От грозы до сизого дыма

США мог с точностью сказать, что русские — удивительные существа. Совершенно другие, непохожие на западных соседей. Хотя, признаться честно, климат у них был такой, что хоть волком вой. Но несмотря на сей недостаток, ещё будучи колонией, американец загорелся идеей познакомиться с этим необычным народом. Российская Империя оказался невероятным. Америка проникся к нему крепкой симпатией и интересом. Русский обладал сумасшедшей харизмой, владел манерами светского общества в совершенстве. Он был невероятно умным и столь же приятным в общении. Соединённым Штатам казалось, что он готов вечно слушать вкрадчивый глухой голос, вещающий о чём-то высоком, но США это благополучно забывал, засматриваясь на острые аристократичные черты лица. Не раз он гостил у империи, посещал балы, на которые был так любезно приглашён. С наследниками друга знаком тоже был. Со старшей Варварой; её огромные печальные глаза, словно два голубых омута, вводили в какую-то тоску и сон. Девушка излучала некую печаль и холод. Её младший брат Александр был совсем другим. Чистые грозовые, как у отца, глаза его сверкали воинственной искрой, однако сам юноша был сдержан и даже несколько закрыт. Америка действительно не ожидал, что эти двое восстанут против собственного отца так скоро. Да ещё и так предательски напав со спины, пока государство вёл военные действия на фронте. Хотя Штаты сам, конечно, вышел против родителя не в самое удобное для второго время, но как там говорится?.. Ах да, победителей не судят. В любом случае, новости о революциях в стране русского были весьма неожиданными. Однако, если поразмыслить, с новым императором сиё было не мудрено. Николай Второй правил весьма… смутно. Поэтому, когда табличка «Russian Empire» сменилась на «Russian Republic» американец насторожился. Российская Республика сидела на саммите немногословной холодной статуей, но выступления её были красноречивы и ярки. США удалось поймать её у лестницы в последний момент, схватить тонкое запястье, внимательно глядя в глаза. Он спросил про Российскую Империю с замиранием сердца, с наивным огоньком надежды в душе, который погас, когда девушка отвела потухший взор, попыталась вырвать руку из хватки и угрюмо промолчала. — Я жду ответа, — проговорил он с нажимом. — Вас это касаться не должно, — сквозь ледяной порыв сквозила нервная дрожь. — Он мой друг! — воскликнул мужчина беспомощно. — Был Вашим другом, — эти слова сжали горло липким комом. Всё как-то смешалось, и уже не вспомнилось, что произошло потом. И осознание, что Российская Империя мёртв, разгоняло горький туман по мыслям, скручивалось тоской в груди. Кто его убил? Родные дети? Скрытная печальная дочь или дерзкий холодный сын? А разве это имеет значение? Ладно, на предыдущий саммит американец честно не пошёл, героически погибнув под гнётом дел. К тому же видеть печальный тусклый взгляд не хотелось от слова «совсем». Но если бы государство не был так занят собственными делами, то узнал бы, что русская тогда не пришла тоже, но по более трагичным причинам. Настойчивый звонок телефона оторвал от мыслей, и Америка, прошипев нелестные эпитеты в сторону звонившей личности, снял трубку, с раздражением наматывая провод на палец (дурацкая привычка, от которой он так и не отучился): — Слушаю. — Америка. Прохладный и глухой голос отца США узнал бы из миллионов, поэтому мысленно довесил к предыдущим эпитетам ещё с десяток. Отношения их никак нельзя было назвать «отцовско-сыновскими», находясь в одном помещении, страны умудрялись едва ли не задыхаться от напряжения, сквозившего между ними. Собственно, американец осуждал детей Российской Империи, хотя сам далеко не продвинулся и вполне себе это осознавал, но делать что-нибудь решительное нужным не считал. — Да? — сдавленно выдохнул держава. — Надеюсь, ты помнишь, что послезавтра саммит? — медленно произнёс голос. — Да-да, помню. Это всё? У меня ещё много дел, — протараторил мужчина, откладывая документы и протягивая руку к чашке с кофе, стоящей на подоконнике. — Нет, я хотел сказать, чтобы ты не смел отлынивать от него, как от прошлого, потому что в этот раз у нас новый и важный участник, — Соединённым Штатам послышалось рычание, скользившее между словами. — Да ну? Какая-нибудь восточная страна-карлик с примитивной жизнью? — насмешливо протянул он, поднося напиток к губам и делая неспешный глоток. — Новый русский. Кофе полетел обратно, но уже на пол и на пиджак, поэтому ответом на столь необычную новость британец получил только удивлённое: — Пфстф?! — Совершенно верно, дорогой сынок. Поэтому, будь добр, я понимаю, работа и лень, но всё же почти нас присутствием в этот раз. Прежде, чем Америка успел что-то съязвить на «дорогого сынка», последовали деловые короткие гудки. Мужчина выругался сквозь зубы, в тщетной попытке оттереть пятна так неаккуратно выплюнутого напитка. Хорошо ещё, что не на бумаги. *** Наверное, не стоило приходить за час до начала саммита. Во всяком случае, так считал Америка, который уже минут двадцать рисовал в блокноте какие-то примитивные наброски и несвязанные ситуации. Рисование не было его коньком, поэтому понять, человек на листке или лошадь, было не очень просто, но американца это особо не беспокоило. — Хэй, Америка! — справа стоящий стул скрипнул и отодвинулся. Канада смотрел на брата открыто, с насмешливыми изумрудными искорками. США вернул ему искреннюю улыбку, обрадовавшись, что теперь не придётся скучать одному. — Привет, Канада. Как ты? — Да всё хорошо, развиваюсь