Легко

      Намджун обожает смотреть в глаза Хосока, потому что там изложена вся карта души того. От самого рождения до данного момента. Малейшее раздражение, недовольство, радость, грусть, печаль — есть всё.       А чаще всего он замечает эту влюбленность, которая даёт под дых, сбивает с ног, подымает до небес и разбивает об скалы. Как бы Чон не смог огрызнуться по причине плохого настроения, какую бы сложную конструкцию с матов не выдал во время изучения очередной хоряги, как бы не вздыхал, но моментально становится мягким, как глина, когда говорит с Намджуном. По началу это льстит, а после… а после заставляет ещё больше задуматься, обращать внимание на какие-нибудь детали. И Ким пишет текст. Сначала один, после ещё десять, их скапливается около пятидесяти. В это же время сроки начинают о себе напоминать, потому что следует выдать что-то к новому альбому. А у Намджуна один Чон Хосок бегущей красной строкой перед глазами.       Как-то они остаются одни в студии и танцор смотрит на него. Прямо, пристально, не скрываясь. — Джуни, — вроде и ласково, но режет, — что произошло?       Лидер не находит, что конкретно ответить и выдаёт, что он в порядке. Просто волнуется и всё такое.       Хосок подходит к нему ближе, нависает сверху, потому что мужчина сидит на стуле. И вроде бы выше него на данный момент, но Джун не чувствует никакой власти. — А подробнее?       Карие глаза буквально искрятся недовольством и тем самым нежным, щемящим.       И Ким решается, потому что живёт один чёртов раз. Лучше сделать здесь и сейчас, чем после мучаться всю жизнь.       Он притягивает к себе Чона за талию, обнимая, и утыкаясь лицом в шею. Танцор вздрагивает, смотрит непонимающе, и гладит макушку. Если Намджуну требуется поддержка, то он её предоставит. Даже больше требуемого. — Ты мне нравишься, хён.        Намджун ограничивается этим, потому что до сих пор не уверен, не хочет раскидываться каким-то большими обещаниями. Чон замирает, как и его рука. Проходят мучительные секунду, что растягиваются в часы. А потом Хосок расслабляться и мягко смеётся. — Джуни, — Хосок берёт его лицо в свои ладони, приподнимая, заставляя посмотреть в свои глаза, — скоро пройдёт.       А глаза искрятся нерастраченной любовью. Буквально океан плещется в золотистой радужке глаза. — Сам всё поймёшь.       Чон улыбается и оставляет воздушный поцелуй на губах лидера, легко выпутывается из объятий и выходит.       А Намджун замирает и совершено ничего не поймёт. Парень воспринял его слова, как какую-то шутку? Что ж… Ким докажет. Обязательно.