Лириумная страсть

             Голова у Фенриса раскалывалась так, словно по ней всю ночь дубинкой били. Даже непонятно, где-то конкретно «трещит» или сразу везде. Веки размыкаться отказывались. Но и без этого было понятно, что светло. А ещё ощущения по телу разливались странные. Вялость, это само собой разумеющееся — столько выжрать. Вот только было чувство, будто он лежит на мягкой кровати, с тёплым объёмным одеялом, а голова покоится на удобных подушках. Блаженство…       На пошевелившегося любовника Гаррет смотрел с замиранием сердца, надеясь, что тот вот-вот откроет глаза, радостно на него посмотрит, примет извинения. Они немного, возможно, поспорят, а после отдадутся друг другу. Ну, или без последнего. Для начала не мешало бы напоить и накормить Фенриса, а он только набок перевернулся и снова затих. Подождав ещё немного, Гаррет тихо выдохнул — хотел поговорить. Поставил поднос со стаканом прохладной воды на столик возле кровати и отошёл к своему письменному столу.       Гаррет чувствовал вину перед Фенрисом. Он думал, что тот решил напиться из-за его последнего отказа. А всё наместник с его проблемами: то сын, то кунари, то маги, то храмовники, то церковь, то ещё что-то. Складывалось впечатление, что без сторонней помощи в лице мага-отступника Гаррета Хоука, ничего в Киркволле разрешится не могло. Тут же возникал вопрос: а как же без него со всем этим справлялись? Видимо, как-то так и разбирались.       Устало опустившись на стул, Гаррет взял в руки перо и задумчиво его покрутил. Отец с детства приучил его вести дневник, дабы ничего не забыть. Хотя Гаррет на память и не жаловался, но эта привычка осталась, чему он был рад, ведь с переездом в Киркволл дел сыпалось столько, что иной раз и вздохнуть некогда. Конечно, в пылу сражений запись не сделать, но после старался отметить всё. А по возвращению домой красивым и ровным почерком не спеша переписывал и дополнял. Так как он расписывал каждый день — некоторые могли занимать и по нескольку страниц тетради — то под столом появился небольшой сундук со всеми его пометками.       Варрик по этому поводу даже шутил, что другу немного опыта, и он такие повести начнёт строчить, что и опытный писатель, как он, позавидует, ведь с Гарретом интересного произошло больше. Намного больше. Одно столкновение с порождениями тьмы и побег чего стоил. А что уж говорить о встрече с Флемет. Но если вплести в эту повести истории из жизни его компаньонов, то там выйдет далеко не один том. Гаррет над этим только посмеялся и отрицательно мотнул головой, сказав, что оставит это дело ему, а сам продолжит бегать по поручениям и в поисках приключений. Но, возможно, когда станет всё это не под силу — в основном из-за старости — то что-нибудь и напишет. Или они сделают это вместе. Был бы интересный опыт.       Если говорить об историях, то в них всегда полно драмы. Гаррет повернулся к Фенрису. Его бы история ничего хорошего не несла. Море боли и страданий рабов, их гнев и обида, нескончаемые бунты, оканчивающиеся плачевно для них самих... Андерс как-то обмолвился, что покончи Фенрис с собой, то стал бы свободным. Но для Гаррета самоубийство было сродни проявлению слабости. Он не оспаривал, что бывают случаи, когда действительно выхода нет. Однако рабы — это не беспомощные создания, просто загнанные в угол эльфы, люди и гномы. И бунты показывают, что огонь в их сердцах не потушить даже ошейнику.       Кончик пера медленно окунулся в банку с чернилами. Гаррет записал по этому поводу свои мысли. И они снова обратились к Фенрису. Не выдержав, он развернулся к нему, всматриваясь в безмятежное лицо. Когда они только познакомились, этот эльф вихрем ворвался в самое сердце, с каждым днём укореняясь там всё сильнее. Его слова, голос, решительный взгляд и действия - всё подкупало. Особенно Гаррету нравился его подозрительный взгляд: такое лёгкое недоверие и желание убить мага. Это было и забавно, и опасно, — а ну как, действительно, разозлится и вырвет сердце.       Но Фенрис умел быть благодарным. И несмотря на все его подозрения и ненависть к магам, он остался верен. Остался рядом. А после и согласился на этот несколько сомнительный поход на Глубинные тропы. Будь они не ладны, как же Андерс ныл, что они его бесят. Сначала было смешно, а потом надоело. Они тогда здорово поцапались с Фенрисом. Хвала Создателю, никто никого не убил. Надо отдать Варрику должное, он разнял сцепившихся ребят. Даже Бьянку не использовал.       