Когда ты встретишь его

Мария Старк была потрясающей красавицей. Все, кому посчастливилось с ней встретиться, отмечали это и непременно прибавляли, как сильно повезло Говарду с такой супругой. Зачарованно следя за тем, как мама лёгкой феей скользит по залу в вальсе, маленький Тони был с этим совершенно согласен. О чем и восторженно выпаливал ей со всем жаром своей неискушенной детской души. Мария в ответ на это всегда лишь улыбалась. — Понимаешь, милый, — тёплым, домашним, совершенно не светским голосом говорила она, укладывая его спать и бережно укутывая пуховым одеялом, — человек красив только тогда, когда счастлив. А счастливым он может быть, лишь встретив свою половинку. Того, кто назначен судьбой, кто превратит твои минусы в плюсы, кто одним взглядом сделает мир совершенно иным. Как твой папа для меня. Тони слушал тихое, трепетное журчание её голоса, затаив дыхание и раскрыв рот. Куча вопросов в голове наперебой рвалась на волю, и он никак не мог выцепить самый важный. Наконец кое-как сформулировав мысль, он взволнованно спросил: — Но как узнать её при встрече?! А вдруг я не пойму, что это та самая половинка, и пройду мимо? — Что ты, солнышко, — опять улыбнулась она и легонько щелкнула его по носу, — ты обязательно поймёшь, когда ты встретишь его. Это ни с чем несравнимо, Тони. — А как? Он будет пахнуть как-то особенно? Или меня вдруг стукнет молнией? А может, у меня где-то написано его имя? — Увы, это было бы слишком легко, — вздохнув, покачала она головой. — И мы бы не ценили своё главное счастье так, как оно того стоит. Нет, милый, ты обязательно поймёшь, вот только, возможно, не сразу. Потому что за счастье нужно бороться, и лишь тогда оно засверкает перед тобой всеми гранями. Но это обязательно случится, верь мне. И обласканный родительской любовью, утопающий в пушистой постели пятилетний Тони сладко засыпал, твёрдо веря, что всё именно так и будет. Тогда, когда он встретит Его. Тони Старк сорока двух лет от роду давно перестал верить в сказки. *** — Нет, нет, нет, и не проси, Пепс! Ты же не собираешься испортить благословенное время обеденного перерыва работой?! Это слишком жестоко даже для тебя! — Не пытайся меня уколоть, Тони, — сухой голос Пеппер в трубке не оставлял никаких шансов, — я тебя насквозь вижу и все твои шуточки давно выучила. И да, я именно это собираюсь сделать: превратить обед в рабочее время. Более того, я уже отменила твой заказ на столик в том пылко любимом тобой итальянском ресторане. — Что?! Женщина, ты решила уморить меня голодной смертью?! — Стоило бы, — скептично фыркнула она, — но ты мне ещё живой нужен. Потому жду тебя через час внизу, в столовой для сотрудников. Я скоро подъеду. А пока ты меня ждёшь, тебе будет очень полезно спуститься с высот на землю, да и работникам не повредит лицезреть босса наравне с собой. — Ты посетила новый тренинг по корпоративному тимбилдингу? — мрачно буркнул смирившийся с поражением Тони. — Что ты, милый, — он почти наяву видел, как дьявольски очаровательно она усмехнулась, — я сама пишу для него курс лекций, — и бросила трубку. При всей своей досаде Тони не смог не рассмеяться в ответ. Кто-то ещё после этой эскапады удивился бы той роли, что Пеппер Поттс играет в «Старк Индастриз»?! Недаром, на заре их знакомства Тони, сражённый её энергией, жизнелюбием и, конечно, красотой, был влюблен по уши. Но их отношения, каждый день нырявшие из огня да в полымя, быстро выжали обоих досуха, так что почти спонтанно оба предложили все прекратить. И как ни странно, остались после этого даже бОльшими друзьями, чем раньше. От повышения она неоднократно отказывалась, уверяя, что на своём месте принесёт гораздо больше пользы компании, чем на месте очередного ничего не решающего директора. Так оно и вышло: все сотрудники знали, что мисс Поттс — негласно второй человек в иерархии компании. Именно поэтому час спустя Тони Старк под изумленное тихое (а порой не очень) аханье и перешептывание послушно спустился в столовую для сотрудников, в которой, если честно, до сих пор не обедал ни разу. Недоуменные взгляды, вытаращенные глаза и посыпавшиеся со всех сторон приветствия немало его