Глава 20. Завтрак и объяснения
Спускаясь по лестнице, ведущей на кухню, Гарри никак не мог решить, рад ли он, что отдал Кейт фотоальбом или нет. На каком-то уровне он понимал, что предоставление Сириусу возможности найти фотоальбом может привести к ещё большим проблемам и, в конечном итоге, к уничтожению этих фотографий. Однако все перекрывало ощущение, что каким-то образом эти фотографии так или иначе важны как для Кейт, так и для Сириуса, и что один из них должен цепляться за них, пока всё не будет улажено. Гарри подумал о них двоих и о том, что теперь у него есть не только Сириус, но и крёстная мать. Если бы они могли справиться со всеми проблемами, у него был бы шанс наконец-то создать нормальную семью. Однако подойдя к кухонной двери, Гарри покачал головой. Он позволил себе надеяться на нечто подобное два года назад в визжащей хижине, когда был разоблачён Петтигрю. Тогда он был разочарован; сейчас он не собирался подвергать себя подобным разочарованиям. Когда Гарри вошёл на кухню, его глаза встретились с глазами Сириуса, который оторвался от своей тарелки при звуке открывшейся двери. — Привет, — поздоровался Гарри. Когда Сириус не ответил, Гарри продолжил: — Я был голоден, поэтому решил позавтракать. Сириус вскочил со своего стула. — Давай я тебе что-нибудь приготовлю, — сказал он, сгорая от нетерпения чем-нибудь заняться. Гарри покачал головой. — Всё в порядке, спасибо. — Он взял банан из связки на стойке и повернулся к Сириусу, стоящему посреди комнаты. — Эм, на самом деле я подумал, что мы могли бы поговорить. Есть кое-что, что я хочу тебе сказать. Сириус почувствовал, как его сердце замерло. «Вот и всё. Я всё-таки потеряю этого мальчика». — Конечно, Гарри. Давай присядем. — Не здесь. Сириус вскинул голову, услышав слова Гарри. — У меня не так много вариантов, Гарри. Гарри покраснел. — Нет, нет, я имел в виду, что не хочу говорить здесь; все приходят сюда, а я просто хочу, чтобы мы были одни. Может, пойдём посидим на боковой веранде? Сириус моргнул один раз, затем кивнул головой. — Пойдём. Вскоре Гарри и Сириус уже сидели на зачарованных качелях в оранжерее, которую Гарри и Уизли всегда — забавно — называли «боковой верандой». Внешняя стена, занимавшая половину длины одной из сторон огромного дома, представляла собой лист стекла, заколдованный так, что его обитатели могли видеть сад и двор, в то время как никто другой не мог заглянуть в дом. Комната была заполнена забытыми потрескавшимися глиняными горшками, некоторые из которых всё ещё содержали свою первоначальную почву и грязные остатки растений, которые когда-то росли в них. Большой камин был установлен в одной части внутренней стены, и перед пылающим огнём сидели двое; Сириус боялся худшего, а Гарри не знал, с чего начать. — Сириус, я многое хочу тебе сказать, но не знаю, как это сделать и с чего начать. Я буду просто говорить, а ты лишь слушай и не выходи из себя, если что-то не получится, хорошо? — спросил Гарри, внимательно наблюдая за лицом крёстного. Сириус на мгновение закрыл глаза, затем посмотрел на Гарри и кивнул. — Продолжай, — прошептал он. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы просто слушать. Гарри сделал глубокий вдох. — Послушай, прошлой ночью многое произошло, и я не уверен, что всё это понимаю. Сегодня утром я разговаривал с профессором Люпином, и он дал мне кое-какую пищу для размышлений. Я рад, что он это сделал, но это не то же самое, что говорить с тобой. Я хочу, чтобы ты знал, что сначала я бы пошёл к тебе с этим, но поскольку это было в некотором роде связано с тобой, я не мог. Сириус кивнул. — Римус всегда был хорошим слушателем. — Да, он мне очень помог. Сириус, насчёт прошлой ночи. Ты был так зол, когда мы смотрели