Гаррету нравилось видеть и приятно было осознавать, что замкнутый и вечно мрачный Фенрис, постепенно начинает открываться. Его скромные улыбки радовали. Радовали частые взгляды в его сторону. Блеск в зелёных глазах, которые придавали им яркости. Фенрис стал выглядеть живее. И пусть до сих пор с опаской относился к магам, некоторым из них он всё же доверился. Хотя было несколько удивительно, когда стало ясно, что он сумел подружиться и с Андерсом. Столько негатива друг к другу, а всё так изменилось. Даже как-то слишком.       Задумчиво мусоля кончик пера, Гаррет пытался вспомнить, когда эти двое сошлись? Произошло ли это резко или всё же плавно? Ненависть Фенриса к магам поставила Андерса против него и плевать, что Гаррет лояльно отнёсся к такому поведению, ведь у беглого раба есть причины ненавидеть их. Но Андерс гнул свою линию, давя на тот факт, что и маги, как рабы, (те, кто сидят в Кругах) и Фенрис должен хотеть им помочь. Но как говорится: никто никому ничего не должен. Тем более Фенрис магам.       Гаррету было немного обидно, когда пришло осознание, что Фенрис ставит всех магов в одну линию с имперцами. Хотя у него, можно сказать, выбора нет. Всё, что он знал в своей жизни, - так это угнетающих всех и вся магов. Неудивительно. Понятно. Но всё равно обидно. Андерсу было не обидно, он просто встретил эти высказывания в штыки, отчего и пошла агрессия. У Гаррета толком не получалось его осадить, тот сразу начинал орать: «ты же тоже маг!». В один прекрасный момент Гаррет так устал, что на этот выкрик ответил: «и что?». Казалось, что для Андерса это было, как пощёчина. Как так, маг и не защищает магов?! Напомнить бы ему в тот момент про Империю Тевинтер. Про Андерса с его побегами можно не одну книгу написать.       Мотнув головой, Гаррет попытался вернуться к первоначальной теме его размышлений. Года два, чуть больше Фенрис и Андерс собачились так, что становилось страшно. А сейчас Фенрис стал частым гостем в лечебнице. Почему и для чего? Противный червячок ревности начал грызть Гаррета изнутри, и он прерывисто вздохнул. Андерс хороший травник и лекарь. Всё это получалось у него в разы лучше, чем у самого Гаррета. Было ли только это причиной? Или некогда враждующих парней связало что-то более… личное?       Где-то немного больше года назад, их отношение друг к другу стали лояльнее. Так сильно они друг друга не цепляли. Казалось, что даже огрызаются и то больше по привычке, чем действительно того хотели. А потом и вовсе появились добрые шуточки, более добрые поглядывания. А во взгляде Андерса слишком часто мелькала нежность. Это настораживало. Беспокоило и то, что Фенрис это принимал и нисколько не пытался одёрнуть его.       Но больше всего Гаррета ставил в тупик тот факт, что они оба иной раз и на него самого так смотрят. Он прекрасно знал, что когда-то нравился Андерсу, но по непонятным причинам, у них ни до чего так и не дошло. Скорее всего, это из-за того, что всё внимание Гаррета было обращено на Фенриса и его недовольную мордашку, которая иногда умиляла. Главное не ляпнуть об этом, а то будет очередной недовольный взгляд. Гаррет не смог сдержать улыбки.       У Фенриса была очень интересная привычка, которую он не замечал сам, но подметил Гаррет. Когда тот о чём-то задумывался, размышлял, уходил в себя, то всегда прижимал левую руку к торсу, упирался в неё локтем правой, прижимал пальцы к подбородку и устремлял взор куда-то в пространство, никого, не замечая и не слыша. А если учесть, что он всегда держал спину прямо, а голову чуть опустив, смотрелось это на диво красиво и внушающе. Как-то Гаррет до него несколько минут пытался докричаться — застукал в такой позе в имении, стоящим напротив камина. Как же он обрадовался, что это он его застукал в таком состоянии, а не охотники за рабами. Фенрис, к слову, тоже был рад.       