г.Р.Е.Ш.И.

Вилл ничего в начале не ждала от Хиттерфилда. Пусть она и была негласным инициатором последнего переезда, едва ли она могла думать, что это место может дать ей больше, чем Фадден Хилл, Редбрик или все те другие населённые пункты, названия которых за годы успели повылетать из головы. Могла ли она подумать, что именно здесь начнётся её настоящая жизнь после всех тех сумеречных лет по городам прошлого? Одна рука её инстинктивно сжала вторую… Вилл была не готова ко все тем чувствам, которые Хитерфилд подарит ей. Забытые, но такие знакомые. Гордость и радость, тепло и живой интерес к происходящему вокруг, сила и страсть, решимость... И гнев. - Ах, пойдём, Мэтью! Здесь стало вдруг так людно… Оставим это до вечера, как считаешь?.. Смелость родилась в злобе подобно вспышке серного комочка от столкновения с шершавой стенкой коробка. Всего секунда соприкосновения её с Сондрой глаз заставила Вандом испытать что-то разительно новое, хлёсткое. Заставила впервые вздохнуть полной грудью, впервые увидеть мир на триста шестьдесят градусов вокруг. Даже Сердце Кондракара в этот раз молчало, будто ждало, что хозяйка будет делать теперь. Да… Хитерфилд много для неё открыл… - Ты слушаешь, Вильгельмина?.. Тот миг, те несколько мгновений, пока в её крови закипало пламя, девушка чувствовала себя неуязвимой… Но теперь огонь угас, почерневшая головка спички свесилась вниз… Вилл подняла глаза. Кажется, её всё ещё трясло. Она снова сидела в кабинете психолога… - Я слышу, - слова практически выстрелили в лицо Максвеллу. – Всё хорошо. До чего было больно, до чего жарко. Мысли с трудом перекатывались в черепной коробке. Всё вокруг стало таким медленным, таким смазанным. Остатки гнева перемежались с раздражением, ступором и нежеланием говорить ни с кем. - Ты просто сама не своя, как я вижу, - негромко проговорил мужчина, не сводящий с ней пристального взора, - будто увидела что-то нехорошее. - Вам показалось, - сразу же ответила Вандом. – Просто в глазах немного потемнело. От жары. Но я уже в порядке. - Мы ведь договорились быть честными друг с другом, - напомнил Максвелл. - Я не вру, - соврала Вилл. – Мне на самом деле стало вдруг плохо, но теперь мне лучше. У вас в кабинете прохладнее, чем снаружи. Можно я теперь пойду? - Нет, останься, - ни один мускул на лице психолога не дрогнул. – Я, в каком-то роде, отвечаю за твоё состояние здесь, Вильгельмина, и мне, почему-то, кажется, что ты не в порядке. Девушка на миг замялась. Нельзя было давать повод для подозрений тому, кто имел доступ к её больничной карте… Она вымученно улыбнулась, унимая руки: - Вам правда не нужно волноваться мистер Максвелл, - произнесла она, стараясь говорить доброжелательно. – Это просто… обычный трудный день подростка. Перед глазами её всё стояла ухмылочка Сондры Шмидт. Мерзавка портила её жизнь, даже не присутствуя рядом. Вилл снова ощутила злобу. Лицо её напряглось, чтобы эмоция не вырвалась. - Я очень устала, - продолжила она мягко, чуть жалобно, глядя прямо в глаза мужчины. Нужно было лишь чтобы он побыстрее отпустил её восвояси пока она не наделала ещё каких-то глупостей. – Если… есть ещё какие-то тесты, которые нужно сделать, не могли бы вы дать их мне на дом, я всё заполню и принесу вам завтра. - Нет нужды, - покачал головой темнокожий. – Всё, что мне нужно на самом деле, чтобы ты берегла себя, Вильгельмина, ты это понимаешь? - Ам… Да, - она кивнула. – Нет причин для волнения. Его глаза были очень внимательные. Роб Максвелл о чём-то думал, глядя не неё, но также держал слова при себе. Вилл встала со стула, на котором просидела бог весть сколько времени, пока занималась рефлексией. - Я могу тебе верить, Вильгельмина? – вопрос