Вновь Орден

      На каникулах Хогвартс окутался той волшебной тишиной, не имеющей никакого отношения к самим волшебникам, которую можно встретить только в больших пустых помещениях в древних строениях. Но тому сочетанию звуков лязгающих доспехов, переплетающегося свиста воздушных потоков в длинных коридорах, одиноких хлопков створок стрельчатых окон, шёпота изрядно поредевшего поголовья живых картин и странного гула, разливающегося по древним камням, не было аналогов, хоть сколько-нибудь даривших то же неповторимое ощущение всего безграничного замкового пространства. Оставаясь на каникулах, Поттер не часто прислушивался к замку, предпочитая проводить время в гостиной со своими друзьями, наслаждаясь отдыхом. Но спокойствие и отдых просто противоречили деятельной натуре бывшего Зеро. Однако, исследование замка и жутких малфоевских книг, проработку планов и сбор информации пусть и нельзя было назвать отдыхом, но это была некоторая передышка между активными фазами некой игры, битвы за собственную независимость если не в этом мире, то в том, который Лелуш собрался построить. В последнее время мысли о бессмысленности и ничтожности поставленной цели всё больше угнетали его. Только оказавшись здесь, Лелуш сразу же решил, что перевернёт Магическую Британию с ног на голову практически не раздумывая, ведь тогда на это не было времени, но сейчас, в тишине коридоров и бесчисленных комнат, практически в одиночестве, не думать об этом было сложновато.       После сражения со всем миром, нынешний ОЧР из школьников выглядел жалко, как и все «грандиозные планы». Наверно, Лелушу не хватало привычного размаха, от того его грызла неприятная мысль, что он зря теряет время. Если бы не странное небезразличие к этому ненормальному миру магии, который просто увядал на глазах, теряя свою особенность, он бы действовал совсем по-другому. Лелуш повёл изрядно нагревшейся палочкой в сторону, переворачивая кресло в затхлом воздухе, чтобы оно вписалось в поворот узкого коридора и привычно отбросил пораженческие мысли. Возможно, его мрачное настроение связано с отсутствием подвижек в изысканиях на тему дементоров. Никто толком ничего не знал о них. Известно было только то, что они появлялись в скоплении страданий и боли, но как, никого не заботило. Но ведь это только пол-беды, ведь нужно было найти то, что способно связаться с миром С, а это уже было нечто из серии «найди то, не знаю что»… — Знаешь, а этот мерзкий Том тоже поставил там кресло, — послышался ехидный голос откуда-то сверху. Лелуш дернулся от неожиданности, приложив парящее кресло о стену. Оно жалобно хрустнуло ножкой, но осталось цело. Ламперуж тихо выругался и задрал голову, увидев, что под сводом узкого коридора зависла Миртл. — Вот только он не стал так корячиться, — Миртл хихикнула. — А просто трансфигурировал кости. Но ты продолжай, продолжай… — Что ты тут делаешь, Уоррен? — раздражённо спросил Лелуш. — Да я вот решила прокатиться по канализации, но тут заметила тебя… — сказала Миртл, не изменяя своего издевательского тона и продолжая лететь вслед за двинувшимся Лелушем. — Я бы помогла тебе… Но я же умерла!       Лелуш ничего не ответил, понимая, что если уж эта призрачная девчонка привязалась, то уже не отстанет. Прозвищем «Плакса» её наградили однозначно заслуженно, но вот только это была не самая неприятная её черта. Посмеяться над чужим горем — вот её самое любимое занятие после рыданий и водных горок в канализации. Лучший вариант — игнорировать, и тогда ей станет попросту скучно. Кстати говоря, Лелуш не забыл своё обещание разделаться с ней, но вот только пока не знал как. Однако, не видя никакой реакции, Миртл начала вновь свою пластинку про страшную месть некой Оливии Хорнби, словно те события произошли вчера, а не пятьдесят лет назад. А до Тайной комнаты было ещё далеко… — Слушай, а тебе не надоело, а? — не выдержал Лелуш, останавливаясь. За то время, пока он сновал с незаконными малфоевскими книгами в Тайную комнату через туалет, он успел столько раз услышать эту историю, что, кажется, знал её лучше, чем уже подистёршиеся из памяти ТТХ разных найтмеров и их оружия. Передышка настала ненадолго, когда Лелуш нашёл этот самый проход, идущий из подземелий. Миртл разрыдалась причитаниями о том, что на неё всем плевать, что было вполне ожидаемо. Лелуш хотел было пойти дальше, чтобы не попасть под бесконечные ручьи слёз, которые почему-то были совсем не призрачными, но что-то его остановило. — Почему ты плачешь? Неужели за столько лет со времени твоей смерти тебе не надоело? — спросил он, сам не зная, на что он надеялся. Миртл застыла в удивлении, кажется, раньше никогда не думав над этим вопросом. А потом просто огорошила своим ответом: — Я не могу забыть. Я помню, как меня обзывали, будто это было вчера.       