Вновь Орден

Шарлотта тоскливо рассматривала фальшивый галлеон, на котором красовалось двенадцать ровных нулей — сигнал, означающий, что нужно срочно затаиться. Лок вспомнила, что Гарри уговаривал Гермиону разработать систему посложнее, с несколькими разными кодами. Ему почему-то не понравилось, что нули — это не призыв к действию, а наоборот. Грейнджер же сказала, что вот когда в этом будет необходимость, то тогда они введут коды, а пока пусть будет так. Причина застоя была всем ясна — Амбридж объявила обыск всех спален учеников и усилила надзор за ними. Шарлотта переживала, что она найдёт список с членами Ордена, но Гермиона дала знать, что всё хорошо. Пока буря не пройдёт, они должны будут сидеть тихо. И это было ужасно. Сегодня ночью Шарлотта вдруг проснулась в панике — ей показалось, что их знакомство с Гермионой, собрания ОЧР, опыты с зеркалами — это всё сон, прекрасный сон, но на самом деле она всё ещё живёт бессмысленной, бесцельной и никчёмной жизнью. Не вынеся одиночества, Лок выскочила из спальни Рейвенкло, где, воспользовавшись отсутствием одноклассниц, читала книгу, и пошла в библиотеку. Гермиона была там, как обычно. Она подняла глаза от книги и улыбнулась подруге. У Шарлотты потеплело в груди. — Привет, Герм, а где ты была до обеда? — Привет. Вчера я ходила к Хагриду с Гарри. Он вернулся! Но там была Амбридж, она и его инспектировать будет. Я переживаю за него, я составляла для него план уроков, но он даже не взглянул на него! Его же уволят… — А, понятно, — Шарлотта села рядом с Гермионой. — Но ведь у Амбридж должны быть основания для увольнения, какая бы она противная ни была, просто так выставить компетентного преподавателя она не может… — Но он мой друг и всё не так плохо… — Стой, просто… Не обижайся только, но мне больше нравится, как преподаёт Граббли-Дёрг. — Шарлотта затаила дыхание: она боялась, что Гермиона обидится за её прямолинейность, но иначе просто не могла. Может, поэтому мало кто общался с ней — она никогда не скрывала своих чувств и говорила прямо. Когда хватало смелости, конечно. Но Грейнджер только тряхнула своей роскошной гривой волос и снова улыбнулась. — Да нет, ничего. Я понимаю, у тебя и других ребят действительно есть основания больше любить уроки Граббли-Дёрг. Но я должна помочь другу. — Да, ты правильно поступаешь. Друзьям надо помогать. Гермиона задумалась на некоторое время. — Знаешь, я думаю, тебе можно сказать, — таинственным шёпотом произнесла она. — Что такое? — Ты же теперь с нами, а это напрямую касается нас. Хагрид ходил к великанам и пытался уговорить их присоединиться к Ордену Феникса, но они отказали. Их уже завербовал Сам-Знаешь-Кто, — Гермиона посерьёзнела. — Мы должны будем обсудить это на организационном собрании. — Великаны — это серьёзная угроза, — согласилась Шарлотта. — Надеюсь… всё обойдётся. Знаешь, Гарри умеет нагнать страху. Каждый раз, как я слышу, как он говорит, мне начинает казаться, что на нас нападут прямо сегодня, потому мы должны работать в ударном темпе. Ты не переживай. — Да, на наших собраниях он выступает так, как будто с рождения занимался ораторским искусством, — Гермиона почему-то нахмурились. — Странно. — Так это же здорово. Талант у человека. — Нет, просто вы с ним знакомы недавно. Понимаешь, раньше он так не умел. И вообще, он изменился… — А разве это так плохо? — Нет, просто странно. Я сама не понимаю, что происходит. С одной стороны я рада за него, а с другой… Даже не знаю, как объяснить. То он ходит, словно робот… — Кто? — А… Неважно. Как сомнамбула, словно ему безразлично всё вокруг, а потом вдруг как оживает на наших собраниях. — Не переживай. Я, наверно, могу его понять — знаешь, как иногда утомляют обычные серые будни? Эх, если бы я не была такой трусихой, то обязательно попробовала тоже выступить на публике… — Лок вздохнула. — Подожди, ты хочешь сказать, ему просто жить скучно? — скептически хмыкнула Гермиона. — Нет-нет, я не это имела ввиду, — Шарлотта помотала головой. — Я… А, ладно. Люди как древние манускрипты, такие же трудночитаемые… — Хм, знаешь, я думаю, что… Будто после сражения на кладбище он там так и остался. Я читала, такое бывает у людей после войны. — Ну, наверно. А с чего это ты всё время только и говоришь о нём? — У Шарлотты