Глава 24. Случилось непредвиденное
Билл двигался быстрее, чем Сириус мог поверить, и он схватил Сириуса за ворот его мантии, прежде чем кто-либо в комнате успел перехватить его. — Что, чёрт возьми, ты сделал ей, Блэк? — выплюнул он, его нос почти касался носа Блэка, и его голос раскатился по кухне подобно грому. — Что я «сделал ей»? — прорычал в ответ Сириус. — По-видимому, то же самое, что и ты, но, похоже, она предпочитает твои таланты моим. Билл на мгновение уставила на мужчину старше, а затем отпустил мантию Сириуса. Сириус успел лишь протянуть руку, чтобы разгладить ткань, прежде чем Билл повернулся и ударил его левой рукой прямо в глаз. На этот раз Римус ринулся через комнату и крепко схватил Билла, чтобы предотвратить ещё один удар. Сириус остался лежать на полу, свернувшись калачиком, отвернувшись от места собрания. — Достаточно! — громко и строго произнёс Римус, крепче сжимая грудь Билла. Билл ещё какое-то время боролся с Римусом, а потом, всё ещё тяжело дыша, замер на месте. — Ты можешь… отпустить… меня, — отрывисто заявил он. — Я… не… трону его… снова. — Я провожу тебя до кухонной двери, — сказал Римус молодому человеку. Затем он повернулся к Грюму и Тонкс, которые вместе с Римусом были единственными членами Ордена, оставшимися в комнате. — Не могли бы вы двое проводить его на улицу? — спросил Римус. — Пойдём, парень, — сказал Грюм и снова повернулся к Тонкс, которая стояла, разинув рот, глядя на неподвижную фигуру своего кузена на каменном полу. — И ты тоже, Нимфадора, — скомандовал он, беря Билла под руку. — Не называй меня Нимфадорой, Грозный Глаз, — поправила Тонкс, подходя к нему и не сводя глаз с Сириуса. По пути она споткнулась о ножку стула, и это, казалось, вывело её из транса. Все трое покинули кухню. Услышав, как хлопнула входная дверь, Римус опустился на колени и коснулся плеча Сириуса. — Бродяга? — тихо позвал он, но не получил ответа. Он придвинулся ближе, чтобы увидеть, в сознании ли Сириус, и со своего нового ракурса Римус ясно увидел глубокий алый отпечаток ладони на его щеке, оставленный Кейт. Оборотень внутренне съёжился. Он, конечно, будет виден ещё какое-то время. Однако Римуса больше беспокоило то, что удар Билла мог повредить глаз Сириуса, находящийся на данный момент вне поля его зрения. — Бродяга, — снова позвал Римус и надавил на плечо Сириуса, пытаясь перевернуть его. Встретив некоторое сопротивление, Римус вздохнул с облегчением; по крайней мере, он был в сознании. — Ну же, Сириус, перевернись, чтобы я мог взглянуть на твой глаз. Сириус позволил Римусу мягко усадить его в сидячее положение, прислонив к буфету. Когда Римус взглянул вниз, чтобы проверить глаз, он обнаружил, что тот уже распух, а на его высокой скуле также образовался уродливый фиолетовый синяк. Он вытащил палочку из-под мантии и пробормотал исцеляющее заклинание, пристально наблюдая, как кожа возвращается к своей обычной бледности и припухлость отступает. — Вот, так-то лучше, — сказал он своему молчаливому другу. — Теперь не хочешь ли ты рассказать мне, что всё это значит? Сириус взглянул на него. — Билл Уизли ударил меня. — О, ради Мерлина, Сириус, перестань быть таким чертовым ослом и дай мне хоть раз прямой ответ, прежде чем я тебя ударю! — выпалил Римус. — Ты что, слепой? Разве ты не видел, что с ними происходит? Римус недоверчиво посмотрел на своего друга. — Сириус, между ними ничего не происходит. Они же друзья. Билл Уизли встречается с француженкой-вейлой по имени Флёр Делакур; они вместе со времён Турнира Трёх Волшебников в прошлом году. Он не заинтересован в Кейт! — Чушь! — Сириус отмахнулся от него и с трудом поднялся на ноги. — Тогда как же её серьга оказалась