г.Р.Е.Ш.И.

Кристина Орбен не любила поздние рапорты. Они никогда не сулили для её покровительницы Шэды ничего хорошего. Какой бы незначительной и пустяковой не была причина шума, та всегда незамедлительно облачалась в голубой доспех и снова куда-то пропадала на добрые несколько суток, а ей, Кристине, оставалось лишь властвовать над холодной пустой комнатой. «Лично Главнокомандующей!» - почерк и манера Фроста всегда узнавались безошибочно. Даже через призму его личного писаря с дрожащими ладошками. В письме крайне прерывисто и эмоционально описывалось пугающее нападение на бордель «Зелёные Платочки» и отдыхающих там «доблестных стражей Меридиана». Кристина несколько раз пробежалась по письму глазами, и с каждым новым разом ей всё больше хотелось вздёрнуть этого Фроста на глазах у всего двора. «В сухом остатке, - думала она, сминая письмо в руке, - если переводить с языка идиотов, мы имеем, что эти пьяные свиньи напились и начали калечить работниц заведения. После в окно покоев, где Фрост и Рейтор, справляли «героическую победу над мятежной ересью» нанюхавшись алмазки, кто-то швырнул безобидный камень, подправивший рожу Рейтора. Полоумные стражники раздули из этого едва ли не осаду века и начали хватать прохожих. Виновным назначили семилетнего чистильщика обуви, ночующего под мостом, которому незамедлительно отрезали руки и ноги ещё до прихода дознавателей. Позже «учёные мужи» заключили, что такому мальцу не под силу было поднять и швырнуть камень на высоту пятого этажа и ему, вероятно, помогал целый отряд затаившихся мятежников… Мальчика на всякий случай повесили. Не прилюдно. Педики тупорылые…» «А посему просим отправить нам в подкрепление пятьдесят мечей из замка для тщательного поиска виновных в покушении на военную верхушку Короля, - значилось в письме вместо вкусного постскриптума. Орбен даже думать не хотела о том, как это звучало в устной форме, до того, как писарь обернул это в претендующие на бархат словесные обороты. – А также вносим предложение, подписанное всеми офицерами, присутствующими при этом вопиющем случае, казнить каждого второго взрослого мужчину с улицы, на которой расположен бордель, и со всех улиц к ней примыкающих в назидание воинственно настроенным спящим ячейкам мятежников, заполонившим город». «Шэде лучше этого не видеть, - черноволосая смяла письмо в руке. – Знаю я этого Фроста, будет молить дать переписать некоторые из строк, как только проспится. Нападение на бордель, чёрти что! Сколько там проституток случайно убили? Тридцать пять? И ещё семерых офицеров недосчитались: шестерых порешали в общей панике свои же и ещё один задохнулся блевотиной, ну блеск». Она шла по узкому тёмному коридору уже какое-то время, не оставляя никакого эха от, казалось бы, мощных шагов. Все до единого узорчатые окошки на её пути выходили на ворота замка. Удивительное и красивое зрелище. Она помнила тот день, когда её привезли сюда в первый раз. Огромный ассиметричные каменный монстр на массивной подушке корневища шиповника, что, как кувшинка, венчал гигантское фиолетовое озеро, разделяющее замок и город. И единственный путь отсюда наружу проходил по толстому мосту из стеблей, многовековому и нерушимому. Кристина обожала эти виды. Ещё с тех времён, как была прыщавой курносой девчонкой. «Эти корни пережили ни один виток истории Меридиана, - думала она, наблюдая шиповниковый мост, как в кинохронике, где вместо окошек на плёнке были реальные окна замка, холодные и свистящие ветром. – Сперва были эсканоры, Одни эсканоры. Но они покинули мир, когда Магический Фронт взбунтовался. Покинули, чтобы вернуться спустя много лет и вновь сделать этот мир своим. И ничего здесь ни осталось прежнего, кроме этих стеблей. А в эсканорах - ничего прежнего кроме правящей ветки… и как такая незыблемая красота вечности опустилась