***
Лежать на кровати дома — самое приятное удовольствие. Койки в больнице твёрдые, прям как дерево. Блаженно выдохнула, перевернулась на спину. Я думала, что вернусь спустя неделю, но всё как всегда… —…пошло через одно место. — я усмехнулась и продолжила смотреть на потолок своей комнаты. Спокойно. Хорошо же отдохнуть от всей этой суматохи и ни о чём не думать. Сегодня встала раньше обычного, поэтому могу себе позволить полежать на постели. Сладкий запах с кухни разбудил меня окончательно. Даже и не помню, как я села за стол и уминала вторую по счету тарелку блинов. Чай, который обычно заваривает папа, был всё таким же вкусным, как и всегда. А сам он сидел за одним столом со мной и смотрел свои излюбленные новости. Мать кружит за плитой, делая из теста новые румяные блины. Она ловко переворачивает блины в воздухе. Перевела взгляд на новости. Прошло достаточно времени, а телеведущие до сих пор крутят вокруг пальца одну тему. Хосю. Да, нападение неожиданное. Да, я там присутствовала. Да, там были люди и часть из них… Умерла. Даже удивителен тот факт, что СМИ приплели нападение на ЮЭЙ к ситуации в Хосю. Ну, а как же. Слишком всё подозрительно. Наконец отвела взгляд от новостей, где стали вещать погоду на сегодняшний день, а передали облачную погоду без осадков. — Вечно они крутят одну и ту же историю месяц. Не надоело ли? — недовольно пробубнила мама и выключила телевизор. — Нечего смотреть то, что видела сама. И вообще, тебе пора на учёбу. Бенто и рюкзак собран. Тебя проведет Изуку. — Спасибо, мам. — Неужели она сказала спасибо? Да и без карги… Ай! Хватит бить поварешкой! — рассмеялся отец. Это последнее, что я услышала, когда закрыла дверь в свою комнату. Люди меняются, папа. Кому-то нужен день, неделя или месяц, чтобы измениться человеку. Ну, а мне потребовалось три года. Целых три года, чтобы понять, что я не одна. — Ну чтож… — я встала со своего насиженного места. — Я — Кира Мидория, сестра Изуку Мидории и друг детства Бакуго Кацуки. Все в этом классе такие дружелюбные, кроме одного. — якобы намекая глянула на на Каччана. — Хочется со всеми хорошо сотрудничать. — поклонилась и села на место. Тогда же я серьезно это сказала. Я не хотела ни с кем дружить, только взаимодействовать из надобности. «Сотрудничать»… Пфф. Если бы была возможность вернуться в прошлое, именно в тот период времени, то дала бы хорошего подзатыльника самой себе. Я знаю, что делать! Сжав руку в кулак, решительно посмотрела на себя в зеркало. Ещё худое тело, а волосы отрасли настолько, что можно заплетать их в маленький хвост. Так и сделаю. Заплела хвост, передние пряди выбивались из хвоста. Рано или поздно я состригу. Что-что, а волосы будут мешаться. Улыбнулась самой себе, одела форму, схватила рюкзак с бенто и вышла из комнаты. К этому времени родители перестали спорить. — Мам, пап, я ушла. — Подожди Изуку. — Не беси меня, карга. — настороженно покосилась я. Мидория меня уже ждет на улице, слышу по еле слышному шороху. На меня, как всегда, посыпались смешные угрозы со стороны матери, отец снова смеялся, будто другого делать не умеет. — Изуку, погнали. — Д-да. Почему Юки-сан такая нервная? — Просто не называй ее каргой. — невозмутимо ответила я и с деловым видом ускорила шаг. Опаздываем.***
Девушка соскучилась по школе. Одноклассники с распростертыми объятиями встретили Киру, словно не видели вечность. Иида вновь упрекнул девушку в своей безрассудности, на что та неловко улыбнулась, потирая затылок. Бакуго орал, что она дура, раз влезла в драку со злодеем. Но Мидория упорно игнорирует это, изредка подкалывая Кацуки. Всем весело. Никто не хотел вспоминать ту самую историю. Поэтому ребята то и дело, что общались на обычные темы. Но ведь хорошему не всегда быть… Уроки закончились. Кира сегодня была слишком активной, даже на тренировке показывала одни из самых лучших результатов. Одноклассники восхитились тем, что Мидория слишком упорно для её