Часто говорят, что время лечит… Может, оно не способно излечить все шрамы на сердце или погасить пылающую ненависть, но оно способно сгладить острые углы осколков воспоминаний своим потоком, помогает смириться с произошедшим. Лелуш знал это лучше других. Он помнил каждую свою ошибку, и потому сейчас старался исправить хотя бы некоторые, но время помогло ему не реагировать так болезненно. Но всё это, похоже, не распространялось на призраков. Лелуш слушал вновь начавшиеся рыдания Миртл, и впервые испытал к ней что-то помимо презрения. Ведь зависнуть вне времени, не имея возможности двигаться вперёд, живя лишь прошлым… Что может быть хуже?       Как-то Лелуш читал, что привидения — это лишь последнее желание волшебника не исчезнуть, не умереть. Это именно отчаянное желание, как и любая другая магия, сохраниться, оставить всё как есть. Но тогда получалось, что у привидений не было завтрашнего дня, который необходим каждому разумному.       «Хватит сожалеть о прошлом. Может, раньше и было в чём-то лучше, так что мне мешает сделать своё будущее ещё лучше? Ведь оно у меня теперь есть, а Дьявол Император и всеобщая ненависть пусть остаются в другом мире» — подумал Ламперуж, чуть улыбаясь. Эта мысль придала ему сил. — Чего ухмыляешься, а?! — взивзгнула Миртл. — Да вот думаю, что ты здорово оторвалась на Оливии за её издевательства. А почему ты не сделала этого с Реддлом? — Лелушу и самому было интересно, хотя он уже догадывался. — А… — Миртл нахмурилась. — Я не могу. Я не хочу снова умираааать! — Но я ведь убил Василиска. А ты, кстати, до сих пор… Не желаешь летать в Тайную комнату. «И слава Мерлину» — добавил уже про себя Лелуш. «А то бы она меня совсем доконала». — Нет, тут дело в другом, просто… — тут Миртл запнулась, зависнув во всех смыслах. — Просто… Я… Не думала, что… — она удивлённо посмотрела на Лелуша, и вдруг её лицо словно засияло во мраке коридора. Она была счастлива и одновременно шокирована. — Я могу сказать! — выдохнула она, если так можно говорить о привидениях. — Что? — Лелушу показалось, что то, что происходит сейчас абсолютно абсурдно: он в узком ходе в подземельях, с горячей палкой в руке и парящим креслом, а рядом висит счастливое привидение Миртл. Вот только в этом мире абсурд явление частое и периодическое. — Этот мерзкий Том заставил дать ему клятву, а я думала, что они на призраков не действуют, но нет, и с тех пор я не могла точно рассказать, чьи были жёлтые глаза и кто меня и убил, и вообще обо всём, что я видела, наблюдая за ним… — Уоррен затараторила, становясь похожей на Гермиону, словно стараясь выдать как можно больше информации, пока её способность рассказать об этом не пропадёт. — Но тебе я сказать могу! Это невероятно! — закончила сияющая Миртл. — Расскажешь, чем занимался Реддл? — с замиранием сердца спросил Лелуш. Вот это удача, узнать больше про одного из своих врагов! — Ну я не то, чтобы слишком знаю… Я следила за ним недолго, он меня быстро засёк, — немного смутилась Миртл.       Спустя некоторое время Лелуш узнал, что Пожиратели Смерти как организация зародились ещё когда Реддл учился в Хогвартсе, и, что самое забавное, чем-то напоминали Ламперужу то, чем сейчас являлось ОЧР. То есть, Реддл тоже вёл агитацию и даже иногда занимался тренировками, но в меньшей степени, чем Лелуш. Но самое удивительное — идеи, которые юный Волдеморт продвигал, звучали логично и обосновано. Если сейчас деятельность Пожирателей можно было охарактеризовать как «вырежем всех грязнокровок» и «ловим Поттера», то тогда Реддл призывал своих последователей сохранить волшебников от вымирания и деградации, вернуться ко временам, когда им не приходилось прятаться как крысам от магглов, пусть и довольно