***
Солнце стояло уже высоко, когда королева, взяв с собой только нескольких служанок, что сейчас устало плелись следом, передвигалась в закрытом одноместном паланкине по дворцу. Что случилось? Да ничего, если так подумать, просто девушка захотела искупаться в открытом источнике, спрятанном от любопытных глаз в самой глубине сада. Там купалась еще её мать, конечно, предпочитая морской берег, но в обычное время склоняясь к тихому неглубокому прудику с пресной водой под открытым небом, при ее правлении по закону туда нельзя было приближаться ни одному мужчине, что каралось буквально смертью. Стоит ли говорить, что это правило постоянно нарушалось ее же бесчисленными любовниками, а наказание никто не получал? Как только Хао Юн не уговаривали отказаться от купания: Гун Лин в унисон с пожилыми придворными дамами, что тоже были приставлены королеве в услужение, придумывали сотню причин, начиная от слишком холодной воды, которая из-за времени года не могла нормально прогреться, заканчивая тем, что кто-то недостойный мог Ее Величество увидеть. Насчет воды королева беспокоилась мало, потому что, с детства живя на острове и плавая в море в любое время года, имела крепкое здоровье и простужалась крайне редко, а насчет любопытных глаз не волновалась, потому что прекрасно помнила про закон и очень сомневалась, что на острове найдется смельчак, который решит его нарушить. — Ваше Величество, мы прибыли. Дверца открылась, а улыбающаяся Гун Лин пожала Хао Юн тонкую ладонь, помогая спуститься. Королева, оказавшись снаружи, сделала глубокий вдох, расправляя плечи и жмурясь от солнечных лучей, что скользили по как всегда бледному лицу. Они остановились на узенькой тропинке, справа от которой будто светилось небольшое круглое озерцо с водой настолько чистой и прозрачной, что с берега можно было легко разглядеть каждый камешек. Девушка улыбнулась, осматриваясь вокруг, но замечая лишь плотно стоящие деревья с раскидистыми ветвями, на которых только-только распускались нежные листочки, и развязала аккуратный узелок на новом теплом сиреневом плаще, который её заставили сегодня надеть чуть ли не молитвами, оставаясь в одном шелковом халате до щиколоток и белых тканевых туфельках. Гун Лин тут же протянула руки, забирая уже ненужный предмет одежды, и спросила: — Мне помочь вам раздеться? Такой будничный вопрос показался королеве забавным, поэтому она просто покачала головой, пряча добрую ухмылку. Не хватало ещё, чтобы служанка на нее обиделась. Сама скинула туфли, вставая босыми ногами на молодую траву, и распоясала халат, совершенно не стесняясь своей наготы. А кого? Служанок, которые её моют, одевают и клеймо постоянно видят, евнухов? Птиц, деревьев? Глупо. Стопу, которую Хао Юн опустила в озеро, обожгло будто огнем: вода действительно была слишком холодная — и королева даже на мгновение задумалась: «А, может, не стоит?». Но потом, отметя все сомнения, сделала несколько осторожных шажков, чтобы вода доходила до пояса, подогнула ноги, опускаясь по подбородок, и прикрыла глаза. В тело воткнулись сотни иголочек, королева прикусила губу, чтобы не завизжать, но все прошло так же быстро, как и началось, оставив после себя только свежесть и прохладу.***