заблестели глаза. — Только не говори, что… — Нет! — фыркнула Гермиона. — Помнишь, друзьям ведь нужно помогать. — Ха, ну ладно. Кстати, я тут такую книгу интересную нашла… Майкл?! — Шарлотта развернулась и уставилась на высокого парня, появившегося из-за книжных стеллажей. Он стоял, засунув руки в карманы слегка маловатой ему мантии с жёлтыми нашивками, и с лёгкой улыбкой на лице разглядывал девушек. Гермиона ещё ни разу не пересекалась с ним, потому с интересом стала разглядывать незнакомца. Его коричневые волосы были коротко стрижены, чёлки практически не было, глаза были серо-коричневого цвета, как и у многих людей. Лицо нельзя было назвать запоминающимся, но он и не был некрасив. Отличительной чертой был его нос, удивительно прямой и ровный. Его поза была расслабленной, но взгляд был пристальным и цепким, от которого не укрылась бы ни одна деталь. Гермиона вспомнила, что такой взгляд она в последнее время часто видела у Гарри, когда кажется, что человек смотрит с праздным интересом, а на самом деле анализирует все твои действия. И запоминает. Одежда на Майкле была самая обычная, маггловская — джинсы, белая рубашка и кроссовки. Чистокровные маги обычно носили более старомодную одежду, значит, Майкл, скорее всего, был магглорождённым. — Приветствую, — поздоровался парень. — Шарлотта, не ожидал тебя здесь увидеть. В смысле, не вообще в библиотеке, а конкретно здесь. Я искал мисс Грейнджер. — Привет. Раз уж ты знаешь меня, может представишься? — Гермиона встала, уперев взгляд в Майкла и скрестив руки на груди. Шарлотта так и осталась сидеть, пребывая в растерянности. — Ну, как заметила мисс Лок, меня зовут Майкл. Майкл Чесс, шестой курс, Хаффлпафф. — Приятно познакомиться. Зачем ты меня искал? — Знаете, у нас ходят слухи, что вы учитесь боевой магии. Вот, меня заинтересовала перспектива вступления в ваш небольшой клуб. О, простите, он уже не такой уж небольшой, да? Что же, нашу школу знатно штормит. — Откуда ты узнал о том, к кому обращаться? — спросила Гермиона. Стандартный контрольный вопрос, Гарри настоял. — Да легко догадаться, кто у нас организатор всех авантюр в школе, — Майкл поймал настороженный взгляд Грейнджер. — Мне сказала Ханна Эббот, всё в порядке, — парень сделал ещё одну раздражающую паузу. — Сакура. Она сказала, что я подхожу и для записи должен обратиться к Гермионе Грейнджер с Гриффиндора и произнести это странное слово. Гермиона кивнула. На её взгляд, эта сложная система набора была совершенно лишней, но Гарри очень настаивал, что звать абы кого — плохая идея. И они должны пройти предварительную оценку. На Хаффлпаффе у Ханны, на Рейвенкло у Шарлотты, а гриффиндорцев Гермиона и сама неплохо знала. Единственное, Слизерин никто не приглашал. — Хорошо. Я запишу тебя во вторую группу. — А что это значит? — поднял брови парень. — Ну смотри, у нас две группы. Первая — там самые активные и серьёзно настроенные люди, а во второй остальные, — пустилась объяснять Гермиона. — А я, может, серьёзно настроен! — Ну вот, если это так, то переведём тебя в первую, — Гермиона не стала упоминать, что в первой группе главным образом были самые проверенные люди. — А она, — Майкл кивнул в сторону Шарлотты. — В первой, что-ли? — Я вообще-то здесь стою! — возмутилась Лок, но как-то очень робко, всё ещё продолжая сидеть на стуле. — Может и так. В любом случае, тебе нужно будет поставить свою подпись на листе. Но это позже, потому что в данный момент мы не записываем людей, — Гермиона тоже вскинула брови, подражая собеседнику, и добавила: — Амбридж. — Ясно… А Альберта можно пригласить? Он мой друг. — Да, только пусть сначала поговорит с Ханной. Она же вам сообщит, когда расписываться. — Ладно. Тогда пока, — кивнул Майкл и скрылся за стеллажами. Гермиона села за стол, думая про нового знакомого. Он определённо вызывал раздражение. Девушки немного помолчали. — Шарлотта, а это случайно не тот самый Майкл? — Ага, он, — вздохнула девушка. — Пришёл-таки! — А… вы же в ссоре вроде бы? — Ну, конечно, он припёрся не ради меня. Как видишь, мы предпочитаем игнорировать друг друга. Просто его тянет на всякие загадки и авантюры. И, я подозреваю, у него ещё есть личные причины. — Странно, я не помню об инцидентах с неким Майклом Чесс. — Гермиона, то, что ваше