г.Р.Е.Ш.И.

Ханна спешно выбралась из-под одеяла, словно крохотный паучок, перебирающий тонюсенькими лапками, и встала напротив здоровенного галгота, впятеро больше неё и вдоль, и вширь. Её серые волосы достали концами пола, а руки судорожно вцепились одна в одну. - Принц Фобос снова хочет тебя видеть, - негромко сказал Ватек, глядя на воспитанницу, но стараясь избегать её глаз. - Ему нужно, чтобы ты вновь применила силу и нарисовала одно воспоминание. - Что-то… Что-то случилось, дядюшка? – едва слышно спросила Ханна, щурясь от свечки. – Что-то сталось с Сердцем Кондракара?.. - У нас нет времени! – кто-то быстрым поставленным шагом вышел из-за спины Ватека. – И уж тем более желания говорить о таких вещах в таком месте. В комнате кроме них двоих оказалась женщина, полностью зашитая в доспех, эмалированный голубым пигментом. Из узкой прорези в шлеме на Ханну смотрела темнота. Девочка тут же узнала незнакомку, даже не видя её лица. Пред ней стояла сама Шэда – Верховная Главнокомандующая войска Деймоса. Та, что первая шла в любой бой. Та, на доспехе которой за много лет не осталось ни одной царапины. Но Ханна знала воительницу по другой причине: - С… Сестрица? – прошептала она, млеющими губами. Пальцы её ещё сильнее забегали по коже. Шэда увидела, что руки и ноги знаменитой меридианской художницы сплошь покрыты синяками, будто её бесконечное число раз хватали каменными руками, но говорить об этом не стала. - Всё, что надо знать, тебе придётся нарисовать мысль того, кто несколько помешался рассудком и пока не может сказать, что именно произошло с ним. Идём, мы все надеемся на тебя. - Я… Я только соберу краски… - Ты не поняла, Ханна. Времени на работу руками у нас не будет. Ты нарисуешь воспоминание иначе… - Но! – впервые её голос зазвучал достаточно громко. – Но я не могу! Сестрица! Это снова… сделает больно… Я… Я не уверена, что смогу… - её зубы застучали, как на стылом морозе, а сердце упало в пятки. - Ты сможешь, - твёрдо сказала Шэда. – Я уверена… - П… Пожалуйста… - простонала Ханна. - Мелисса! - Хватит, - женщина быстро цапала крошку за руку. – Идём уже. И будь добра, не называй меня так. Не здесь, не при моих слугах… *** Ночь на Меридиане совсем ничем не отличалась от дня. Небо всегда было фиолетово-чёрным, а лампады и лучины не потухали в этом мире практически никогда. Глаза галготов, висов и эсканоров за долгие годы привыкли к постоянной тьме. Но никто, никогда не мог отказать себе в удовольствии созерцать живое пламя, если предоставлялась такая возможность. Сады Деймоса были обнесены по периметру тяжёлыми чугунными чашами, в которых на постоянной основе горел магический огонь молочно-белого цвета. Тепла он не излучал, но начисто сжигал мелкую мошкару, отважившуюся подлететь к его языкам. Стебли шиповки же, напротив, вились вокруг этого огня, ничуть не обжигаясь. Ханну, Шэду, Ватека и двух сопровождающих их галготов уже ждали: таинственный Лорд Седрик спешно поприветствовал их у ограды и повёл вглубь сада. - Всё будет хорошо, Ханна, - попытался обнадёжить Ватек, кладя её на дрожащее плечико синюю ладонь. - У… Угу… - лицо девочки было бледным, как мел. Ясно было, что она нисколько не верила. - Как твои дела с мятежниками, Шэда? - он попытался разговорить хотя бы одну из единоутробных сестёр. - Неплохо, довольно неплохо. Очень скоро я найду их гнездо… - та, однако, тоже держалась немногословно, пусть и не была злой на него. Белые языки пламени бликовали на эмали брони. Ватек мог видеть в голубом металле отражение своего звериного, немного искажённого перспективой лица с костяными наростами. Он вдруг вспомнил, что до прозвища «Шэда» его спутницу некоторые звали Голубой Каплей, и на полные пару минут задумался, зовёт ли её так ещё хоть кто-то. И эти минуты были самыми прекрасными и спокойными. Фобос ждал их у линии красных ив. Облачённый в простую и чёрную, как сама ночь, мантию, он коротал время смотря в стену малого чертога, примыкающего к саду, и ища изъяны в белой гипсовой штукатурке, к которой намертво присосался вездесущий шиповник. Прямо у ног принца, скорчившись, сидел голый по пояс юнец в окружении трёх лурденов, неспокойно посматривающих по сторонам. Черноволосая веснушчатая девочка что-то шептала обезумевшему, вливая ему в рот что-то из хрустальной колбы. - Как продвигается дело, Миранда? – сухо поинтересовался через плечо Фобос, когда процессия Седрика была уже на