в его постели? — Сириус, ты лучше думай, что говоришь, а то я действительно могу ударить тебя сам, — коротко парировал Римус. — Я никогда не слышал, чтобы в их разговоре прозвучало слово «постель». На самом деле, я не верю, что Билл сказал что-нибудь о том, где её нашли. Как ты мог просто предположить, что… — Он замолчал, и на его лице появилось недоверчивое выражение. — Ах, Бродяга, ты же не… это не потому… Сириус, пожалуйста, скажи мне, что ты получил эту пощёчину не потому, что обвинил её в том, что она спит с Биллом Уизли! Сириус отвернулся от Римуса и ничего не ответил. — Ты заслужил то, что она ударила тебя, — заявил ему Римус и отошёл. Выражение лица Сириуса мгновенно изменилось — от высокомерного самодовольства до шока и недоумения. — Лунатик, ты не понимаешь, — начал он. — Нет, Сириус, — сказал ему Римус, садясь за стол. — Это ты ничего не понимаешь, и мне надоело всё это тебе объяснять. Официально ты здесь сам по себе. Сам разбирайся. Сириус несколько мгновений пристально смотрел на своего лучшего друга, затем повернулся и вышел из комнаты. Римус ещё долго сидел там, пока шаги Сириуса не потонули в тишине.~***~
Сириус решительно поднялся по лестнице; его целью было добраться до своей комнаты, никого не встретив. К сожалению, когда он проходил мимо двери Кейт, она открылась, и она застыла на пороге, увидев его. Она машинально перевела взгляд на его щёку, где по-прежнему виднелся отпечаток её руки, хотя и немного поблёкший. Сириус поднял руку, чтобы дотронуться до отметины, а затем сунул кулак обратно в карман своей мантии. Стычки внизу с Римусом стали нормой, но лишение Сириуса его советов и готовности слушать — нет. Услышав слова друга, Сириус почувствовал укол совести и боль в сердце. В результате этого разговора и многих других, произошедших за последние двадцать четыре часа, нервы Сириуса были измотаны до предела, а его эмоциональное равновесие было более чем неустойчивым; появление Кейт было чем-то, с чем он не мог справиться при любой степени рациональности. Когда Кейт повернулась к лестнице, Сириус резко заговорил: — Кейт. — Она остановилась, но не обернулась. — Не приводи его сюда, — сказал он. — Чем бы вы не занимаетесь, делайте это за пределами этого дома. Кейт медленно повернулась, пока не оказалась лицом к лицу с Сириусом. Её лицо было белым, и, хотя она не сдвинулась с места, Сириус сделал шаг назад. — Я скажу тебя это один раз, Сириус — и только один раз, так что, пожалуйста, слушай внимательно: Между. Мной. И. Биллом. Уизли. Ничего. Нет. И. Точка. Мы просто друзья, и ничего больше. Мы с Гарри столкнулись с ним сегодня днём, когда вышли из кинотеатра. Он пришёл сюда вместе с нами — и присутствовал на собрании по просьбе Дамблдора. Он выполняет работу для Ордена — точно так же, как и все мы. Я не имею с ним никаких отношений. Я определённо не сплю с ним. Я, на самом деле, не сплю ни с кем в данный момент — факт, который ты прекрасно знаешь, — заявила Кейт убийственно тихим голосом, её лицо ничего не выражало. — Твоя серьга? — возразил Сириус, делая шаг ближе к ней. — Он был тем самым другом, с которым я встречалась за ужином на прошлой неделе. Билл мог найти её только в том случае, если бы она выпала в ресторане, — ответила Кейт, придвигаясь ближе к нему. — Я должен в это верить, — парировал Сириус, делая ещё шаг в сторону Кейт. — Я должен верить, что ты говоришь мне правду. Кейт сделала последний шаг вперёд, сокращая расстояние между ними, пока они не оказались достаточно близко, чтобы касаться друг друга. — Ты можешь верить мне или нет, Сириус. Я говорю правду. — Как ты сказала мне «правду» в ту ночь, когда согласилась подождать, чтобы сказать