***
Ты захлопнула дверь гримёрки. Я наблюдал за тобой краем глаза. За своим оптимистическим настроем ты очевидно прятала нервозность. Я не виню тебя, мне даже приятно. Не до конца уверен, что задел тебя, но мне нравится мысль, что это возможно. Мне нравится мысль, что за твоей искусственной игривостью и флиртом со мной прячется что-то большее. Мне это безумно нравится.***
Я надела платье, которое ожидало меня в чехле для одежды и взглянула на себя в зеркало. Поежилась. Не платье, а летний сарафан. Довольно глупо было выбирать одежду не в сезон, но мир шоу-бизнеса таков — красота выше здравого смысла. После грима и прически, я отправилась по коридору в сторону съёмочной площадки и увидела тебя. Ты разговаривал с одним из режиссеров. Он кивал тебе и одновременно слушал что-то по своему наушнику. Меня не заметили и я затаилась возле выступа колонны. Зачем я это делаю, это глупо, нужно было просто пойти мимо! Здравый смысл, как уже известно, не в приоритетах, поэтому я так и осталась стоять там, пока режиссер не закончил разговор с тобой. Когда мы остались одни я вышла вперёд и сделала вид «как ни в чем не бывало». Ты повернулся и мы едва не столкнулись. Это было бы забавно. — Я надела свое платье, — улыбнулась я, — раскроешь теперь тайну «кенгуруш»? Если бы я знала как эти слова вьедятся в меня через пару месяцев… Ты посмотрел на меня с теплом во взгляде и промурлыкал слово «разумеется».***
— Разумеется я раскрою тебе тайну, кенгуруш, — промурлыкал я, зная, как тебе нравится такой мой тон. Я посмотрел на твои руки, которые ты зябко прятала в карманах. Услышав мое объяснение ты захохотала. Руки выскользнули из карманов-кенгурушей и коснулись живота. Ты всегда делаешь так, когда тебе действительно смешно. — Как ты только такое придумал?.. Я чувствовал, как меня распирает от гордости, что я смог тебя рассмешить. Оживить. Мне нравилось, каким, без пошлостей, интимным было наше с тобой общение вне твоих любимых камер. Я поймал твою левую руку, ту, которую ты всегда протягиваешь ко мне, когда хочешь спуститься со ступенек. Ты замираешь и перестаешь смеяться. — Пойдем? — я пытаюсь вести тебя по коридору, но ты неловко выдергиваешь руку на себя. Минутная пауза. Я смотрю на тебя с удивлением. На секунду что-то изменилось в твоем лице, но затем эту незнакомое мне ранее выражение заменила твоя любимая улыбающаяся маска. — Пойдем, — звонко говоришь ты и проносишься вперёд.***
Я слышу твои шаги рядом с собой и не могу успокоиться. Что происходит? Как игра на публику спряталась в узком коридоре, где никто не смотрит? Я кошусь в твою сторону. Твое лицо расслаблено, как будто ничего не произошло. Я натянуто улыбаюсь. Это всё неправильно. Непроизвольно касаюсь безымянного пальца в том месте, где нет кольца. Ты хотел взять меня за руку и я позволила. Я хотела этого. Как я могла? Здравый смысл вновь постучался в мое сознание. Разве не это я пыталась сделать? Разве я не хочу отпустить?.. Так что же неправильно? Разве я в чём-то виновата? Я начинаю испытывать острую необходимость побыть одной. — Я тебя обидел? — глухо говоришь ты. Я вздрагиваю и поворачиваю голову. Старательно улыбаюсь. — Всё в порядке… Кажется… Кажется я забыла… — не могу вспомнить что я забыла. — А, ты забыла что-то в гримёрке? — подсказываешь ты. Я выдыхаю. — Да, — несказанное «спасибо».***
Несказанное «не за что». Я смотрю тебе вслед и понимаю, что теперь мы заговорим только на съёмочной площадке. Черт! Я сделал слишком резкий шаг вперёд, но одно радовало меня — ты очевидно стала другой. На мгновение. Два. Минуту.***
После съемок я возвращаюсь в гримёрку и мой взгляд падает на цветы в коробке. «Где ключ к твоему сердцу?» Сама не знаю где. Касаюсь лепестков. «Я боюсь вот так обниматься с тобой». Я вообще как оказалось многого боюсь. Я сложила руки на груди. На самом деле, мне страшно ЕГО потерять. Такое странное чувство. Всего-лишь чужое прикосновение, жест вежливости. Это же не делает меня изменщицей? На камеру — конечно нет. На камеру — это игра, которую я затеяла, игра, которая мне нравится. В свете софитов я становлюсь не собой, я забываю все гнетущие мысли. А вот не на камеру? В пустом коридоре, наедине, кто пишет этот сценарий? Я поднимаю взгляд к зеркалу и не узнаю себя. Кто эта девушка… женщина… девочка? Стираю красную помаду и мне вдруг захотелось улыбнуться. По-настоящему улыбнуться. Столько изменений происходит во мне, я уже не та, какой была пять лет назад, не та, какой я была в прошлом году, что говорить про внутренние метаморфозы произошедшие за какой-то месяц… Возможно, я уже даже не та, какой Он полюбил меня… Ещё одна мысль крутится у меня в голове, но мне страшно даже подумать. Это же не может значить, что я Его не л… НЕТ! Твердое нет! Улыбка соскальзывает и мне становится головокружительно, как будто я стою на краю пропасти и смотрю вниз. Я ищу зацепки. У меня всегда были увлечения. Ведь, творческому человеку необходимо черпать вдохновение из собственных эмоций. Я воскрешала их, создавала их, даже иногда испытывала взаправду, но они никогда не казались мне по-настоящему реальными. А что же теперь? «Ты единственный кто в силах меня приручить». Переломный момент наступает тогда, когда песни меняют смысл. Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза руками. Смысл песен изменился.