Лириумная страсть

             Телегу трясло. Она натужно скрипела, а тянущие её массивные кони хрипели, пытаясь протащить по размытой ливнем дороге. Копыта то и дело разъезжались в стороны, грозя завалить животных. Да и не каждая «мелкая» лужа, оказывалась на самом деле такой. Пару раз кони оступались, скидывая седаков. Наёмники грязно матерились, хлестали несчастных животных, точно те могли что-то с этим сделать.       После очередного раза, когда телегу тряхнуло, а Адриана сама начала рычать не хуже заправского сапожника, очнулся Фенрис. Он старательно делал вид, что всё также без сознания. Прислушивался к тому, что происходило вокруг, и размышлял, что всё на данный момент не так уж и плохо, по крайней мере, он жив, и можно было побороться за себя. В мозгу появились яркие сцены того, как он вырывает сердце безжалостной твари по имени Адриана. И которая сейчас, наполовину высунувшись из телеги, чихвостит своих наёмников.       Вслушиваясь в противный визгливый голос женщины, Фенрис не выдержал и поморщился. Как же раздражали эти звуки, что хотелось придушить её. Вот только руки крепко привязаны над головой к решётке клетки, а ноги так обмотали, что походили на спрятавшуюся в кокон гусеницу — хорошо постарались. Хорошо, да не очень. Фенрис скептически оглядел сдерживающие его путы, подумав, что стоит ему активировать Призрака, как спокойно освободится.       Хоть Фенрис и надеялся на Лириумного Призрака, но был уверен, что не сможет активировать его ещё какое-то продолжительное время. Сразу стало понятно, что частые нападки были специально, чтобы как можно сильнее вымотать его. Довести до такого состояния и загнать в угол так, что он будет вынужден потратить все свои силы. И впоследствии, преспокойненько его схватить. Наверняка именно поэтому Адриана прискакала в Киркволл собственной персоной. Ну, или Данариусу надоело ждать, что некогда пресмыкающийся перед ним эльф приползёт на коленях обратно и со страхом в глазах будет вымаливать снисхождения.       Губы растянулись в улыбке. В глазах появился блеск. А в голове крутилась всего одна фраза, которую он со злости бросил Хоуку когда-то давно: «Я лучше умру, чем позволю этому случиться!». Как-то вышло так, что эти слова он бросил именно Хоуку, хотя в очередной раз сцепился с Андерсом. Просто он влез немного не вовремя — пытался разнять. Тогда он посмотрел на него с долей скептицизма, но ничего говорить не стал. Зато пришёл после, в очередной раз выслушав «нытьё» Фенриса. А тот, мечась раненым зверем по комнате, проклинал всех магов в целом, говоря, что им никогда не понять рабов.       Гаррет Хоук… Фенрис считал, что предал его и все его ожидания насчёт себя. Он не понимал, как мог променять такого, как он, на Андерса, — этот сразу выказывал свою неприязнь к нему. Хоук мог дать всё. И заботу, и защиту, и ласку, и… любовь. Но Фенриса занесло, не смог остановиться и он прочным узлом связал себя с Андерсом, продолжая думать о Хоуке. Но тогда он не мог так запросто подойти и признать. А чем дальше бежало время, тем сказать это становилось всё труднее.       Но со временем и Андерс изменился. Он перестал цеплять Фенриса. Фенрис перестал цеплять его. Чувства стали сильнее. Казалось, что они просто притёрлись, нужда их скрепила, но оба поняли, что уже не смогут, друг с другом им хорошо, несмотря ни на что. Не мечись так разум Фенриса от одного к другому или если бы сам Хоук перестал оказывать ему знаки внимания, он бы, скорее всего, стал бы инициатором, предложив Андерсу рассказать о них. Но, увы и ах, судьба снова повернулась к нему спиной. Или она наказывала его за поведение.       