Гарри, что ты его крёстная мать? — Сириус повысил голос. — Я сказала Гарри правду только потому, что он сам собирался об этом догадаться. Он рассказал мне о многом сегодня днём; он понял это, основываясь на том, что ты ему сказал, а также на том, что он увидел, когда посмотрел твой фотоальбом, — ответила Кейт. — Ты пряталась за дверью библиотеки. Ты слышала всё, что происходило в этой комнате. Ты шпионила за нами — и когда услышала, куда всё идёт, ты воспользовалась случаем, чтобы ворваться в комнату и рассказать Гарри новости… рассказать ему свою версию правды! — Теперь Сириус тяжело дышал, его ноздри раздувались от гнева, а глаза опасно сверкали. — Мою версию правды?! Сириус, я сказала ему, что я его крёстная мать. Когда он спросил меня, почему я не сказала ему, я не призналась ему, что это было потому, что ты боялся последствий или что ты просил меня этого не делать. Я сказала ему в точности то, что ты сказал. Я поддержала тебя! И он поверил мне. Он не держит обиды. Мы не нанесли никакого вреда ни ему, ни его отношениям с кем-либо из нас. Ты тот, который держит обиду; ты тот человек, который не может простить — не Гарри! — Голос Кейт резко повысился. — Ты предала моё доверие! — закричал Сириус, дрожа всем телом от ярости. — Ты лицемерный сукин сын! — Голос Кейт соответствовал его громкости. — С той самой ночи ты меня отгораживаешь и отказываешься даже обсуждать это со мной! Я знаю, что подслушивать за этой дверью было неправильно. Я это знаю! Я знала это, когда осталась — даже после того, как поняла, что ты там не один. Ты даже не дал мне шанса объясниться. Я была осуждена без суда и следствия. — Кейт замолчала и глубоко вздохнула, понизив голос на несколько уровней, прежде чем продолжить: — Я услышала, как этот мальчик произнёс моё имя, и не смогла заставить себя двигаться. Я его крёстная мать, Сириус, и ты отнял его у меня — но только с моего разрешения. Я позволила твоей неуверенности и проблемам диктовать мои собственные действия, и я действительно хотела довести нашу сделку до конца. Но я слышала, как ты с ним разговариваешь, и тебе было нелегко. Ты заново переживал смерть Джеймса и Лили и был так расстроен. Я не могла себе представить, что бы случилось, если бы Гарри догадался — и угадал правильно. Он начинал злиться всё больше и больше — я слышала это в его голосе. Да, я была счастлива, что наконец-то он узнал правду, но я не могла бы держать её при себе, если бы всё остальное не шло по спирали вниз. Я не думала, Сириус, я просто отреагировала! Это было не столько то, что я хотела сделать, сколько то, что я хотела, чтобы этого не произошло. Я не предавала тебя. Я была не права, подслушивая вас двоих, и мне очень жаль, но я не могу ничего изменить. Дело сделано. Это уже в прошлом. Я могу только извиниться за то, что сделала, — закончила Кейт и сунула руки в карманы мантии. Сириус на мгновение замолчал. — Я не могу избавиться от чувства, что ты взяла моё доверие и бросила его обратно мне в лицо, — сказал он. Кейт взглянула на него снизу вверх. — Я не знаю, как изменить это для тебя, Сириус. Я сделала и сказала всё, что могла придумать, чтобы попытаться убедить тебя, почему я сделала то, что сделала. Мне никогда не приходило в голову причинить тебе боль, никогда. Но каждый раз, когда я делаю неверный шаг, ты осуждаешь меня, говоришь вещи, которые, как знаешь, причинят боль мне. И ты был невероятно успешен. — Кейт подождала, пока Сириус снова взглянет на неё, а затем продолжила: — Знаешь, ты ведь тоже мне солгал. Лицо Сириуса вытянулось. — Я никогда тебе не лгал, Кейт! Ни в старые времена, ни после первой войны, когда мы пытались выяснить, кто предатель; ни после