г.Р.Е.Ш.И.

Холодное фиолетовое небо над замком разбавили облака цвета застоялой ржавчины. Объятая хаосом и окуренная дымом площадь в считанные секунды превратилась в декорации постапокалиптического фильма цвета сепии, где и тут, и там из облаков слышались взрывы, звонкие удары мечей, кровавые стоны, свист стрел и стук протоптанных башмаков по горячим камням. Этот шум никогда не выходил за пределы города, а вот краски и вспышки магии, улетели далеко за пределы стен. Переливные блики очень хорошо просматривались даже с того самого холма, через который не так давно проходили Стражницы. Того самого, на котором Вилл настигли видения. Стебли Великого Шиповника, опутывающие землю многовековой сетью, вдруг заворошились, словно напуганные змеи, и разорвали клеть, расползаясь прочь и оставляя после себя глубоко въевшиеся канавки. Словно приближалось что-то, способное прогнать даже хозяев этого запущенного места. Двое неизвестных неспешно взошли на холм, на самую его вершину, откуда открывался полный вид на город. Эсканор и галгот. - Магия снова вскипела над этим местом, - тихий скрипучий шёпот первого был подобен осторожной поступи лиса по свежему хрустящему снегу. – Будто бесы разожгли огонь под стынущим котлом Меридиана… Это был невысокий, но хорошо сложенный мужчина со вполне человеческим лицом и гладко выбритой головою, совсем как у монаха. Одет он был в просторную белую робу и чёрную накидку, наброшенную на правое плечо поверх толстенькой дорожной сумки. - Магия никогда не уходила их этих мест, Голан, - возразил его спутник-галгот, тощий, как оглобля, с бурой землистой кожей и двумя плоскими костяными пластинами, выходящими ото лба вправо и влево. Он шёл, опираясь на длинный деревянный посох, окованный железом на несколько сантиметров снизу, и при каждом шаге издавал странный бренчащий звук, причиной которому была пристёгнутая к поясу арфа с бронзовыми струнами на кожаном ремешке. - Хм, верно, не уходила, - задумчиво согласился эсканор по имени Голан, - даже несмотря на то, что самая мерзкая её часть бурлит на свободе лишь за межой Магического Фронта, сердце её, однако, находится здесь, у подножья меридианского замка… - Ты лучше других чувствуешь её течение. В твоих жилах течёт тот же сок, что внутри этих стеблей… - галгот указал блестящим концом посоха на побеги Великого Шиповника вдали. Те будто боялись приблизиться к двоим странникам. – Ты сам рассказал мне об этом в день нашей встречи, Голан. - Мы не выбираем проклятье, с которым рождаемся, Кай, - сухо ответил Голан. – Мы выбираем бороться нам с ним или же позволить ему поглотить нас… Что-то зашуршало в темноте: высокий щуп Шиповника вырвался из-под земли в том месте, где стояли двое приятелей. Эсканор быстро ушёл от удара в сторону, роняя накидку, а потом взмахнул освободившейся рукой наотмашь, и стебель будто парализовало, а затем в считанные секунды разорвало на куски. - Мой выбор тебе давно известен, - мужчина опустил руку. Вместо одного из родных рукавов его белой робы был неровными стежками пришит другой, чёрный, от совсем другого одеяния, стянуты почти выцветшей зелёной лентой, его будто оторвали у прошлого владельца силой. Либо же Голан носил его, как память о чём-то важном. - Я не зря столько лет прожил за пределами стен, вблизи богомерзкой магии, - он бережно отряхнул чёрный рукав, подобрал с земли уроненную накидку и вновь набросил её на плечо. – А всё для того, чтобы обуздать внутреннюю скверну, и скверну, что живёт вокруг нас, живьём поедая Меридиан… - Ты преуспел, Голан, - на рогатом лбу Кая выступила едва заметная капелька. – Ты превзошёл своих наставников из Чёрного Течения, я признаю… - Твой голос полон сомнений. Уж не хочешь ли ты остановить меня сейчас? – небрежно спросил эсканор, оборачиваясь. - Нет, боже, кто я, чтобы становиться у тебя на пути, - грустно улыбнулся галгот. – Кто я? Всего лишь странствующий священник, потерявший свою паству. Моя церковь в Верхнем Городе давно опустела, а стебли шиповника похоронили её… Стражники прогнали меня за стены… Мой посох и мои песни, вот и всё, что у меня осталось… - А всё оттого, что ты не смог указать прихожанам истинный путь, Кай. Ты мог сколько угодно рассказывать им, как быть добрыми и сильными, но ты никогда не был способен повести их за собой, потому как сам до сих пор не знаешь, куда нужно идти. Я знаю, - жестоко и холодно произнёс Голан. – Есть единственный путь сильной