Золотое Трио всегда имеет прямое отношение ко «всей неведомой хрени, творящейся в этой школе», как однажды выразился Тот-Самый-Майкл, не значит, что здесь больше нет людей, которых тоже интересует, что происходит. — Подожди, Золотое Трио? — не поняла Гермиона. — А ты не слышала? Так на Рейвенкло и Хаффлпаффе называют вашу компанию, — Шарлотта покачала головой. — У меня такое впечатление, что Гриффиндор со Слизерином находятся на другом континенте. Ничего не видят за пределами своей вражды. — Ну, наверно. Я тоже считаю, что наша вражда — это глупо, конечно, хоть и обосновано, учитывая, чьи дети учатся на Слизерине. Ладно, так ты сказала, что Майкл пришёл не просто для того, чтобы научиться ЗОТИ? — Да… просто хочу предупредить тебя. Я не удивлюсь, если он опять начал это своё расследование. — Что? — Неужели вы думаете, что, например, нападения на учеников на нашем третьем курсе никого не заинтересовали? Или тролль… Говорю же, Майкл любит загадки, он не мог остаться в стороне. Да, особенно на третьем курсе он с ног сбился, пытаясь найти виновника. Понимаешь, он же магглорождённый, у него отец, как его… Маггловский аврор, вот. Не думаю, что он сильно изменился. Понимаешь, он же с Хаффлпаффа и… Седрик был его другом. Не самым близким, но… сама понимаешь. Гермиона хмуро вертела в руках перо, сильно обтрепавшееся по краям. Надо бы купить новое. Почему-то она раньше не думала, что других людей могут занимать их ежегодные приключения. Она сама уже привыкла, что с ними довольно часто происходит что-то странное и опасное, на фоне шока от существования магии это казалось вполне естественным. Но вот если думать логически… — Слушай, ты только не думай, что я навязалась к вам в компанию специально, — вдруг Шарлотта прервала размышления Грейнджер. — Не спорю, возможно, мне действительно не хватало… точки, куда бы приложить свои усилия. С Майклом правда было интересно. Но ты же знаешь, это была случайность. Когда Рон посоветовал обратиться к тебе, я даже не думала ничего такого… — Нет-нет, всё в порядке, — Гермиона улыбнулась. — Я думаю, интерес Майкла можно легко понять. У нас полно народу, которые изначально пришли только для того, чтобы услышать историю о том самом дне от Гарри. Лучше расскажи о нём.  — Мы дружили первые три года в Хогвартсе, но уже к четвёртому курсу разошлись. Майкл бывал порой просто невыносим, — Шарлотта хмыкнула. — Но, его всегда было интересно слушать, особенно когда он строил свои теории по поводу законов магии. Вот сказанёт так, что на мир начинаешь смотреть по другому. А с каким огоньком в глазах он поглощал знания о магическом мире! Он ещё всё время шутил, что маги и логика абсолютно противоположны, а потом так вздыхал и говорил, как бы ему не помереть тут раньше времени, а мы с Розой смеялись. Мы, кстати, в поезде познакомились. — Хах, а что же он тогда к вам на Рейвенкло не попал? — А ты почему не попала? — Действительно… Грейнджер вновь задумалась. У неё появилось нехорошее предчувствие. Волшебный мир нравился ей и всегда казался сказкой из детских книжек. И только недавно эта прекрасная сказочная картина начала бледнеть и осыпаться. А она ещё думала, что Гарри просто стал параноиком после событий на кладбище. Ну почему она раньше не попыталась трезво взглянуть на всё происходящее? А ведь в последнее время именно об этом ей всё время повторял Гарри. Теперь ещё подруга, этот Майкл, уже в тринадцать лет понявший, что не всё так радужно. Как же теперь жить в этом суровом мире, где смерть подкралась совсем незаметно и теперь ожидает за каждым поворотом, пусть даже древний василиск мёртв? Наверно, самое худшее, что может случиться с человеком — разочарование. Обман чувств. Кажется, что всё приобретает серые оттенки, а мир никогда не станет прежним: ярким и красочным. Гермиона вспомнила, как Дамблдор просил их с Гарри и Роном никому не говорить, что они догадались, кто нападал на учеников, чтобы не навредить Джинни. Но ведь Шарлотте можно доверять. Она не обманет и поддержит. Первая настоящая подруга в жизни. И Гермиона рассказала, про второй курс, про все их догадки, про собственное «расследование». Шарлотта слушала внимательно и не уставала удивляться, потом рассказала, что тогда узнала их команда Хаффлпафф — Рейвенкло, состоящая