***
— Её Величество хочет меня видеть? На тот момент, когда ей это сообщили, Хао Юн успела только встать с кровати, как обычно уже уставшей, и одеться. Принцесса еще даже не позавтракала, когда в ее покои зашла придворная дама императрицы. — Да, Ваше Высочество. Она просила вас зайти к ней. Короткий кивок, и дама Со, быстро оглядев вялую, немного болезненно выглядевшую принцессу, добавила: — Вы нехорошо себя чувствуете? Хао Юн подняла глаза и снизу вверх посмотрела на женщину усталым взглядом. Да, она чувствовала себя просто ужасно. А как может чувствовать себя человек, который за ночь умудрился поспать только пару часов? Прекрасно? — Просто ночной кошмар. Когда Ее Величество хотела меня видеть? Девушке нельзя говорить, что она себя плохо чувствует. Просто нельзя. Хао Юн не может показывать свою слабость. Нужно будет просто приказать служанкам накрасить лицо посильнее: наложить крем или что они там ещё делают — и идти. Женщина будто тут же потеряла к принцессе интерес, наводя на правильную мысль, что та фраза — вовсе не забота, а обычная вежливость. Ну или дама Со просто заботится об императрице: вдруг Хао Юн ее чем заразит? — Она хотела с вами позавтракать. Испить чаю. «Кажется или мне придется идти голодной?» Хао Юн кивнула, подавляя зевок, и, встав с кровати, произнесла: — Хорошо, подождите меня несколько минут. Эй, сюда, живо!***
Приближаясь к покоям императрицы, Хао Юн заметно нервничала. А кто будет спокойно идти в покои первой женщины Юань, да еще и непонятно зачем? Только человек, у которого стальные нервы — Тал Тал, например. Хао Юн мысленно поморщилась, нужно будет сказать ему, чтобы супруга Ки к ней больше не подходила, а то и так полночи ее взгляд из самых темных уголков спальни мерещился. Сегодня письмо должно прийти от Шао Фэна, вот и будет повод для встречи. Перед ней спешно семенила та самая придворная дама, которая и доложила девушке о приглашении императрицы. Её имени Хао Юн так и не узнала — Давно вы служите Её Величеству? Задала она вопрос по большей части от скуки и желания тем самым успокоиться. Женщина обернулась, чуть нахмурилась, но быстро ответила: — Да, Ваше Высочество, я служу Её Величеству уже много лет. Принцесса кивнула. Тогда эта женщина, наверное, довольно близка к императрице, поэтому с ней следует говорить осторожно — еще донесет. — Похвальная преданность. Чуть отстраненно произнесла Хао Юн, а затем, мотнув головой, что заставило несколько прядей вылететь из наспех сделанной прически, за которую она еще успеет отчитать служанку, добавила: — А как ваше имя? Странный вопрос от принцессы к чужой придворной даме заставил уже немолодую женщину чуть притормозить, а потом, возобновив шаг, ответить с тем же напускным спокойствием: — Дама Со, Ваше Высочество. Дала ли что-то Хао Юн эта информация? Да не особо, если честно. Теперь просто она знала чуть больше. На Хао Дао девушка помнила все имена, всех министров, которые были на постах больше пяти лет, что давало ей дополнительные плюсики к репутации и уважению. Всем приятно, когда их ценят и называют по имени, это создает ощущение собственной значимости, которое очень нравится людям. Дальнейший путь до покоев императрицы прошел в тишине, нарушаемой только мягкой поступью шагов по мощеным дорожкам, а потом и по начищенным до блеска полам. Навстречу никто так и не попался, что было вполне логично, потому что в такую рань все уважающие себя люди спали, а не ходили в гости непонятно зачем, так и не позавтракав. Императрица уже ждала ее в своих покоях, сидя за накрытым столом, полностью одетая и собранная, будто это не простой внезапный визит, а официальный прием. Неужели Танашири самой нравится сидеть с такой высокой прической и роскошной короной? Неужели ей удобно? На столе стоял небольшой глиняный чайник, окруженный несколькими мисочками, заполненными разнообразными сладостями, при взгляде на которые желудок принцессы болезненно сжался, напоминая, что его хозяйка ещё не завтракала. — Ваше Величество. Вы желали меня видеть? Хао Юн замерла, только