г.Р.Е.Ш.И.

«…а знаешь, Корнелия, я вот всегда думала: почему Снежная Королева забрала Кая у Герды в этой сказке? Не ради ведь глупых осколков зеркала или слова «ВЕЧНОСТЬ»… Может, Королеве просто было одиноко? На таком пустом северном полюсе?..» «…даже не начинай снова, Питер! Ты слышал, как она со мной разговаривает? Будто это я источник всех её проблем, понимаешь? Эх, ты ведь её любимчик… На тебя она никогда такими глазами не смотрела… Я жалею, что не умерла вместе с мамой…» «…да, именно Роузвуд, Ирма. И никакой это не институт благородных девиц, а частная школа для девушек. Я знаю, ты думала, что я пойду учиться в место попроще, но мама с папой в этом вопросе, кажется, непреклонны… Так… ты пойдёшь со мной?..» Она слышала гул. Далёкий-далёкий гул тысячи морей или, по меньшей мере, пары ракушек, намертво сросшихся с её ушами. У Сьюзан на полке стояла одна такая. Экзотическая, шершавая, фарфоровая, словно тонкая детская кисть с растопыренными во все стороны пальцами. Маме её привез с моря отец. Ещё до того, как сама Вилл родилась на свет. Девушка очень любила слушать эту ракушку. И сама мечтала однажды полететь туда, где тепло… - Е… едины… - из последних сил прошептала Вильгельмина рассыпающимися в прах губами. Нити магии поглотили её… «…П… Почему они так странно смотрят на меня, бабушка? Я… Я только на минуточку закрыла глаза, а потом… Потом всё было в этой жуткой красной краске, и все кричали… Что? Уехать? На родину моей мамы? Навсегда?.. Я сделала что-то плохое? Бабушка… Почему ты плачешь?..» Это были уже не её мысли. Она уже не существовала. Остались лишь нити. Длинные витые нити в космосе у бесконечного древа. Земля. Огонь. Вода. Воздух. Едины. *** Синие и фиолетовые нити делили белый идеально ровный квадратный потолок надвое. В комнате было светло. Слишком светло. - Что вы хотите этим сказать? – сходство молодой Джоан с дочерью было сильнее, чем у Корнелии и Лилиан, это читалось даже сейчас, со всей этой злобой, всей этой болью на лице при виде человека в халате. - Мне очень жаль, - голос был аморфным, ни мужским и не женским, возможно и нечеловеческим, так давно это было. – После случившегося девочка сильно замкнулась в себе, возможно именно поэтому до её подсознания не получается добраться. Провалы в памяти она не отрицает, так что проблема, несомненно, есть, однако наша клиника не в силах сделать что-то большее. Ставить голословный диагноз раздвоения личности я не возьмусь. Фиолетовые незримые тени щупальцами спустились на стены… Пространство вокруг них то сжималось, то расширялась. Плыло, как жар над асфальтом в солнечную погоду. - Но я взял на себя смелость и отобрал нескольких специалистов, которые, как мне кажется, могли бы помочь девочке. Мы думаем, что поможет лишь тот, кто построит с девочкой доверительные отношения. Вот! – голос что-то протянул Джоан. - И что вы предлагаете? Колесить с моей дочерью по всей Европе, стучась в коморку к каждому прожжённому шарлатану в надежде, что она откроется ему на первом сеансе? Я… Я благодарна, что вы помогли не дать делу широкую огласку и поручиться перед правоохранителями, но… - Говорят, визуальные предпочтения в этом деле могут помочь. Я показал Хай Лин портреты всех специалистов под видом теста, и сузил круг подходящих кандидатур до трёх человек. Не беспокойтесь, все они – профессионалы в детской психиатрии. Я бы советовал начать с него, - он указал бесплотным пальцем в досье с маленькой фотографией афроамериканского мужчины крупного сложения. – Роберт Максвелл. *** Мир формировался всё яснее и яснее. Прошлое становилось всё большее неотличимым от настоящего. - Роузвуд! Роузвуд! Роузвуд! – Ирма вертелась волчком на дорогом орехового цвета стуле рядом с Корнелией. – Почти что Хогвартс, только Роузвуд! Такая юная, ухоженная, с иголочки новая. В белой дресс-кодовой блузке и длинной юбке тёмно-бордового цвета с вышитой на бедре эмблемой школы для девушек – вересково-фиолетового дерева на синем поле. Маленький уютный класс пестрил такими же бело-бордовыми девочками. Почти все стулья уже были заняты. - Какая ты возбуждённая, Ирма, - Корнелия, аккуратно поправила причёску-каре. – А ведь раньше только и ныла, как тебе не хочется сюда поступать… - Ну то было раньше, - на щеках Лэр взыграли аккуратные ямочки. – К тому же, не так уж и важно, в какой школе учиться. Главное – рядом с тобой, Корнелия… Ты же без меня от скуки умрёшь. Блондинка была польщена, хоть и попыталась это скрыть нервно брошенным: - Дома скандал, наверное, развела, а? - Хе-хе, немножко, - Лэр картинно высунула язычок. – Папа, конечно, был против, но я так жалобно упрашивала маму, что он просто не выдержал. Вездесущие нити магии аккуратно овивали двух лучших подруг. Зелёные нитки осторожно пробовали прикасаться к голубым… - Милые у тебя родители, а?.. – произнесла, наконец, Хейл. - Ха! Самые лучшие! – с блеском в глаза сказала Ирма. – Как задумаюсь о спутнике жизни, хочу выбрать так, чтобы быть такой же счастливой, как мамочка с папочкой. - Так, класс! Попрошу внимание! – в центр комнаты вышла девушка, возрастом едва ли доходящая до учителя, скорее