до того, чтоб якшаться с громилами из стражи?.. Неужели вековые стебли начали подгнивать на плохом компосте?..» Мысли эти, впрочем, сошли на нет, стоило ей лишь вернуться в комнату. Первым, что встретило её, была перчатка из голубого железа, лежащая в луже воды прямо у входа. Другая такая валялась дальше, у ножки письменного стола. Там же лежали сапоги и поножи. Шлем с узкой полоской для глаз весел на округлом узоре спинки стула и, казалось, готов был вот-вот упасть. Он будто наблюдал за входом и, в тоже время, частично прикрывал, сокрытую в тени большую бадью с водой, на которую не падал свет притушенных свеч, и в которой кто-то был. Мокрый, тёмный. Из щелей в досках бадьи сочилась алая вода. - Не нужно было снимать их самой, - негромко проговорила Орбен, поднимая перчатку с пола и выливая воду из неё прямо на пол. Хуже уже не могло стать. Шэда и так затопила пол до такого состояния, что Кристина видела отражение своих волос. – Ремни затягиваются по фигуре. Обратно ты их своим способом уже не наденешь. - Значит ослабь ремни сама, - ответило ей что-то из бадьи. Что-то с голосом Шэды. - Бунтуешь, значит? – ровным голосом поинтересовалась Кристина, делая шаг. – Впрочем, пусть лучше такой потоп, чем то, что учудила на площади… - Что-то я не помню, чтобы ты боялась утопленников, - тихо сказала Шэда. - Мне плевать на утопленников, - отрезала служанка. – Зато я слышу твоё ненормальное сердцебиение. Использовать Водяной Цветок таких размеров после того, как смыла штормом полдюжины замков Совета в открытое море… - ей становилось всё трудней удерживать эмоцию в узде. – Сперва мне и правда казалось, что ты просто бесишься после смерти Короля, а теперь я почти уверена, что ты осознанно пытаешься себя прикончить, Мела! Вода в бадье зажурчала. Что-то поднялось в темноте в полный рост. Худая женская фигура. Со зрачками красного цвета. Кристина замерла. - У меня ещё остались силы размозжить тебе голову, если снова назовёшь меня так, как называл ОН! – сурово сказала нагая Главнокомандующая, вытягивая перед собой руку. По залитому водой полу побежала рябь, как от сотен невидимых дождевых капель. Кристина не шелохнулась: - Хочешь ударить меня? – она вздула ноздри и саркастично улыбнулась. – Я тогда тоже тебя ударю, вот потеха будет… Между парой повисла тишина. Наконец Силуэт Шэды вновь принял сидячее положение. Рябь кончилась: - Ты мне не враг, Кристина, - сказала она. – Но мне всю труднее это не забывать. - Ух, грозная какая… Такой ты всё-таки ещё ребёнок… Удивительно сильно Шэда была похожа на Шиповник в своём постоянстве, подумалось той в этот момент. Вот только это конкретное постоянство несло только печаль. Тонка холодная рука сероватого цвета кожи свесилась из бадьи к полу. Из-под ногтей каждого пальца медленно сочилась алая жижица. - Всем плевать на твою жизнь и на твои раны, - сказала Орбен, ещё приблизившись. – В их руках ты всего только инструмент. Но не для меня… Она села прямо в лужу, не боясь за исподнее, рядом с её рукой и чуть коснулась той кончиком указательного пальца. Холодная. Холоднее своей брони. - И именно поэтому только я и говорю тебе правду, - продолжила она, отнимая палец. Рука Шэды не шевелилась. - И какова же правда, Кри?.. Какова она? - Будто сама не знаешь, - Орбен тяжко вздохнула и отвернулась, прижимаясь к стенке бадьи спиной. Позади почувствовалось какое-то движение, но Кристина была расслаблена. Краем глаза она видела слева от себя серую руку. – Никто не был предан Деймосу, как ты. Никто не любил его также сильно, как ты. Ты носишь этот безвкусный шлем, прикрывая такое нежное лицо, как он делал это со своей боевой маской. Тебя никто не зовёт по имени, также как и его. Страшно думать, что ещё ты переняла у него за столько лет… Понятное дело, сейчас ты чувствуешь себя потерянной. Оттого и попросила