переступив порог и коротко поклонившись. Служанок как ветром сдуло, было не совсем ясно, кто будет разливать чай. Хотя почему неясно? Принцесса ведь понимала, что это такой тонкий намёк, кто находится ниже, тот и должен ухаживать. Чай придётся разливать ей. Ладно, ей же несложно. Танашири улыбнулась и, махнув рукой на место напротив себя, произнесла: — Хао Юн. Вы садитесь, садитесь. Я приказала приготовить сладости, думаю, что вы еще не завтракали. С чего такое гостеприимство? Императрица так улыбалась при виде неё. Странно. Хао Юн кивнула и, поправив юбку, присела на пуфик напротив собеседницы, тут же беря в руки чайник и начиная аккуратно разливать чай, замечая при этом, что Танашири довольно усмехнулась. — Вы очень добры, Ваше Величество. Надеюсь, вы простите мне такую вольность, я сама разолью чай. Легкий спокойный ответ, как того и требуют приличия. Горячий чай лился в дорогие фарфоровые чашки, испуская при этом приятный травянистый аромат, такой легкий и успокаивающий. На Хао Дао любили чай, его привозили издалека иностранные торговцы, а потом продавали местным практически по дешёвке, получая при этом всяческие послабления в налогах и посильную помощь в ремонте судов. Юаньский чай на острове пили редко, отдавая предпочтение заморским, что купить в империи можно лишь через вторые-третьи руки и по заоблачным ценам. Маленький глоточек, и Хао Юн прикрыла глаза. Обычный чай, хороший (не будет же первая женщина Юань пить какую-то бурду), но явно уступающий тем чаям, которые можно найти на острове. Хотя это дело вкуса, возможно, императрице просто нравится такой: традиционный и нейтральный. Какое-то время обе сидели молча, а потом Танашири уверенно заговорила: — До меня дошли слухи, что вы вчера поссорились с супругой Ки. Хао Юн чуть не поперхнулась от такого начала. Нет, с кем-то она может поговорить, чтобы об этом не стало тут же известно всему двору? Кажется, нет, потому что здесь, похоже, даже стены имеют уши. — Ваше Величество… Осторожно начала принцесса, ловя заинтересованный взгляд императрицы, которая будто бы подбадривала ее говорить. — Моей вины в этом нет. — А кто сказал, что я вас обвиняю? Заготовленные слова застряли в горле, и Хао Юн застыла с широко распахнутыми глазами. Она-то думала, что сейчас ей прочтут лекцию о том, что нельзя так панибратски ссориться с жёнами императора, и что принцесса должна проявлять уважение. Но нет, похоже, что Танашири отчитывать ее не собиралась. — А разве… Неуверенно начала было Хао Юн, но императрица тут же ее перебила: — Я позвала вас узнать причину вашей ссоры, только и всего. Что супруга Ки такого сказала? Пара секунд молчания, во время которых в голове Хао Юн медленно начинали крутиться шестеренки, а потом она медленно протянула, решив, что идти против приемной дочери Баяна не стоит и лучше сказать что-то нейтральное: — Ваше Величество, мы поссорились из-за мелочи. Я довольно вспыльчива и ненавижу, когда мне указывают, а Её Светлость упомянула моего брата, вот я и вспыхнула. Прошу простить мою несдержанность. Ничего, что можно использовать против Ки. Ровным счетом ничего. Немного расстроившись, Танашири кивнула, прищурив глаза. — Ладно, прощаю. Но если она позволит себе как-нибудь задеть вас, то сразу говорите. Все же, мы скоро породнимся. — Благодарю, Ваше Величество. Собеседницы замолчали, тишина давила на них обеих, этот разговор медленно начинал терять всякий смысл. — Вы берите печенье, берите. Включив хорошую хозяйку, произнесла Танашири, надеясь разбить неловкое молчание. Императрица бы никогда не призналась даже себе, но эта ситуация казалась ей очень неловкой. Хао Юн послушно кивнула и отправила в рот манящую сладость. Много есть ей было нельзя, потому что объедать хозяев было неприлично, но пару печенек девушка съесть все же могла. — Хао Юн, вы любите моего брата? Крошка попала не в то горло, и Хао Юн закашлялась, прикрывая рот белой ладонью и отворачиваясь в сторону. Чего-чего, а этого она не ожидала. Ну и вопросы у вас, Ваше Величество! Танашири наблюдала за