***
Восходящее над морем солнце никак не спасало от утреннего холода, а потому люди, сидящие в аккуратной беседке за круглым деревянным столом, время от времени морщились и ёжились, и если еще генералы с Шао Фэном, привыкшие к такой погоде, молча ели принесенную из подвала еду, изредка обращая внимание на рассвет, что рассыпал по морю золото, то Юэ Тао, пробывший на югах последние годы время от времени жаловался, чем раздражал так нуждающуюся в тишине королеву. Хао Юн сидела спокойно, закутанная в теплую, явно большую матушкину шубу и пила, опустив совершенно несонный взгляд в толщу неприступный вод, что окружали скалы. В маленькой чашечке плескался остывающий кипяток, королева не умела заваривать чай сама, всегда поручая готовить его слугам, но её это нисколько не смущало, ведь напиток был нужен только для согревания. — Вы опять не едите. Девушка отвела взгляд от моря, чуть отстранённо взирая на сидевшего рядом Тал Тала, который отодвинул в сторону недоеденную рыбу и теперь слегка недовольно смотрел на неё. Да, королева действительно ничего не ела, так происходило после каждого сильного потрясения с тех пор, как её вернули из плена торгового дома, Хао Юн и сама нередко удивлялась особенности своего организма: если она волновалась и забывала есть какое-то время, то потом прекращала чувствовать голод. Раньше за таким следили мать с братом, а сейчас… сейчас никто уже не тыкал ее носом в тарелку и не начинал уговоры, плавно переходящие в порицание. Хотя, судя по тому, как Тал Тал недовольно смотрел на неё, такой человек, кажется, все же появился. Присутствующие мужчины посмотрели на них, Баян с Шао Фэном чему-то своему улыбнулись, а Юэ Тао, наоборот, нахмурился, но никто ничего не сказал. — Я не голодна. Отточенная фраза слетала с языка легко и спокойно, ведь это была правда, голода Хао Юн действительно не чувствовала, а один взгляд на такую любимую рыбу, о которой она думала в Юань, вызывал чувство тошноты. Тал Тал покачал головой и переложив из блюда, стоящего посередине стола, в пустую тарелку большую вареную рыбину, пододвинул к королеве. — Вам нужно поесть. — Нет, благодарю, господин, но я же сказала, что не голодна. Тарелка тут же оказалась отодвинута, а Хао Юн хотела уже вернуться к созерцанию рассвета, как Тал Тал, осторожно поймав королеву за рукав, тихо с нажимом произнёс: — Ваше Величество, не заставляйте нас кормить вас насильно. Правильнее было бы сказать: «Не заставляйте меня кормить вас насильно», — потому что только Тал Тал мог такое провернуть. Ну, и Шао Фэн, потому что Шао Фэн мог сделать что угодно, даже если она запрещала. Юэ Тао, кажется, задохнулся от возмущения, а старшие мужчины, явно за эти дни подружившиеся, многозначительно переглянулись, пытаясь скрыть неуместные улыбки. Хао Юн сжала зубы, кидая такой злой взгляд, что любой бы уже пошел на попятную, но Тал Тал никак не отреагировал, просто пододвинул тарелку ближе к королеве и продолжил спокойно смотреть на неё. — Ладно, я съем половину. Поняв, что еще немного, и стратег свою угрозу исполнит, пошла на уступки девушка, пытаясь не проиграть в этой борьбе полностью. Она сейчас совершенно не понимала, почему позволяет мужчине так себя вести, ведь Тал Тал не был полным идиотом или ужасным смутьяном, и если бы она сказала прекратить, то он бы прекратил. Наверное. — Вы съедите всю, если хотите встать из-за стола. Так же с нажимом, командным тоном, что сразу выдавал в легко одетом человеке генерала, ответил мужчина, а потом чуть смягчился, заметив предупреждающий взгляд дяди: — Это же немного, Ваше Величество. Подумайте о своем здоровье. Хао Юн сжала губы, посмотрела на мужчину долгим взглядом, а потом взяла в руку палочки и оторвала маленький кусочек от лежащей перед ней рыбы. В голове на пару секунд мелькнула мысль, что она бы воспротивилась, если бы ее пытался заставить поесть кто-то другой, но королева тут же отогнала её. Чуть пряный запах вызвал приступ тошноты, и девушка отбросила на стол палочки, зажимая рот руками и отворачиваясь. Немного осуждающих взглядов мужчин она уже не видела, но прекрасно чувствовала, как немного сжалась холодная рука, держащая её.***
