***
— Сэр Кэдоган, как поживаете? — любезно спросил Гарри. Он и большинство обитателей других картин сейчас собрались на холсте сэра Кэдогана, который собрал всех по важному делу, что нельзя рассказывать где-то там, вне его пространства. Ведь кто тогда защитит безоружных жителей? — Прекрасно, Гарри! Понимаю, понимаю, вам нравится находиться здесь, но я позвал вас всех для важных и интересных новостей! — пухленький маленький рыцарь в доспехах слез со своего пони и остановился в трёх шагах от собравшихся. — Нам порой надо менять обстановку! Вы только посмотрите, мы все в пыли, задеревенели, если выражаться иными словами! Нам нужно что-то новое. Итак, кто где сперва хочет пожить? Его слова встретила мрачная тишина, в которой собравшиеся обдумывали, не показалось ли им и что он имеет в виду. Но когда дошло, то буря возмущения и непонимания обрушилась на рыцаря круглого стола. — Вы с ума сошли! — Да как так можно вообще, чтобы я и жила где-нибудь в пустыне! — Ладно пустыня, я не хочу жить в коридоре. Там вечно шумно днём, а по ночам кто-то начинает бродить, светя люмосом! — Хэй, я так-то живу в коридоре и вполне себе доволен этим! Гарри, тихо отступив на несколько шагов назад, тем самым выйдя из толпы, позволил бурным эмоциям жителей картин вылиться на бедного рыцаря, что хотел подумать о благополучии каждого по ту сторону рамки. — Удивительно, и как мы до этого дошли, — Полная Дама тоже стояла в стороне и смотрела на кавардак, что творился вокруг сэра Кэдогана. — Но знаешь, я бы не прочь поменяться с кем-то. Некоторые ученики до сих пор не знают, как я пою, а это надо исправить. Верно, Гарри? Бывший гриффиндорец улыбнулся, услышав весёлый голос хранительницы гостиной львов. Он точно знает и помнит, как поёт эта женщина и как страдал он и другие от некоторых импровизированных песнопений. — Боюсь, вы не сможете. Вы ведь наняты, как картина, что должна пропускать учеников, — вспомнил спасение для остальных Поттер, кивнув в подтверждение своим словам. — Ох, как же ты прав, Гарри. И очень жаль! — она всплеснула руками, полная эмоции негодования, и возмущённо оглядела пустырь, на котором они собрались. Но, что-то вспомнив, вдруг с серьёзностью и капелькой грусти посмотрела на юношу, к которому развернулась всем корпусом, и чуть нагнулась: — Я слышала про твою раму. Она треснула, да? Получив неуверенный кивок, Полная Дама покачала головой и тяжело вздохнула. Гарри же удивился, как быстро расходятся порой слухи. Если кто-то где-то кашлянет, то об этом наверняка будет знать весь замок. И узнает Гарри об этом, если ему предложат отдых. — Даже и не знаю, что сказать. Старая, может, пора отремонтировать или заменить, — улыбнулся Поттер, немного показывая зубы. Эта улыбка выглядела настолько натянуто и неестественно, что любой другой бы точно спросил его, что не так. Но женщина не была особо внимательна в этом аспекте. Реддл бы скорее посмотрел не на улыбку, а на глаза, что с последующими словами словно остекленели. — Верно, старая и надо бы заменить, — тихо повторил Гарри и развернулся, намереваясь пойти к себе. Немного неприятно сдавило в районе сердца от такого простого слова «заменить». Он никогда и не смел бы подумать, что когда-нибудь заменить придётся и его. Сколько воспоминаний пропадёт, сколько опыта... Горькая усмешка проскочила по бледным губам. Ему было в какой-то мере всё равно, умрёт он или нет. Но он пришёл сюда не для того, чтобы так легко всё ушло в никуда. Однако эта картина, в которую его заключили, всё усложняла. Если другие могли спокойно пережить эту замену рамы, то гриффиндорцу вряд ли бы так повезло. Он не будет жить, если что-то случится с его портретом. Может, это немного банально, но Гарри хотел бы просто увидеть, чем закончится история Тома Реддла. Он помнил, что она очень грустная, что в ней очень мало того самого хорошего, ради которого самые отчаянные готовы бороться до конца своей жизни. Что эта история просто умирает. Возможно, Гарри пожалел когда-то мальчика, что жил в приюте, как и он сам в чулане под лестницей. Парнишку, у которого в глазах осталась лишь злоба и алчность до всего, что могло дать силы и поселить в чужих душах страх... Или монстра со змеиной внешностью, которая должна была оттолкнуть всех, кто мог бы даже просто подумать о каком-либо сближении. Это чудовище было жестоко, в какой-то степени беспринципно, но оно было тем самым живым созданием, которому хотелось, наверное, помочь. А что потом? Потом понимание. Гарри понял Тома Реддла. Понял, что он пережил и что это с ним сделало. Только в случае Гарри, знаменитости в мире магии, у него было много друзей, много знакомых и ему все хотели помочь, потому что он был тем самым мальчиком, что выжил тогда в Годриковой впадине и избавил мир от Лорда Волдеморта. Что было у Тома? Кто был у Тома Реддла? Не было никаких друзей, не было никакой поддержки, ни у кого рядом не было искреннего желания помочь. Вполне вероятно, но его могли даже ненавидеть некоторые в змеином факультете, потому что он был полукровкой, что в этом времени равнялось тем же маглорождённым. Просто Том выбрал другое поведение, чтобы слиться с новым окружающим его обществом. Чтобы потом, как ядовитая хитрая змея, напасть и победить. Просто победить, забрав себе всё то, чего у него никогда не было. Гарри остановился в своей картине, всматриваясь в гостиную Слизерина по ту сторону холста. Он аккуратно прикоснулся ладонями к нему, чуть погладив большими пальцами, и стал надавливать, что даже костяшки начинали белеть. Полотно не было прочной стеной, какой её могли представлять другие. Но и обычный житель картины не мог его порвать или как-то изменить его положение. Но гриффиндорец никогда и не был обычным. Именно поэтому по бокам появились маленькие ниточки, что так и говорили:«У тебя получилось».
***
В пустом кабинете, когда уже его собеседник спрятался в глубине картины, Дамблдор сказал вслед: — Он чистое зло, Гарри. Не потеряй его.