Глава 52. Скорбь и Конфронтации
Проснувшись на следующее утро, Кейт сразу же осознала две вещи: лёгкость, с которой её глаза открылись в этот день, и давящее тепло в боку. Повернув голову, она увидела источник тепла: Сириус лежал рядом с ней, наполовину на соседней кровати, наполовину на Кейт, его рука свободно обхватывала её собственную. «Я буду здесь, когда ты проснёшься. Обещаю». Его слова эхом отозвались в голове Кейт, и она нежно сжала его пальцы. Его реакция была мгновенной, и она внезапно посмотрела в его голубые глаза. — Доброе утро, — прохрипел он, сморгнув сон с глаз. — Доброе, — ответила она, внимательно наблюдая за его лицом. — Как ты себя чувствуешь? — Сириус приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее. — Хорошо. Думаю, менее уставшей, — тихо сказала Кейт. Она потянулась и пошевелила пальцами рук и ног. Она мягко улыбнулась. — Никакой боли. Сириус выдохнул с облегчением. — Хорошо. Наконец-то. — Он снова взял её за руку. — Хочешь, позову Молли? Брови Кейт в замешательстве сошлись на переносице. — Молли Уизли здесь? Сириус покачал головой. — Нет. Извини. Я имел в виду Молли Селкирк. Она здесь с тех пор, как тебя принесли несколько дней назад. Кейт отвернулась от него и посмотрела на потолок. — Ты знаешь, — сказала она, её голос был слишком тихим, чтобы быть услышанным. Но Сириус слышал. Он взял её за подбородок и мягко повернул к себе. — Да, — просто ответил он. На глаза Кейт навернулись слёзы, но на этот раз она не отвела взгляда. — Нам нужно поговорить. Сириус громко сглотнул. — Сначала я попрошу Молли взглянуть на тебя. Если она решит, что ты достаточно сильна, тогда мы поговорим, хорошо? Кейт кивнула. Сириус мягко сжал её руку и сел. Отбросив одеяло, он быстро натянул носки и ботинки и, в последний раз улыбнувшись Кейт, вышел из комнаты. Войдя на кухню, Сириус ничуть не удивился, увидев, что Молли наливает кофе, и, увидев его, она непроизвольно приманила вторую кружку. — Доброе утро, дитя, — поприветствовала Молли, подавая ему кофе. — Похоже, ты всё-таки немного отдохнул. Сириус сделал большой глоток дымящегося варева и кивнул. — Отдохнул. Молли, Кейт проснулась. — Он сделал паузу. — Я спросил её, хочет ли она тебя видеть, и она поняла, что я, должно быть, знаю о беременности. Она хочет поговорить об этом, но я не хочу этого делать, если она недостаточно сильна, особенно… — Сириус замолчал, почувствовав, что его эмоции начали нарастать. — Сириус, ты же знаешь, что она, вероятно, спросит меня, не навредило ли то, что случилось с ней, ребёнку, — тихо сказала Молли. Когда он кивнул, она продолжила: — Для целителя нет ничего необычного в том, чтобы сообщить эту новость своему пациенту. Я бы с удовольствием это сделала, но ты должен сказать мне, хочешь ли ты, чтобы я это сделала, и хочешь ли ты присутствовать там. Сириус молчал, обдумывая её слова. — Думаю, если ты выйдешь из комнаты, чтобы позвать меня, прежде чем ответить на её вопрос, само это действие уже послужит для неё ответом. Нет, я думаю, что для Кейт будет лучше, если ты позволишь всему случиться и дашь ей честные ответы, если она спросит тебя. Я думаю, что моя роль наступит, когда ты закончишь, — закончил он. Молли похлопала его по руке и вышла из кухни к своей пациентке.~***~
Молли вошла в палату Кейт, и её радость от того, что она проснулась, была более чем очевидна. — Доброе утро, дорогая, — поздоровалась она. — Это хорошая перемена, — добавила она. — Я скучала по твоим прекрасным глазам. Кейт улыбнулась. — Спасибо. Я тоже скучала по вам. Вообще-то, мне кажется, я соскучилась по всем. Молли улыбнулась. — Я бы хотела осмотреть тебя, если можно. Просто расслабься, это не займет много времени. Молли достала знакомые перо и пергамент, положила их на прикроватный столик, затем, достав из кармана волшебную палочку, начала читать диагностические заклинания, которые должны были оценить состояние Кейт и прогресс, достигнутый ею в исцелении от ран. Когда вокруг Кейт образовались типичные диагностические дуги, Молли почувствовала, как её сердце сжалось, когда она увидела, как Кейт защитно положила руку на живот. Молли послушно продолжила процесс оценивания состояния и, когда он завершился, улыбнулась Кейт, наколдовала шторы, чтобы окружить кровать, и откинула простыню, чтобы осмотреть её физически. Её синяк на плече был полноцветен, что Кейт заметила, когда Молли убрала простыню. «Она поймет, что я оставила его заживать самостоятельно из-за ребёнка и проклятия, — подумала Молли. — Она умная; это не ускользнёт от неё». Молли осторожно надавила на несколько точек на животе Кейт, проверяя, нет ли там чувствительности, и с облегчением обнаружила, что есть только одно место, которое заставило женщину слегка поморщиться. Её лодыжка выглядела намного лучше. Закончив осмотр, Молли наколдовала больничные халаты и помогла Кейт надеть их. Как только Кейт оделась, Молли взмахнула палочкой, и её кровать сдвинулась, чтобы немного приподнять верхнюю часть её тела, за что Молли была вознаграждена облегченной улыбкой своей пациентки. — Позволь мне просто сверить пергамент, дорогая, чтобы я могла понять, как продвигается прогресс, — сказала Молли, убирая пергамент и перо на стол в другом конце