у нового Короля стоять семидневную службу. Это не прощание и не последний долг. Ты просто хочешь как можно дольше оставаться подле него потому как… потому как ты не знаешь, что тебе делать после его смерти… - Может ты скажешь?.. - Тоже, что и всегда… Продолжать оставаться сильной… для всех за пределами этой комнаты. Она бережно взяла серую ладонь двумя руками и поместила себе на то место, где было сердце: - Я никогда не заменю тебе Короля Деймоса, как бы не старалась, но мне по силам ослабить твою боль, если позволишь остаться здесь… чуть подольше… Девушка в холодной бадье молчала, но всё же вытянула наружу и вторую руку, медленно нависая над служанкой, как русалка из пучины: - Но только сегодня… Один раз… Ты поняла?.. - Хех… как обычно… Та, которую звали Голубой Каплей, медленно обняла девушку ледяными, как смерть, руками. Та улыбнулась, зажмурив глаза и испустив из груди тихий размеренный стон. На лоб Кристины ниспали бронзово-красные прядки Мелиссы Шэдангер. *** Свет, бьющий от лучины прямо в лоб здоровяку Ватеку, казался тому чем-то космическим, потусторонним. - Дядюшка! – позвал его из темноты робкий детский голосок. – Дядюшка! Сердце галгота задрожало в груди. Нагая маленькая девочка вышла к нему на свет. Правый глаз карий. Левый голубой. И фата из пепельных волос до самого пола. - Ханна… - прошептал он пересохшим ртом. – Милая Ханна… - и потянул руки к силуэту почившей художницы, что улыбалась ему, как никогда при жизни. – П… Прости меня, Ханна… - просипел Ватек, бухаясь на колени, но даже так оставаясь громадной горой на фоне воспитанницы. – Я должен был… не дать им… - Тс-с-с… - тонкий детский пальчик лёг ему губы, - тише, дядюшка, - томно прошептала Ханна Грендель – Кровавая Художница – автор ужасной фрески новых Стражниц. – Ты всё сделал правильно! Мы сделали, понимаешь?.. Она тянулась к нему, как в первый раз, несмотря даже на то, что руки, ноги и, кое-где, другие места блестели синевой грубых прикосновений прошлого. Совиные глаза девочки были расширены, а губы улыбались. Ватек подполз к ней на коленях близко-близко… - А-ах! – и тотчас же отшатнулся, едва не опрокинув тарелку с лучиной на пол. Там. Где ещё миг назад сияло лицо его маленькой воспитанницы и розовые точки её сосков теперь стоял выбритый мужской пах с длинным свисающим членом с немного влажной головкой. - А-ах! Хьюго! Шиповник бы тебя побрал! – закричал так и севший Ватек. – Неужели ты не мог продержать своё превращение подольше? Камин вновь загорелся за спиной Ханмонда как по щелчку пальца. Мужчина быстро накинул на плечи халат из тонких материалов: - Основной катализатор таких превращений – кровь, - улыбнулся тот, картинно стягивая распущенные светлые волосы в узел на затылке. – А то, что осталось от Ханны, - он как бы невзначай кивнул головой в сторону того самого мешка, подаренного верному Ватеку Фобосом. Он был раскрыт, - то, что осталось от Ханны, не содержит в себе ни капли крови. Её последнее волшебство вытянуло всё до последней капли, сам понимаешь. - Ты же профессионал, Хьюго? – всё ругался галгот. – Ты месяцами можешь ходить с обликом и силами других, а здесь всего пара минут?.. - Есть и ещё способ, - Гниющий поднял вверх указательный палец. – Тебе нужно не жадничать и дать мне съесть что-то большее, чем пару её ноготков. - Что?.. Нет, я никогда… - Например её половые губы, - Хьюго нехорошо облизнулся, - моя «связь» тем сильнее, чем важнее поглощённый орган. Поедание гениталий всегда выстраивает одну из крепчайших связей для длительного перевоплощения. Иногда даже можно восстановить клетки мозга, запечатлевшие последние мысли перед смертью… Особенно, если цель – девственница… - Не нужно мне восстанавливать её мозг, - проворчал галгот. – Лица бы вполне хватило, если бы не это шарлатанство… А… она что, так и будет