Тал Тал резко открывает глаза, тяжело дыша после очередного сна, рядом, положив голову ему на грудь, мирно сопит Хао Юн. Тело мучительно ломит, оно требует разрядки, требует, чтобы к нему прикоснулась одна определённая девушка, чтобы обнажённая стонала от резких толчков, выкрикивая короткое имя и закатывала глаза от удовольствия. Сегодня мужчине хуже, гораздо хуже, чем в любую ночь до этого, генералу на какое-то мгновение кажется, что он умирает от сладкой боли, медленно пульсирующей в области паха, но ему неоткуда ждать такой милости небес, а потому Тал Тал живёт. Аромат персика щекочет ноздри, мягкий локон прикасается к шее, будто закручиваясь в петлю и душа мужчину. Он хочет ее, безумно, до одури, и он намерен получить желаемое сегодня, слишком затянулось уже это ожидание. Кажется, сегодня у королевы будет выпускной экзамен.
— Хао Юн.
Тихо зовет Тал Тал девушку, немного приподнимаясь на локтях, чтобы голова Хао Юн чуть сползла. Королева морщится во сне, но не открывает глаза, продолжая мирно сопеть.
— Хао Юн.
Уже громче произносит генерал, после чего девушка поднимает голову и смотрит на него черными глазами, подёрнутыми пеленой недавнего сна.
— Господин?
Шепчет она, не понимая, что происходит, и медленно садится на кровати, все ещё хлопая ресницами и недовольно щурясь от того, что ее разбудили. Тал Тал нетерпеливо кивает, огонь пожирает его изнутри, а потому он не хочет медлить.
— Нам нужно провести последний урок, чтобы проверить твои знания и умения.
Произносит он спокойно, хоть в мыслях под его руками расходятся швы дорогого ночного платья. Генерал надеется, что Хао Юн не будет задавать вопросы, но она его разочаровывает. Девушка хмурится, потирая кулачком глаза.
— Какой урок, господин? Ночь на дворе, спите, утром уровень моих знаний выясните.
Она собирается лечь обратно, откинуться на подушку и забыться спокойным сном, но Тал Тал как можно более мягко кладёт руку на тонкую шею, чувствуя, как под пальцами мерно бьется жилка, и говорит с нажимом, почти приказывая:
— Нам нужно сейчас, Хао Юн. Это важно, утром будет нельзя.
Девушка долго на него смотрит, а потом кивает, подавляя зевок. Она ему верит, королева уверена в том, что мужчина не станет дергать ее по пустякам, тем более посреди ночи.
— Хорошо, господин, что мне делать?
— Раздевайся!
— Что?
Девушка покраснела, что было видно даже в темноте, а потом возмущённо произнесла, злая от того, что её фактически обманули, сказав, что урок очень важный:
— Господин, вы сказали, что это важно, зачем же мне раздеваться?!
А потом, немного подумав, осторожно добавила:
— Быть может, вы неясно выразились и хотите, чтобы я, как и в прошлый раз, ослабила платье?
— Нет, я хочу, чтобы ты его сняла. Ты должна быть обнаженной на экзамене.
Отчеканил генерал, медленно закипающий от того, что его приказы не исполнялись, он ожидал, что девушка будет гораздо более сговорчивой и не будет задавать глупых вопросов. Терпение утекало, как вода из разбитой чаши. Тал Тал сжал зубы, чтобы хоть как-то привести себя в чувство и не сорваться раньше времени, а затем, со всем доступным ему терпением, объяснил:
— Это нужно для практики, я не смогу дать тебе тот объем знаний, какой нужно, если ты будешь в платье. Урок получится смятым.
Мужчина осторожно коснулся сжатого кулачка, стараясь своими действиями придать Хао Юн уверенность и спокойствие. Всё-таки ему совершенно не хотелось, чтобы их «урок» напоминал изнасилование, где удовольствие получал только один человек. Да, генерал желал получить тело, но не пустую оболочку, а вместе с душой, нежной и тянущейся к нему, он желал не только наслаждаться теплой теснотой, но и дарить удовольствие своей женщине.
Хао Юн неуверенно поджала губы, на несколько секунд повисло неловкое молчание, а затем девушка повернулась к мужчине спиной, подставляя тугую шнуровку.
— Помогите мне снять его, если уж так хотите, чтобы я была нагой.
