Остров счастливой жизни

Тал Тал покосился на спящую Хао Юн, чувствуя, как от одного взгляда на неё кровь начинает стучать в ушах. Возбуждение никуда не пропало, тело томительно тянуло, оно требовало своеобразной разрядки, хотелось прикоснуться к себе, приласкать, вспоминая запретные картины, но это было настолько порочно и грязно, что мужчина перестал бы себя уважать, если бы сделал подобное, потерял бы последнее достоинство, становясь похожим на неопытного зеленого юнца, только что зачисленного в солдаты. Тал Тал всегда думал, что эта напасть обойдет его стороной, минует, предпочтя кого-то более слабого и неуравновешенного, но, кажется, ошибся. Генерал никогда не желал ни одной женщины по-настоящему: не желал вырывать из груди крики, полные наслаждения, кусать чьи-то губы до крови, оставлять по всему телу алые метки, чтобы никто другой не посмел прикоснуться к тому, что он считал своим. Да, у Тал Тала были любовницы, опытные женщины, которые были согласны на любой каприз клиента за соответствующую плату (на это была воля дяди, который когда-то крайне беспокоился о здоровом интересе к противоположному полу у племянника и волновался, что тот не сможет ничего сделать в первую брачную ночь или, еще хуже, станет мужеложцем), но они все казались стратегу пустышками, скучными и серыми, в их объятиях он был спокоен, а в ласках не тонул. За всю жизнь генерал видел много прекрасных девушек, которые бросали на него взгляды, полные похоти и желания, но никогда не пользовался возможностью. А тут такое. Этот глупый сон, как взрослому человеку может сниться подобное? Как ему может сниться подобное?! Да еще с кем, с Хао Юн? С этой юной девой, почти ребенком, столь неиспорченной, что лишь думать о чем-то неприличном в ее присутствии уже было стыдно? С его подругой и союзницей, которая подпустила его так близко лишь потому, что он не смотрел на неё с похотью или желанием? Как такое вообще могло произойти?! Тал Тал не был идиотом, в этом его никто обвинить не мог, и прекрасно понимал, что «просто потому что» подобное не снится. Нужен повод, какие-то мысли в глубине разума, хоть какие-то намеки. Ну нет, ладно, если бы такое приснилось лишь один раз, это еще можно было бы списать на какие-то внешние факторы и забыть, как генерал сначала и сделал, но когда видение повторяется — это уже заставляет задуматься и покопаться в себе. Были ли какие-то предпосылки? Тайные мысли, реакции, чувства? Сейчас мужчина понимал, что они были, хоть раньше и не замечал этого. В тот раз, когда она его поцеловала, совсем невинно, по-детски, он был доволен, именно удовольствием было то странное, незаметное чувство. Когда Юэ Тао прикоснулся к Хао Юн, мужчина почувствовал ярость, в нём будто кровь закипела, но не только от осознания наглости моряка и того, что королева этого не хотела, но еще и от того, что кто-то к ней просто посмел прикоснуться, от того, что кто-то занял его место. И таких мелочей было много, те моменты, которые раньше казались обычными, сейчас приобретали совершенно другое значение, что очень раздражало мужчину. Тал Тал сделал глубокий вдох, осторожно пытаясь встать с постели и не разбудить сопящую королеву. Ему хотелось подышать воздухом, это могло помочь снять напряжение и прочистить мысли. Рядом раздалось тихое, неразборчивое бормотание, зашуршала ткань, и стратег замер, надеясь, что девушка просто решила перевернуться во сне. Ей нельзя было видеть его таким, просто непозволительно, потому что Тал Тал сам не знал, как сейчас отреагирует на простое прикосновение или заботу. — Господин? Не повезло. Генерал мысленно чертыхнулся. Только этого сейчас не хватало. Хао Юн щурилась от мрака ночи, к которому глаза постепенно привыкали, а взгляд становился четче. Она точно заметила, что мужчина куда-то направился и, поднявшись на локтях, посмотрела на него. — Что-то произошло? Незаметный вздох, во время которого Тал Тал собрал все свое самообладание, и спокойно, так как и всегда, ответил: — Я хочу прогуляться, подышать свежим воздухом. В темноте было видно, как девушка нахмурилась. — В такой час? Вам приснился дурной сон, господин? «Да, дурной. Очень дурной, прям страшный, как сама смерть!» — промелькнула мысль в светлой голове, но Тал Тал лишь произнёс: — Да. «Только бы она отпустила, просто не стала ничего больше спрашивать и легла спать!» Голос, красивый, но совершенно обычный и не вызывавший никаких эмоций до этого, сейчас казался на удивление нежным и мягким. Сознание услужливо подкидывало все новые и новые не очень целомудренные фразы, которые звенели этим голосом. — Кошмар? Тихо вымолвила Хо Юн, неожиданно прижимаясь всем телом, и заставляя генерала плотно сжать зубы. Только бы она не коснулась ненароком места, которого приличные девушки не касаются, потому что иначе даже такой невозмутимый человек, как Тал Тал, будет крайне неловко себя чувствовать, ведь королева хоть и не понимает намеков, причину горячей выпуклости она поймет. Или не поймет и спросит, тогда вообще будет ужасно… — Вы же знаете, что можете мне всё рассказать, если хотите? Прошептала девушка, не давая встать с постели, не подняв легкое тело. Она даже и подумать не могла, какие образы против воли встают в ученой голове, как злит мужчину этот шепот, и как жгут кожу невинные прикосновения. — Я расскажу вам, но позже. Сквозь зубы выдал мужчина, очень надеясь, что Хао Юн не заметит смену интонации или просто не обратит внимания. — Хорошо. Послушно ответила королева и отстранилась, давая генералу встать. — Только не будьте на улице долго, ночи нынче прохладные. Тал Тал ничего не ответил, отходя от кровати, и спокойно вышел из покоев, слыша, как шуршит ткань одеяла позади, а затем плотно закрыл входную дверь, прижимаясь спиной к холодной стене коридора. Нужно было срочно что-то придумать. Самое простое объяснения сна, приходящее на ум, заключалось в том, что у него банально давно не было женщины, и это как раз решалось очень просто, Тал Тал еще по приезду заметил небольшой публичный дом, а деньги проблемой не были. Но это было бы как-то… Генерал перестал бы себя уважать, ему в глаза посмотреть Хао Юн было бы стыдно. А если всё гораздо сложнее, и он действительно возжелал именно королеву? Посчитал своей, захотел обладать? Если все так, то дела определенно очень плохи. Хуже может быть, только если генерал влюбился в эту девочку. В любом случае нужно было что-то решать, и Тал Тал решил. Он решил попробовать сегодня вымотать себя так, чтобы уснуть, как мертвый, и не видеть ни одного сна.

