Боязнь Крови

— Мурика, я сделала что-то не так? — украинка сосредоточила взгляд своих бледно-зеленых глаз на лице Америки, который чуть нахмурил брови и в целом выглядел недовольным. Юноша слегка поджал губы, словно от отвращения, и постарался отодвинуться от девушки, что рассеянно следила за его действиями, не понимая, что происходит. Совсем ей было непонятно, почему он отстраняется, будто она сделала что-то ужасно или больно. Тут же ее осенило, что она могла невольно надавить на больное местечко, на котором мог быть синяк, оставленный варварскими руками ее не культурного и неотесанного брата. — Мурика, я тебе сделала больно? Если так, то прости, я не хотела, извини меня, где тебе больно, милый?       Хлопающие пышными, подкрашенными черной тушью светлыми ресницами глаза уставились прямо вглубь его души, проникая внутрь сознания. Очень странное ощущение, стоит заметить. Американец заметно напрягся и отвёл взгляд, внутри же его что-то давило. — Нет, Укр, я, то есть да, точнее, ну… — мялся Америка, мямля что-то нечленораздельное и тщетно пытаясь правильно сформулировать мысль, однако та никак не рождалась в его голове. Все смешалось в одну кучу информации, и парень никак не мог вытащить из разума ту самую фразу для вразумительного ответа. — Мурика, я тебя не понимаю, я тебе причинила боль случайно? Ох боже мой! Может я и правда надавила куда-то не туда? — встрепенулась и по-настоящему испугалась девушка, неожиданно пытаясь понять, где тот синяк, который возможно доставил такой дискомфорт ее возлюбленному. Америка тут же как кипятком ошпаренный от нее отстранился. — ты чего? — Хватит! — рявкнул парень, когда Украина решилась осмотреть его искалеченное в драке тело, оттягивая рукой половинку махрового халата, скрывающего торс. Девушка непонимающе смотрела на него, совсем теряясь в происходящем. Она уже и не знала, что ему не нравится, вроде сейчас она извиниться и помочь хотела, а он как ребенок от зубного шугается. — Не беси меня! Не до тебя! Перестань сейчас же ко мне лезть!       В последнее время он слишком раздражительный. Не говорит ни о ком, кроме своего главного соперника. Вечно такой угрюмый и суровый, как свинцовая туча. На собраниях косит взгляд на брата девушки, ловя гневные взгляды от русского, но затем смазливо улыбаясь. Честное слово, Украина скоро ревновать начнет, пусть и зная, что цель американца — это полное уничтожение России. Украина давно порвала связи с этим варваром, который нагло отжал у нее ее Крым, прикрыв это якобы выбором народа. США был полностью прав. Вот оно, настоящее лицо этого подлого парня. Семья ему и правда не важна, поэтому он готов ею жертвовать ради своих благ, прямо как СССР, из-за которого Чернобыльской земле ещё долго не быть свободной от радиации.       Россия такой же эгоист, она в этом убедилась. Не стоило вообще ему сопереживать и доверять. Но ее новые друзья ее в обиду не дадут. Пусть только сунется, и они его пинком под зад отправят обратно на его прогнившую от коррупции и грязи территорию. Теперь Украина не одна. Она в компании милых и сильных европейцев, ее новой семьи и друзей. Но. Почему же взгляд Америки направлен сейчас только на Россию? — Прости… — Украина вынужденно слезла и отсела от штатов, не спуская с него виноватого взгляда. Понимая, что она ему здесь не нужна, да и задетая его словами, украинка издала еле слышный всхлип, когда слезы начали заполнять глаза и катиться по щекам. Обида очень сильно сжала сердце, которое начало рваться на куски. Ощутив взгляд США на себе, украинка поспешила утереть слезы руками с ресниц. Вдруг его и это разозлит. — Ладно! Извини, просто не трогай меня, хорошо? А то у меня уже голова болит от обилия мыслей. — как-то неохотно попросил он прощения, отвернувшись, дабы не пересекаться с внимательными взорами Украины, которая будто искала что-то на его лице. Наверно она хотела увидеть искреннюю, хоть и небольшую улыбку, однако ее не было, ведь Штаты был нахмурившимся и угрюмым. — Опять о России думаешь, да? — она уже знала, что ответ положительный, но, а вдруг он ее приятно удивит тем, что назовет другое имя того, кто его беспокоит. Хотела бы она, чтобы его мысли занимала только бескрайняя любовь к ней. Но она была уверена, что эта любовь немного в другом месте, в сердце. — Да… — отрезал США, закрыв голубые глаза и откинувшись на диван, разваливаясь в, на первый взгляд, странной и неудобной позе. — не могу перестать думать о этой его чертовой фобии… — Что? Фобии? — у Украины округлились глаза всего за пару секунд, казалось они и вовсе из орбит сейчас выпадут, ведь девушка была готова услышать что угодно, кроме этого. В голове у нее появилось множество мыслей, но она поспешила задать другой вопрос, что тут же у нее всплыл в голове. — Откуда ты знаешь? — Что? Ты тоже о ней знаешь? — наконец на неё посмотрел Америка, удивлённо хлопая глазами. — Я думал, что Россия не посвящает тебя теперь в дела своей жизни.       