Гуляя с дядей по изящному саду, Тал Тал сам не понял, как отдалился, сойдя с тропинки, и долго, задумавшись о чём-то своём, продирался через уж слишком близко стоящие деревья и колючие кусты, про себя кляня человека, который за ними, наверное, должен был ухаживать, но не усмотрел, и королевский сад, место для отдыха, тайных встреч и прогулок, превратился в дикий лес. И, если поначалу мужчина еще хотел развернуться и уйти, то сейчас им овладели любопытство и здоровый интерес человека, наткнувшегося на что-то странное. Стратег считал, что выйдет прямо к стенам в два человеческих роста высотой, что отделяли дворец от остального острова, или, на крайний случай, к скалистому берегу, потому крайне удивился, услышав знакомый голос и веселый смех, смешанный с приглушённым визгом. Ожидал ли мужчина увидеть абсолютно голую Хао Юн, плавающую в настолько прозрачной, что вообще ничего скрывала, воде и со смехом брызгающуюся в визжащих служанок, слава богам, одетых? Нет, конечно, если бы знал, что там такое, держался бы подальше. Образ обнажённой смеющейся королевы застыл в памяти, хоть Тал Тал тут же отвернулся, заставляя поморщиться, как от сильной мигрени. Хорошо, что были они довольно далеко друг от друга, поэтому всё было не слишком детально. — Гун Лин, иди ко мне в воду, здесь так прекрасно, да и ожог болеть на время перестанет. Услышал он беззаботный королевский голосок, а следом незнакомый, такой же веселый и смеющийся: — Ваше Величество, что вы, что вы, не могу я к вам, что остальные подумают? Далее послышались мелодичный смех и визг, на что Тал Тал неожиданно для себя аж обернулся, выглядывая из-за деревьев и желая посмотреть, что там происходит. В этот момент случилось то, чего даже такой стратег ожидать не мог. Из кустов, весь в листьях и тихо матерящийся себе под нос, вышел генерал Баян. — О, Тал Тал, а я тебя ищу, куда это ты… Хорошо, что голос был недостаточно громким, чтобы быть услышанным девушками, что явно были заняты больше своими делами и смеялись довольно сильно. Тал Тал обернулся, видя, как на лице дяди сменяют друг друга эмоции, одна краше и живописнее другой, а взгляд старшего направлен за деревья, и понимая, как всё для него выглядит. «Тал Тал подглядывает за купанием обнаженной Хао Юн. Тал Тал. Подглядывает. За Хао Юн. Обнаженной». Интересно, как у генерала голова не взорвалась после этого вида? — Дядя, вам будет сложно поверить, но это действительно не то, чем кажется. Предпринял Тал Тал тщетную попытку спасти своё положение и что-то объяснить, предусмотрительно понизив голос до шепота. — Ах ты, бесстыдник! Выдохнул Баян, ошарашенно переводя взгляд с племянника на не очень дивный вид, стараясь не задевать взглядом саму Хао Юн. — Дядя, я пришёл, а оно уже так было… Как-то по-детски начал было оправдываться генерал, просто не придумав еще каких-то аргументов. Нет, ну он как бы правду сказал? — Цыц! Резко поднял руку генерал. — Такое оправдание ты мог бы мне выдать лет десять назад. Умей брать ответственность за свои поступки. Стратег буквально опешил, медленно начиная злиться. — Да у нас с ней ничего нет и не было, я случайно зашёл! Кажется, он перенял привычку ругаться шёпотом от Хао Юн, потому что она обычно этим промышляла. — Я же не осуждаю, даже рад буду, если ты, наконец, делом займешься. Отмахнулся Баян, уже более-менее приняв тот факт, что застукал своего племянника за чем-то столь неприличным. — Да, дядя, у нас ничего нет, мы друзья и союзники. — Интересная у вас дружба, однако. Видя, что генерал хочет опять начать объяснять, Баян фыркнул: — Цыц, Тал Тал, даже не спорь! Лучше пойдём отсюда, я, конечно, не против твоего интереса, ты мальчик уже взрослый, но всё же лучше поговори с королевой начистоту и занимайся разглядыванием в спальне.***