***

Над Хао Дао уже давно стояло солнце, было время обеда, если говорить начистоту, а два взмокших генерала уже больше часа почти летали по тренировочной площадке, размахивая мечами и борясь друг с другом. Тренировка казалась столь ожесточенной, что вокруг кольцом собрались солдаты, временами присвистывающие от очередного изящного маневра. Генерал Баян, если честно, начинал уставать, тренированное тело уходило от ударов на автомате, но мышцы уже слабо побаливали. Тал Тал сражался сегодня так отчаянно, будто это была не тренировка, на которую он уломал дядю, а настоящий бой, где от скорости реакции и силы удара зависит твоя жизнь. — Тал Тал, стоп! Произнес Баян, вновь уклоняясь от удара и заставляя Тал Тала встать смирно, и произнёс, регулируя сбившееся дыхание: — Давай закончим, мы уже час тренируемся, обедать пора. — Я не голоден, дядя, и хотел бы продолжить. Спокойно ответил генерал, потуже затягивая собранные на макушке, чтобы не мешались, волосы. Баян нахмурился, убирая меч. — Хорошо, тренируйся, а я посмотрю. Вон и Шао Фэн подошёл, всё, оставляю тебя. — А с кем мне тогда тренироваться? — Да вон у нас сколько наблюдателей, хоть с ними. Тал Тал поморщился, будто от зубной боли, но ничего не сказал. У него вызывал искреннее сомнение тот факт, что стража здесь достаточно хорошо обучена. Но дядя уже ушёл в сторону, встретившись взглядом с первым министром, и уже что-то бурно обсуждая. Было жарко, разгоряченное тело требовало прохлады и свежести, а обычная льняная рубаха неприятно липла к телу. Генерал тихо фыркнул и, поняв, что вокруг нет ни одной девушки, стянул мешающий предмет одежды через голову, бросая куда-то в сторону, вроде на скамейку. На загорелой коже, перечерченной шрамами, алела тонкая полоска от недавнего пореза. — Кто сможет меня победить — получит сто золотых. Нападать будете все вместе. Холодно произнёс он, подначивая наблюдавших охранников на действия. Генералу же нужно было с кем-то тренироваться, хоть он прекрасно понимал, что никто из этих сопляков победить его не сможет. Солдаты переглянулись, сумма была неплохой, за такие деньги на невольничьем рынке в Юань можно было человека купить, но мужчины, уже видевшие уровень противника, сомневались. — Двести золотых. Решил удвоить цену генерал, совершенно не опасаясь проигрыша. Даже если соберется двадцать человек, то они только пару синяков ему поставят, да и то, не факт. — Ты так спокоен. Тихо прошептал на ухо Баяну первый министр, на что тот пожал плечами. — Конечно, Тал Тал — взрослый мальчик, пусть развлекается, хотя было бы лучше, если б он в постели такую активность проявлял. За гулом голосов охранников, которые чуть боязливо выходили на площадку, этого полушёпота было совсем не слышно. — Хочешь сказать, что он ее ещё не отодрал? — Шао Фэн! Возмутился генерал, на что министр отмахнулся: — Ой, да что ты как невинная барышня? Я же могу и грубее сказать: оттра… — Я тебя понял с первого раза! — Ну так что? Вновь поинтересовался Шао Фэн, своей настойчивостью он мог достать кого угодно. Баян поморщился. — Нет, он утверждает, что они с королевой не любовники. А засосов я не вижу. — Печально. — Да не то слово. — Господа! Неожиданно раздался сзади нежный голосок королевы, а мужчины повернулись, склоняясь в поклоне и пока закрывая вид на то, что происходило за их спинами. А там уже начался бой, набралось всего семь охранников, но силы были явно не на стороне большинства, то и дело с площадки раздавались глухие удары. Позади слегка нервной Хао Юн, опустив глаза в пол и почему-то покраснев, стояла Гун Лин, что выглядело довольно странно. Баян сощурился, на его памяти служанка так же вела себя вчера, так же прятала взгляд и опускала глаза, хотя видимых причин не было. В Шао Фэна что ли влюбилась? — Ваше Величество. Весело произнес первый министр, кажется, вспомнив, что сзади него Тал Тал без рубашки, на что девушка ответила, видимо, высматривая глазами генерала: — Я услышала, что у вас тут тренировка, пришла посмотреть. А где господин Тал Тал? Баян улыбнулся, как чеширский кот, предчувствуя веселье, а потом, бросив взгляд на такого же довольного Шао Фэна, сделал шаг в сторону, попутно произнося: — Мой племянник тренируется. Вид полуобнаженного мужчины вызвал у королевы лёгкий шок и оцепенение. Подобное Хао Юн видела… Да никогда она голых мужчин не видела, где она могла их увидеть?! Взгляд против воли скользил по загорелому телу с тонкими полосами белёсых от времени шрамов. Генерал был красив, очень красив, даже девушка, не наблюдавшая никого до этого в таком виде, могла это утверждать. В голове промелькнула мысль, что такое тело нельзя прятать под одеждой, что заставило Хао Юн почувствовать себя ужасно неловко. Как она вообще могла такое думать?! От неприкрытого разглядывания застывшую с открытым ртом королеву отвлекло тактичное покашливание. Девушка дернулась, общая взор на старших мужчин, которые смотрели так хитро и понимающе, что Хао Юн густо покраснела. Они не могли не заметить, как она пялилась на генерала. — Я… это… ну… Судя по тому, что мужчины улыбаться не прекратили, то, вероятно, девушка сделала себе только хуже. — Ой, да, Ваше Величество, не волнуйтесь так, мы все здесь люди взрослые. Начал было Шао Фэн, а Баян поддакнул: — Все это, к тому же, более, чем естественно. От этих двух голосов королеве захотелось провалиться сквозь землю или убить кого-то. Второй вариант был как-то предпочтительней. — Господа, это не то, о чем вы подумали. — Вы с генералом оправдываетесь одинаково. Фыркнул первый министр немного разочарованно, а Баян вежливо спросил, не давая королеве опомниться, прийти в себя и подумать: — Но согласитесь, Ваше Величество, он красив? — Ну это да. Хао Юн прикусила себе язык, который сработал раньше, чем она успела подумать, и вновь покраснела. Генералы одновременно хмыкнули, видя, как королева опустила глаза. — А он не поранится? Тихо спросила она, вспоминая, что стратег дерется с несколькими ее солдатами. — Мой племянник? Вы за кого его принимаете, за идиота? Ваши люди ему ничего не сделают, сами посмотрите! И правда, Тал Тал имел лишь пару царапин, хотя остальным приходилось гораздо хуже. Шао Фэн недовольно цокнул: — Кажется, у нас в охране одни идиоты, нужно будет понизить им жалование, а то совсем ничего не могут. Хао Юн чуть заметно кивнула и перевела взгляд на небо, потому что на генерала смотреть немного опасалась.