Послушалась. Как всегда. Тал Тал мысленно усмехнулся: «Хорошая девочка, умная. Молодец, что сама согласилась, не хотел я тебя против воли раздевать», — и потянулся к завязкам платья, просить его дважды и уговаривать в таком вопросе было не надо. Ленты мягко скользили под ловкими пальцами, одежда становилась все более и более свободной, пока в один момент Тал Тал не остановился, произнеся чуть хриплым голосом:
— Теперь встань и сними через голову.
От близости желанной женщины у него кружилась голова, тело, уже возбужденное до предела, горело и ныло, требуя, чтобы хозяин поторапливался, и грозясь взорваться от сладкой муки. Хао Юн замялась, бросая на генерала взгляд, полный сомнения, а потом с трудом встала, чуть не запутавшись в одеяле. Снимать длинное платье самой было неудобно, она никогда не занималась подобным, лишь делая то, что говорила Гун Лин и стоя так, как она говорила, поэтому раздеваться самой было довольно сложно. Неожиданно девушка почувствовала сильные руки, что потянули вверх тонкую ткань, тихонько ойкнула, зажмуриваясь и чувствуя, что в следующее мгновение лишилась единственной своей защиты и осталась абсолютно нагой. Хао Юн вся зарделась, стыдливо пытаясь прикрыть грудь и пах руками, вызывая у стратега лишь колючую усмешку. Знала бы она, сколько раз он видел это тело во снах, сколько раз покрывал белую кожу поцелуями.
Тал Тал считал девушку красивой, каждая его черточка казалась ему идеальной, единственным, что смущало, была худоба, генерал не мог без злости смотреть на выступающие косточки таза и на слишком острые ключицы. И тут дело даже было не в эстетических канонах или просто вкусе, нет, дело было в том, что мужчина самым глупым образом боялся за хрупкое девичье здоровье, что уже успела пошатнуть смерть двух самых близких людей, боялся, что в один момент произойдет что-то такое, что сломает это хрупкое тельце.
— Сядь на кровать.
Тихо попросил генерал, подавляя желание оставить игры, вскочить на ноги, принести в покои подносы, полные еды, и сидеть, одно за другим протягивая девушке пирожные, а затем целовать, слизывая с мягких губ остатки приторного крема, каким она непременно испачкается. Хао Юн осторожно опустилась на краешек кровати, вся сжавшись и сгорбившись под голодным взглядом. Сейчас она безумно боялась, но не Тал Тала, а неизвестности, как боится человек перед прыжком в холодную воду, не зная, выплывет ли на берег.
— Всё хорошо.
Ласково подбодрил Хао Юн мужчина, накрывая ее маленькую ладонь своей.
— Не бойся, это просто очередной урок.
Девушка на мгновение подняла на него глаза, похлопала ресницами, а потом вновь смущённо сжалась, зажмуриваясь. Волосы закрыли кукольное лицо, и генерал, нежно убрав прядь за ухо, огладив в процессе нежную щеку, встал, возвышаясь над королевой. Его целями были перекинутый через спинку стоящего неподалеку стула шёлковый шарф, которым сегодня Хао Юн прикрыла тонкую шею, потому что было ветрено, и лежащая на туалетном столике лента для волос. Генерал чувствовал, как девушка следит за ним из-под полуопущенных ресниц, гадая, что он собирается делать, и это чувство заставляло его действовать медленно, растягивая ее ожидание и заставляя прикусывать губы, чтобы не задать нелепый вопрос: «А что господин хочет делать?».
Тал Тал очутился у кровати быстрее, чем планировал (у него в мыслях было еще немного помучить Хао Юн неизвестностью), все потому, что тело прекращало подчиняться, а ноги сами несли его к постели. Девушка испуганно посмотрела на него, подняв глаза, и, наверное, хотела что-то спросить, но не успела, следующее действие генерала совершенно сбило королеву с толку. Тал Тал завязал Хао Юн глаза. Молча поднёс шарфик к лицу и завязал, будто имел на это право. Королева опешила.
— Господин, зачем вы завязали мне глаза?
Тихонько спросила она, на что Тал Тал только хмыкнул и не ответил, мягко укладывая девушку на спину и вытягивая ноги на постели.
— Господин, что вы делаете?