веры, которую я пробудил в себе, которой я искоренил магию из собственного тела и обрёл дар изгонять её из других… - И всё же, я прошу тебя… позволь мне в последний раз попробовать спасти всё мирно… Даже если в меня боле никто не верит. Я всё равно хочу спасти их жизни… - Всё же, в тебе есть вера, - сказал эсканор. – она не может не тронуть сердце праведника. Пусть так, иди, но знай, что как только тебя постигнет неудача, меня больше никто не сможет сдерживать, Голан. Я приду в город в тот же день и возьмусь обучать твою потерянную паству. И мы вместе уничтожим главные очаги зла – Великий Шиповник и… Богомерзкое Сердце Кондракара… С этими словами эсканор исчез, растворился во тьме. Голан Рай – Дитя Великого Шиповника – покинул это место. - С… Спасибо, - трясущимся голосом произнёс галгот. – Спасибо старый друг. И прощай… Большой стебель, рассеченный неизвестной способностью монаха, зашевелился на земле, привлекая внимание. Что-то, а, вернее, кто-то выбирался наружу прямо из недр его мякоти, минуя шипы. Старая женщина, дышащая тяжело, как он быстрого бега… Перемещение, как и в прошлый раз было спонтанным и сумасшедше быстрым. - Что же это? – спросил сам себя Кай, с опаской подходя ближе. – Кто вы? - А-ах! – Ян Лин окончательно выбралась из шиповника и откашлялась горькой мякотью. – Этот холм, - она быстро повернула голову в сторону города. – Он выбросил меня так далеко от площади… *** Воды подземного грота шумели в ушах песнями тысячи сновидений. Король Фобос медленно поднялся на ноги в своей каменной ванной. Тело по-прежнему пробивала и дрожь, и слабость. Шиповник ободряюще обнимал его сзади, помогая держаться: - Тяжела ноша Проклятья Эсканоров, - негромко произнёс он, глядя на расплывшееся пятнышко крови у себя на ладони. – И всё же даже так я не хотел бы хоть на миг встать на твоё место, Падшая Стражница. Теперь, после нашего разговора, что ты теперь будешь делать? *** - Старая Госпожа?.. – галгот протянул Ян руку. – Никогда прежде не видел, чтобы Шиповник пожирал живьём… С вами всё в порядке? - В город, - решительно произнесла бывшая Стражница. Кисти её заметно потряхивало. – Мне нужно скорее вернуться в город. - Да, верно, - согласился Кай. – Мы оба сейчас же отправимся туда, пока не стало… Яркая бордовая вспышка озарила небо. Огромный огненный столб воцарился в том месте, где была злополучная площадь. *** Огромная, ничем не сдерживаемая мощь проходила сквозь руки Тарани и вырывалась из кончиков пальцев багряной огненной волной. Сердце девушки билось на пределе своих возможностей. Пусть не сразу, но она стала ощущать в себе то же могущество, что овило её в ночь сражения на городской свалке Хиттерфилда. Огонь поглотил огромного змея целиком, но тот тут же стал вырываться из обнимающего его пламени и тащить свой многокилограммовый хвост вперёд, к двум юрким фигурам, кружащим перед ним в воздухе. Седрик взревел, разевая гигантскую пасть, пока его самого проглатывал бесформенный огонь. Однако змеелюд не сдавался, и тогда в ход пошла уже магия Корнелии. Сменив подругу, девушка бойко закружилась не ветру, поднимая от земли тяжёлые стебли неизвестных растений. Те тотчас же овили собой большие лапы и широкую грудь чудовища и стали снова затягивать его в подрагивающий огонь. Но мощь Седрика была велика… Никакие путы не могли сдерживать его если он сам того не хотел. Змей продолжил рваться к Стражницам, и стебли натянулись в воздухе, как струны из конского волоса. Вдобавок огонь Тарани был настолько горяч, что сам опаливал концы растений, делая их слабее. И тогда Корнелия сжала зубы. От земли поднялись каменные глыбы, вывороченные из земли. Девушка надела их на змея, как рубашку, соединяя со стеблями растений в цельную конструкцию, мощный горячий саркофаг, противостоять которому было уже не так просто. Змеелюд склонился по тяжестью ноши, и камни прибили его к земле. «Вот как… Значит и правда достаточно лишь верить», - в который раз убедилась школьная знаменитость. - Тарани, - громко вскричала она. – Помогай! Подушечки пальцев темнокожей заискрили в темноте неоновым красным блеском. Кук не стала отставать от подруги и зачерпнула магии, сколько могла. Две кипящие лавовые струи накрыли змеелюда сверху. Поле боя, очерченное огнём, заволокло паром и диким рёвом Седрика. Огненный столб пламени вырос посреди площади… - Отступаем, отступаем! – кричал продирающийся сквозь напуганных носорогов Рейтор. – Туда