***
— Я жду объяснений, Питер! И тебе очень повезло, что их жду я, а не отец. Копаясь в холодильнике и машинально перебирая многочисленные контейнеры с едой, потому что вроде как стоило поужинать, Питер не собирался ничего отвечать матери. Какой смысл? Она сама сейчас всё поймёт, стоит лишь ей подойти немного ближе. — Вместе с совестью ты безвозвратно потерял дар речи, дорогой? Количество терпкого яда, которым пропиталось каждое слово, больше приличествовало какой-нибудь изголодавшейся африканской гадюке, но Питер не мог ее в этом упрекнуть. Он всё понимал — он самым подлым образом поставил отца в совершенно идиотское положение. Тот, конечно же, сообщил почтенным партнерам, что его сын и будущий владелец компании всей душой жаждет с ними увидеться и изо всех сил спешит на встречу. А потом, когда Питера все не было и не было, он скорее всего еще и пытался тянуть время, придумывал отговорки. И всё это лишь для того, чтобы гости окончательно убедились, что наследник «Паркер Индастриз» совершенно наглым образом забил на важнейшее собрание. Питер не хотел даже представлять, как отец в итоге разрулил эту отвратительную ситуацию. А еще больше он не хотел врать самому себе, что искренне раскаивается. Ведь если бы ему дали второй, третий, сотый шанс на то, чтобы все исправить, то он ничего исправлять бы не стал. — Я сжалюсь и не буду передавать все эпитеты, которыми тебя наделил отец, когда обрывал телефоны в поисках. Думаю, у тебя хватит воображения, чтобы представить это самому. И это я еще молчу, как взволновался Мартин, которому на том собрании пришлось отдуваться за вас двоих. Но не жди, что моя жалость спасет тебя от объяснений! И в конце концов, повернись уже ко мне лицом! Что ж, тянуть дальше, лишь немного отсрочивая неизбежный крах, было глупо. Не то чтобы Питер очень-то этого и хотел. Он аккуратно поставил контейнер с каким-то салатом обратно на полку, тщательно закрыл холодильник, придерживая дверь, и так же неторопливо обернулся. Эффект был мгновенным и именно таким, какого он ожидал. Мэри, похоже, вмиг забыла все упреки, что готовилась обрушить на голову непутевого сына, потрясенно охнула и застыла на месте, привалившись боком к столу. Питер с внезапной злой веселостью откинул голову назад, давая ей рассмотреть себя во всей красе и прекрасно понимая, что сейчас творится в ее разуме. Он сам, увидев свое отражение в зеркале, на миг остолбенел. Пошлые засосы красноречиво украшали всю шею, яркие пятна на щеках никак не хотели исчезать, распухшие губы саднило так, что очень хотелось зажать их ладонью. У нее не было ни единого шанса не понять, чем занимался Питер пару часов назад. — Что это? — очень тихо произнесла она, медленно отлепляясь от стола и как-то испуганно двинувшись к нему. — Пит, что это?! Ты… да как ты мог?! Он ничего не говорил, зная, что все самое страшное еще впереди. Что меньше, чем через секунду она подойдет к нему достаточно, чтобы уловить тот самый… Мэри вдруг замерла на месте, словно налетев на невидимую, но неодолимую преграду. Ее тонкие ноздри так затрепетали, а в глаза плеснуло таким изумлением, что дальше можно было ничего уже не говорить. Разумеется, она не могла не узнать этот запах альфы, в остатки которого Питер сиротливо кутался, словно в спасение от всего зла в этом мире. — Боже… — несчастно выдохнула она и прижала руки к запылавшим щекам. — Питер… Опять… ?! Старк?! Питер стиснул зубы, чувствуя, как внутри начинает зарождаться маленький злобный смерч. Больше всего на свете он не хотел выяснения отношений, но и помыкать собой, покорно выслушивать упреки он тоже не позволит. Как же он устал от этого, как же его вымотала гребаная необходимость вести себя пра-виль-но!!! В его голове мигом вспыхнула куча возражений и ответных язвительных ответов на все будущие обвинения, которые он отлично мог себе представить. Он почти наяву видел, как душа обрастает несокрушимой броней, готовой отразить любой удар. Но ничто из его арсенала так и не пригодилось. Потому что Мэри вдруг шагнула к нему вплотную, крепко прижала его к себе и тихо прошептала: — Маленький мой… И этого Питеру хватило, чтобы вмиг рухнула вся его ненадежная защита, а слезы, копившиеся весь день (неделю? месяц?), потекли по щекам. Он вцепился в мать обеими руками, словно в последнюю надежду, и заплакал, мучительно всхлипывая, как обиженный ребенок.***
