Когда ты встретишь его

Питер никак не мог сообразить, чем он так страшно провинился в прошлой жизни, а то и не одной, что теперь ему выпало вот это все. То ли наказание, то ли благословение, так сразу и не разберёшь. Тони Старк нахально и без спроса прописался в его мыслях так основательно, что Питер всерьёз начал бояться. Как бы однажды не ляпнуть это пресловутое имя в ответ на какой-нибудь банальный вопрос, типа «Что ты будешь на завтрак». Хотя, если вдуматься, то при возможности получить Тони Старка на завтрак Питер бы наплевал на риск растолстеть и мчался завтракать каждый час. Он первым делом выискивал взглядом вычурно-шикарную машину на стоянке, подходя утром к величественному зданию «Старк Индастриз». Питер полной грудью втягивал самый возбуждающий в мире пряно-хвойный аромат, как только входил в кабинет. Он вздрагивал и цепенел, стоило услышать уверенный в своём превосходстве над всеми голос, от властных ноток в котором хотелось тут же растечься лужицей. И потому в первую секунду, увидев Тони Старка в столовой для сотрудников, он глупо захлопал ресницами и обречённо подумал, что всё — окончательно свихнулся. Однако шок и изумление в глазах Мартина невольно свидетельствовали, что не всё так просто. А учуяв уже почти родной запах — который сейчас вдруг почему-то стал гуще и выраженнее, словно альфа сердился, — был вынужден признать, что пока ещё разум не окончательно его покинул. Да, это действительно Тони Старк собственной богоподобной персоной сейчас смотрит на него тяжёлым взглядом и даже… за что-то хвалит его?! И это было уже чересчур для его потрясенного сознания. Он совершенно забыл, где он, кто он и вообще — зачем он. Исчезли столы, стулья, перешёптывающиеся сотрудники, старательно делающие вид, что не пялятся на снизошедшего до них босса. Во всем мире остались лишь он, Тони и его глаза, которые смотрели на Питера так, как он даже во сне не смел мечтать. О чем Питер вообще мог ещё думать?! Он начал возвращаться в реальность лишь тогда, когда в коридоре Мартин резко схватил его за рукав и втолкнул в первую попавшуюся тесную комнатку. Питер, пойманный врасплох, даже не успел возмутиться, когда тот незнакомым визгливым голосом выпалил: — Что это было, ответь на милость? — Ты о чем? — вымученно удивился Питер, ещё не до конца пришедший в себя. — Не делай из меня идиота, мой дорогой! Ты прекрасно знаешь, что я говорю об этой милой сцене! Мартин был настолько не похож сам на себя, что Питер невольно окончательно вернулся на бренную землю из воздушного астрала, в котором пребывал все это время. Он повнимательнее присмотрелся к своему почти официальному партнёру и невольно поежился от раздражения и злости, что волнами исходили от Мартина. Милого, заботливого, доброжелательного Мартина. Из-за неприятного открытия к Питеру, как ни странно, даже вернулся дар речи. — Да какой сцене?! Мартин, ты бредишь?!.. Мы встретили мистера Старка, который, если ты не забыл, является моим непосредственным боссом. Перекинулись парой слов, я тебя ему представил, вот и все! Мартин лишь передернул бровями и что-то негромко, но с явной злобой прошипел. Разбирать, что именно, у Питера не было ни малейшего желания. Густое, душащее ощущение давления становилось настолько невыносимым, что из желаний вообще осталось лишь одно — сбежать немедленно! — Все?! — выплюнул Мартин, напирая так, что Питер лопатками вжался в холодную стену. — А то, что ты готов был прямо там ему отдаться, это ничего?! А то, что он просто мечтал тебя на этот столик завалить и отодрать при всех, тоже ничего?! Я не вчера родился, Пит, и понимаю, что это такое, когда альфа и омега из штанов готовы выпрыгнуть при виде друг друга!.. Ну и как, давно вы с ним трахаетесь?! Держу пари, что с первого дня! То-то ты такой невеселый тогда пришел. А кстати, что ж невеселый? Неужели малыша Питера мучила совесть?! И трахаться с шефом хочется, и все-таки немного стыдно было, да? О, дорогой, я так польщен! А ты умный мальчик, я смотрю! Всего месяц работаешь, а живо босса окрутил. Умница, Питер, далеко пойдёшь! А вот это Питер терпеть уже не собирался. Да, он во многом чувствовал себя виноватым, и у Мартина безусловно было право вспылить. Но молча