те фотографии. Я не понимаю почему. А потом ты рассказывал мне о том, что случилось с первым составом Ордена и после, когда Волан-де-Морт убил моих родителей, а потом все эти вещи о Кейт. Сириус, я никогда не видел тебя таким. Ну, во всяком случае, с той ночи в хижине. Сириус вздохнул. — Извини, Гарри. Гарри провёл рукой по своим волосам. — Я не хочу, чтобы ты извинялся передо мной, Сириус! Это не то, о чём идёт речь; я хочу, чтобы ты мне всё объяснил. Пожалуйста. Сириус посмотрел на Гарри, в его глазах было море эмоций. — В том-то и дело, Гарри, я не знаю, смогу ли я всё это объяснить. — Сириус, ты должен попытаться, — сказал мальчик, повышая голос. — Мы должны понять друг друга, и я чувствую, что ты тратишь половину своего времени, пытаясь быть тем, кто, по твоему мнению, мне нужен, а я трачу половину своего, пытаясь не ранить тебя или не разозлить. В конце концов, мы не становимся ближе и не узнаем друг друга лучше. Сириус одарил Гарри призрачной улыбкой. — Ты так похож на своих родителей, Гарри. Твой отец всегда хотел, чтобы всё было хорошо; он не любил, когда кто-то был с ним в ссоре, но он был готов подождать, пока другой человек не будет готов говорить, прежде чем он начнёт настаивать на мире. С другой стороны твоя мама была из тех, кто сидит и ждёт. Она будет давить, пока все проблемы не выйдут наружу, а потом подталкивать и направлять нас всех, пока мы их не исправим. Я вижу их черты в тебе — прямо сейчас. — Поговори со мной, Сириус. Я не могу исправить это без тебя. Мужчина глубоко вздохнул и выпрямился в кресле, сцепив руки перед собой и не сводя глаз с крестника. Он начал разговор: — Гарри, ты просил меня набраться терпения, если скажешь то, что прозвучит не совсем так, как ты их имел в виду, и теперь я должен получить то же самое обещание от тебя. — Когда Гарри кивнул, Сириус продолжил: — Когда ты вчера подарил мне эти часы, думаю, что они открыли что-то в моём подсознании, потому что, когда я открыл эту коробку, я увидел образ твоего отца, вручающего мне такую же коробку много лет назад. — Он сделал паузу. — Ты знаешь историю с часами? Гарри кивнул. — Немного. Я видел такие часы на некоторых фотография, которые были сделаны сразу после того, как вы все окончили Хогвартс. Я не видел их на тебе с тех пор, как ты сбежал, поэтому решил, что они были утеряны или отняты у тебя, когда всё случилось. Я спросил Римуса, и он сказал мне, что папа подарил тебе их на выпускной и что ты никогда их не снимал. Правда, он не знал, чем всё это закончилось. Сириус кивнул, его взгляд был прикован к точке прямо над плечом Гарри. — Министерство забрало их у меня в тот день, когда меня арестовали. Их и мою палочку. Наверное, мою палочку сломали пополам; держу пари, часы достались какому-нибудь охраннику, который соскрёб гравировку и надел их — или продал. Во всяком случае они не собирались их мне возвращать. — Я не думал, что их потеря была справедливой, и подумал, что попробую найти другие, если смогу. И я это сделал. — Да, сделал. Я очень тебе благодарен, Гарри. Но увидев их — ну, похожие на них — теперь, я снова возрождаю образы твоих отца и матери, Римуса, Петтигрю и Кейт в своей голове. Ничего цельного или ясного — только кусочки, чувства. Кейт дала мне фотоальбом ранее в тот день, так что, возможно, воспоминания начали всплывать тогда, я не знаю. После того, как все разошлись спать, я обнаружил, что не могу заснуть, и спустился в библиотеку — с фотографиями — чтобы просто подумать. Полузабытые воспоминания, некоторые и того меньше, начали возникать в моей голове. Страх, который мы все испытывали в дни первой войны, подозрение, охватывавшее всех в нашей группе — я снова прочувствовал это всё. Сириус перевёл взгляд на лицо