расстоянии слышимости. - Его рассудок в порядке, - негромко сказала та. – Он уже понимает: где он, и что происходит. - А что речь?.. - Вернётся, - убеждённо кивнула девочка. – Час, возможно два… - Шпики Совета не дадут нам ждать столько времени. - Мы уже не одни, господин… - Ах… Лурдены попадали на колени, завидев Шэду и Седрика, галготы, напротив, отбили ниц, едва только принц повернулся к ним лицом. Поклон также отвесили, Ватек и Голубая Капля. Ханна, чуть помедлив, скорчилась в поклоне самой последней. - Мой принц! – выжала она из себя заплетающимся языком. - Подойди, - зловеще сказал Фобос. – Тебя, я полагаю, уже посветили в суть дела. Мне нужно, чтобы ты произвела на свет последнее, что он видел до того, как тронулся умом. - Тинар! Хосэ! Чашу! – Скомандовала Шэда, едва только принц дал ей знак. Все расступились, оставив девочку стоять подле сжавшегося на земле отпрыска Охотника. Два галгота принесли чашу с водой и мольберт с натянутым дорогим холстом. Здесь ей и предстояло рисовать. Рисовать без красок. - Ну же, - нетерпеливо подгонял Фобос, - не томи. Ханна молча кивнула и сделала отважный шажок вперёд: - Вирм, - тихо сдавленно прошептала она, глядя Порождение по масляным волосам. – Милый мой Вирм. Посмотри на меня, прошу… Слова её неожиданно оживили юношу. Он поднялся на четвереньки и пронзительно посмотрел в разноцветные глаза названной сестры. Он узнал её. Но из уст его не вырвалось ни одного звука. - Ты знаешь, что нам нужно сделать, - в горле девочки формировался тяжёлый ком. – Ты же видел, как я делаю это без красок, да? – парень судорожно кивнул головой. – Помоги мне… сделать… Она сунула палец между чуть разомкнутым рядом зубов Вирма и зажмурилась. Тот всхлипнул и зажмурился тоже. Ватек услышал хруст и сдавленный крик Ханны. Шэда теребила пояс, Седрик отвернулся, чтоб улыбнуться. - Спасибо, - девочка подняла вверх окровавленную руку, - мы с тобой… хорошо поработали… - её нездорово колотило. - больно… как больно… теперь нам остался последний шаг… Вода в чаше галготов забурлила, хоть никто и не прикасался к ней. Все ощутили присутствие магии, разгорающейся, будто огонь, в жилах Ханны Грендель. Она ухватила Вирма за волосы здоровой рукой, а кровоточащей коснулась холста, окрашивая его своей кровью. Импульс, незаметный глазу, рассёк материю сада, а потом… Потом Ханну оторвало от земли и подбросило в воздух, как одержимую. Она раскинула руки и ноги, словно распятая, а затем из неё вырвался ужасный, ни на что не похожий крик боли. - Что это? – острые глаза Миранды сжались в узкие щёлочки. - Раньше такого не было, - растерянно пробормотала Шэда, словно оправдываясь. – Не так сильно… Это… магия такая? - Ханна… - с ужасом в голосе пал на колени Ватек. Мощный всплеск бесцветной энергии дважды разошёлся от тела девочки, круша всё на своём пути. Лурденов и галготов смело первыми, остальные оказались достаточно ловкими, чтобы оседлать вихревую волну и остаться на ногах. - Это… ненормально! – вскрикнул Седрик, оборачивая взгляд на Фобоса. – Позвольте увести вас… - Молчать, - очень тихо проговорил принц. – Я собираюсь наблюдать… Изо рта, носа и ушей Ханны полилась кровь. В воздухе она формировалась в тонкие капилляры, подчиняющиеся каким-то собственным законам гравитации. Кровь, будто чернила, выходила из девочки, чтобы начертать то, что передал её безумный Вирм… Мольберт разбило волной, но кровь избрала своим холстом целую стену чертога. Тонкие неаккуратные бордовые мазки начали отпечатываться на гипсе, штрих за штрихом вырисовывая картину. Ветер продолжал бушевать. Огненные чаши потухали одна за другой. Ханна кричала. Кричала, как никогда в жизни, переживая всё то, что испытал на своей шкуре Вирм, когда пережил освобождение сил Стражниц. Её тело мотало по воздуху, как безвольную марионетку, пока что-то у неё в хребте не переломилось и крики не обратились бессильным хрипом. Глаза девочки разорвало, а через нос, рот и нижние отверстия, вместе с кровью начали вырываться пульсирующие органы, артерии и вены. - ХАННА! – заорал во всю глотку Ватек, но Фобос остановил его попытку небрежным пасом руки. С его собственного лица сошла краска. Словно красные верёвки из плоти медленно выходили из страдающего тела. Сердце, лёгкие, кишечник, всё это будто переплелось в совершенно новый организм, ведомый совершенно другими чувствами… Стена была уже вся красная от алых и бордовых брызг, когда, когда в