***

— Хао Юн, я сегодня очень устал, поэтому идите спать. Тал Тал заявил это, стоило переодетой королеве переступить порог комнаты, прикрыв за собой дверь. Генерал действительно очень устал, план был выполнен просто идеально, поэтому мышцы неприятно ныли, а глаза закрывались против воли. Хао Юн нахмурилась, а потом медленно кивнула, протянув: — Я понимаю. Быть может, мне приказать приготовить горячую ванну? Я слышала, это хорошо помогает снять боль в теле после тренировок, братец… — Не стоит, у меня ничего не болит. Стратег соврал, у него болело почти всё, что могло болеть. Девушка поджала губы, но ничего не возразила, наверное, понимая, что мужчина ничего не хочет говорить, и лучше его не раздражать подобными предложениями. Предложениями… Она ведь лишь хотела позаботиться о близком человеке. Хао Юн молча развязала плащ и, повесив его в шкаф, легла на постель, чувствуя, как через мгновение рядом опускается тяжёлое тело.

***

От горячей воды валит густой пар, будто генерал сидит как минимум в кипятке, но тело не чувствует жар, он приносит, скорее, удовольствие и расслабление, чем боль. Мышцы постепенно перестают ныть, а Тал Тал прикрывает глаза, откидываясь на бортик большого деревянного чана, какой стоит в хозяйской купальне их с дядей дома в Ляояне, и перекидывает через стенки руки, ощущая кончиками пальцев приятную прохладу пустой комнаты. Сзади слышатся тихие легкие шаги и недовольный скрип петель, мужчине даже не нужно открывать глаза или оборачиваться, чтобы понять, кто разрушил хрупкую тишину. Есть всего один человек, одна хрупкая девушка, которая имеет на это право. Звук затихает, будто кто-то не решается подойти ближе, будто кто-то замер у самой двери, и генерал усмехается, наконец, поднимая веки. — Ты так и будешь там стоять, Юн’эр? Вновь скрип половиц под дорогими шёлковыми туфлями, и на сильные плечи ложатся две маленькие, почти детские ладошки. — Я беспокоилась, как вы, поэтому пришла, не злитесь. Умоляюще нежно тянет стоящая за спиной девушка, вызывая на губах генерала улыбку. Они почти два года женаты, а она еще думает, что может разозлить его такой ерундой. Как глупо. — Я скучал. Коротко произносит Тал Тал, слыша, как за спиной раздается полный радости вздох, а по плечам и спине скользят нежные руки. — Я тоже. Вас не было целый месяц, господин, я беспокоилась за вас и генерала Баяна. — Ты же знаешь, что это был приказ императора, да и проблемы с островом дают о себе знать. Девушка, видимо, пытается массировать плечи, но в ее руках никогда и не было силы, поэтому, отчаявшись, переходит на волосы, забираясь пальцами между отливающими медью прядями и чуть надавливая пальцами на кожу голову. — Я говорила с министрами, завтра нам нужно будет обсудить повышение налога на торговлю с Индией, а то мы будем в убытке в ближайшем месяце. — Хорошо, мы поговорим об этом, не беспокойся. — Я и не беспокоюсь. Пальцы осторожно выскальзывают из влажных от пара волос, порождая в его душе пустоту и разочарование. Тал Тал хмурится и резко, не глядя, хватает тонкое запястье, вырывая из девичьих губ испуганный вздох. — Я тебя не отпускал. — Но я хотела сходить в другую купальню, чтобы привести себя в порядок, вы разве не навестите меня ночью? Тал Тал усмехается. Он не собирается отказываться от ласк любимой супруги, но тело, будто спавшее весь месяц до этого, требует разрядки прямо здесь и сейчас. Его слишком долго не было, слишком долго он не видел её. Генерал тянет руку вперед, заставляя жену почти упасть в сторону и поворачивает голову, вглядываясь в изящные черты лица. Хао Юн, она стала ещё прекраснее с их свадьбы, окруженная лаской, вниманием и защитой, девушка цвела, благосклонно даря плоды возлюбленному мужу, одним из которых и была их годовалая дочь. — Юн’эр, я думаю, что ты