радикально. В чём-то Лелуш был даже с ним согласен, хоть и предпочитал смотреть в будущее и не видел в своих планах аристократию. Ви Британния мог бы сравнить Пожирателей Смерти с Фронтом Освобождения Японии — желание отвоевать свои традиции и некоторый расизм очень их роднили. Однако, больше ничего особенного Миртл не сообщила. Только места сбора Пожирателей в Хогвартсе. И вот за последнее из них Лелуш зацепился. — Говоришь, ты не могла попасть в ту комнату, и дверь сразу же исчезала, когда они уходили? — Да… В Хогвартсе нет известных мне мест, куда бы я не могла попасть, ведь я умерлаааа… — Миртл вновь сорвалась на плач, но на этот раз довольно быстро успокоилась. — А ещё этот мальчишка странно себя вёл, когда приходил к этой исчезающей двери. Ну… Он ходил туда сюда, а потом она появлялась… — Я бы хотел увидеть это место, — задумчиво произнёс Лелуш. — Покажешь мне? Миртл кивнула. — Хорошо, тогда я, наконец, отнесу это кресло и… — Я не пойду дальше! — вдруг воскликнула она и просочилась через потолок. Лелуш отметил, что он уже почти дошёл до Тайной комнаты и подумал, что уже пора завести список волшебников, у которых нервы ни к чёрту. И не важно, они живые, полуживые, или мёртвые.       Через несколько минут Лелуш свернул в закуток, куда притащил стеллаж с книгами и столик и поставил наконец кресло, присел в него, чтобы передохнуть, положив уже обжигающе горячую палочку. Досадно, что поттеровская палочка слушается не слишком хорошо. Ламперуж ещё раз помянул Уизли нехорошим словом. У него было неприятное предчувствие, что чем дольше он не может найти свою палочку, тем вероятнее то, что она вдруг всплывёт в самый неподходящий момент. Но Лелуш просто не представлял, куда она могла деться.       Не став долго рассиживаться, Зеро отправился обратно наверх, в туалет Миртл, параллельно думая о том, почему она смогла рассказать ему то, что было защищено клятвой, то, о чём она могла сказать разве что самому Волдеморту. Объяснение находилось где-то в области странной связи между Тёмным Лордом и Поттером, но для того, что бы сделать точные выводы, Лелушу не хватало информации. Хотя даже то, что он понял, уже сейчас ему не нравилось. Ведь у него же есть магия Поттера, а это, как он узнал, способность души. Отсюда логичный вывод — парселтанг достался Гарри аналогичным способом.       Миртл нашлась в своём туалете, тихо всхлипывающая в одной из кабинок. Лелушу пришлось подождать добрых двадцать минут, прежде, чем она успокоилась. Вдвоём они пошли вверх, на восьмой этаж, где, как она сказала, находилась исчезающая дверь. Через некоторое время плутаний по коридорам они вышли к портрету, где какой-то волшебник, претендующий на место в списке поехавших магов, учил троллей балету. — Вот, этот тут. Чтобы дверь появилась, Том ходил мимо этого места несколько раз.       Лелуш, чувствуя себя очень глупо, стал мерить шагами коридор то в одну сторону, то в другую. Но ничего не происходило. — А он точно не делал ничего другого, не взмахивал палочкой, например? — Нет, я же говорю, просто ходил туда сюда, а потом появлялась дверь и всё! — раздражённо сказала Миртл.       Лелуш оглядел голую стену. Почему-то эта загадка будоражила его воображение, не оставляя ни следа от меланхолии последних дней. Да, ему явно не хватало активных действий. — А ты видела, что было в комнате, когда Реддл открывал дверь? Миртл наморщила лоб. — Я наблюдала это всего несколько раз и… Мне кажется, там каждый раз было всё по-разному. Не могу точно сказать, я не подлетала близко.       Лелуш вновь начал расхаживать вдоль стены. Понятно, что это некое магическое пространство, которое ещё и изменяется. Действительно интересно. Но как? С другой стороны, магия — желание. Так что ответ должен быть прост…       В какой-то то момент раздался возглас Миртл, Лелуш обернулся и увидел дверь. Ту самую дверь. Которую он втайне надеялся увидеть, но не верил до конца. — Она другая, — заметила Уоррен. — У Тома была совсем не такая…       Лелуш на ватных ногах шагнул к двери, протягивая дрожащую руку к ручке. Несколько минут он не решался открыть её, всё ещё не веря своим глазам, и не обращая на возмущённые крики Миртл, которой тоже хотелось посмотреть, что внутри. А потом он нажал на ручку.