потихоньку. А ты? — Хорошо, экономика несказанно радует и растёт, — и чуть подумав, добавил. — Ты слышал о новом русском? — Да, до меня дошли новости о перемене власти в России. — Что думаешь об этом? — Что русские весьма странный народ. Им пока не надоест всё окончательно, они ничего делать не будут. А как начнут, так беги и спасайся, пока можешь. Очень непредсказуемые, — канадец покачал головой, доставая из портфеля документы. — Думаешь, им надоело? — приподнял бровь Штаты, взглянув на мужчину, но тут же поправился. — Я имею в виду, что дети Российской Империи не выглядели недовольными своим отцом. — Это всего лишь банкеты и балы, брат. Дети могли выглядеть самыми послушными ангелами, но в уме у них в этот момент мог разрождаться ад. — Да, ты прав. Я не обращал на это внимания. — Конечно, ты ведь был так занят их отцом, — ехидно протянул мужчина. — Эй, я много раз говорил тебе, что отношусь к Российской Империи не больше, чем к другу, — недовольно отозвался капиталист. — Это Франция крутил с ним романы. Взгляд американца вдруг зацепился за табличку через два места. Теперь там красовалась дерзко и чётко гравированная надпись «USSR». Так-так, значит название у их нового коллеги будет весьма внушительным. Этой мыслью и поспешил поделиться мужчина с братом и получил совет заняться чем-нибудь более полезным, чем пустыми размышлениями над именем русского. Вот на левую сторону огромного круглого стола торопливо сел Веймарская Республика, пряча нервный взгляд. Движения немца были рваными и колкими, будто тот сначала поспешил что-то сделать, потом резко передумал, а затем снова продолжил, но уже боязливее. Рядом с ним тихо и плавно опустился Австрия, устало кивая сидящему по соседству Венгрии. Только недавно они вышли из весьма неудачного союза, поэтому старались друг друга избегать. Японская Империя села рядом с робко сжавшимся Китаем, бросив на него плотоядный взгляд. Недалеко от них расположились Турция, Испания и Греция. Напротив восседали скандинавы, соседствующие с приветливыми прибалтами, появившимся относительно недавно, как раз после революций в Российской Империи. И многие другие державы уже заняли места. До начала собрания оставалось ещё минут десять-двенадцать, не хватало ещё пары стран, в том числе и главного гвоздя программы. Свербящее чувство в груди стало невыносимым, Америке уже хотелось выскочить за дверь навстречу этому проклятому русскому, лишь бы перестать томиться в ожидании. Развлекая себя беседой с Канадой, он всё же смог утихомирить расшалившийся рассудок, но стоило двери открыться в очередной раз, настала оглушительная тишина, в который прозвучал бархатный с едва уловимыми хриплыми нотками голос: — Добрый день. Этот почти неуловимый порыкивающий акцент США узнал сразу и впился глазами в вошедшего русского. Америка мог сказать, что на вид ему было лет двадцать с хвостиком. Уже не юноша, но ещё и не мужчина. Сердце жалобно заныло. Схожесть с Российской Империей была слишком ощутимой. Пусть не каштановые, но русые кудри лежали, на удивление, опрятно. Острые черты лица цепляли взгляд, а сине-серые, словно грозовая синева, ясные глаза сверкали дерзкой искрой. Пиджак подчёркивал поджарую фигуру, и был шит будто специально для него. — СССР, рад видеть Вас! — приветливо улыбнулся Великобритания, подходя к славянину. США мысленно покрутил на языке имя новоиспечённой страны. Звучало плавно и даже несколько журчаще, но вместе с этим твёрдо и решительно. Да, пожалуй, это название весьма неплохое, но всё равно не сравнится с величественным «Российская Империя». Собрание началось, как обычно. Соединённые Штаты почти не сводил цепкого взгляда с Советского Союза, отмечая про себя плавные движения, которые он перенял от отца, смешанные с некоторой угловатостью, что делало русского похожим на паука. Своя очередь подошла довольно быстро, поэтому Штаты не преминул воспользоваться случаем и, окончив официальную часть выступления, вдруг заговорил, внимательно наблюдая за СССР: — Уважаемый СССР, могу ли я поинтересоваться, по какой причине Российская Республика покинула свой пост? — в наступившей тишине послышался недовольный выдох отца. — Конечно, можете, — спокойно кивнул собеседник, но в глазах его тут же заиграли чертята, — но это не значит, что я Вам отвечу. Но если вы так беспокоитесь, — язвительный тон вызвал приступ негодования, но показывать это Америка не собирался. — Российская Республика передала мне свой пост, будучи не в силах продвигать свою политику дальше. Как младший брат, я не мог не помочь ей с этой ношей. Врал. Он нагло врал, Америка это чувствовал, а посему недобро сощурил глаза, но всё же вернул вежливую, прошитую насквозь холодом, улыбку: — Благодарю за ответ. С Российской Республикой случилось что-то трагичное. Наверняка, её постигла такая же участь, как и их с СССР отца. «Значит, не побрезговал испачкать руки в крови отца и сестры, — ядовито подумал Штаты. — Как мило. Шакал ещё не обнажил клыки.» Русский ему не нравился, и у США проснулось стойкое желание изучить его и понять, что же всё-таки случилось с Российской Империей и Российской Республикой на самом деле. Неужели этот юный выскочка действительно хладнокровно расправился со своей семьёй ради власти, как и подозревал США? Или они их просто отодвинули от власти, и у американца всё же есть шанс увидеть близкого друга? Это озерцо явно имело двойное дно, которое лучше не пытаться изучать, но Америка всегда был уверен в своих силах и в простоте загадок, за которые он брался.