из самой Шарлотты, Розы, Майкла и Альберта, а также Седрика Диггори и Джастина Финч-Флетчли, которые иногда помогали им. Затем разговор плавно перетёк на самый первый год Гермионы в Хогвартсе. — Знаешь, я одного не понимаю, — сказала Шарлотта. — Почему мы с таким трудом искали доказательства, строили теории, но всё равно толком не преуспели в деле «Опасных Магических Тварей», как окрестил эти события Майкл? Ну понимаешь, мы думали, что события на нашем втором и третьем курсе связаны. Тролль, цербер, которого мы тоже нашли, слухи от слизеринцев о драконе, убегающие пауки и нападения. А ещё мы на год старше вас. В это же время, все важные факты буквально плывут к вам в руки. И если история с василиском, боже, до сих пор не верится, что эта змеюга была всё время в школе, ещё выглядит как спланированная акция тёмных сил, то вот «полоса препятствий», которую могут пройти первокурсники с призом аж в виде Философского камня… Бред какой-то. И Грейнджер, и Лок — обе были обескуражены напрашивающимися выводами. — Мы должны непременно рассказать всё Гарри! — воскликнула Гермиона. — И Рону! — А ты разве раньше не пробовала вразумить их? — Д-да, на первом курсе… А потом… Не знаю. Они бы, наверное, всё равно не стали бы слушать. — А сейчас? Гарри, как я понимаю, понял, что дело не чисто ещё летом. Мы можем пойти в больничное крыло к Рону и попробовать поговорить с ним, ведь это и его касается. — Да, пошли! Девушки вскочили и, подхватив сумки, помчались в больничное крыло, не заметив знакомую фигуру в неприметном уголке с другой стороны стеллажа. Мадам Пинс проводила недовольным взглядом обычно тихих студенток. «Гормоны — дело проходящее» — подумала она, — «Ещё не всё потеряно». Довольный жизнью Рон Уизли отыскался возле Больничного Крыла, оказалось, что его как раз выписали. На его веснушчатом лице отразилось изумление, а затем смущение. Опередив девушек, он сказал: — Я тут, э-э-э-э… Ну… Извиниться хотел. Вот. За то, что накричал, когда вы меня навещать пришли. Я не хотел. Рон залился краской до самых корней волос. Шарлотта удивлённо глянула на Гермиону, а потом на Уизли. Грейнджер, кажется, была рада благодушному настроению рыжего и пустилась сбивчиво пересказывать все подозрения, всё, что они с Лок обмозговали за последние несколько часов в библиотеке. И про то, что зеркало Еиналеж вместе с ловушками и трёхголовым псом были поставлены специально для них, и про то, что Дамблдор знал про Волдеморта, что на первом году обучения, что на втором. С каждым словом Рон становился всё мрачнее. — Погодите! Этого же просто не может быть… — Рон, но ты сам посмотри, факты же! Неожиданно глаза Уизли наполнились яростью. — Я понял, это вас Гарри подослал! — Что? Нет, он тут не при чём… — растерянно произнесла Гермиона. Очевидно, Рон сделал не совсем те выводы, на которые она рассчитывала. — Ну, то есть, причём, но мы сами без него поняли. — НЕТ! Просто Поттер совсем крышей поехал! И вы туда же! Я не верю, Дамблдор не может делать назло! Разве вы забыли, сколько раз он помогал нам, моей семье?! Шарлотта, но ты-то куда?! Когда он тебе мозги успел промыть?! — Рон, я просто хочу сказать тебе, что не всё так очевидно! Рано делать выводы, но всё же… — Гермиона в отчаянии заломила руки. Рыжий бросил злобный взгляд на девушек и хотел добавить что-то ещё, но его прервал звонкий голосок, донёсшийся из-за угла, а через секунду появилась его обладательница. — Рон, я так рада что тебя выписали! — радостно воскликнула Панси. Уизли перекосило от отвращения. Гермиона с Шарлоттой застыли с недоумения на лицах. — Что ты тут опять забыла?! — прорычал он. — Я хотела поинтересоваться твоим здоровьем, — сказала Панси невинным голосом. А потом недовольно добавила уже более характерным для неё: — А эти чего припёрлись? Шарлотта молча стояла, явно не зная, что возразить. Прежде чем Рон вновь начал орать, Гермиона возмущённо ответила слизеринке: — Мы хотели поговорить с другом, Паркинсон, а вот зачем ты сюда пришла, я понятия не имею! — Заткнись, грязнокровка, и не лезь не в своё дело! — А-а-а-а, да отвалите вы все уже от меня! — взвыл Рон и вылетел из коридора, явно не собираясь оказаться между двух огней. — Он мой, Грейнджер, так что держись от него подальше! — надменно произнесла Паркинсон и тоже удалилась. Как только она ушла, Шарлотта словно отмерла и прыснула от смеха. — Ха… Что это вообще было? — спросила она. — Я не знаю… — удивлённо пробормотала Гермиона. — Я не думала, что слизеринцы могут относиться к гриффиндорцам лучше, чем просто «не знаю, кто эти смерды под моими ногами»! — Нда… Мир сошёл с ума…