комнаты. Сверяясь с записями на пергаменте, Молли с удовлетворением отметила заметное улучшение состояния молодой женщины. Уровни её энергии приближались к более нормальной точке, и вред проклятия, нанесённый её нервной системе и мышцам, также значительно уменьшился. Пробежав глазами оставшуюся часть страницы, Молли заметила, что организм Кейт также двигался в правильном направлении после выкидыша. — Я буду жить? — Тихий голос Кейт донёсся с другого конца комнаты, на её лице играла полусерьёзная улыбка. Молли повернулась и подошла к Кейт, присев на край кровати, чтобы с ней поговорить. — Да, моя дорогая, ты определенно будешь жить, — заверила её Молли, наблюдая за лицом Кейт. Кейт посмотрела на неё в ответ, на её лице теперь было заметно беспокойство. — Никто из нас не говорит об очевидном, так что я отважусь задать вопрос. — Она глубоко вздохнула. — Что насчёт ребёнка? Молли потянулась к руке Кейт и почувствовала, как пальцы женщины крепко сжали её руку. — Кейт, мне так жаль, — тихо сказала Молли. — Последствия повторного проклятия Круциатуса были слишком сильными для беременности в первом триместре. На следующее утро у тебя случился выкидыш. Горячие слёзы потекли по щекам Кейт; обе женщины молчали, когда её первоначальные эмоции были высвобождены. С трудом заставив себя заговорить, Кейт сказала: — Умерла не «беременность в первом триместре». Это был ребёнок — мой ребёнок. — Она взглянула на Молли. — Вы предложили назвать мне пол ребенка, когда подтвердили мою беременность. Не могли бы вы сказать мне сейчас? Молли нежно сжала её пальцы и вздохнула. — Это был мальчик. Кейт кивнула и спустя несколько мгновений осторожно убрала свою руку с руки целительницы и вытерла лицо. Молли наблюдала, как молодая женщина закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Через некоторое время Кейт открыла их, и целительница была удивлена уровнем её самообладания. Однако когда Кейт наконец заговорила, её встревожило выражение безнадежности и необратимости в её глазах и голосе. — Спасибо, что рассказали и позаботились обо мне. Я знаю, что Сириус знает о беременности; знает ли он также, что ребёнок умер? Молли медленно кивнула. — Он знает. Он очень беспокоится о тебе, моя дорогая. Кейт спокойно посмотрела на женщину напротив. — Я в этом не сомневаюсь. Я также уверена, что он видит в этом предательство доверия. Я слышала кое-что из того, что он говорил, когда сидел со мной в течение последних двух дней. Я скрывала от него беременность и участвовала в опасной миссии, которая в конечном итоге убила его сына. У нас были проблемы с доверием и по другим не таким важным поводам, Молли. Я не могу себе представить, что Сириус захочет двигаться дальше. — Кейт, ты просто проецируешь то, что случилось в прошлом, на свою нынешнюю ситуацию. У тебя нет доказательств, что Сириус так думает… — начала Молли, но замолчала, увидев, что Кейт протянула Молли правую руку. Кольцо с обещанием сверкнуло на её пальце. — Оно висело на шее Сириуса с Рождества. Мы договорились, что он будет носить его таким образом, чтобы напоминать ему об… ну, об обещаниях, которые он давал, но которые нарушал, когда был взбудоражен. — Кейт замолчала, быстро моргая. — Если оно сейчас у меня на пальце, то, должно быть, потому, что он больше не чувствует необходимости помнить эти обещания. — Послушай, Кейт, — строго обратилась Молли. — Ты сомневаешься в человеке, который даже не имел возможности поговорить с тобой. То, что ты, возможно, слышала или не слышала, как он говорил тебе, пока ты находилась без сознания, имеет мало значения, пока ты не услышишь, как Сириус говорит эти слова тебе в лицо теперь, когда ты очнулась. Кейт с любопытством посмотрела на Молли. — Вы говорите так, словно хорошо знаете Сириуса, — подметила она. Молли кивнула и снова взяла её за руку. — Я провела с ним много времени с тех пор, как мы приехали сюда. Как я сказала Сириусу, он очень напоминает мне мальчика, которого я когда-то знала, — моего сына, который был убит в первой войне с Волан-де-Мортом. Я слышала, как его сердце разрывалось от страха за тебя и, да, от боли, что ты не сказала ему о своей беременности. Но я снова и снова слышала в его голосе что-то такое, что говорило о глубине его любви к тебе. А это большая редкость в нашем мире. Кейт обдумала слова целительницы и снова тихо заплакала. — Молли, знаете, что Сириус говорил мне чаще всего? — Когда другая женщина покачала головой, Кейт сказала: — «Я люблю тебя». Сириус говорил мне, что любит меня бесчисленное количество раз каждый день, и каждый раз, когда он произносил эти слова, я видела эмоции в его глазах, слышала их в его голосе. — Кейт снова замолчала, используя свой рукав, чтобы вытереть щёки. — Я совсем не слышала от него этих слов — ни в односторонних разговорах по ночам, ни с тех пор, как очнулась. Ни разу. Я думаю, что наконец-то потеряла его, и тот факт, что я ношу это кольцо, кажется, доказывает это. — Кейт, он ждёт встречи с тобой, и я пообещала, что позову его, как только закончу осмотр. Прежде чем принимать какие-либо решения, поговори с ним, — сказала Молли. — Я умоляю Тебя, Кейт, не отвергай этого человека так просто. Вы через слишком многое прошли, чтобы оттолкнуть друг друга сейчас. Кейт отвернулась от целительницы и ничего не ответила. Молли отпустила её руку, встала с кровати и вышла из палаты на поиски Сириуса. Ей не нужно было долго искать; встревоженный волшебник расхаживал перед камином в большой комнате. Когда Молли вышла из палаты Кейт, он сразу же подошел к ней. — Это заняло гораздо больше времени, чем я думал, — сказал он. — Обнаружились ещё какие-то повреждения? Что-то ещё пошло не так? — Голубые глаза Сириуса изучали её лицо. Молли покачала головой. — Нет, не физически. Однако мне пришлось рассказать ей о выкидыше, и, по понятным причинам, она не очень хорошо это воспринимает. Её эмоции диктуют её мысли, и она убеждена, что потеряла не только ребенка, но и тебя. Быстро кивнув, Сириус направился к дверному проёму.~***~
