***
Диаваль смотрел на свое отражение в водной глади и нервно поправлял и так идеальные черные волосы. В кармане черного камзола лежало приглашение на бал в белом конверте. Скоро нужно было отправляться к людям в человеческом обличии, чего он никогда не делал. — Чего ты так волнуешься? Неужели принцесса такой внеземной красоты? — усмехнулась Малефисента, смотря на метания слуги. — Да. То есть нет! Ну, то есть и да, и нет… — выпалил мужчина и покраснел, тяжело выдыхая, — Да, она красивая, но это ничего не значит. Она ребенок, ей всего лишь пятнадцать исполнилось. — Но в пятнадцать лет уже выходят замуж, — вставила Аврора, тоже смотря на эту сцену, — Мне тетушки рассказывали. Возможно, на этот бал приедут разные принцы, чтобы просить ее руки. По твоим словам, она очень красивая девушка с хорошим умом и навыками. — Аврора права, — сказала женщина, мысленно разрываясь. Она очень сильно хотела прийти на День Рождение дочери, увидеть ее, обнять, поцеловать, подарить подарок, потанцевать, поговорить. Но также она не хотела отпускать туда Диаваля. Вдруг у них любовь? Девочка еще юна, а Диаваль взрослый мужчина. Он ворон, в конце концов! Но с другой стороны он верный, заботливый, преданный, забавный, мудрый. Он идеальный кандидат на роль мужа Милантэ. С ним ей ничего не угрожает. Но Диаваль нравится и Малефисенте. Они ровесники. А еще ей нравится Аврора. Она такая светлая, теплая, радостная и воздушная. И вот как ей оставаться целой?! Она не знает, чем живет ее дочь. Знает, что та хороша в учебе и фехтовании, знает, что отказала заморскому принцу. Но она не знает мелких деталей, которые хотела бы знать любая мать. Фейри не знает, что любит Милантэ, чем увлекается, что читает, во что одевается, тепло ли ей, хорошо ли кормят. Дружит ли она с кем-то кроме Диаваля? Был ли парень? Есть ли проблемы? — Госпожа? — позвал ворон, заметив, что та глубоко задумалась. — Что ты подаришь Ее Высочеству? — внезапно спросила та, специально так назвав дочь. Уважение должно же быть к человеку, которого она «не знает». — Думаю, редкий цветок подойдет, — пожал плечами мужчина. Он никогда ничего не дарил, поэтому и не знает, что делать. — Подари Ее Высочеству это кольцо, — сказала Малефисента, протянув то самое изумрудное черное кольцо. — Но крестная… — хотела было возразить Аврора, но та перебила ее. — Нет, Аврора. Я чувствую, знаю, что оно должно быть у принцессы. Пора этому кольцу найти свою хозяйку. — Спасибо, госпожа, — поблагодарил Диаваль, забирая кольцо, — Я преподнесу его в красивой коробочке. — Не потеряй только, — махнула рукой женщина, — Тебе пора. — Да. Мужчина запрыгнул на черного коня, приведенного Авророй и, попрощавшись, направился к королевству. Нужно было найти красивую и необычную коробочку, а лучше использовать красивый цветок. Девушка знает, что ее друг не простое существо, а значит будет рада видеть редкий цветок. Вот только какой? И где его взять? Хотя по дороге цветы попадались. Он еще не выехал из Топких Болот, поэтому выбрать можно было. Только какой? Какой-нибудь темный, но не мрачный. На глаза попался фиолетовый цветок с четырьмя большими лепестками, на конце которых была небольшая завивка. Лепестки мерцали фиолетовыми бликами и узорами, а в сердцевинке были небольшие зернышки голубого цвета, которые тоже светились. Сам цветок находился на сочных зеленых листьях. «Идеально», — подумал ворон и слез с коня, подходя к цветку. Аккуратно сорвав его, он положил на голубую сердцевинку кольцо и закрыл лепестки куполом, завязав их сверху очень тоненькой травиночкой. Цветок был большим и умещался в двух ладонях. Гордый своим идеальным подарком Диаваль забрался на коня и поспешил к замку. Его пропустили по приглашению, желая приятного вечера. Уже в замке дворецкий встречал гостей, провожая их в главный зал, где все собрались. Диаваль хоть и не пришел первым, но и не последним. Он разговаривал с дамами, которые, распушив веера, строили глазки и с мужчинами, которые в основном обсуждали политику. Было человек двадцать, не больше. Пришли не все с парами, поэтому ворон ничем не отличался. Принцесса должна была подойди, а пока гости складывали дары на специальный дубовый стол. Но Диаваль не спешил ставить