***

      О чём мечтает человек, оказавшийся настолько далеко от близких людей и родных мест, насколько это вообще возможно? Даже если он смирился с тем, что жизнь началась заново, а как прежде уже никогда не будет? Где-то в глубине души он мечтает просто попасть домой, хотя бы ненадолго увидеть родные стены и лица.       «Это такая издевательская иллюзия?» — думал Лелуш, касаясь пальцами знакомых бежевых стен. Сверху лился ровный электрический свет, что после метающихся язычков пламени факелов и свечей казался чем-то нереальным и даже более волшебным, чем весь необъятный Хогвартс. Да, Ламперуж, подумав, что магия есть желание просто пожелал… Попасть домой. Дверь перед ним отъехала в сторону с тихим шелестом, открывая вид на до боли знакомую гостиную. Она была точно такой, как помнил Лелуш, до мелочей повторяя образы из воспоминаний. Вычурная мебель, мягко-зелёные обои: всё соответствовало несколько помпезному британнскому стилю. Но не это заботило Лелуша, в центре его внимания находилась маленькая розовая бумажная птичка, журавлик, которых так любила складывать Наннали, одиноко покоился на столе в центре комнаты. Ламперуж не знал, сколько он простоял так, бездумно глядя на оригами. Время словно застыло в комнате, которой не должно было существовать в этом мире, оставив плескаться умиротворяющую тишину в застывшем пространстве. Он смотрел на журавля, не отрываясь, пока глаза за стёклами очков не заслезились. Тогда он сделал несколько неуверенных шагов и коснулся дрожащими пальцами шершавой поверхности бумаги, мгновение впитывал совсем не иллюзорные ощущения, а потом резко развернулся, бросив полубезумный взгляд в сторону комода, на котором стояли фотографии. В тот момент Лелуш не осознавал, что одновременно все эти фотографии там никогда не стояли, просто в его сознании отложились они все, вот и появились все сразу, с издёвкой напоминая об ушедшем прошлом, обо всех дорогих людях, оставшихся в другом мире. Вот все члены студсовета в школьной форме дурачатся перед камерой, Ривал подставляет рожки своим другу и сообщнику в играх на деньги, который явно не слишком рад фотографированию, рядом коляска с мило улыбающейся Наннали, коварно улыбающаяся Милли дружески обнимает Ширли, взгляд которой устремлён куда-то влево, в сторону мальчишек, на одну конкретную чёрную макушку, Каллен бледно улыбается в своём образе болезненной девочки, но в её глазах пляшут озорные огоньки, Нина смущённо опустила глаза в пол, сведя руки перед собой, и даже Сузаку был там, отчаянно отдиравший кота Артура от своей штанины, грозившей вот вот порваться. Были там и другие фотографии, просто портреты, фотографии с безумных мероприятий Милли…       Лелуш затравленно оглянулся, нашёл взглядом окно за зелёной портьерой и кинулся к нему, словно хотел вырваться из плена воспоминаний, вдруг ставших реальностью. За окном светило солнце, дразняще лаская листву крон деревьев в саду перед Академией Эшфорд. Там, снаружи, было так тепло — не то, что в промёрзлых коридорах Хогвартса — там было лето, настоящее лето, а не то, с чем успел познакомиться Лелуш в местной Англии. Пальцы скользнули по оконной раме, но задвижка словно стала единым куском металла, не желая поддаваться. Тогда Лелуш с яростью ударил по стеклу, но оно так и осталось непроницаемым, будто и не было стеклом вовсе. Мир снаружи манил его, но оставался всё таким же недосягаемым. Лелуш ударил снова и снова, не понимая, зачем он это делает… Огненный шар, распиравший его изнутри чуть уменьшился, когда он увидел красноватые следы на прозрачной поверхности. Он перевёл взгляд на собственный кулак и заметил алую струйку, стекающую по руке. Тогда Лелуш обессиленно рухнул прямо там, под окном, сжимая левой рукой окровавленный кулак. — Идиотская иллюзия! — выкрикнул он в звенящую пустоту.       