Кейт смотрела в окно, когда вошёл Сириус. У него перехватило дыхание, когда он увидел выражение глубокой печали на её лице. — Кейт, — мягко позвал он, как подошёл к её кровати. — Действительно идёт снег, — ответила она, отворачиваясь от окна, чтобы посмотреть на него. — Поздняя зимняя буря, — сказал Сириус, сидя на кровати в комнате, которую недавно освободила Молли. — Они здесь всегда свирепые. — М-м-м. — Последовал ответ. — Поговори со мной, — прошептал Сириус, крепко сжимая её руку в своих ладонях. Глаза Кейт наполнились слезами. — Я не знаю, как это сделать. — Она вырвалась из его хватки и закрыла лицо руками, беззвучно плача. Сириус встал и направил палочку на кровать, наблюдая, как она беззвучно расширяется. Он снял верхнюю одежду, ботинки и носки и скользнул под одеяло. Кейт почувствовала движение кровати и повернулась в его сторону. — Как и всегда, Кейти. Просто поговори со мной, — повторил он, лёжа на боку и опираясь на подушки лицом к ней. — Вот, повернись так, чтобы я мог видеть всё твое лицо, хорошо? Кейт медленно сменила своё положение, и вскоре они уже лежали лицом друг к другу. — С чего мне начать? — пробормотала она. Сириус взял её за руку. — Как насчёт того, чтобы начать с самого начала? Кейт закрыла глаза, слёзы катились по лицу. — Ш-ш-ш, — Сириус сжал её пальцы. — Кейти, почему ты мне ничего не сказала? Кейт сделала глубокий вдох. — Я просто… Я не могла. Всё, что я могла представить, это твоё лицо, спрашивающее меня, как у нас может быть ребёнок, когда ты в бегах, когда ты застрял на площади Гриммо, когда ты не был цел, когда мы были в состоянии войны. Я видела, как ты теряешь всё приобретённое, беспокоишься о будущем, беспокоишься обо мне каждый раз, когда я не была с тобой. Я знала, что ты будешь несчастен. Я думала, что, возможно, с этой миссией — и таким количеством Пожирателей Смерти — так близко к Волан-де-Морту — мы увидим Питера или услышим о нём. Если бы мы смогли подобраться достаточно близко, чтобы узнать, где он… даже лучше, достаточно близко, чтобы схватить его, сдать Министерству, ты был бы свободен и… — …и мы бы жили долго и счастливо, да? — закончил Сириус. — Почему ты не подумала, что, возможно, я был бы счастлив узнать, что ты ждёшь от меня ребёнка? Что это могло бы дать мне что-то, за что можно было бы держаться, на что можно было бы надеяться, что с нетерпением можно ждать? Почему ты машинально решила, что я сорвусь? Неужели ты думаешь, что любой прогресс, которого я добился, так легко потерять перед лицом неприятностей? Неужели ты думаешь, что мне лучше только на время, пока не случится следующее, а потом я вернусь к Азкабану? Это довольно безнадежное мнение обо мне, Кейт. — Мы уже так много работали над нашими отношениями; я не хотела добавлять ещё больше стресса. Я не хотела, чтобы у тебя было больше поводов для беспокойства и размышлений. — Но это было не тебе решать, Кейт. Вот из-за чего мы поссорились перед самым Новым годом, когда ты вернула мне кольцо, чтобы я вспомнил, что обещал тебе. Мы сказали, что будем говорить друг другу правду, что не будем ничего скрывать друг от друга… Сириус изо всех сил старался говорить спокойно, но его гнев и разочарование нарастали. — …это совсем другое, — вставила Кейт, выпрямляясь. Сириус сделал то же самое. — Почему?! Потому что это был твой секрет? Твоё решение? — Потому что я думала, что у меня больше времени! Времени поймать Петтигрю и очистить твоё имя. Пришло время выяснить, кем мы будем друг для друга. Потому что это произошло среди множества других вещей, с которыми нужно было разобраться. — Кейт остановилась, чтобы перевести дух. — Потому что я в первую очередь чувствовала ответственность за это. Потому что время было ужасное, и мне нужно было решить, когда и как сказать тебе, и я даже не могла найти время, чтобы сесть и подумать обо всём этом. Потому что я думала, что защищаю тебя от большего давления и стресса. — Это был не твой секрет, — выплюнул Сириус. — Это был и мой ребёнок тоже. Кейт молчала, уставившись на свои руки и пытаясь восстановить дыхание. — Это был мой ребенок, — снова тихо сказал Сириус. — И я имел право знать об этом. — Я знаю, что имел, Сириус; я это знаю. И, как бы то ни было, я боролась с решением не говорить тебе об этом. Даже в тот вечер, когда Тонкс пришла на ужин и я заснула в библиотеке, я хотела сказать тебе. Я просто подумала… Ну, ты ведь знаешь, о чём я «просто подумала», не так ли? В любом