мне изменяешь. Разумеется, он так не думает, разве можно не разглядеть в этих черных глазах безграничную верность? Лицо Хао Юн вытягивается, она начинает обиженно сопеть, собираясь начать объяснять мужу, что он полный идиот, но останавливается, видя почти незаметные искорки в любимых глазах. За два года она прекрасно изучила супруга, поэтому сразу понимает, что он играет с ней. Королеве остаётся лишь принять правила игры. — Мой господин, это не так! Притворно восклицает королева, чувствуя, как сильные пальцы сжимают запястье. — Так докажи мне это. Тихий приказ, Тал Тал — единственный человек, который может ей приказывать. Генерал тянется вперед, ловя мягкие губы и тут же углубляя поцелуй, не давая девушке опомниться. Язык хозяйничает во рту, а Хао Юн позволяет ему это делать, лишь робко отвечая. Как всегда, в общем-то, даже после двух лет брака она немного стесняется, беря инициативу в свои руки лишь тогда, когда требуется. И обоих это устраивает. Тал Тал мысленно рычит. Слишком нежно, слишком мягко и приторно, хочется до крови кусать податливые губы, заставлять жену молить о снисхождении и кричать от болезненного наслаждения, но сейчас не время и не место, этим он займется сегодня в спальне. Хоть генерал и не причиняет Хао Юн боль намеренно, не хочет причинить вреда и всегда видит тонкую грань между грубым удовольствием и настоящей жестокостью, после их совместных ночей у него всегда исцарапана спина, а почти всё тело королевы покрыто багровыми отметинами. Руки скользят по нежно-розовому халатику почти до пола, генерал, не отрываясь от желанных губ, развязывает пояс и резко, проведя ладонями вверх, скидывает мешающую деталь гардероба, чувствуя, как нежная кожа покрывается мурашками. Она шла в купальню, поэтому надела только халат. — Залезай ко мне. Девушка мнётся, за годы супружеской жизни они никогда не занимались подобным в воде, поэтому идея кажется ей крайне сомнительной, а потом, аккуратно перекинув через бортик ногу, оказывается в чане, в противоположной стороне от мужа, хотя между ними всего какие-то два метра. Через мгновение генерал, не скрывая откровенно голодного взгляда, оказывается рядом и заставляет вжаться спиной в доски, нависая всем телом. Мужчина молчит, просто смотрит в испуганные глаза и чувствует поднимающуюся в груди злость. Она боится его сейчас, боится, хоть он за все годы он ни разу не причинил ей вреда. Ладонь скользит по плоскому животу, спускаясь все ниже и, наконец, касаясь самого сокровенного. Глаза Хао Юн расширяются, но она лишь открывает рот, подобно рыбе. Пальцы неторопливо проникают внутрь и так же медленно выходят наружу, попутно задевая самые чувствительные точки. Тал Тал прекрасно знает, что делает, он хорошо изучил это тело, поэтому совсем скоро девушка рвано дышит, прикусив губу и временами поскуливая. — Пожалуйста… Мужчина мысленно улыбается, но произносит вслух лишь спокойное: — «Пожалуйста» что? Генерал возбуждён, но прекрасно себя контролирует, продолжая доводить возлюбленную до исступления. — Я хочу вас. Почти плача, вновь шепчет королева, но супруг безжалостен. — Я знаю. Чья ты? — Ваша. — Именно. Генерал вновь припадает к таким сладким губам. Тал Тал проснулся оттого, что начал падать с кровати, и сон оборвался. Было все еще очень темно, вероятно, он спал совсем немного, но за это время Хао Юн умудрилась почти спихнуть мужчину с и так не очень большой постели и сейчас сопела, раскинув руки в разные стороны и закинув на генерала ногу. Чудом удержавшись на месте, Тал Тал ошалело посмотрел на королеву. Этот сон был еще хуже предыдущего, потому что тот можно хоть было объяснить долгим воздержанием и отсутствием женщины, а этот так объяснить язык не поворачивался. Генерал резко встал с кровати. Ну к черту, больше он спать не будет.