туда и свой подарок. Он хотел лично вручить его Милантэ, увидеть восторг на ее лице. Да и замнут этот нежный цветок другие подарки. Да и девушке будет приятно получить подарок из рук в руки. Послышалась музыка из-за ширм, и дворецкий представил принцессу, после чего та спустилась к гостям при сопровождении отца. Все смотрели на нее с открытыми ртами, а потом дамы хмыкнули. Конечно, ведь каждая считала свой наряд самым лучшим. Стефан поприветствовал гостей, Милантэ также поприветствовала гостей, а потом начался танец отца и дочери, открывающий бал. Они легко танцевали под музыку, а люди завороженно смотрели на девушку. Ее платье было элегантно и красиво, крылья, словно черный плащ непобедимого война, а рога, словно самая дорогая корона в мире. Диаваль смотрел на танец и сжимал пальцами зеленые листья. Милантэ была прекрасна, его подарок тоже. Он невероятно хорош, но мужчина в это не верит. Хоть кольцо и дала госпожа, но вдруг оно не понравится имениннице? А вдруг цветок не тот? Уйдя в раздумья, ворон даже не заметил, как танец закончился. Попрощавшись с гостями, Стефан поспешил удалиться, оставляя свою дочь одну. Та глазами начала выискивать Диаваля, вежливо отпихиваясь от гостей. В итоге, найдя его в смятении и задумчивости, она подошла к нему и дотронулась до мощного плеча, сжав немного пальцы. — Диаваль, все хорошо? — спросила девушка. — Да, просто задумался, — тряхнул головой тот и протянул подарок, — Это тебе, открой его прямо сейчас. Милантэ только в этот момент заметила прекрасный фиолетовый цветок с бликами. Он не был похож ни на кувшинку, ни на розу. Что это за странное растение? Принцесса слегка покраснела и приоткрыла рот, любуясь им, а потом протянула руки и развязала травинку сверху на лепестках. Те раскрылись и явили голубую сердцевинку, на которой лежало черное кольцо с изумрудом. Оно казалось таким загадочным, красивым, таинственным и волшебным. — Оно… Такое красивое… Ты… Хочешь подарить его мне? Я-я… Я ведь не Бог и не Дьявол… Лишь обычная принцесса… — прерывисто дыша, бормотала девушка, — Оно же… Дорогое и… — И оно твое. Я хочу подарить его тебе. Ты же Дьявол с душой Бога. Или наоборот, — усмехнулся мужчина, отставляя цветок и взяв правую ладошку в свою. Он снял с нее черную перчатку и взглянул на белые длинные пальцы с черными ноготочками, затем взял кольцо и медленно надел на средний палец, поцеловав тыльную сторону ладони. Кольцо подошло идеально. Милантэ покраснела еще сильнее, не обращая внимание на взгляды гостей. У многих они были завистливые и ревнивые. Ясное дело, что половина девушек и женщин хотели Диаваля, а мужчин — Милантэ. И их не устраивало, что девушка так краснела и робела именно перед этим мужчиной. Да чем он лучше?! Вдруг заиграла музыка и все начали делиться на пары, танцуя вальс. Самый храбрый решил подойти и пригласить именинницу на танец. Он подошел, поклонился, снял черную перчатку с левой руки и поцеловал тыльную сторону ладони. — Моя принцесса, позвольте пригласить вас на танец? — спросил он, в поклоне заглядывая в глаза. Милантэ слегка замешкалась, глядя на мужчину двадцати пяти лет. Но она едва не согласилась, ведь за этот вечер она должна каждому уделить внимание. Но вот на талии появились чужие сильные руки, которые прижали к не менее сильному телу. Диаваль чувствовал ревность. Какой-то человек смеет приглашать на танец его малышку при нем же. Опять его малышку? — Прошу прощения, но Ее Высочество этот танец обещала мне, — с натянутой улыбкой сказал он. — Верно. Прошу прощения, граф, но я действительно этот танец обещала этому молодому человеку. Но вечер не окончен, мы успеем еще потанцевать, — кивнула принцесса, высвобождая мягко свою руку и забирая перчатку. — Всенепременно, — поклонился граф и удалился. А Диаваль с девушкой заняли свободное место и начали танцевать, улыбаясь и смотря друг другу в глаза. Маленькая холодная ручка идеально лежала в теплой ладони, а такая же вторая ладонь сжимала тонкую талию. Вторая рука девушки покоилась на сильном плече, а жар тела чувствовался даже сквозь одежду. — Спасибо, что спас меня. Я действительно хотела потанцевать с тобой, — улыбнулась она. — Да, я знаю. Поэтому и не отпустил тебя, — гордо ответил