в его глазах непонимание сменяется гневом. Видела, как губы дрогнули в злой усмешке.       — И что?       — Мне надо с ним встретиться…       — Что, прости? — перебил её Сириус, усмехнувшись.       — Я должна встретиться с Джо, Сириус, — уверенно произнесла София, поднимая на него прямой взгляд.       — Встретиться? Для чего? — широко усмехнулся он, без капли веселья в глазах.       — Мне нужно знать, что произошло. Что с ним случилось, что с ним сейчас и почему он мне не писал.       — Может быть, потому что ему и без тебя хорошо? — резко произнес он. Его взгляд не выражал ничего, кроме ледяной ярости.       София понимала, что Сириус говорит так со злости, и все равно это было больно слышать. Потому что она боялась, что это правда.       — Даже если так, мне надо это знать.       Сириус прожигал ее взглядом, полного непонимания и гнева.       — Пожалуйста, Сириус…       — Не вздумай уходить, Бланк.       В его голосе была жесткость и с трудом скрываемая отчаянная просьба.       —…пойми меня. Я не могу иначе.       Они смотрели друг на друга, а София не знала, что ещё сказать. Ведь она и правда не могла иначе. Ее душа не успокоится, пока она не увидит Джори, не узнает, что произошло в тот злосчастный день, и почему он ей ничего не сказал. И она не готова больше и дня ждать, каждую секунду мучаясь в сомнениях.       — Ты любишь его, — произнес он так тихо, что она поняла его, лишь считав по губам.       Она мотнула головой.       — Я люблю тебя, Сириус.       — Тогда не уходи, Бланк, — он подошел, хватая ее за руки и сжимая ее пальцы своими, заглядывая в ее глаза, — прошу. Не уходи…       Его взгляд разбивал сердце. Взгляд, полный безнадежной тоски и немой мольбы.       — Ты не можешь оставить меня. Ты обещала, Бланк.       — Я должна, Сириус…       Она говорила и чувствовала, как горло сжимает от подступающих слез, но из последних сил старалась не дать им воли.       — Мне надо с ним встретиться.       Она отступила на шаг, отпуская его руки, которые безжизненно повисли вдоль тела.       — Я вернусь, Сириус. Совсем скоро. Вернусь.       — Ты не вернешься.       Его голос сквозил холодом, а взгляд вдруг вновь стал злым.       — Вернусь…       Блэк засмеялся. Отрывисто, громко. Словно маньяк.       — Вот как значит…       — Он же мой друг, Сириус. Как я могу его бросить…       — Друг? — усмехнулся он, вложив всё презрение в это слово. — Ты с ним спала! И черт знает, что еще делала! — прокричал он. Блэк подошел и схватил ее за плечи. — Ты забыла? После всего этого он оставил тебя. Оставил одну разбираться со всем дерьмом в твоей жизни. Он не пытался ни найти тебя, ни как-то связаться с тобой. И сейчас ты собираешься бежать к нему? Да ты ему нахрен не сдалась!       — Я не знаю, может он и пытался…       — Просто признай, что ты хочешь к нему вернуться, — прошипел Сириус ей в лицо. — Ты же говорила, что всегда будешь его любить. Признайся, Бланк, я только заменой всегда был.       — Это не так! — громко произнесла она, сбрасывая его с руки с себя и пылающим взглядом глядя в ответ. — И ты это знаешь, Сириус! Ты никогда не был заменой.       — Тогда не смей уходить, Бланк. Не смей.       — Я же вернусь, Сириус. Вернусь, как только встречусь с ним.       — Вернешься?! Нет, Бланк! Если ты сейчас уйдешь, ты больше никогда не вернешься. Никогда! Поняла? Как только ты выйдешь отсюда, даже не смей думать, что я буду сидеть и ждать тебя! Нет!       — Сириус…       — Нет, Бланк. Ты всегда уходила от меня! Всегда! С нашей первой встречи. Ты всегда сбегала, бросала, уходила от меня. Ты всегда находила причину! И вот сейчас, опять. Так что, Бланк, решать тебе. Но знай, если ты сейчас уйдешь, это навсегда.       София сделала шаг назад и уперлась спиной в дверь. Она не хотела оставлять Сириуса в таком состоянии. Не хотела прощаться с ним таким образом. Но все уже было решено.       — Я не хочу так расставаться, Сириус, — тихо произнесла она.       — Как всегда, Бланк. Как всегда. Выбор только за тобой. А я для себя давно уже всё решил.       В его глазах такая непривычная смесь злости и мольбы. А в её лишь бесконечное сожаление.       Но она не может по-другому. Она не сможет вернуться в Хогвартс, не сможет ходить на занятия и развлекаться, зная, что где-то там есть Джори, который, возможно, очень нуждается в ней. Он бы её никогда не бросил. И она не может бросить его. Даже ради Сириуса.       