Лириумная страсть

             Андерс пытался переварить произошедшее. Странно, но не было злости или гнева. Такой штиль, что становилось страшно только от этого. Откровенно, он надеялся, что когда услышит от него, всё встанет на свои места. Всё, наконец, разрешится. Всё придёт к логическому финалу. Поставят точку. Но есть ли, куда её ставить? Андерс мотнул головой, отчего влажные распущенные волосы цвета пшеницы налипли к лицу, и он тихо выругался.       К опухшим от нервного покусывания губам, прижалась бутылка дешёвого вина. По языку разлился отвратительный кислый вкус. Пьянящий дурман сразу окутал голову. Рот искривился в улыбке, и он шумно выдохнул.       На улице царил хаос. Природа точно сошла с ума. Или показывала своё превосходство перед жалкими людишками — и не только. Рассуждения в голове от погоды перекинулись на признание бывшего раба, люто ненавидящего магов. Воина, который сотни раз рисковал собой, закрывая его от врагов. Эльф, который на всё необычное смотрел с недоверием, наплевав на веру остальных, ведь ему верить было не во что. Мужчина, который проводил с ним приятные минуты за беседой. Любовник, что дарил самые страстные ночи. И имя ему — Фенрис.       Улыбка на губах Андерса стала шире. Как же ему нравилось, когда у него в очередной раз получалось задевать Фенриса. Как же он смеялся над его нелепым поведением и смущением от любого внимания. Эта его манера хмурить брови и поджимать губы. И чего стоила сталь в глазах, как только он скрещивал оружие с врагом. Такая холодная решительность завораживала и притягивала взгляды. А как этот же взгляд становился плавающим, стоило им оказаться в интимной обстановке и вкусить друг друга. Андерс помнил поговорку «от любви до ненависти, один шаг». А если наоборот? Может ли так быть?       Плотно обхватив горлышко бутылки, Андерс, задумчиво буравя взглядом одну точку — ножку шкафа, так как сидел на полу в своей каморке — сделал ещё несколько мелких глотков. Теперь его волновал только один вопрос: что дальше? Раз Фенрис сознался, значит, понял и осмыслил ошибку. Но была ли эта ошибка лично его? Андерс дураком себя не считал и соображал достаточно быстро. Он помнил, что Хоук оказывал тому знаки внимания. Не то чтобы помнил — знал. Однако, это не помешало ему «оседлать» Фенриса. Была ли помощь эльфу знаком доброй воли, или же он пытался сделать его отвратительным для Хоука? Или сделать таким себя…       От дум о Хоуке становилось только хуже. Когда-то Андерсу до дрожи во всём теле хотелось овладеть этим юным магом. Сделать всё, чтобы привлечь его внимание. Даже учил азам магии исцеления. А что теперь? Столько трудов, и всё мабари под хвост. А всё из-за кого? Андерс напрягся, подумал-подумал, да и пришёл к выводу, что виновны все. Он сам, зная об отношении мужчины, который ему нравится к мужчине, с которым он переспал на зло ему — всё-таки признался в этом самому себе. Фенрис — так как крутил обоими магами, как хотел. Хоук… А Хоук, как невинная маленькая овечка, не замечал и надеялся на светлое будущее. Непонятно, с кем и для чего.       — Идиоты, — спокойным голосом констатировал Андерс и отпил вина.       За окном — им служила дыра в стене — громыхнуло с такой силой, что задребезжали баночки со всяческими мазями и зельями. Андерс нахмурился. В такую погоду забраться бы в огромную постель, нырнуть под пуховое тёплое одеяло. Прижать к себе Хоука. И, уткнувшись в его макушку, довольно сопеть и видеть светлые сны. Но, увы и ах, его любовником стал Фенрис. А он сам прозябает свои лучшие годы в зачуханой лечебнице Клоаки. За простую благодарность тратит свои силы на лечение. И с каждым днём всё сильнее поддаётся Справедливости, сходя с ума и теряя себя.       