***

Подземелья в Хогвартсе практически всем казались неприятным и жутковатым местечком и вызывали лишь острое желание подставить лицо под тёплые солнечные лучи. Но слизеринцы привыкли жить здесь, а некоторые даже гордились тем, что именно они лучше всех знают этот лабиринт переходов. Впрочем, кабинет декана Слизерина был у самого выхода, как и класс зельеварения. Драко стоял и разглядывал тяжёлую дверь из тёмного дерева. Он видел её много раз, и хорошо знал каждую деталь на ней. Вот светлая полоска под дверным кольцом, наверху, ближе к петлям небольшой скол, а внизу, на уровне его коленей виднеется вмятина — кто-то из не самых разумных учеников как-то попробовал открыть эту дверь с ноги, не учтя, что она открывается в другую сторону. Драко попытался представить себе этого идиота, но признал своё поражение: даже прославившийся своей глупостью Шестой Уизли не был способен пнуть дверь самого Ужаса Подземелий. Малфой для себя решил, что это произошло до поступления его крёстного на должность. А за потрёпанной временем дверью скрывался довольно опрятный кабинет, там-то старых вмятин нигде не имелось. Почему Снейп так и не обновил внешний вид своей двери, никто не знал, а спросить никто не решался. — Хорошо, что ты пришёл, Драко, — произнёс Снейп, стоящий у одного из шкафов и пребывающий в ещё более скверном расположении духа, чем обычно. — Здравствуйте, профессор, вы меня звали? — Драко подошёл к Снейпу с совершенно невозмутимым лицом, по въевшейся привычке не выказывая своего любопытства. — Да. Приходила Амбридж. Она хотела выяснить, кто замешан в порче портретов, разгроме её кабинета и прочих безобразиях. — А вы знаете, кто? Снейп скривился, видимо, вспоминая о чём-то крайне неприятном. — Я догадываюсь. Но если бы у меня были точные доказательства, я бы уже наказал его. Однако проблема в другом. Амбридж забрала у меня веритассериум. Малфой был крайне удивлён, но всё равно не показал на лице не единой эмоции. — У неё было разрешение, я не имел права возразить ей. Она проследовала к шкафу и забрала всё, — Снейп кивнул в сторону этого самого шкафа, выглядящего весьма внушительно и неприступно. — И мне как-то даже не хочется знать, откуда она знает планировку моего кабинета. Драко, я хотел предупредить тебя. Снейп посмотрел прямо в глаза Малфою, как будто собрался прочесть его мысли. Но сейчас Драко отчаянно сожалел, что его крёстный зарёкся делать это со своими немногими друзьями и близкими. Он попытался вложить в свой взгляд мольбу и всё отчаяние, что испытывал, но его сознание опасно покачнулось. Это было предупреждение. Он должен молчать. Жаль, что защитный амулет, маленький кафф в виде змейки, который Драко подготовил для сегодняшней встречи с Поттером, защищает только от новых вторжений в разум, а не снимает последствия предыдущих. — Я не думаю, что Долорес Амбридж станет допрашивать тебя, но тем не менее, прошу, не пей ничего в её кабинете и предупреди своих друзей. Ты прекрасно знаешь, веритассериум может плохо сказаться на здоровье, особенно на здоровье молодых людей. Конечно, не стоит болтать об этом разговоре посторонним людям… — Да, профессор, — кивнул Драко. — Тогда иди на ужин. Малфой отправился в Большой зал, с грустью думая, что как раз от некоторых посторонних этот разговор он не сможет скрыть. Конечно, он попытается, но он мало верил в свой успех. Да что там, вообще чудо, что он может самостоятельно думать, правда, только когда не сопротивляется. За ужином Малфою кусок в горло не лез, он всё ещё лихорадочно пытался придумать, как сделать так, чтобы промолчать, кидая нервные взгляды на гриффиндорский стол. Это почти всегда случалось после ужина. Каждый день Малфой в страхе ожидал этого момента. Вызова. Случится это сегодня или завтра? Неважно, ведь это неизбежно. «Наверно нечто похожее ощущал отец, ожидая вызова Тёмного Лорда». Эта аналогия вызывала у Драко нервный смешок. Да вообще, как