Она отстранилась от двери и прижалась к нему, обхватив его шею руками и целуя. Сириус ей не отвечал, и так и стоял, замерев. А она продолжала, оставляя мокрые поцелуи на его плотно сомкнутых губах, на скулах и на закрытых глазах, путаясь пальцами в его волосах и сильнее притягивая за голову к себе.       София замерла, так и не дождавшись ответной реакции, и уже хотела отступить, как Сириус в последний момент еще теснее прижал её к себе.       — Не уходи, — неслышно прошептал он ей в губы, крепко прижимая ее к себе и сжимая в руках ее плечи и талию. — Пожалуйста, не уходи.       Он был так близко — ни дюйма между ними, смотрел в ее глаза и опять не дышал.       — Прости…       Его руки чуть дрогнули, на секунду сильнее сжимая, из губ вырвался рваный выдох, и он отпустил, продолжая стоять к ней вплотную.       Она провела ладонью по его волосам, по мягкой коже куртки и пальцами по его руке, отступая к двери.       Она понимала, что делает ему больно. Видела это по его глазам. И чувствовала тоже самое в своей душе.       — Прости, Сириус, — повторила она и бросила на него последний взгляд.              Она медленно спускалась по лестнице, в глубине души надеясь, что Сириус её сейчас догонит. Она не знала, что хотела от него услышать. Наверное, только то, что он будет её ждать. Ей было бы значительно легче, если бы она знала, что Сириус её ждет и любит. Но ничего из этого она так и не услышала.       И уже спустила на первый этаж, не без труда нашла холл и вышла на пустынную улицу, а Сириуса так и не было.       Постояв еще мгновение в нерешительности, она собралась с духом и трансгрессировала к своему дому в Белгравии, в Лондоне.              

***

      Сквозь серый кованый забор виднелся величественный дом из белого камня. София и не думала, что вновь окажется в этом месте.       Открыв высокую калитку, она вошла во двор. Длинная каменная дорожка, ведущая к дому, была окружена низкой живой изгородью, кустарниками роз и массивными, но изящными статуями.       Красивый сад выглядел совсем пустым. А дом навевал легкий страх своими темными нежилыми окнами.       Приготовив на всякий случай палочку, она поднялась по высоким ступеням и остановилась перед входом. На тяжелых дверях был выкован их фамильный герб: роза с острыми шипами, уроборос и девиз на бретонском языке. Взглянув на него, София вновь вспомнила о Луи.       Ее разрывали противоречивые чувства по отношению к брату. Она волновалась и переживала за него, от всей души надеясь, что он жив и здоров. И в тоже время внутри поднималась злость от осознания, что он видел ее страдания и даже не дал ни одного намека, что Джори жив.       Подавив тяжелый вздох, она открыла тяжелую дверь и вошла внутрь, чувствуя, как внутренности сжимает от ужаса.       Всё было перевернуто вверх дном. Вещи раскиданы по полу, шкафы опрокинуты, мебель поломана. Многочисленные картины порваны, лоскутами свисая по рамам, и даже обивка дивана и та вспорота. Камин разбит, а зола рассыпана по всему полу и, кажется, даже витает в воздухе. Массивная хрустальная люстра лежала на боку, усыпав мраморный пол сотнями осколками, в которых отражался падающий из окон свет.       Было очевидно, что кто-то что-то искал. У отца было много артефактов, в том числе довольно темных и редких, а у матери имелось множество фамильных драгоценностей.       Прийти могли как Пожиратели, в поиск каких-то ценных вещей, так и обычные грабители.              Окинув холл взглядом, она заметила на покосившемся столике горку писем. София подошла к нему и взяла самое верхнее.       Конверт был скреплен печатью банка Гринготтс. Другое письмо было из французского банка. Письмо из французского Министерства, из английского и из Министерства Республики Кипр и их местного отделения банка. И еще несколько десятков писем из всевозможных газет. Все письма были адресованы ей.       Открыв первые письма, она бегло их прочитала.       Единственная наследница. Она осталась единственной наследницей рода. И ее приглашали для вступления в наследство.       Сердце, казалось, перестало биться. Ведь это не могло быть правдой. Она не хотела верить в это.       У гоблинов и Министерств есть свои методы по отслеживанию волшебников и наследников в частности. И если единственным наследником осталась София, значит Луи и правда мертв.       