выслушивать обвинения в том, чего никогда не было, да и вряд ли будет, он не собирался. Когда поток красноречивого бешенства, наконец, иссяк, Питер заговорил, отчаянно пытаясь не сорваться на крик, но обида и злость прорывалась в каждом слове: — А ведь я верил, что ты меня любишь и доверяешь! А ты, значит, вот такого обо мне мнения? Ты, оказывается, думаешь, что я шлюха… Спасибо, милый. Не ожидал… Значит, ты считаешь, что я готов лечь под первого встречного альфу ради карьеры?! А к тебе я пришел, наверно, просто потому, что ушел из дома? Да, Марти?! Так что ж ты тогда тратишь на меня время?! Иди и найди себе хорошего и честного парня, а я пойду дальше продаваться на панели! Он с неожиданной даже для себя силой оттолкнул нависавшего над ним Мартина и двинулся к выходу из комнатушки, расталкивая все, что попадалось на его пути. Позади послышались торопливые шаги и резкий вскрик: — Питер!.. Питер, стой!.. Ну куда ты?!.. Питер, ну прости меня! Как будто этих жалких слов было достаточно, чтобы погасить жестокую обиду, что раздувалась внутри подобно мыльному пузырю и злорадно подбрасывала дрова в костёр его бешенства! Питер распахнул дверь и, практически уже перешагнув за порог, обернулся и процедил сквозь зубы: — Я не собираюсь оправдываться, Мартин, но, если тебе так уж интересно, мистер Старк ни разу не прикоснулся ко мне даже пальцем. После чего он отвернулся и вышел, уже не слушая несшиеся вслед крики. Этой ночью он ночевал в дешевенькой гостинице. Написав пару сухих слов Мартину про то, что обоим нужно успокоиться, он умял половину торта с вишневым кремом (что позволял себе крайне редко, но на сей раз обстоятельства, по его мнению, оправдывали сие пиршество), поотмокал в ванне с часик и наконец, обняв пухлую подушку, погрузился в сон. Ещё не зная, что принесёт ему завтрашний день. *** Уилсона, и правда, в этот день не оказалось на месте. Его супруга ночью увезли в роддом с преждевременными схватками, и он попросил у Пеппер незапланированный выходной. Та, разумеется, пошла ему навстречу. Дети — это святое. Обычная истина, имевшая совсем необычные последствия. Ведь только по душевной доброте Пеппер Поттс Питер и оказался на пороге зала переговоров с подносом в руках, на котором торчал стакан тёплой воды для капризного неведомого гостя. Да, Питер, в отличие от Сэма, не имел никакого отношения к долгожданной сделке и потому действительно не знал фамилии тех, с кем босс вел суперважные переговоры. Все, что было дальше, представляло собой один сплошной ужас, который Питер предпочёл бы никогда больше не вспоминать. Вытянувшиеся физиономии его несостоявшихся мужа и свёкра, мерзкие и лживые издевательства Гарри, вспышки недоумения и подозрения в тёмных глазах Тони, и, как апогей этого театра абсурда, ловкая подножка Гарри, которую Питер, увы, заметил слишком поздно. В мгновение ока относительно наладившаяся жизнь покатилась под откос, словно потерявший управление автомобиль, а Питер не успел убраться с его дороги. Стучась в дверь кабинета Тони после того, как Осборны наконец убрались, Питер был в шоке, он был буквально смят и раздавлен. Но главное безумие ситуации было в том, что он не думал, на что они с Мартином теперь будут жить, чем платить за квартиру и учёбу, и даже элементарно — что кушать! Нет, он думал лишь о том, что больше не увидит Тони. Он и сам не осознавал, насколько важным стало ощущение ежедневного присутствия мистера Старка рядом, пусть оно и было иллюзорным. И вот когда Питера в полной мере оглушило откровение, что это последние минуты их не-общения, он, наверно, на минуту сошёл с ума. Ведь ничем иным невозможно объяснить то, что он сделал. То, о чем мечтал с первого взгляда, то, мысли о чем не покидали его весь этот сумасшедший месяц, то, от чего он просыпался весь мокрый по ночам, пытаясь успокоить мечущееся сердце. Запретив себе думать, что, чёрт возьми, он творит, он резко шагнул к Тони, шалея от своей наглости, притянул его к себе и наконец-то, наконец-то, наконец-то прижался к его губам. Если бы ему кто-то еще утром сказал, что он сам поцелует Тони Старка, он бы посоветовал смотреть поменьше порнушки, дабы не страдать от эротических бредней. Но, видимо, кто-то наверху обозначил