он докатился до жизни такой? В размышлениях о дикости сложившейся ситуации, Малфой вспоминал 1991 год, когда он поступил в Хогвартс. Тогда отец сказал ему, что в этот же год поступает Мальчик-Который-Выжил и поручил Драко задание: просветить парня, жившего среди простых магглов о реалиях нового мира, раз Дамблдор не удосужился сделать этого. Поттеры — старинный и древний род, который чуть не пресёкся. Помощь мальчику в его восстановлении может обернуться большой выгодой и серьёзным ударом по позициям Дамблдора. Люциус никогда напрямую не говорил, но Драко и сам догадывался, что именно Великий Светлый Маг замешан в том, что в двадцатом веке старые рода всё хилеют и теряют свои позиции. А ведь именно на них держится вся культура магического мира! Дамблдор ведь директор школы, где учатся все молодые маги, так что он вполне мог устроить так, что наследники родов предпочитали игнорировать традиции, всё больше уподобляясь этим магглам. В эту теорию прекрасно вписывался и младший Поттер. Столько семей почли бы за честь воспитать его, но нет, Дамблдор упрятал его так, что никто и не предполагал, где он и что он растёт среди магглов. Так что Драко предложил Поттеру свою дружбу. Но он отказал! Вот же идиот, не понимающий, сколько стоит такое предложение от наследника Малфоев и что оно значит. Драко тогда сильно обиделся и действовал, как выразился его отец, когда устроил ему разбор полётов, крайне глупо и опрометчиво. «Твоё благородное происхождение не означает, что ты должен делать всем одолжение, оно означает, что ты должен уметь грамотно извлекать выгоду для своей семьи», — сказал Люциус. Испортила всё вконец обычная мальчишеская обида. Драко любил квиддич и просто не мог вынести, что какой-то выскочка попал в команду, будучи первокурсником и абсолютно не понимая ничего в этом виде спорта. Это было так несправедливо! Как бы не ругал Драко отец за глупое поведение маленького мальчика и дурацкие провокации с его стороны, Малфой не смог пересилить себя и простить Поттеру такое. Позже к ненависти добавилось ещё и презрение. Смотреть на то, какое из наследников Поттеров растёт убожество, было противно. Волосы вечно растрепаны и торчат в разные стороны, одежда, несмотря на наличие денег, несуразная, мятая и грязная. Ну и главное, Поттер ничем не увлекался, кроме квиддича, не хотел учиться, не интересовался прошлым и миром вообще. Как-то Люциус сказал Драко, что узнал, что Поттер даже ни разу не был на могиле родителей. В глазах Драко это одним из худших поступков, которые можно совершить — предать родственников, которые погибли ради тебя. Он бы мог ещё понять, будь они совсем уж плохими людьми, но нет! Словом, Драко считал Поттера крайне глупым человеком, который ещё и с быдлом водится, в виде Уизли. Наверно именно поэтому сейчас он был абсолютно дезориентирован и не понимал, как ему реагировать на резкое изменение в характере своего врага. Драко нашёл глазами вставшего из-за стола Поттера и взглотнул. Гарри просто провёл указательным и большим пальцем по воротнику мантии и вышел из зала. Малфой встал и его ноги сами понесли его в сторону одной из многочисленных башенок Хогвартса, названия которой он даже не знал. Драко не знал, чего ожидать, вот это и пугало его. Бесконечные ступеньки наконец кончились. Поттер уже был на месте, стоял облокотившись на стену и вертел в пальцах палочку. И нет, стена была очень даже чистой, с тех пор, как здесь стали проходить их тайные встречи, в башне больше не было пыли и грязи. Малфой молчал, разглядывая задумчивого гриффиндорца. Не будь на нём его знаменитого шрама и круглых очков, он бы не узнал его. Какое разительное отличие между человеком, следящим за собой, и тем же человеком, наплевавшим на свою внешность. Поттер выглядел удивительно опрятно, к чему Малфой никак не мог привыкнуть. Чёрные волосы отросли и скрывали шею, падали на глаза, но теперь не топорщились в стороны и лежали аккуратно, а одежда была чистая и отглаженая. Вместо растянутого джемпера или пёстрого уизлевского свитера на нём была простая белая рубашка, мантия как будто только с иголочки, только на ногах всё ещё были эти современные маггловские кроссовки, которые Малфой презирал, предпочитая носить более благородную обувь. — Здравствуй, Малфой. Мог