г.Р.Е.Ш.И.

У страха нет чётко выраженной формы, он растянут, размазан, словно яд, по всему реальному миру и в любой момент готов вывалиться всей своей аморфной массой из любой тени, из-за любого угла, из-под каждого предмета. Если страх обуревает настолько сильно, что тело и мысли перестают двигаться – единственный путь к спасению лежит за гранью реальности… Калеб точно чувствовал этот переход от судорожного бодрствования над тихо спящими перед ним подругами до состояния сонного транса, где перемешивались в голове быль и небыль. Только так можно было стать спокойным - полностью отрезав себя от действительности. Страх медленно ломал его этой ночью. Нависал над ним тенью во тьме, как треклятый меридианский замок над Верхним Городом. Замок, куда ему вновь предстояло попасть… Он спал или думал, что спал. Глаза его были широко открытыми и стеклянными. В них отражался мир его снов, тихий, непонятный. Вис до того отгородился от реальности, что попал в царство, не имеющее с этой реальностью ничего общего, и оттого прекрасное. Пятимерные, десятимерные вибрирующие конструкции нависали над ним, спящим, закручиваясь в тугую спираль и медленно проворачивая небо цвета лавы с вкраплениями прожилок молочно-белого вокруг оси маятника. Тонкие латунные переплетённые небоскрёбы из стержней, из ниоткуда берущиеся, и уходящие также в никуда. Такой простой, понятный мир, где нет ни страха, ни тревоги. Ему хотелось остаться здесь. Навсегда. Навсегда! - Калеб… Что-то коснулось его руки. Мозг дал импульс. Сердце застучало от резкого необъяснимого ужаса. Измерения над его головой осыпались в темноту. Глаза с огромным трудом сфокусировались. - Д… Джус?.. Девочка держала его за рукав, чуть приподнявшись в постели между мирно спящими Стражницами. Её вьющиеся розовые локоны спадали на лицо и плечи, золотистые, как у сестры, огоньки глаз смотрели прямо на него. - Проводи меня, Калеб, - шёпотом сказала Джусика. – Мне… Мне надо помочиться. Одна я боюсь. *** …Седрик шёл вдоль рельефной стены из серого камня, в проходе, что был, казалось настолько узким, что не дал бы разойтись ему даже с самым тощим существом, вздумай оно выйти из-за закручивающегося вперёд поворота. Спину и ноги Змея продолжало ломать слабостью. Хорошо, что никто сейчас не видел его унизительные попытки совладать с собственным телом. - Ха-ха! У тебя такие длинные ноги, Мишель, я не успеваю! Змеелюд замер. Голос, тонкий как игла, доносился издалека справа, там, где тени маячили по стене под факелами. Седрик затаился. - Я думала, - продолжал голос, по-видимому, совсем ещё девицы, - думала, что Леди Кристина составит нам компанию в купальнях, но она захотела вернуться в город после того, как все глаза Великого Шиповника погасли… Она выглядела такой заведённой, ей точно не помешала бы ванна! - Ты же слышала, Дани, - промурлыкала спутница девочки. Кокетливая, томная, даже перед пустотой, - у Госпожи Орбен много дел. Не волнуйся, вдвоём тоже можно хорошо поплавать. Идём, я умою тебя, ты вся такая чумазая… Тьма поглотила две тени: высокую и низкую. Настала тишина. Меньше всего на свете Седрик хотел сейчас ненужных встреч. Поэтому и шёл сейчас окольным коридором, которым мало кто пользовался на его памяти… Он думал, помимо унизительного презента Миранды, о минутах забытия во сне, где он увидел и почувствовал вспышку света во всём Верхнем Городе, как в день свержения Совета, когда Фобос при нём открыл тысячу глаз в стеблях своего Шиповника. Одна из незнакомок под факелом