***
Альфард Блэк шёл по коридору в сторону кабинета трансфигурации. Сегодня профессор Дамблдор обещал показать им заклинание, которое изучают только на шестом курсе. От этого оно казалось ещё привлекательнее, пусть и будет достаточно простым. Юного слизеринца уже с самого первого урока завлекли зелья и трансфигурация. Они были даже чем-то похожи в некоторой степени. С помощью зелий можно было создать что угодно от любых болезней, а трансфигурация могла заставить обычную спичку стать иголкой. Если попытаться объединить эти две науки, то вполне может выйти что-то удивительное. Альфард замедлил шаг, когда увидел впереди себя девочку, что имела такие же черты лица, как и у него. Вальбурга тоже замедлилась, когда увидела брата напротив себя. Сделав ещё несколько шагов, они остановились, уставившись друг на друга. Слизеринка уже была готова задрать кверху нос и зашагать на свой урок, но мальчик опередил её: — Прости меня. Такие простые слова не очень хотели срываться с бледных губ. Блэк не хотел извиняться, но понимал, что перегнул тогда палку. Отец всегда повторял, что они должны держаться вместе, как носители чистой крови. Мальчик не очень понимал значение этих слов, но спорить не стал, каждый раз кивая, но в голове прокручивая снова и снова фразу отца. — Ты дурак, — вместо ответного извинения, как ожидал Альфард, Вальбурга решила сказать другое. — Ты хотел это сказать — сказал. Зачем тогда извиняешься? — Я сказал это потому, что ты сама вечно меня оскорбляешь! — крикнул ей в лицо мальчик, сморщив нос. — Могла бы хоть иногда смолчать, а не... — А ты не позволяй себя оскорблять! — перебила Блэк, влепив брату подзатыльник. — Ведёшь себя, как клоун. Над тобой все будут смеяться, и я буду не исключением. Научись уже давать сдачи словами, а не криками. Альфард ничего не ответил, лишь поражённо уставился на сестру. Он хотел было уже начать ругаться на том моменте, как его ударили, но решил дослушать её до конца. Тем временем Вальбурга продолжила, наплевав на идущих в их сторону студентов с других факультетов. — Если ты не начнёшь учиться постоять за себя, то тебя просто растопчут, как грязнокровку, что порочит мир волшебников. Ты не на Гриффиндоре, где все легкомысленные, а на Слизерине. Ты лишь на первом курсе, но я уже слышала шутки о тебе у других. Не позорь ни меня, ни себя. Выпрямившись и убрав за ухо прядь чёрных волос, она гордо прошествовала дальше, оставив Альфарда, что уже и забыл об обещанном заклинании, стоять в коридоре.***
Как обычно знакомятся взрослые? Может, через знакомых на работе или через общих друзей? Вполне возможно. А как знакомятся дети? И стоит уточнить, как знакомятся именно дети волшебников. Вряд ли через общих друзей или знакомых. Всё куда проще и одновременно сложнее. Их знакомят родители, когда идут к своим старым друзьям в гости. Именно по этому простому случаю познакомились будущие однокурсники Оберин Розье и Тесеус Лестрейндж. — Как можно быть таким спокойным? — обиженно спрашивал Тесеус, когда Оберин в который раз решил его проигнорировать. — А ты не глухой, а? — А ты не хочешь отстать, а? — передразнил Розье, когда эти вопросы начали повторяться с усиленной скоростью. Родители были на кухне, оставив детей знакомиться, но Оберин готов был отдать самую дорогую метлу или сестру, которую он оценивал гораздо дешевле обычных волшебных шахмат, что это была его пытка за испорченный ужин с каким-то заместителем чего-то. Он так и не запомнил, за чей пиджак его ругали. Кто же знал, что хвалёный предмет гардероба, что не должен был рваться, мог так просто сгореть? Предполагалось, что он даже не воспламенится. Но, как оказалось, его теория разбилась вдребезги. — Да неужели! — воскликнул Лестрейндж, а Розье уже хотел завыть. У Тесеуса был противный голос, словно скрипку пытались утопить, а перед этим ещё и пинали. — Поговори со мной хоть о чём-нибудь. — Говорю с тобой о том, чтоб ты помолчал. Я не трогаю тебя, а ты не трогаешь меня. Посидим так минут десять и больше никогда не встретимся, — Оберин скрестил руки на груди, прищуренным взглядом взирая на собеседника, который ничего в ответ не сказал, лишь улыбнулся и отвернулся к книжному стеллажу, смотря на маленькую книжку со смешным названием «Зайчиха Шутиха и Пень-Зубоскал». Надежды хмурого мальчика не оправдались. Через неделю Лестрейнджи пришли вновь, но на этот раз Тесеус молчал, исследуя комнату вдоль и поперёк, немного раздражая хозяина этой комнаты своим любопытством. Уже через четыре дня сами Розье отправились в гости к своим теперь уже близким друзьям. В этот раз Тесеус молчать отказался, с порога схватив за запястье мальчика. — Пошли, я покажу тебе кое-что! И поволок его куда-то. Как оказалось, на задний двор, на котором расположился большой пень и рядом с ним стояла на задних лапах фигура кролика. Она была не такая уж и большая, если сравнивать с пнём, даже немного неаккуратная, но по-своему изящная. — Тебе нравится? — возбуждённо спросил его Тесеус, чуть ли не прыгая на месте. — Достаточно красиво. Зачем ты мне это показываешь? — спокойно спросил Розье, не понимая восторга. — Она твоя, — Лестрейндж засмеялся, когда увидел округлившиеся глаза. — Этого кролика я сделал сам. У тебя в комнате была сказка, помнишь? Пень я тебе не отдам, так как он стоял скорее для эффекта, а вот кролик твой. Мальчик схватил деревянную фигурку и протянул к Розье, который вмиг растерял всю свою уверенность и надменность. Он взял предложенную игрушку и покрутил в руках, слегка улыбнувшись. — Спасибо. — Мы ведь друзья теперь, верно? — улыбнулся в ответ Тесеус. На этот раз мальчик с русыми волосами решил промолчать, лишь улыбаясь и покручивая в руках деревянного кролика.***