— Тал Тал, скажи мне, ну почему ты не хочешь признавать, что вы любовники? — Господин, я не хочу это признавать, потому что мы действительно не любовники. — То есть, ты хочешь меня убедить, что вы еще не спали вместе? Двое мужчин: дядя и племянник — спокойно шли по мощёной мелким булыжником дворцовой дорожке, ведя неторопливую беседу, инициатором которой был явно не Тал Тал, который, наоборот, пытался всеми силами уйти от разговора. — Я и пытаюсь вам это сказать. — Эй, вы! Раздался сзади знакомый нахальный голос, от чего мужчины замерли, и переглянувшись, развернулись, встречаясь взглядами с Юэ Тао, выпятившего грудь и гордо вздернувшего подбородок. Мужчина был один, но, кажется, даже не обращал на это внимания, видимо, считая, что сможет победить и сам. — Вы это нам? Спокойно ответил Тал Тал, с прищуром и нескрываемой неприязнью глядя на, как уже было понятно, врага. Баян хмыкнул, напрягаясь всем телом и уже готовясь отразить нападение, а что оно скоро произойдет, генерал не сомневался. — Как ваша рана? С приторной заботой, издевательски улыбнулся явно довольный ситуацией и собой Юэ Тао, на что Тал Тал кивнул, будто это был обычный светский разговор. — Благодарю за беспокойство, я уже в полном порядке. У Её Величества такие нежные руки, она так заботлива и ласкова, хотя, откуда вам это знать? Стратег прекрасно знал, как это заденет оппонента, как сильно ударят произнесенные спокойным тоном слова, поэтому совсем не удивился, когда лицо Юэ Тао исказилось от гнева, а рука сжала тут же вытащенный меч с диковинной рукояткой, украшенной дорогими камнями. — Тебе с первого раза было непонятно? Держись подальше от моей женщины! Тал Тал усмехнулся, делая шаг вперед под разозленный взгляд Баяна, что молчал, лишь стреляя глазами на Юэ Тао и предоставляя племяннику право самому разобраться. — Я уже, кажется, вам сказал. Её Величество не ваша. Произнёс Тал Тал, обнажив меч. — Я убью тебя! Прокричал Юэ Тао, занося оружие для удара и уже не замечая довольной ухмылки Тал Тала. «Попробуй. В этот раз я не поддамся». Слухи по дворцу разносились очень быстро, и не могло быть и малейшего шанса на то, что этот бой прошёл бы мимо ушей Хао Юн. Сегодня явно был неудачный для Юэ Тао день.***
Хао Юн следовала в своем одноместном паланкине по мощеным дорожкам дворца, ее настроение было просто прекрасным. Вдоволь накупавшись, затащив в воду Гун Лин, что сейчас, усталая, но довольная, шла рядом с паланкином, королева была укутана в плащ, оставив мокрые волосы распущенными, чтобы они немного подсохли. Девушка прикрыла глаза, запрокидывая голову назад и полностью погрузилась в свои мысли, собираясь провести остаток пути в тишине и покое, как до её ушей донеслись какие-то крики и шум. Хао Юн открыла глаза, жалко, что паланкин не имел окошек, поэтому она постучала по стенке, затем спрашивая: — Гун Лин, что там? Прошло пара секунд, прежде чем раздался шокированный голос служанки: — Ваше Величество, я точно не уверена, но, похоже, там какая-то драка. — Драка? Обескураженно прошептала Хао Юн, чувствуя нарастающее в груди раздражение. Драка? Ещё и в ее дворце, среди бела дня? Неслыханно! — Открой! Набрав в грудь побольше воздуха, рявкнула королева, на что послышались какие-то причитания, что-то вроде: «Ваше Величество, не стоит обращать внимание, вы в таком виде», но дверца все же открылась, и Хао Юн, не дожидаясь протянутой руки, выскочила из паланкина, тут же замечая небольшое скопление людей. «Какого черта?», — зло подумала она, сжав губы и твердым шагом направившись в сторону толпы, совершенно не смущаясь своего вида. Сейчас нужно было думать не об этом. — Разойтись! Что здесь происходит?! Прекратить! Голос, обычно нежный и тихий, приобрел железные, характерные королевам нотки. Впереди стояли несколько любопытных служанок и солдат, которые тут же отскочили, заметив почти бегущую Хао Юн, что, несмотря на свой простоволосый и не накрашенный вид, выглядела довольно воинственно. Когда взгляд наткнулся на виновников сего мероприятия, у девушки не очень по-королевски буквально отвисла челюсть. Ладно ещё Юэ Тао, с его-то характером такое поведение логично, но Тал