этим спокойно, с чуть наклоненной в сторону головой и со сжатыми губами. Откашлявшись, принцесса развернулась и уже хотела начать восторженно лепетать о прекрасном генерале, что вошел в ее сердце, как императрица ее остановила: — Не врите мне, я вижу, что не любите. «Так, и что делать прикажите?! Прекрасно, теперь я должна оправдываться, что люблю нелюбимого человека. Ваше Величество, ну зачем?..» Глубокий вдох, спокойный выдох. Все нормально, можно просто сказать заготовленную речь, которую может произнести любая девушка. — Ваше Величество. Я слишком мало знаю господина Тан Киши, чтобы полюбить его. Мы говорили всего пару раз. «Неуверенное начало, нужно как-то исправлять ситуацию». — Я думаю, что в браке главное уважение, понимание и покорность жены — любовь придет со временем. Я постараюсь быть хорошей супругой генералу. «Великий Будда, как же шикарно я вру! Главное только самой не поверить». Танашири пару мгновений смотрела на неё нечитаемым взглядом, а потом, заметно расслабившись, сделала глоток чая. — Берите печенье, Хао Юн. Ей поверили. Оставшаяся часть чаепития прошла спокойно.***
Интересно, что должно случиться такого, чтобы из покоев принцессы раздался радостный визг? Ладно, начнем сначала. Над Дайду опускалось солнце, день близился к своему логическому завершению, а Баян с Тал Талом следовали в покои принцессы, чтобы узнать, получила ли та спасительное письмо. Они шли спокойно, в тишине, думая каждый о своем и лишь изредка перебрасываясь фразами, чтобы затихнуть сразу после ответа собеседника. Оба были напряжены, ожидая и готовясь к самому худшему. Мужчины были уже у самых покоев принцессы, когда их буквально оглушил девичий визг. Кричала явно Хао Юн. Переглянувшись, Тал Тал с Баяном ускорили шаг, попутно доставая оружие, а через пару секунд, чуть не выбив дверь, вломились в покои принцессы. Что они там ожидали увидеть? Не знаю, но точно не прыгающую на кровати и прижимающую к груди какую-то бумагу счастливую девушку. Она была так рада чему-то, что даже не заметила посторонних, продолжая свое безумие. Очевидно, что гостей Хао Юн не ждала. От такого зрелища у Баяна немного отвисла челюсть, а Тал Тал лишь чуть наклонил в бок голову, наблюдая за принцессой и сохраняя на своем лице нейтральное выражение. — Добрый вечер, Ваше Высочество. Через пару секунд раздался тихий голос стратега, который и заставил Хао Юн обратить на мужчин внимание. Девушка застыла от неожиданности и не очень удачно приземлилась, слава небу, на мягкую кровать, заставляя тонкое домашнее платье задраться и примерно до колен обнажить тонкие босые ноги. Поняв, кто нагрянул в ее комнату, и в каком она сейчас виде, принцесса ойкнула и, быстро одёрнув подол, сползла с кровати, тут же склоняясь в коротком поклоне. — Господа, я не ждала вас так рано, думала, что отправлю слугу разыскать вас. Прошу простить, я немного неодета. Хао Юн подняла сверкающие счастьем глаза, видок у нее был, мягко говоря, неприличный: девушка была босой, в тонком, уже знакомом домашнем платье, волосы полностью растрепались, грудь вздымалась от прерывистого дыхания, а на щеках играл легкий румянец. Не знали бы господа, что она лишь прыгала на кровати, непременно бы заподозрили в чем-то порочном. Тал Тал среагировал быстрее дяди и, окинув девушку быстрым взглядом, подмечая ее состояние, спокойно прошел к шкафу, привычным движением извлекая оттуда аккуратно сложенный плащ, а потом протянул его принцессе. — Накиньте, Ваше Высочество. Скажите, вы решили ввести новую традицию и каждый раз встречать нас в неподобающем виде? — Лишь в том случае, если вы решили приходить без приглашения и вламываться в мои покои без стука, господа. Спокойной ответила Хао Юн, блеснув глазами на еще приоткрытую дверь. Она была слишком рада, чтобы обижаться, сейчас, казалось, что все проблемы меркли. Баян наконец отмер и, проследив, как девушка кутается в плащ, как в одеяло, нетерпеливо произнёс: — Прошу простить, наш неожиданный и поздний визит, Ваше Высочество, однако я не хотел ждать. Письмо