Мотнув гудящей головой, Фенрис из воспоминаний вынырнул в реальность. Он упустил момент, когда Адриана из одного конца телеги перешла на другой и теперь, высовываясь там, орала на тихо ворчащего кучера, что он везёт такую особу как она, точно дрова, а то и хуже.       Фенрис тихо вздохнул и прислушался к ощущениям. Голова болела, но терпимо, пульсация внутри черепа охватила всё содержимое, включая глаза и уши — до него всё доносилось точно из-под толщи воды. В глазах присутствовало неприятное жжение. А то, что перед ними плыло, так и не удивительно. При попытке разомкнуть веки он плотно сжал губы, чтобы не застонать от боли — несмотря на то, что телега крытая, яркий солнечный свет она не сдерживала из-за светлой желтовато-серой ткани.       Ноги и руки ныли от усталости. Мышцы местами покалывало, точно тонким кинжалом протыкали. При попытке немного пошевелить конечностями резко выпрямился от судорог и шумно задышал — как же он обрадовался, что вопящая Адриана этого ничего не заметила, а в телеге были только они вдвоём. Еле как отдышавшись носом — во рту была толстая деревяшка-кляп, концы которого завязывались на затылке, - он мотнул головой и его повело в сторону — не будь привязан, завалился бы набок.       Ощущалась противная слабость и истощение. Призрака использовать не получится. Последний раз он использовал свою энергию и ушёл в минус. Поэтому и отключился. Но тогда уже было плевать. Раз его не убили сразу, то можно этого не бояться опять же, до поры до времени…       — Идиоты! — голосила Адриана и Фенрис постарался прислушаться. — Говорила вам сделать всё идеально! Если Данариус не получит своего раба к намеченному сроку, я вам всем кишки выпущу!       — А я говорил, надо было ехать по тракту, а не лесом, — отозвался кучер.       — Что?! — взвизгнула маг и треснула ему по голове посохом. — Ты хочешь, чтобы его друзья за нами погнались?!       — Ну, а так мы толком от города не отъехали! Вы посмотрите, госпожа, дорога так размыта, что кони еле стоят. Тут грязи не по колено, а по самую шею.       Фенрис задумался. То, что они недалеко отъехали от Киркволла, было определённо большим плюсом. А вот, что дорога - не Имперский Тракт уже минус. Если учесть, что вокруг Киркволла протягивается лес, то возможности быстро их найти не было, ведь троп множество, и они разветвлялись, точно кроны деревьев. Смогут ли друзья их найти?..       В голову так некстати пришли воспоминания, что два конкретных мага на него сердиты и навряд ли к имению-то подойдут, а что уж говорить о нём лично. Андерс и на пушечный выстрел к лечебнице подойти не позволит, Хоук тоже самое. Остальные прислушиваются к Хоуку, поэтому и нет гарантии, что-то кто-то из них кинется на спасение. Сейчас Фенрису приходилось уповать на самого себя.       Он медленно разомкнул веки, встретившись взглядом с улыбающейся Адрианой.       — Смотрю, прекрасный принц очнулся, — маг принялась громко и издевательски хохотать.       Не будь у Фенриса закрыт рот, он бы съязвил — Варрик с Изабеллой научили его. Хоук, правда, этому был не особо рад, но согласился, что Фенрис должен уметь отвечать не только взмахом тяжёлого двуручного меча, но и языком. Язвить у Фенриса не совсем получалось, но всё равно опыт был интересный. А главное, что посмеялся от души над своими «учителями».       На Адриану Фенрис посмотрел с лёгким недоумением и, приподняв левую бровь. Хотя весь его вид говорил, что он на самом деле испытывает к стоящей перед ним магу. И плевать, что он связан. Что нет сил. Он без оружия. Истощён и опустошён. Да и одежда, грязная, измазанная в крови, как своей, так и чужой, ещё и порвана местами. Не очень воинственный вид.       — И чему же ты радуешься, раб? — Адриана раздражёно скрипнула зубами. — Жду не дождусь, когда ты окажешься в руках своего хозяина! И он снова начнёт тебя пытать! Я буду наслаждаться этим зрелищем! Как снова начнёшь ползать перед ним на коленях и вымаливать прощение! А знаешь что? Он сотрёт тебе память и натравит на твоих же друзей! — она залилась громким смехом.       