Говорят, ощущение дежавю краткосрочно и мимолетно, но данное конкретное дежавю было каким-то нетипичным: оно всё длилось и длилось. Вот точно так же, после того злосчастного приема, мать сидела с ним рядом, утешала и гладила по волосам, когда он, так же давясь слезами и шмыгая носом, рассказывал ей о знакомстве с Тони. Тогда она мягко посоветовала ему все забыть, и он согласился с ней. Как выяснилось, согласился лишь для того, чтобы при первой же возможности радостно наплевать на все разговоры и почти бегом броситься в объятия того, кого надо было избегать любыми путями. — Я не знаю, мам… Это словно наваждение какое-то! Я же был твердо уверен, что все прошло, что для меня это ничего не значит, даже когда узнал, что он будет читать лекцию, даже тогда верил, хотя ноги и затряслись. А как только увидел… Все, словно весь мир исчез, только он один остался. — Ох, милый… — Она снова погладила его по руке и печально поджала губы. — Мне сейчас по идее полагается задать тебе хорошую трепку, а у меня язык просто не поворачивается. Это кошмар какой-то… Господи, кто бы мог подумать, что вот так все выйдет: мой сын, мой милый послушный Питер — и Тони Старк! — Мааам, — страдальчески протянул Питер, который бы определенно не вынес еще одной лекции на тему ужасности Старка, — ну не надо, пожалуйста… Захваченная своими мыслями, она не обратила на его унылую мольбу никакого внимания. — И ты говоришь, что он сделал тебе предложение? Питер молча кивнул, сверля взглядом пустой стол и комкая стащенную из вазы салфетку. То ли от голода, то ли от этого невыносимого разговора отчаянно мутило. — Настоящее, действительное предложение? Ты уверен, что это была не шутка? — Да не знаю я! — вспыхнул он. — Вроде как да, а вроде как и выдавил нехотя. Короче, не знаю, да и какая вообще разница. Я же не собираюсь его принимать, даже если бы оно было супер-пупер-настоящим. — Точно не собираешься? — пытливо уточнила она, прищурившись и даже перестав нервно переплетать пальцы. Питер едва не поперхнулся от неожиданности и подозрительно уставился на нее, ожидая увидеть в обычно таких теплых глазах укор и насмешку. Но его встретили лишь вопрос и напряженное любопытство. — Мам, ты чего? Я… люблю Мартина, и он меня. Мы поженимся через три недели, не забыла? Она так скептически фыркнула, откинувшись на спинку стула, что он не мог не смутиться, осознавая, насколько беспомощно и едва ли не издевательски прозвучал его ответ. — Да, я заметила, как сильно и искренне ты любишь Мартина. Кстати, когда вечером будешь объяснять ему, где ты шлялся, возьми мой тональник, замажешь следы своей горячей и пылкой любви к нему. Питер очень старался не покраснеть, но сам понимал, что это бесполезно. Предательский румянец расползался стремительно, как пожар, оставляя за собой выжженное поле. — Не надо, — тихо попросил он, пряча глаза. Он не был уверен, что мать смилуется над ним — порой она умела быть очень жесткой и бескомпромиссной, — но вопреки ожиданиям она действительно остановилась. — Питер, — наконец вновь заговорила она после небольшой паузы, — подумай, чего ты хочешь от этой жизни. Тебе уже не пять лет, я не могу насильно сделать тебя счастливым. Тем более я не могу заставить тебя действовать так, как мне кажется правильным. И рада бы, но не могу, сынок. Это придется делать тебе самому. — Мама, — он резко вскинул голову, отчаянно злясь непонятно на кого, — о чем ты вообще?! Я сам знаю как правильно! Мы с… с Тони все решили. Все, что произошло, не имеет никакого значения. Это просто временное помешательство, от которого я уже почти излечился. Никто ни о чем не узнает, и мы с Мартином поженимся, как и собирались. Отец будет счастлив, Мартин ему очень понравился. Все отлично, правда? — А ты? Ты будешь счастлив, Питер? — Я?.. И я, конечно, тоже. Да, обязательно! Он говорил это очень твердо и настойчиво. Прекрасно зная, что ни один из них в это не верит.***