застал её безоружной и обездвижил на микросекунду. - Д… Да… Конечно! – с готовностью выпалила девушка. – Я уже говорила вам, я… Я… В общем, спасибо вам, мистер Максвелл. Кап… Тихий, но, одновременно с тем, истошно громкий звук парализовал её повторно. Маленькая бордовая капля ударилась о столешницу. Капля. Капля из-под ЕЁ рукава, что стекла по ладони и сорвалась с кончика безымянного пальца… Не стоило ей так заламывать руки. Вчерашняя рана Камиллы, кажется, разошлась… - Кровь? – Максвелл тоже увидел каплю. Увидел и тотчас же поднялся со стула. Вилл попятилась. – Что это значит?.. Сердце девушки бешено застучало. Столько всего произошло с ней этим утром, что она начисто забыла о своём порезе и, что куда важнее, не придумала даже, как заблаговременно оправдать его перед Максвеллом. Такой провокационный разрез… - Я… Я всё объясню, - теперь вместе с гневом и раздражением в тело Вандом вселился и страх. Сильный страх. – Это… Это не то, чем кажется… Глупее фразы придумать было нельзя. Максвелл совсем уже приблизился к ней. - Я… Я просто… Просто поскользнулась утром, - выпалила Вилл. – Упала на тротуар и стесала немного кожу, нечего беспокоиться! А-ах! Тут случилось что-то, к чему Стражница была совсем не готова. Роберт аккуратно схватил её за запястье и легко, она почти не почувствовала, оттянул ей рукав до локтя… Красная полузажившая полоса вдоль руки. Заросшая уже бордовой корочкой, но в нескольких точках немного кровоточащая. - Ай, больно! Праведно возмутилась школьница. – Что вы делаете? - Не очень-то похоже на тёсаную рану, - холодно произнёс Максвелл, глядя в широко распахнутые глаза Вилл. – Это порез… - Эм… Порез… Ну да, на самом деле, порез, но это всё равно не то, о чём вы думаете, - девушка вырвала руку. – Просто… дайте объяснить… А в голове, как на зло, не было ничего кроме неясных мыслей и силуэтов в тумане, самым ясным из которых был дебильный гибрид лица Сондры и морды Змеелюда с длинным раздвоенным языком. Мир рушился под её ногами с каждым неверным словом, а у неё не было сил даже трезво мыслить! «Как хочет… просто лишиться чувств и проснуться где-нибудь в другом месте…» - Ты уже попыталась объяснить, Вильгельмина, и солгала, - тихо и угрожающе промолвил Роберт. – Как же я был глуп, что поверил, глядя в твоё невинное лицо… - Но… Но!.. - Я думал, что ты правда счастлива в этом городе, думал, что ты не помышляешь больше об этой… этой дряни!.. - Нет! – взвизгнула Вандом. – Нет, вы не так понимаете! Эта рана – несчастный случай! Целиком и полностью, мистер Максвелл. Я не сама… себя… Нет… - Сядь, - выдохнул мужчина, указывая на стул. – живо сядь… Вилл подчинилась: - Я правда… правда счастлива здесь, - судорожно роптала она в пол, содрогаясь от суровости взгляда учителя. – Вы должны поверить. Пусть это останется между нами. - Я хочу, чтобы ты показала остальное, Вильгельмина. *** «Почему это происходит со мной? Всё ведь было… так хорошо! Почему всё готово упасть в пропасть по щелчку пальца?..» *** - Что?.. Что вы?.. – девушка в страхе вжалась в спину стула. - Хочу понять, какой величины дурака ты из меня делаешь, - сказал Роб. - Вы… Вы хотите?.. - Хочу видеть твоё тело, Вильгельмина, - с нажимом сказал психолог. – И ради нашего же с тобой блага, пусть эта отметина на руке будет единственной свежей. - Вы… Вы не верите мне? - Есть причины. Отчего-то же ты врёшь об этой ране. «А вы бы предпочли правду, в который меня пырнула инопланетянка, заключившая меня в тюрьму из своей кожи?..» - ЭТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ! - ВИЛЬГЕЛЬМИНА! - Поверьте мне! Вы… Вы не можете… У вас… права нет… - она пыталась хвататься за любую соломинку. - Как раз на это мои полномочия