Гарри. — К тому времени как ты вошёл, я уже начал накручивать себя до плачевного состояния, и не похоже, что я могу остановить себя, когда это только начинается. И независимо от того, хочешь ты это слышать или нет, мне очень жаль, Гарри, что я не могу лучше контролировать себя, когда это происходит. — Я знаю, — успокоил его Гарри. — Ты поправишься, я знаю, что поправишься. Сириус мягко улыбнулся. — Возможно. Я обещаю тебе, что постараюсь. Гарри посмотрел на Сириуса. — Ты думаешь, я виню тебя в смерти моих родителей? Сириус резко выпрямился в кресле, широко раскрыв глаза. Он несколько раз открыл и закрыл рот, но не смог сразу ответить; откровенность Гарри ошеломила его. Гарри нервно поёрзал на своём месте. — Видишь ли, каждый раз, когда ты становишься таким, это происходит потому, что что-то напоминает тебе о них. Ты говорил об этом вчера вечером — о том, как ты «предал их»… Сириус хотел встать, но Гарри потянулся и положил руку ему на плечо. — Не надо. Пожалуйста, просто посиди здесь и поговори со мной. Сириус судорожно вздохнул, но остался на месте. — Гарри, — сказал он через некоторое время. — У меня было достаточно времени вдали от Азкабана, чтобы осознать, что на самом деле я не убивал Джеймса и Лили. Эта вина лежит на Петтигрю. Однако я не могу избавиться от чувства вины за то, что он позволил мне передать их Волан-де-Морту. Я был так слеп. Каждый раз, когда я вижу тебя, я вспоминаю те времена и не могу не чувствовать себя ответственным за то, что ты никогда не знал своих родителей. Моё эго и отсутствие объективности заставило меня сделать то, о чём я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. — Сириус, я не виню тебя за то, что случилось тогда. Как я могу? Ты просто пытался сделать то, что считал лучшим, чтобы спасти их — и меня. Если бы ты знал, что задумал Петтигрю, ты бы никогда не сменил Хранителя Тайны. Я это знаю. Ты должен перестать терзать себя из-за этого. Сириус почувствовал, как у него перехватило горло и зрение затуманилось, когда он услышал слова Гарри. «Прекрати! — упрекнул он себя. — Не теряй контроль снова перед Гарри». Но не успели эти слова прийти ему в голову, как он почувствовал, как горячие слёзы скатились по его щекам и закапали на сжатые руки. Вскоре его плечи неудержимо затряслись, и он почти полностью наклонился вперёд, закрыв лицо волосами. Отпущение грехов Гарри было тем, что он отчаянно хотел услышать; даже зная, что крестник любит его, он жаждал своего устного прощения. Теперь, когда оно было дано ему, Сириус обнаружил, что не может контролировать свои эмоции, которые оно вызвало. Внезапно Сириус почувствовал, что на его плечи лёг лёгкий груз, и, обернувшись, увидел Гарри, сидящего на широком подлокотнике, его рука покоилась на спине Сириуса. Гарри неловко похлопал Сириуса по плечу, пытаясь хоть как-то утешить мужчину — примерно так же, как Сириус утешал его в ту ночь, когда напали на Артура Уизли. С заверениями Гарри Сириус начал приходить в себя и через некоторое время провёл руками по лицу, чтобы смахнуть влагу со щёк. Когда Гарри увидел, что крёстный успокоился, он снова сел перед ним. — Гарри, — начал Сириус. — Я… — Я знаю. Всё нормально. Я просто хотел, чтобы ты услышал эти слова. Я полагал, что ты должен знать, что я не ненавижу тебя; но я хотел, чтобы ты услышал, что я не ненавижу — я вовсе тебя не виню. Но у меня есть ещё кое-какие вопросы, если я могу их задать. Сириус кивнул. — Продолжай. Гарри наклонился и поднял кусок глиняного горшка, который лежал на полу рядом с ним. Нервно сжимая его, он думал о том, что хотел бы спросить у своего крёстного. Он также подумал о сгоревшем альбоме, видя, как Сириус бросает его в камин, и о том, как он сам достаёт и возвращает