Или же официально отрекся от рода и фамилии. Но об этом писали бы во всех французских газетах.       София лихорадочно стала перебирать письма от газет, разрывая конверты и читая скачущие в глазах строчки.       Ни слова о том, что Луи отрекся от фамилии. Её везде приглашали на интервью, как последнюю живую наследницу, и выражали соболезнования о её утрате.       Темный Лорд и правда убил её брата. Поэтому Луи и не пришёл за ней. Он не бросил её, он мертв. Темный Лорд убил его. Как и всю её семью.       Внезапно охватившая злость волной прокатилась по телу, пробиваясь наружу.       Позади послышалось мелкое дребезжание осколков, разбросанных на полу. Резко повернувшись, она устремила на них взгляд, и звон прекратился. Но не успела она выдохнуть, вспыхнул конверт, который она еще держала в руках.       — Чёрт!       Она его выронила и тут же прижала толстой подошвой ботинка, пытаясь затушить пламя. Но стоило ей ногой на конверт притопнуть, по мраморному полу побежала широкая трещина, раскалывая плиты и перебираясь на стену.       — Чёрт!       В кончиках пальцев кололо. Казалось, из-под ногтей искры летят. Либо же у нее огни перед глазами мерцают от нахлынувшей силы.       Она закрыла лицо руками, пытаясь сделать глубокий вдох и успокоиться. Пытаясь унять поднявшийся в душе ураган.       Так и стояла она, закрыв лицо,и слушая, как звон и треск в округе постепенно стихает.       — Господи…       Ей сейчас совсем нельзя волноваться. Что случилось, уже не вернешь. Родителей не вернешь и Луи не вернешь. И ей сейчас надо думать только о Джори, о том, как его найти и как ему помочь.       Окончательно уняв колотящееся сердце, она устремилась наверх, решив начать с кабинета отца, надеясь, что найдет там хоть какую-нибудь информацию.              Весь этаж был также разгромлен, будто после нашествия разъяренных пикси. Но она, не останавливаясь, сразу зашла в кабинет.       Дверь была раскрыта нараспашку, а внутри словно ураган прошел.       Перешагнув через разломленный в щепки стол, она подошла к противоположной стене, где за портретом её деда находился сейф. Портрет был варварски разодран и отброшен в сторону. Сам сейф был в глубоких царапинах и обуглен, но не вскрыт.       София наклонилась к нему ближе. На сейфе не было видно ни границы дверцы, ни замочной скважины, ни чего-либо еще, за что его можно было бы открыть. Просто кусок металла, испещренный в витиеватых надписях на бретонском языке.       Вариантов, как его открыть, были тысячи. Изобретательности отца по охране личных вещей можно было только позавидовать. Он мог сам составить защитное заклинание, а мог сделать и так, что сейф никому никогда кроме него не откроется. Лично София так бы и поступила.       С другой стороны, если там было что-то важное, отец, наверное, хотел бы, чтобы это попало к Луи. А значит, способ открыть его должен быть.       Доставать палочку и испытывать заклинания София не рисковала. Кроме Алохоморы она ничего не знала, но она тут вряд ли поможет.       Она пыталась просто прикладывать руку к металлу, и говорила «откройся» на всех известных ей языках. Но не происходило ровным счетом ничего. Она даже прикладывала свой уроборос в выемку, будто для него сделанную, но также впустую.       Голову неожиданно озарила догадка. Отец был помешан на чистоте крови и их семье. Если уж сейф не откроется на ее кровь, то она не знала, что еще можно придумать.       Поднявшись, она подошла к разломленному столу и откопала там тонкий ножичек.       Вернувшись обратно к сейфу, она глубоко вдохнула и зажмурилась, надавливая острием на подушечку указательного пальца.       Крепкое ругательство заглушил звон окна, осыпавшегося наружу. Но в этот раз она быстро взяла себя в руки, мгновенно успокоившись и приложив к сейфу палец, рана на котором всё ещё пульсировала.       Надписи на сейфе вдруг стали перемещаться, образовывая посередине круглую ручку.       — Получилось…       София потянула на себя дверцу, и перед ней открылся массивный сейф, внутри которого чего только не было.       Несколько мешочков с золотом, коробочка дорогих сигар и целый мини-бар с бутылками огневиски и эльфийским вином.       В глубине сейфа лежало жемчужное ожерелье в хрустальной коробке, серебряный нож с подозрительными красными пятнами, небольшая статуэтка Мерлина, зубы дракона, несколько белесых волос — наверное, единорога, и еще целый арсенал магических артефактов.       