Сила голоса

Мелисса протяжно зевнула. День был невероятно скучным и ей хотелось просто устроиться на крыше базы под солнышком и наблюдать за облаками… — Фаер, ради Маны, — шипит один из Сильва — Солид, если память не изменяет красноволосой. — Объясни мне, почему брат пустил тебя на нашу базу?! …Но вместо базы «Быков» она была в ордене «Орлов». По официальным данным, она пришла по какому-то вопросу к Сильва-старшему. А на самом деле она прячется здесь от девушек, что вознамерились узнать про мужчину, что украл её сердца. — А я почём знаю? — недовольно зыркнув на парня, который отчётливо вздрогнул. — Когда я ему рассказала причину моего прихода к нему, а не к Уилу, он сказал: «Можешь остаться, но не доводи моих людей, ради Маны, Мелисса.» Солид рыкнул и вылетел из библиотеки. Проводив его взглядом, Фаер уставилась в окно. Просить политическое убежище у Нозеля она решилась не сразу, а после того, как её довели в отряде Уила представительницы того же пола, что и она. «Любовная лихорадка какая-то, — поджимая губы, думает золотоглазая. — Я-то надеялась, что они все внимание на Мимозу и Асту перекинут, но нет! Хотят знать, кто же умудрился украсть моё сердце!» Тяжело вздохнула, Фаер поднимается с дивана и подходит к окну. Нет, ей было не жалко рассказать про это дамам, но зная сплетничью натуру девушек, что хотя бы не догадывалась о личности предмета воздыхания красноволосой… Лотти, Леона, Сол, Ванесса, Грей были теми кто видел отношение Сильва-старшего к ней. Ну, теперь ещё и Мимоза с Ноэль. Возможно были и ещё, но из тех, с кем она мало общалась. Мелисса любила любоваться цветами, что росли в этом ордене. Розы же. Да не какие-то, а белые. Уже из-за этого она была готова остаться здесь жить. Невольно в памяти появился образ Нозеля. О своих чувствах Фаер старалась не думать, но о том, что она не просто небезразлична Сильва, а так же сильно нравится ему, как и он ей, Мелисса уже воспринимает спокойно. Да, они испытывают к друг другу сильные чувства. Да, они могут — уж Мелисса точно может — признаться. Только что-то не давало ей покоя. Не так, как на награждении, нет. Тут было что-то другое. И красноволосая даже догадывалась о причине такого своего волнения. Мана хочет, чтобы она молчала. Мана любила всех. Она отмечала эльфов, как любимчиков. Четырёхлистников она выделяла, пророча великую судьбу. Мелисса Фаер не была аристократкой, эльфийкой и не имела четырехлистный гримуар, но Мана любила её так сильно, что было немного странно. «Будто ты её ребёнок», — делится однажды Лаер, когда понимает, что её силы вновь выросли. Чего только стоит её дракон на спине. Магия защиты, завязанная на душе… О, никто никогда не мог получить её, ведь для этого нужно понравиться этому заклинанию, как и стихийным духам. После того, как она впервые осознала, что чужая магия на неё не действует… Она, Уил и Леона перерыли все, абсолютно все библиотеки Королевства. А Патри завалил похожим заданием остальных эльфов и тех людей, что тоже были в организации. Информацию, как ни странно, нашёл Лаер. Заклинание было своенравным и чертовски упрямым. И если оно выбрало себе носителя, то не отстанет даже после смерти. Если уж стихийные духи после смерти своего избранника просто вновь становились бесхозными, то Grâce du monde(франц. — Благодать мира) останется на вечность с тем, кто оказался достоин такой защиты. Если быть более точным, то эльф нашёл легенду о создании таких меток защиты. Такие метки Мана дарила тем, кто приведён в этот мир самой Судьбой. И дело было не в том, что Мана делала это из-за скуки, нет. Такие маги никогда не доживали до восемнадцати. Если и были такие индивиды, то в их двадцатый день рождения смерть всегда настигла их. Читая эту легенду, Мелисса искренне порадовалась тому, что тогда нашла тот свиток. Мана сокрушалась из-за того, что её дети умирали, толком не познав всей прелести жизни. И однажды Судьба, что не могла смотреть на страдания своей подруги, обратилась к сестрам Маны — к Магии, Чакре, Реацу, Хаки, Магой и Пране. Вместе они создали метки защиты, что были разбросаны не только в мире, за который отвечала Мана, но и в мирах ее сестер, что тоже стали выбирать себе не только любимчиков, но и детей. Хотя, только у Маны её дети не доживали до восемнадцати, а у её сестёр они могли дожить до тридцати, максимум. Единственное, чего не ожидали хранители мира, так это того, что обычные люди захотят владеть этой мощью. Очень часто самые близкие старались убить владельцев меток, чтобы присвоить их себе. «Жуткая легенда», — говорит тогда она, а остальные лишь согласно кивают.