Хао Юн, уже переодетая и готовая ко сну, устало откинулась на подушки, прикрывая глаза. Живот неприятно тянуло странное чувство наполненности: её всё-таки заставили поесть сначала за завтраком, а потом и за обедом, наплевав на дискомфорт самой королевы. За окном громыхнуло, кажется, разгоралась гроза, поэтому в голове промелькнула логичная мысль: «Как бы не унесло лодку», — но девушка решила, что в охране же не полные идиоты сидят — разберутся, что к чему, и, если надо, привяжут крепче. Глаза уже почти закрылись, но неожиданно за дверью раздались шаги, что заставили королеву буквально подскочить на постели, вспоминая ночную гостью, и метнуться к двери. В темноте Хао Юн судорожно щупала цветочный узор, пытаясь что-то вспомнить, а потом повернула какой-то листик, что теперь выбивался из общей картины и чуть выпирал. Теперь в комнату снаружи попасть было не так просто, только дверь выбить, и всё. В чем же заключался механизм, и что Хао Юн сделала? Этот листик, если он был в обычном положении, можно было выкрутить снаружи так, что образовывалось небольшое отверстие в двери, позволяющее просунуть пальцы и сдвинуть засов. Королева улыбнулась, явно довольная собой, и, легко развернувшись, пошла к кровати, останавливаясь на полпути и озираясь, из-за того, что почувствовала странный порыв ветра. Но в комнате было слишком темно, поэтому Хао Юн ничего не увидела и уже выдохнула, как увидела взмах и почувствовала, как шею сдавило удавкой. Кто-то душил её, душил со знанием дела или просто ужасной жестокостью, но сути этого не меняло: кто-то намеревался убить законную королеву. Крик застрял в пережатом горле, девушка не могла даже стонать, судорожно пытаясь освободиться, но удавка только сильнее врезалась в белую девичью кожу. Завтра точно будут ужасные следы. Если она выживет, конечно. Руки вцепились в грубое волокно верёвки, наверное, она сломала ногти или изранила пальцы, но нападавший будто этого и не заметил, попытка удара тоже не увенчалась успехом, потому что нельзя ударить человека, просто размахивая руками в разные стороны, хотя нет, постойте, Хао Юн как-то умудрилась сбить со стоящего неподалеку столика вазу, отчего по комнате разнёсся грохот, а через пару секунд за дверью стали раздались быстрые приближающиеся шаги. Это было последним, что королева услышала, перед чем провалиться в пустоту.***
— И что мы здесь торчим? Её Величество спать пошла уже, заперлась, а мы тут стоим, непонятно от кого её охраняем. Двое солдат из охраны прогуливались взад-вперед по плохо освещённому коридору, изо всех сил стараясь не уснуть окончательно, потому что первый министр всегда был человеком жёстким и милосердием к провинившимся не отличался. — Ой, да не знаю, приказ первого министра, может, что в голову взбрело. Ответил второй, зевнув, и прислонился к стене, прикрывая глаза. — Спать-то как хочется. — Ага, не то слово, слушай, а ты… Договорить мужчине не дал звон разбитой посуды, что разлетелся по поместью в мгновение ока, вероятно, перебудив всех спящих. Солдаты встрепенулись, тут же начиная судорожно осматриваться. — Что это было? — Да черт его знает, может, что упало. — Что здесь происходит? Откуда шум? Появление Шао Фэна, сонного, а потому недовольного, было как всегда некстати. Мужчина даже не старался идти тихо, видимо, решив, что все, кто можно, уже проснулись. Солдаты склонились в коротком поклоне, отвечая с некоторой задержкой: — Господин первый министр, наверное, где-то что-то упало. — Наверное, где-то что-то упало! Передразнил Шао Фэн охранников, а потом кивнул на дверь в королевские покои. — Звук шел отсюда? — Мы