Ровным рядом стояло несколько древних книг, в числе которых была книга Тота и самый первый, единственный в своем роде, экземпляр по кельтским рунам.       София вытащила их наружу. Книга Тота считалась исчезнувшей много веков назад. Она давала обладателю возможность говорить на языке богов и зверей, оживлять мертвых и давать власть над живыми. Листая книгу, у Софии мурашки по коже бежали, и невольно перехватывало дыхание.       Захлопнув ее и убрав на место, она открыла книгу по рунам, которая служила первоисточником и давала начало всем современным рунам. Для Софии это было настоящее сокровище. Мельком её пролистав, она отложила книгу, решив взять её с собой.       К книге по рунам она также положила пару увесистых мешочков с галеонами, подумав, что этого ей вполне хватит на тот небольшой срок, на который она отправляется.       А еще в сейфе была массивная папка с документами, которую и искала София. С трудом вытащив её и разложив на полу, она стала перебирать пергамент за пергаментом, надеясь встретить определенное имя.       Она переворачивала один пергамент за другим, но попадались лишь какие-то договоры и соглашения, министерские грамоты, патенты и свидетельства. Незаконные сделки по покупке и передаче запрещенных и темных артефактов, и странного вида ценные бумаги на неизвестных ей языках. Множество макулатуры и ни одного пергамента с именем Джори или его семьи.       Пролистав всё до конца, она, не скрывая своей злости, запихала папку обратно в сейф и захлопнула его.       Возможно, она что-то найдет в комнате матери. Темный Лорд говорил ей что-то об изобретательности женщин. София не совсем поняла ход его мысли, но проверить всё равно надо.              Как оказалось, её мать недалеко ушла от отца по наложению защитных чар. Ее комната была закрыта, и, войдя внутрь, София обнаружила удивительный порядок и чистоту. Так, словно и нога человека сюда не ступала. Вещи были не тронуты.       Софии показалось это странным. Хотя она быстро вспомнила о том, что у матери был заскок по поводу личного пространства. Даже отец никогда не мог попасть в ее спальню без разрешения. Очевидно, даже после ее смерти чары сохранили свою силу.              Она обшарила каждый уголок её комнаты, но не нашла ничего интересного. Самое ценное, что тут было, это с десяток шкатулок с фамильными драгоценностями.       София задержалась взглядом на самой последней шкатулке, в которой, на бордовом бархате, лежало лишь одно древнее колье, выполненное из чистого золота. Посередине находился синий бриллиант, на внутренней стороне которого была сделана надпись на одном из древних диалектов греческого языка.       Камень завораживал. Своей красотой и яркими отблесками. На нее будто дурман нашел. Она провела рукой по ожерелью, кончиками пальцев ощущая магию, заключенную в предмете, и чувствуя, как она смешивается с ее магией, образуя тонкие невидимые нити.       С трудом оторвав взгляд от ожерелья, София аккуратно закрыла шкатулку и поставила ее на место.              Последней комнатой, где еще могли храниться важные вещи, оставалась спальня Луи.       Она уже прошла в конец коридора и хотела войти в комнату брата, но вдруг задержалась взглядом на своей спальне, которая была напротив.       Ее комнату не обошла участь всего остального дома. Но среди этого беспорядка она быстро нашла свою старую укулеле. Которая после подарка Сириуса казалось неудобной и не такой красивой.       Нашла голубую шелковую ленту, привычным движением собрав и завязав волосы.       Нашла красную футболку с самодельной надписью, которую сделал Сириус, и сразу надела ее на себя, переодевшись.       А в углу комнаты нашла помятую пачку сигарет. Лишь с парой сигарет внутри, с красной магловской зажигалкой и колдофото, которое было сделано, кажется, тысячу лет назад.       У нее вновь всё сжалось внутри, смотря на Сириуса, который с заботой убирал пряди волос от ее лица, широко улыбаясь. Смотря на свое такое счастливое лицо с горящим взглядом.       «Вернешь при встрече»       — Я верну, Сириус. Обещаю, — шепотом произнесла она.       Засунув фото и пачку сигарет в рюкзак, где уже находились укулеле, пара мешочков галеонов и книга по рунам, София вновь вышла в коридор.              