состояния, на что сама девушка неловко улыбалась и потирала затылок рукой. С одноклассниками отношения улучшались с каждым днем, что её очень радовало. А вот с Бакуго, дальше простых колкостей Кира не прошла. Он будто сам не хотел с ней разговаривать, тем самым отталкивая девушку от себя, а обидные шутки подливали масло в огонь. И к слову, Кире это не нравилось. Его поведение, для него самого слишком странное — так думает Кира, взглянув на предмет воздыхания. «Его каменная, нет, стальная стена даёт брешь. Он сам не понимает, что за незнакомые чувства испытывает. Бакуго потихоньку понимает. Не то что я.» — Мидория вздохнула. — Чего вздыхаешь? Влюбилась в кого? — сзади подкралась Мина, схватив девушку за плечи, она осмотрелась, хитро улыбнувшись. — Что, в Бакуго? От такого вопроса зеленоволосая опешила, долго вдумываясь. Но как только поняла покраснела как помидор, наверно даже ещё краснее, и отнекивалась. Для Киры это кажется слишком абсурдным: она никогда в жизни не станет встречаться с другом детства. Но щемящее чувство в груди не даёт сказать стопроцентный отказ. — Кацуки мой друг детства, мы не можем встречаться. Даже если бы и хотела, он откажет и как минимум начнёт задирать меня. — схватив лямку сумки сильнее, Мидория повернула голову в пол оборота и улыбнувшись, продолжила. — Но даже если чувства и появятся, я их спрячу в самый тёмный угол моего сердца. Профессия, в которой я хочу быть. Не место для чувств. — Н-ничего себе… Кира-чан, ты так говоришь… По-взрослому! — из ниоткуда появившаяся Урарака утерла слезы, которые появились столь же внезапно, как и сама она. Кира растерялась ещё больше, окружив Очако и извинялась за свои слова. — Всё в порядке. Но я так и не понимаю одного: что плохого в любви? Этот вопрос застал девушку врасплох. Непринуждённо начатый разговор Ашидо перетек в другое русло. Изуку, который стоял всё это время рядом с Очако, тоже кивнул. Он тоже хотел знать ответ. Хотя сама Мидория теперь не уверена в ответе, много что произошло за первый год ЮЭЙ: знакомства, злодеи, стажировка, герои и странное чувство, которое она когда-то чувствовала ранее. Улыбка сползла с лица, глаза стали бездонными, будто в них ничего нет кроме частички боли. Явно, что за этим скрывалась огромная боль. Это не простой проигрыш кому-то, а боль утраты чего-то ценного, того, что в жизни нельзя заменить. — Ребят, мне кажется, мы на неё давим. — Чувства — самое уязвимое место человека. Скажешь не то, человеку станет больно. У каждого есть эта боль. У каждого был переломный момент, это проходит… Но есть то, что нельзя никак заглушить или унять: утрата ценного. Вот к примеру: Изуку! — Кира повернулась к нему. — Если бы меня не стало в этом мире… Ну, я имею в виду не то, что меня вовсе не существовало, а то, что я при каких-либо обстоятельствах исчезла, погибла. Что бы ты чувствовал? Облегчение, радость, грусть, ярость или оставался нейтральным? — К-конечно же грусть! Я бы сильно скорбел. Но к чему ты это? — Ответ неверный. — помахала пальцем девушка перед братом. — Всё сразу. Это больно и грустно, соглашусь. Спросишь, к чему радость, отвечу сразу: ты становишься рад, что тебя не видит тот самый человек, по которому скорбишь, что ты сломлен. В общем, к чему это всё? Если хотите стать героями, будьте готовы к потере любимого человека. Я уже перегорела. — последние слова вырвались сами собой. Зеленоволосая закрыла рот рукой, осознавая то, что ляпнула лишнего, пискнула что-то на подобии «забудьте!» и убежала. Она сама не понимает, почему сорвалась. Кира, конечно, на следующий день извиниться за всё сказанное, но пока ей надо побыть одной. «Главное, чтобы он не услышал.» — уже выбежав за ворота школы, Кира повернулась к окну своего класса и встретилась с алыми глазами своего одноклассника. Тут же развернувшись, прямиком направилась в сторону парка, дабы очистить свой разум от ненужных мыслей, что огромным грузом скопились за несколько лет.