ведь практически прямым текстом подтвердила эту его догадку. Возможно, Фобос использовал свои силы ещё раз… Ещё раз окинул взором таинственный и враждебный Меридиан. Увидел всё. «…и тот, кто увидел башни Данталии через непроглядные чёрные моря, навсегда принимает собственный малый размер…» - ещё раз вспомнил Седрик давние слова Миранды. «А правда ли Великий Шиповник опутывает ВЕСЬ мир? – подумал он сейчас. – Или эти слова придуманы лишь чтобы пугать?..» Он всё шёл и шёл, спускался всё ниже по узкому туннелю без единого окошка в стенах. Тени и голоса больше не тревожили его. В этой части замка, как и всегда, было зловеще пусто и тихо. Пауки всегда ютятся в местах, подобных этому… «А если это взаправду, может ли это и быть причиной таких внезапных перемен в Фобосе? Мог ли он измениться лишь тогда, когда открыл глаза Шиповника и увидел… что-то… по ту сторону?.. Нет… - Седрик закусил губу. - Это не может быть правдой… Вездесущий Шиповник… Он ни за что не покроет весь мир, это невозможно… Разве же Заветный Город, к примеру, не пал бы уже давно, если бы Фобос с самого начала мог заглянуть в недра его лабиринта?.. Но тогда… это значит, что он, Фобос, с самого начала был таким, каким я увидел его лишь сейчас?.. Нет… В это… В это я тоже… ни за что не поверю!..» Мысли путались в его голове, сталкивались одна с другой, рвали друг дружку на части своими противоречиями и, в конце концов лишь злили Лорда Седрика. Он всё больше и больше чувствовал себя элементом какой-то игры, которым не так давно знатно сыграли, да так, что поджилки до сих пор тряслись судорогой. «Миранда! – он вновь возвращался к первопричине своего путешествия по сужающемуся пустому коридору. – Хочешь сказать, я дурак, а? Что сделал какую-то ошибку? Мелкая ты сука…» Развилка вывела его к тупику. Месту, где одна стена неуместно входила в другую, заставляя обогнуть себя по дуге через совсем узкую щель, что была больше похожа на дефект постройки, нежели продуманный и спланированный проход. Двери в спальню паучихи были здесь, в самом тесном и неудобном месте замка. Седрик сделал небольшой тихий шаг за поворот, и тут единственный факел над входом, который на его памяти никогда не зажигали, вдруг неожиданно вспыхнул, осветив небольшое пространство коридора у закрытой двери. Его уже кто-то ждал… - Ты?.. Змей замер при виде невысокой тощей фигуры, немногим выше и плечистей миниатюрной Миранды. Камилла Эдрис тоже, кажется, ждала совсем не его… *** - Идём… Угу?.. На улице было темно. Вовсю сияла золотисто-белая луна, обрамлённая парчовыми складками обступивших её туч. Белые тени падали, преломляясь через оконные стёкла на пол ресторана семейства Лин. Нарисованные ими фигуры были почти такими же гротескными, как в его недавнем сне. Но покоя они не приносили, приносили тревогу. Калеб почти не помнил, как щёлкнул выключатель, и он оказался в туалетной комнате вместе с маленькой Джус. Недостаток сна и чересчур бурный день разжижили его мозг так сильно, что он даже слова не сказал сестрёнке своей дорогой Фал, когда та вела его куда-то сквозь мрак, взяв за руку. - Спасибо, Калеб, - тихо произнесла галготка. – Я только поняла, что здесь куда темней, чем на Меридиане. Это не замечаешь, когда рядом с друзьями, но стоило мне сейчас проснуться – я будто в кошмар угодила. - Ну да, - бесцветно произнёс вис, утирая сухие глаза. Щипало. А яркий свет лампочки - ещё одного гениального изобретения землян, делал только хуже. – Кошмар… Хех, это уж точно… Они стояли в