Недовольство к самому себе заставило Андерса поморщиться. Стало смешно, что он, достаточно взрослый молодой мужчина, по своей воле выбравший этот путь, сейчас в пьяном угаре — или не совсем пьяном — жалеет самого себя. Он лично принял решение бежать от Серых Стражей, никто его к этому не толкал. Сам схлестнулся с храмовниками и помог Справедливости, впустив его в своё тело. Сам влюбился в Хоука. И сам же залез на магоненавистника. Всё сам. Правильно. Сам себя не пожалеешь, никто не пожалеет…       Пошатываясь, Андерс поднялся на ноги. Вода продолжала с него течь, и он скинул куртку на пол. Подойдя к окну, выглянул наружу, посмотрев на ливень. Ему стало интересно, чем же сейчас занимается Хоук. Думает ли о случившемся или же нажрался до скотского состояния и храпит, развалившись на своей огроменной мягкой кровати. Фенрис наверняка уже пьян и сопит в обе дырки в комнате Варрика, который наверняка чихвостит друзей за их поведение.       Насчёт Фенриса Андерс ошибался полностью — его медленно увозили всё дальше от Киркволла - в сторону Империи Тевинтер. А вот насчёт Хоука частично.       Гаррет сидел на кровати, развалившись на подушках. Кислая мина на лице угнетала даже Стража — мабари предпочёл поиграть с Сэндалом, а не поддержать хозяина. Конечно, хозяин в таком нервном состоянии, что, не ровен час, и бутылкой огреет.       Мысли, точно тараканы, разбегались в разные стороны. Гаррет так и не понял, что и к кому испытывает. Хотя в одном он был уверен — обида на Андерса, ведь он считал его лучшим другом и до самого конца уверял себя, что между ним и полюбившемся ему Фенрисом, ничего нет. Так и было. До определённого момента. А потом подозрения, как маленькие черви, вгрызались в его сердце, причиняя всё больше боли.       Как бы Гаррет ни старался, но на Андерса, как на возлюбленного он смотреть не мог. И даже не из-за того, что в его прошлом было множество партнёров или что он постарше — хотя и ненамного. Или ещё из-за чего-то. Просто не получалось. Даже пытался представить себя с ним. Не вышло. Мрачный эльф засел в мозгу слишком прочно. И вот с Фенрисом он представлял себя во всех красках, позах, моментах… во всём! А Андерса он видел, скорее как старшего брата, который приходил на выручку несмотря ни на что. Чего стоили эти его нравоучения! Как строгий учитель, который отчитав ученика, тут же говорит какой он хороший и гладит по головке.       Про Андерса Гаррет мог сказать что он: милый, добрый, душевный, неравнодушный, понимающий. Он безумно красив, особенно эти его золотые глаза, которые так красиво искрились на солнце. Его широкая улыбка и смешная причёска — но тут Гаррет признавал, что «гнездо» на его голове ничуть не лучше, даже хуже. Но потом всё это проскакивало с огромной скоростью и возвращалось к нескольким часам назад, когда выяснилось, что он уже год трахается с Фенрисом. С его Фенрисом! Глухо зарычав, Гаррет присосался к бутылке.       Подпитываемый алкоголем гнев жаждал вырваться наружу и уничтожить всё на своём пути. А первой целью был милый, улыбчивый и добродушный Блондинчик. Да и Фенрис хорош — Гаррет никак не мог понять, почему он не пришёл за помощью к нему. Ведь Гаррет с самого начала, с самой их первой встречи пытался… нет, не пытался, он в открытую флиртовал с ним. Как же было здорово наблюдать за тем, как незнающий такое чувство как «любовь» Фенрис, смущается, краснеет, отворачивается и нервно посмеивается, не зная как на это реагировать. Все эти его ужимки стоили, чтобы немного подразнить — самую малость, дабы не переборщить и не ранить.       Гаррет и не думал над ним насмехаться. Он не испытывал жалость к нему или тому, что было в его прошлом. Но у него появилось чувство сострадания. Пришло желание ему помочь и всячески поддержать. Хотелось часами просто смотреть на него и разглядывать каждый миллиметрик его сосредоточенного лица. А потом, мыслишки в голове становились всё интенсивнее, они сменяли одна другую, становясь всё развратнее и откровеннее. Пока Гаррет не осознал, что хочет принадлежать этому неразговорчивому мрачному эльфу. А когда осознал, сделал вид, что ему стыдно, и желание никуда не делось.       И вот тут он пришёл к тому же вопросу, что и Андерс: что делать теперь?       