Повторила вопрос Хао Юн, чувствуя, как руки вытягивают над головой и стягивают гладкой лентой. Она не сопротивлялась, нет, во-первых, слишком доверяла, во-вторых, в этом просто не было смысла – Тал Тал явно был гораздо сильнее хрупкой девушки.
— С открытыми глазами ощущения не те.
Хрипло пояснил генерал, наслаждаясь своим творением. Рука гладила живот, пока совершенно невинно, просто водя пальцами по голой коже.
— Знаешь, в чём будет состоять твоя задача?
Бесстыдная рука спустилась в самый низ, Тал Тал как завороженный наблюдал, как его пальцы исчезают меж девичьих ног, оглаживая розовые складки.
— Твоя задача будет состоять в том, чтобы говорить то, что чувствуешь.
Мужчина потёр чувствительную точку, вырывая из груди Хао Юн стон наслаждения, который она тут же подавила, закусив нижнюю губу. Генерал фыркнул, он, конечно, ожидал такую реакцию и прекрасно понимал, что сразу кричать его имя и умолять взять её девушка не станет, но всё же попытка скрыть свое наслаждение была ему неприятна.
— Всё, что ты чувствуешь, Хао Юн.
С нажимом добавил он, неприятно щипая чувствительную кожу и заставляя королеву забавно пискнуть.
— Если ты хочешь стонать, то ты стонешь, если хочешь кричать, то ты кричишь. Поняла?
Ответа не последовало, и Тал Тал, усмехнувшись, вновь потер нетронутые до него складки, чувствуя на пальце приятную влагу и усмехаясь. Возбуждается. Медленно и пока неосознанно девушка готовилась к тому, чтобы принять его. Хао Юн молчала, непонятно чего желая добиться: быть может, она хотела показать свою гордость, а может, еще стеснялась — но в любом случае генералу это не нравилось совершенно. Он прикоснулся к небольшой груди, сначала ласково потирая уже твердый розовый сосок, а в следующее мгновение резко, до боли, сжал пальцы, вырывая из девушки удивлённый крик.
— Я вас поняла, поняла!
Судорожно, будто опомнившись, протараторила королева, не видя, как по мужскому лицу расползается довольная улыбка. Хао Юн на секунду чуть прикусила пухлую губу, не зная, какие мысли от этого простого движения возникли в рыжей голове, не ведая, как Тал Тал захотел занять одним полезным делом маленький ротик. Но нельзя, нельзя было отвлекаться, да и пугать Хао Юн в первую ночь не стоило. Генерал надеялся, нет, не так, он был уверен в том, что эта ночь будет далеко не последней, что они еще не раз встретятся под покровом тьмы на незаправленном ложе, он же так многому еще не успел научить свою юную подопечную.
— Умница.
Прошелестел генерал, нежно двигая пальцами, пока не входя, но стимулируя именно те точки, какие было нужно, чтобы медленно расслаблять и возбуждать уже тяжело дышащую девушку.
— Как вы это делаете?
С придыханием спросила королева, в то время как Тал Тал, склонившись над хрупким телом, начал медленно покрывать поцелуями грудь, намеренно обходя соски. Сейчас он хотел, чтобы Хао Юн горела, горела так же, как и он, чтобы почувствовала хоть толику тех чувств, которые он испытал за все время, не имея возможности воплотить в жизнь самые свои развратные желания.
— Что я делаю?
Как ни в чем не бывало спросил мужчина, отрываясь от сладкой кожи лишь на какое-то мгновение.
— Приятно мне… Ах!
Девушка вскрикнула, радуя генерала, что специально задел особую точку, своей реакцией. Связанные руки задергались, королева судорожно начала шевелить пальчиками на ногах от ужасного напряжения и наслаждения. Она была уже почти на пике, Тал Тал это понимал прекрасно, как и то, что не может перестать двигать пальцами, потому что это будет пыткой для них обоих.
— Приятно? Как любопытно.
Добавив в голос побольше иронии, произнёс мужчина, делая над собой невероятное усилие и выскальзывая из девичьих складок, оставляя вместо себя лишь пустоту и холод. Хао Юн среагировала мгновенно:
— Почему вы перестали?
Капризно спросила она, не слыша, как Тал Тал бесшумно снимает штаны и отвечает ей с преувеличенным спокойствием:
— А я должен продолжить?
— Да!