старшеклассница. Об этом свидетельствовала такая же, как у Ирмы с Корнелией форма. Девушка была улыбчивой и фигуристой. С тёмно-коричневой кожей и такого же тона вьющимися волосами. Глаза у неё были тона васильков. – По доброй традиции школы Роузвуд, - сказала она, - к каждому классу новичков приставляется куратор, который будет помогать освоиться всем на новом месте. Этот год я проведу вместе с вами, девочки. Моё имя – Джуди Пари. - Джу… ди… - зачем-то повторила Корнелия. Зелёные магические нити у неё за спиной пустились в неудержимую пляску… *** - Ты знаешь, зачем ты здесь, Хай Лин? - низкий спокойный голос темнокожего мужчины рассёк реальность вдоль, перемешивая, ускоряя события. Нити натягивались подобно проволоке. Пока синие, не фиолетовые. Теперь они были в широком просторном кабинете со столом цвета угольного камня. - Д… Да, наверное, знаю, - прозвучал ломкий голос будущей Стражницы Воздуха. - Папа говорит, что так моей маме станет спокойнее. Хотя ни ей, ни моей бабушке эта идея не нравится. - Ты скоро пойдёшь в школу Хай Лин. И нам очень важно понимать, что твоё здоровье позволяет не беспокоиться. - Беспокоиться о других, вы хотите сказать? О тех, кто будет находиться со мной? – голос её дрожал. - Я хочу помочь тебе, Хай Лин. И поэтому должен убедиться. Скажи, как ты относишься к гипнозу?.. *** - Только это в последний раз, Тара, ты поняла? – Питер Кук очень пристально посмотрел на маленькую сестру, сконфуженно сидящую на краю его кровати. Ноги девочки до пола не доставали. – Ты уже большая. Нельзя всё время спать в чьей-то постели. Однажды свои страхи нужно побороть… - П… прости, - пождала губки девушка. – Это правда в последний раз. За плотно занавешенным окном уже давно сомкнулись сумерки. И отец, и Тереза уехали два часа назад. Их вызвали по рабочим делам в участок, а брат с сестрой остались одни-одинёшеньки в большом частном доме, окружённом сумерками. - Ты же знаешь, я всё ещё сижу на снотворном, - сказал Питер, указывая на стоящий на столике у кровати стакан воды и хрустящую серебряную плашку с жёлтыми таблетками. – Навряд ли я смогу стать тебе хорошим ночным защитником, если упаду без задних ног до самого утра. А что, если я как-то не так повернусь и придавлю тебя? До утра ведь не выберешься, ты ведь такая нежная… - Всё хорошо, - быстро вымолвила Тара, разглаживая ночное платье на коленках. – Я уверена, ночь пройдёт тихо… Оранжевые магические вспышки из будущего озаряли чёрный потолок мириадою ярких звёзд, которые, впрочем, оставались невидимыми здесь и сейчас, когда Питер выпил свою таблетку и они легли. Всё меньше секунд оставалось до того, как всё должно было провалиться в страшную чёрную тишину. - Меня опять обругал за оценки, - сказала Тара, не открывая глаз. - М? Правда? – голос брата был уже полусонным, как не из этого мира. – Ты провалила школьный тест. - Нет, совсем нет, у меня было 90 баллов, но последние десять я не получила из-за очень глупой ошибки, и Тереза долго читала мне морали… - Она хочет, чтобы ты стала лучше Тарани, а это всегда трудно… - А я хочу… хочу, чтобы меня любили. Любили, как и тебя… - Что за глупости, ты очень дорога ей, даже не представляешь, как… - И правда… не представляю… В ответ раздалось тихое сопение. Питер никогда не храпел, но момент его окончательного погружения в сон всегда был очевиден. - Я не представляю, как выглядит любовь… - почти неслышно пробормотала Тара. - Я лишь однажды… Оранжевые нити будущей Стражницы поднимались в завихрении, будя внутри головы что-то далёкое, непонятное. Её саму, что вышла одной ночью из комнаты и заглянула в приоткрытую дверь спальни родителей… И тогда она услышала любовь, учуяла, как любовь пахнет. И что-то будто щёлкнуло в её маленькой голове. Она приникла к дверному косяку и целую ночь смотрела на неясные сумбурные движения, а между бёдер её… Да. Эти стыдные непонятные чувства, которых она так стыдилась, которые не могла обуздать. - Питер… - её губы жадно поглотили губы уснувшего брата… *** - Я сосчитаю до трёх, и ты откроешь глаза, - густой, как кофейная гуща голос мистера Максвелла звучал ил темноты синих нитей. – Раз… - всё задрожало, сжались маленькие веки Хай Лин, - два… - тело её напряглось будто одежда стала чугунной и тяжёлой, девочка громко задышала. – три… Фиолетовый дым заволок комнату, магические нити Лин покорно изменили цвет. Как в тот день, когда она держала в руках карандаш. Фиолетовая неземная магия. Мог ли глаз будущего школьного психолога Шеффилда видеть её клубы? Или же всё, что предстало его глазам, это лишь девочка, медленно поднявшаяся на своём кресле и также медленно повернувшая голову на голос? - Меня зовут Роберт, - мужчина накренил ей навстречу огромный торс. – Можешь звать меня Роб, если хочешь. А как ТВОЁ имя? Лицо азиатки было бледным и не выражала практически ничего. Казалось, что она вот-вот недоуменно сдвинет брови и удивиться. Но Хай Лин вдруг усмехнулась одним уголком рта. Мимика её уже принадлежала кому-то другому: - Привет, друг, - сказала она отчётливо заниженным голосом. – Меня зовут Райан. Чем обязан такому внезапному знакомству?