пялится? - Она? – Хьюго, будто не понимая, оглянул свои покои, и в конце концов вынужденно остановился на завёрнутой в одеяло Саммет, вот уже какое-то время облизывающуюся на открытый мешок. – О, не беспокойся, её нейронные связи разрушаются как карточные домики. Абсолютное большинство увиденного она и не вспомнит на следующее утро. - Па… Папочка… - тихо простонала Саммет, выползая из своего кокона и сверкая собственным голым телом. Шрамы на лице были далеко не единственными, белые полосы хаотичным образом пересекали всё. И кожа, казалось, была немного разных оттенков по разные стороны шва. -Мешок… Госпожа Ханна так нежно пахнет… Я тоже хочу… съесть её губы, папочка… *** Миранда достала из деревянной шкатулки несколько старомодных чёрных запонок и сколола ими рукава с иголочки новой рубашки совсем не меридианского покроя. «Сковывает, - подумала она, попробовав подвигать плечами и задрать руки на головой, - выходит не у нашей аристократии тряпье самое непригодное для боя». Одежду и прочие мелочи она не первый год собирала, велев Охотнику привозить ей диковинки с опечатанной Земли на каждый День Сердца. Эта рубашка была последним даром некогда бывшего Эсканора перед смертью в этом году. Юбку Миранда выбрала попросторнее. В своё время она была счастлива узнать, что на Земли короткие фасоны не вульгарны. Обувь так и вовсе пришлась Госпоже Советнице по вкусу, уж очень хорошо она сидела на стопах. Ни один сапожник на Меридиане не смог подогнаться под неё лучше, чем это сделал безымянный творец этой пары чёрных лакированных туфелек. «Для бала, не для дорог, - сказал тогда Охотник, - однако на земле куда меньше грязи и топей…» - Интересно выглядишь, Миранда… Фобос вошёл к ней без стука и приветствий. Она не слышала его шагов, однако ничуть не удивилась его прибытию: - Для этих мест – возможно. А на Земле я хотела бы стать самой заурядной, пока идёт моя миссия, - вежливо поклонилась девочка. - Тебе известны земные языки, Миранда? - В общих чертах, - скромно ответила советница, - самые популярные из них. Они куда менее многогранны, чем эсканорский. Любой из них нетрудно выучить даже мне, ни дня на Земле не бывавшей. - Ты отправляешься на чужбину, не стоит недооценивать врага… - О, если ты об этом, то я готова, - решительно усмехнулась девушка. Она достала из шкатулки ещё один шёлковый мешочек, и высыпала из него себе на ладонь какие-то чёрные зёрнышки. Отсчитала три штуки, и упрятала их в мешочек поменьше, а всё остальное вернула на место. - Это… - Фобос успел заметить форму и цвет. – Чёрный металлический блеск… Форма вытянутого с двух сторон октаэдра… - Чёрные семечки, - улыбнулась Миранда. – Плоды Великого шиповника. Одно падает всего раз… - … в тысячу лет, - кисло произнёс Король. – Да, везёт мне на садовые лекции. - Одно такое семя живёт в тебе, - сказала Миранда. – Внутри позвоночного столба. Именно оно спасло тебя от смерти. - О, я признателен, что ты пожертвовала ради этого тысячелетней историей Меридиана, - небрежно произнёс Фобос. – Однако ради вылазки на Землю ты готова отдать три тысячелетия?.. - Я не знаю, как пойдут поиски, но, если почва Земли пригодна для семян Великого Шиповника, мы сможем внедриться в этот мир так глубоко, что любые поиски станут плёвым делом. Не обязательно выращивать исполин посреди какого-нибудь их города, есть и более элегантные способы, вы знаете, - она улыбнулась. – Я столько раз просила вашего отца дозволить это, но он всё отвергал меня. - Больше тебя никто не отвергнет. - Я знаю, Фобос, знаю… Принцесса будет найдена до того, как проклятье возьмёт своё, и тогда… - Тогда я собственноручно уничтожу её, закончив начатое той ночью… - Да, так и будет. Миранда встала на цыпочки и мягко поцеловала своего Короля. *** Камилла громко дышала, не сводя взгляда с покрасневших глаз Вирма. Тот ещё не отошёл