того, как ты вернулась в Лондон! Кейт кивнула. — Нет, Сириус. Нет, ты лгал. — Она медленно подняла правую руку, пока его взгляд не переместился на её палец. — Ты солгал, надевая это мне на палец. Ты сказал, что это твоё общение — клятва работать над нашими отношениями, а не убегать от них. Чтобы попытаться пройти через трудные времена и все препятствия на пути. Ты сказал мне, что каждый раз, когда я смотрю на него, ты хочешь, чтобы я помнила, что ты собираешься попробовать. Ты обещал всё это, а потом сказал, что любишь меня. Ты солгал. Как ты мог говорить мне правду, когда тебе так легко убегать от меня? Когда тебе так чертовски легко причинить мне боль, поверить в самое худшее? Поверить, что я буду любить тебя так ничтожно, что стану встречаться с другим мужчиной из-за прихоти причинить тебе боль? Что я лягу в постель с другим мужчиной — что я могу лечь в постель с другим мужчиной после того, как мы снова сошлись. Поверить, что всё, что мы говорили друг другу два дня назад, ничего для меня не значило. Чтобы поверить и сделать всё это, Сириус, ты должен был бы солгать мне. Слёзы текли по лицу Кейт с тех пор, как она подняла руку, чтобы высказать своё мнение о кольце-обещания Сириуса. Она повернулась и направилась к лестнице, ведущей на третий этаж. Усевшись на одну из ступенек, она положила руки на колени и принялась вертеть кольцо на пальце, пытаясь взять себя в руки. Сириус подошёл к тому месту, где сидела Кейт, но вместо того, чтобы сесть рядом с ней или прикоснуться к ней, он сел спиной к стене в начале лестницы. Он продолжал молчать. — Сириус, ты должен понять, чего ты хочешь от меня, со мной. Я не могу больше оставаться на этих американских горках. Два дня назад мы занимались любовью друг с другом и обещали работать над такими моментами, как эти. А сегодня ты обвиняешь меня в том, что я спала с Биллом Уизли и намеренно предала твоё доверие к Гарри. Ты бросаешь мне оскорбления, обвинения и колкости, а затем выходишь из комнаты, не слушая ничего, что я должна сказать. Просто мне слишком больно проходить через это, — с грустью призналась Кейт. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Кейт? — спросил он. — Что я хочу? — Кейт судорожно вздохнула и снова подняла руку. — Я хочу, чтобы ты сдержал своё обещание; но дело не в том, чего хочу я. Ты должен хотеть сдержать своё обещание. Ты должен хотеть этого даже больше, чем я, и я не видела особых доказательств этого. Мне кажется, что ты больше не любишь меня; что всё, что ты когда-то чувствовал ко мне, теперь по-настоящему умерло. На самом деле, мне кажется, что ты цепляешься за всё, что позволит тебе уйти от меня; отказаться от нас. — Кейт взглянула на него. — Ты этого хочешь, Сириус? Ты хочешь, чтобы я освободила тебя от твоего обещания? Сириус сел, опустив голову и положив руки на колени внутренней стороной вверх. Кейт немного подождала, отчаянно ожидая любого движения или слова, которые могли бы сказать ей, что Сириус не готов сдаться. Когда он не двигался ещё несколько минут, Кейт молча встала и сняла кольцо с пальца. Сдерживая рыдания, но не в силах остановить обжигающие слёзы, которые текли по её щекам, она наклонилась и бросила кольцо в его раскрытую ладонь, затем повернулась и побежала обратно в свою комнату, закрыв за собой дверь.Глава 25. Расставание под вопросом