небольшой комнатушке с зоной для душа и унитазом. - На самом деле здесь бывает и светлей чем у нас дома, - произнёс, чуть помедлив, юноша. – Земное Светло работает немного не так, как наше… «А ведь верно… Я сам до сих пор толком не думал об этом… На Меридиане всегда всё пурпурно, тягуче, время бесконечно, безнадёжно…» - Мне… Мне госпожа Тарани объяснила, как пользоваться у-ни-таз-ом, - по слогам сложила Джусика. – Просто побудь рядом, хорошо? - Да, хорошо… Девочка постыдно задрала платье, стоя спиной к нему, и Калеб увидел бёдра и нагие ягодицы, но не стал ничего говорить. И останавливать малышку тоже не стал. Джус полностью стащила серое платьишко через голову и протянула ему, а сама, совершенно голая, осторожно подняла крышку унитаза и села на стульчак, сведя вместе коленки. Что-то ёкнуло в животе Калеба. Он тревожно облизал губы, стараясь не смотреть на великолепные покачивающиеся груди с большими бордовыми сосками. «Станет только хуже». Даже маленькие красивые рожки и фамильная родинка девочки могли спровоцировать. Но здесь нельзя было давать волю безумию… Джус потужилась и пустила струйку, издав после освобождённый от бремени стон. - Как… Как Фал? – деревянным голосом спросил Вис, наблюдая за девочкой лишь краем периферического зрения. - Она в Заветном Городе, - сказала галготка. – Целая… - Это хорошо… - Угу. Я слышала, они с Рерой попали в передрягу в «Платочках». Ты… знаешь же Реру? С длинными волосами такая. Красивая. Калеб издал какой-то звук. Он удивительно был похож и на «да», и на «нет». Джуси тихонько усмехнулась, чуть ёрзая бёдрами. - На так она вообще почти без волос вернулась, - продолжила девочка. – Говорят, ей её косу толи мечом отрубили, толи топором каким. Там какой-то пожар начался в борделе или драка, ты бы видел, в каком они виде прибежали. Без одежды, замотанные в какие-то тряпки, глаза у обеих с пуговицу, у Рерочки волосы торчком… В общем, они напились до чёртиков, даже Бинни прогнали, и стали опять пересказывать друг другу байки, как девственности лишались. Они это всё время по пьяни делают, а у Реры эти истории ещё и каждый раз разные… Калеб усмехнулся и Джуси сразу же сама расцвела. - Там… очень красиво, - чопорно выдала она вдруг. – Ну… В Заветном Городе. Я уверена, ты теперь тоже туда попадёшь, раз на Меридиан возвращаешься, да?.. - М?.. Да… - очень задумчиво кивнул вис. «Раньше это был бы предел моих мечтаний, - подумал он, - но теперь у меня есть место лучшее, чем этот Заветный Город… И оно прямо здесь, малютка, в том самом тёмном мире, что так испугал тебя спросонья…» В мире, из которого ему скоро предстоит уйти… - Ну… Я всё, - галготка бодро спрыгнула с унитаза. – Давай платье. - Погоди, вытрись сначала, - он указал на туалетную бумагу, - мокрая же вся. - М? Вытереться? Она непонимающе посмотрела на него, и Калеб понял, что Тарани, возможно, проинструктировала гостью из другого мира не до конца. - Не умеешь? – он посмотрел на неё снисходительно, как взрослый на ребёнка. Та помотала головой. Калеб вздохнул. – Стой так тогда, я сам тебя вытру… Он оторвал от рулона немного бумаги, сложил её вчетверо и быстро провёл по блестящим половым губам девочки несколько раз, пока та совсем не размокла в его пальцах. Сердце его судорожно билось. Мягкость Джусики просто завораживала. Калеб выбросил бумагу в унитаз и отмотал новую: - Поняла как? Теперь сама давай. - Нет, - она с укором посмотрела ему в глаза. – Не хочу сама. - Джус… Всё снова было понятно без слов. Сон окончательно