неё камнями полетели желудок и почки. Крови девочки оказалось слишком мало, чтобы изобразить весь страх, всё величие то, что было в последнем воспоминании Вирма, а посему новые «мелки» для рисования кровавой картины, Ханне пришлось брать из собственного живота… Последние внутренности отделились от издыхающего тело с отвратным звуком, и тогда ветер в садах затих. Ханна с глухим звуком разбилась о землю, обескровленные кишки гирляндами осели на живой изгороди и кустах шиповника разной породы, а вместе с предсмертным хрипом бедной девочки поднялась вода в той самой чаше и, словно последний штрих, с тихим шипение пролилась на кровавую стену, придавая бессвязным мазкам неожиданную форму… - Что это? – Фобос быстрым шагом приблизился к источающей пар стене. - Ханна! – Ватек первым бросился к распластавшемуся на земле телу. - Можешь так не торопиться. Она мертва, - холодно бросила вслед здоровяку Миранда. Несколько кровавых комков испачкали её прекрасную накидку и сейчас девочка с отвращением оттирала пятна. Вирм стоял на коленях с разинутым ртом и, казалось, готов был лишиться рассудка повторно, а лурдены и галготами, вопрошая, смотрели на Шэду, которая всё тёрла рукой свой клятый пояс. «Она была рождена для особой миссии… Неужели… Только ради того, чтобы?..» - Мой принц, - Седрик осторожно подошёл к сыну Деймоса, переступив на ходу через что-то, ужасно похожее на оборванную матку. Он знал, что нужно было сейчас сказать, но тут же позабыл все слова, едва только посмотрел на стену. Фреска получилась неписанной красоты. Каждая линия, каждая кровавая чёрточка картины была исполнена так, как не смог бы самый искусный эсканор-художник. На Фобоса, Седрика и изуродованный детскими ошмётками сад, смотрели пять идеально нарисованных лиц: Белая гладкая кожа и длинные волосы, короткий каштан в кудрях и озорная улыбка, тонкий восточный прищур и зачёс назад, пухлые тёмные губы и круглы очки, а во главе… девочка и изрезанным шрамами лицом, держащая на шее… - Сердце Кондракара… - одними губами проговорил Седрик. – Кто эти создания?.. - Их пять. Ты понимаешь, что это значит?.. - едва слышно вымолвил Фобос, сжимая губы. – Понимаешь, почему пропал Охотник?.. Понимаешь, почему исчезло Сердце?.. - Мой принц… - Знамение, - Миранда материализовалась между двумя молодыми мужчинами тихо и беззвучно, и холодно оценила взглядом кровавую фреску. – Ваш отец знал об этом, - уверенно сказала она Фобосу. – Поэтому и призвал в замок. Он знал, что ваше правление начнётся с рождения новых Стражниц. - Миранда… - очень медленно проговорил принц. – Мы готовы?.. - Только прикажите, - девочка облизнулась с возбуждённым придыханием. – Мы с вами готовили это долгие месяцы. - Седрик, - громко сказал Фобос, - немедленно отправляйся к дражайшим семьям Совета. Объяви, что Охотник и его сыновья вернулись с Сердцем через портал прямо в наши сады, а также раздай приглашения на срочный утренний совет. Скажи, что Король настаивает на присутствии всей верхушки вельмож Меридиана. Шэда! Твои отряды вне города держат позиции? - К… Как вы и приказывали, - ломко сказала Голубая Капля. – Мои волны укрывают их от лазутчиков, я расположила всех на тех точках карты, что вы отметили! - Хорошо! Тогда я приказываю тебе атаковать. Ты знаешь, кого и где, важно, чтобы со всем было покончено как можно быстрее. Возьми с собой Вирма, пусть проветрит голову, он мне ещё понадобится! - Есть! - Миранда, ты… - Не нужно слов, я возвращаюсь в покои вашего отца и буду с ним до последнего… - Хорошая девочка. Ватек, прибери весь этот… - он с отвращением посмотрел на останки Ханны, - срам в саду и прикажи расставить столы для советников. По восемь горячих блюд и два десерта. Миранда уже навела среди поваров шороху. – он улыбнулся. - И пришли сюда кого-нибудь, чтобы завесить эту треклятую стену…. Чего ждёте, челядь?! Врассыпную! Пусть к утру Меридиан станет нашим! Он резко обернулся, чтобы убедиться, что остался один, а затем ещё раз внимательно уставился на кровавые лица Стражниц на гипсе. - Неужели это в самом деле происходит?.. – проговорил он себе под нос, останавливаясь на пятом лице девушки со шрамами. Будто бы он уже видел её когда-то, хотя и отлично знал, что этого не было. *** - Апчхи! – а обладательница лица в этот самый миг вздрогнула и пробудилась ранним солнечным утром в собственной кровати в Хитерфилде. Вилл Вандом чувствовала себя очень хорошо поспавшей…