не уверены, но, кажется, что да. — Кажется им! Идиоты! Проворчал мужчина, уже издали замечая спешно приближающихся к ним Тал Тала с Баяном. — Королева там? — Да, Её Величество никуда не выходила. — Что за шум? Раздраженно отчеканил Баян, сверля глазами солдат, которые поспешили опустить глаза, предоставляя Шао Фэну право самому отвечать, за что получили от него крайне недовольный взгляд. — Да упало что-то. Вроде в этих покоях, а королева до сих пор не вышла. — Она обычно спит чутко, если я не ошибаюсь. Себе под нос вставил Тал Тал и с силой постучал по деревянной двери. — Ваше Величество, вы там? Ответом послужила давящая тишина, что заставила мужчина поежиться, предчувствуя беду. За окном громыхнуло, полил дождь. — Королева! Шао Фэн церемониться не стал и просто с силой ударил по двери, но ответа вновь не последовало. — Твою мать! Она точно там? — Может быть, она не одна, а, например, с Юэ Тао? Предположил Баян, за что тут же получил хмурый взгляд племянника и пожалел, что открыл рот. — Выбивайте дверь! Шао Фэн произнёс это тоном, не терпящим возражения, чуть отходя в сторону и кивая солдатам. — Быстро! — Господин первый министр, но… — Выполнять! Охранники переглянулись, но начали выбивать дверь, с размаху впечатываясь в неё плечами, а потому болезненно морщась. Господа наблюдают за этим с плотно сжатыми губами, их лица становятся все напряженнее с каждым ударом, потому что дерево не поддается. — Что за двери в этом поместье, почему такие крепкие? Баян поморщился от нового глухого удара. — На этот остров королева потратила столько денег, что я даже не знаю, она могла, например, приказать сделать какие-то запирающие механизмы. — А тайные ходы? Тал Тал резко отвернулся от интересовавшей его до этого охраны и посмотрел в глаза первому министру, который ничего не ответил. Раздался грохот, кажется, открылась, наконец, дверь и охранник, что немного изменил тактику и до этого бил её ногой, тут же отскочил в сторону, открывая проход для трех мужчин, что быстро зашли внутрь, замечая неподвижно лежащую на полу Хао Юн и валяющиеся в стороне осколки. — Ваше Величество! Глаза были закрыты, сквозняк от открытого окна перебирал черные рассыпавшиеся волосы, а на бледной шее краснела широкая полоса от удавки. Тал Тал среагировал первый, подбегая к королеве и опускаясь перед ней на корточки, он приложил пальцы к шее, за пару секунд нащупывая слабый пульс. — Она жива. Общий вздох облегчения и дальнейшие разъяснения заглушил полукрик-полувсхлип, что родил Юэ Тао, вбегающий в дверь в одном ночном халате и с несобранными волосами: — Что происходит?! Если Тал Тал еще смог скрыть эмоции, то его дядя и Шао Фэн, что не обладали даже самым слабым желанием этого делать, посмотрели на моряка с презрением. — Что вы здесь делаете? — Что с моей невестой?! Она жива?! Какая тварь это сделала?! Вопросами на вопрос отвечать некрасиво, но Юэ Тао это мало смутило, потому он, грубо оттолкнув от хрупкого девичьего тела стратега, тоже начал слушать пульс, но не на шее, как Тал Тал, или руке, а сразу на груди, совершенно не осторожничая и попутно облапывая всё, что только можно облапать. — Её Величество — не ваша невеста. Руки от неё уберите. Генерал аккуратно, будто боясь испачкаться, но сильно, оттолкнул руку Юэ Тао, поспешно поднимая королеву на руки и безвольной куклой укладывая на кровать. Пыхтение обиженного и озлобленного мужчины он проигнорировал, присаживаясь рядом и чуть похлопывая Хао Юн по щекам под одобрительные взгляды дяди и задумчивые Шао Фэна. — Разве кто-то мог войти и выйти? Это же невозможно, мы все время были под дверью. — Невозможно. Подтвердил первый министр, а потом добавил: — Если только Её Величество не соврала, а она могла.***