Тал! Средь бела дня, почти в центре двора, это было явно не в его духе. Да ещё и Баян стоял и никак не реагировал, лишь сжимал свой меч, будто происходящее было само собой разумеющимся. — Прекратить! Остановитесь! Оба! Это приказ! Меч стратега остановился около самой шеи моряка, а Тал Тал, между прочим, совсем не раненый, замерев так на пару мгновений, быстро убрал оружие, разворачиваясь и склоняясь в коротком поклоне. И да, он с самого начала услышал приближение королевы, просто не стал никак реагировать. Юэ Тао, сверкающий порезами на щеке и плече, сжав зубы, последовал его примеру. Хао Юн простояла всего несколько секунд, сверля взглядом, казалось, совершенно спокойного и не обращающего на неё внимания генерала, а потом, повернувшись к Баяну, тихо прошипела: — Генерал Баян, что здесь происходит? — Юни, он… Попытался было влезть в разговор Юэ Тао, но был тут же осажен колючим взглядом и едкими словами: — Господин Юэ, я, кажется, не с вами говорила, так что, будьте добры, помолчите! Заметив, что вокруг все еще толпа, юная королева отчеканила: — У вас что других дел нет? А ну живо работать, нечего здесь уши греть! Все начали торопливо разбредаться, не очень желая проверять уровень терпения Её Величества, а потому уже совсем скоро с Хао Юн остались только Баян, Юэ Тао, Тал Тал и Гун Лин, которая, оставив остальных служанок сторожить паланкин, прибежала вслед за госпожой и почему-то упорно прятала глаза, стараясь не смотреть на старшего генерала, который сейчас, кажется, был занят какими-то сложными умозаключениями и не особо торопился с ответом, поэтому произнёс лишь через некоторое время: — Ваше Величество, мы с племянником спокойно шли, как на нас вылетел этот человек и стал угрожать Тал Талу, неся какие-то небылицы. Юэ Тао оскорбил нас, а мой племянник лишь защищался. Юэ Тао побледнел от злости и хотел было что-то сказать, но либо не успел, либо не решился, потому что Хао Юн тут же процедила: — Ясно. Господа, можете идти. Генерал Тал Тал, прошу вас вернуться в свои покои, вы были ранены совсем недавно, раны могут вновь открыться. Юэ Тао, задержитесь. Тал Тал чуть усмехнулся, легко кивая и отошел к дяде, но покидать место событий кажется, не собирался, наоборот, с интересом наблюдая за, как он уже понимал, поверженным противником. — Юни, милая… Начал было моряк, но был зло оборван чуть покрасневшей от гнева королевой: — Юэ Тао, ты совсем головой не думаешь? Как ты посмел нападать на иностранных господ? — Все было не так, они нагло лгут! — Лгут? Прошипела Хао Юн, делая несколько шагов к мужчине и смотря на него снизу вверх черными глазами. — А вот я склонна им верить. Генералы — мои союзники и не имеют никаких причин на тебя клеветать. — Союзники? Союзники?! Этот ублюдок заморочил тебе голову, Юни, он использует тебя, играет, разве ты не видишь?! Похоже, такой же злой, как и его возлюбленная, моряк имел ввиду Тал Тала, что сейчас стоял совсем неподалеку и просто наблюдал с непроницаемым выражением лица, которое ни в какое сравнение не шло с яростью в глазах его дяди. Это высказывание взбесило Хао Юн еще сильнее. — Мои отношения с господами тебя не касаются, я уж сама разберусь, кому можно верить, а кому нельзя! — Юни, ты не сможешь, позволь помочь тебе. Я же люблю тебя, милая, счастье моё, я же знаю, как тебе лучше! Я люблю тебя уже так долго, лелею мысль о том, чтобы сжать тебя в объятиях с тех пор, как просил твоей руки у Ее покойного Величества, а она лишь… — Заткнись! Отчеканила королева. На неё сейчас было просто страшно смотреть, но Юэ Тао это совсем не смутило, даже, наоборот, кажется, придало сил и уверенности в том, что он делает всё верно. Потому что нет никакого другого объяснения тому факту, что