Другого ответа быть не могло, генерал это понимал прекрасно, и сейчас он лишь намеренно мучал и себя, и связанную королеву, делая ставку на то, что, если возбудиться очень сильно, ощущения будут гораздо ярче. Конечно, сразу возникал вопрос: а куда еще сильнее — но он нагло игнорировался.
— Так попроси меня продолжить.
С нажимом произнёс генерал, мысленно расплываясь в хищной улыбке, когда Хао Юн простонала:
— Пожалуйста!
— Что «пожалуйста»?
Издевательски протянул мужчина, уже сидящий на постели без штанов, и нежно погладил острую ключицу, как гладят обычно по щеке.
— Пожалуйста, продолжайте!
Выкрикнула девушка чуть неуверенно, на что Тал Тал лишь покачал головой, перемещая пальцы на грудь и очерчивая контур соска.
— Не то.
Отчеканил он, после чего повисла тишина. Секунда, другая, затем стратег недовольно цокнул: Хао Юн же не знала, что нужно говорить в такой ситуации, ее единственным просветителем был он, и они не говорили на такие темы.
— Повтори за мной тогда.
Терпеливо произнёс генерал, а потом медленно, по слогам сказал, уже предвкушая, что будет дальше.
— Я хочу, чтобы бы взяли меня, как продажную девку, чтобы заставили кричать от наслаждения и молить о продолжении.
Хао Юн замялась, не желая повторять унизительную, как ей казалось, фразу. Она бы ни за что не призналась даже себе, что в первое мгновение чуть не выкрикнула постыдные слова лишь для того, чтобы генерал к ней прикоснулся. Тал Тал усмехнулся, а затем, как и прошлый раз, больно ущипнул королеву за сосок, добавляя с тихой угрозой, которую даже при всем желании не мог бы исполнить:
— Говори, Хао Юн, иначе я уйду.
— Я хочу, чтобы господин взял меня, как продажную девку, заставляя кричать его имя от наслаждения и умолять о продолжении!
Казалось, на весь корабль выкрикнула Хао Юн, тут же заливаясь краской и прикусывая губу. Генерал улыбнулся, наконец, протягивая руку и мягко снимая с глаз повязку.
— Умница. Хорошая девочка.
Хао Юн распахнула большие, влажные от слез едкого стыда глаза и захлопала ресницами, недоумевая, зачем мужчина снял повязку. Тал Тал тем временем развязывал уже порядком затекшие руки, освобождая девичьи запястья. Игра подходила к своему завершению.
— Вы же сказали, что продолжите.
Капризно протянула королева, тяжело дыша и надувая мягкие губы. Она пока смотрела в сторону, не решаясь заглянуть генералу, которого пару секунд не очень-то пристойно умоляла, в глаза, а потому пока не видела его обнаженные бедра.
— Правда? А я что-то не очень помню, что давал тебе такое обещание.
Девушка задохнулась от возмущения, резко оборачиваясь, и, наверное, хотела возмутиться, но застыла, уткнувшись взглядом в обнаженную часть чужого тела. Хао Юн покраснела до кончиков волос, сжала простынь, но не смогла отвести взгляд, с удивлением рассматривая и анализируя нечто новое.
— А что это?
Тихонько, совсем растеряно спросила королева, не отрывая взгляд от стоящего колом члена, на что генерал усмехнулся.
— Я дам Вашему Величеству несколько книг по анатомии, если напомните, потому что сейчас, прошу простить, не намерен тратить драгоценные минуты на объяснения.
— Ну, господин, я же серьезно! Почему оно в таком положении?
Воскликнула королева, указав тонким пальчиком на промежность. Генерал вздохнул, ему сейчас гораздо больше хотелось заняться делом, а не объяснениями.
— Так происходит, когда мужчина хочет женщину.
Медленно объяснил он, и ответ не заставил себя долго ждать. Хао Юн переспросила с немного озадаченным лицом:
— Хочет? В смысле, хочет поцеловать?
Тал Тал мысленно закатил глаза, осторожно подсаживая ближе, уж очень ему хотелось начать.
— Нет, не поцеловать.
— А что?
— Хочет взять.
— Взять?
Надув губы, спросила королеве, с трудом пытаясь понять, куда господин хочет ее взять, если они плывут по морю на небольшом корабле.
— Куда вы меня хотите взять?
С напряженным личиком спросила девушка, еще не очень догоняя суть происходящего. Огромного труда генералу стоило не засмеяться и не отвести взгляд.