Неизвестно, сколько времени прошло до того момента, как Хао Юн со стоном приоткрыла глаза, сонно осмотрела помещение, а потом тихим слабым голосом спросила: — Что здесь происходит? Что вы делаете в моей спальне? — О, вы очнулись, Ваше Величество. В комнате, кроме королевы, остались лишь трое мужчин: Юэ Тао, сонного и крайне недовольного, каким-то магическим образом умудрился вывести Шао Фэн, сказав что-то про бурю, лодку и то, что если они здесь застрянут, то всем конец наступит, а в первую очередь Хао Юн, а потому мужчина усвистал на берег, наплевав на сильный ливень. Тал Тал сидел на постели и держал руку на тонком девичьем запястье, а потому взгляд королевы остановился на нём. — Вас пытались задушить, хвала Небесам, что всё обошлось. Тихо пояснил он, сжимая на прощание руку и пытаясь отстраниться, но девушка свободной кистью схватила его за рукав, заглядывая в глаза с такой мольбой, что заставила мужчину замереть на месте, оставаясь сидеть. — Как оказалось, вы нам не все рассказали, Ваше Величество. — Не всё. Покладисто согласилась она, уже понимая, как сильно первый министр хочет её обругать и обыронизировать за ту неумелую ложь. — В покои можно войти: как в мои, так и в остальные, но я перекрыла механизм, поэтому и не беспокоилась. На меня кто-то напал со спины, кажется, он был в этой комнате еще до меня, а потом просто тихо вылез из укрытия. Хотя, я сейчас ничего не знаю точно, всё могло быть. — Хотите сказать, что преступник все ещё здесь? Баян подал голос впервые после её пробуждения. Вполне логичный вопрос заставил всех заозираться, а Хао Юн чуть заметно задрожать. Тал Тал вздохнул и устало предложил: — Давайте обсудим это утром, а пока пусть Её Величество перейдёт в другую комнату, вроде бы, осталась одна свободная. Хао Юн кивнула, медленно, осторожно принимая сидячее положение и тихо прося: — Принесите мне плащ, я не могу идти по коридорам в таком виде. В голове стратега промелькнула странная мысль: «Ой, да чего мы там не видели», — но он лишь чуть ухмыльнулся.***
За окном бушевала гроза, море, кажется, разозлилось на какое-то их прегрешение и посылало свой гнев, грозясь убить всех, кто находился на острове, даже лежа в сырой комнате королева слышала, с какой силой волны бьют о скалистый берег. Эти покои были почти заброшенными, здесь никогда никто не ночевал, да и служанки убрались только поверхностно, поэтому часто в нос попадала пыль, отчего королева чихала, а затхлый запах напоминал запах подвала или корабельного трюма. Холод, пронизывающий до костей, заставлял кутаться в большое одеяло, слава Богам, принесённое из старой комнаты, но дрожать слабее от такой сомнительной роскоши Хао Юн не переставала, потому что ей было страшно, безумно страшно. В каждом тёмном углу мерещились теперь не только брат с матушкой, но и та странная служанка, а на шее то и дело чувствовалась огненная удавка. Девушка села на кровати, вцепившись руками в волосы, и тихо всхлипнула, сейчас ей очень хотелось заплакать от страха и жалости к себе. Это был худший день рождения. Рядом раздались шаги, заскрипела половица, что стало последней каплей в чаше храбрости Хао Юн: она вскочила с кровати, испуганно озираясь, а потом пулей вылетела из комнаты, замечая двух подбегающих к ней солдат и останавливаясь лишь на пару секунд, чтобы бросить им короткое: «Не смейте говорить никому». В одном ночном платье она тихо бежала по плохо освещённым коридорам, пока не остановилась у одной деревянной двери. Она знала, кто здесь ночует. Глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду, а затем рука трижды опустилась на гладкую поверхность, тихо, но так, что хозяин точно должен был слышать. Через секунду Хао Юн уже успела пожалеть об этом глупом поступке и теперь надеялась, что не смогла разбудить спящего внутри мужчину, но в покоях послышались твердые шаги, и дверь бесшумно отворилась, являя на пороге совершенно несонного Тал Тала, что внимательно осмотрел королеву, сразу замечая распущенные волосы, полное отсутствие какой-либо одежды, кроме