— Слушай, Пит, до меня дошли слухи, что Дик Смолл продает свою виллу. Ну, ту самую, что на побережье Майами. Говорят, она просто шикарна, Марго Дженкинс просто таяла от восторга, описывая ее красоты. Может, расщедриться и купить ее вам в качестве подарка на свадьбу? — Зачем, пап?! — не на шутку возмутился Питер. — Ты же и так уже купил подарок! Не знаю, что именно, но мама всегда делает хитрые глаза, когда я ее спрашиваю об этом. И потом, я же представляю, сколько это великолепие стоит и как напыщенно выглядит. Нафига оно нам? — Ладно, посмотрим, скряга, — насмешливо фыркнул Ричард и вновь углубился в чтение газеты. Питер лишь покачал головой и еле удержался от желания изобразить ставший уже привычным фейспалм. Чем ближе был день свадьбы, тем более сильное желание швыряться деньгами овладевало отцом. Конечно, в тот день, когда Питер так эпично его подвел, Ричард был в бешенстве. Он орал на стоящего перед ним навытяжку Питера так, что все в доме попрятались по углам. Питеру отчаянно хотелось сделать то же самое, но он заставлял себя держаться прямо и молча глотать все упреки, которые он полностью заслужил. В конце концов, не то утомившись, не то слегка смилостивившись над виноватым видом Питера, отец просто отправил его прочь резким кивком головы. И постепенно мало-помалу оттаял по отношению к проштрафившемуся отпрыску. А по мере приближения свадьбы так и вовсе подобрел и снова воспылал горячей любовью. Вообще мир Питера словно слетел с привычной оси и закрутился на новой, под названием: «свадьба Питера и Мартина». Все вокруг целыми днями только и говорили о церемонии, празднестве, свадебном путешествии, костюмах, нарядах, подарках, детях. Все вокруг волновались, готовились, ждали, радовались. Все вокруг были искренне рады и считали оставшиеся дни. А Питер… Питер делал все, чтобы их не разочаровать.***
— Пока, милый, не скучай. Уже привычным движением Мартин наклонился к корпящему над конспектом лекции Питеру и чмокнул его в щеку, уходя на работу. Он наконец уволился из «Старк Индастриз» и принял предложение будущего тестя занять в компании Паркеров место руководителя отдела, хотя все понимали, что это ненадолго. Он сам со смехом рассказывал, как сотрудники, думая, что шефа нет в кабинете, делали ставки, как скоро новоиспеченный зять владельца компании уйдет на повышение. Питер заученно улыбнулся, но как только за женихом закрылась дверь, улыбка, словно плохонькая маска, сползла с его лица. Он обмяк на своем стуле, тяжело облокотился о стол и спрятал лицо в ладонях. Свадьба должна была состояться через четыре дня. Питер неимоверно устал отвечать на вопросы: «Ты очень рад?» (конечно, а как же иначе!), «Наверняка ты уже ждешь не дождешься Этого Дня?» (ну разумеется!), «А куда вы поедете в путешествие?» (пока не знаю, это сюрприз родителей), «Питер, котик, а сколько малышей вы заведете?» (оу… как получится!) и так далее и так далее и так далее. О, он отменно научился держать лицо! Никто не смог бы упрекнуть его в неискренности или фальши, но лишь он знал, чего ему это стоило. И порой, вот как сейчас, маска, казалось, намертво прилипшая к лицу, давала сбой, требовала перезагрузки. Всего несколько минут побыть самим собой — уставшим, осунувшимся, потускневшим Питером Паркером, а не счастливо щебечущим в преддверии