Сириус ощутил, как тяжесть золотого кольца упала ему на руку, и в то же мгновение почувствовал, как небольшой всплеск ударил его по запястью. Размытость его собственного взгляда свидетельствовала о том, что он окончательно проиграл битву за контроль над своими эмоциями. Обрывки всех разговоров этого вечера проносились в его голове, ломая его ещё больше, проигрываясь снова и снова. «Ты заслужил, что она ударила тебя». «Официально ты здесь сам по себе. Сам разбирайся». «Ты тот человек, который держит обиду; ты тот человек, который не может простить». «Ты солгал, надевая это мне на палец… тебе так чертовски легко причинить мне боль, поверить в самое худшее… мне кажется, что ты больше не любишь меня… ты хочешь, чтобы я освободила тебя от твоего обещания?» «…ты хочешь, чтобы я освободила тебя от твоего обещания?» «Ты больше не любишь меня… освободила тебя от твоего обещания…» — Не-е-е-е-е-е-ет! — громко закричал Сириус, вскакивая на ноги. Он положил кольцо в карман и бездумно бросился к двери Кейт, не потрудившись постучать, не потрудившись позвать её, прежде чем его рука легла на дверную ручку, и он с силой толкнул её и вошёл в тёмную комнату. Дверь за ним закрылась. Тишина, если не считать собственного прерывистого дыхания. Темнота, если не считать размытого изображения большого окна в дальнем конце комнаты. Сириус грубо провёл пальцами по глазам, а затем по лицу, чтобы избавиться от влаги. Его взгляд лихорадочно метался по комнате, но он всё ещё не мог найти её. И тут он услышал: плач — тихий, прерывистый — со стороны очага. Сириус двинулся на звук, желая, чтобы его глаза видели, и, наконец, они увидели. Кейт. Он остановился в нескольких футах от того места, где она сидела, на полу перед незажжённым камином. Слёзы бежали по её щёкам, а плечи дрожали, пока она смотрела в темноту, обхватив руками ноги, положив подбородок на колени. — Кейт, — пробормотал Сириус срывающимся голосом. Услышав этот звук, Кейт подняла на него глаза и снова отвернулась. Сириус медленно подошёл к ней и сел на пол рядом. Не в силах отвести взгляд, Сириус твёрдо вглядывался в её профиль. — Я сделал это, — прошептал он, и его глаза снова наполнились слезами. Кейт повернулась. — Да, — прошептала она ему в ответ, кивая. — Но… я… позволила тебе. — Остатки эмоций сбили её дыхание, прервав её предложение. Она развернулась обратно, дрожа от холода в комнате. Сириус махнул рукой в сторону очага и пробормотал сложное заклинание. Центр камина на мгновение замерцал, а затем с тихим хлопком вспыхнул огонь, сразу же бросив тепло на них обоих. Сириус призвал защитный экран для камина на его обычное место, а затем снова повернулся к Кейт. Её глаза были закрыты, и в отражённом свете костра Сириус увидел слёзы, застывшие на её тёмных ресницах. Он опустил голову. Римус был прав. Сириус не понимал ничего из того, что он говорил ему об упрямстве, злобе, ревности и высокомерии. То, что он действительно понимал, было страхом и потерей, а также непреодолимым чувством самосохранения любой ценой. Сириус снова взглянул на Кейт. «Любой ценой, — подумал он про себя. — Ну, вот моя цена». Внезапно ему это стало ясно. Не эта цена — она не должна была её платить. Милостивый Мерлин, она расплачивалась за всё, что он считал неправильным в себе, в своей жизни. Каждая воображаемая слабость, каждое раздражение, раздутое сверх меры — он положил их к её ногам. И она всё время возвращалась за добавкой. До сегодняшнего вечера. Сегодня вечером она освободила его от всего, что он ей обещал. Сегодня вечером он наконец заставил её поверить в самую большую ложь — в то, что он её не любит. Она вернула ему осязаемое доказательство всех его обещаний, потому что он не смог выполнить ни одно из них. Кейт открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на неё. — Почему ты здесь? — спросила она так тихо, что он едва расслышал её голос. Сириус некоторое время наблюдал за игрой света на её лице, а затем сделал глубокий прерывистый вдох. — Я обещал, — прошептал он, вынимая руку из кармана