Андерс и Фенрис… Когда его ранили именно к нему он и шёл. Почему? Лечебница дальше, много дальше чем имение Хоуков. А десятки лестниц, особенно та, которая вела из верхнего города на рынок нижнего, там же столько ступеней! Конечно, Андерс зарекомендовал себя как целитель, и другими видами магии владел слабо. Может, поэтому Фенрис выбрал его? Гаррет тихо вздохнул — как маг, метающий огненные шары и ледяные стрелы, целителем он себя зарекомендовать не смог, хоть умение и поддалось, но уступало Андерсу. Но даже так, Фенрис мог прийти к нему, Гаррет бы его исцелил, как мог, а потом бы сбегал до Андерса или отправил туда Бодана, всё быстрее. Но если учесть и тот факт, что Фенрис был пьян, то не удивительно, что он не сообразил на более простой путь и попёр на пролом.       А ещё Гаррета очень сильно волновали царапины на плечах Фенриса. Правда, сейчас их нет — под влиянием магии они полностью исчезли, как и более серьёзные ранения. Но те царапины были явно не от кинжалов. Гаррет посмотрел на свои руки и стыдливо зарделся, вспоминая, что сам же его и царапал в порыве страсти. На губах снова заиграла мечтательная улыбка, а в глазах появился блеск. От нахлынувших воспоминаний об их близости внизу живота разлилось волнение, и он снова прерывисто выдохнул, пытаясь успокоиться. Всё, что Фенрису сейчас нужно, - так это отдых и сон. Даже стало интересно, из-за чего он так напился, что уснул там же, где и сидел — за столом в «Висельнике».       О Фенрисе Гаррету сообщил работающий на Варрика мальчонка. Получил за это монетку, прощебетал, что тот никакой в таверне и просят его забрать, и умчался. Гаррет только рубашку накинул и рванул следом. От мрачного замкнутого воина он ожидал чего угодно — ну, или почти, — но точно не вот такого пьяного состояния. Хотя все знали, что Фенрис хлещет вино в имении, особенно, когда подолгу оставался в одиночестве. Гаррет поначалу не дёргал его по мелочи, чтобы лишний раз не надоедать своим вниманием, но когда понял, что у того явная тяга к спиртному, стал звать на любое поручение, лишь бы он лишний раз не прикладывался к кружке. Одно дело, когда попойка с друзьями, которые редки, и совсем другое - в одиночку.       Когда же Гаррет попытался вытащить пьяного любовника из-за стола, тот что-то невнятно лепетал про любовь, отношения, секс, тупик и ещё что-то. Как бы не вслушивался, так ничего и не понял, а отдельные слова — он даже не был уверен, что правильно их расслышал, — не способствовали прояснению картины в целом. На руки он себя взять не позволил, начав слишком активно сопротивляться. Поэтому Гаррету пришлось тащить его, перекинув руку через голову. Сложная процедура, но выбора не было. И как же долго они из-за этого плелись до дому. Но в какой-то степени Гаррет даже был этому рад, ведь они провели это время вместе.       Ложится с Фенрисом Гаррет не решился. Понятно, что тому не до этого, да и сразу захрапел, как голова коснулась подушки, если не раньше. А Гаррету только и оставалось, что раздеть его, уложить удобнее, накрыть одеялом, да поцеловать. А пожелав сладких снов, удалиться в соседнюю комнату. И ему не спалось. Всё думал, что это из-за него. Наместник попросил совета, отправил к магам, а после храмовникам, следом в церковь, чтобы он попробовал договориться, раз уж народ к нему прислушивается. Гаррет был бы рад хоть немного передохнуть.       Общество Фенриса для него всегда было той самой отдушиной. Если Гаррету нужно было с кем-то поговорить, то он шёл либо к Варрику, либо к Фенрису. И то, со вторым больше получалось, что он спрашивал, а Гаррет рассказывал. Они много говорили именно о Гаррете, о его прошлом, о доме, семье, как жилось и что он собирается делать в будущем. Фенрис не всегда охотно отвечал на вопросы, ведь ничего радужного в его прошлом не было, если не считать побега, и то, сомнительная радость, из-за постоянно появляющихся на его пути охотников. Иногда приходилось прикладывать не мало усилий, чтобы правильно задавать вопросы. Гаррет как-то даже посоветовался с матушкой о том, как лучше с ним вести беседы. Советы помогли, чему он был безумно рад. Ведь благодаря вот такому общению, Гаррет влюбился в него по самую макушку. Но тот этого не замечал. Или делал вид.       