Во имя Трех

Княжна поднималась по ступням Северной башни вслед за Эри и офицером гарнизона, который нес факел, освещавший им путь. Эшр располагался в приграничье, и летом в этих местах темнело куда быстрее, чем в столице, а опускающийся сумрак казался плотнее и гуще. Сквозь бойницы на серые ступени по косой падали последние закатные лучи, шаги разносились эхом. Узкая витая лестница уносила идущих вверх, и Нари изо всех сил надеялась отыскать ловчую на самой последней площадке. — Госпожа, — позвала Эри, указывая на что-то. — Посмотрите! И вправду тут! Нариер догнала подругу и, заглянув ей за плечо, увидела как в окне, раздув оперенье, сидит ловчая. Когда княжна подбежала, та раскрыла ей навстречу крылья, вытянула шею, подставляя киль. Пальцы Нари тут же зарылись в оперенье на горячей птичьей груди и начали ласково почесывать. Ловчая зажмурилась и замерла. От облегчения на глазах у Нари выступили слезы — не потерялась, не пропала, просто нашла привычное место и ждала ее тут! — Это же серверная ловчая? — проговорил сопровождавший офицер — светлоглазый молодой мужчина с перебитым носом и высоким лбом. — Я никогда их не видел вблизи, и признаться, не думал, что они большие — думал, что как соколята… Нари оторвалась от перьев, обернулась на говорившего, и тут же остолбенела: у кривоносого офицера рука была отрублена по локоть и оттуда медленными вязкими струями стекала кровь. В висках застучал пульс, а под ногами будто разверзлась бездна, — колени подвели, и показалось, что она вот-вот осядет на пол. Княжна с испугу ухватилась за стену. — Госпожа, что с вами? — бросилась к ней Эри. Из разрубленного плеча все еще капало красно-бурым, но нелепая мысль позволила немного прийти в чувство: как мужчина держит факел в этой же самой руке? Нари отстранилась от служанки и, прошептав «погоди секунду», принялась внимательно вглядываться в сопровождающего. Вот он стоит и держит факел над головой, освещая небольшую площадку последнего этажа, и вот он, точно такой же, только вместо руки — обрубок. Как это может происходить одновременно? Ведь, не бывает так, чтобы это все происходило в один момент? И чем сильнее вглядывалась Нари в одинаковые лица, тем менее четкими они ей казались. Морок схлопнулся в мгновение, и однорукий двойник растворился в темноте. Сам офицер, словно нарочно, подкинул в ладони факел, и на его лице отразилось неподдельное смущение: — Ваша светлость, простите… Должно быть, я что-то не то сказал… Нари покачала головой, все еще не разбирая реальности, и перевела взгляд на Эри. Та, сметливо кивнула, одними губами прошептала: — Пойдемте в комнаты… — Обратившись к офицеру, распорядилась: — Будьте любезны, проводите нас до покоев коменданта. Госпоже все еще не здоровится… Нари поймала взгляд ловчей и мысленно попросила ее позаботиться о себе и чтобы подождала свою непутевую хозяйку еще немного… Птица одарила ее пронзительным понимающим взглядом и, снявшись с места, спархнула в ночь. Для Нариер же окружающее пространство все еще казалось нереальным, точно овеществленным сном. И пока спускалась по темным ступеням, пытаясь разобраться в пережитом, ничего перед собой не видела. С каждым шагом в ней крепла уверенность, что тот морок — это росток предсказанного ей дара, но пока еще только его отзвук, тень. Должно будет пройти еще немного времени, прежде он разгорится в полную силу. И от предвосхищаемой его яркости, звучности и силы становилось жутко. Только сидя на постели при свечах, княжна упала на колени подруги и начала тихо всхлипывать: — О, Эри, что же мне делать? Как же мне справиться с этим? Я видела, видела его другого, как тебя ранее, помнишь? У него была отнята рука, и это было так ужасно! Я еле совладала с собой! Думала, упаду без памяти! Начинается… Это видения начинаются! Но