нижнего ночного платья, и ошалелый, горящий взгляд, но сказал только: — Ваше Величество, какая неожиданность увидеть вас в столь поздний час. Прошу простить, но что вы хотели? Сердце ушло в пятки, Хао Юн же совершенно не подумала, что скажет, когда придет сюда, она вообще не подумала, а потому опустила черные глаза в пол и начала теребить белый рукав, что-то мямля под снисходительный взгляд стратега: — Я… Господин… Там… Сгорая от стыда и стараясь сохранить хоть остатки гордости, девушка резко вскинула голову, приняв, как ей показалось, единственное верное решение. — Прошу простить, что потревожила, не знаю, что на меня нашло, я пойду к себе, спокойной ночи. — Я разве вас отпускал? Вопрос заставил замереть на месте, королева подняла на мужчину недоуменно-испуганный взгляд, будто умоляя его продолжить. — Заходите в покои, Ваше Величество, подумайте о слухах, что пойдут, если кто-то нас заметит. Хао Юн тихонько всхлипнула от счастья, аккуратно протискиваясь в дверной проём и замирая посередине комнаты. Дверь захлопнулась, пути назад больше не было. — Ложитесь в постель, а я почитаю. Девушка резко обернулась, не решаясь сделать несколько шагов в сторону односпального ложа, но тут же поникла под тяжелым мужским взглядом. Через пару секунд она уже лежала в постели, сжавшись в комочек и стараясь не дышать громко, чтобы не привлекать к себе внимания. Было так стыдно, стыдно до безумия, и это чувство разгоралось от осознания того, что она не может уснуть одна, даже если в комнате есть кто-то, кто может ее защитить, в голову лезли воспоминания о дне коронации, о том тепле и уюте, что подарили мужские объятия. — В темноте читать вредно, господин. Робко подала она голос, за что получила насмешливый взгляд и высказывание: — Ваше Величество хочет, чтобы я лег рядом? От этого стало еще хуже, и королева, пожелала провалиться сквозь землю, отвернулась к стене, так ничего и не ответив, ведь собеседник уже знал ответ. В стороне послышалось понимающее хмыканье, а потом кровать рядом немного прогнулась под мужским весом. Хао Юн сжалась сильнее, следующая фраза красиво сыграла на натянутых до предела нервах: — Вы хотели, чтобы я лег рядом, а вы лежали у самой стены, сгорая от смущения? В сознании начала поднимать волна ярости, дева слишком устала сегодня, чтобы сдерживать эмоции, сейчас каждое слово или взгляд служили спусковым механизмом. Королева перевернулась и упрямо посмотрела на Тал Тала. Он лежал на боку и смотрел на неё прямо, не скрываясь, а его взгляд, взгляд прямой и открытой, проникал в самые дальние уголки напуганной души. — Молодец. Как вы? Вопрос заставил ярость улечься, а слезы появиться на глазах. — Ужасно. Она не узнавала сейчас свой голос, слабый и изломанный, он совершенно не походил на тот звонкий, каким она обычно говорила, но этот, похоже, был настоящим. Девушка всхлипнула, то ли от грусти, то ли от жалости к себе и страха. — Королева же не должна плакать? Тал Тал улыбнулся, ну, как улыбнулся? У него чуть дрогнули уголки губ. — Разумеется, Ваше Величество. Из глаз потекли солёные слёзы, Хао Юн пододвинулась ближе, утыкаясь лбом в сильную грудь и чувствуя, как мужская рука начинает осторожно гладить её по волосам. — Мне очень страшно, господин, мне кажется, что я схожу с ума. Тихий шепот не вызывал у Тал Тала раздражения, а тонкие руки, сжавшиеся на вороте, не хотелось мягко отцепить. — Я часто думаю о них, господин, о брате, матушке, это ведь я виновата. — Нет, не вы. — Я, господин, если бы не я, брат бы стал королём, если бы меня не было… — Замолчите, даже не думайте о подобном. Зло отчеканил мужчина, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в красные глаза. — Не смете говорить подобное, Хао Юн. Даже не думайте. Королева всхлипнула, по щекам слезы потекли с новой силой, но дальнейшие рыдания прошли в тишине, пока она не уснула в сжимающих её объятиях.