— Я тебе покажу, если позволишь.
Наклонившись вперед, доверительно прошептал мужчина, после чего Хао Юн несколько секунд на него смотрела, Тал Тал видел, как в ее голове крутятся шестерёнки, а потом кивнула.
— Конечно. Берите меня туда, куда хотите. Что нужно делать?
Стратег усмехнулся, явно довольный своей игрой, затем протянул руку и взял тонкую кисть королевы, что от такого жеста немного покраснела. Хотя, можно ли вообще краснеть, если они уже сидят голые на постели?
— Тебе нужно будет на него сесть.
Хао Юн нахмурилась, хлопая глазками:
— То есть как? Сесть?
Девушка мотнула головой, а потом немного возмущённо произнесла:
— Господин, вы, кажется, говорили, что куда-то меня возьмете, я не до конца понимаю, как вы можете меня куда-то взять, если я буду сидеть, на этом… Да и как мне сесть, я же точно потеряю равновесие, даже если вы меня и выдержите, и….
Договорить Хао Юн не успела, замирая и шокировано хлопая ресницами. Тал Тал положил ее ладонь к себе на член, заглядывая в черные изумлённые глаза. Девушка сидела, уставившись на накрывающую ее кисть руку, чувствуя тепло гладкой кожи.
Генерал ликовал, прикосновения к чувствительному месту заставляли его кровь бурлить в жилах. Королева прикоснулась к нему прямо там, не сама, конечно, но прикоснулась.
— Хао Юн.
Хрипло начал Тал Тал, видя, как взгляд становится более осмысленным и спокойным.
— Чувствуешь его тепло? Чувствуешь его жар? Чувствуешь, какой он твердый? Позволь себе принять его, тем местом, что между ног, позволь сделать тебе хорошо.
— Но… Но я же никогда не делала такое, господин. Я никогда не засовывала что-то… Туда…
На последнем слове девушка заметно покраснела, опуская глаза и стыдясь непонятно чего.
— Я знаю. Все бывает впервые.
Ласково произнёс генерал, в следующую секунду услышавший тихий, робкий вопрос:
— А мне будет больно?
— Да.
Не стал лукавить Тал Тал, видя, что по милому лицу пробежала тень испуга.
— Какое-то время будет больно, без этого никак, Хао Юн. Однако мы сделаем всё, чтобы потом было приятно.
Он дождался пока девушка слабо кивнула, все еще пребывая в растерянных чувствах, а потом лег на кровать, вытягивая ноги.
— Садись сверху, не бойся. Только медленно опускайся, чтобы было меньше боли, дай телу привыкнуть.
Королева встрепенулась, бросив на генерала полный сомнения взгляд, а потом, пыхтя от напряжения, стала перелезать через мужские бедра, опираясь коленями с двух сторон от тела.
— Медленно?
Переспросила она, зависая над возбуждённым органом, который генерал направлял уверенной рукой. Тал Тал кивнул, с жадностью наблюдая за юным телом и его движениями, и девушка постепенно начала опускаться. Когда головка коснулась нижних губ, Хао Юн сглотнула, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, а потом с завидным упорством продолжила, закусывая губу от неприятных новых ощущений. Правда, этого упрямства хватило ненадолго, стоило члену войти всего наполовину, по щеке потекла одинокая слезинка, а королева болезненно простонала, пытаясь отстраниться и желая закончить эту пытку. Не смогла — Тал Тал резко закинул руки на тонкую талию, твердо приказывая тоном, не терпящим возражений:
— До конца!
Он почти шипел, почти получив то, что давно желал, генерал не планировал отпускать внезапно испугавшуюся королеву. Ладони с силой надавили на косточки таза, что стало ужасной ошибкой — Хао Юн, не выдержав напора, почти упала, принимая оставшуюся длину слишком быстро, а потому не успевая привыкнуть. Девушка вскрикнула, вся мелко задрожала, а по щекам покатились крупные слезы. Стоит ли говорить, что генерал быстро пожалел о своем нетерпении?
— Прости.
Тихо прошептал он, мягко беря Хао Юн за руки и укладывая лицом на грудь. Девушка всхлипывала, заливая слезами его не снятую с тела ночную одежду, но Тал Талу было плевать на шелковую ткань, он лишь гладил королеву по черным спутанным волосам, вслушиваясь в неровное дыхание.