пришло? Захлопнув дверь, он без приглашения прошел к столу и опустился на тот стул, на котором и сидел в прошлый раз, кивнув Тал Талу, чтобы тот садился на соседний. Хао Юн просияла и, в пару шагов преодолев расстояние до стола, положила туда ту бумагу, которую минуту назад прижимала к себе. — Да. Письмо пришло. Читайте. Торжественно произнесла девушка и, вернувшись, опустилась на смятое покрывало кровати. Сначала, чуть сощурившись, письмо взял Тал Тал, притягивая к себе и погружаясь взглядом в расплывающиеся иероглифы. Писавший это человек явно не учился каллиграфии, был не очень аккуратен и сильно спешил: некоторые символы размазались, какие-то фразы были зачеркнуты, в паре мест были пятна от туши, кляксы и отпечатки пальцев — но эта грязная бумажонка в любом случае передавала смысл послания: Шао Фэн, местами в довольно грубой форме, доходчиво объяснял, что, видимо, произошла какая-то ошибка: читающие неправильно поняли иероглифы с датой, они размылись или изменили смысл — и что министры будут в Дайду через два дня после того, как принцесса получит письмо. Дальше шли уже обращения к императору, написанные не в сравнение вежливо и официально, с просьбой принять трех приехавших с королевским указом министров и отпустить наследника или наследников на Хао Дао для церемонии коронации. Внизу стояли жирный отпечаток пальца и подпись. Министры приедут через два дня. Всего лишь через два дня. Теперь стратегу становилось понятным поведение Хао Юн. Письмо тут же перекочевало в руки Баяна, который, погрузившись в чтение, время от времени замирал, с удовольствием вчитываясь в особо яркие речевые обороты. — Ваш первый министр — явно крайне интересный человек. И выражения у него интересные. Медленно произнёс наместник с усмешкой, дочитав послание и отложив ценную бумагу в сторону. Хао Юн улыбнулась. Сейчас для неё существовало только письмо и комната. — Вы правы, господин. Это неудивительно, ведь Шао Фэн был правой рукой матушки, а она, когда злилась, не стеснялась говорить то, что придёт в голову. После такого ответа комната ненадолго погрузилась в тишину, которую нарушил спокойный голос Тал Тала: — Так значит, что министры будут здесь через два дня? — Да. — Но до острова пять дней. Хао Юн просияла — Именно, господин. До острова пять дней, а значит, что министры выплыли уже довольно давно. Это значит, что Хао Жон соврал. Кажется, или никто из мужчин не разделял позитивного настроя принцессы? Нет, не кажется. Баян чуть нахмурился и сказал: — Давайте не будем забегать вперед, Ваше Высочество, о вашем брате мы еще сможем подумать. Эх, нам бы проверить, не поддельное ли это письмо, но нельзя, жаль. Хао Юн наклонила голову вбок и задумчиво провела рукой по постели. На ее лбу появились несколько морщинок, которые тут же разгладились через пару секунд, когда она резко вскинула голову и встала с кровати: — Почему же не получится, господа? — Его Высочество сказал, что у вас нет списка с отпечатками министров. Немного разочарованно ответил Баян, на что Хао Юн нахмурилась и ничего не ответила. Она проследовала к большому шкафу и, пододвинув к нему пуфик, а потом встав на него босыми ногами, стала что-то искать на самых верхних полках, забитыми какими-то книгами и тетрадками. Роста принцесса была маленького, поэтому ей приходилось всячески вытягиваться, чтобы достать что-то, явно до этого совершенно ненужное и потому закинутое в самый дальних угол. Через пару минут она, вытащила какую-то тонкую тетрадь и, радостно улыбнувшись своей находке, спрыгнула с пуфика, чуть не упав на пол, наступив на подол свисавшего с плеч длинного плаща. — Дайте сюда письмо. Произнесла она, но сама подошла к столу и, открыв список, принялась быстро его листать, игнорируя вопросительные взгляды наместника и чуть заинтересованные — стратега. Пару секунд, а потом Хао Юн ткнула тонким пальцем в бумагу и, притянув к себе письмо, быстро что-то оценила, а потом победоносно воскликнула: — Это точно написал Шао Фэн. Отпечаток его! Баян буквально вырвал тетрадь и письмо из девичьих