Легко

      Руки ласково проходятся по шелковистой коже всё выше и выше, следом скользит тонкая золотая цепочка. Чимин оставляет поцелуй за ухом любовника и застёгивает на его шее цепочку с небольшим кулоном. — Прекрасен.       Пак смотрит тем самым своим гипнотизирующим взглядом на Хосока через зеркало. На тумбочке хаотично разбросаны драгоценности и косметика. На хрупких загорелых плечах кое-как держится белоснежная рубашка, Чимин заботливо закатывает чужие рукава до локтей. Чем больше открытого тела, тем лучше. Чон, сидящий на пуфике перед ним, весь какой-то эфемерно хрупкий и трепетный. Ресницы подрагивают, на тонких губах блеск, а на щеках едва заметный румянец. — Папочка будет доволен.       Весь невинный вид Хосока рушится его одной колкой фразой. Он прекрасно знает, какое впечатление производит. Какую именно выгоду получит с этого. Чимин ещё раз поправляет кудри Хосока, брызгает лаком и остаётся довольным проделанной работой. — Я бы тебя поцеловал, но ты будешь ругаться.       Произносит Хосок, вставая. — Конечно, — Пак посмеивается и притянув к себе за ремень парня, прижимается пахом к его заднице, потираясь, — потом, сладкий, разложил прямо на этой тумбочке, — ладони Чимина жадно сминают чужие бёдра, — и трахал бы медленно, пока бы ты не начал рыдать, умоляя кончить.       Хосок гулко сглатывает, ярко представляя картину. Но стрелка часов неустанно стремится вперёд. Если ещё немного задержится, то точно опоздает на встречу.       Его папочка будет недоволен опозданием… Юнги умеет наказывать.