свадьбы женихом — омегой. — Рассказывай. В тишине вроде как пустой комнаты этот короткий приказ прозвучал так грозно, словно со всей дури ударили в колокол. Вздрогнув всем телом, Питер едва не подскочил на стуле и заозирался вокруг. Пристально глядящая на него Мэри обнаружилась в кресле, скрытом большой пальмой в резном вазоне. Интересно, и давно она там за ним наблюдает? — Черт, мам, кто так делает вообще?! — недовольно проворчал он, сердито насупившись. — Меня аж передернуло всего. Она ожидаемо проигнорировала его протесты и настойчиво повторила, выделяя голосом каждое слово: — Рассказывай, Пит. — Что рассказывать? Он очень постарался изобразить искреннее недоумение, при этом прекрасно понимая, что еще ни разу ему не удалось одурачить мать по-крупному и что нет никаких предпосылок к тому, что это случится именно сегодня. — Перестань делать дурака и из себя, и из меня. Сухие слова звучали непривычно жестко и даже больно, но никакого удивления это почему-то не вызывало. Не потому ли, что он подсознательно знал, что этого разговора не избежать? — Питер. Ты же понимаешь, что всё, чего хотим мы с отцом, — это чтобы ты был счастлив? Питер неопределенно хмыкнул и махнул рукой. При желании это можно было счесть за согласие. Меньше всего ему сейчас был нужен этот разговор, от которого он заранее не ждал ничего хорошего. — И ты сейчас, вот в это самое время, по идее должен быть очень счастлив, — она неумолимо продолжала гнуть свою линию. — Мам, чего ты от меня в конце концов хочешь, черт возьми?! Выпалив это, он сам едва не разинул рот от того, как грубо и не свойственно ему это прозвучало. И в то же время он все понимал: напряжение, что клубилось внутри уже так долго, скручивалось в прочные узлы, сейчас неудержимо рвалось на волю. — Хм… — она поднялась, быстро пересекла комнату и опустилась на диван рядом со столом Питера, даже не заметив, что села прямо на папку с чертежами. Он раздраженно выключил компьютер, так ударив по мышке, что она затрещала, и крутанулся на кресле, всем телом развернувшись к ней. — Ну?! — Может быть, я хочу как раз того, чтобы мой единственный сын накануне свадьбы не был в таком раздрае, что срывался на меня без всякого повода? И чтобы он в конце концов не выглядел так, словно ему через четыре дня на кладбище, а не в церковь! Питер невольно прикрыл глаза и сосчитал до десяти. Почему они все не могут просто оставить его в покое?! Он, что, так много просит?! — Мам. Все нормально, правда. Я просто устал, понимаешь? И да, я нервничаю. А кто бы нет? Мэри так досадливо поморщилась, что Питера словно кольнуло иголкой холодного и брезгливого стыда. — Я не требую от тебя исповеди. Я всего лишь надеюсь, что хотя бы с собой честен, а, Питер? Ты же совершенно не хочешь этой свадьбы! И Мартина ты не любишь. Так какого же черта ты творишь?! Ее голос взвился до таких высоких нот, что Питер замер, ошеломленно на нее взирая. — Ты же любишь этого чертового Старка, Питер, будь он проклят! Так зачем ты хочешь сломать жизнь и себе, и Мартину? А вот теперь ее бессильная ярость перекинулась на него, вцепляясь острыми клыками и отгрызая куски плоти. — Старка?! — прошипел он сквозь зубы, безуспешно пытаясь хоть как-то обуздать горячее облако, поднимавшееся изнутри. — Того самого Старка, который радостно трахался со всем городом после того, как был со мной?! Того самого, который ни слова не сказал при нашей последней встрече и даже не попытался меня удержать?! — А ты бы этого хотел?! — резко вскинулась она. — Да! Да, блять, я хотел бы!!! Но он ни слова не произнес, мам! А я так ждал, что он скажет: «Питер, останься»! И я бы остался! Я бы послал все к чертям и остался с ним! Но ему это не нужно. А значит, и мне ничего от него не нужно! Ничего! Я вот-вот выйду замуж и буду для Мартина самым лучшим мужем, понятно?! И давай уже закончим этот разговор, я тебя