***

— Господин Тал Тал, вы в порядке? Меня беспокоит ваше состояние. Хао Юн злилась. Происходило что-то странное. Только позавчера генерал тренировался целый день и отказался от своих каверзных вопросов вечером, а вчерашним утром проснулся неожиданно рано. Стоило девушке открыть глаза, он уже читал какой-то трактат, хотя королева ожидала, что мужчина будет спать, как убитый. Вечером Тал Тал даже не прилёг, сказав, что хочет дочитать интересную книгу, и на все попытки Хао Юн уговорить его лечь, отмахивался, будто кровать была каким-то ужасным злом, а подушка намеревалась его задушить. Затем сегодняшним утром королева проснулась одна, стратег сидел в той же позе, в том же месте, но уже с другим трактатом. Не сказать, что Хао Юн злилась из-за недостатка внимания к своей персоне, нет, всё было совершенно не так, она просто ужасно волновалась за близкого друга, подозревая, что тех крох, что мужчина проводит в постели, может не хватать для здорового образа жизни. Знала бы она, что со дня тренировки мужчина не спал, такую бы истерику устроила. Тал Тал поморщился, от громкого голоса после почти двух суток без какого-либо сна голова начинала болеть. — Хао Юн, со мной все хорошо. — Я не верю! Воскликнула королева, вызывая у мужчины довольно сильное желание заткнуть ей рот, чтобы не шумела. Девушка за секунду оказалась рядом с письменным столом, за которым сидел мужчина, а потом, нависнув над ним, прошипела: — Не держите меня за дуру, у вас же синяки под глазами! Тал Тал закрыл книгу, убирая ее в сторону, и пытливо посмотрел на чуть струсившую королеву, что не собиралась сдаваться. — Ваше Величество, я в порядке. — Ну, господин, почему вы не хотите мне сказать? Я же ужасно о вас беспокоюсь, волнуюсь! Стояла на своём Хао Юн, но следующий вопрос заставил её заткнуться. — А почему вы беспокоитесь, мы же чужие люди? Девушка застыла, открывая и закрывая рот, подобно выброшенной на берег рыбе, а потом тихо произнесла ледяным тоном, отходя от стола: — Если мы чужие люди, то Шао Фэн — евнух. Генерал промолчал, заставляя королеву взорваться: — Вы, что, не понимаете, как я к вам отношусь?! — А как вы ко мне относитесь? Вопросом на вопрос ответил мужчина, поднимаясь с кресла, на что королева отвернулась, цедя, сквозь зубы: — Вы же умный, должны знать. — Представим, что я не знаю. Хао Юн фыркнула, сжимая губы в тонкую полоску, тем временем, как генерал оказался рядом. — Вы очень мне дороги. — Это выражение неточно, выразитесь яснее. Словно мёртвый голос вызвал усмешку и злой тон: — Неясно? Хорошо, скажу яснее. Вы самый близкий мне мужчина и человек, которому я могу почти безоговорочно доверять, и рядом с которым чувствую себя в безопасности. Так понятно?! — Вполне. Мужские руки коснулись хрупких плеч, генерал спокойно обнял всхлипнувшую девушку со спины. — Идите спать, Хао Юн. — А вы? Мне опять засыпать одной? Недовольно спросила дева. — Вас это так беспокоит? — Конечно. — Не волнуйтесь, я тоже скоро лягу. Генерал соврал.