Кажется, прошла вечность, прежде чем Лелуш справился с отчаяньем, охватившим его, которое он подавлял с самого своего появления здесь. Он просто избегал мыслей о том, что больше никогда не увидит родных мест, занимая свои мозги планами по воссозданию ОЧР, изучением магии, новыми заботами. Кровь засохла и теперь неприятно стягивала кожу на руках. Лелуш поднялся на нетвёрдых ногах, пытаясь найти в себе силы идти дальше и взглянуть на эту ситуацию с изменчивой комнатой объективно. Как же ему не хватало в такие моменты спокойной и даже флегматичной С.С., которая всегда своими резкими словами заставляла его прийти в себя и не утонуть в собственных эмоциях. Но её тут не было. Тут никого не было. Здесь было абсолютно пусто.       Лелуш вновь прошёл по знакомому коридору и открыл другую дверь, ведущую в комнату с розовыми обоями и всё теми же зелёными портьерами. Тут жила Наннали. Даже её коляска была тут, а кровать казалось чуть примятой. Но самой девочки не было. Их жилище в Академии выглядело таким пустым и… Неправильным без его хозяев. Не став терзать себя дальше, Лелуш направился в свою комнату. Лучший способ справится с болью — это занять себя делом, отвлечься.       Собственная комната была точно такой же, какой он оставил её давным-давно, в прошлой жизни. Впервые за долгое время губы Лелуша тронула улыбка, когда он заметил груду коробок из-под пиццы и валявшегося на кровати Чиз-куна. Жаль, что коробки пустые, ведь ему вдруг остро захотелось съесть кусочек пиццы с сыром. Потом его взгляд упал на компьютер. А что если?..       К вящему разочарованию Лелуша, компьютер отказывался работать, хотя этого следовало ожидать. Как он успел выяснить, магия словно выключала все электрические приборы, будто испаряя электричество. А эта комната точно была порождением магии. Правда… Ламперуж с подозрением поглядел на исправно горящие лампы на потолке, пощёлкал выключателем. Они не среагировали. Лелуш подхватил бесполезный коммуникатор, который лежал рядом с компьютером, и запустил его в одну из ламп, разбив её. Однако она не погасла, а опальный принц с удивлением увидел нечто похожее на огонёк люмоса внутри разбитой лампы. Понятно. После этого Лелуш вдруг вспомнил об одной детали. Когда-то, ещё во времена Первого Чёрного Восстания — нет, даже раньше — он хранил у себя костюм Зеро в тайничке под полом. Поддавшись какому-то порыву, он снял несколько досок около кровати, и достал знакомую черно-фиолетовую сумку из дыры, почувствовав сильнейшее дежавю. В голове сразу же всплыло воспоминание, как он прятал разные сладости в аналогичном месте от… Лелуш нахмурился. Нет, это было воспоминание Поттера, опять вылезшее совсем не вовремя. Да, можно сказать, что в его биографии с поттеровской были некоторые схожести. Но это сейчас не важно. В руках Лелуша оказалась маска Зеро.       Можно ли сказать, что Лелуш скучал и по своему альтер-эго? Наверное, да. Несмотря на все несчастья и беды, которое принесло ему восстание, именно в роли Зеро он чувствовал себя на своём месте. Когда была великая цель, когда были те, за кого стоило сражаться, те, кто смотрел на него с надеждой в глазах, и те, перед кем можно было снять маску… Тогда не было того ужасного ощущения, что время просачивается сквозь пальцы, безвозвратно и бесполезно утекая в пустоту, что все важные события проходят мимо и совершенно не зависят от тебя. Нет, Зеро всё-таки не был для него ролью, как, например, для Сузаку или С.С., он был чем-то большим. Пусть Лелуш и говорил, что Зеро — это символ надежды и не важно, кто под маской, но это не отменяло того факта, что там хотел быть он сам.       Лелуш достал из сумки тяжёлый плащ, с красным подбоем. Мантия мантией, но плащ ему нравится намного больше. Возможно в порыве ностальгии, он надел его и с удивлением понял, что… Он велик ему. Ламперужу почему-то стало смешно. Сам-то он был достаточно высокого роста, а вот Поттер был, наоборот, достаточно низким даже для своего возраста, вследствие недоедания в детстве. Почему-то сейчас это раздосадовало Лелуша, хотя раньше он не особо сильно переживал по этому поводу. Главное, он не угодил в какого-нибудь жирдяя, как Ролан, или же в старика, и не в жуткого урода, так что жаловаться можно было разве что на отвратительное зрение и неудобные очки. Кстати, его нельзя было исправить магическими методами, так как, по сути, маги при лечении возвращали тело к прежнему состоянию, вот и врождённые дефекты не могли лечить. Лелуш решил, что, когда будет время, он исправит себе зрение у магглов. А сейчас он стянул плащ и положил его на место. Его слишком большой размер словно бы говорил о том, что Зеро в этом мире не место.       