бы тоже поздороваться, между прочим, — сказал он, отлипая от стенки и засовывая палочку куда-то под левый рукав мантии. Ещё одна отличительная черта приличного мага, которую Драко раньше не замечал за Гарри. Потому что только полнейшие идиоты, воспитанные магглами, пихают палочки в задние (!) карманы штанов. — Привет, — буркнул Драко, с омерзением понимая, что рад, что ему не приказали всегда разговаривать исключительно вежливо. — Итак. Второго декабря отправь Крэбба и Гойла патрулировать западное крыло на шестом этаже. — Хорошо. — Ты узнал у Теодора Нотта? Он сможет заказать всё из того списка, который я дал тебе позавчера? — Да, но там достаточно дорогие и… Скажем так, не очень популярные вещи. Доставка будет стоить дороже обычного стандарта для других учеников. Тринадцать галеонов… Не считая денег за сам товар. — Малфой, вот уж не думал, что у тебя есть некое подобие коммерческой жилки… — задумчиво протянул Поттер. — Или твой отец не прислал тебе карманные деньги на декабрь? Малфой раздражённо уставился в пол, сжав кулаки. Тем временем Поттер не спеша продолжил: — Как-то мелко для тебя, Малфой, пытался украсть у меня всего тринадцать галеонов, такие маленькие деньги для тебя. Ты действительно думал, что я не пойму, что Нотт сделал доставку для тебя бесплатной, в благодарность за то, что ты замолвил Амбридж словечко за него, и теперь она не проверяет почту Нотта, чтобы он смог и дальше перепродавать вещички с Косого переулка? Малфой всё ещё молчал, предпочитая не смотреть на Гарри. — И всё же, зачем тебе эти жалкие тринадцать галеонов? — Я… — Драко сопротивлялся. — А, я понял, просто маленькая месть мне? Малфой выдохнул, радуясь, что его избавили от ответа. Ему стыдно было признаться даже самому себе, что он хотел мелочно отомстить, сгорая от бессилия. Гарри хмыкнул и шагнул к Драко, протягивая ему листок пергамента. — Вот, я внёс некоторые изменения в список. Узнай у Нотта, сколько это будет стоить. Без доставки. — Мог бы так не изворачиваться. Хочешь, попрошу Амбридж и твою почту не проверять, ну или твоих… Друзей? — сказал Малфой уже спокойным и доброжелательным голосом. — Знаешь… Не стоит. Я же не хочу, чтобы тебя отправили в Мунго на лечение, — едко ответил Поттер. — Давай к делу. Я хочу, чтобы книги из библиотеки Малфоев были у меня уже к каникулам. Я слышал, некоторые ученики получили приглашение в ваше поместье на очередной торжественный бал. — И зачем я тебе, если и так всё знаешь? — сказал Малфой, впрочем, не ожидая ответа. — Но ты полезен, иначе бы я не стал возиться с тобой. Хотя ты прав, я могу узнать достаточно много и без тебя, — фыркнул Поттер, но вдруг его голос резко изменился. — Например то, что… Ты был сегодня в кабинете у Снейпа, — не вопрос, а утверждение. — Что же он такого любопытного сказал? — Он сказал быть осторожнее, — Малфой чувствовал, как сознание снова плывёт, а внутренности сжало холодными тисками. Он не может врать. Но ведь он же не соврал. — А конкретнее? — мягко произнёс Поттер. — Он сказал опасаться Амбридж. — Хм, я думал она благоволит тебе. Точнее, твоему отцу. Но Снейп на пустом месте не стал бы тебя предупреждать. Драко, почему он просил тебя быть с ней осторожнее? — Она в ссоре с отцом. Это всё ещё не было ложью, но к истине уже имело мало отношения, на что у Драко ушли все силы. На лбу проступила испарина, и это не осталось незамеченным. Глаза Поттера опасно блеснули. Малфой понял: сейчас или никогда. Сейчас у него есть шанс вырваться. Хотя бы отвлечь внимание от того факта, что Амбридж собирается допрашивать учеников. — Хм… Но ведь это означает, что Люциус «поссорился» и с Фаджем. Но для этого пока у него нет веских причин. Или есть? Произошло ещё что-то, чего я не знаю? Малфой тихо, еле заметно, вздохнул, в очередной раз поразившись проницательности Поттера в последнее время, в кои-то веки радуясь, что отец не посвящает его в дела Пожирателей… — Волдеморт сделал свой ход… — Я ничего не знаю, — хмыкнул Драко, скрывая за насмешки невольную дрожь от имени Тёмного Лорда. — Можешь даже не спрашивать… — Снейп… Он в последнее время часто срывается на мне на уроках… — задумчиво сказал Гарри. — Ха, что поделать, ты же абсолютный бездарь в зельеварении! — фыркнул Малфой, наблюдая за