как же так? Мне говорили, что только вместе с приходом женских циклов… Эри! Служанка погладила княжну по плечу и спросила: — А в животе больше не болит? Нари вскинула голову: — Нет. Слава Трем, нет. Думаешь, это связано? — Понимаете, — Эри вновь погладила княжну по плечу, успокаивая, — Доктор сказал, что это не похоже ни на кишечную миндалину, ни на отравление, ни печенкину завороть… Вот мне и подумалось… Госпожа, вы знаете, что Многоликая говорит, что только один раз в цикл женщина может зачать дитя? Эри помолчала, но не дождавшись ответа, продолжила: — В этот момент в женщине распускается бутон, как на верновице, и если будет принесено семя, то образуется плод. Женщина понесет дитя. Но если плод не завязался, то лепестки бутона опадают, и спустя какое-то время приходит кровотечение. Но так или иначе, все, что мы можем увидеть глазами — только опавшие лепестки… Нари оторвалась от подруги и кивнула: — Да, матушка рассказывала… Так ты думаешь, та дурнота — это какой-то признак? — Вы знаете, — задумалась Эри, — При Теплом доме учат считать свои циклы… Так вот, у Тари, у одной из моих приятельниц, в дни цветения пару раз было такое — болело в животе и один раз, точь в точь как у вас, поднималась температура. Так что… — И сколько? — в глазах княжны отразился испуг, она схватила подругу за руку. — Эри, милая Эри, так сколько времени у меня еще есть до первых лепестков? — Как знать? У всех женщин это происходит по-разному. Но если я права, то, благослови Эйрадэ, с недельку у нас еще имеется, а может, и более… И завидев смятение на лице княжны, чернявая служанка, точно темное отражение своей госпожи, горько вздохнула и добавила: — Все будет хорошо. Озерная ведьма предсказала вам не только дар, но и долгую жизнь. Вы сильная. Сильнее, чем кажется на первый взгляд. Вы справитесь, а я буду рядом и помогу. Во имя Многоликой… Зал блистал кристаллическими огнями, благоухал цветочными ароматами и завораживал стройной оркестровой музыкой. Все манило и призывало принять участие в веселой танцевальной карусели. Однако Винсорт сидел в курительной комнате с бокалом алого сухого и, как и подобает взрослому мужчине, неспешно вел ни к чему не обязывающий диалог с министерским чиновником о запланированных пошлинах на вывоз хлебного сусла. По виду Арсона, расположившегося в противоположном конце, можно было сказать, что за сегодняшний вечер он все сделал правильно. Это раздражало и приносило облегчение одновременно. — Ваше Величество, да будут ваши дни благословлены светом Лучезарного, — обратился к Винсорту с поклоном юноша в камзоле императорского адъютанта. Его щеки были разгорячены, глаза блестели, а на висках выступила легкая испарина. — Прошу прощения, лорд Гост, — он уважительно кивнул казначейскому чиновнику. Тот, крякнув, спохватился: — Да-да, конечно. И право дело, негоже утомлять ваше величество подобными мелочами в такой прекрасный вечер! — он отвел глаза и с мнимым интересом принялся разглядывать компанию военных, собравшуюся у дверей. — Вы что-то хотели, Тиар? — любезно спросил Винсорт, но в душе появилась надежда на избавление от стариковского занудства. — Простите, что мое появление прервало вашу беседу, однако есть пара нюансов, которые просят вашего вмешательства… — лицо Тиара на мгновение приобрело особое выражение, означавшее, что речь пойдет о чем-то личном. Его величество вздохнул, поставил бокал на столик, кивнул чиновнику и поднялся из кресла. С невозмутимым видом пересек комнату в компании адъютанта, поймал настороженно-предупредительный взгляд Арсона и, проигнорировав его, вышел в сад. Как только легкие наполнились свежим ночным воздухом, Винсорт беззлобно ухмыльнулся: — Тиар, какого демона тебя не было так долго! Пока ты крутился, я думал умру со скуки! — император поводил