отпустил его, и он понял, что уже стоит на одном колене и смотрит на сестру Фал снизу вверх. Она была почти вплотную к нему. Просачивалась сквозь пелену плохо забытой тревоги, из которой был лишь один выход. - Не надо, Джус, - проговорил он очень тихо. - Надо, - капризно произнесла галготка с розовыми волосами. – Ты знаешь… - ладонь легла ему на макушку, будто она посвящала его в свои рыцари. – Ты сам заставил меня хотеть… - Нет, Джус… Я… - Я больше тебе не нравлюсь? - Н… Нравишься. Ты же знаешь, что нравишься, Джус… - Так давай! – на него всё глядели глаза непонимающего ребёнка. – Пожалуйста, Калеб… Тебе же тоже нужно это… я знаю… «… ведь у страха нет чётко выраженной формы, он растянут, размазан, словно яд, по всему реальному миру и в любой момент готов вывалиться всей своей аморфной массой из любой тени, из-за любого угла, из-под каждого предмета. Если страх обуревает настолько сильно, что тело и мысли перестают двигаться – единственный путь к спасению… …лежит за гранью реальности…» И губы его коснулись её снизу… Джусика сделала шаг, прижимая лицо парня к своим бёдрам, и пустила свой сок, свой яд, прямиком в него, заставляя виса буквально озвереть от сладкого вкуса недотроги и нежного запаха её тела. И настал покой. Смазка потекла по его подбородку и её дрожащим ногам цвета красного кирпича. - Боже! Как приятно! – запищала галготка, сгибаясь. Лекарство. Превосходное лекарство от страха. Как выпитая до дна лучница Хильда помогла ему совершить переворот на площади, так и сейчас, с этой девчушкой… Глаза Калеба загорелись живым огнём. Сочная восхитительная Джусика… Как он мог так долго морить её? - Т… Только молча… Ты поняла?.. – он оторвался от её промежности с насыщенным мокрым звуком. - К… Конечно… - она с жаром закивала, гладя его по волосам дрожащими пальцами. – Я так долго терпела, любимый… Он грубо оттолкнул её лбом, и девушка села на упавшую крышку унитаза, роняя жижу, а он взял её за гладкие бёдра и круто развернул задом к себе. Сильно раздвинул ей ягодицы и вошёл в неё своим языком… *** - Ты? – Седрик на мгновенье замер, как истукан. Отблески ядовитого пламени отметили на его лице секундное замешательство. – Что ты здесь делаешь, Камилла… Эдрис?.. - он не сразу припомнил новое родовое имя девушки. - Тоже самое могу спросить и я, - негромко, но достаточно различимо сказала та, когда взъярившийся было язычок факела над её головой сжался до едва светящейся горошины. – В нашу последнюю встречу Король заклеймил тебя провинившимся и отправил в тюрьму. Уж не с беглецом ли я сейчас разговариваю? – она усмехнулась. Седрик сделал ещё шаг: - Если бы мне пришлось прорываться силой, - он пристально смотрел на сестру-Порождение. В незримую точку по центру её лба, - ты бы услышала это из любого места замка. Что ты делаешь у покоев Миранды в такое время? Огонь факела вновь расширился, будто человек, чьё горло долгое время сжимали рукой, сделал вдох. - Я… Я просто прогуливалась по коридорам, - ломко произнесла Камилла. Ни один мускул на её лице не дрогнул. – Мне надоело сидеть взаперти. Огонь в факеле начал гореть естественно. Седрик понял, что девушка больше не держала его под контролем. Он ещё раз посмотрел на миниатюрную рыжую фигуру. - А это, выходит, комната Советницы Миранды, да? – неожиданно лицо Эдрис расплылось в усмешке. – Теперь понятно, как тебя сюда занесло. О твоих с ней… отношениях… ходят слухи… - В Приюте Ватека всё во много раз сложней, чем в цветочной комнате, подаренной тебе твоим