этот день как «День головокружительных поворотов в судьбе Питера Паркера». Тони, похоже, был ошеломлен натиском, поскольку пару мгновений стоял, никак не реагируя на происходящее. Этого времени хватило, чтобы туман в голове Питера рассеялся. Нахлынул стыд, заставивший отпрянуть, не зная, куда спрятать глаза. Бежать, бежать, бежать… «Питер, придурок, что же ты наделал?» — кричали возмущенные остатки здравомыслия в мозгу. Даже не попрощавшись, он бросился к выходу, мечтая забыть о произошедшем, как о страшном сне. Но ему не удалось выйти. Потому что в следующий миг Тони схватил его за руку, грубо рванул, разворачивая к себе лицом, и Питер даже не успел опомниться, как его дрожащие губы вновь опалило жаром чужого рта. Тони его поцеловал. Тони. Его. Поцеловал. Это была последняя отчетливая мысль, всплывшая в ошеломленном сознании перед тем, как его затопило ни с чем не сравнимое удовольствие. Губы Тони жадно терзали губы Питера, захватывали их в плен и заявляли свои права. Руки блуждали по худощавой спине, сминая и комкая тонкую ткань рубашки. Правая рука сноровисто сбежала вниз и стиснула ягодицы, подхватывая и прижимая дрожащего Питера к крепкому, сильному телу. От соприкосновения Питер чуть не застонал, ведь возбуждение и желание нарастали с каждой секундой с чудовищной силой. Он ощущал, как стоящий член Тони упирается в его бедро, рвется навстречу, и со стыдом понимал, что Тони может сказать про него то же самое. Облако окутавшего Питера запаха свежей хвои было таким плотным, что в него хотелось упасть и раскинуть руки. Господи, как же Питер хотел его! За всю свою, не самую богатую на сексуальные приключения жизнь он даже не знал, что так бывает. Где-то на окраине сознания еще слабо трепетали мысли о том, что нельзя, что он любит Мартина, что не может его предать. Но ему уже было плевать на все это. То, что происходило с ним сейчас, было выше всех этих мелочных домыслов, оно было выше и сильнее всего. Больше Питер не мог бороться. Он хотел Тони, он хотел быть с ним, он хотел, чтобы тот был в нем. И если Тони тоже хочет этого — а он хочет! — значит, так тому и быть. И в конце концов, горячий язык, настойчиво проникший в его рот, уверенно поставил точку в не слишком сильных колебаниях. Питер окончательно забыл, что на свете существует что-то, кроме Тони Старка. Он плавился в этих властных руках, он сдался, он готов был на все для него, потому что никогда ещё ему не было так хорошо. Тони оторвался от его зацелованного рта и пустился исследовать лицо. Его властные и безжалостные губы прошлись по щекам, носу, вискам, всюду, куда удавалось дотянуться, а Питер только и мог, что подставлять ему себя и пытаться не задохнуться от эмоций, накатывавших, словно цунами. Тони вцепился в его волосы, слегка их оттянул, заставляя откинуть голову, и жадно приник к с готовностью подставленной шее. «Следы останутся», — кое-как смог подумать Питер и даже не удивился тому, что его это ни капли не волнует. Да и кто бы переживал из-за каких-то отметин, если в этот самый момент Великий Тони Старк торопливо сдирал с него футболку и расстегивал джинсы?! Все, о чем он мог думать, было «Быстрее, Тони, быстрее, пожалуйста, не могу больше, хочу тебя, хочу, хочу, хочу, быстрее…». Не сдержавшись, он даже прошептал кое-что из этого, за что в следующую же секунду собрался было снова начать стыдиться. Но Старку это, наоборот, понравилось. Он удивленно-одобрительно хмыкнул, резким толчком опрокинул свою безвольную жертву на стоящий рядом стол и тут же навалился сверху. Ощущение довольно тяжелого тела, придавившего Питера к прохладной поверхности, вновь было самым возбуждающим из всего, что ему довелось испытать в жизни. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, находясь полностью во власти альфы, и упивался этими доселе незнакомыми, но такими волшебными эмоциями. Питеру хотелось принадлежать ему, хотелось, чтобы он делал с ним абсолютно все, что ему заблагорассудится, чтобы он его уже трахнул наконец, чёрт возьми! И именно так бы и случилось, если бы… Если бы в следующую секунду горячее безмолвие кабинета, наполненное стонами, судорожными вздохами и шелестом срываемой одежды, не разорвалось шумом распахнувшейся без предупреждения двери. — Тони, ты только представь… — возмущённо заявила Пеппер и тут же осеклась, издав непонятное хмыканье: — О, простите, я видимо не вовремя? В один миг грубо сброшенный с небес на землю Питер едва не застонал от разочарования. Черт, это было так несправедливо! Не сейчас! Нет, он не может сейчас остановиться! Он не хочет! Только не сейчас! Судя по тому, как раздражённо Тони скрипнул зубами, приподнимая голову, он вполне разделял чувства Питера. Но не сказать, что это скрасило для несчастного парня сокрушительный удар по его едва не сбывшимся мечтам. — Пеп, милая, стучаться никогда не учили? Голос Тони, все ещё не вставшего с Питера, был полон такой обманчиво мягкой злобы, что Питер даже позавидовал Пеппер. Он бы на её месте от страха сквозь пол провалился, а она как ни в чем не бывало стоит и улыбается. — Тони, милый, — парировала она, наконец захлопнув дверь и подходя ближе, — заниматься нерабочими делами в нерабочее время не учили тоже? Питеру, как и Тони, было яснее ясного: все накрылось медным тазом. Против лома по имени Пеппер Поттс ещё никем не придумано приёма. — За это вопиющее вмешательство в мою личную жизнь лишу тебя премии, — разочарованно сообщил Тони, наконец поднимаясь и пытаясь привести себя в более или менее приличный вид. — Месячной. Нет, квартальной! Вскочивший следом Питер в этот самый миг почти до слёз жалел о невозможности превратиться в комара и смыться подобру-поздорову, пока внимание не обратилось на него. Кажется, концентрация головокружительных поворотов за один день давно превысила предельно допустимую. Не дожидаясь приглашения, Пеппер прошествовала к столу и уселась, изящно закинув ногу на ногу. — Очень страшная угроза, да. Особенно учитывая, что все документы по заработной плате исполняются только с моего согласия. И это была ваша личная инициатива, мистер Старк! Тони издал страдальческий вздох, показывая, что смиренно принимает своё поражение. — А говорят, что я хозяин этой компании… Видишь, Пит, насколько сильно они заблуждаются! Питер, до этого момента довольно успешно изображавший статую, лишь бы избежать цепкого взгляда мисс Поттс, вздрогнул и мучительно покраснел. — Сэр, — промямлил он, глядя куда угодно, лишь бы не на пристально его изучавшую Пеппер, — если позволите… Я наверно пойду. — Беги, Питер. На сегодня даю тебе выходной, я позвоню позже. Даже несмотря на все ещё заживо сжигающий его стыд, Питер не удержался от того, чтобы вскинуть голову и изумленно впиться взглядом в глаза Тони. Дьявольские, хищные, нереальные глаза, которые откровенно обещали: «Все ещё впереди!». Питер вылетел из кабинета так, словно в его грудь вживили ядерный реактор. Тони Старк его хочет. Тони Старк чуть его не трахнул. И Тони Старк ему позвонит. Боже. А Питер точно проснулся сегодня утром? Или это узкая, продавленная кровать в той гостинице навевает такие прекрасные в своей невозможности сны? Он был настолько не в себе, что, лишь спустившись в фойе, понял, что оставил на рабочем месте папку с конспектами лекций, которые взял у однокурсника. Нежелание возвращаться тут же было подавлено мыслью, что, может быть, Тони уже один, и тогда… Он даже не успел додумать, как все тело вновь пронзило таким желанием, что стало немного не по себе. Он не раз видел, какими ничтожными существами, мечтающими лишь о крепком члене внутри себя, становятся омеги в присутствии нравящегося им альфы, и всегда презирал их, будучи уверен, что выше этого. Но вот — стоило лишь подумать о том, чтобы оказаться с Тони наедине, как руки трясутся, губы пересохли, а в штанах так влажно, что непонятно, как выйти на улицу. К счастью или сожалению, его мечтам пока не суждено было сбыться. Пеппер все ещё была у Тони. Питер заслышал её голос сразу, как только почти вбежал в приёмную. Немного опечаленно пожав плечами и смирившись, что придётся ещё подождать, он уже собрался уходить, как вдруг до его слуха донеслось: -… делать с мальчишкой? Питер замер на месте, обратившись в слух. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и потому обрывки разговора доносились до невольного слушателя. Но стоило говорившему отойти немного подальше, как все стихало, отчего Питер превратился в одно большое ухо, но без особой пользы. И да, он конечно же знал, что подслушивать нехорошо. Но положа руку на сердце — кто бы устоял? И тут вдруг в ответ на вопрос, которого Питер ждал с почти остановившимся сердцем, Тони рассмеялся и сказал что-то невнятное. А потом уже громче добавил: -… не думаешь, что это серьёзно? В приёмной вдруг стало отчаянно не хватать воздуха, или это Питер разучился дышать? Ноги предательски подкосились, и он сам не заметил, как почти упал на стул. — Нахальный малолетний выскочка, решивший, что сможет играть со мной в эти игры. — Каждое слово, произнесенное холодным и жестоким голосом проделывало в сердце Питера рану за раной. — Ему просто необходимо преподать хороший урок. Питер не разобрал, что ответила Пеппер, да уже и не стремился к этому. Он больше вообще не хотел ничего слышать. Но сил не было даже на то, чтобы выбежать из этого проклятого кабинета, и он продолжал сидеть, невпопад подумав, что на электрическом стуле наверно чувствуют себя примерно так же. Тони, видимо, отошёл в дальний угол, и до оцепеневшего, сжавшегося в комочек Питера вновь донеслись лишь обрывистые слова: — … не собираюсь отказываться от удовольствия… получит по заслугам… Паркер… вылетит отсюда в один миг… Эта жестокость наконец помогла скинуть сдавившее плечи непосильной тяжестью наваждение. Питер до боли закусил губу, умоляя себя не разрыдаться прямо сейчас, и как можно тише прокрался к выходу. Да, он — полный идиот, поверивший в то, во что верить было нельзя ни в коем случае. За это он будет винить себя так долго, что и представить невозможно. Но он никогда не позволит вытирать об себя ноги и не даст им сейчас посмотреть на него с брезгливой жалостью. *** На улице, как и всегда под вечер, было шумно, многолюдно и ярко. Огромный город дышал полной грудью в ритме мерцающих фар и светофоров. Огни витрин призывно подмигивали, маня к себе и уверяя, что именно тут каждый найдёт то, что ему нужно. Прохожие болтали о радостях и горестях прошедшего дня, смеялись, махали руками, ругались, толкались, словом, все жили обычной жизнью. Вот только для Питера, медленно бредущего посреди бойкого людского потока и почти его не замечающего, жизнь в один момент перестала быть обычной. И вряд ли вообще отныне могла ею стать. Как теперь делать вид, что всё нормально? Как спокойно сидеть на том же самом стуле и увлеченно печатать проект договора? Как вежливо, с придыханием произносить «Доброе утро, мистер Старк!»? Как смотреть в глаза Мартину?! Ему казалось, что он погружается в вязкое, холодное, липкое болото, откуда уже не вырваться. Как могло выйти, что он, поддавшись таким настоящим, таким неповторимым желаниям, сам себя загнал в ловушку? И поневоле Питер обратился мыслями к тому единственному, что у него оставалось. К Мартину. Сам не зная, что собирается сделать, он вытащил телефон и увидел двенадцать пропущенных звонков от Мартина и пять сообщений. Свежие раны в сердце закровоточили с новой силой. Трясущимися пальцами Питер торопливо пролистал сообщения. " Прости я идиот, прости, люблю тебя, очень люблю, не могу без тебя, прости, вернись, пожалуйста, Питер, дай мне ещё один шанс, очень-очень люблю…». Питер стоял, как столб, на оживленном тротуаре, и ему было наплевать, что на него то и дело натыкались прохожие. Он все смотрел и смотрел на тускло светящийся экран и сам не замечал, что невольно улыбается. Похоже, только Мартину он нужен безоговорочно. Нужен любой, победитель и проигравший, верный и готовый предать, любящий и разлюбивший. И больше не сомневаясь, Питер нажал на вызов. Мартин схватил трубку сразу же, словно не выпускал телефон из рук, что-то быстро затараторил, кажется, вновь умолял простить его. Питер особо не вслушивался, потому что при звуках этого голоса все внутри вдруг защемило от невозможности услышать другой. Он стиснул зубы, молча обругал себя и поклялся, что отныне никогда больше не натворит таких глупостей. Хватит. Его эпопея в «Старк Индастриз» подошла к концу. — Да, Мартин… Нет. Все нормально не переживай… Да, я уже все забыл, подумаешь, наговорил ерунды, со всяким может случиться… Да… Да… И я тебя. Заявление об увольнении оказалось в почте Тони Старка следующим же утром.