Самое забавное было, когда они напились. Для Гаррета это был не первый опыт с мужчиной, как и для Фенриса — но его принуждали. Секс был безумно горячим, таким страстным, что… удивительно. Оказалось, внешне мрачный эльф, может быть на диво чутким и внимательным любовником. Вспоминая, как Фенрис проникал в него, как гладил и обнимал, горячо целовал, оставляя отметина по всему телу, ему как никогда захотелось признаться в своих чувствах. И тут же появилась уверенность, что стоит ему об этом только заикнуться, как между ними образуется огромная пропасть.       Фенрис, поморщившись, тихо застонал и медленно сел. Дико хотелось пить, и кто-то тут же заботливо прижал к нижней губе стакан с водой, от которой приятно пахло травами. Послушно приоткрыв рот, он сделал несколько маленьких глотков, но после разошёлся и жадно допил остальное. Найдя в себе силы, потёр глаза руками и медленно разомкнул веки. Свет больно резанул по ним, и Фенрис начал быстро моргать.       — Как ты? — раздался обеспокоенный голос Гаррета.       — Живой, — хрипло пробормотал Фенрис, усиленно пытаясь сидеть ровно и не качаться, точно маятник.       — Это я вижу, — Гаррет усмехнувшись, поставил стакан на столик и, забравшись на кровать, сел полубоком поближе к Фенрису. — Что-то случилось?       — Вроде, нет, — тот поморщился от разрывающегося сердца и прилёг обратно. Хорошо хоть голова постепенно переставала болеть.       — А по какому поводу ты так, не побоюсь этого слова, нажрался? Ты же никакой был.       — Без повода.       — Да брось, — Гаррет ему, понятное дело, не поверил, — мне-то ты можешь сказать, в чём дело.       — Не могу, — Фенрис зыркнул на привалившегося на него Хоука и вопросительно изогнул брови.       — Я не дурак и не слепой, вижу в каком ты состоянии. Не бойся, ни на что не намекаю, — Гаррет усмехнулся и подлез чуть ближе. — Ты можешь мне доверять, — он склонился ниже, нежно целуя Фенриса, а от того, что тот ответил, волнение внизу живота разливалось активнее.       — Не могу никак собраться с мыслями, чтобы рассказать об этом. Не знаю с чего начать, чтобы сгладить углы, — Фенрис поднял руку, ласково проводя кончиками пальцев по щеке Хоука. От его вида хотелось волком выть. Вспомнилось желание пасть ниц не только перед Хоуком, но и перед Андерсом и вымаливать прощение.       — Просто скажи, как есть. Ничего не придумывая, — Гаррет пожал плечами и снова его поцеловал. — Зная тебя, ты можешь долго к этому идти. Иной раз лучше не затягивать.       — Я пытался, — Фенрис тяжело вздохнул и сам не понял, как начал обнимать Хоука, вызывая у него румянец на щеках, блеск в глазах и улыбку.       — И что тебя каждый раз останавливает? — поинтересовался Гаррет, придвинувшись максимально близко, и ткнулся своим носом в его.       — К примеру, то что происходит сейчас, — Фенрис невесело хохотнул.       — Оу… — Гаррет, округлив глаза, отстранился и кашлянул, — прости, не подумал об этом.       Фенриса и правда отвлекали эти, на первый взгляд, невинные нежности. Но мысли из-за этого разбегались в разные стороны. Ох уж этот его верный взгляд. Так и хочется поцеловать. Везде. Не оставить без внимания и сантиметра его тела. И тут же приходило осознание, что нужно признаться. А как? Фенриса разрывало на две части, одна тянулась к Андерсу, вторая к Хоуку. И к своему ужасу он понял, что не хочет терять их, а, значит, и признаваться. И это вело к мало приятным последствиям.       — Фенрис? — видя отразившееся страдание на лице любимого, Гаррет погладил его тыльной стороной пальцев по щеке, пытаясь придать уверенности. Он прекрасно видел, как дёргалась вена на его шее, что означало сильное сердцебиение. — Позволь, тогда я скажу, — он улыбнулся.       От вида нежной улыбки Хоука Фенриса прошиб холодный пот, страх тупой болью отозвался в затылке, а живот скрутило узлом. То, что происходило, ему не нравилось.       — Хоук, — сдавленно выдавил Фенрис, — не надо.       — Ну, раз ты не можешь, я скажу, — он пожал плечами, — я лю…       — Нет! — Фенрис подскочил с кровати, как ошпаренный, и заметался по комнате, на диво шустро одеваясь.       — Фенрис, перестань! — Гаррет, следя за любовником, остался сидеть на коленях на кровати. — Что нам мешает?       — Я! — выкрикнул Фенрис с паникой в голосе и, не глядя на Хоука, выскочил из комнаты, наплевав, что нагрудную пластину и перчатки оставил на столике.       — Сложнее, чем я думал, — вздохнул Гаррет и, завалившись на спину, раскинул руки в стороны. — Андерс-Андерс-Андерс… Чует моё сердце не ладное.