Внутри у Фенриса всё похолодело. Смерти он не боялся. Но забыть? Зияющая чёрной пустотой память пугала. Он уже прошёл через это однажды. После вживления лириума в кожу, боль от ритуала была невыносимой, настолько, что воспоминания скрылись под ней, долгое время не выходя наружу. Но после того как он познакомился с Хоуком, буря в душе начала успокаиваться. Воспоминания о боли отходили на второй план, и то, что он когда-то забыл, просачивалось на поверхность. Фенрис даже не понимал, хотел ли он знать обо всём том, что с ним случилось. И может случиться снова.       Вот только сейчас его это пугало не особо. Он вкусил свободу. Дышал ею полной грудью. Познал, что значит жить без поводка и хозяина. Неужели они думают, что после этого он примет всё, что на него обрушится вновь? Фенрис не мог этого допустить. Он докажет этим магам, что он не лишённая воли кукла, а эльф со своими амбициями и стремлениями. И раз уж одна под рукой, то станет первой.       Видимо испытываемые в тот момент эмоции ярко отразились в его взгляде, раз Адриана резко оборвала смех, чуть им не подавившись.       — Что, вшивая дворняга отрастила клыки? — она потянулась к посоху.       Из своего положения Фенрис мало что мог ей сделать. Он думал лишь о том, чтобы энергия скапливалась быстрее, но делала она это неохотно. Скопить совсем немного. Активировать Призрака и путь к свободе будет открыт. Продержать его хотя бы минуту…       Адриана замахнулась стальным посохом с шипастым набалдашником, стараясь попасть по Фенрису, но тот просто отклонил голову в сторону и заострённый конец пролетел мимо. Он тихо рассмеялся, особенно весело стало, когда телега дёрнулась слишком сильно и стоящая на ногах Адриана грохнулась на пол. Телега замерла, и мужичьё вокруг принялось галдеть. Адриана фурией вылетела из телеги, чуть снова не упав, когда ноги разъехались на грязи.       Фенрис издал короткий смешок, раньше бы он позлорадствовал, но так, чтобы никто не видел. Теперь же было плевать. Но он быстро успокоился и взял себя в руки, расслабляться не время. Он прислушался к тому, что происходило за пределами телеги, пытаясь рассмотреть в щель отодвинутого полога. Если судить по разговорам, то что-то преградило дорогу и это что-то пытались убрать. Скорее всего, из-за разошедшейся бури, могучий ветер повалил деревья. Фенрис этому откровенно порадовался и даже воодушевился — ведь если так, это сильно затормозит продвижение. Можно будет ближе подобраться к Киркволлу. Или склеить лапки по пути…       Пошевелив руками, Фенрис попытался определить, насколько хорошо его связали. Не так чтобы очень, но с узлами придётся повозиться. С ногами дела обстоят интереснее, но всё равно главное освободить именно руки. Фенрис попытался языком вытолкнуть кляп изо рта, но ничего не вышло, и он почувствовал себя конём, которому слишком сильно натянули удила. Однако попыток не оставил и просто… перегрыз деревяшку, которая оказалась местами расслоилась. Отплевывая мусор, Фенрис тихо зашипел из-за открывшейся раны на губе, которая снова начала кровоточить.       — Неудачное ты выбрала время для похищения, ведьма, — посмеиваясь, сказал Фенрис, когда Адриана забралась обратно.       — Хах, вижу, псина, ты разгрыз палочку. Хочешь, кину ещё одну? — Она встала сзади и, не жалея сил, ударила посохом по спине.       От боли Фенрис только поморщился. Немного удивился, что она его совсем не проткнула.       — Зря ты это затеяла, — Фенрис пошевелился, садясь удобнее и подтягивая ноги к груди, при этом пальцами он незаметно ощупывал узлы, примерно представляя, как они завязаны и как лучше распутывать.       — Меня пугает жалкий раб, — Адриана фыркнула и села на ящик перед ним.       — И в итоге жалкий раб тебя убьёт.       — На что ты надеешься? — Адриана усмехнулась и перехватила посох удобнее. — Думаешь, за эти годы твоих скитаний что-то изменилось? Думаешь, ты стал лучше? — она воткнула острый конец посоха в ногу Фенриса, и тот зашипел от боли, почувствовав, как оно чиркнуло о кость.       Фенрис промолчал, а Адриана, только рассмеялась. В её глазах читалось превосходство. Что она сильнее. Терпеливо дождавшись, когда «хозяйка» наиграется с ним и уйдёт командовать очищением дороги, ибо затягивалось это непозволительно долго, Фенрис скептически оглядел несколько ран на ногах ниже колен и то, что местами верёвка была надрезана. Ему это играло на руку. Осталось только совладать с агонией и не помереть от потери крови.       Фенрис снова взялся ощупывать путы, пока была возможность, нужно было делать это как можно активнее. Вот только силы покидали его слишком стремительно. Устало выдохнув, он откинулся на решётку клетки и упёрся в неё затылком. Изнеможение разливалось по телу. Он представлял, как подгоняемые Адрианой наёмники пытаются убрать дерево с дороги, а оно упрямо цепляется ветками за всё подряд и не желает подчиняться. Усмехнувшись, Фенрис обратился воспоминаниями в Киркволл к двум магам, которые в этот же самый момент сладко спали…       Наконец «карета» тронулась с места. До появления Адрианы с парочкой мордоворотов Фенрис ощупал узлы и догадался, как с ними сладить. Но не сейчас. Сначала нужно поднабраться хоть каких-то сил, чтобы дать отпор и вырваться. Он прикрыл глаза, пытаясь побольше отдыхать, но был уверен, что кормить, как следует его никто не будет, а это не способствовало скорому восстановлению. Всё будет повторяться, как раньше, когда он вот так же сидел в клетке, а Адриана всячески издевалась над ним, не давая ни еды, ни воды, ни переодеться, ни помыться.       — Как думаешь, — гаденько произнесла Адриана, — что тебя ждёт?       — Смерть, — усмехаясь протянул Фенрис, медленно размыкая веки.       — Думаешь, он тебя убьёт? — та фыркнула.       — А разве я говорил о себе?       Адриана замолчав, свела брови к переносице. В её глаза промелькнуло сомнение. А Фенрис этим наслаждался. Он видел это, видел смятение. Вкусивший свободу, он никогда от неё не откажется. И пусть сейчас он связан, а телега медленно увозила его от Киркволла, он чувствовал своё превосходство. Фенрис был в себе уверен. А ещё он верил в двух магов, которые как только поймут, что с ним случилась беда, рванут выручать его. Ведь на кого-то же им надо будет яриться и вспоминать измены.       Фенрис отчётливо представил, как оба любовника грозят ему пальцем, отчитывают за плохое поведение. Хмурят брови, делают грозное выражение лица. А он провинившимся ребёнком, низко опустив голову, стоит перед ними и мелко кивает, соглашаясь с каждым их словом. Фенрис, озадачив присутствующих, громко и весело расхохотался. Адриана взялась за посох.       Отсмеявшись, Фенрис с таким смертельным холодом в глазах посмотрел на неё, что та испуганно икнула, но скрыла за ярым рыком и, подскочив на ноги, замахнулась посохом. Фенрис, смотря на её отчаяние, ликовал. Улыбка держалась на его губах до конца, пока посох не опустился на висок, и спасибо, что удар был немного вскользь, и лезвие не ранило сильно, только выпирающая часть ударила неслабо, и этого хватило, чтобы потерять сознание. Но это даже к лучшему. С какой-то стороны играло на руку. Теперь он точно поспит, никто его не тронет. А если и тронет, то какое-то время ему будет всё равно. Хотя он надеялся, что Адриана не додумается до чего-либо и оставит в покое. Тем более, пока никчёмный раб без сознания можно поорать на наёмников.