от ран с лицом, перемотанным бинтами до неузнаваемости. Напоенный обезволивающими отварами он, казалось, едва мог думать и разговаривать, однако не слезал со своей сводной сестры вот уже несколько часов. Поначалу рыжеволосой нравилось. Её плоть приняла изуродованного брата так же, как и всегда. Девушка успела дважды кончить, но после этого почти совсем перестала двигаться под ним. Стало тяжело и сухо, раскинутые ноги начали затекать. И она начала видеть. Видеть тело, от живота и до шеи, абсолютно такое же, как привыкло, а выше… Выше было чёрно-красная клякса, кое-как собранное воедино лентами бинтов, насквозь пропитанных плавленой плотью. Видеть глаза, в которых от старых остались только зрачки, а всё белое вокруг перекрасилось в бордовое, воспалённое. Видеть рот с почерневшими обугленными зубами, что, кажется, что-то говорил ей сквозь бесконечные толчки. Да, он говорил. - Что это за выражение, Камилла? – как заведённые повторял Вирм. – Тебе кажется отвратительным то, что я с собою сделал, да? - Отнюдь, - в который уже раз отвечала Эдрис, прижимая брата к своей груди. – Отвратительным ты стал бы, если бы начал плакать и умолять Короля пощадить тебя… Вирм уснул уже к концу ночи, а Камилла осталась сидеть, свесив ноги на их общей кровати и рассматривать все следы от зубов, которые новоиспечённый Охотник оставил на её красивом теле. И тогда она увидела в окне тень, быстро выскальзывающую во двор из замка. «И это не ложь, - думала Камилла, вновь и вновь возвращаясь в прошлое. – Я не видела в тебе ни капли трусости, когда плавила твоё лицо на глазах у всех… Ты не боялся этого. Как и не боялся смерти от рук Фобоса, если бы тот того пожелал…» Эдрис быстро мыла себя между ног в кромешной тьме, согнувшись до самого пола: «Но почему же тогда твой голос так задрожал, когда ты рассказывал мне о Стражницах, Вирм?.. Неужели воспоминания о той ночи, которые убили Ханну и лишили тебя разума настолько чудовищны?» Она надела повязку, исподнее, тёмный жилет, брюки, неприметный плащ, добытые ещё на Земле с Дикой Охотой в год одной из её скачек. «Лишь Король может быть сильнее Порождений! Меридиан уже больше полувека не видел силы, которые можно противопоставить нашей. Ты… Ты хочешь, чтобы я поверила, что есть на свете существа с силой, способной обратить нас в бегство?..» От стены до стены. Эдрис всегда могла скрыть присутствие от кого угодно. Даже от Миранды. Она отчего-то знала, куда та направлялась… «Мы же были на Земле, ты забыл? Вместе! Этот жалкий мирок ничего из себя не представляет! Никто из этих мелких людишек не может втоптать нас в грязь!» Большой алый портал открылся перед Мирандой у самого моста замка. Налегке, взяв с собой один лишь махонький рюкзачок на одно плечо, не оборачиваясь даже, чтобы не проверить не идёт ли кто-то по её стопам, Советница вошла внутрь и растворилась в чистой энергии. «Я хочу лишь… увидеть эту мощь своими глазами. И неважно, что ждёт меня после…» Выждав необходимый минимум, Камилла обернулась, чтобы не повторить ошибки предшественницы и, убедившись, что она здесь одна, сиганула в портал вслед за Мирандой… *** В момент, когда дождь окончательно прорвался в мир людей и залил Хитерфилд от окраин и до самого центра, в комнате Вилл было уже совсем нечем дышать от парки. Хотелось не то, что из-под одеяла, из кожи своей резанной вылезти чтобы не было так жарко. Гроза за окном гремела уже не на шутку, тревожа сон юной Стражницы, наполняя его мрачными тенями, смехом и шёпотом, и бегом по нескончаемым ступеням без поручней прямиков в пустоту… - Ах! – один неправильный рывок, и девушка оказалась на голом полу, вырванная из собственного сновидения, в горячем поту и с тяжёлой головой. Молния ударила снова. Вилл инстинктивно обернулась на окно и обомлела: во вспышке света она увидела ужасное чудовище за