альбом Кейт. Гарри слегка покачал головой и решил сначала разобраться с более простыми вопросами. Может быть, ему не следовало обращаться к Сириусу по поводу фотографий. Во всяком случае он достаточно нервничал по поводу того, о чём собирался говорить, не добавляя больше ничего. Приняв решение, Гарри взглянул на Сириуса. — Я хочу знать, почему ты не рассказал мне о Кейт. Я знаю, что она сказала мне. Я хочу знать, почему ты этого не хотел. Теперь настала очередь Сириуса ёрзать на стуле. — Дело не в том, что я не хотел, чтобы ты знал о Кейт, Гарри. Просто я не хотел добавлять в твою жизнь ещё больше стресса, чем ты уже испытал. В прошлом году тебе пришлось нелегко, и я подумал, что лучше подождать — не добавлять ещё один пункт в список того, с чем тебе придётся иметь дело. Гарри выглядел озадаченным. — Но, Сириус, с чего бы вдруг я, выяснив, что у меня есть крёстная мать, стал так напрягаться? Разве ты не думал, что я буду счастлив узнать, что у меня больше близких, чем я думал? Сириус вздохнул. — Но ты бы удивился, почему я не сказал тебе раньше. Гарри, я боялся, что ты подумаешь, будто я предал тебя, утаив правду. Это эгоистично, знаю, но я не хотел, чтобы ты думал, что я такой же, как и все остальные — Дамблдор, Молли, даже Римус — которые не считали тебя достаточно взрослым, чтобы с этим справиться. — Но в итоге ты сделал то же самое, что и они, — рассуждал Гарри, но в его голосе не было ни гнева, ни упрёка — только замешательство. — Знаю. Я не могу этого объяснить. Римус — и Кейт — думают, что я поступил так из-за моей вины перед твоими родителями. Что я хочу быть единственным, кто заботится о тебе — единственным родителем, который у тебя есть — потому что именно это я и обещал твоим родителям. Я прекрасно провалил это в первую войну, поэтому хотел выполнить обещание сейчас. — И Кейт согласилась? — Неохотно — и в некотором смысле так сказать. Вообще-то мы несколько раз ссорились из-за этого, но пришли к компромиссу, и всё стало проще. Конечно, компромисс не состоялся, — закончил Сириус с горечью в голосе. — Ты имеешь в виду прошлую ночь, — уточнил Гарри. Когда Сириус кивнул, Гарри спросил: — Какой компромисс? — Мы собирались подождать до конца Рождества, ближе к тому времени, когда ты вернёшься в школу, а потом рассказать тебе все вместе. — Но, Сириус, у тебя была возможность сесть с ней вчера вечером и рассказать мне всё вместе. Почему ты этого не сделал? Сириус вздохнул. — Это сложно, Гарри. Мы так ничего и не выяснили, даже не говорили об этом. Кейт только что вмешалась в наш разговор и сама тебе всё рассказала. Я был расстроен из-за всего остального, что мы обсуждали, и я не был готов к тому, что она сделает. — Он на мгновение задумался, потом снова посмотрел прямо на Гарри. — Гарри, всё это не имеет к тебе никакого отношения. Кейт и я — это отдельная тема. Настала очередь Гарри вздыхать. — Сириус, я знаю, что ты на неё злишься, но я действительно хочу её узнать получше. Я чувствую себя предателем по отношению к тебе за то, что ты этого хочешь, и я ненавижу это чувство. Она — моя крёстная мать, Сириус — так же, как ты мой крёстный отец. Кейт — часть моего прошлого. Я не знаю, как я отношусь к ней как к личности, но знаю, что хочу получить шанс узнать её — так же, как я имел шанс узнать тебя. Я просто боюсь, что это причинит тебе боль — что я буду чувствовать, что должен выбирать… — Гарри осёкся, когда Сириус опустился перед ним на колени и взял его дрожащие руки в свои. — Гарри, пожалуйста, — тихо произнёс он, вспомнив слова, которые Римус сказал сегодня утром. — Я никогда не заставлю тебя выбирать. Лили и Джеймс сделали Кейт твоей крёстной матерью, точно так же, как они попросили меня быть твоим крёстным отцом. Ты заслуживаешь того, чтобы узнать нас обоих, несмотря на всё, что может происходить между нами. Ты не причинишь мне вреда, проводя время с Кейт, Гарри. Ты не предатель. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Что бы я ни чувствовал к Кейт, что бы я ни думал о том, что она сделала, она — твоя крёстная мать, и я знаю, что она тоже хочет тебя узнать. Не сторонись её, потому что думаешь, что это сделает меня счастливым. Этого не будет — потому что это сделает несчастным тебя. Сириус сжал руки Гарри в своих больших ладонях. — Проведи некоторое время с ней на этой неделе. У нас с тобой ещё будет время. Правда, всё в порядке, — закончил Сириус, внимательно наблюдая за лицом Гарри. Когда мальчик слабо кивнул, он встал. — Может быть, нам лучше вернуться в дом? Уверен, Молли уже встала и, вероятно, завтракает. Этот банан вряд ли помог тебе насытиться. Когда Сириус направился к двойным стеклянным дверям, его остановила рука Гарри. Повернувшись, Сириус оказался в крепких объятиях, а влажная щека Гарри коснулась его собственной. Сириус обнял Гарри в ответ, мягко раскачиваясь взад и вперёд, пока не почувствовал, что дыхание Гарри пришло в норму. Гарри отступил на шаг и вытер лицо рукавом. Смотря на своего крёстного, он сказал: — Я люблю тебя, Сириус, и я никогда не смогу сделать выбор против тебя. Спасибо также за то, что не заставляешь меня выбирать против Кейт. Сириус неуверенно улыбнулся и кивнул. — Пошли. Пойдём, ты немного поешь. Он обнял Гарри за плечи, и они вдвоём вошли в дом, каждый погружённый в свои мысли.Глава 21. Печальные осознания и болезненные решения
Кейт вернулась в свою комнату, никого не встретив, за что была очень благодарна. Если бы она увидела Сириуса в коридоре, то не знала бы, что сказала или сделала, учитывая прошлую ночь. Она выбрала одежду на день и пошла в ванную, чтобы принять душ. Через десять минут Кейт стояла перед зеркалом в своей комнате, нанося макияж. Её мысли вернулись к прошлой ночи и решению, которое она приняла в коридоре возле библиотеки, приведшее к тому, что Гарри узнал, кто она для него. Кейт вздохнула. Их отношения находились в очередном нисходящем витке. «Даже больше, если он дошёл до того, что сжёг свой рождественский подарок». Но это, конечно, было только под влиянием момента, рассуждала она с самой собой. Он злился на неё за то, что она открылась Гарри без предварительного обсуждения. Он также был взбешён тем, что она подслушивала под дверью, а Кейт не имела никакого оправдания, и она это знала. Но на протяжении многих лет они ссорились, когда один из них или оба доходили до предела своих возможностей, и после некоторого времени всё же могли вразумить друг друга и разрешить конфликт. Чаще всего они становились сильнее, чем раньше. Несмотря на то, что в глубине души у неё возникло чувство сомнения, Кейт решительно отогнала его, предпочитая думать, что, если она сможет сесть рядом с Сириусом и рационально обсудить, почему она сказала Гарри, кто она такая, то всё вернётся на круги своя. К тому, как всё было в последние несколько недель. С этими мыслями Кейт вернулась в библиотеку, чтобы встретиться с Римусом. Когда Кейт вошла, оборотень уже ждал её, и запах кофе донёсся до неё через всю комнату. Она села напротив него и с благодарностью приняла дымящуюся кружку. Они съели тосты и фрукты, которые с собой принёс Римус, и только он успел налить себе вторую чашку кофе, как заговорил: — Готова говорить? — спросил он, откидываясь на глубокие подушки дивана. Кейт кивнула и сделала глубокий вдох. — Римус, прошлой ночью мы поднялись наверх сразу после окончания вечеринки, и вскоре я проснулась одна. Я знала, что что-то должно было случиться, и решила посмотреть, смогу ли я найти Сириуса. Я