случае, всё это уже не имеет значения. Ребёнка больше нет — и это тоже моя вина. Я думала, что я такая умная. Использовала измельчённую чемерицу, чтобы стать невидимой. Наверное, я пропустила ту часть, где говорилось о том, что беременность снижает эффективность этого растения, — с горечью сказала Кейт. — Иронично, правда. Это растение, в сочетании с моей собственной глупостью, эффективно сократила беременность, не так ли? — Люциус Малфой ответственен за то, что случилось с тобой, — сказал Сириус. — Ребёнок умер из-за Круциатуса. Независимо от того, стала ты видимой или нет, он видел точку, откуда посылались заклинания и проклятия; он мог бы успешно наложить заклинание, как только понял бы это. Ты же Мракоборец, и тебе это известно. — Я не должна была идти. Я должна была сказать Кингсли, чтобы кто-то другой принял зелье, кто-то другой действовал скрытно — Тонкс, кто угодно. Я должна была остаться, — сказала Кейт. — Ты не можешь изменить это теперь. Дело сделано. Всё кончено, — печально ответил Сириус. Взгляд Кейт упал на кольцо обещания на её пальце. — Как и с нашими отношениями, — сказала она. При этих словах Сириус резко вскинул голову. Он протянул руку через разделявшее их пространство и взял её за руки, не давая снять кольцо. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Даже если мы всё ещё любим друг друга, этого явно недостаточно. Я слышала всё, что ты говорил, когда сидел здесь — ну, во всяком случае, некоторые вещи. У нас бывают такие короткие периоды, когда мы счастливы друг с другом, а в остальное время мы просто причиняем друг другу боль. Может быть, ты и прав, есть в нас что-то такое, что мешает нам полностью доверять — должно быть что-то. Может быть, всё, что происходило раньше, — все подозрения во время Первой войны, наши разногласия по поводу Гарри, подозрения насчёт верности — всё это было предупреждающими знаками. Может быть, мы всегда боролись за что-то неправильное, игнорируя знаки и двигаясь вперёд. Может быть, это — потеря ребенка — произошло потому, что нам нужно было наконец понять, что у нас никогда не будет ничего здорового или нормального вместе, — устало сказала Кейт, пытаясь высвободить свои руки из его. Сириус крепче сжал её руку, и его глаза впились в её. — Это то, во что ты веришь, Кейт? — потребовал он ответа. — Не имеет значения, — сказала она устало. — Ты веришь в это, и хотя на этот раз это всё моя вина, это не отменяет того факта, что мы снова оказались там, где начинали. Ты снова надел это кольцо мне на палец. Ты сказал… — Значит, ты собираешься основывать всё наше будущее на том, что слышала, когда была в полубессознательном состоянии, не так ли? — взвился Сириус, готовясь к битве всей своей жизни — их жизней. — Потому что, если да, то, думаю, мне следует вставить своё слово, не так ли? Когда Кейт ничего не ответила, Сириус отпустил её, встал и босиком начал медленно обходить большую кровать, направляясь к стулу, на котором провёл так много времени за последние несколько дней. Он придвинул стул поближе к кровати Кейт и присел на край сиденья. — Теперь ты, кажется, взяла на себя ответственность за то, как я себя чувствую — или что бы я чувствовал во всех ситуациях, которые происходят в моей жизни. Ты не доверяешь мне самостоятельно справляться с этими ситуациями и эмоциями. Кое-что из этого мнения было бы оправдано, если бы ты только взглянула, как я вёл себя в течение нескольких недель до Нового Года. В то время я определенно был более непредсказуемым и непостоянным. Хотя с тех пор я был чертовски хорош, но, видимо, это не имеет большого значения; это действительно временное улучшение: бедный, безумный Сириус рано или поздно вернётся к своему неуравновешенному поведению. Мы не можем верить, что он останется в здравом уме. Он сделал паузу, чтобы перевести дух. — Прекрати, — прошептала Кейт, не отрывая взгляда от своей руки. — Мы проходим через все это дерьмо вместе, пытаясь заново узнать друг друга и как себя вести, и как снова завязать отношения. Мы действительно начали разбираться во всём этом. Ах да — мы делали ошибки — их было чертовски много. Мы проливали больше слёз, причиняли больше боли, хлопали большим количеством дверей и кричали до хрипоты о вещах, которые не должны были произойти. Но мы ведь хорошо с этим справились, не правда ли? Мы любили друг друга достаточно, чтобы с этим справиться. Иногда мы дрались как кошки, но для нас это было очень важно. Каким-то образом, даже несмотря на то, что мы были чертовски злы друг на друга, мы знали, что стоили того, чтобы цепляться. А потом мы вместе зачали ребёнка, Кейт. Ребёнка. Но ты решила, что я не могу об этом знать. Хорошо. Мы это прошли. Я был чертовски зол на тебя за то, что ты не сказала мне. За то, что не доверяла мне настолько, чтобы рассказать; и да — я всё болтал и болтал, сидя прямо в этом стуле, рассказывая всё, что приходило мне в голову. По правде говоря, я даже не помню всего из сказанного. Но я помню, как говорил тебе, как мне больно, что ты решила, что я не должен знать о нашем ребёнке. И мне было больно — до сих пор больно. Я помню, как говорил, что любовь, должно быть, означает для нас разное. Думаю, что это правда. Что касается меня, я могу быть