повеселили. Кто бы мог подумать, что сильнее всего эпатировать (к чему он питал нежную склонность) можно, не появившись на очередной красной дорожке с обезьяной на плече, а просто заглянув в обычную столовую. Что ж, возможно, это даже веселее, чем могло показаться на первый взгляд. Так Тони думал целых две минуты. До того самого мгновения, как увидел Питера Паркера. Тот сидел к нему вполоборота в компании смутно знакомого Тони альфы. Кажется, кто-то из программистов или что-то типа того. Эта парочка была так увлечена разговором, что осталась едва ли не единственной, кто пропустил знаменательное явление босса народу. В первую секунду Тони сам не понял, отчего вдруг мир вокруг словно заволокло алым, кровь рванулась по сосудам с победным грохотом в ушах, а кулаки непроизвольно сжались. И когда очень скоро лежавший на поверхности ответ достиг сознания, Тони был так изумлен, что просто-напросто растерялся. Он… ревнует?! Вот этого хлипкого омежку, который для него никто и ничто, ревнует так, что на миг полностью потерял самообладание?! Да какого черта вообще?! Мальчишка для него совершенно чужой (и не важно, что при виде его каждый раз все тело охватывает горячее томление). Имеет полное право встречаться с любым альфой. И Тони на него вообще плевать! Так почему же всё внутри кричало, что он обязан сейчас же заявить права на этого невыносимого пацана? Ещё никогда его сущность альфы, самца, победителя не проявляла себя так ярко, так внезапно и так неуместно. Остатки разума, не до конца вытесненные вдруг взбунтовавшейся природой, пытались донести до хозяина, что лучшим выходом будет отойти как можно дальше и подождать Пеппер там. Однако разъярившейся сущности альфы было плевать на рассудок. Ноги сами собой понесли Тони к свободному столику, так удачно расположенному рядом с проклятой парочкой. Он шумно опустился на стул, взмахом руки отсылая мгновенно подлетевшего официанта и не отрывая взгляда от девственно чистой шеи, где так правильно, так идеально смотрелась бы его метка… На этой обескураживающей мысли Тони наконец очнулся и пораженно замер. Какая к черту метка?! Его внутренняя сущность окончательно поехала крышей?! Разумом он, конечно, знал, что рано или поздно ему придётся вступить в серьёзные отношения. Как минимум для того, чтобы было кому после своей смерти передать все, что у него есть. Но до сих пор он ни разу не испытал даже тени желания впустить кого-то в свою жизнь и позволить чужому человеку подняться на ту ступень взаимного доверия, любви и поддержки во всем, как было у его родителей. Вездесущая Пеппер уже потеряла счёт попыткам заставить Тони остепениться и подарить кому-то брачную метку. В какой-то момент это осточертело Тони до такой степени, что они всерьёз поругались, и она, плюнув на непутевого друга и коллегу, решила пустить все на самотек. Но от разговоров о метке Тони до сих пор зверел не на шутку. И потому внезапная, словно из чужой головы взятая, мысль про его метку на шее Питера была чем-то совершенно экстраординарным. Чтобы хоть как-то прийти в себя и вернуть стремительно отъезжающее ощущение твёрдой земли под ногами, он заставил себя вслушаться в их разговор и ошеломленно застыл второй раз за пару секунд. Питер увлечённо объяснял своему визави теорию струн. Да так доходчиво, легко и непринужденно, что Тони невольно заслушался. С каждым словом он чувствовал, как с грохотом рушатся остатки его самообладания. Красивый, нежный, чувственный омега — с этим Тони еще мог справиться. Красивый, нежный, чувственный омега, наделённый незаурядным умом, — против такого у него не было иммунитета. — Неправда, Паркер, — наконец не выдержал он, — такого никто не утверждал до сих пор. Ты сильно забегаешь вперёд, хотя это не значит, что ты не прав. Тот чуть не подскочил, торопливо оборачиваясь, и Тони не мог не почувствовать жгучего удовлетворения при виде того, как ошарашенно распахнулись тёмные глаза. — Мистер Старк? — наконец промямлил он. — Что вы… Что вы тут делаете?! Его спутник так и вовсе ошалело молчал, взирая на Тони, как на инопланетянина, и это несказанно раздражало. — Слежу за сотрудниками, конечно. Выявляю скрытые