не пробиться, мы только зверей покалечим. Слышишь меня, Фрост! Пусть Лорд Седрик сам разбирается. Наше дело здесь – мятежники! Докричаться он не успел: шальная стрела Хильды сбила его прямо на бегу, и вояка потерялся между лязгающими боками спешно разворачивающихся носорогов. - Что же это получается… - мальчишка мятежник четырнадцати лет от роду остановился прямо на бегу. – Змеелюда побеждают! Он не бессмертен! Стражницы нас хранят! Шутка ли, даже меч стал от этого как-то легче лежать в руке. Перед ликом неотвратимой смерти, пламя Тарани разожгло в сердцах воинов, не видевших в этой жизни ничего, кроме нужды и страха, чувство, со стороны малознакомое и малопонятное. То, что позволяло бежать, плечом к плечу на кавалерии зашитых в сталь боевых зверей и деревянными копьями наперевес и лёгкостью в сердце. «За Заветный Город!» «За Меридиан!» «За свободу!» «За Калеба!» Вместе со всеми этими лозунгами начали скандировать ещё один: - «За Стражниц! Защитниц Меридиана!» Именно с этим криком малец отправился на тот свет, когда пластина одного из носорогов протаранила его грудь, а палица Фроста – снесла голову, но крик этот разнёсся по толпе тех, кому не было больше чего терять. Ворота площади были закрыты, пути отступления отрезаны. Лишь одно оставалось – сражаться, передавая друг другу знамя: «За Стражниц!» «Что же они все скандируют? – думала в этот момент Хай Лин. – Я не могу разобрать слова…» Разворачивающаяся бойня казалось юной девушке ужасной. Она должна была быть там и оборонять слабых, как учила бабушка, но сейчас на её плечах лежала иная миссия, стоять, сжав зубы и защищать бессознательную Ирму и Вилл, уже какое-то время сидящую, опустив голову, и закрыв глаза рядом с ней. Положив руку с Сердцем Кондракара на бледный лоб Лэр. «Пожалуйста, поторопись, - взмолилась Стражница ветра, в сотый, наверное, раз, подхватывая своим ветром горсть горящих обломков, и откидывая их прочь. – Вилл…» *** «…Вилл». Она плыла по теням астрального мира, стараясь заметить хотя бы что-то, какую-то ниточку, связанную с Ирмой. Ничего. Вокруг лилось слишком много крови и криков, чтобы сосредоточиться. Всё было не так, как в прошлые разы. Теперь она не была деревом на фоне космоса, и не видела чётких иллюзий прошлого, как раньше. Теперь мир представал перед ней комком разноцветных ниток, перемешивающихся между собой каждую секунду. «Как много чувств… - думала Вандом, - как много эмоций… Чем громче крик, тем ярче нить. И как в этой мешанине отыскать ту, что лишилась чувств. Она должна просто потонуть в этой какофонии. На самом её дне…» «Однако, наши сердца связаны, - возразила она самой себе. – Как говорила бабушка Лин. Нас всегда должно тянуть друг к дружке…» И тогда она снова поняла. Закрыла глаза и отпустила руки. Распахнула сердце, что столько лет прятала ото всех. - Ирма! Услышь меня! Я должна вернуть тебя! Её тело медленно проваливалось в чужие чувства, но не увязала в них, как в манной каше, а, скорее, просачивалась насквозь, как через вермишель. Все прочие второстепенные нити и судьбы отваливались, лишь четыре ярких лучика разгорались перед ней сильнее и приказывали следовать вниз… Оранжевый. Синий. Зелёный. Голубой. Её погружение подошло к концу. Воздух вокруг стал вязким, как сахарная вата. И Вилл услышала голоса… «…Ты уверена, что нам нужно лезть на эту крышу, Ирма?» - девушка не признала этот мальчишеский голос, хотя и готова была поклясться, что уже слышала его прежде. В школе? – Зима же!.. И метёт!» «Ну ты чего разнылся, Мартин? – второй голос точно принадлежал Ирме! – Сам же жаловался, что я никуда тебя не зову, кроме как уроки учить! Ну так вот, позвала». - Ирма! – подала голос Вилл. – Ирма, ты слышишь?! «Помоги мне, Мартин! Тут ручка примёрзла! Давай вдвоём!» Скрип оледенелых петель и чёрный прямоугольник, отделяющийся от прямоугольника побольше. Мощный залп морозного воздуха со снегом заставил Вильгельмину раскрыть глаза. - Ирма! Но Ирмы здесь не было. Как не было и замёрзшей крыши, на доли секунды промелькнувшей перед глазами Вилл. Она вновь висела посреди космоса, видимо, в том же подпространстве с деревом с призрачными ветками. Осколок воспоминания подруги принёс её в это место. Четыре комплекта цветных нитей стекались сюда, к вершине: огромному шару вращающейся пурпурной энергии, напоминающей ту, которой было наполнено Сердце Кондракара. «Вот оно, - сразу поняла Вилл. – Вот оно, место нашей силы…»