стеклом. Огромное с коричневой кожей и белыми острыми костями, торчащими из тела во все стороны. Но это было лишь на миг. Темнота снова поглотила окно и то, что сперва показалось монстром, оказалось лишь страшным деревом с торчащими ветками. - Просто показалось… - прошептала про себя Вандом. – Просто показалось… Сердце Кондракара снова заблестело на прикроватной тумбочке и бросила блик на лежащую здесь же карту порталов: ещё один открылся на соседней улице! Нужно было действовать. Девушка быстро оделась в то, что попалось под руку, и наспех сунула в карман невскрытую пачку с пластырем, чтобы наощупь клеить их уже по пути. «Так это теперь… круглосуточно надо останавливать? – мысли едва ворочались в её ещё не проснувшейся голове. – Справлюсь ли?» Возможно её спасло лишь то, что действовала она спросонья. Организм не задавал слишком много вопросов. Выйдя на цыпочках из комнаты. Чтобы не разбудить Сьюзан, она быстро сцапала с вешалки дождевик и выскочила на улицу, где было прохладней, но мешал сильный дождь. Вилл быстро вымокла с ног до головы, а в ботинках её поселилась вода, но девушка упрямо шла к заветной метке на карте, словно её за руку вёл кто-то могущественный, не дававший чувству страха внутри разрастись до критического уровня. - Закройся! Портал в дожде выглядел как изогнутое светящееся пятно. Девушка махнула Сердцем перед ним, и тот исчез в ядовито вспышке вновь погружая всё во тьму. Где она? Вот теперь она окончательно проснулась! Что-то зашумело позади неё. Что-то помимо дождя. - А-а! – она развернулась так круто, что почти подвернула стопу, и выхватила перед собой Сердце, словно пистолет. Сиреневое размытое пятно света немного осветило дождливую улицу. Должно быть, это было оно! То костлявое чудовище за окном! Пришло из этого же портала и шло за ней попятам! В первые секунды эта мысль показалась чертовски логичной. Вилл даже хотела выкрикнуть что-то угрожающее, но… - Опусти ствол, Нэнси Дрю, - прямо перед ней возникло лицо Корнелии в дождевом капюшоне. Почти таком же, как был у неё. - О… Ох… - Вилл готова была сгореть со стыда, опуская руки со светящимся амулетом. - Идём под крышу… На этом месте мозг девушки вновь впал в спячку и следующие пару минут она не запомнила. Лишь пульс давал о себе знать, как после марафона. Небольшое пристанище девушки нашли на пустой автобусной остановке. - Как ты… Нашла меня? – спросила Вилл, чуть погодя. - Я не тебя нашла, я нашла портал, - задумчиво проговорила Мисс Хейл. – Хотела проверить теорию… Видишь ли, мне кажется, что земля под тем место, где должен вот-вот появиться новый портал издаёт едва заметный импульс. Я чувствую эти импульсы. С самого начала чувствовала, но не могла связать… - Значит… ты сама теперь живая карта? - Выходит, что так, - девушка развела руками. – Но толку в этом немного, закрывать их всё равно можешь только ты. - Если… порталов станет больше нам придётся устраивать дежурства. Чтобы успевать их все закрывать. - Таков уж путь, сами ведь выбрали своей демократией… - Корнелия… - Я не злюсь, - блондинка тихо усмехнулась, впервые пробуя скамейку остановки рукой: мокрая насквозь. – Но тебе всё равно нужно будет поработать над способностями. Я уверена, что не обзаведусь силой, схлопывать порталы без Сердца, но ты, ты можешь попробовать увеличить дальность его действия. Если научишься закрывать порталы хотя бы за километр, мы уже многое выиграем. - Я… Я не уверена, что это так работает… Но я попробую, - она спешно добавила последнюю фразу столкнувшись со строгим взглядом Хейл. - Да и ещё, Вилл, я хотела сказать… - она вдруг остановилась на полу фразе. – Нет, ничего, идём, я доведу тебя до дома. Шум ветра и грома, медленно окутывал двух девушек и их остановку. Первые гроздья гнева были уже посеяны в этой буре, вот только ни Вилл, ни Корнелия пока не знали…