мантии, и в свете камина Кейт видела кольцо обещания на верхней фаланге его указательного пальца. — Я только что понял, что не очень хорошо выполнил своё обещание, — продолжил он, опуская руку на колено. — Я не имею права просить тебя об этом, но мне бы хотелось иметь второй шанс. Кейт покачала головой. — До следующего нашего разногласия или твоего решения, что я тебе изменяю. Я не могу позволить себе поверить, что у нас всё получится, Сириус. Когда всё рушится — слишком тяжело. — Кейт смахнула скатившуюся на лицо слезу. — Мне очень жаль. Это так больно, и я просто не хочу, чтобы это было больно ещё больше. Сириус почувствовал первые признаки отчаяния и изо всех сил старался скрыть это в своём голосе — и в своих глазах. Он глубоко вздохнул, а затем сосредоточился на том, чтобы держать свой голос спокойным и сдержанным, пытаясь выразить словами всё, чтобы было в его сердце. Сириус закрыл глаза и начал говорить: — Я тоже не хочу, чтобы это причиняло боль. Я не хочу, чтобы ты снова страдала из-за меня. Я бы с удовольствием посидел здесь и пообещал тебе, что никогда больше не причиню тебе боль, но это будет означать, что мы оба потерпим неудачу, а я этого не хочу. Я хочу сдержать свои обещания и поэтому обещаю тебе, что никогда больше не причиню тебе боль намеренно. Мы будем спорить, потому что люди так делают, и я, вероятно, потеряю самообладание и закричу. Я не могу обещать тебе, что не выйду из комнаты в середине всего этого; вместо этого я обещаю тебе, что всегда буду возвращаться. Я не останусь в стороне. Я обещаю, что выслушаю тебя — действительно выслушаю. Я не могу обещать, что не буду ревновать. Буду. Я ревновал сегодня вечером. Билл Уизли — это всё, чем я был раньше, но больше не являюсь. Он молод, здоров, силён — и его разум цел и невредим. Он также свободен. Он не прикован цепью к этому месту. Он может встречаться с тобой — и даже с тобой и Гарри, как это случилось сегодня. Я ревновал — и был в ужасе. — Сириус сделал паузу, чувствуя, что его эмоции начинают нарастать, и, замедлив дыхание, он взял себя в руки. — Это не то, в чём легко признаться, знаешь. Я боялся. Я не могу обещать, что не буду ревновать или бояться — или то и другое вместе. Я обещаю, что скажу тебе, если это произойдёт. Я обещаю, что не стану обвинять тебя в неверности. Когда-либо. Мерлин, ты не заслужила этого сегодня вечером. Я прошу прощения. Я знаю, что пытался управлять твоей жизнью, когда дело касалось Гарри. Ты же знаешь, почему это так. Даже лучше, чем я, правда. Я буду чрезмерно опекать Гарри, даже если ты будешь рядом, чтобы защитить его. Я не могу обещать, что не буду. На самом деле, мне, вероятно, будет ещё хуже, потому что я буду чрезмерно опекать и нервничать из-за тебя тоже. Я обещаю, что постараюсь не делать никаких глупостей. Что я постараюсь держать себя в руках. Что я постараюсь держаться подальше от использования сов для отправки писем, которые в конечном счете выводят тебя из себя. Что я буду с уважением относиться к твоим способностям заботиться о Гарри — и о себе самой — хотя я никогда не буду уверен, что ты в безопасности, если я не буду рядом, чтобы заботиться о тебе — о вас обоих. Сириус открыл глаза и посмотрел на огонь. — Наконец, я упустил из виду тот факт, что ты любишь меня. Перед лицом всего, что я боялся больше всего, я потерял из виду одну вещь, которая имеет самое большое значение — тебя. Я позволил своему извращённому разуму превратить тебя в то, чем ты не являешься, потому что позволил своим страхам стать реальностью. Я не всегда понимаю, как это происходит, поэтому не могу обещать, что этого никогда не повторится. Я обещаю, что не позволю этому копиться. Я не буду