И был прав. Украина уже давно не знала всех тонкостей жизни брата, ведь тот обрубил с ней общение ещё после «неуважительных» выходках с памятниками героев времен их отца. Тогда много скандалов было по этому поводу, а Соединённые штаты был всему тому свидетелем. Теперь только Беларусь относится к Украине ещё как к сестре, хотя единства между братьями и сестрами уже давно нет. Последним нерушимым трио было как раз Белка с Украиной и Россией, но теперь и этому трио пришел конец. И США был этому безумно рад. Все шло как по маслу. — Ну да, эта фобия же у него уже давно, не недавно появилась. — подтвердила она, и тут США осенило, кто может выложить ему всю нужную информацию на блюдечке с золотой каемочкой. Все идёт даже лучше, чем он хотел. Бинго! Повести диалог в верное русло и все, что ему нужно о этой фобии, у него в кармане. — Вот оно как. И что же тебе об этом известно? — хитро улыбнулся Штаты, пододвинувшись к девушке и протянув руку к ее лицу, поглаживая большим пальцем по щеке девушки. — Беларусь просила меня не рассказывать, я поклялась, что буду молчать… — словно провинившаяся школьница опустила она свой взгляд в пол, смущаясь от таких нежностей со стороны возлюбленного. Эти долгожданные действия растопили обиду на те слова американца и украинка блаженно прикрыла глаза. У него мягкая кожа, такая приятная. Сердце украинки начало учащенно биться, дыхание и вовсе сбилось, а губы расплылись в небольшой улыбке. — Неужели не расскажешь даже своему любимому? — наигранно сыграл огорчение Соединённые Штаты Америки, поджав губы. Украина задумалась, взвешивая все за и против, а затем удивлённо распахнула глаза, когда губы Америки накрыли ее в сладком поцелуе. Она лишь обхватила его шею руками, получая невероятное удовольствие от этой близости. Она ощущает его горячее дыхание, ощущает прикосновения его рук, обхватывающих ее уже чуть дрожащие плечи. Но парень не растягивает дивный момент. Штаты первым разорвал поцелуй и наконец сказал: — а сейчас? — Ну раз ты так хочешь знать… Белка умоляла не разбалтывать никому о наличии у России фобии, но не говорила о том, что нельзя рассказывать обо всем другом… — США победно улыбнулся и отстранился, сев поудобнее и приготовившись к увлекательному рассказу. Он знал, что она ему не откажет, знал и как ее уговорить. Он ее уже вдоль и поперек знает. Пора бы узнать и о России. — у России гемофобия, он крови как огня боится, а началось это в годы войны ещё. У России там все чесались руки пойти на фронт. СССР с ним постоянно ругался, а Россия сбегал из-под опеки солдат, которые за нами следили и убегал, в надежде, что его возьмут в какой-нибудь партизанский отряд. Однажды он чуть не был пойман немцами. Союз его тогда знатно отхлестал. Я не знаю, о чем они там говорили за дверью, потому что они заперлись, но после того разговора СССР отпустил Россию в одну часть. Там главным был вроде как хороший знакомый отца и в целом человек надёжный, поэтому Россия должен был быть в безопасности. А потом....       США слушал ее очень внимательно, улавливал и подмечал для себя каждую деталь, складывая в пазл. Пока что ему было не понятно, как это выдалось в такое, но черт его знает, что там с русским на войне произошло. На самого США накатили воспоминания о том времени. Он сам помнил эту кровавую войну как вчера. Тогда он ещё был союзником СССР. Какие были времена. Да и он был ещё зелёным парнем. Хотя и сейчас он почти не постарел. Молод и полон сил. Сил для того, чтобы уничтожить этого жалкого россиянина и стать абсолютным номером один. — Потом он совсем свихнулся. Не знаю, что там произошло, прости, это только он знает и Союз. Даже Белка, насколько мне известно, не в курсе. Его привезли всего грязного, в чужой крови и пустыми глазами и трясущимися руками. Это