очень прошу… От того момента, когда начнется настоящая истерика, отделяли считанные секунды. Его так трясло, что зубы вот-вот должны были застучать истошным стуком. Чтобы хоть как-то успокоиться, он схватился за край стола и так его сжал, что непроизвольно застонал от резкой боли. Мэри смотрела на него, не мигая, так долго, что он был готов заорать на нее, чтобы она убиралась. Похоже, его глаза затянуло полным безумием, так что она тяжело выдохнула и встала с дивана. Примирилась с поражением? — Я не могу принять решение за тебя, Питти, — сухо процедила она. — Только надеюсь, ты понимаешь, что все это давно не игрушки, и что тебе потом жить с этим решением. — Господи, мама, хватит уже нотаций! — почти взмолился Питер и еле удержался от того, чтобы обхватить руками голову. Она специально издевается?! — Как скажешь, милый, до тебя, видимо, не достучаться. Грузно вдавливая каблуки в пол, она медленно направилась к двери, но на пороге обернулась, задумчиво глядя на него. — Вот только скажу еще одно. Ты, по-моему, не обратил на это внимания, а стоило бы. Важно не то, что Тони Старк сделал тебе предложение. Погоди, не перебивай! — Она предупреждающе подняла руку. — Важно совсем другое. Как раз то, что он, не возразив ни слова, согласился с твоим решением. На миг позабыв о накатывающейся истерике, Питер изумлённо уставился на нее. О чем она вообще? — Что?! Ты вот мне сейчас пытаешься доказать, что то, что Тони не стал меня удерживать, это круто?! Да ему плевать на меня, и он это ясно дал понять! — О боже, — Мэри тяжело выдохнула, но по ее губам скользнула тень вымученной улыбки, — какой же ты еще маленький, Питер… — Мама! — Не спорь, милый. — Она захлопнула дверь, которую успела открыть, вернулась назад, наклонилась к нему и взяла его за руку. — Пит, дорогой, конечно, в твоем возрасте больше ценятся шумные страсти, громкое выяснение отношений, эмоции на разрыв, правда? Вот только в жизни все немного не так, милый. Иногда надо посмотреть глубже, чтобы разглядеть, что там внутри, под слоем мишуры. — И ты, конечно же, видишь! Он, правда, не хотел усмехаться так желчно, но как было удержаться? — Конечно, — ничуть не смутилась она. — Я же не зря сказала про самое важное, что случилось тем днем. Знаешь, когда альфа может вот так легко отпустить явно симпатичную ему омегу? Или когда она ему на самом деле не сильно-то нужна, или же когда наоборот слишком дорога. Настолько, что он готов даже поступиться своими инстинктами и желаниями. Ты только подумай, милый, включи уже мозги! Ты ему совершенно точно нравишься, иначе бы он не позвал тебя замуж. Кстати, я думаю, что это ему тоже непросто далось. Я вообще не слыхала ни разу, что Старк кому-то предлагал брак. А тебе предложил! И уже это говорит о твоем месте в его жизни. Но потом отпустил тебя, ты понимаешь, отпустил! Добровольно отказался от борьбы и ушел в сторону. А знаешь почему? Питер уже ничего не знал. Реальность, до этого бывшая простой и понятной, исказилась и пошла трещинами, а Питер отчаянно терял почву под ногами. — Потому что посчитал, что тебе так будет лучше и что ты именно этого хочешь! Ты вообще понимаешь, что произошло?! Альфа, хищник, охотник отказался от своей добычи, посчитав, что добыче он не нужен! Это на самом деле такая редкость, Питер, что я до сих пор не вполне укладываю это в своей голове, но и не могу отрицать очевидное… Милый, Тони Старк — это по-прежнему ужасный вариант для будущего. Может быть, один из наихудших. Но он почему-то тебе нужен, а ты нужен ему. Подумай об этом, пока еще не поздно. Хорошо? Она легко — легко прикоснулась губами к его лбу и неслышно вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Наверно, с момента ее ухода прошло много времени, в комнате уже начинали сгущаться пока еще невесомые сумерки, а Питер все так же сидел и невидящим взглядом смотрел на дверь.