распространяются. Или хочешь обсудить это с матерью? - Нет! – Вилл подорвалась со стула, но замерла и вновь села. Глаза её стали мокрыми. Утро… Как же давно было её дивное утро… Когда она мечтала попасть на концерт Мэтта и научиться целоваться… «За… за что?..» - Не поступайте со мой так, прошу… Она будто увязала в липком болоте. Сперва это была просто прогулка по мху, невинная и ничего не предвещающая, а затем был первый неправильный шаг в трясину, затем другой, третий, четвёртый, и вот она уже была поглощена по самое горло. Но ведь всё не могло разрушиться так молниеносно! Мир не должен был быть таким безжалостным! - За всё надо отвечать, Вильгельмина, - сурово сказал Максвелл. - Я не желаю тебе зла. Просто хочу, чтобы ты не наделала ещё больше глупостей. - Это не я, это вы тут глупости творите! – защита не помогала, нужно было атаковать. - Ты хоть понимаешь, в каком ты положении? Знаешь, что будет, если про твой порез прознают? - Да плевать! Я не виновата, как вы не понимаете? - Я хочу тебе верть, но ты сама делаешь всё, чтобы этому препятствовать! - Да каким боком!? – она уже буквально кричала. – Таким, что не хочу бельё выворачивать у вас на глазах? Так может это моё дело, а не ваше? – последнее вырвалось у неё совсем бесконтрольно. Излишки злобы, оставшиеся после дуэли взглядов с Сондрой пересиливали в её сознании страх. Образ конкретного врага вдруг размылся до абстрактного. Любого, кто стоял перед нею и делал ей больно. Девушка сжала зубы: - Я случайно… поранила руку… - прорычала она, исподлобья. – А вы это просто как повод использовать хотите, да? Давно голых школьниц не видели? - ВИЛЬГЕЛЬМИНА, НЕ СТОИТ! - Что? Я права, да? – остывшая, казалось, спичка, вновь разгорелась в вакуумной клетке. Девушка состроила полную боли и перманентной злобы усмешку. Психолог, Сондра, Элион, эта огненная истеричка, покромсавшая ей руку, да пусть они все к чёрту катятся!.. – Как книгу вас прочитала! Вы, наверное, не раз задумывались, есть ли у меня шрамы и на сиськах тоже? Удивительно быстро могли рухнуть построившиеся, казалось бы, взаимоотношения. Достаточно пары слов, достаточно пары жестов, достаточно пары сомнений… - Открою вам тайну: нет. Я до груди в своё время не дошла! И вот её снова захлестнула противоречивая тьма. Как ещё объяснить то, с каким удовольствием она наблюдала перемены в лице мистера школьного психолога. Впрочем, ей всё больше и больше становилось плевать: - Вы ведь сами говорили, что хотели бы увидеть меня настоящую, мистер Максвелл, - с болью выпалила Вилл. В глаза у неё стояли уже неподдельные слёзы. – Может, вот это она и есть?.. «А ещё вы говорили, что мы должны построить доверие… Это что ли доверие, мистер Максвелл?..» Джемпер сам собой слез с неё через голову и камнем лёг на спину стула у стола Максвелла. Вилл быстро стянула облегающий чёрный гольф, являя миру первые сокрытые шрамы, струящиеся из-под маленьких рукавов узенькой белой майки по плечам и предплечьям. Белые ровные полосы. - Довольны? – ломко прошептала она учителю. – Этого… вы хотели?.. Стражница расставила ноги в широкой стойке, расслабила ремень и спустила до колен свои мешковатые джинсы. Она будто шла в кромешной тьме по канату над бездонной пропастью, и единственным ориентиром для неё был далёкий ускользающий голос. Голос во тьме… Поперечные шрамы на бледных бёдрах Вилл были не такие частые и агрессивные, как на руках, в чём-то даже… притягательные. Аккуратные горизонтальные чёрточки. По три спереди, с каждой стороны. Лицо Стражницы не выражало абсолютно ничего, лишь слёзы всё текли и текли. Не сдвигаясь с места, Вилл сняла и майку тоже и осталась стоять перед мужчиной в белье и со спущенным в пол штанами, будто