Рождественские каникулы в Хогвартс пришли быстро. Теперь Большой зал изнутри был похож на снежный замок. Разнообразные снежинки зависли в воздухе, так и не коснувшись пола, а по середине зала стояла гигантских размеров ёлка, что доставала своей верхушкой до самого потолка. Не было теперь четырёх отдельных столов, относящихся к разным факультетам, их все объединили в один, ведь на каникулы мало кто оставался в замке, так что ученики разных факультетов и учителя трапезничали вместе. Эйвери, не без помощи Тома, разумеется, сумел удовлетворить положительным отзывом от Слизнорта мать и теперь отправился домой под свой ликующий клич. Лестрейндж и Розье с родителями должны были отправиться в Париж, праздновать Рождество там. Они хотели отправить Тому письмо, но тот отказался раньше, чем предложение было произнесено до конца. Альфард с объятиями набросился на слизеринца под гневный взгляд сестры, словно больше никогда не увидит мальчика с холодными глазами. Вальбурга обошлась лишь сухим «увидимся». Главное, что всех объединяло, так это обещание отправить Реддлу подарки, от которых он пытался отказаться, считая это унижением. Но дети, что так прониклись к нему, не стали особо воспринимать всерьёз его слова. — Чистокровные волшебники очень сильно чтят семью, даже если ненавидят друг друга. Так ему ответил Гарри на вопрос, почему некоторые родственники собираются вместе, если готовы перегрызть друг другу глотки. Говоря о Поттере, тот поведал историю о своём первом полёте на метле, одновременно выслушивая негодование маленького слизеринца, который ещё на первом уроке понял, что такое метла и что это явно не его. Они не так часто виделись, чтоб Том уже знал приличную часть жизни гриффиндорца, но рассказ о камне, что способен был давать бессмертие, он запомнил надолго. Правда, Гарри сразу сказал, что умолчит пару деталей, которые не хотел бы рассказывать. Реддл, недовольный недоговорками, всё же согласился. — Я никогда не забуду, что были готовы сделать мои друзья, чтоб спасти остальных от беды. Они даже готовы были пожертвовать своими жизнями ради меня. Том слышал много боли в этих словах, но не придавал этому особого значения, ведь это обычная людская слабость, что делает человека жалким. Поттеру не хотелось сочувствовать, не хотелось его поддерживать. Он давно мёртв, портрету это не надо. Однако, такое агрессивное мнение поменялось одним зимним утром, когда рядом с кроватью стояли подарки. Забавно, но все они были в зелёной обёртке, лишь тона немного отличались. Том примерно предполагал, от кого какой подарок, поэтому не особо хотел их распаковывать. Это было его первое Рождество в Хогвартсе. По идее, маленький ребёнок должен быть рад горе подарков, но Реддл был необычным ребёнком. Он просто не хотел радоваться тому, что когда-то его сильно задело. Детская обида просто так не проходит. Неприятно было смотреть, когда другие дети дарили друг другу всякие безделушки и радовались. И Том забирал эту радость, приказывая заползающим к нему змеям принести все те вещи. Он был Гринчем, чьё сердце так и не увеличилось, а подарки не были возвращены их владельцам. Зайдя в гостиную, Том увидел на кресле, в котором обычно восседал, слушая Гарри, чёрную коробочку. Без всякой задней мысли он подошёл к ней и взял в руки, внимательно рассматривая. Ничего примечательного. — Открой её, — послышался такой знакомый весёлый голос. Реддл, даже не обернувшись на своего друга, открыл коробочку и достал оттуда обычной овальной формы медальон, цвет коего был чёрный. Открыв его, перед голубыми глазами предстал знакомый материал. — Знаю, немного эгоистично, но это единственное, что я мог сделать в таком вот положении. Теперь уже Том обернулся на голос, посмотрев в необычные зелёные глаза, обладатель которых не мог найти рукам место и перебирал пальцы перед собой, ожидая реакцию слизеринца. — Что это? — Том решил позволить Поттеру объяснить всё самому. — Смотри, — сказал Гарри и ушёл за рамку, а в следующую секунду появился в медальоне. — Я могу быть с тобой везде. — Действительно, — усмехнулся мальчик и прошёлся большим пальцем по металлической оправе. — Пойдём на улицу, Том, — предложил Гарри, радуясь тому, что смог увидеть вполне себе радостное выражение лица мальчика напротив. Вполне себе радостное — это не хмурое. Зимой может показаться, что на небе светят мириады звёзд. Отражаясь серебристыми бликами на пушистом снеге, они наполняют мир некой тайной, которую узнать могут только избранные. В этот период можно узнать, кто был прав, кто виноват, а кто исподтишка дарит окружающим волшебство. Сейчас это волшебство хотел подарить Гарри Поттер маленькому мальчику со змеиного факультета. — Как ты сумел принести медальон? — решил спросить Том, когда вышел на улицу, держа в руке открытый медальон, с которого смотрел на мир парень в круглых очках. — А это секрет, — хихикнул Гарри, смотря на серое небо, что не казалось таким хмурым, каким хотело быть для других. — Я мог лишь предложить тебе медальон. Может, этого мало, но ведь радость в мелочах, верно? — Верно, — немного помолчав, ответил Том и улыбнулся, выдыхая облако тёплого воздуха.