так зол на тебя, что не могу рассуждать здраво, и я всё ещё могу любить тебя больше, чем что-либо ещё в моей жизни. Очевидно, ты не думаешь, что это возможно. И я помню, как сказал, что мне было интересно, достаточно ли любить друг друга. Сириус кивнул головой. — Да, я действительно помню это. Знаешь почему? Потому что я действительно говорил эти слова другим людям. Тонкс. Молли. Римусу. Знаешь, что они сказали? Они сказали мне, что я поступаю глупо, уходя от тебя. Молли сказала, что могла видеть, как сильно я люблю тебя, каждый раз, когда я сижу рядом с тобой — или говорю о тебе — или говорю все те вещи, которые ты слышишь только отрывками. Те вещи, которые заставляют тебя думать, что с нами должно быть «закончено» и «покончено». Я должен спросить себя, если эта женщина, которая на самом деле не знает ни одного из нас, может видеть, что я люблю тебя, — почему ты не можешь? И почему тебе легче поверить в то, что ты слышала частично, чем в то, что я говорю тебе сейчас? Сириус принялся теребить выбившуюся из одеяла нитку. — Послушай, Кейт, мы вместе зачали — и потеряли — ребёнка. Я так же ответствен за эту жизнь, как и ты, и я так же убит горем из-за его потери. Но вместо того, чтобы вместе горевать об этом ребёнке, ты говоришь мне, что я тоже теряю тебя. И я теряю тебя, потому что — снова — ты берёшь на себя суждение о моих чувствах. Ты думаешь, что я больше не хочу тебя. Из-за того, что ты слышала. Из-за драгоценности, которая, честно говоря, стала больше проблемой, чем благословением. — Сириус протянул руку и снял кольцо с пальца Кейт. — Ты так сильно хочешь от этого избавиться? Хорошо. Я сделаю это за тебя. С этими словами он положил кольцо на свою ладонь, вынул палочку и пробормотал заклинание. Кольцо исчезло. Он глубоко вздохнул и тихо спросил: — Твой выбор. Ты хочешь, чтобы я так же бесследно исчез? Если ты действительно считаешь, что между нами не осталось любви — или что того, что у нас есть, недостаточно, чтобы построить совместную жизнь, — я вернусь на площадь Гриммо. Я уберу свои вещи из твоей комнаты. Чёрт возьми, я даже соберу твои вещи, чтобы тебе больше не пришлось оставаться в штабе. Я принесу тебе экземпляры «Ежедневного пророка», чтобы ты могла подыскать себе квартиру; ты всё равно этим занималась до того, как переехала ко мне и Римусу. Сириус почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он посмотрел на Кейт и увидел, как она покраснела. — Взгляни на меня, — прошептал он, его горло перехватило. Когда Кейт не пошевелилась, он встал и сел перед ней на кровать. — Взгляни на меня, — повторил он, взяв её за подбородок и нежно приподняв лицо. — Скажи мне, что ты хочешь — не то, что ты считаешь лучшим для меня. Если ты больше не хочешь быть со мной, скажи мне — прямо сейчас. Я не собираюсь гадать и не собираюсь принимать решение за тебя. Если мы не настолько важны, чтобы продолжать бороться, скажи мне об этом. Если этот ребёнок стал для тебя последней каплей, и ты не думаешь, что мы можем двигаться дальше, скажи это. Больше ты меня не увидишь. Я сейчас же уеду и вернусь на площадь Гриммо. Когда Молли выпишет тебя, ты сможешь остаться с Тонкс или семьёй Кингсли, или, возможно, Тонкс и Римус найдут для тебя квартиру, и ты просто переедешь туда. Я не могу покинуть штаб-квартиру, так что у нас нет никаких шансов столкнуться друг с другом. Кейт начала плакать, но не отвела от него взгляда. — Скажи мне, Кейти. Произнеси слова. Я люблю тебя так сильно, что дам тебе то, что ты хочешь, если это сделает тебя счастливой. Я устал произносить речи, Кейт; они всё равно не приносят ни малейшей пользы. С меня хватит. С этими словами он опустил руку на колени и стал ждать. Кейт смотрела ему в лицо. Она знала, что он говорил серьёзно. Он отпустит её, если она захочет. Он позволит ей уйти из его жизни, если это то, чего она хочет от него. Кейт закрыла глаза. Обычно именно она спокойно излагала свои чувства; именно она обычно предлагала варианты, чтобы Сириус отреагировал на них. У него была эмоциональная реакция на всё — рефлекторная реакция на вещи, которые пугали его или угрожали ему или тем, кого он любил. Он был напуган, и она это знала — и сама была напугана. Ужасно. Она знала, что ошибалась насчёт ребёнка, но думала, что знает, что для него лучше. Не знала. Она также думала, что потеряла его, но, очевидно, снова ошиблась. Он был готов сражаться за них обоих. Может быть, она не знала всего, хотя ошибочно полагала, что знает. Она представила себе жизнь в одиночестве, без всяких контактов с Сириусом, без каких-либо отношений с ним, и образы её жизни в Вашингтоне вспыхнули в голове. Она чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Несмотря на то, что она думала, что он предал их всех, она всё ещё любила его — и этой любви было достаточно, чтобы она вернулась в Англию, чтобы сопровождать Римуса на площадь Гриммо в тот холодный сентябрьский день. Кейт открыла глаза и увидела, что Сириус смотрит на неё с тревогой, но лицо его было решительным. Она вздохнула. — Не уходи, — прошептала она.Глава 53. Исцеление