Она не знала, был ли у брата какой-то тайник или сейф. Как она предполагала, если кто-то что-то искал, он бы обязательно тайник нашел. Но её взгляд ни за что не зацеплялся.       София вообще сомневалась, чтобы Луи хранил что-то особенное. Единственное, что она знала, так это то, что Луи собирал редкую магическую и магловскую литературу.       И судя по высоким стеллажам основной массы книг не хватало. Полки стояли практически пустые. Оставалась лишь некоторая магловская литература.       Сразу наткнувшись взглядом на знакомую книгу, она невольно улыбнулась и протянула руку, снимая её с полки.       Один из первых экземпляров «Маленького принца», со светловолосым мальчиком на обложке в компании лиса, и цитатой.       «Хотел бы я знать, зачем звезды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою»       Её любимая книга детства, которую десятки раз читал для нее Луи.       Только она ее открыла, как из нее выпал сложенный лист пергамента. София нагнулась и подняла его, разворачивая.       Вот оно. Письмо от Луи. Письмо для нее.       «София,       Пишу тебе, потому что не знаю, встретимся ли мы вновь.       Если ты это читаешь, вероятнее всего, меня уже нет в живых. Надеюсь, ты знаешь, что я тебя никогда бы не бросил. И всё, что я делал, это было исключительно в твоих интересах и ради тебя.       Надеюсь, у тебя всё хорошо. Но, наверное, у тебя накопилось много вопросов. И я попробую ответить на некоторые из них.              Начну с главного. А именно, с твоего Джо. Я не хочу вдаваться в подробности, зная твою реакцию, и только надеюсь, что ты сможешь меня простить.       Ты знаешь, как отец относился к вашей дружбе. И, наверное, могла предположить, что однажды он воплотит свои угрозы в жизнь.       Я старался вмешаться в это, но у меня не получилось. Зато это удалось маме.       Она не посвящала меня в детали, думала, я всё расскажу тебе, но позднее мне удалось узнать, что Джо находится в Марселе, в Провансе. Как долго он там был и как долго еще пробудет мне неизвестно, но к месту он не привязан.       София, я прошу понять меня и маму. Это делалось не только ради твоей безопасности, но и ради безопасности Джо. Отец не оставил бы его в живых, ты это знаешь.              И второе, но не менее важное.       Ты спрашивала, почему мы переехали в Англию, и винила во всем родителей. Только вот вина лежит полностью на мне.       Два года назад я встретил одного замечательного человека и влюбился, как школьник. К моему счастью, взаимно.       Но, к сожалению, учитывая наше положение, мы не могли сообщить об этом ни миру, ни, тем более, нашим родителям.       Её звали Лоранс Ширак, она была дочерью премьер-министра Франции и маглой.       Ты знаешь, как бы отреагировал на это отец. Я не мог подвести семью.       Ты знаешь о тирании Жака Ширака в магловским мире. Он ненавидел магов и никогда не согласился бы на такой союз для дочери.       И ты знаешь о холодной войне, которая велась не один год между магловским и нашим правительством.       Но я обо всем этом легкомысленно забыл, позволив себе наслаждаться обществом Лоранс.              Я не знаю, в какой момент всё пошло не так. Но кто-то доложил о нас в высшие круги, которые были настроены против маглов.       Думаю, тебе не надо напоминать о конфликтах, разгоревшихся в конце прошлой весны. А может ты их и забыла, магический мир они не успели сильно коснуться. Благо, все СМИ были под нашим контролем, и мало кто об этом знал.       Только вот я об этом до конца своих дней не забуду. Потому что убили Лоранс. Убили безжалостно.       Я не смог этого вынести. Я отомстил. Отомстил всем сполна за все её страдания.              Наши миры в тот момент были на грани войны. И Ширак выставил ультиматум, чтобы мы покинули страну. Наш Министр не хотел вступать в открытый конфликт, но и пойти против нашей семьи он не мог, поэтому решение оставалось за нами.       Только вот у Ширака за спиной кто-то был. Сильный маг, которому мы мешали.       Мы проводили расследование, чтобы его убрать, но безрезультатно. А атмосфера накалялась.       Ты помнишь, что тогда впервые было совершено покушение на наших министерских сотрудников. Обыкновенное магловское оружие, а погибли десятки наших людей.       Мы больше не могли ждать. И именно в этот момент с отцом связался Темный Лорд. Он был в курсе ситуации и предложил сотрудничество. Со своей стороны он обеспечивал нашу полную неприкосновенность, чистое имя и возможность позднее вернуться на родину. А от нас требовалось лишь его полная поддержка в Англии.       