мужчина в следующую секунду наклонился, хватая оторопевшую девушка за грудки, притянул к себе, впиваясь в губы собственническим и довольно болезненным поцелуем. Время будто остановилось, Тал Тал замер, презрительно сузив глаза, Баян уронил челюсть, а Гун Лин покраснела до корней волос, в душе желая убить Юэ Тао за такую наглость по отношению к королеве. Надо сказать, что не она одна подобное чувствовала. А Хао Юн… Хао Юн просто застыла, позволяя чужому языку хозяйничать у неё во рту, а жестким губам до боли сжимать её, гораздо более нежные. Ей было неприятно, мерзко, отвратительно, но девушка стояла, лишь напрягая пальцы рук, собирая в себе всю выдержку и всю силу, чтобы ответить. В голове невольно всплыл тот недопоцелуй, которым она ещё вчера «наградила» Тал Тала. Почему-то тогда было и в половину не так мерзко. Да было вообще не мерзко, всё, что Хао Юн тогда чувствовала — горечь, а затем приходящий на смену депрессивному настроению страх. Когда Юэ Тао оторвался от неё, у королевы была прокушена губа, что теперь немилосердно кровоточила, наполняя рот таким же мерзким, как и целовавший ее мужчина, металлическим вкусом. — Это всё, что ты хотел сказать? Как-то слишком холодно произнесла Хао Юн, делая шаг назад, благо, Юэ Тао уже опустил ее халат, с уверенностью смотря в бледное лицо. Интересно, на что он надеялся? В глазах мужчины появилась такая боль, что девушке на какой-то момент, лишь на долю мгновения, стало жаль его, но она тут же отмела от себя эти мысли. Нельзя думать о жалости, ни в этом деле и ни к этому человеку. — Если да, то я, пожалуй, скажу. Когда я говорю «нет», это означает «пошёл к черту», а не «я подумаю» или «можешь попытаться». Возможно, ты не понял, потому что я не сказала прямо, но сейчас скажу. Юэ Тао, я ничего к тебе не чувствую, твои действия раздражают и злят меня. Своим поступком ты только всё ухудшил, подобное я терпеть не намерена. Гун Лин! Обратилась она к тут же вскинувшей голову служанке. — Матушка, я слышала, давно собирала людей для путешествия на север, и, какое совпадение, отплытие третьего корабля должно быть через пару дней. Найди Шао Фэна, пусть впишет господина Юэ в список экипажа, ему будет полезно просвежить голову. Юэ Тал чуть не упал, внутри него что-то оборвалось, когда мужчина услышал, с каким спокойствием королева произнесла эти слова. Слова, которые были приговором, которые так напоминали те, что были сказаны уже покойной королевой много лет назад. Изменилось лишь направление: юг стал севером. — Ты этого не сделаешь, милая, пожалуйста, не поступай со мной так… Тихо прошептал уже совсем растерянный моряк, на что Хао Юн ответила совершенно спокойно, можно даже сказать, холодно: — Я королева, и я приняла решение, Юэ Тао. Поговорим лет через пять, если вернёшься, конечно. И ещё… Видит небо, как тяжело далось ей это спокойствие. — Я не хочу видеть тебя во дворце, пожалуйста, не попадайся мне на глаза. Я не хочу, чтобы у нас появился второй Чен Ий. Эти слова прозвучали тихо, но все их почему-то услышали. Гун Лин опустила голову, было понятно, что она поняла, о чем или о ком идёт речь, так же, как и посеревший Юэ Тао. Хао Юн больше ничего не сказала моряку, развернувшись на каблуках и игнорируя мысль, что выглядит довольно жалко с прокушенной губой. Проходя мимо замершего Тал Тала, она чуть притормозила и тихо произнесла: — Я разочарована, если в этой драке есть ваша вина. Больше королева не проронила ни слова, уходя к стоящему вдалеке паланкину и уводя с собой Гун Лин. Тал Тал хмыкнул, как-то уж слишком горько, а потом подошёл к Юэ Тао, что выглядел не лучшим образом. Казалось, Хао Юн своими словами убила его, и перед господами стоял мертвец. — Не знаю, кто такой Чен Ий, но, если вы ещё раз подойдете к Ее Величеству, я вас уничтожу. Юэ Тао никак не отреагировал. Сейчас ему было плевать на слова врага, он желал лишь одного. Смерти.***