тебя игнорировать. Я скажу тебе, даже если ты иногда будешь сердиться из-за этого. Если я знаю, что ты останешься после и что мы сможем справиться с гневом — даже если нам придётся кричать и вести себя как дети, чтобы это сделать, — я могу и буду обещать, что приду к тебе. Если ты придёшь ко мне, я обещаю, что не оттолкну тебя. Если мне понадобится время, чтобы что-то решить, я обещаю, что скажу тебе. Я заставил тебя почувствовать, что больше не люблю тебя, что я хочу уйти от этого. Он поднял палец, повернувшись к ней впервые с тех пор, как начал говорить. — Я обещаю тебе, что никогда больше не заставлю тебя чувствовать, что я тебя не люблю. Я обещаю, что проведу всю свою жизнь — до последнего вздоха — делая всё возможное, чтобы убедить тебя в том, как сильно я тебя люблю. Я не хочу освобождаться от своих обещаний, Кейти. Я хочу их возобновить. Эти обещания. Для тебя. Дольше, чем на несколько дней. Если ты мне позволишь. Сириус протянул руку на небольшое расстояние между ними. Он сжал все пальцы, кроме одного с кольцом, и стал ждать. Кейт взглянула на его палец, затем провела ладонями по щекам, чтобы вытереть их. Закончив, она посмотрела в глаза Сириуса и долго не отрывала взгляда. Сириус боролся изо всех сил, чтобы не ёрзать и не говорить. Он просто поддерживал зрительный контакт, пытаясь безмолвно дать ей понять, что всё сказанное им было правдой. Через некоторое время Кейт отвела взгляд и поднялась на ноги. Сириус закрыл глаза, чувствуя, как жгучая боль пронзает его грудь. «Этого было недостаточно, — подумал он. — Я наконец-то довёл Кейт до предела её выносливости, и я не могу вернуть её обратно». Его глаза внезапно распахнулись, когда он почувствовал, что кольцо снимают с его пальца. Кейт стояла перед ним на коленях, держа в одной руке кольцо, а в другой — золотую цепочку. Боль немного утихла, когда Сириус увидел, как она продевает цепочку через кольцо, а затем смотрит на него. Её глаза и нос покраснели от напряжения, вызванного слезами, но она одарила его очень мягкой, немного грустной улыбкой. — Возможно, мы сделали это задом наперёд, — тихо сказала она хриплым голосом. — Ты хотел, чтобы это кольцо стало моим напоминанием о твоих обещаниях мне. На самом деле, я никогда не нуждалась в нём по этой причине. Когда ты выполняешь свои обещания, я чувствую это здесь. — Она сделала паузу и прикрыла сердце рукой. — Сегодня вечером ты сказал мне, что ты позволил своим мыслям и чувствам неуверенности заставить тебя забыть обо всём. — Она наклонилась вперёд и застегнула цепочку на его шее, позволив своим рукам опуститься на его плечи, когда закончила. — Может быть, это тебе следует носить это кольцо — чтобы напоминать тебе о твоих обещаниях, чтобы привести тебя в чувства, когда твой разум пытается изменить то, что реально, что истинно. Сириус внимательно взглянул в лицо Кейт. — Но это же твоё кольцо обещания, — прошептал он. — Мой подарок тебе. Я не должен его носить. Сириус почувствовал, что начинает волноваться, и громко сглотнул, а затем глубоко вздохнул. Он почувствовал, как Кейт взяла его за руку, и крепко сжал её пальцы. Она мягко улыбнулась и положила его руку на кольцо, нежно сжимая, а затем освободилась от его хватки. — Оно не станет в меньшей степени моим, если будет у тебя. Я приняла его обратно от тебя, Сириус. Просто я думаю, что у нас больше шансов на успех, если оно будет висеть у тебя на шее, чем на моём пальце — пока, — пояснила она. Сириус нежно сжал её руки. Его глаза наполнились слезами. — Ты даёшь мне шанс всё исправить? — спросил он, боясь поверить, что это действительно так. Теперь настала очередь Кейт долго смотреть на него. — Нам. Я даю нам ещё один