Благо, боль прошла довольно быстро. Тело хорошо адаптировалось к новым условиям, спокойно принимая инородный орган, а потому девушка успокоилась довольно быстро, через минуту уже просто лежа на твердой груди.
— Это все?
Тихо спросила с непонятной надеждой. Вот только на что Хао Юн надеялась: на то, что Тал Тал скажет об окончании или же о продолжении?
— Нет, есть еще кое-что, больно не будет. Позволишь?
Девушка чуть поднялась, заглядывая генералу в глаза и не находя в них притворства (хотя давайте будем честны друг с другом, даже если бы там что-то и было, Тал Тал легко смог бы это скрыть), а затем, опустившись обратно, великодушно разрешила, делая перед этим глубокий вдох:
— Позволю.
В следующее мгновение Хао Юн оказалась прижата спиной к постели: Тал Тал, извернувшись, сумел оказаться сверху, всматриваясь в чуть испуганные глаза.
Первый толчок был мягким, таким плавным, тягучим, мужчина будто проверял объем того, что ему было позволено, внимательно наблюдая за реакцией партнерши, опасаясь вновь причинить ей боль. Второй же был уверенней, быстрее и глубже, генерал начинал собственную игру, приносящую двоим особое удовольствие. Во время третьего толчка Тал Тал окончательно потерял над собой контроль, каждое последующее движение делая быстрее и грубее настолько, насколько позволяла ситуация.
Хао Юн кричала, только сейчас она поняла, как правильно поступила, согласившись на странный урок. Эмоции накрывали с головой, по телу волнами прокатывались новые неизвестные ощущения, скапливаясь внизу живота и образуя тугой узел. Девушка впивалась ногтями в твердую спину, оставляя глубокие царапины, которые явно будут заживать не один день, но никого это уже не волновало. Оба наслаждались друг другом.
Движение, еще одно, ещё, и Тал Тал с низким рычанием излился в юное тело, в один момент начиная ощущать навалившуюся на него усталость.
«Прилежная ученица», — было последним, что прошептал генерал, прежде чем перед глазами потемнело.
Тал Тал резко открыл глаза, чувствуя неожиданное тепло в области паха и то, как член медленно начинает опадать. На его груди лежала совершенно несонная и почему-то немного смущённая королева, что невинно хлопала ресницами, будто решаясь задать вопрос. Генерал замер, прислушиваясь к собственным ощущениям и стараясь опровергнуть один крайне неприятный факт, который заставлял волосы на голове шевелиться. Но увы, реальность была довольно жестока: шелковые ночные штаны медленно намокали из-за начинающего остывать семени. Это была катастрофа.
— Господин, а что вам снилось?
Осторожно спросила девушка, прижимаясь сильнее и с удовольствием вдыхая приятный запах. Тал Талу стоило огромных усилий не посмотреть на неё с ужасом, на какое-то мгновение он даже подумал, что девушка все узнала, но тут же отмел глупую мысль, что лишь трепала нервы: Хао Юн ни за что не смогла бы обвинить его в чём-то подобном, ведь как можно обвинять образец добродетели?
— Кошмар.
Коротко ответил мужчина, пытаясь отстраниться, но тонкие пальцы с силой сжали дорогой шелк. Хао Юн прикусила губу, чуть покраснела, а потом прошептала тихо-тихо, будто неуверенная в чем-то:
— Кошмар? Господин, простите, вы стонали, и мне показалось, что от удовольствия.
Тал Тал мысленно зашипел, применяя в своей голове самые изощренные речевые обороты. Приплыли. Штаны мокрые, Хао Юн проснулась, когда нужно уходить немедленно, а он, оказывается, еще и стонал? Будда решил поиздеваться?!
— Тебе послышалось. Я стонал от ужаса и боли.
Сквозь зубы отчеканил мужчина, и злость в его голосе заставила королеву испуганно отшатнуться, разжимая пальцы, что позволило Тал Талу резко встать с постели, сразу разворачиваясь к девушке спиной. Хао Юн присела на кровати, смущенная тем, что услышала, и напуганная странным поведением близкого друга.
— Простите, господин, если я вас чем-то….
— Все в порядке, мне просто нужно идти.