было спустя пару месяцев после его ухода. На него и смотреть страшно было. Вот тогда то он и начал себя вести странно. От одного вида крови его так по комнате метало, что он себе такие травмы зарабатывал, мама не горюй! Мы старались помогать, но пока кровь от него не уберешь, он не успокоится. Кричал, закрывал глаза, пятился, руки себе царапал, говоря, что-то про их кровь на его руках. Про кого он говорил, понятия не имею. В попытке избавиться от вида крови на своих частях тела, он чуть ли не кожу сдирал себе. Сумасшедший, короче. Был случай один за обедом. Отец… — она осеклась, но быстро исправила ошибку. — точнее, СССР тогда ещё не вернулся домой, ну, задерживался, наверно. Мы готовили обед и уже за стол садились. Белка сварила картошку, остальные там и салаты нарезали, в общем все приготовили. Уже за стол садились, всех позвали, да и Союз должен был вот вот придти. Когда уже все за столом были Белка принесла кастрюлю с картошкой, ну мы ей тарелку протягивали, а она нам накладывала. Уж не знаю, как так вышло, но она же ножиком картофель пронзала, вот наверно и порезала немного палец, а капля крови на тарелку попала. И именно на тарелку России. Я этот его взгляд никогда не забуду, он был настолько шокирован, у него настолько зрачки сузились, что я честно испугалась, что он коньки отбросит. Мы ещё не знали ничего о фобии этой. Отец, то есть СССР, вообще нам ничего не рассказывал, все в секрете таил. Потом Россию так трясло, что он буквально сорвался со стула, кричал как резаный и отбивался от нас. Казахстан отгородил нас всех от России, когда тот в угол кухни забился и сжался в комочек. Он истерил, брыкался и зажимал голову руками, прижимал ладони к ушам, как будто у нас бас оглушительный ему по слуху бил. Мы пытались ему помочь, но он как озверел. Потом ещё и пискля эта, Соня, плакать начала, лезть к нему, а он только ревел больше и орал. Потом уже и Союз вернулся, к нему сразу Белка с Азербайджаном кинулись. Они уже и сами на грани были. СССР тут же сказал Белке Соню, Эстонию, Латвию и Литву увести в их комнаты, а то они разнылись все. Союзу пришлось Россию заставить выпить успокоительное, я видела, как он его держал, пока Казахстан помогал таблетки в рот России кидать. СССР нам так и не рассказал в тот день, что это было, ответил лишь, что когда придет время, мы все узнаем, а потом спать загнал… Знаю ещё, что СССР спал в комнате России. А вскоре отец не выдержал. Он начал водить Россию вроде как к психологу. Однако это сделало только хуже. В сорок девятом его в психушке оставили. Он кричал, буйствовал так, что Союз уже думал, что Рос совсем помутнел рассудком. Насколько я знаю, они старались ему показать, что никого такого нет в крови, но, как видно, убеждение не дало нужного эффекта. Ни разговоры, ни способы врачебные, ни лучшие врачи — ничего не дало результатов. Он пробыл там год, что ли. Не помню. Затем вернулся уже совсем другим. Окончательно… Такой нелюдимый он, собственно, и по сей день…       Америка не хотел признаваться сам себе в этом, но он совсем не ожидал услышать такое. Мог представить себе все что угодно, но чтобы у России до такого доходило. Оставалось ещё много вопросов, ему не узнать ответы на них у Украины, но должен быть способ как-то достать эту информацию, просто обязан быть! Он не стал спрашивать о том, кто такая эта Соня, но это и не важно ему было, его волновал Россия и гемофобия. Он был прав, что тот боится крови, но чтобы до такого психоза, это же ненормально!       Но зато сколько теперь у него знаний о русском! Теперь ему ничего не помешает избавиться от него. Надо только понять, как воспользоваться этой историей. Но для начала надо заполучить ответы на остальные вопросы. Только вот как? Родственники не вариант. Раз даже Беларусь об этом не знает, значит, может рассказать только Россия. Сам он ни за что и слова не произнесет. Да даже рта не откроет. Он на США такие взгляды косит, что мурашки сами по себе по спине бегут, а внутри все холодеет, когда как душа уходит в пятки. Нужен другой способ. — Мурика, ты чего? Все хорошо? — словно сквозь пелену осознания и мыслей прорезался голос рядом сидящей девушки, будто луч солнца, рассекающий грозные облака: именно таким лучом все размышления Америки пробила идея, что тут же вызвала у Штатов широкую победоносную ухмылку на лице. — Кажется, я кое-что придумал…