шанс, чтобы сделать это правильно. Для этого нужны двое, я это знаю. Но, Сириус, я не шучу, когда говорю, что не могу продолжать кататься на горках, находясь в неведении, что произойдёт в следующую минуту. Я могу начать всё с чистого листа, и мы начнём всё заново, но на этот раз всё должно быть по-другому. Сириус кивнул, по-прежнему держа её руки. — Я обещаю, Кейти. Обещаю. Правда. Кейт нежно сжала его руки. — Я тоже обещаю. — Она наклонилась вперёд и поцеловала всё ещё розовую от удара кожу его щеки. — Я бы солгала тебе, если бы сказала, что сожалею об этом, — тихо созналась она, отпуская его. Сириус смотрел ей прямо в глаза. — Тебе не за что извиняться, Кейт. Я был более чем неправ, сказав то, что сказал. Я заслужил эту пощёчину, а возможно, и больше. Нет, я определённо заслуживаю большего, — добавил он, думая о реакции Билла после того, как Кейт покинула комнату. — Кейти, я очень сожалею об этом. Из всего того ужасного дерьма, что я натворил за последнее несколько дней, я больше всего сожалею о сегодняшнем вечере, — искренне заявил он. — Пожалуйста, прости меня. Кейт кивнула. — Я прощаю тебя, — уверила она, откинувшись назад и вытягивая перед собой ноги, чтобы попытаться ослабить скованность. Через пару секунд она протянула руку Сириусу. — Поможешь мне подняться? — спросила она. Он со стоном поднялся и подчинился. В отличие от прошлого раза, он не притянул её в свои объятия, всё ещё не зная, имеет ли он на это право, но подозревая, что нет. Ещё нет. — Спасибо, — поблагодарила она, потягиваясь и пытаясь справиться с болью в спине. Сириус молча и серьёзно наблюдал за ней. Кейт обернулась и увидела печаль и неуверенность в его глазах, и она почувствовала, как её глаза наполняются слезами. — Что такое, Сириус? — спросила она. Он выглядел растерянным. — Мы ведь говорим друг другу, что чувствуем, верно? Это часть сделки, — произнёс он. Когда она кивнула, он продолжил: — Я так сильно хочу обнять тебя прямо сейчас. Я хочу подойти к тебе и просто… обнять. Мне этого не хватало. Я знаю, что я несу ответственность за то, что отталкивал тебя, и я знаю, что я, вероятно, не имею право на это сейчас, но, Кейти, Мерлин, я так хочу этого, — закончил Сириус. Кейт на мгновение задумалась, затем сократила расстояние между ними и обняла его за шею, её сердце подпрыгнуло от мгновенной силы его рук, обвившихся вокруг её талии и крепко державших её. Голова Сириуса опустилась ей на плечо, и он, верный своему слову, просто стоял. Они очень долго держались друг за друга, прежде чем Сириус поднял голову и взглянул в глаза Кейт. — Можно я тебя поцелую? — Когда она кивнула, он нежно поцеловал её в губы. — Спасибо, — произнёс он, мягко отпуская её. — Я дам тебе немного отдохнуть. Уже поздно. — Сириус, — окликнула Кейт, когда он подошёл к двери. — Сегодня был тяжёлый вечер. Если ты не сможешь заснуть; если кошмары не дадут заснуть, ты может прийти сюда… заснуть со мной, — закончила она. Сириус улыбнулся. — Спасибо, Кейти. Думаю, что мы должны использовать этот второй шанс медленнее, чем первый. Возможно, ты обладаешь огромным самообладанием, но я могу заверить тебя, что я нет. Если бы я пришёл в твою комнату сегодня вечером, не думаю, что смог бы довольствоваться «просто сном». Кейт ответила ему улыбкой. — Спокойной ночи, Сириус. Увидимся утром. — Кейт сделала паузу. «Мы ведь говорим друг другу, что чувствуем, верно? Это работает в обе стороны». — Сириус, я люблю тебя, — тихо сказала она. Кейт услышала, как он сглотнул, прежде чем ответить, его голос дрогнул. — Я люблю тебя, Кейт. И затем он вышел за дверь. Кейт сняла с двери халат и отправилась принять горячую ванну — и немного подумать в одиночестве.