опальным отцом Эмилиусом, - огрызнулся Змей. – Откуда тебе знать, как обстоят дела, если ты не была одной из нас с самого начала? - Я всегда была одной из вас! С самого своего рождения, - теперь уже Камилла сделала шаг. - Ты знаешь это, Лорд Седрик, ты сам мне это говорил ещё ТОГДА… Они стояли и молча буравили друг дружку глазами. Седрик вспомнил тот день. Он ведь ещё совсем недавно вскользь упоминал это Фобосу. Об их с Камиллой первой встрече в канун одного из минувших на Меридиане Дней Сердца. Дети Охотника тогда закатили большой пир в глуби чёрных лесов близ топей. Туда же прибыла улизнувшая из дома Камилла Эсканор. - Не стоит принимать всё сказанное тогда за чистую монету, - фыркнул Седрик, отводя глаза. – Мы оба тогда были слишком молоды и пьяны, чтобы говорить что-то вразумительное. - Ты в ту ночь выглядел смазливей всех служанок из моего дома, - усмехнулась рыжеволосая. – Волосы, правда, были короче. Но я абсолютно уверена, ты отдавал отчёт тому, что говорил в ту ночь и что делал. Ты помнишь? Мы убежали вглубь леса, хотели найти место поукромней… - Не помню, - соврал Змеелюд. – Было много вина и… - О, так много хвалебных од своей красоте я в то время ещё ни от кого не слышала, - словно продолжала издеваться девушка. – Они были просто ужасны, Седрик. Я сразу поняла, что ты ничего не смылишь в женщинах и в окружающем тебя мире… Но у тебя было такое жалостливое лицо, а я была пьяна и свободна, и вот мы прижались к стволу чёрного дерева. От тебя пахло корками апельсина. Ты коснулся моего бедра… - … - А-ха-ха-ха! Боже, - девушка звонко рассеялась, и её эхо понеслось прочь по узкому коридору. – Ты так сильно нервничал, что у тебя даже не встал! Ты просто уснул, лёжа на мне, а утром тебя и след простыл. Я знаю, ты мучал себя вопросами, помню ли я. О, я помню, Седрик, я очень хорошо помню. - Да ты… - Не строй из себя невесть что, парень, - в сердцах посоветовала Камилла. – И не разговаривай со мной так, будто это мне здесь не место. Да, я в этом замке недавно, но и родилась я не вчера, понимаешь? Злополучный факел на стене вновь забурлил красным, выплеснув в небольшое помещение сгусток огня, на мгновенье принявший вид огненной птицей, заполнившей своими крыльями всё пространство от стены до стены. - Я ведь вижу, зачем ты здесь, Седрик. Хотел поплакаться своей дорогой Миранде, а, может, и вымолить у неё возможность полизать ей ножки, чтобы забыться в своём бессилии. Я чую, ты ослаб, Седрик… Птица вспыхнула и сразу исчезла, оставляя в носу Змеелюда стойкий запах сажи и дыма, от которого слезились глаза. «Никогда не поздно начать…» - ещё раз прозвучали в голове Седрика слова, выжженные на лезвии деревянного меча. Камилла стояла перед ним: смешливая, складная в облачении из оседающего дыма, а он, наконец, понял, ощутил… «…понять своего врага, его мотивы, его страхи, его секреты. Прочесть это в его глазах и в его движениях, когда он уже бежит сразить тебя или ещё только готов объявить о своих намереньях, - вот, чего хотела от него Миранда! - Я учу вас великим вещам, мальчики. Полагаться на свой разум, а не свою силу…» Девушка перед ним. Что именно он хотела? Что прятала?.. И тут он впервые принюхался: - Недурный спектакль, Камилла, - произнёс он спокойным голосом, хотя сердце его неистово трепетало в этот момент. – Да, ты права. Я действительно искал Миранду. Это правда, как и то, что ты в самом деле соблазнила меня в ту ночь, ведь ты первая, не считая Миранды, женщина, проявившая интерес, но… - Но? – Эдрис