Ее не было, Хао Юн не приходила, хотя было уже поздно, и в это время она всегда лежала в его постели, и Тал Тал, который поначалу не воспринимал задержку всерьез, теперь слегка нервно ходил по комнате, время от времени безуспешно пытаясь отвлечься на книги. Но ничего не выходило, смысл трактатов, которые мужчина обычно щёлкал, как орешки, доходил до его светлого разума крайне медленно. Неужели она не придет? Той игрой он разозлил королеву? В голове, подобно червям, копошились мысли, одна неприятнее другой, и стратег убеждал себя, что это лишь от того, что он намеревался задать девушке вопрос про некоего Чен Ия. Неожиданно в дверь постучали, звук сильно ударил по натянутым, как тетива лука, нервам, а мужчина, сам того не поняв, почти мгновенно оказался у двери, распахивая ее перед носом спокойной, как всегда, королевы. — Доброй ночи, господин. — Доброй ночи. Взгляд прошелся с головы до пят, пытаясь найти какие-то признаки недавней истерики или чего-то подобного, но мужчина ничего не заметил. — Я могу войти или это можно сделать лишь до определенного времени? Тихо спросила королева, на что Тал Тал тут же посторонился, давая девушке зайти в покои, а потом плотно закрыл за ней дверь. — Я уже думал, что вы не придёте. — Я думала об этом, господин, однако поняла, что не смогу уснуть одна, тем более сегодня. Стратег усмехнулся, помогая девушке снять плащ, и лишь потом сказал: — Я рад, что вы приняли правильное решение. — А оно правильное? Всё также тихо, немного грустно спросила королева, не глядя мужчине в глаза. — Да, Хао Юн, оно правильное. Я не хочу, чтобы вы плакали по Юэ Тао, тем более одни. — Но я разбила ему сердце, это слишком жестоко. Этот обреченный тон, с которого обычно начинались все истерики, раздражал Тал Тала. Он сжал губы в тонкую полоску, одной рукой разворачивая голову Хао Юн к себе, заставляя смотреть в глаза, а другой осторожно коснулся прокушенной губы. — Хао Юн, он посмел причинить вам такой вред, это непростительно. Ему не место здесь. — Моя губа — мелочь. — Я, кажется, уже говорил, больше всего меня в вас раздражает тот факт, что вы во всём всегда вините себя и выгораживаете других, что бы они не сделали. А если бы он вас изнасиловал или я, например, вы бы тоже так себя вели? Зло процедил мужчина, на что девушка покачала головой. — Нет, если бы вы сделали со мной такое, я бы руки на себя наложила. Эти слова заставили Тал Тала замереть, а нарастающую злость улечься в душе. Мужчина понял, что привёл не очень удачный пример. — Хао Юн, вы же должны знать, что я этого не сделаю. Спокойно начал он, на что девушка отрешенно кивнула: — Я знаю, просто иногда вы так говорите… — Неважно, как я говорю. Я никогда ничего подобного с вами не сделаю. Давайте спать, поспрашиваю вас завтра, если будете в лучшем состоянии.***
— Ваше Величество. И снова его спальня, и снова входит Хао Юн, игриво улыбаясь. Тот же сценарий, что и в прошлый раз. Только в этот раз Тал Тал знает, что произойдет дальше, поэтому встает и предусмотрительно делает несколько шагов назад, прижимаясь спиной к стене и смотря на королеву с более-менее безопасного расстояния. — Вы что-то хотели? — А мне нужен повод, чтобы навестить своего господина? Голос наполнен сладким ядом, что парализует, заставляет стоять смирно и прислушиваться к словам. — Хао Юн, не стоит. Только и может произнести Тал Тал, его горло сжимает невидимыми тисками, воздуха начинает не хватать, а перед глазами темнеет. Лишь образ медленно подходящей королевы остается светлым и чётким. Мужчина