Генерал даже не обернулся, заставляя юное сердце болезненно сжаться, ускоряя темп, и, рассерженный на самого себя и на подведшее его тело, спокойно направился к двери, с трудом не срываясь на бег, желая скорее покинуть каюту.
— Господин, а что вам такого снилось, что вы шептали мое имя?
Прилетевший вдогонку короткий вопрос, что догнал мужчину уже у самых дверей, заставил с силой сжать деревянную ручку.
— Я разгребал последствия очередной вашей глупости.
Тал Тал покинул каюту слишком быстро, оставив расстроенную Хао Юн сидеть на кровати, с грустью глядя на захлопнувшуюся дверь. Он ушёл. Девушка всхлипнула, комкая одеяло, почему-то ей стало так тоскливо и холодно на душе, а пустая кровать показалась чужой. До утра королева так и не смогла уснуть.
***
Хао Юн переступила порог главного зала Дайду, чувствуя, как сердце уходит в пятки, слишком много дурных воспоминания было связано с этим местом, как и со всей страной в целом. Стоит ли говорить, что королева не хотела сюда возвращаться?
Взгляд скользил по лицам развернутых к ней людей, не замечая на них ничего любопытного, только здоровый интерес. Лишь три человека заслужили пристальное внимание королевы: император, что нетерпеливо ерзал на троне, буквально пожирая прибывших глазами, он явно рад был видеть Хао Юн, канцлер со своим оценивающим взглядом и Тан Киши, который стоял на прежнем месте, чуть прищурившись.
Тан Киши. Девушка мысленно усмехнулась, вспоминая события, связанные с этим человеком. Ее «любимый» женишок, который позволял себе куда больше, чем мог, который уже был уверен в том, что она попалась в ядовитые сети, проткнув крылья острыми шипами. Ошибся и он, и его отец, она все же сумела сбежать, и больше генерал ее не сможет тронуть, не посмеет, ведь наказание за это будет страшным. Тан Киши ей больше ничего не сделает.
Министры склонились в привычном коротком поклоне, приветствуя королеву. Королеву… Как грустно и одновременно немного иронично, ведь прошлый раз она приехала сюда просто принцессой. Сейчас многое изменилось, сейчас Хао Юн стала сильнее, хоть для этого и пришлось заплатить немалую цену. Так жестоко думать о таком, разве можно назвать смерть любимого брата ценой власти? Нельзя, откуда у нее такие жестокие мысли?
Девушка с трудом подавила жгучие слёзы, что возникли от вставшей перед глазами картины их первого прибытия в Дайду. Хао Жон шел впереди, а она, накинув на голову капюшон, шла сзади.
Теперь Хао Юн идет первой, волосы мягко обрамляют лицо, а дорожное платье расшито причудливыми узорами, ведь королева никак не может нацепить на встречу с императором простой плащ, что о ней скажут?
Девушка улыбается, так невинно и очаровательно, как улыбалась тогда, когда принцессой предстала пред ясные очи Эль-Тэмура. Королеве нельзя выглядеть недовольной или злой, ведь что о ней скажут?
Шао Фэна, кажется, очень волнует впечатление, которое они сегодня должны произвести, ведь неспроста он почти всю дорогу напоминал ей об этикете, прожужжав все уши. Вот только зачем? Зачем весь этот пафос, если их изначально считают дикарями, наслушавшись глупых сплетен и слухов? Да и с каких пор первого министра волнует мнение подданных другой страны? Хао Юн этого не понимает.
Сам господин тоже идет с высокоподнятой головой и вежливой-вежливой улыбкой, какой обычно улыбается, смотря как очередной провинившийся просит пощады. Шао Фэн отступает от нее всего на шаг, наверное, даже меньше, чем вызывает у королевы недовольство. Она-то с братом большую дистанцию держала, а здесь чужой мужчина. Однако стоит отдать министру должное, он каким-то образом отвлекает на себя почти всё внимание, за что Хао Юн была благодарна, потому что чувствовать на себе пронизывающий взгляд Эль-Тэмура было неприятно.
Приехавшие склонились перед императором, Тал Тал с Баяном, что следовали сразу за Шао Фэном, тоже отвесили короткий поклон, затем вставая на своё место. Хао Юн открыла уже было рот, чтобы, улыбаясь, выдавить из себя стандартное приветствие, которое было положено ей произнести, но так и осталась стоять, с яростью понимая, что ее нагло опередили.