***

— Тебе придется отдуваться в одиночку, — как бы невзначай говорит Мереолеона. — И это прекрасно, — довольно улыбаясь, отвечает Мелисса. — Ведь я, по большей части, планирую немного… Напугать остальных. — Говори прямо, — скалится женщина. — Ты собираешься показать разницу в силах для всех. О, Мереолеона права. Мелисса и правда хотела показать хотя-бы часть своих возможностей. И тут было замешано то, что ей нужно было иногда высвобождать свою силу, ведь для её организма было довольно затруднительно скрывать ману на протяжении не одних суток. Может, она и просто прекрасно контролировала свои силы, но ничто не вечно и даже ей иногда нужно отдыхать или ослаблять контроль. И этот отбор просто прекрасно подходит для этого. Чуть правее стоят Аста и Мимоза, которых уже окрестили самой милой парой Королевства и Фаер была полностью согласна с этим званием — эти двое невероятно невинны и почти всегда краснеют, когда рядом объект их любви. И это зрелище настолько милое, что даже самые чёрствые люди умиляются, когда видят этих двоих. Когда лёгкий ветер с мягкой маной сильфы мазнул по коже, Мелисса посмотрела на Юно, который разговаривал с Ноэль. Дух ветра сидела на плече Сильва, что была без привычных хвостиков, а с просто распущенными волосами. Мелисса даже не знает, что же её удивило больше: непривычный вид Ноэль, выбор сильфы в качестве девушки для Юно или сам интерес брюнета к магичке. — Привет, — Уильям подходит тихо и незаметно, но Леона и красноволосая прекрасно ощущали его приближение. — Чем удивите? — И тебе не хворать, — спокойно говорит Фаер, а затем кивает в сторону Юно и Ноэль. — Кажется, Бель решила свести Юно и Ноэль. — И, видимо, удачно, — Вирмиллион фыркнула, закинув руку на плечи Мелиссы. — Даже удивительно. — Что именно? — одновременно спрашивают Фаер и Ванджанс. — Именно то, что после общения с тобой многие меняются, Мел, — рыжеволосая кивнула в сторону Асты и Мимозы, а затем и на Ноэль с Юно. — Я мало знакома с ними, но те же Шарлотта с Ями — первая точно бы начала испытывать что-то к Сукихиро, а вот с его стороны испытывать возвышенное чувство… Это удивительно. — А я-то тут причем? — Мел, — вздыхает Уильям, прекрасно понявший мысли Мереолеоны. — Ты меняешь взгляды людей на жизнь. Мне приходилось общаться с духом ветра Юно до того, как ты впервые встретилась с ней. Бель никого не слушала, когда разговор заходил о ее отношениях с Юно, но тебя… — Бель — создание Маны, — перебила его золотоглазая. — А я не просто любимица, нет. Я — ребенок Маны и Бель это чувствует. Она прекрасно осознает то, что я явно умнее ее, но моя аура воздействует на нее и как бы она не старалась сопротивляться мне — все без толку. Если я прикажу — она сделает. — Правда? — переглянувшись, спросили друзья Мелиссы. — Да, — вздыхает она. — Вы никогда не задумывались о том, почему все магические животные обходят меня стороной и стараются не навредить мне? Для них я являюсь чуть ли не божеством. — Это вы о чем? — интересуется Лангрис, а стоящий рядом с ним Финрал тоже смотрел с интересом. — О том, что Мел меняет людей, — честно делится Уильям. — А она не верит. — Хо, — ухмыльнувшись, выдает Финрал. — А ведь мы с братом яркий пример твоего таланта изменять людей. — Ага, — кивает Лангрис. — Я раньше презирал и ненавидел брата, но после того, как познакомился с тобой… Я искренне не могу понять родителей, что до сих пор читают мне лекции о том, что Финрал — позор нашей семьи и я не должен с ним общаться. — Отец старался вызвать у него презрение ко мне, — Финрал фыркнул и закинул руку на плечи брата. — Да только мы оба тебя уважаем намного сильнее. Мелисса хмыкнула и покачала головой. И тут же вздрогнула от знакомого пристального взгляда. — Вы ведь не участвуете? — глянув на Леону и Уила, убито интересуется Фаер. — И не только мы, — усмехнулась маг огня. — И твой ненаглядный тоже приперся сюда для того, чтобы наблюдать. — Ой, заткнись, — рыкнула красноволосая. — Вот чего вам так неймется, когда дело касается нас двоих, а? — Мел, уймись, — Уильям примирительно поднял руки и улыбнулся с точкой ехидцей. — Мы ведь желаем тебе счастья. «Ага, конечно, — хмурясь, подумала Мелисса и посмотрела в сторону Сильва-старшего. — Им просто интересно наблюдать за нашими метаниями.»