начала с библиотеки, потому что думала, что, возможно, часы пробудили воспоминания о Джеймсе, и он вернётся туда, чтобы подумать. Я была права. Но вот на что я не рассчитывала, так это на то, что Гарри будет с ним. Гарри только что заметил фотоальбом, и я слушала, как он спросил об этом Сириуса. Он начал рассматривать фотографии, и я услышала, как Гарри произнёс моё имя. Я знаю, что это было неправильно, но, Римус, я не могла заставить себя уйти. Я слышала, как он расспрашивал Сириуса о наших отношениях в школе и после, и это, казалось, что-то в нём затронуло. Сириус начал рассказывать о том, что случилось так давно. Он вспоминал первую войну, подозрения и тот факт, что в наших рядах был шпион. Сириус не заставил себя долго ждать. Вопросы Гарри обо мне стали более конкретными, и я знала, что он начал складывать всё это вместе. Я боялась, что он просто выпалит это, а Сириус был не в том настроении, чтобы иметь с этим дело. — Но, Кейт, разве ты не сделала то же самое? — спросил её Римус. — Разве ты не проболталась об этом Гарри? Кейт взглянула на Римуса широко раскрытыми глазами. — Нет, Римус. Я не была уверена, что Гарри продолжит спрашивать меня. — Кейт сделала паузу, затем продолжила, и в её голосе прозвучала горечь. — В конце концов, мы едва знаем друг друга. Казалось гораздо более вероятным, что он продолжит обсуждать этот вопрос с Сириусом. — Она взглянула на Римуса и пожала плечами. — Извини. Иногда это просто… неважно. Кейт бросила на оборотня печальный взгляд и продолжила: — Как бы сильно я ни хотела, чтобы он знал, я также хотела соблюдать соглашение, которое заключила с Сириусом. Что бы он ни думал, что бы он ни говорил тебе — я не нарушаю обещаний так легко. Тем не менее, как я уже тебе говорила, Гарри начал складывать всё воедино. Он сказал мне, что знает, что происходит что-то, о чём ему не говорят, и попросил меня рассказать ему, что утаивается. Я взглянула на Сириуса, но он не ответил Гарри; он просто отвернулся, сев перед камином. Я подтвердила всё, что сказал ему Сириус — что никто намеренно не скрывал от него информацию и не обманывал его. Он спросил меня, почему я не рассказала ему, что прихожусь ему крёстной матерью, и я повторила то, что сказал Сириус ранее — что Гарри уже достаточно пережил, и никто не хочет добавлять ещё больше стресса в его жизнь прямо сейчас. Прежде чем что-то сказать, я взглянула на Сириуса, но он не пошевелился, не сказал ни слова — ни Гарри, ни мне. Римус, ты должен поверить, что я не сделала ничего преднамеренно предательского. Римус некоторое время смотрел на Кейт, потом сказал: — Разве что подслушивать у двери вместо того, чтобы им открыться. Кейт встала и подошла к окну. — Да, ты высказал эту точку зрения, и я признала, что это был паршивый поступок. Я могу извиниться за это, но не могу ничего изменить. Это, конечно, не самое худшее, что я сделала прошлой ночью, — закончила она, поворачиваясь к нему. — Что же тогда худшее? — с любопытством спросил он. — Я не была до конца честна с Гарри, но я не могла этого сделать, не обидев Сириуса. Все причины нашего молчания, которые я озвучила Гарри, безусловно были правдой. Мы с Сириусом кое-что обсудили, и, хотя ты знаешь, что я с ним не согласна, он чувствовал, что Гарри в этом году пережил более чем достаточно потрясений и стрессов, не добавляя больше к уже имеющимся. Он также боялся, что Гарри обидится на него за то, что он держит эту информацию при себе. Что он увидит, как Сириус предаёт его так же, как он предал и подвёл Джеймса и Лили. Римус, я не сказала Гарри истинную правду, по которой Сириус не хотел, чтобы он узнал; я не сказала ему правду, потому что Сириус не хотел, чтобы он знал. И при этом я навесила на себя тот