***

— Почему вы еще ворочаетесь, спите, ночь на дворе. Недовольно произнёс мужчина, отрываясь от трактата, когда девушка повернулась в сотый раз за последний час. Хао Юн надулась, садясь на кровати, и, скомкав одеяло, отбросила его в сторону. — Мне неудобно. — Не капризничайте. Королеву немного оскорбил тот факт, что с ней говорят, как с ребёнком, но она продолжила гнуть свою линию: — Ну правда неудобно, господин, рукава так липнут к рукам, юбка путается, сегодня что-то слишком жарко. Господин, вы позволите мне… — Если вы хотите раздеться и спать голой, то нет, не позволю. — Не хочу я раздеваться! Господин, быть может, у вас есть какая-то одежда, которую я могу надеть во время сна? Стратег сощурил глаза. — То есть вы хотите раздеться, надеть мою одежду, потом встать и вернуть мне обратно? — Да! — Нет. Девушка насупилась, а генерал, показывая, что не намерен продолжать разговор, опустил взгляд в книгу. Хао Юн обиженно засопела, ложась обратно. Стоит ли говорить, что ворочаться он не прекратила? — Хао Юн, вы будете уже спать, если я дам вам свою одежду? Раздраженно спросил мужчина, уже устав слушать недовольное ерзание и поворачивание с бока на бок, что мешали ему читать. Да и чем дольше девушка не спала, тем больше становился шанс того, что она поинтересуется: а почему генерал не ложится? Королева кивнула, сев на постели и недовольно одернув смятый рукав. Тал Тал встал, подходя к шкафу, и вытащил оттуда чистую хлопковую белую рубаху и новые льняные штаны. Он эти вещи носил в основном на тренировках, во время прогулок отдавая предпочтение ханьфу и более изысканным вещам, поэтому сейчас не использовал. Но спать должно быть удобно, поэтому генерал небрежно бросил одежду в сторону Хао Юн, а сам развернулся к двери, чтобы выйти и дать девушке переодеться. Перед тем, как выскользнуть из собственной спальни, генерал услышал, как королева быстро спускается с кровати. Мужчина вновь прислонился к стене, устало прикрывая глаза. Умом он понимал, что поступил неверно, отдав девушке вещи, но ничего не мог поделать, желание, чтобы Хао Юн заснула, и, что уж греха таить, заснула в его одежде, оказалось сильнее. Какая порочная, глупая слабость, разве можно благородному мужу хотя бы просто помышлять о девушке? Нельзя. Дверь тихонько скрипнула, а на пороге показалась довольная Хао Юн. — Я переоделась. Коротко произнесла она, отойдя в сторону и немного покрутившись, когда Тал Тал вошёл в комнату. Возможно, хотела, чтобы он оценил, как смотрятся на ней вещи. Тал Тал сглотнул, понимая ошибку, что совершил. Одежда Хао Юн была большой, это понятно, они слишком отличались по росту и комплекции: рубаха доходила до колен, штаны висели, как на двух палках, и были несколько раз подвернуты снизу, а до этого абсолютно приличный и неглубокий вырез сейчас открывал тонкие ключицы. С учетом того, что королева носила в основном закрытые платья, выглядело все по меньшей мере странно. — Я пойду спать. Спасибо, платье убрала в шкаф. Улыбнулась королева и через мгновение уже лежала в постели, накрытая одеялом. — Хао Юн, могу я спросить? — Зачем вы все время задаете этот вопрос? Мы же одни, говорите прямо! Фыркнула Хао Юн, поворачиваясь на бок и подпирая локтем голову. Тал Тал чуть усмехнулся. — Кто такой Чен Ий? Девушка нахмурилась, на её юном лице резко обозначились морщины. — А вы разве не в курсе? Я думала, что вы уже расспросили всех, кого можно. — Нет, я решил узнать лично от вас. Хао Юн вздохнула, ложась на спину и складывая на груди руки. Хоть тема не была ей неприятна, потому что была известна всему острову, а имя стало нарицательным, повторять не хотелось. — Чен Ий — первый и самый известный любовник моей матери, а также отец Хао Жона. Генерал чуть опешил от такого заявления, подаваясь вперед и нетерпеливо