мужчина, мысленно распушив перья. — Кстати, я так и не поблагодарила тебя за кольцо, — хитро сощурилась та. — Ну… По правде говоря, это не мое кольцо. Я впервые что-то кому-то дарю и не знаю, что нужно. Госпожа дала мне это кольцо. Но вот упаковать его в цветок была моя идея! — Хм… Ну, считай, что ты сам мне сделал полноценный подарок. — В смысле? — Я буду складывать в цветок свои украшения, — пояснила Милантэ, — Он будет моей шкатулкой с подсветкой. И знаешь, я не буду благодарить тебя обычным «спасибо». Ты его не достоин. — А чего я достоин? — заинтересовался ворон, прекрасно понимая, что та имела в виду в хорошем смысле. Милантэ встала на носочки, закрылась ото всех крыльями, создав купол, и прижалась своими губами к чужим. Она оплела его шею руками, зарываясь пальцами в густые черные волосы. Девушка сминала чужие губы и проводила легко по ним языком, а затем пробралась внутрь, коснувшись чужого языка своим. После этого прикосновения что-то в голове бедного ворона щелкнуло. Он отошел от легкого шока и обхватил талию руками, прижимая тело к себе и отвечая на поцелуй. Губы горели, а языки переплетались. Именинница щекотала шрам на щеке горячим дыханием и длинными ресницами, едва не постанывая от удовольствия. Диаваль сам не понимал, что творит. Его руки, будто живущие своей жизнью, гладили оголенную часть теплой бархатной спины, переходя поглаживаниями на мощные крылья. Правда помимо бабочек в животе еще была кошка на сердце. Такое было чувство, будто он предавал кого-то. Ему казалось неправильным, что он целует существо, так похожее на Малефисенту. Он будто предавал ее, целуясь с уменьшенной и немного видоизмененной копией. Но с другой стороны предавал Милантэ. Ведь в голове ворона была другая женщина. Или они обе сидели в его голове, постоянно меняясь? И вдруг Диаваль подумал, что плохо относится к девушке. Он целует ее, а не Малефисенту. Целует по своей воле и знает, что она не его госпожа. Бабочек в животе стало больше, а когтей на сердце меньше. Да, это Милантэ, его малышка, которая никогда не отвернется от ворона. Они с Малефисентой похожи, вот только ее сердце не охвачено ненавистью. И это радует. Музыка еще играла, а вот в легких воздух заканчивался. Пришлось прекращать. Они медленно отстранились друг от друга, а между горячих губ образовалась тоненькая блестящая ниточка слюны, которая вскоре оборвалась. Оба тяжело дышали, а щеки пылали. Сильные крылья слегка дрожали, а глаза блестели. — Передай тоже самое своей госпоже от меня, — усмехнулась Милантэ и отошла, направляясь к столу с напитками. Тяжело выдохнув и облизав губы, она взяла бокал с соком и медленно осушила его. Могла бы взять с вином, но хотелось пока не повышать градус. Этот поцелуй ей понравился намного больше, чем первый. На этот поцелуй мужчина отвечал, прижимал ее к себе, тяжело дышал и явно получал удовольствие. Внизу живота что-то потянуло и сладко заныло между ног. Тихо рыкнув, она вдохнула, выдохнула и выпрямилась, взяв бокал вина и направляясь к гостям.***
— Интересно, как она выглядит? Мы ее не видели пятнадцать лет, — мечтательно протянула Фислвит, когда Авроры не было дома. — Наверняка она похожа на маму, — сказала голубая фея. — Я слышала, что она готовится стать королевой, — сказала Нотгрест, заштопывая платье, — Стефан нанял множество учителей, которые с ней занимаются. — Наверное, ей одиноко в замке. Она одна среди железа и воинов. Может… — Нет, Нотгрест. Мы не можем полететь к ней. Она нас заметит, и тогда будут большие проблемы. Возможно, натиск со стороны королевства усилится, может начаться война иди революция. Лучше не стоит, — отрезала красная фея.***