— Не уходи, — прошептала она. — Повтори ещё раз, — прошептал он в ответ, не совсем веря, что правильно её расслышал. Кейт сделала глубокий вдох. — Не уходи, — повторила она. — Останься. Не оставляй меня. Я не хочу быть где-то ещё, кроме как с тобой. Я хочу вновь заслужить твоё доверие, твоё прощение. Я хочу доказать тебе, что верю, что ты — мы — стоим того, чтобы бороться. Я люблю тебя, Сириус, правда люблю… Её прервал сдавленный плач, когда Сириус наконец ослабил бдительность и потянулся к ней. Кейт переместилась к нему на колени и тут же оказалась в его объятиях. Во второй раз за последние два дня их охватили эмоции, они прижались друг к другу и заплакали. Они не знали, как долго оставались в таком положении. Они так и не узнали, что Молли обеспокоилась, услышав их голоса, и тихонько выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке. Точно так же они не знали, что было наложено заглушающее заклинание и закрыта дверь, чтобы обеспечить их уединённость, когда Римус и Тонкс, а затем Кингсли, пришли узнать, как дела у Кейт. Всё, что они знали, сидя там вместе, в эти долгие мгновения, растянувшиеся на целый час, это то, что они пережили то, что, как они знали, могло легко стать решающим ударом по их отношениям. Чего они не знали, так это того, куда всё это приведёт, и, по правде говоря, в данный момент им было всё равно. А сейчас они просто хотели быть вместе: наедине, окутанные теплом и безопасностью этого кокона — этого безопасного убежища вдали от тьмы — обнимать друг друга, тихо разговаривать, спать, начать восстанавливаться, чем бы это в конечном итоге ни обернулось. — Ты это имеешь в виду? — прошептал Сириус на ухо Кейт, уткнувшись носом в её волосы. — Я имею в виду что? — переспросила она она, уткнувшись ему в плечо. — Что ты не хочешь быть нигде, кроме как со мной? — Он замолчал, взяв себя под контроль. — Что ты всё ещё любишь меня? Кейт отстранилась, чтобы взглянуть на него. Теперь, когда он позволил эмоциям вырваться наружу, на его лице наконец отразилось напряжение последних нескольких дней; его прекрасные глаза покраснели и распухли, как и нижняя губа, где её потревожили зубами. Кейт всё ещё считала его самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Она убрала руку с его плеча и осторожно вытерла слёзы с его щек. — Да, Сириус. Я не хочу быть там, где тебя нет; я так сильно тебя люблю. Сириус притянул её назад, чтобы снова прижать к себе. — Я так боялся, что это конец для нас, Кейти, — прошептал он. — Я никогда не видел тебя такой — такой готовой сдаться. Я знал, что мне придётся бороться за свою жизнь, чтобы удержать тебя. Я боялся, что для тебя это не будет иметь никакого значения. — Как это могло ничего не значить? — тихо поинтересовалась Кейт. — Я была так уверена, что это конец и что винить в этом надо только меня. Ничто из того, что было между нами в прошлом, даже близко не походило на это, и я знала, что виновата. Я и представить себе не могла, что ты сможешь простить меня. — Она запустила пальцы в его волосы, поглаживая длинные чёрные пряди. — Сириус, ты можешь простить меня? — Она снова отстранилась, желая видеть его лицо, когда он ответит. Несколько мгновений он молча смотрел на неё. — За то, что не рассказала мне о ребёнке, ты имеешь в виду? — Когда она кивнула, он продолжил: — Да, я прощаю тебя. Честно говоря, да. Как бы я ни был зол, я знаю, что ты не пыталась причинить мне боль намеренно. Я знаю, что ты пыталась принять наилучшее решение для всех. — Сириус замолчал, обхватив ладонью её щеку. — Это просто не может повториться, Кейти. Я никогда не буду совершенным, и я далёк от исцеления. Но я больше не сломлен, Кейт. Возможно, мне предстоит пройти долгий путь, но ты должна просто позволить мне сделать свой собственный выбор и получить опыт, который у меня должен быть. Я не ребёнок; я сам могу принимать решения. И если я разозлюсь, буду кричать и нести бред, так тому и быть! Я справлюсь с этим намного быстрее, и мы не пострадаем в процессе. Кейт поймала его за запястье и, повернув голову, прижалась губами к его ладони. — Я обещаю тебе, что больше никогда ничего от тебя не утаю. Я знаю, что уже говорила это раньше, и эти слова ничего не стоят, но… Сириус прервал её. — Я простил тебя, как ты простила меня за многие вещи за последние несколько месяцев. Мы всё равно будем бодаться, — мягко улыбнулся он. — Мы всегда так делали. Но, может быть, теперь мы не будем так бояться того, что может случиться потом. Кейт кивнула, нежно поглаживая его руку, погруженная в свои мысли. — Эй, — прошептал Сириус несколько мгновений спустя. — О чём ты думаешь? Кейт посмотрела на него. — Я скучала по тебе, — сказала она. Брови Сириуса в замешательстве сошлись на переносице. — Я здесь, Кейти. Она покачала головой. — Нет. Я это знаю. Я просто… я чувствую себя такой опустошённой, такой выбитой из колеи. Всё… Я думаю, что всё это время я была вдали от тебя – на протяжении этой миссии. Я знаю, это звучит странно, но… — Кейт сделала глубокий вдох, но не смогла совладать со своими эмоциями. — Я носила эту частичку тебя с собой, даже если… я не была… с… Сириус снова притянул её в свои объятия, чувствуя прилив собственных эмоций. — Этого чувства больше не будет, — прошептал он невероятно сдавленно. Он почувствовал, как Кейт кивнула ему в шею. — И… казалось, что ты ушёл… Они довольно долго молчали. Наконец