рук и притянул к себе. Перед мужчинами лежал тоненький документ, в которой напротив имени находился один отпечаток пальца. Это и был список. — Господин, Его Высочество разве не утверждал, что в Юань нет списков? Тихо, задумчиво спросил Тал Тал. Наместник медленно кивнул и перевел взгляд на внешне крайне растерянную принцессу: — Да, верно. Ваш брат говорил, что здесь никаких подтверждений нет. Хао Юн чуть побледнела и неуверенно протянула: — Он мог забыть или не знать, господа. Он же не ведет полный учет моих вещей… — Вы его оправдываете. Спокойный, немного разочарованный голос Тал Тала звучал, как приговор. Хао Юн помотала головой: — Нет, я лишь говорю правду! — Врете. Вы пытаетесь найти оправдания, Ваше Высочество. Вы видите в нём только хорошее. Когда уже прекратите защищать принца? — Я не защищаю его! Я просто сама не понимаю, что происходит… — Врете! — Достаточно! Потом выясните, кто кого защищает, и кто тут врет! Сейчас нужно о другом думать — что делать! Раздраженно прервал перепалку Баян, легонько стукнув рукой по столу. Спорящие тут же замолчали, а Хао Юн отвела глаза. — Министры будут здесь через два дня. Послезавтра, накануне их прибытия, нужно будет сообщить императору и показать письмо. Слегка обиженно просопела принцесса, на что Баян кивнул, а Тал Тал никак не отреагировал, сверля взглядом стену: — Однако, когда они приедут, что дальше? Если вы не станете королевой, что тогда? Меньше всего Хао Юн хотела услышать сейчас этот вопрос. Но Тал Тал, похоже, не мог не спросить. Она пожала плечами, напуская на лицо максимально беззаботное и отрешенное выражение и ответила: — Хао Жон в любом случае от министров получит за то, что организовал мой брак до оглашения последней воли и пренебрежительно отзывался о королеве. Возможно, господа уговорят его немного повременить со свадьбой, чтобы почтить память матушки и выдержать траур в пару месяцев, за это время я успею что-то придумать. Если не уговорят… Глубоких вдох, принцесса замолкает на пару секунд, собираясь с мыслями и чувствуя на себя два прямых взгляда. Она приняла решение. — Если не уговорят, то я прошу вас убить меня. На мгновение всех оглушила звенящая тишина, будто каждый ждал, что это лишь глупая шутка, и Хао Юн сейчас рассмеётся так же звонко как тогда, прыгая на кровати с письмом в руках. Но она молчала, опустив взгляд в пол: — Спятили? Это шипение можно было ожидать от Баяна, но точно не от Тал Тала. Девушка вздрогнула, судорожно помотала головой, а потом вскинулась, собираясь до последнего доказывать свою правоту: — Нисколько. Господа, это выход, это решение. Я прошу не из эгоизма, поверьте. Я прошу убить меня так, чтобы всё указывало на канцлера и Тан Киши. Если они потеряют часть своего влияния, то это будет не напрасно. Понимаю, что просить вас о таком самонадеянно, но я все же прошу подумать. Помогите мне умереть, помогите погибнуть от рук Тан Киши, пожалуйста! Казалось, что у Хао Юн поехала крыша, с таким запалом она говорила о собственной смерти. Мужчины переглянулись, Тал Тал незаметно покачал головой, Баян сжал губы и кивнул на принцессу, как бы намекая, что племяннику нужно с ней поговорить. — Мы подумаем. Этот ответ ничего не давал, но Хао Юн облегченно вздохнула и, слабо улыбнувшись, сделала короткий поклон: — Спасибо. — Не благодарите, мы еще не согласились. Минута напряженного молчания, а потом Баян встал: — Ладно, я пойду, вы пока побеседуйте.***
Несколько минут двое сидят в полной тишине, нарушаемой лишь тихим дыханием, а потом Тал Тал резко начинает: — Ваше Высочество, вы… — Идиотка? Дура? Сумасшедшая? Спятили? Устало перебивает его Хао Юн, поднимая пустой взгляд. Она уже все решила, в одну из тех бессонных ночей, и отступать не намеренна. — Я знаю, господин. — Вы помните, что сказали тогда про самоубийство? Отказываетесь от своих слов? — Нет. Это не одно и то же. Мужчина фыркает, переводя взгляд на шкаф, и, задумавшись, постукивает пальцами по столу. Этот слабый звук сейчас кажется чудовищным грохотом. — Не боитесь смерти? — Немного. Но