сглатывает, когда девушка прижимается к сильному телу вплотную, смотря своими черными, подернутыми пеленой желания, глазами снизу вверх, а затем, встав на цыпочки, обжигает сознание горячим шепотом: — Стоит, мой господин. Разве вы сами этого не желаете? Она поворачивает голову к другому уху, позволяя вдыхать свой сладкий, чуть приторный аромат. Кажется, это персик, но стратегу сейчас не до угадывания запахов: тело будто сводит судорогой, ниже пояса становится слишком жарко и тесно, а генерал до крови прикусывает губу, чтобы не застонать в голос. — Я же видела, как вы смотрели на меня там, у пруда. Хао Юн играет с ним, возбуждая до предела и наслаждаясь собственной властью. Королева высовывает розовый маленький язычок и проводит по сильной шее, щекоча чувствительную кожу, а потом кусает выступившую от напряжения венку. От этих действий у мужчины окончательно срывает крышу, Тал Тал больше не может контролировать свое тело, руки, как и прошлый раз, тянутся, чтобы обнять развратницу, но при одном прикосновении пальцы будто бьет током, от которого кровь кипит лишь сильнее. — Без рук, мой господин, я сама. Ее тонкая ладонь скользит вниз, оттягивая пояс штанов и проникая внутрь, обхватывая возбужденный орган. Тал Тал не успевает даже слова вставить, уже чувствуя, что еще немного, и он больше не сможет сдерживать стоны, ведь делать это становится с каждой секундой все труднее. — Вам хорошо? Девушка уж слишком горячо, чтобы это было правдой, шепчет эти слова, а Тал Тал лишь сильнее прикусывает губу. Нельзя отвечать, нельзя поддаваться, нужно сохранить те остатки достоинства, которые остались. Пальчики тем временим неторопливо поглаживают по всей длине, принося еще большее удовольствие. — Я вас не слышу. Но он опять нем, губа уже нещадно разодрана, рот давно наполнился металлическим привкусом, но Тал Тал упорно молчит. Нельзя отвечать, нельзя, это будет поражением, он сможет, выдержит! — Вот как… Голос звучит немного разочарованно, рука выскальзывает наружу, принося невероятное облегчение, но лишь на мгновение, ведь пальцы опускаются на узел пояса, поддевая его короткими ногтями и заставляя тонкие шелковые штаны упасть на пол. — Что ты со мной сделала? На большее сил не остаётся. Хао Юн улыбается и весело отвечает: — Лишь то, что вы сами хотели, мой господин. А сейчас усложним условия… Девушка опускается на колени и, ещё раз улыбнувшись, касается нежным языком горячей головки, все-таки вырывая из Тал Тала приглушенный стон, что обрывается, не успев начаться, так как мужчина ещё сильнее кусает губу, надеясь, что боль поможет, хоть немного заглушит яркие ощущения, но она лишь порождает в груди досаду. Хао Юн прижимается ближе, почти касаясь носиком немного жестких коротких волос паха, что становится последней каплей для и так находящегося на пределе тела. Перед глазами будто взрываются фейерверки, а через мгновение Хао Юн отстраняется, чуть закашливаясь. По её сложенным в ухмылку губам тонкой струйкой стекает солоноватая белая жидкость. Тал Тал резко открыл глаза. За окном была тёмная ночь, а рядом тихо сопела Хао Юн, что во сне была еще больше похожа на ребенка. Что это только что было? Какого демона это было? И почему Тал Тал, мать вашу, так возбужден? Какого черта, вообще? Генерал сделал глубокий вдох, но тут же выдохнул набранный воздух обратно, почувствовав знакомый запах. Персики. Какого дьявола, Хао Юн, от тебя же никогда ничем не пахло, кроме соли и специй? Мужчина прикрыл глаза, пытаясь разобраться в себе, но на ум приходил только один ответ. И генералу он абсолютно не нравился. Не мог же он действительно ни с того ни с сего захотеть королеву, как женщину? Или мог? Кажется, у генерала были большие проблемы.