Несмотря на признание Фенриса, ненавидеть его не получалось. Всё равно хотелось прижаться к его боку. Провести вместе не один десяток ночей. Страстных, таких, точно завтра конец всему…       Гаррет повернулся к камину, в котором ярко горел огонь. Сколько раз он видел блики языков пламени в зелёных глазах Фенриса, когда тот замирал возле камина в своём имении? Наверное, много. Весь его вид говорил о том, что сейчас, в это самое мгновение он не здесь, а где-то далеко отсюда. И Гаррет догадывался, о чём думает беглый раб, на теле, душе и разуме которого оставили неизгладимые шрамы. Было такое ощущение, что Фенрис оставил в Тевинтере часть себя, и эту часть он жаждет вернуть обратно, несмотря ни на что. И Гаррет был готов ему в этом помочь. Но пока не разрешится вся эта ситуация, то ни о какой помощи речи не идёт. Гаррет сам себе пообещал, что как только ливень закончится, он сразу отправится к Фенрису.       — Может, прямо сейчас? — Гаррет круглыми глазами уставился в узкое высокое окно, где громыхал гром.       Рассматривал он, как ветка от порывов ветра долбится о противоположную от окна стену, смотрел-смотрел, да и передумал, опасаясь, что его снесёт по пути и он, не добравшись до Фенриса, падёт от сил природы. А если помрёт, как же он его увидит? Тихо застонав, Гаррет спрятал лицо в руках — бутылку он предусмотрительно зажал между ног.       Гаррет затих, когда дверь медленно отворилась и в комнату просочился — иначе и не сказать — Андерс. Маги с минуту друг на друга таращились круглыми глазами, а потом, Андерс плотно закрыл дверь, задвинул щеколду, скинул рубашку и сапоги, прошлёпал до кровати и завалился с другой стороны. Гаррет ему кивнул, они чокнулись початыми бутылками и присосались к ним на несколько секунд.       — Даже не знаю, — задумчиво протянул Гаррет, — убить тебя или пожалеть.       — А что я такого сделал? — с недоумением протянул Андерс.       — Ты же прекрасно знал, как я отношусь к Фенрису.       — И? А ты знал, как я отношусь к тебе. И мы оба догадывались, как Фенрис на самом деле относится к нам обоим, — Андерс с озадаченным выражением лица повёл плечами. — Никогда бы не подумал, что попаду в любовный треугольник.       — Создатель, — Гаррет протяжно выдохнул. — Зачем ты на него полез? Хотел мне досадить? Или ему? Или себе?       — Ну, если по-честному, то тебе.       — А тебе не кажется, что это слишком странный способ? Я даже не знаю, к чему это отнести! Ревность? Глупость? Что-то ещё?       — Да откуда я знаю?! — Андерс фыркнул. — Я просто наблюдал за ним какое-то время. За вами, — он обиженно поджал губы и нахмурился. — Как же меня дико бесили ваши переглядки и эти словечки! О! Как же меня это злило!       — И ты всё равно залез на того, кого ненавидел.       — Зато духовную энергию получил, — Андерс прилёг, подставив под спину подушку.       — Так ты его просто использовал? — не понял Гаррет, повернувшись к другу.       — В начале, безусловно, — кивнул тот и тихо вздохнул.       — А потом?       — Потом… — Андерс открыл рот в попытках сказать, но замялся.       — Сами не знаете, как до этого дошло? — Гаррет растянул губы в улыбке, хотя внутри всё разрывалось от тоски и обиды.       — Не знаем, — согласился Андерс. — Когда я понял причину боли, хотя клейма ноют не только из-за этого, я позлорадствовал. Хотел посмеяться над ним, всё думал, как бы его посильнее задеть. Да так, чтобы ему внутри стало тошно.       — Ему и так досталось, а ты ещё сильнее его задеть хотел? Зачем? Он ведь тебе ничего не сделал! — с недовольством в голосе сказал Гаррет.       — Как и я ему, — зло бросил Андерс. — В любом случае, когда я к нему пришёл, то вместо намеченного плана, всё полетело коту под хвост. Никогда не видел его настолько… беззащитным. Он метался в бреду. Тело точно в огне. Холодная испарина. И беспрерывно вспыхивающие и переливающиеся лириумные полосы. Это повергло меня в шок. И я сделал то, что сделал. Скопившаяся в них энергия перетекла в меня. И я ощутил такой прилив силы, что описать сложно. Я перестал слышать голос Справедливости, словно он погрузился в сон.       — Вот почему ты изменился, — протянул Гаррет. — А я всё понять не мог, чего ты вдруг присмирел и перестал так кидаться на храмовников и церковь. Всё-таки, это Справедливость тебя толкал на это.       — Скорее, он подстёгивал и усиливал мои желания, — поправил Андерс. — Моя ненависть к ним никуда и никогда не денется. Сила духа Фенриса лишь на время успокоила Справедливость. Это я понял очень скоро. Как только все мои внутренние резервы иссякли, дух снова заговорил. И я решил, что раз Фенрису, иной раз, некуда девать свои силы, заключил с ним сделку, которая помогала нам обоим. И чем чаще мы встречались, тем больше я понимал, что не могу без него.       — Из-за духовной энергии, которой он тебя снабжал? — с надеждой в голосе спросил Гаррет.       — Если бы, — Андерс усмехнулся. — Я до сих пор не понимаю, кого из вас люблю. Но я осмелился признаться ему, а не тебе. Значит ли это, что мои чувства к нему сильнее, чем те, что я испытываю к тебе?       — А что если это из-за страха, что если не будет его силы, то Справедливость окончательно сведёт тебя с ума? — Гаррет с подозрением глянул на друга.       — Вот за твою проницательность я тебя и люблю, — заявил Андерс и прижал губы к горлышку бутылки.       — Ага, — усмехнулся тот, — вся моя проницательность не помогла мне увидеть, что между вами уже год происходит… я даже не знаю, как это назвать. Вы вместе?       — Не не давала, — Андерс отрицательно мотнул головой, — просто ты сам не хотел признавать тот факт, что мужчина, которого ты любишь, трахает твоего друга, а этот друг, влюблён в тебя. Чистая драма для повести Варрика: два мага не могут разобраться с эльфийским воином. Чушь. И нет, никакие у нас не отношения. Встретились, сделали дело и разошлись.       — Но ты же сам сказал… — начал было Гаррет, но Андерс его перебил.       — Сказал. Да, я ему признался. Вот только он всех этих чувств боится похлеще рабства.       — Он считает, что недостоин этого, потому что ему нечего дать.       — Хотя отдаёт всего себя.       Парни, чокнувшись бутылками, сделали по нескольку больших глотков и громко вздохнули.       — Давай, признаем, что оба его любим и без него не можем, — тихо проговорил Гаррет, скидывая пустую бутылку на пол.       — По-моему, — отозвался Андерс, повторяя за другом, — я давно это признал. Создатель, во что я вляпался?!       Гаррет пьяно и весело рассмеялся. Действительно, ситуация была до абсурда абсурдной. Никогда бы он не подумал, что у них троих сложится всё вот таким образом.       Андерс пододвинулся к нему, крепко прижал к себе, горячо целуя. Гаррет ответил со всей пылкостью, на какую только был способен.       — Мы же это сейчас сделаем не потому, что хотим отомстить Фенрису, да? — прошептал Гаррет, а сам уже скидывал с себя одежду, стараясь не сильно отрываться от губ Андерса.       — Конечно, — прерывисто отозвался тот, позволив другу подмять его под себя.       Когда они оба были с Фенрисом, ни у кого не возникало вопросов, кто будет пассивом. Хотя и сейчас они подобных вопросов не задавали, но чувствовался лёгкий напряг.       Покрывая частыми поцелуями шею, плечи и торс, опускаясь всё ниже, Гаррет вобрал в рот член Андерса, обильно мусоля и насасывая внутри, чем вынуждал его тихо постанывать. Губы плотно сжались на головке, а язычок активно щекотал её саму. Пальцы игриво пробежали по стволу. Дразня, Гаррет сжал член двумя пальцами, надавливая то сильнее, то слабее. Перемещал руку чуть выше или ниже и снова повторял, пока Андерс не начинал ощутимо вздрагивать и активнее мять простыни пальцами.       Андерс старался держаться изо всех сил. Так долго он мечтал о подобном, что не верил, что оно случилось. По телу бегали мурашки от каждого прикосновения Хоука. А то, как старательно он насасывал член, сводило с ума. Лучше становилось, когда он давил пальцами, от этого становилось больно, но и одновременно от испытываемого нарастало давление в заднице.       Сместившись ниже, Гаррет сплюнул на анус собранную во рту слюну, смешивая с выделяемой Андерсом смазкой. Язык коснулся колечка. Для него это был давно забытый опыт, ведь до Фенриса у него давно никого не было. С Фенрисом всё иначе. Поэтому сейчас было странно, что это не его вылизывают, а он. И ему было диво любопытно, трепещет ли его анус также сильно, как у Андерса сейчас, когда его там ласкал Фенрис.       