постукивая ногтями по столу. — Продолжайте. Что с ним стало? Королева пожала плечами и начала рассказ, решив, что лучше объяснить все сразу, чтобы потом не мучаться: — Матушке было шестнадцать, в вопросе размножения она была не во многом лучше меня, и министры нашли ей любовника, чтобы он сделал наследника. Им оказался Чен Ий, прибывший из Юань торговец, имевший неплохие внешние данные, обаяние и крепкое здоровье. Матушка обо всём знала и согласилась на подобное, давая чиновникам полную свободу действий. Девушка замолчала, делая небольшую передышку, чтобы собраться с мыслями и потом продолжить: — Говорят, что этот роман был очень красивым, Чен Ий буквально на руках матушку носил, восхищался ее красотой, и, если говорить честно, сам жил припеваючи на полном содержании, катаясь, как сыр в масле. Через месяц мама забеременела, а потом родился Хао Жон. Брату было меньше полугода, когда по острову пошел слух, что королеву видели гуляющей с каким-то незнакомым мужчиной, Чен Ий тогда так разозлился, он кричал, ругался, грозил забрать сына или убить его, если Хао Нинг не выйдет за него замуж и не сделает королем. Хао Юн вздохнула, прикрывая глаза. Тал Тал уже знал, что она скажет дальше. — В один день Чен Ий пропал, просто испарился, его даже не искали, мама уже через пару дней гуляла с новым любовником. А потом на берег выбросило наглухо заколоченный деревянный гроб с телом неудавшегося короля. Когда его открыли, вся крышка и стенки изнутри были исцарапаны, тело опутывали разорванные верёвки, а на лице застыла маска ужаса и боли. Он даже не утонул, господин. Чен Ий задохнулся, проведя несколько часов в закрытом гробу, безуспешно пытаясь вырваться. Генерал нахмурился. Сомневаться в том, что покойная королева, если не сама приказала, то хотя бы была в курсе, не приходилось. Неужели мать этого маленького невинного чуда, могла быть настолько жестока? Неужели она так запросто избавилась от человека, с которым провела больше года, от отца своего ребенка? И почему все так спокойны, почему все так ее любят и боготворят? Ведь даже исходя из того, что генерал знал сейчас, можно было с уверенностью сказать, что Хао Нинг была почти безумным чудовищем, чьи вспышки гнева могли быть и, вероятно, были опасны для острова и собственных детей. Когда Хао Юн рассказала, как ее мать потопила корабль, Тал Тал мог ещё сказать, что это было сделано на эмоциях, и оправдать всё материнскими чувствами, но случай с Чен Ием он оправдать не мог. — Вы считаете, что она поступила верно? Тихо спросил мужчина, на что получил тот же ответ, что и несколькими днями ранее: — Я не могу дать оценку её действиям, однако сама бы не смогла сделать подобное. Хотя Чен Ий, можно сказать, и сам виноват. — Сам виноват? Переспросил генерал, видя, как девушка вздергивает подбородок и пытается говорить твердо: — Он угрожал королеве, любимице народа, угрожал, господин. Чен Ий должен был понимать, что за этим последует. — Он лишь ревновал свою женщину. Отчеканил Тал Тал, чувствуя загорающийся в груди огонь ярости. Он понимал, о чем думал Чен Ий. — Свою? Хао Юн зло усмехнулась, подобные темы были ей неприятны, так же, как и точка зрения собеседника. — Королева никому не принадлежит, любовник, которому к тому же заплатили, недостоин даже ее ногтя. А если у кого-то хватает наглости угрожать женщине рода Хао, или назвать ее своей, то этому человеку следует умерить амбиции. — А если этот человек любит? — Я не знаю ни одного человека, которому бы любовь к королеве принесла счастье. Те, кто надеются на такое, определенно не дружат с головой. Прошипела королева, а слова почему-то отдались в сердце мужчины тупой болью. — А теперь, я бы хотела лечь спать, пока мы не поругались еще больше. Тал Тал зло усмехнулся, он был абсолютно солидарен с ней.