ничего страшного, ведь потом будет новая жизнь. Не переубеждайте меня. Хао Юн не плачет, глаза не наполняются слезами, а дыхание ровное и спокойное. Смирилась. Как давно? Непонятно. — Я и не собираюсь, Ваше Высочество. Лишь хочу понимать, насколько взвешенным является ваше решение. А вы подумали о тех, кто будет по вам скорбеть? О людях, которым вы дороги? — Брат поплачет и смирится. Он не может горевать по мне долго, слишком умен. Да и, думаю, он понимает, что я выберу между смертью и бесчестием. — А остальные? — Вы про жителей острова? Они погрустят, объявят траур, напьются, но скоро успокоятся. Максимум, будут помнить меня, как невинного бедного ребенка, которого сгубили в политической игре. Не более. Колючий взгляд и злая усмешка, Тал Тал смотрит на неё, склонив голову на бок. Если бы Хао Юн не знала его, то непременно подумала, что чем-то задела господина. Но это невозможно, ему не на что обижаться. — Строите из себя невинную жертву? — Нет, просто говорю, что думаю. Я права, вы это понимаете. Господин, поймите, меньше всего я хочу стать красивым приложением к мужу, меньше всего хочу провести всю жизнь в своих покоях, закованная в дорогие шёлковые платья, как в железные тиски. Я приняла решение, теперь вы должны принять своё. Скажите мне, какую роль сыграть, и я сыграю, сделаю все от себя зависящее, чтобы афера удалась. Пожалуйста. Тал Тал сжимает зубы с такой силой, что на лице начинают играть желваки. Господин резко поднимается со стула и направляется к выходу из покоев, так ничего и не ответив. Его действия сейчас, непонятно почему, напоминают бегство. У самой двери до него долетают тихие слова: — И прошу вас, господин, передайте супруге Ки, чтобы она более не наносила мне визитов. Эта женщина меня пугает, я хочу спокойно провести последние пару дней. Тал Тал даже не оборачивается.***
— Ваше Величество, к вам принцесса Хао Дао. Император сидел в своём кабинете и что-то рисовал, когда к нему подбежал евнух. Мужчина чуть нахмурился, не до конца понимая, что принцессе от него понадобилось, но кивнул, отдавая молчаливый приказ впустить девушку, отрываясь от своего занятия и с любопытством глядя на появляющуюся в дверях особу. Хао Юн была спокойна, на лице не отражалось абсолютно никаких эмоций, а в одном из кармашков лежало сложенное письмо. Она была готова к этому визиту. — Ваше Величество! — Хао Юн. Что-то случилось? Тон у императора был радостный, беззаботный, и потому вызывал у принцессы мысленную улыбку. Правитель огромной империи — сущий ребенок, забавно. Аккуратный поклон, а потом девушка протянула евнуху письмо, попутно отвечая: — Ваше Величество. Так получилось, что я написала письмо на остров, злясь на то, что министры будут так нескоро. И, получив ответ, была крайне удивлена. Оказалось, что сроки, которые назвал мой горячо любимый брат, были неправильными, и министры прибудут гораздо раньше. Наверное, произошла какая-то ошибка, возможно, евнух, которому Шао Фэн диктовал текст, неправильно понял дату. — Неправильные? Как так?! Когда они будут здесь?! Император поверил слишком быстро и просто. Он что, действительно такой простой и доверчивый? Серьёзно? Хао Юн-то думала, что сейчас будет всячески убеждать правителя, а он… — Завтра. Министры будут завтра, Ваше Величество. Тогон поверил почти сразу, прочитав письмо и выслушав некоторые факты от Хао Юн, а потому объяснения не заняли много времени. Хорошо, что принцесса додумалась прийти сразу к нему, а не попросила созвать людей, чтобы объявить официально, тогда это было крайне долго и нудно. Через полчаса служанки уже драили до блеска дворец, а через два часа, кажется, всем в Дайду стало известно о приезде трех министров. Хао Жон сидел в своих покоях и методично перебирал склянки, спрятанные до этого в потайном ящике стола. Хао Юн сделала то, что должна, теперь осталось лишь дождаться хода канцлера и закончить затянувшуюся игру. В голове крутилась одиннадцатая стратагема, кажется, совершенно не подходящая к ситуации: Пожертвовать сливой, чтобы спасти персик