таланты в непринужденной атмосфере, вкусная еда — отличный катализатор для их проявления, — едко съязвил он. — Порой, как сегодня, мне очень везёт. Что ж вы скрывали от нас свои недюжинные знания? — Я не скрывал, сэр, — тихо, но твёрдо ответил парень, упрямо не отводя глаз, хотя Тони точно знал, насколько тяжёлым и подавляющим волю омеги сейчас должен был быть его собственный взгляд, — просто я уже понял, что это никому не надо. Внешне спокойно постукивая пальцами по столу, внутренне Тони скривился. Конечно. Студент без опыта работы, да ещё омега, что автоматически означает регулярные отлучки из-за течек, а вскорости и отпуск по уходу за ребёнком. Ну просто мечта любого работодателя! И конечно же, как только он об этом мельком подумал, воображение сразу услужливо подбросило картины на тему течек и беременности, одна другой развратнее. Питер, раскрасневшийся, дрожащий, в одной распахнутой рубашке, извивающийся на диване в его кабинете, тянет к нему руку и умоляет взять его. Питер падает грудью на стол и оттопыривает свою чудесную задницу, шепча что-то неразборчивое, а на светлых джинсах сзади стремительно расползается такое милое сердцу любого альфы и многообещающее пятно. Питер стоит на коленях, и Тони не может налюбоваться на изящный изгиб поясницы и две ямочки, которые нужно зацеловать сию секунду. Старк отлично знал, что все его мысли отражаются на лице так ясно, словно он говорил о них вслух, но даже не пытался их скрыть. Его хмельной без капли вина взгляд буравил Питера, раздевал прямо тут, грубо ласкал, покорял и повелевал подчиниться альфе. Своему альфе. Но самое странное, что омега напротив словно готов был ослушаться и ответить отказом. Тони точно знал, насколько Питеру сейчас нелегко, но он не отводил такого же горящего взгляда, не склонял покорно головы и не сдавался на милость победителя. Этот мальчишка, этот малолетка, осмеливался бросать вызов самому Тони Старку! И Тони бы соврал, если бы сказал, что это не вывело его желание на какой-то новый уровень. — Может быть, ты уже представишь мне своего спутника? — неуклюже предпочел он сменить тему, правда, совсем не будучи уверен, что эта является более приятной. Парень засуетился, вмиг утратив свою храбрость, и бросил на Тони непонятный взгляд. То ли переполненный смущением, то ли просьбой о прощении. Но и начальник, и сосед по столику смотрели на него выжидательно, и он с тяжёлым вздохом подчинился. — Сэр, это Мартин Бейкер, мой… Мой альфа. *** Тони предстоял очень суматошный день. Вот-вот в стенах «Старк Индастриз» должна была состояться та самая встреча с потенциальными инвесторами, подготовка к которой длилась несколько месяцев и из-за которой Пеппер так истерила вчера. А генеральный директор все еще не мог сосредоточиться на предстоящей дискуссии, полной улыбок и скрытого яда. Вместо того, чтобы думать о процентах, индексах и доле предполагаемых вложений, он, все больше поражаясь сам себе, не мог отделаться от мыслей о вчерашней встрече с пацаном и его бойфрендом, чтоб его! Даже сейчас он невольно поморщился от незнакомой ранее досады при одном только воспоминании. Это вот что за хрень, а?! Да какое ему к черту дело, с кем трахается этот засранец? Но вот почему-то ему было до этого дело. Уже месяц минул с того несчастливого дня, когда Паркер переступил порог пафосного здания «Старк Индастриз». Уже месяц он постоянно торчал у Тони перед глазами, как заноза в заднице, так что тот сто раз проклял себя за идиотское мягкосердечие, в которое впал, словно в старческий маразм. В тот, первый день, надо было без лишних раздумий завалить его на стол, затем помахать ручкой на прощание и дальше наслаждаться привычной жизнью плейбоя Тони Старка. Вместо этого он вот уже месяц старался держаться на максимальном расстоянии от работника, который вообще-то находился в его подчинении и должен был в идеале всячески облегчать боссу жизнь. А каким-то непостижимым образом вышло так, что это босс облегчал жизнь ему! За все это время Старк всего несколько раз обращался к милашке-секретарю с поручениями, и то лишь после того, как внутренне поморщившись, убеждался, что больше просто не к