же грех, в котором, как боялся Сириус, Гарри обвинит его — в сокрытии информации. Римус вздохнул. — Я не уверен, что Сириус согласится с тобой, что есть более серьёзный грех, чем сказать Гарри, кто ты. Он в ярости, Кейт. В такой ярости, что прежде подобная была направлена лишь на Петтигрю. Кейт вернулась на своё место. — Римус, я только ответила на вопрос Гарри. Не я показала ему фотоальбом. Не я рассказывала о том, как мы учились в школе и как мы были вместе тогда — и потом. Не я повела его по дороге, которая способствовала этому вопросу. Гарри спросил, и я ответила. У меня не было времени получить одобрение Сириуса — с Гарри, сидевшим прямо там. Конечно, если я смогу объяснить это Сириусу, он поймёт. Римус печально покачал головой. — Я так не думаю, Кейт. Он вбил себе в голову, что ты намеренно подслушивала за этой дверью в надежде раскрыть свою личность Гарри. Он чувствует, что ты предала его доверие, поскольку ты и он договорились рассказать Гарри вместе, прежде чем он уедет обратно в Хогвартс. Он видит это совсем иначе, чем мы с тобой. Кейт почувствовала, что её начинает трясти. Она вспомнила свои прежние мысли, когда была одна в своей комнате. Как глупо и недальновидно было думать, что только потому, что они восстановили физическую близость и начали строить новые отношения, Сириус будет доверять ей достаточно, чтобы знать, что она не пойдёт против его желания только ради достижения того, чего хотела она с Гарри. — Он ведь не поверит ни единому моему слову, да? — прошептала она, с ужасом глядя на Римуса. — Я была так уверена, что мне просто придётся всё ему объяснить, и хотя ему, возможно, потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя, в конце концов он будет в порядке. У нас всё будет хорошо. Сжечь этот фотоальбом было не просто мгновенным приступом ярости. — Кейт, в этом деле так много деталей и так много эмоций, что я думаю: Сириус подавлен. Без этой последней ситуации ему нужно было смириться с потерей стольких воспоминаний, с процессом и временем, которое потребуется — если он вообще сможет. Теперь ему придётся иметь с этим дело. Думаю, ему нужно время. Римус наклонился через стол и взял её за руки. — Ты же знаешь, что Сириус никогда не был самым эмоционально устойчивым человеком — даже в школе. Он легко и ярко выходил из себя. Он быстро приходил в ярость, особенно если кто-то, кого он любил, был ранен или с ним обошлись несправедливо по его мнению. Гнев Сириуса — это его первая защита от боли, его первая реакция на то, что ему больно. Я не знаю, сколько времени ему понадобитcя, чтобы смириться с тем, что произошло. Римус протянул руку и взял Кейт за подбородок, заставляя её взглянуть ему в глаза. — В дополнение к тому, что произошло между вами двумя, есть вопросы — давно нерешённые вопросы — которые Сириус должен решить с Гарри. Они оба это понимают. — Когда Кейт кивнула, Римус откинулся на спинку стула и продолжил: — Хотя, должен тебе сказать, я думаю, что эти двое уже начали свои дискуссии. Когда я покидал кухню, в неё вошли Сириус и Гарри, и оба выглядели так, словно пережили довольно эмоциональные время. Я не ожидал, что они перейдут к разговору так быстро, но, возможно, момент просто настал, — задумчиво произнёс Римус. — Выглядели ли они доброжелательно друг к другу? Может быть, они разрешили всё, что было между ними? — спросила Кейт, обеспокоенная тем, что эмоции могут снова выйти из-под контроля для них обоих. Римус мягко улыбнулся своей подруге. — Я так и подумал. Когда я уходил, Сириус позволил Молли приготовить им обоим завтрак, и они с Гарри сидели вместе за столом. Кейт кивнула. — Хорошо. По крайней мере, часть конфликта исчерпана. — Она взглянула на Римуса. — Я не знаю, что делать