Бал подходил к концу. Некоторые уехали, а некоторые заняли гостевые покои. Милантэ сидела на балконе, на бетонных перилах, а Диаваль стоял за ее спиной, уперев руки по бокам бедер. Они смотрели на тонкую оранжевую полосочку света, когда небо уже практически усеяли звезды. Подол бирюзового платья слегка колыхался от ветра, показывая стройные ножки хозяйки, обтянутые сапожками до колен. Она сама откинула голову на мужское плечо, но слегка нахмурилась. Прическа мешала. Легким движением вытащив невидимки и разрезав резинку, она ощутила приятную легкость. Волосы водопадом опали на голые плечи и спину. — Знаешь, ты очень похожа на… Одну волшебницу, — внезапно тихо заговорил ворон, обняв принцессу за талию и прижав к себе. Он знает, что она, даже если наклонится вперед и упадет, взлетит, но все равно немного переживал. — Волшебницу? Какую? — прикрыв глаза и продолжая лежать на чужом плече спросила лениво та. — Она очень хорошая и сильная фея. Добрая и справедливая. Но ее обидели и… Лишили самого ценного. Она стала мстить, — задумчиво протянул мужчина. — И чем мы похожи? — изогнула бровь Милантэ. — Вы похожи внешне и внутренне. Ты тоже добрая, колкая на язык и со стержнем внутри. А еще ты сильная, но упрямая. Однако я очень рад, что твое сердце не задето предательством. А еще я рад, что хоть у тебя есть крылья. Моя госпожа их лишилась давно. — Ммм… — промычала та, — Ну… Мне всего пятнадцать. Реальный мир — не сказка. Думаю, я смогу когда-нибудь понять эту фею. Даже самый близкий может воткнуть нож в спину. — Не жди от меня предательства… — через минуту тихо прошептал Диаваль, уткнувшись носом в мягкие волосы. Ему казалось, что он обязан был это сказать. Он будет преданно оберегать ее, как и госпожу. — Все хорошо. В тебе я точно уверена. В тебе и в Винсенте, — ответила принцесса, как бы отомстив за слегка грустные словечки, — Кстати, я уже спать хочу. Можешь лететь домой или остаться у меня. Комнаты для гостей еще есть. — Нет, я полечу. Не могу оставлять госпожу одну. Ей часто кошмары снятся, в которых она иногда кричит, плачет или кого-то зовет. Я должен успокоить ее и поддержать. — Почему ты не уйдешь от нее? — спросила девушка. — Она спасла мне жизнь и… Я привязался к ней за пятнадцать лет… Чувствую, что мы нуждаемся друг в друге… — неуверенно ответил мужчина. — Ты ее любишь? — Что? Ну… Нет… Возможно… Я не знаю… Как же его щеки покраснели. Он чувствовал, что не должен был начинать этот разговор о госпоже. Диаваль же знает, что Милантэ его любит, а пару минут назад вообще просил не ждать от него предательства. Так получается, сказав, что любит свою госпожу, он предает принцессу? Эту маленькую девочку, у которой слишком взрослый ум? И опять на душе гадко. — Успокойся, Диаваль, — улыбнулась девушка, повернувшись к нему и заглядывая в глаза, — В твоей любви к госпоже нет ничего плохого. Я же знаю, чувствую, что ты ее любишь. Но тогда тебе не стоило отвечать на мой поцелуй, это неправильно. Если твою госпожу мучают кошмары, то ты должен помочь ей. Ты же мужчина, обними, заверь, что никто ее не тронет, пока ты рядом. — Милантэ… Замолчи, — сквозь зубы выдохнул ворон, опустив голову. Ему было больно это слышать. Больно знать, осознавать, что тебя отпускают. Девушка любила его чистой любовью и отпустила, при этом улыбнувшись. Как говорится: если любишь — отпусти. — Лети, Диаваль, — отвернулась она, махнув рукой и превратив его в ворона. Милантэ слезла с перил и зашла в свою комнату, закрыв дверь и зашторив окна. Сжав губы, она дернула за веревочку и позвала Винсента. Дворецкий явился через несколько минут. Видя печальный вид хозяйки, он промолчал, помог раздеться, принять душ и расчесаться. Застегивая пуговицы на ночной рубашке он заметил, что глаза принцессы блестят, но даже несмотря на это ее лицо не выражало ничего. Мужчина понимал, что явно что-то случилось. — Спокойной ночи, госпожа, — пожелал он и, забрав канделябр, вышел. Услышав хлопок дверью, Милантэ взяла одну из белых подушек и прижала ее к груди, притянула колени и обхватила их, облокатилась на другие подушки, укрылась крыльями и тихо заплакала. Без рыданий или громких всхлипов. По белым щекам лишь беззвучно пробегали соленые слезы и впитывались в подушку. Ресницы склеились, а вокруг глаз кожа покраснела. Он ведь просил не ждать от него предательства… А по сути Диаваль ее не предавал. Они не встречались, он не признавался ей в любви, как и она. Но он отвечал на поцелуй и прижимал к себе. Лучше бы оттолкнул и не давал надежду. Было бы не так больно. Но почему в какой-то момент ей показалось, что он сам готов заплакать? Будто ему очень тяжело. Неужели его что-то мучает? Ворон просил ее сквозь зубы замолчать, значит ее слова причинили ему боль. — Что происходит? — прошептала она, тихо всхлипнув.