кому. А что было делать, если только при виде его кудрявой макушки в коридоре Тони чувствовал, как все пересыхало во рту от желания облизнуть эти влажные губы?! Апогей этого идиотизма наступил, когда Старк, вынужденно налюбовавшись его уникальной задницей во время встречи с жирным Майером, потащил смазливого омежку, помощника Майера, в туалет снимать напряжение. Даже в богатом и весьма цветистом лексиконе Тони не нашлось бы слов, чтобы в полной мере описать весьма разнообразные ощущения, что он испытал, вернувшись за телефоном и в полном остолбенении узрев Питера-мать-его-Паркера собственной дрожащей персоной. Одна мысль о том, что он слышал все происходившее, заставляла сердце нестись вскачь похлеще, чем бегун на спринтерской дистанции. Причем весь его облик недвусмысленно и громко кричал, что равнодушным мальчишка отнюдь не остался. Раскрасневшиеся щеки, мелко подрагивающие пальцы, бегающие глаза, закушенная губа, бьющий по нервам аромат сладких цветов, ну и для завершения картины, явная выпуклость на брюках буквально требовали немедленно вжать его в стенку и сорвать эти самые брюки. Одному Богу известно, чего Тони стоило не нарушить свое незыблемое правило, да еще и выжать из себя несколько ехидных фраз. Вчерашняя встреча же вообще выбила его из равновесия. Он сам не мог понять, почему так бурно отреагировал. Ну встречается Паркер с этим программистом, как там его (где он только такого невзрачного альфу откопал?! Получше не мог выбрать?!), обычная история, не страдать же ему в одиночестве. Тони это не должно касаться никоим образом. Так почему при одной только мысли, что это жалкое создание трахает кудряшку, а тот стонет и выгибается под ним, у гордого и саркастичного Старка непроизвольно сжимались кулаки? Да так, что нестерпимо хотелось сначала вытащить этого-как-его-там-бойфренда за шкирку на улицу, а затем придать ему ускорение хорошим подзатыльником. А потом так же за шиворот уволочь пацана в направлении Башни и затрахать так, чтобы даже намека на мысль об этом гребанном дружке в миленькой головке не осталось. Правда, с определенной минуты Тони вдруг начал сомневаться, что это получилось бы так уж легко. До сих пор он самонадеянно полагал, что Питер Паркер — это просто прекрасные глазки и идеально круглая задница без особого отягощения прелестной головки не нужным ей содержимым. Но после вчерашнего думать так уже не получалось. Пусть бредовые мысли о метке и жаждущем его Питере Тони предпочитал списывать на не к месту расшалившиеся гормоны, но незаурядный ум и стойкость парнишки говорили сами за себя и выставляли фигуру Питера Паркера в очень заманчивом свете. Кажется, Тони очень серьезно его недооценивал! И видит бог, насколько интереснее и сложнее от этого становилось все происходящее! От размышлений его отвлёк такой нежеланный, но увы, неизбежный звонок Хэппи. — Босс, они в здании. Тони с громким вздохом человека, жалующегося всем вокруг на свою судьбу, поднялся, бросил краткий взгляд на себя в зеркальную поверхность шкафа, убедился, что выглядит как всегда безупречно, и для настроя растянул губы в дежурной улыбке. Ровно такой улыбке, какая должна быть у человека уверенного, знающего себе цену (весьма высокую!), но не лишенной доброжелательности и намека на искреннее расположение к собеседнику. Старк подмигнул своему отражению и отошёл обратно к своему столу. Тони был полностью готов встретить отца и сына Осборнов. *** Переговоры длились вот уже несколько часов и то и дело балансировали на грани полного краха. Который, как ни странно, не был нужен ни одной из сторон. Однако в попытках сохранить лицо и доказать свою слабую заинтересованность в сотрудничестве и Старк, и Осборны то и дело ненавязчиво намекали, что если уважаемый оппонент так упорствует в отстаивании своих условий, то вполне можно на этом закруглиться и раскланяться. К исходу второго часа эта тягомотина так вымотала Тони, что он даже позволил себе помечтать, как здорово было бы распахнуть настежь огромное окно, вдохнуть всей грудью прохладный воздух, а потом вышвырнуть туда, на свидание с землёй, обоих Осборнов. Особенно сынка. Который, и ежу понятно, в деле