плечами, разминаясь. — Скажи, что интересного в зале? Я не успел толком проникнуться. Кто прибыл? Есть ли новые? Оба молодых человека начали медленно прохаживаться по дорожке вдоль курительной. Тиар, сгоняя жар былой пляски, провел ладонью по древесно-коричневым вихрам. — О, вы бы видели! Леди Доу сегодня подобна фее! — глаза адъютанта все еще сияли. — А леди Ойрон, хоть и скромна, но невероятно обворожительна! И конечно, ваша матушка, как обычно, вне всяких сравнений. Кстати, встречали ее новую приближенную? Она прибыла в свите, и думаю, произведет фурор! — О ком ты говоришь? — заинтересовался Винсорт и поглядел на друга. — Некая леди Вирен Дара. По правде говоря, ловить нечего — ее папенька разорился на игре, но сама девица очаровательно красива! Думаю, ее величеству вполне удастся подобрать для своей подопечной достойную партию. Император пожал плечами. Спросил: — Сколько танцев еще осталось? — До салюта еще шесть. Говорят, Хорты выделили клирикам крупную сумму за грядущее светопредставление. Интересно взглянуть. Прохлада ночи действовала на Винсорта не так, как на его компаньона — он начал зябнуть. Да и приглашенные, уподобляясь его величеству, покидали душные комнаты и выходили в парк. Приватность бесед оказалась под угрозой, а потому те перестали быть такими занимательными. — Пойдем, мой друг Тиар. Я еще потопчусь среди наших государственных мужей, а ты узнай для меня, пожалуйста, у кого из означенных тобою дам свободны последние танцы. Не хочу становиться причиной конфуза, — проговорил Винсорт, направляясь обратно в курительную. Внутри обоих молодых людей застал переполох: спорили двое. Асрон Сарасткий, стоя у окон и попыхивая трубкой, с любопытством следил за разгорающимся действием. Спорящих окружили, мешая увидеть подробности, но стоило Тиару протолкнуться вперед, как толпа перед монархом расступилась. В центре скандала оказались неожиданные лица: лорд Ойрон и северянин. Та’Доран был одет в ормирский парадный китель генерал-лейтинанта кавалерии, который сильно отличал его от прочих присутствующих — белый с йарновым серебристым шитьем и аксельбантом. Такой же белый, как и парадный китель самого императора. Это мигом укололо неприязнью. Но формально ормирский офицер не был у него в подчинении, а потому выставить его только за сходство было бы неприличным. Винсорт хмыкнул про себя и расслышал возмущенный голос толстяка Ойрона: — … зато нашим дамам не подобает умничать! Целомудрие и преданность — вот главные достоинства хорошей женщины. Впрочем, чему мне учить того, в чьей столице порой хозяйствуют персоны неоднозначного положения… Винсорт увидел, как закаменело лицо северянина, и вздохнул: кажется, только что его казначей приобрел заклятого врага. Происхождение матери ее светлости обсуждать было не принято. — Еще одно слово, лорд Ойрон, — проговорил Та’Доран ровным голосом с грубоватым северным акцентом, — и вы принудите меня к действию. Раздался громкий кашель и внимание общественности на секунду переметнулось в сторону окна. Лорд Арсон обстучал трубку, и деловито улыбнулся: — Лорд Ойрнон, лорд Та’Доран. Господа, призываю вас к примирению! Его величество император прибыл, — он поклонился в сторону Винсорта, и все последовали его примеру. Советник продолжил, глядя на северянина: — Ваше сиятельство, не извольте гневаться. Лорд Ойрон ярый поборник священного писания. Ему чужды заграничные порядки, и в некотором роде ему простительна определенная неразборчивость в укладе иных государств. Извините ему неаккуратность в выражениях, — советник подошел к ормирскому кавалеристу и и протянул ему кисет с табачным листом. — Пойдемте, лучше наметим в приблизительности планы на прибытие ее светлости и раскурим по трубочке. Составьте компанию старику… Ваше величество! — седая голова