выглядела удивлённой, но не слишком. Или просто делала невозмутимое лицо. - Но есть ещё одна деталь, без которой картина не полная: ты ведь сама сейчас пришла к Миранде, Камилла, - злостно усмехнулся Змей. – По той же самой причине, что и я, верно? - Что? – Эдрис скривилась, как от лимонного сока. – Что ты сейчас?.. - Я узнаю это лицо, - продолжал нападать Седрик. – лицо застигнутой врасплох недотроги, что я миллион раз видел по ночам у разных парней и девушек, у дверей покоев Миранды в Приюте. Сложно забыть такую, как Миранда после инициации, верно? - Инициации? – заскрежетали зубы девушки. – Что ты мелешь? – рука её отчего-то дёрнулась к животу. - У тебя внутри её яд, Камилла, - с улыбкой произнёс Седрик. – После того, как едкий дымок прочистил мне ноздри, я почувствовал. - Что?.. – она уже готова была ринуться вперёд, но резко затормозила. - Поверь, я был с ней достаточно долго, чтобы не ошибаться в таком. Это особый яд – «Чистильщик», им Миранда наказывала особо непослушных Порождений. Его свойства, я думаю, ты и сама уже прочувствовала. Он не убивает и не травмирует жертву, то вызывает на первых парах боли в животе и недержания кишечника и мочевого пузыря. Типичные шуточки Миранды. Ну ты, я думаю, сама всё это уже пережила. Камилла не ответила. Змей почувствовал возвышение. - А теперь, частички полуразложившегося яда находятся внутри твоей матки, - продолжал он, издевательски копируя тон самой Эдрис, что ещё совсем недавно словесно издевалась над ним. – И я думаю, что не услышу ни слова правды, если спрошу, как они там оказались… - Гр… Нелегко тебе, наверно, - сжав зубы, процедила девушка, - ты каждого встречного между ног обнюхиваешь?.. - Возвращаясь к тому, что я уже говорил, - Седрик пропустил слова мимо ушей, - Миранда использует «Чистильщик» для наказания. Что же такое ты сделала, что перешла ей дорогу в моё отсутствие? Я знаю, что Миранда была на Земле… И ты?.. - Ха! – девушка надменно вздёрнула нос. – И что с того? - Мне интересно, – с улыбкой пожал плечами Седрик. - Да, я проникла на Землю вслед за Мирандой, ясно тебе? Я билась со Стражницами! - Стражницы? – это его удивило. – Хочешь сказать, ты… - Мне было интересно, - надавливая на каждое слово выпалила Эдрис, - что это за такие создания, что размазали по стенке и тебя, и Вирма. И знаешь, я… Ничего особенного в этих Стражницах… В следующий раз я уже знаю, как убить их быстро… Змеелюд ещё раз посмотрел на девушку. Удивительно, теперь он не чувствовал, что та пытается осадить его или наоборот прогнуться. Его встретил такой же усталый и ослабленный взгляд, как у него самого. Обычная крепкая раздосадованная девчонка. Такой она была всегда… «Но почему я только сейчас стал видеть это?..» Эдрис смотрела на него, будто чего-то выжидая, а потом что-то недовольно фыркнула себе под нос и опустила глаза, бессильно приваливаясь к стене от яда Миранды: - Этой паучихи здесь нет, - сказала, наконец, она. – Она сперва была в Тронном Зале с Королём, но затем пропала. Я думала найти её здесь, но она не придёт… - Хм… Да, - рассеянно проговорил Седрик. – Теперь точно не придёт. Слушай, у нас в приюте умельцы готовили лекарство от «Чистильщика», я до сих пор храню немного у себя в покоях на случай, если Миранде захочется пошутить. Я могу поделиться с тобой… если пообещаешь рассказать о Стражницах… *** Ночь плыла над Меридианом фиолетовой непроглядной тучей. Стража на стенах сменила караул. Новоприбывшие лурдены в боевой раскраске разогнали всех