Поттером, который вновь стал задумчиво врезать палочку в пальцах. — Я понял, но этого можно было ожидать, — пробормотал Гарри. — Однако… Ты допустил ошибку, Малфой. Об этом тебе, если тебе вообще полагалось это знать, должен был сообщить Люциус Малфой, а не Снейп… Что ты хочешь скрыть от меня? Малфой хотел было снова увести разговор в сторону, но Поттер неожиданно протянул руку и крепко схватил Драко на запястье, дёрнул на себя. Малфой упёрся, выкручивая руку и отворачивая голову в сторону, подальше от лица соперника. Он хотел было пнуть его по коленке, но нога налилась свинцом: Малфой не мог причинять боль ему, но вот увернуться и вырваться всё ещё мог. Но не успел. Время будто остановилось на миг, но вот вторая, правая рука гриффиндорца разрезала воздух, схватив парня за ухо, потом вторая взяла его голову с другой стороны, резко разворачивая её навстречу двум алым омутам. — Сбежать вздумал? — послышался насмешливый голос. — Стой и не двигайся! Драко ещё раз попытался дёрнуть голову в сторону, чувствуя, как вновь теряет контроль над собой. Он отчаянно боролся, не хотел сдаваться быстро и легко, как в прошлый раз, кафф за ухом нагрелся, обжигая кожу, рука сдавила горло, не давая свободно вдыхать воздух. — Что за… — послышался раздражённый возглас. Правая рука исчезла с щеки Малфоя, чтобы достать палочку. — Империо! Мысли начали рассыпаться, таять, как песочный замок, смываемый морскими волнами. Тишина вокруг звенела, безмолвная борьба взглядов продолжалась, но Малфой постепенно сдавал позиции, плавился под алым пламенем и непростительным проклятьем. Он слышал в голове чужой голос, даже не голос Поттера, уговаривающий успокоиться, туманящий рассудок своим приятным тембром. Где-то проскочила задняя мысль: Империус действует не так! На лице Поттера появилась дьявольская ухмылка. Как Малфой хотел бы забыть её и никогда больше не видеть нечто подобное. Никогда больше не ощущать, как твоя воля рушится и перетекает в чужие руки, с наслаждением вылепливающие из неё нечто извращённое. — С чего вдруг такое сильное сопротивление, Драко? — вкрадчиво поинтересовался Поттер. А Поттер ли? Малфой уже ни в чём не был уверен, уже просто не воспринимая стоящего перед ним как знакомого с детства врага и соперника. Да, детство кончилось. — Это кафф. Он защищает от ментального воздействия. — Я не вижу его. — Его никто не может увидеть, когда он надет. — Сними его. Малфой потянулся к левому уху и достал из-за него маленькую серебряную змейку. Гарри ухватил её двумя пальцами и поднёс к глазам. Драко обречённо вздохнул. — Откуда это у тебя? — Семейная реликвия. Отец передал её мне несколько лет назад. — И всё это время носил её? — Нет, её нельзя носить постоянно. Надевал, только когда ожидал ментального сканирования. — А сейчас ты подумал, что… О, неужели ты так наивен? — Нет, просто ты не оставил мне шанса, — злобно выплюнул Драко. — И что же ты так хотел скрыть от меня? — в голосе гриффиндорца послышалась издёвка. — Амбридж изъяла у Снейпа веритассериум. Она будет допрашивать учеников. Скорее всего тайно, так, чтобы никто не узнал о том, что его напоили сывороткой правды. — И ты надеялся, что меня поймают. Малфой стоял, сжимая кулаки и скрипя зубами от злости и унижения. Он проиграл. Опять. Ему словно в насмешку оставили разум, наблюдая за его бесплодными попытками вывернуться и каждый раз макая лицом в грязь. Наверно, в самом начале, когда он ещё ходил, как сомнамбула, было даже лучше, ведь тогда он не ощущал многочисленных запретов, ограничивающих все его действия. А сейчас Драко был словно заперт в своей голове. Он не мог никому рассказать, намекнуть о том, что он в беде, не мог применять магию и зелья, которые наносят вред здоровью, против Поттера. Даже банально избить не мог этого наглеца. Какое унижение — он, чистокровный волшебник, находится в таком же рабском положении, как домовые эльфы! Слава Мерлину, хоть стирать и готовить не требуют, а лишь собирать и поставлять информацию. Поттер отступил от Драко на шаг, всё ещё сверкая алым в глазах. —  Хорошо... Я запрещаю тебе использовать подобные артефакты против меня. Да, я ведь могу воспользоваться этой милой… змейкой? — Да. — Хорошо. Полезная вещь. Что же, не будем больше тратить время, у нас ещё много дел…