советника вновь склонилась в сторону императора. Винсорт заметил короткий красноречивый взгляд Арсона в сторону казначея и вновь вздохнул. Судя по всему, один из двух танцев оказался определен обстоятельствами — к произошедшему требовалось выразить свое монаршее отношение и, желательно, не медля. Карикатурно сухой и легкий телосложением лорд Арсон Сарасткий, точно фокусник, ведя непринуждённый разговор, увлек за собой массивного ормирского офицера. — Да уж… — вздохнул Тиар, когда людей вокруг поубавилось. — Наш толстяк чуть было не лишился жизни. Вызови его этот вояка, Ойрону несдобровать… Винсорт улыбнулся: — Кстати, несмотря на комплекцию, наш казначей недурной фехтовальщик. Ты знал? — Да ну! — удивился адъютант, хватая со стола наполненный бокал. — Четное слово, сам не ожидал! — усмехнулся молодой император и вернулся к старому разговору: — Итак, выясни у спутниц леди Ойрон, какой из танцев она может пожаловать мне. А я пойду в зал в компании твоего дядюшки, генерала Тави. Ненавязчиво огляжусь. Найдешь меня около императрицы. В конце концов, надо успеть и для души прогуляться… — Будет сделано, ваш-высочество, простите, величество! — живо отрапортовал Тиар и, опрокинув в себя бокал вина, стремительно вышел из курительной. Винсорт тоже подхватил вина промочить горло и будто без интереса поглядел на скучающего неподалеку генерала. Ордена опоясывали его широкую грудь в темно-зеленом мундире, будто обозначая географические широты. — Лорд Тави, давайте посмотрим на происходящее в зале? Здесь, пожалуй, мы уже видели все самое интересное. Что думаете? Император знал, что генералу было не слишком интересны танцы — он слыл не самым изящным танцором и оттого предпочитал находиться в стороне. Но благожелательно кивнул со словами «как будет угодно вашему величеству» и, заложив руки за спину, последовал туда, где гремела музыка и ярко горели огни. Красные с черным мундиры кадетов, приглашенных для скучающих дам, мелькали в зале, точно рассыпанные кусочки одной мозаики. Юбки струились, шлейфы тянулись по лакированному паркету, каблуки перебирали с выверенной четкостью. Народу было не продохнуть. И слава Лучезарному, Хорт разорился на кристаллические светильники — это хоть как-то уменьшало стоящий в зале жар. Не танцевавшие леди обмахивались веерами, а лорды мужественно терпели, лишь изредка утирая платками виски. Винсорт воодушевился, завидев матушку, для которой специально был принесено кресло. Несмотря на пережитые горести, которые добавили в ее волосы седины, она все еще была красива, и сложное голубое декольтированное платье, украшенное сапфирами и бриллиантами, прекрасно подходило к ее глазам. Пробравшись благодаря полковому голосу и широкой груди генерала в ту часть зала, где изволила сидеть ее величество, император поцеловал матери руку и, склонившись, проговорил громче обычного, чтобы перекричать музыку и гам: — Я слышал, у вас появилась новая подопечная? Алия улыбнулась кончиками губ и, будто невзначай, махнула сложенным веером в сторону одной из стоящих подле нее девиц. Винсорт мельком подняв глаза, заприметил симпатичную стройную леди в жемчужно-розовом платье и кивнул, давая знать, что понял, кого имели ввиду. Вопросительно выгнул бровь, Алия благосклонно кивнула. Винсорт распрямился и, дожидаясь вестей от адъютанта, завел пустяковую беседу о проходящем вечере со старой компаньонкой матери. Порой он поглядывал на новенькую в свите императрицы, кажется, Тиар назвал ее леди Вирэ, на что последняя застенчиво улыбалась сквозь шелк своего веера, вспархивала реницами, а ее розовые щечки неизменно наливались румянцем. Уже после пятой минуты игры в обольщение Винсорт знал, с кем хотел бы танцевать третий танец, а после приема увидеть в своих покоях. Леди Вирэ действительно хороша.