Гаррет ничего не мог с собой поделать, воспоминания о Фенрисе упрямо лезли в голову. Он вспоминал, как делал он, и старался делать также. Получалось или нет, не совсем понятно, но колечко тугих мышц очень быстро сжималось и напрягалось, да и Андерс стонал всё громче. Не выдержав, Гаррет привстал, подлез выше, перекинул ногу через Андерса, отчего его член стал болтаться у того перед глазами, и снова принялся насасывать, лаская его анус пальцами.       Андерс был в восторге и полностью отдавался Хоуку — о Фенрисе в те минуты он не вспоминал от слова «совсем». Его пальцы с силой мяли подтянутые ягодицы парня, а когда тот опустил бёдра, стал облизывать его попку, руками разводя ягодицы в стороны. Гаррет от этого тихо взвыл, но старался сильно попку не задирать. Хотя, он и не стал слишком сильно отдаваться этой ласке, конечно, Андерс облизывал его шикарно, но чего-то не хватало.       Почувствовав, что анус под пальцами расступается всё охотнее, Гаррет привстал на четвереньки — к сожалению Андерса, который мог этим заниматься вечно. Сев между с готовностью раздвинутых и поднятых ног, Гаррет плюнул на ладонь, размазал по члену и прижал головку к обрамлённому редкими светлыми волосинками колечку тугих мышц.       Резко выдохнув, Андерс старался не напрягаться, всё-таки без дополнительной смазки было проблематично. Член медленно погружался внутрь. Он ощутимо раздвигал стенки внутри и тем более сам анус. Андерс застонал громче и прогнулся в спине, с силой упираясь затылком в подушки. А Гаррет уже и подзабыл, каково это быть в ком-то. Жар тела обволакивал член. Мягкость внутри кружила голову. Гаррет, как ни старался, не мог заставить себя замереть и дать любовнику хоть минутку, чтобы привыкнуть.       Андерс под ним стонал громко. По его лицу было сразу понятно, что он испытывает удовольствие. Гаррет не двигался так, как обычно делал Фенрис, да и ему самому хотелось ощутить на себе ту силу и напор. Ему нравилось, с каким натиском Фенрис вдалбливал его в постель, и от воспоминаний об этом в попке начинало пульсировать активнее. Андерса он трахал, как мог, стараясь не сбиваться с ритма. А тот, не переставая, стонал и цеплялся за его плечи, чувствуя, как член любовника затрахивает его узкую дырку.       После нескольких минут траха, Гаррет всё же не выдержал. Вроде и здорово, что член так плотно обхватывает задница Андерса, но хотелось чуточку другого. Он отстранился, сдвинулся чуть выше, оседлав любовника, и нетерпеливо начал насаживаться на его член. Спасибо тому, что смазка выделялась активно, и её хватило, чтобы головка проскользнула внутрь. Вот только из-за того, что Гаррет себя толком не подготовил, вскрикнул от боли, когда член слишком резко вошёл внутрь. Он даже замер на несколько секунд, чувствуя как боль от ануса, разливается выше.       Андерс такого не ожидал. Был приятно удивлён. Ему нравилось как член охватило жаром. А в какой же восторг он пришёл, стоило Гаррету начать активно двигать бёдрами. Он сжал его колени пальцами, старательно пытаясь себя сдерживать и не кончить раньше времени. Но он был пьян. Они оба были пьяны. Мысли у обоих путались. Они то сосредотачивались на ощущениях их тел, то погружались в похотливые мечты, отчего градус возбуждения поднимался. Видели в своих видениях друг друга и Фенриса, представляли, как бы они занимались этим втроём. Андерс так ярко представил, что в него входят сразу два члена, что с громким рыком кончил, заливая попку Хоука спермой.       Гаррет, охнув от слишком мощной струи, еле успел опустить свой член, чтобы его сперма не разлетелась слишком далеко. Хотя он бы не отказался вымазать тихо постанывающего от удовольствия Андерса. Он устало завалился к тому под бок и шумно выдохнул.       — Хоук, ты невозможен, — хохотнул Андерс.       — Кто бы говорил, — сонно отозвался тот. — Проснёмся и сразу к Фенрису. Нужно всё это решить, чтобы никто не остался не у дел.       — Согласен, — кивнул Андерс, а в голове всё ещё стояла картинка, как Хоук и Фенрис активно затрахивают его задницу в два члена.