Сириус откашлялся. — Молли сказала, что нам с тобой придётся оплакивать этого ребёнка… вместе. Ты могла бы подумать, что я ушёл, потому что из нас двоих только ты знала о беременности. Может быть, ты горевала о нас обоих? — Сириус, мне так жаль. Так жаль, что я не сказала тебе сразу. — Кейт села и снова посмотрела на него. — Это было так неправильно с моей стороны. Молли сказала мне сегодня утром, что ребёнок — мальчик. Этот ребёнок — наш сын — тоже был твоим. Ты заслуживал знать о нём с самого начала. Мне просто очень жаль, — закончила она. — Ш-ш-ш. — Сириус убрал волосы с её лица. — Ты извинилась, и я знаю, что это правда. — Он замолчал, вспомнив кое-что из своего предыдущего разговора с Молли. — Молли сказала мне, что верит в то, что всё происходит не просто так. Может быть, это не самое подходящее время для рождения этого ребёнка. Может быть, наш мир должен закончить то, с чем мы сталкиваемся, прежде чем мы принесём в него больше жизней. Может быть, у нас будет шанс позже, когда Волан-де-Морт будет побеждён навсегда. — Я хочу иметь от тебя детей, Сириус, — сказала ему Кейт. — Ты единственный человек, которого я могу любить настолько сильно. Сириус пристально посмотрел на неё, обдумывая то, что она сказала, а затем мягко улыбнулся. — Когда у тебя случился выкидыш, Римус пришёл сообщить мне об этом. Мерлин, бедный Лунатик выглядел так, словно на его плечи легла вся тяжесть мира. Конечно, сначала он должен был сказать мне, что ты беременна, и в те несколько мгновений, прежде чем он рассказал мне всё остальное, что произошло, моей первой реакцией была такая радость. За этим быстро последовал гнев, затем печаль, но я никогда не забуду, как был счастлив в ту секунду, когда он сказал мне, что ты беременна. Я хочу почувствовать это снова. Кейти, я хочу иметь от тебя детей. Я никогда не хотел быть ни с кем другим — с того самого дня, как встретил тебя, даже после всего, с чем мы столкнулись, это всегда была ты. Всегда. Я так люблю тебя, Кейт; очень сильно. Кейт закрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, как её охватывает неподдельное тепло, облегчение и счастье. — Скажи это ещё раз, — прошептала она, повторяя его слова, сказанные несколько часов назад. — Я люблю тебя, — прошептал он в ответ и увидел, как её улыбка стала шире. Кейт открыла глаза и встретилась с ним взглядом. — Поцелуй меня, — мягко сказала она, положив руку ему на затылок и нежно притягивая к себе. Уговаривать его не требовалось. — С радостью, — сказал он, и его губы нашли её. Сила, тепло, защита, любовь пронзили их обоих, когда они углубили поцелуй — первый за столько дней. Когда потребность в воздухе заставила их оторваться, они снова обнялись и просто продолжали сидеть на своих местах. — Эй, ты не ела, наверное, умираешь с голоду, — тихо сказал Сириус, но ответа не получил. — Кейт? — тихо позвал он, но она лишь поёрзала в его объятиях, уткнувшись лицом ему в шею. Он улыбнулся и мягко уложил её обратно на подушки. Сириус нежно поцеловал её в щеку, затем спустил ноги с кровати, задержавшись, чтобы дать затёкшим мышцам прийти в норму, прежде чем попытаться встать. Разобравшись с этим, Сириус подошёл к раковине в углу комнаты и плеснул себе в лицо водой, намочил ткань и на несколько мгновений прикрыл глаза холодной тряпкой, чтобы снять раздражение и боль. Убрав тряпку, Сириус посмотрел в зеркало. Он всё ещё выглядел ужасно, но, как ни странно, в его глазах было самое умиротворенное выражение, которое он когда-либо видел. В животе у него громко заурчало, и, ещё раз взглянув на Кейт, он тихо подошёл к двери и вышел из палаты. Сириус почувствовал покалывание магии, когда переступил порог и улыбнулся про себя. Направляясь на кухню, он с удивлением обнаружил, что она пуста, почти ожидая увидеть там Молли, как обычно. Он взглянул на настенные часы. Мерлин, неужели уже половина третьего? Он быстро заварил чай и стал рыться в холодильнике в поисках чего-нибудь, что успокоило бы желудок, когда звук шагов позади заставил его обернуться. — Вот ты где, — сказал он, когда целительница вошла на кухню. — Я пропустил обед, поэтому подумал, что могу разжиться чем-то сам. Молли усадила его на стул. — Я сделаю тебе сэндвич, дитя. Сядь. По-моему, ты немного неумел в кулинарных делах. Сириус положил руку ей на плечо, и Молли обернулась. Когда она это сделала, он крепко обнял её. — Спасибо, — тихо сказал он всё ещё хриплым голосом. Молли улыбнулась и обняла его в ответ. — Глупое дитя, — сказала она. — Это всего лишь сэндвич. — Это не из-за этого, и ты это знаешь, — напомнил он ей. — Спасибо, что выслушала меня и не позволила совершить самую большую ошибку в моей жизни — уйти от Кейт. Не позволила моему гневу и гордости встать на пути всей моей жизни. За три дня ты сделала для меня больше, чем моя собственная мать за всё время, пока она была жива. Благодарности будет недостаточно, — закончил он, нежно поцеловав пожилую женщину в щёку. Молли крепко обняла его, прежде чем отпустить, и полезла в карман своей мантии за носовым платком. — Посмотри, что ты наделал, дитя моё. Теперь я буду вся красная и опухшая. Сириус усмехнулся. — Ты не будешь в этом одинокой, Молли, — сказал он, указывая на своё лицо — в его глазах