дальше, — призналась она. — Кажется, что Сириус и я постоянно колеблемся от самых высоких высот к самым низким глубинам; у нас нет абсолютно никакого равновесия. — Думаю, что именно так Сириус чувствует себя большую часть времени, — предположил Римус. — Если его реальность всегда была немного не такой, как в школе, представь, что сделали двенадцать лет в Азкабане. Я не оправдываю его — это далеко не так, но я думаю, что последствия того времени проникли в его личность и заставляют его смотреть на вещи с худшей возможной точки зрения. Думаю, что равновесие для него недостижимо — по крайней мере, сейчас. Возможно, это изменится. Со временем. Кейт кивнула и потянулась за кофе, который Римус снова любезно подогрел взмахом руки. Когда она взялась за ручку кружки, свет упал на кольцо обещания на её пальце, и сердце сжалось в груди. Поставив кружку на стол, Кейт взглянула на Римуса, затем снова на свою руку; он проследил за её взглядом. — Интересно, пожалеет ли он об этом сейчас, — тихо произнесла она, и её голос едва дрогнул. Римус накрыл её руку своей. — Не думаю, что кому-либо из вас полезно об этом думать, — мягко сказал он. — Ты не знаешь, каковы будут последствия прошлой ночи, и я держу пари, что Сириус тоже не знает. Кроме того, ты должна помнить, что Гарри пробудет здесь совсем недолго, прежде чем вернётся в Хогвартс. У тебя будет какое-то время, чтобы по-настоящему узнать его; возможно, это должно быть главным для тебя прямо сейчас. Кейт кивнула и с благодарностью приняла его носовой платок. После того, как она вытерла глаза, она молча сидела в течение нескольких минут, затем заговорила снова. — У меня такое чувство, что мы с Сириусом на распутье, — грустно улыбнулась она. — Я знаю, это звучит банально, но мне кажется, что мы движемся в совершенно противоположных направлениях по двум ужасно повреждённым дорогам. Я не могу не думать, что, возможно, мы были идеальны друг для друга давным-давно, когда оба были разными людьми. Теперь мы оба так изменились, и, возможно, люди, которыми мы стали, совсем не подходят друг другу. И я не имею ни малейшего представления о том, что делать или что говорить, чтобы не ухудшить ситуацию. — Он тебя любит, Кейт Кейт покачала головой. — Он сжёг мои фотографии, Римус. Вчера вечером он ушёл от меня с таким холодным гневом в глазах, которого я уже давно не видела. Судя по тому, что ты мне рассказал, этот гнев — ярость — по-прежнему присутствует. Я не думаю, что кто-то из нас может честно или трезво сказать, что Сириус чувствует какую-то любовь ко мне прямо сейчас. Римус глубоко вздохнул. — Что ты собираешься делать? Кейт пожала плечами. — На данный момент? Держаться от него подальше столько, сколько смогу. Пусть он придёт ко мне, если захочет. «Не сворачивать с пути», как говорят — пока я не смогу больше этого выносить. Тогда я придумаю новый план. Но думаю, что ты прав. Если Сириус позволит, я хотела бы провести некоторое время с Гарри в течение следующей недели или около того и не позволить всему этому испортить то, что осталось от его каникул. Когда он вернётся в школу, посмотрим, что будет дальше. Я, кажется, очень легко обнаружила, что, не намереваясь этого сделать, я приобрела своего крестника ценой моих отношений с Сириусом. Когда Римус взял поднос с завтраком и собирался отнести его на кухню, Кейт его остановила. — Я должна спросить. Ты ведь веришь, что я не подстроила всё это вчера вечером, чтобы наконец-то сказать Гарри, что я его крёстная? Римус улыбнулся. — Да, я тебе верю. Думаю, что подслушивать их было чрезвычайно дурным суждением, но я не думаю, что ты хотела, чтобы всё вышло так, как вышло. — Хорошо, — ответила Кейт, открывая ему дверь, — по крайней мере, у меня есть хоть это.