могрифов. Где-то вдалеке слышался колокольный звон. Гомон горожан стоял у собора возле тлеющей площади. А замок всё также незыблемо стоял в свете неподвижного Светила. Чёрные стены шептались о своих тайнах… - Да… Да… Ещё!.. – стонала полунагая Камилла, пока крепкая рука Седрика сдавливала ей горло, а губы целовали раз за разом. - Ах… Ах… А ты думала… я всерьёз держу у себя какое-то там лекарство?.. – тихое язвенное шипение въедалось в неё не хуже кислотных поцелуев. - Только… идиотка бы в это поверила… - с возбуждённой улыбкой прошептала Эдрис, ставя на шее Змеелюда кровавый засос, а ногами оплетая его спину. – Я знала… что меня ждёт… Она со скрипом кровати оседлала Лорда Седрика и насадилась со стоном до самого остова: - Е… Если разочаруешь меня и в этот раз… весь Меридиан будет петь песни об этом… А колокола всё били и били, сливаясь в единую гудящую вибрирующую массу. Гроб с Королём всё также тонул в падающих с потолка белых лепестках. Стоящая нерушимо Шэда – Мелисса Шэдангер – совсем слилась своей неподвижностью с колонами собора для всех здесь, кроме медленно засыпающей Кристины Орбен, не сводящей с покровительницы полных одиночества глаз. - Да… Да… - как заведённая шептала Камилла. – Ещё! Ещё! Маленькая Саммет – названная дочь Хьюго Ханмонда – Гниющего, весело скакала по ступеням вслед за отцом – длинным мужчиной в чёрной вуали. Пыточные камеры ждали своего маэстро. Заточённые в них мятежники напряжённо не смыкали глаз. - Ах! – Седрик дёрнулся. Очень сильно. Сражённый конвульсией оргазма. Струя белого трижды выстрелила строго вверх, и он упал тяжело дыша. - Это что, всё? – рыжеволая бестия Эдрис со смехом приникла к нему. – Нет уж! Этого мало! – и сжала крепкой рукой только что кончивший член Змеелюда. – Тебе придётся ублажить меня ещё раз! В тесной коморке Ватека горела одна-единственная кривая свеча. Хозяин «хором» наконец отлип от бутылки и принялся предаваться одному из своих старых хобби – росписью обыкновенных камней лицами своих воспитанников, большинство из которых так и не смогли пережить своего старика-воспитателя. Он снова и снова повторял их имена: «Исис… Коромо… Калеб Нур… Калеб Киттон… Медянка… Золотая Искра… Вальдо… Венди… Ханна… Ах, милая Ханна…» Он особенно тщательно выводил профиль девочки с глазами разного цвета. Правый был карим, а левый – голубым. Самая младшая из его любимиц, которую именно он научил обращаться с кистью, не дожила и до девяти лет… - Да… Да… О да! – сильные толчки продолжались снова и снова. Волосы Камиллы были распущенны, а коленки разъехались по постели в разные стороны. Погружения были сильными, безжалостными, но она чувствовала лишь восторг. - Трахай… Трахай меня сильнее! И только попробуй снова остановиться! Полной тишине, в полном одиночестве Миранда тихо оглянулась, стоя у большой прямоугольной двери в верней части замка. Никого. Паучиха достала из рукава маленький ключ и поднесла его к скважине… - Ох… Ох… Они сидели вдвоём на краю кровати, обливаюсь семью потами. Будто целая вечность прошла. - Ох… Ладно… - Камилла дышала очень тяжело. – Ладно, будем считать, ты не провалился. Пока хватит. Я ухожу… а? Сильная крепкая рука вцепилась вдруг ей в запястье. - Тебе, может, и хватит… - большие змеиные глаза горели в темноте. – Но ты добилась того, что мне стало не всё равно… И жадно сцапал девушку и начал сношать, вновь наваливаясь всем телом и приходя вдруг в бешеный раз. Камилла осторожно сжала его шею. Она незаметно улыбалась… *** - Ах! Калеб… Калеб… - Джус