всё ещё отражалось напряжение эмоций, которые он разделял с Кейт. Молли протянула руку и погладила его по щеке. — Теперь всё в порядке, дитя? — тихо поинтересовалась она. Он кивнул, и его улыбка повторила её. — Уже на пути к выздоровлению, Молли. Мы разговаривали и горевали — очевидно. Она думала, что я её больше не люблю, — поделился он. — Я понял, что не могу не любить её, несмотря ни на что. У Кейт, конечно, было достаточно причин, чтобы заставить её уйти от меня, но она по-прежнему любит меня, — сказал он с лёгким удивлением в голосе. Молли улыбнулась ему. — Она очень сильно любит тебя, Сириус; очень сильно. Я так рада, что вы всё это обсудили. Вот, присядь. Я сделаю тебе этот сэндвич. — Молли, как насчёт Кейт? — спросил Сириус, послушно усаживаясь в кресло, на которое указала Молли. — Она не ела с тех пор, как здесь оказалась. Я знаю, что ты, должно быть, дала ей зелья, чтобы позаботиться об этом, пока она была без сознания, но теперь… Молли похлопала его по спине, проходя мимо, чтобы достать тарелку из буфета. — С ней всё в порядке, Сириус. Я так понимаю, она спит? — Когда он кивнул, она вернулась к стойке, разрезала пополам толстый сэндвич с ростбифом и маринованными огурцами и вернулась к столу, где поставила его перед ним. — Когда она проснётся, мы приготовим ей яичницу с тостами, а она попробует поесть. Всё будет в порядке. А теперь ешь. Больше разговора не было, когда Сириус вгрызся в лежащий перед ним бутерброд, смакуя первую еду, которую он съел со вчерашнего вечера. Неудивительно, что его желудок так громко урчал в комнате Кейт. Когда он закончил, Молли убрала пустую тарелку и заменила её другой, на которой лежал очень большой кусок шоколадного торта. На его приподнятую бровь она прокомментировала: — Римус, Тонкс и этот милый молодой человек, Кингсли, ушли, и мне стало скучно. Так что я испекла. — Она пожала плечами, а затем улыбнулась, когда Сириус взял большой кусок пирога и закрыл глаза, наслаждаясь ощущением и вкусом мягкого, сладкого, густого шоколада на своём языке. — Не похоже, чтобы ты особо жаловался, — заметила она, когда он слизнул с уголка рта шоколадную полоску. Он подмигнул ей. — Никогда, — сказал он, продолжая жадно поглощать торт, пока на тарелке не остались только слабые полоски шоколада, свидетельствующие о том, что там вообще что-то было. — Кейт будет особенно завидовать этому, — усмехнулся он, откидываясь на спинку стула, заставляя передние ножки немного приподняться и балансируя на задних. Молли вернула стул в его обычное вертикальное положение и направилась к столу. — Ты раскроишь себе череп, — сказала она. Глаза Сириуса расширились от удивления, затем он откинул голову назад и рассмеялся. — Да, мама, — поддразнил он. — Но это не было бы так уж ужасно, с тобой-то рядом… в конце концов, ты же целительница! Молли игриво шлёпнула его по руке. — Негодник. Так чему же будет завидовать Кейт? — спросила она. — Моему шоколадному торту, — ответил он. — Она особенно любит шоколадный торт. — Сириус замолчал на секунду, потом посмотрел на Молли. — С ней действительно всё будет в порядке, правда? Молли кивнула. — С ней действительно всё будет хорошо. И знаешь, Сириус, у неё могут быть ещё дети. Проклятие не повлияло на это никаким образом, — добавила она, похлопав его по руке, лежавшей на столе. Сириус кивнул. — Спасибо, — прошептал он, сидя тихо и вспоминая время, проведенное с Кейт. — Я собираюсь принять душ и переодеться, а потом, думаю, ненадолго вернусь к Кейт. — Звучит отлично, дитя, — согласилась Молли и встала, забирая его тарелку и относя её в раковину. Мгновение спустя она была удивлена, почувствовав руку на своём плече, а затем щекотание усов, когда Сириус снова поцеловал её в щёку. — Спасибо за обед… и за мой торт. Может быть, мы оставим кусочек для Кейт. — Он пошевелил бровями и добавил: — Маленький, конечно. Не хотелось бы, чтобы она переусердствовала. Молли рассмеялась и махнула ему рукой, чтобы он покинул кухню.~***~
Час спустя чистый, с подстриженными бородой и усами, причёсанный и переодетый в свежую мантию, Сириус вернулся в палату Кейт. Он снова улыбнулся, почувствовав покалывание заглушающих чар на своей коже, когда проходил сквозь дверь Кейт. — Ну, разве ты не красавец? — поинтересовалась Кейт, мягко улыбаясь, когда он вошёл. Сириус подошёл и сел рядом с ней на кровать. Наклонившись, он нежно поцеловал её в губы и ответил: — Да, на самом деле, я правда так считаю, — он криво усмехнулся. — А вот и эгоистичный волшебник, которого я знаю и люблю, — ответила Кейт, посмеиваясь над ним. — Где тебя носило? Сириус посмотрел на неё, в его глазах появились слёзы, и он нежно обнял её. Кейт на мгновение прижалась щекой к его, а потом отстранилась. — В чём дело? — спросила она. Сириус покачал головой. — С возвращением, Кейти. Приятно слышать, как ты смеешься — даже надо мной. — И с этими словами он наклонился и нежно поцеловал её, наслаждаясь ощущением её рук на своей шее и ощущением её тела против его собственного. — М-м-м, — выдохнула Кейт, когда они отстранились друг от друга. — Думаю, мне придётся чаще смеяться над тобой. Мне нравится результат. Сириус улыбнулся. — Так часто, как ты захочешь, милая; так часто, как ты захочешь!