провинившийся ребёнок, подготавливающий себя к порке. Тело её было стройным, упругим, шрамы не уродовали её дальше лица, рук и ног. Живот, талия, спина, впадины подмышек были такими же, как у большинства её сверстниц. Кровяная полоса на руке была единственной. Пока… - Хотели ведь… так смотрите… Хрустнула застёжка лифчика, и Вилл, не понимая, что делает, со злобой швырнула чашки в учителя, а пальцем уже поддела резинку трусиков и сильно оттянула её вниз. - Вилл!.. – хрипло проговорил Максвелл. – Остановись! «Вилл… Ох…» Невидимый переключатель щёлкнул в голове рыжеволосой, словно пробуждая её от транса. Она вдруг осознала, что делает и… только сильнее разозлилась: - Ну что, довольны? – всхлипнула она с ненавистью, прикрывая рукой розовые точки сосков, мелькнувшие в кабинете лишь на пару секунд. – Нет у меня других порезов, и этот был сделан не нарочно! – она схватила со стола лифчик и прикрыла грудь уже им. – Я поранилась вчера, когда хотела починить старый мамин зонт, а он раскрылся и спица вошла в руку. Вам я не рассказывала, потому что это настолько тупая правда, что вы бы всё равно не поверили… Но теперь плевать! - Постой, - Максвелл попытался податься вперёд, но девочка отшатнулась от него, как от прокажённого. И едва не упала, запутавшись в джинсах. – Не этого я хотел… - Я… Я никогда больше сюда не вернусь! – прошипела Вилл, пытаясь одной рукой натянуть штаны, а другой – бюстгальтер. Психолог, казалось, боялся сейчас даже приблизиться к ней. – Вот вам урок доверия, мистер Максвелл, вам следовало поверить, что я благоразумная, а не строить из себя серьёзного папочку! Я… Я… Я НЕНАВИЖУ ВАС! Я БОЛЬШЕ… Ах! Вилл вздрогнула, услышав за спиною какой-то шорох. Дверь! Кто-то опять не запер дверь! - Мистер Максвелл? Вы здесь? Я слышала какой-то шум! – донёсся из коридора голос директрисы Никербокер. И Роб, и полуголая Вилл на долю мгновенья остолбенели в ужасе перед медленно открывающейся дверью. – Мистер Максвелл? – тучная женщина ввалилась в кабинет с целой горою папок. – Ах, вы здесь, я пыталась позвонить по внутришкольному телефону, но у вас он, кажется, опять отключен. Вы в порядке? Выглядите напряжённым? - Д… Да.. – мужчина поправил очки на лице. Вилл куда-то исчезла. – У вас… ко мне какое-то дело? «Наверняка нырнула под стол… Шустрая, - подумал психолог жестом подзывая Никербокер поближе, - что было бы, увидь она тебя в таком виде, Вильгельмина?» - Да всё, как обычно, - вздёрнула нос директриса, - ваши документы на подпись снова отсылают через мой кабинет. А я уже не молода, такие тяжести таскать. Гм… Что это за пятнышко? – она ткнула мясистым пальцем в уже застывший отпечаток Вилл на столешнице – Кровь? - Ничего такого, муху прихлопнул, - Максвелл невинно отмахнулся. – Что до бумаг, я постараюсь разобрать это до завтра и самолично отправлю всё адресатам. Мне жаль, что с бумагами, как всегда, путаница. Дверь в кабинет едва слышно приоткрылась, Роб увидел, как кто-то мышью выскользнул наружу, а Никербокер ничего не заметила. *** «Ты молода, как и мир, в котором ты выросла, - звучали внутри амулета слова Гарпии Флоу. – Твое сердце лишь немного тронуто тьмой, но твои позывы, твои желания, не дают мне уснуть в недрах Сердца… Я слышу твои мысли, появляющиеся в пустоте желания. Чувствую запах твоего жаждущего тела и то, как ты всё ближе и ближе подходишь к черте…» Слёзы Вандом поутихли ещё в пустом коридоре школы, а вот лифчик нормально застегнулся уже позже, лишь под тёмной лестницей на второй этаж Шеффилда. Вилл села, обхватив колени на свой мятый школьный портфель… Её во всю уже душила злоба за собственную глупость. «Что происходит? – думала она, кусая губы. – Что со мной происходит?..»