***

Тал Тал перелистнул страницу, хоть уже с трудом понимал суть написанного. Он бы никогда не поверил, что они с Хао Юн поругаются из-за такой, казалось бы, мелочи. Так глупо, она ведь, если так подумать, говорила всё верно. Почему же он так среагировал? Девушка перевернулась на постели, скомкав во сне одеяло, что теперь лежало у самых её ног, и причмокнула губами. Генерал хотел лечь рядом, но оставался сидеть, потому что совершенно не хотел вновь погружаться в те сладкие кошмары. Любовь к королеве никогда не приносит счастья. Понимать это было неприятно, хоть мужчина и убеждал себя, довольно успешно, кстати, что такое его не касается, ведь они с Хао Юн друзья. Юэ Тао был живым доказательством и, вероятно, не единственным. Любовь к королеве никогда не приносит счастья, ведь королева никогда не может полюбить в ответ. Или может, но просто не захочет, и никто, никто её не заставит. Эти женщины слишком упрямые. Неожиданно Хао Юн всхлипнула, заставляя стратега повернуть голову и уставиться на неё. До этого лежавшая спокойно девушка плакала во сне. Тал Тал сжал губы, все же вставая с места, и, отложив книгу на стол, сделал несколько шагов, присаживаясь на кровать. — Тише, Хао Юн, все хорошо. Тихий шепот обволакивает спящую девушку, а рука, лежащая на плече, почему-то дарит спокойствие и тепло, королева постепенно успокаивается. Генерал сидит близко, вдыхая аромат персиков, свободная рука тянется к тонкой, прикрытой спутавшимися от сна черными прядями шее, а пальцы гладят нежную бледную кожу, осторожно касаясь ключиц, но Тал Тал тут же одёргивает себя, будто обжигаясь невидимым огнём. Какого черта он творит?! Мужчину клонит в сон, глаза неожиданно начинают слипаться, и он, помимо воли опустившись на подушку, засыпает.

***

Было рано, действительно рано, когда Тал Тал проснулся от грохота где-то в стороне. Недовольно разлепив глаза и обнаружив Хао Юн в своих объятиях, он повернул голову к двери, замирая. Почти на пороге стоял слегка, хотя, будем честны, очень шокированный генерал Баян, а рядом валялись осколки, вероятно, это была ваза, что раньше стояла у входа. Сзади стратега что-то забормотала Хао Юн. Утро обещало быть добрым.