ни черта не смыслит, но хорохорится так, словно он здесь хозяин, а Тони, да и его собственный отец, просто погулять вышли. — Мистер Старк, — словно подслушав его мысли, подал голос этот расфуфыренный выскочка, — признаться, от этих разговоров уже в горле пересохло, не позволите ли выпить? Тони невольно бросил непонимающий взгляд на уставленный напитками и лёгкими закусками стол. Чего ему ещё не хватает?! Правильно истолковав этот взгляд, Гарри Осборн усмехнулся: — Простите, сугубо мои заморочки, но я пью исключительно воду, подогретую до сорока двух градусов. Не больше и не меньше, бзик у меня такой с детства. Старший Осборн так демонстративно скривился, что Тони ни на миг не усомнился в правдивости сказанного. Он раздраженно поклялся, что всех сотрудников, готовивших встречу и не предупредивших об этой привычке наследника старого Нормана, лишит премии на ближайшие пару месяцев. Но на его лице, разумеется, это никоим образом не отразилось. Любезно извинившись за неудобство, он тут же связался с Пеппер и потребовал, чтобы через секунду она сама или Уилсон были в переговорной и, мило улыбаясь, наливали из хрустального графина требуемую воду уважаемому гостю. — Уилсона нет, пришлю Паркера, — бросила Пеппер на ходу, уже торопливо стуча каблуками в процессе выполнения приказа. Тони лишь пожал плечами: Паркера так Паркера, какая разница. Но, кажется, разница все же была. Тони заподозрил неладное в первый же миг, как только Питер возник на пороге с подносом в руках и тут же на этом самом пороге и замер, ошарашенно уставившись на гостей. Тони недоуменно бросил краткий взгляд на тех. Оба Осборна точно так же таращились на Питера, а Гарри так и вовсе рот разинул, став до неприличного похож на какого-то пеликана. — Вы знакомы? — подозрительно спросил Тони, вновь переведя испытующий взгляд на слегка пришедшего в себя Питера. — Да, сэр, немного, — отозвался тот, все ещё неловко торча на пороге и явно забыв про свою ношу, — точнее, не совсем… Мы с Гарри… то есть, мистером Осборном… Учились вместе в школе. Да. Краем глаза Тони отлично видел, какая неприятная, злорадная улыбка расползается по лицу Гарри, и как превратилось в неподвижную маску лицо его отца. — О да, — хохотнул Гарри, — думаю, это не лучшие воспоминания для Питера, не так ли? Бедняжку, каким-то чудом угодившего в приличную школу, все шпыняли за его бедность и слабую успеваемость. Прости, Питер, ты же понимаешь, как злы бывают дети! — Его голос преисполнился такого фальшивого сочувствия, что Тони еле удержался от гримасы отвращения. — Но зато я вижу, что все это было не зря. Вот какую отличную карьеру ты сделал! Помощник самого Тони Старка, подаешь напитки его гостям. Ты молодец, Питер! Тони не надо было даже смотреть на Питера, чтобы понять, какие чудовищные усилия тот прикладывает, чтобы удержаться от достойного ответа (по беспристрастному мнению Тони, единственным достойным ответом на почти открытое хамство было бы вылить весь стакан на голову напыщенного ничтожества). Он уже почти решился послать обоих надутых индюков куда подальше. В конце концов, свет клином не сошёлся на гребаном «Оскорпе», а Тони давным-давно заслужил право общаться только с теми, кто вписывается в его пусть очень расплывчатую, но при этом незыблемую систему ценностей. Но в этот самый момент все так же упрямо молчащий Питер подошёл к Гарри и, вдруг неловко дернувшись, опрокинулся вперед и наяву воплотил все мечты Тони о стакане на голове Гарри. Вернее, на шикарном сером костюме, стоимость которого Тони на глазок оценил примерно в пару тысяч. Из воплей Гарри следовало, что как минимум в пару раз больше. Мгновенно поднялся бестолковый шум. Влетевшая в зал Пеппер крутилась перед шумно истерящим Гарри, как наседка, оттирала пиджак, успокаивала, очаровывала, уверяла, что уже через час не останется и следа. Хриплый басок его отца то и дело ронял недовольные колкости о том, что Тони следовало бы внимательнее относиться к подбору персонала. А сам Тони, во всем этом бедламе ухитрившийся сохранить шаткое душевное спокойствие, то и дело косился на застывшего виновника происшествия, на его белое, как мел, лицо, сжатые