кусала собственные руки, чтобы не вопить от счастья. Язык любовника бороздил обе её щели, вызывая волны восторга и заставляя оттопыривать зад и выгибать спину. Он плотно прижимался лицом к её красотам и продолжал лизать, как умалишённый, вбирая всё до последней капли похотливой девочки. Страх. Страха больше не было. Были теплота и вкус невинности. Он чувствовал силу, решительность. Хлестал сок Джусики и наполнялся жизнью, как и его враг на другой стороне мира. Враг, встреча с которым была предрешена и безумна. Но Калеб не думал. Ему нравилось это чувство. Не думать. Просто лизать, наполняться силой, чтобы назавтра… - БЛА-А-А-АНК ВЕРНУТЬСЯ! - прокаркал за стеной отвратительный низкий голос. - БЛАНК НАЙТИ ПОРТАЛ! ВОДНЫЙ ПОРТАЛ! КЛАСС! Всё снова было разрушено. Он замер в ужасе. Джус охнула и сжалась: - Давай убежим, Калеб… Оставим всех здесь и просто уйдём… - пробормотала она пустым растерянным голосом, когда вис оставил её и швырнул ей платье. Злая судьба не давала им закончить любовные игры, как и в первый раз, на крыше дома Леннона Олби. – Я люблю тебя, Калеб… Мы… - Поздно, Джус, - голос юноши снова огрубел и будто бы умер. Он поцеловал девочку, а рука его уже лежала на ручке двери. Снаружи слышалась какая-то возня. Тупой пасслинг точно всех разбудил, и все уже бежал заткнуть его. – Уже поздно. Доза ядовитого страха вновь заполнила Калеба до краёв. *** Ян Лин проснулась с тенями своих старых снов на лице. Старая война, старые раны. Огонь врага и горечь предательства союзников Кондракара. Она будто снова пережила это за мгновенье до того, как проснуться. Больничная палата была пуста. Доктор настояла, чтобы старуха осталась здесь на ночь, а утром сдала анализы и ждала их результата. «Ох! В вашем возрасте? После того удара, что вы накануне пережили? И вы ещё рестораном управлять удумали, немыслимо! Долгожителей вроде вас нужно беречь, мисс Лин! И как мы это можем устроить, если вы сами себя не бережёте?» - эта заполошная женщина всегда была такой. За это Ян её очень любила. Однако в этот раз всё сложилось самым неудобным образом. Так Ян Лин думала, до того, как случилось то, чего он ни коим образом не могла предугадать. Дверь в её палату неожиданно открылась, и медсестра ночной смены с большими глазами привела в комнату очень высокого мужчину с короткими белыми волосами и чёрной повязкой, закрывающей правый глаз. - Я… Я прошу прощения, - испуганным голосом уведомила сестра, - этот человек пришёл ко мне, сказал, что его зовут Джон Мол и что ему жизненно необходимо увиться с вами мисс Лин. Я… Я сказала, что свидания не положены в такой поздний час, но мне тотчас же позвонил главврач и сказал, чтобы я немедленно провела этого человека к вам… Он… Никогда не давал такие приказы лично… - Здравствуй, Ян Лин, - тихо и низко проговорил мужчина, делая шаг вперёд. – вы можете идти, - сказал он сестре и ту будто ветром сдуло. Старуха сидела на своей кровати, не в силах пошевелиться от удивления. Конечно, она не знала никого с именем Джон Мол, но лицо этого мужчины было болезненно знакомым. За исключением глазной повязки оно было абсолютно таким же, как и шестьдесят лет назад… Этот человек, а, вернее, эсканор, был одним из мудрецов Кондракара, оставивших её и её тогдашних подруг один на один с Королём Деймосом. - Твоя магия дрогнула, Ян Лин, - сказал он, - большая часть созданной тобой иллюзии пала… И я, наконец, нашёл тебя… - Ты… - севшим голосом прошептала старуха. – Церафин… Так звучало его настоящее имя.