Лелуш как-то обдумывал вариант, чтобы подстроить собственную смерть и действовать тайком, как и в прошлый раз, но счёл этот вариант неприемлемым. Слишком уж многое было завязано на Поттере. Смысла в очередном спектакле не было, да и самого Поттера и так уже называют избранным, а там и до Мессии недалеко, так что какая, в сущности, разница? Но, наверно, самый главный аргумент «против» проистекал из одной из многих ошибок, разрушивших доверие между ОЧР и Зеро. Сокрытие своей личности стало причиной предательства, а значит и причиной появления девяносто девятого императора и последующей его смерти. Допускать снова одни и те же ошибки у Лелуша желания не было. С другой стороны, чем же сейчас ситуация отличается? Просто теперь маской стало лицо Поттера. Лелуш улыбнулся. У этого мира будет Зеро, пусть и зваться он будет по-другому. А что до костюма… Его можно немного доработать под магические реалии.       С такими мыслями Лелуш встал и посмотрел в окно. Там летний день уже клонился к закату. Да, много же времени он здесь провёл… Но ему ещё нужно провести несколько экспериментов. Лелуш направился к выходу, и выглянул в коридор Хогвартса. Там никого не было, а за окнами уже было темно. Миртл тоже не было. Лелуш запоздало припомнил, что захлопнул дверь прямо перед её носом, не желая, чтобы она попала в… Его воспоминание? Нехорошо получилось, но он не испытывал особых мук совести. Когда Лелуш покинул эту изменчивую комнату, дверь тут же исчезла, но ненадолго. Меряя шагами коридор восьмого этажа, Лелуш тщательно представлял свою квартиру в Академии Эшфорд, но с некоторыми изменениями, желая проверить, на что способна эта волшебная комната. Когда Лелуш вошёл туда снова, то увидел, что бежевые стены перекрасились в фиолетовый, костюм Зеро находится всё в том же распакованном состоянии, пейзаж за окном изменился на окрестности Нариты, но на этом все положительные открытия кончились. К сожалению, ни пицца, ни кружка кофе так и не соизволили появиться, новая дверь наружу не желала открываться, все магические артефакты, о которых подумал Лелуш, тоже не лежали на столе, а также там не было различных ингредиентов для зелий. Выйдя и войдя в комнату ещё несколько раз, Ламперуж понял, что она отказывается синтезировать любые зачарованные предметы, магических животных, а также их части тела и еду. «Невозможно создать еду из ничего, Рон. Это же одно из пяти принципиальных исключений из закона Гэмпа, мы учили это ещё в прошлом году!» — вспомнился Лелушу голос Гермионы. Похоже, в эти же исключения входили магические вещи и животные, люди…       Потому Лелуш даже подскочил от неожиданности, когда, в очередной раз открыв дверь, на него выскочил очень знакомый кот Артур, и, проскользнув под ногами, убежал прочь. «Артур не был магическим котом… Нет, нет, это НЕ Артур, это просто… трансфигурация. Он не настоящий», — подумал Лелуш.       В следующий раз Ламперуж уже попробовал вынести из изменчивой комнаты бумажного журавлика и одну из фотографий. И они не исчезли! Это сильно подняло настроение Лелушу. Сколько же перспектив это открывает! Конечно, Лелуш держал в голове, что раз это всё очень сложное заклинание трансфигурации, то оно со временем может развеяться, так что следовало проверить длительность его действия. Он вернул все вещи в комнату, кроме журавлика, который он бережно спрятал в карман мантии, решив, что даже если его кто-то найдёт, то подозрений он не вызовет.       