Отец посчитал, что мы от этого только выигрываем. А у меня не было выхода.              Только вот с первых дней и мне, и отцу пришлось делать вещи, на которые мы не подписывались. Темный Лорд жесток и беспощаден.       Даже отец был не в восторге от его методов, от чего и вмешался, куда не следовало, в попытке разорвать наш с ним контракт.       Ты знаешь, я никогда не придерживался подобных взглядов. Но чувствовал себя виноватым перед семьей, поэтому мне приходилось делать такие вещи, из-за которых я больше никогда спокойно спать не смогу.       Но самое главное, обещанной поддержки от Темного Лорда мы не получили.       Поэтому именно я предложил обручить тебя с Регулусом Блэком. Их семья одна из немногих, кто обладает полной неприкосновенностью. Нашей семье это обеспечило бы дополнительную защиту, а тебя никто никогда бы не тронул. Это стало бы нашей решающей гарантией.              В свое оправдание хочу сказать, я считал, что Регулус был бы отличной парой для тебя. Я провел не один час, изучая всю его жизнь. Он бы никогда не причинил тебе зло.              Но… ты знаешь, что произошло дальше.       Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива. И я всё ещё не могу решить, поступил ли я правильно, когда помог сбежать вам с Сириусом.       Но я рад, что он у тебя есть. Уверен, он сможет о тебе позаботиться. И сделает это лучше, чем я.              Луи»              Раз за разом она прочитывала одни и те же строчки, с каждым разом понимая всё меньше.       София была шокирована до глубины души, читая строчки о возлюбленной брата. Луи никогда о ней не говорил, ни намека не давал. И у нее сердце болело от несправедливости. Ведь Луи как никто другой заслуживал быть счастливым, а пошёл на поводу у семьи.       И она и правда помнит конфликт между магловским и их правительством. И даже тот теракт во французском Министерстве Магии. Правда, насколько помнила София, тогда всё свалили на приспешников Грин-де-Вальда, которые всё никак не могут успокоиться. Только вот на них сваливают абсолютно всё.       Убийство семьи Джори тоже приписали им. А оказалось всё так банально. Отец их убил. Просто потому, что они маглы. Просто потому, что София любила Джори.       Но куда больше ее волновало то, что мама каким-то образом защитила его. Как-то смогла его уберечь.       Но в таком случае, почему он ей ничего не сказал? Что ему мешало?              Она опустилась прямо на пол, навалившись спиной на кровать и прикрывая глаза, чувствуя, как пальцы вновь начинают гореть и подрагивать.       Все их жизни разрушил отец.       Разрушил жизнь Луи. Ведь если бы не он, брату вряд ли бы что-то мешало быть с девушкой, которую он любил. Но его воспитывали как настоящего наследника, с чувством долга перед семьей. И почему он только не послал их всех куда подальше?       Разрушил жизнь ее матери. Начиная с того момента, что ее силой выдали за него. И заканчивая тем, что её убили из-за него.       Разрушил жизнь целой семьи Джори, жестоко расправившись с ними. И о чем только думал ее отец? Нет человека — нет проблемы?       В горле стояла обида и злость на отца. Если бы не он, они все могли бы быть счастливы. И Луи, и ее мама, и Джори со своей семьей.              Неожиданно ее внимание привлек яркий зеленый отблеск. Луч солнца, пробившийся в окно, скользнул по полу, заставляя на секунду засверкать крошечный изумруд, лежащий под сломанным стулом.       Она подползла к стулу, отодвигая его и замечая под ним помятую карту, на которой лежал уроборос Луи.              И всё-таки, как бы она ни ненавидела отца и все его решения, от которых последовало столько несчастий, она не могла его во всем винить. Если бы не все эти события, она бы никогда не приехала в Англию, никогда не перевелась в Хогвартс и никогда не познакомилась с Блэком.       Она бы никогда не узнала, что можно быть настолько счастливой и при этом свободной, что любовь может быть такой сильной, что никакие преграды не сдержат.       Она готова была повторно пройти весь этот круг ада, если бы в конце она вновь встретила Сириуса.       И она знала, что она сделает с уроборосом брата. София конечно же вернется к Сириусу, но и у него должен быть шанс найти её в любой момент, если он этого захочет.