— Ваше Величество, да дарует вам небо долгих лет жизни, и будет ваше правление долгим!
Мягко вымолвил Шао Фэн, сохраняя на лице всю ту же вежливую улыбку и даже несмотря на убивающую его взглядом королеву, что от злости покраснела до корней волос. По залу пронеслась волна шепотков, тихих, но хорошо слышных чутким ушам. Как он посмел, как первый министр посмел проявить к ней такое неуважение?!
— Вы задержались.
Недовольно сказал император, как ребенок надувая губы. Здесь уже ответила Хао Юн, однако лишь по той простой причине, что среагировала быстрее недовольного Шао Фэна. Девушка улыбнулась, принимая вид максимально простой, а затем смущенно опустила глаза и робко, мило, покаянно произнесла:
— Прошу простить нашу ошибку, мы ни в коем случае не хотели проявить к Вашему Величеству неуважение. Это моя вина. Мне стало плохо по дороге, ужасно переношу длительные поездки в паланкине, потому мы ехали чуть медленнее, чем должны были. Надеюсь, Ваше Величество не будет слишком строг ко мне, однако я приму любое избранное вами наказанием.
Какая покорность и удивительное количество слов, если учесть тот факт, что они задержались на полдня. Да и Хао Юн в этом исповеди соврала: плохо стало не ей, а Гун Лин, которую по каким-то странным причинам укачало в королевском паланкине, наверное, из-за духоты. Но того, чего хотела, девушка добилась: император сменил гнев на милость, а на лице почти всех присутствующих появились снисходительные улыбки, мол: «Ребенок же, что с неё взять?».
— Хао Юн, вы заставили меня беспокоиться, однако я не сержусь.
Милостиво разрешил Тогон таким тоном, будто сейчас сделал великое одолжение, а затем махнул рукой:
— Вы можете идти отдыхать, понимаю, дорога дальняя была, здоровье беречь нужно, по себе знаю!
— Ваша милость безгранична.
***
Тал Тал не мог уснуть, переворачиваясь с боку на бок, он никак не мог лечь так, чтобы ему было удобно, хотя раньше за собой такого мужчина не замечал. Генералу было холодно, жарко, неудобно, неприятно, одеяло лежало не так, подушка казалась слишком мягкой, кровать слишком пустой — в общем, причин бессонницы было очень много, но все их можно было объяснить всего одной – Хао Юн рядом не было.
Тал Талу не хватало ее: ее тела, тепла, приторного аромата персиков, волос, которые лезли в нос, и тонкой ноги, невинно перекинутой через бедра, что случалось, когда Хао Юн крепко спала. Генерал бы ни за что не признался себе, что до последнего ждал королеву, сам того не замечая. Совсем недавно мужчина не запирал дверь и не ложился в постель, потому что был четко уверен, что девушка просто задерживается из-за каких-то срочных дел, хоть было уже очень поздно.
Хао Юн вызвала у него привыкание, он не мог уснуть, потому что ее рядом не было. Тал Тал решил прогуляться.
***
Королева откинула одеяло, яростно его комкая, будто именно оно было виновато в ее бессоннице. Был уже час быка*, а она еще ворочалась. Хао Юн было холодно, душно и жарко одновременно, она перепробовала почти все позы для сна, какие знала, и ни одна не показалась ей удобной, хотелось рычать и кидаться предметами. Девушка прикрыла глаза, ведь в глубине души прекрасно понимала, почему именно не может уснуть. Не хватало ей всего одного момента, одного человека, который, вероятно, сейчас мирно спал в своего кровати, не зная о ее страданиях.
— Эй, сюда, кто-нибудь!
Хао Юн крикнула это скорее от безысходности, она была абсолютно уверена, что все уже спят, а потому никто не придет, но девушка ошиблась: в покои заглянула заспанная служанка, кажется, одна из отобранных для поездки, которая услужливо спросила, подавив зевок и коротко склонив голову:
— Ваше Величество чего-то желает?
— Да.
Кивнула королева, приятно удивленная своей удаче, а потом, надув губы, капризно протянула, пользуясь своим высоким положением:
— Принеси мне молока с медом, заснуть не могу.
Служанка поджала губы, уже успев пожалеть, что напоролась на бодрствующую Хао Юн, но ответила четко и угодливо:
— Конечно, Ваше Величество, сейчас я все вам принесу.