в полоску губы и подрагивающие пальцы, все ещё вцепившиеся в уже никому не нужный поднос. И понимал одно. Ещё никогда в жизни его так не корежило от желания защитить, спасти, спрятать за своей спиной другого человека. И он не знал, как к этому относиться. *** Неприятный инцидент удалось замять, а переговоры по согласию обеих сторон — отложить на несколько дней. В свете всего произошедшего можно было даже считать это относительной удачей. Если бы не одно «Но». Гарри ясно дал понять, что одним из его необсуждаемых условий подписания соглашения является увольнение Питера. Разумеется, первым побуждением Тони было спустить зарвавшегося сопляка с лестницы. Но, увы, Пеппер, конечно, обо всем тут же прознавшая, повела себя очень хитро. Она не стала ничего говорить о Питере, просто в очередной раз напомнила, насколько важна эта сделка даже не для них лично, а для всей компании, для тысяч сотрудников, за которых они несут полную ответственность. Против этого у Тони не было аргументов. Впрочем, кто знает, вдруг мрачно подумал он, может быть, все к лучшему, и это самый оптимальный выход из того болота незнакомых ранее эмоций и неведомых слабостей, в которое с некоторых пор его затягивало с ужасающей скоростью. Так и не придя к какому-либо решению, он вдруг поддался странному желанию и коротко рявкнул в трубку: — Паркера ко мне! Он и сам не знал, чего добивается. То ли того, чтобы Паркер начал умолять о прощении, то ли, чтобы написал заявление об увольнении, то ли, чёрт знает чего ещё. Питер вошёл, неслышно прикрыв за собой дверь, и вновь замер памятником самому себе, невинно павшему в бою с земной гравитацией. Тони внезапно почувствовал, что злится. На мальчишку, так его подставившего. На дебила Осборна, закатившего истерику на ровном месте (он точно альфа?! Тони всегда был уверен, что такое поведение — прерогатива омег, причём, наиболее никчемных из них). На самого себя — ведь вместо того, чтобы решить вопрос в два счёта, он сейчас жует сопли и не может решиться на то, что в ином случае сделал бы моментально. Парнишка был виноват. Это однозначно. И не в том, что пролил на Гарри стакан, вовсе нет. Самой тяжёлой его виной было то, что он лишил великого Тони Старка душевного равновесия, чего еще никому не удавалось, и заставил хотеть себя. Хотеть настолько сильно, что даже сейчас тот не мог отделаться от назойливого видения хрупкого тела Паркера, распластанного вот на этом самом столе. Питер по-прежнему не проронил ни слова, даже не пытаясь облегчить свою судьбу. Положа руку на сердце, он, конечно, понимал, что его прегрешение не было таким уж ужасным, и что в другой раз он отделался бы знатной взбучкой. Но он, разумеется, знал и об ультиматуме младшего Осборна и не питал никаких иллюзий, понимая, что его работе в «Старк Индастриз» пришёл бесславный конец. Откинувшись на спинку кресла, Тони медленно крутил в руках позолоченную ручку, понимая, что весь этот спектакль слишком затянулся. Он знал, что просьб о пощаде не будет, и что Паркер молча примет любое наказание. Это должно было успокоить бунтующие эмоции, но становилось почему-то лишь противнее. Он вдруг подумал, что уже через пять минут он избавится от присутствия этого пацана и, вполне возможно, больше никогда его не увидит. И с резко вспыхнувшей злостью на себя почувствовал, как странно холодеет внутри от этой мысли. Он раздраженно откинул ручку так, что та покатилась по столу, обиженно звеня, и резко встал, отойдя к окну. Пора было заканчивать с этим фарсом. — Ты понимаешь, зачем я тебя вызвал? — глухо уронил он, все так же не оборачиваясь. — Конечно, сэр, — на удивление спокойно ответил Питер и, судя по звукам, сделал пару шагов навстречу. — Я не собираюсь оправдываться или просить прощения, но… Знаете, мистер Старк, раз уж я все равно уволен и больше никогда тут не появлюсь… В его голосе вдруг переливом зазвенели такие высокие и отчаянные нотки, что Тони удивлённо обернулся, намереваясь спросить, о чем это он. Но непроизнесенные слова так и замерли на кончике его языка. Потому что в следующую секунду Питер рывком прижался к нему и впился в его рот отчаянным и безнадежным поцелуем.