А когда его воображение посетила новая идея, он хлопнул себя по лбу. Вот что значит думать, как волшебник. Так что следующее место, которое посетил Зеро, было складом оружия. От этого вида просто дух захватывало, и хотелось смеяться. Да с этой комнатой не то что Волдеморт не страшен, даже Дамблдор… А Ролана можно просто убрать. Но Лелуш одёрнул себя. Не стоит спешить. Всё же не стоит недооценивать магов. Они способны очень быстро трансгрессировать, создавать мощные щиты не только от магического, но и от физического урона и вызывать настолько сильный огонь, что никакая броня не спасёт. И то, что большинство из них неучи, не значит, что не найдётся действительно мастер, которого не подловишь таким образом. Но… Лелуш был действительно рад, увидев небольшой пистолет, который всегда носил с собой Зеро. Волшебная палочка — это хорошо, но пистолет всегда надёжней. Вот бы убедить нынешний ОЧР использовать маггловское оружие… Но для этого нужна правильная мотивация и тонкий психологический расчет. Просто волшебники не готовы держать настоящее оружие, а палочки таковым не считают. Словом, ещё не время.       После склада с оружием Лелуш представил небольшой ангар, а через минуту уже увидел перед собой свой любимый найтмер «Мираж». Наверно, на него снова накатила ностальгия, ведь одно заклинание и найтмер выключится, будто от излучения Гифиона. Но Зеро не мог удержать от возможности вновь взглянуть на грозную машину, пусть и не мог её включить. Вот если придумать, как вытащить найтмер из Хогвартса, то можно будет полетать и развеяться… Пока английская ПВО не собьёт его. Лелуш осмотрел остальной ангар, полный различных инструментов и запчастей, нашёл глазами бочку сакурадайтом, которую представил для очередной проверки. Но внутри оказалось пусто. Да уж, вот это… Как сказал бы Поттер, сильнейший облом. Не будет в этом мире найтмеров, ведь в нём не было сакурадайта, который отказывалась воссоздать даже магия. Как чуть позже выяснил Лелуш, изменчивая комната принципиально не могла воссоздать некоторые элементы. Например, золото и некоторые другие драгоценные металлы, камни, радиоактивные частицы. Не то чтобы Ви Британнию волновала невозможность легко разбогатеть с помощью магии, подобного исхода стоило ожидать, иначе бы волшебники подделывали галеоны направо и налево — нет, его расстраивало то, что это делало комнату абсолютно бесполезной в производстве какой-либо высокотехнологичной продукции. Ведь то же золото применяется в электронных платах, так что скинуть ракету на голову Волдеморту не получится… Пока. Пусть Ролан продолжает свою миссию.       Наверно, нормальная физика и магия имели какую-то связь, но Лелуш не был физиком, чтобы строить такие теории. Хотя… Вот в его мире каким-то образом смогли создать отменитель Гиасса, что говорит о том, что даже такие, казалось бы, паранормальные силы, как Гиасс, имели под собой научное объяснение. А в этом мире Гиасс — это разновидность магии, так что… «Эх, Ракшату бы сюда…» — подумал Лелуш.       Ещё через некоторое время он выяснил, что Комната всегда остаётся комнатой, то есть она не способна создавать открытое пространство. А максимальный возможный размер равен примерно двум Большим залам. Стены любого из создаваемых пространств нельзя снести никаким образом. Ну и, конечно, Комната не могла создать то, о чём Лелуш совсем не имел представления. Так что получить какие-либо новые знания с помощью неё не получалось. Под конец экспериментов Лелуш с удивлением понял, что за окнами Хогвартса уже рассвело. Он и не заметил, как пролетела вся ночь и что его глаза уже сильно слипаются. Тогда он направился в свою комнату и плюхнулся на кровать не раздеваясь. «Стоит ли говорить об этой удивительной комнате кому-нибудь? Это была бы отличная база для тренировок ОЧР. Да, точно, можно всем так и объявить, но не рассказывать о большинстве свойств Изменчивой Комнаты.»       Последней мыслью, которая посетила Лелуша перед сном, было осознание того, что лежащий рядом костюм Зеро стал поменьше. Забавно.