Хлеба и зрелищ.

Как и обычно по утрам, Триш начала свой день с того, что съела завтрак, оставленный у порога. То были блины с медом и корицей, а также несколько фруктов, разложенных вокруг. Раб постучал в дверь, чтобы разбудить девушку, и оставил ей тарелку на пороге, как и просил ее отец. И Триш пришла к выводу, что ее отец желает, чтобы она поменьше общалась со слугами, и это превращало рутинное занятие в скуку. После завтрака она отправилась на задний двор, чтобы немного размяться. В основном она делала растяжки и приседания, а так же и другие упражнения для здоровья. Иногда она жалела, что не имеет возможности занимать активным отдыхом с другими девушками города, ведь ее отец был чересчур скрытным и чрезмерно опекал все свои ценности, в том числе и собственную дочь. Неудивительно, что в ее присутствии почти не было рабов. Дьяволо не хотел, чтобы кто-то из низших слоев касался ее, тем самым оскверняя. Совсем не весело быть вещью… Даже если бы она горела желанием посещать общественные термы, то у нее бы попросту не было бы разрешения войти туда в силу возраста и отсутствия замужества. Однако, благодаря богатствам отца, в их доме была небольшая терма. И это было неким плюсом, ведь ей не нужно было посещать антисанитарную общественную баню для своей утреней рутины. Это даже и к лучшему. Я лучше умру, чем буду сидеть на том же месте, где купаются потные рабы. Несмотря на то, что она, казалось бы, не возражала против отказа от бань, ее все равно было запрещено участвовать в общественной деятельности, в которой были задействованы большинство девушек ее возраста. Она проживала удивительно одинокую жизнь для своего пятнадцатилетнего возраста. После купания она не торопилась укладывать и заплетать в косу волосы, делая их ухоженными. Доппио был хорош в уходе за волосами. Он знал, как плести косы, но Триш чувствовала себя неловко, когда к ней прикасался мужчина, даже если он и был евнухом и «мальчиком» ее отца. Она скучала по заботе матери и предпочитала заплетать волосы с тех пор, как она умерла. После этого я увлажню кожу и… сделаю макияж. Триш уставилась на свой дорогой набор косметики. По сути, это был ее ежедневный макияж, средства для которого были аккуратно уложены в шкатулки из дерева, золота и костей. В этих шкатулках лежали маленькие зеркальца и разнообразные косметические средства, скрывающие недостатки кожи. Зеркала показывали, как несчастно она выглядела, несмотря на свой юный возраст. У нее были мешки под глазами, а гены рыжеволосых предков давали о себе знать веснушками и пятнами по всему лицу. Девушки моего возраста обычно уже замужем или имеют детей… если я так ужасно выгляжу каждое утро, то кто, интересно, захочет просыпаться со мной рядом? Большинство юных незамужних девушек из высших слоев не очень-то стремились приукрашивать себя, а если и делали это, то только для важных событий и церемоний. Обычно за макияж отвечали рабы, но у Триш практически не было возможности воспользоваться их услугами, поэтому ей пришлось учиться краситься самой. И это умение дарило ей чувство гордости, хоть она и скучала по компании кого-то. Триш была лишена наивности, как и другие незамужние девушки. Благодаря влиянию покойной матери она любила ежедневно пользоваться косметикой и вот уже много лет не играла куклами. Ее покойная мать была единственным в доме человеком, которому она могла доверять, но она скончалась совсем недавно из-за выкидыша. Если я буду плакать до тех пор, пока не усну, то это навряд ли мне поможет, а наоборот лишь испортит мне все утром. — Причитала Триш, глядя в крошечное зеркальце и нанося тональный крем. Триш не принадлежала к политической элите Помпеи или Рима. В молодости ее отец был рабом, но смог разбогатеть и выкупить собственную свободу у хозяина во время сопровождения в экспедиции по Египту. Ходили слухи, что Дьяволо сжег его или вовсе спас и даровал непостижимую экономическую власть, за что и был освобожден. Мистическое и секретное прошлое отца ей было вовсе неинтересно, ведь больше всего ее заботило нынешнее положение семьи в городе, чем туманное прошлое. Семья Триш не принадлежала к знати, хоть они и обладали богатствами и экономической властью во всем городе даже больше, чем некоторые представители высшего общества. Её отец, как то говорили девушке учителя, был своего рода предпринимателем и тем, кто мудро управлял экономическими нуждами Помпеи, после отвоевывания его римлянами. Ее отец был загадочным человеком, имеющим ключ ко многим секретам города и построивший свою империю на этом. Снобистская элита не любила иметь ничего общего с недавно разбогатевшими вольноотпущенниками, которые строили экономический ландшафт города, хотя нуждались в их помощи в политических кампаниях и в формировании общественного мнения. Триш знала, что ее отец был достаточно могущественным для экономики Помпеи, и благодаря этому мог вести собственный бизнес без каких-либо проблем. Но достичь такого успеха он смог лишь благодаря удачным сделкам с политиками. Он помогал им избираться во время выборов, заставляя политическую и законодательную власть закрывать глаза на всю сомнительную деятельность в портах и торговле в преступном мире. Но были и те, кто выступали против его требований… но жили достаточно мало, не уплатив часть сделки. Неудивительно, что Дьяволо так сильно окружен телохранителями и наемными убийцами, работающими на него, ведь в этом городе у него было просто бесчисленное количество врагов, отчего он был уверен, что на него в любой момент могут напасть. Триш не гордилась деятельностью своего отца, несмотря на то, что благодаря его успеху она имеет преимущество перед людьми. Она знала все о делах Дьяволо от своих учителей, рабов и самого отца. Она не хотела стать таким же как он параноиком, но не могла перестать чувствовать себя на грани нервного срыва. Она всегда окружена убийцами, которые в любой момент могут пойти против них. Несмотря на то, что ее семья была богатой, ее положение делало Триш непривлекательной для брака, особенно со знатью. Она не хотела быть чьей-то вещью, но в то же время ей не хотелось жить в тени отца и в окружении убийц всю свою жизнь. Большинство женихов были из семей предпринимателей, но Дьяволо не обращал на них никакого внимания. Он хотел использовать свою дочь, как приманку для более «крупной рыбки», чтобы заключить с ней контракт, но для этого Триш должна выглядеть чистой и непорочной перед каждодневными гостями. — Я почти закончила, — отозвалась Триш, обмахивая лицо пушистой кистью, прежде чем продолжить наносить тени. Она чувствовала спиной присутствие Тициано, стоящего в дверном проеме, и знала, что он, вероятно, потребует поторопиться. — Лучше бы вы были уже там, гости уже пришли, — сказал мужчина, прислонившись к дверному косяку. Тициано был великолепен в манипуляциях и лучше всех учил ее лжи. Она и представить не могла, как много это ей даст в будущем, но, несмотря на это, хитрая и лживая натура телохранителя нервировала ее. Она никогда не знала, насколько правдивы были его ядовитые слова, но, по крайней мере, могла чему-то у него научиться. — Ты мне специально лжешь, чтобы я поторапливалась? — предположила Триш, неспеша нанося тени на веки. Тициано лишь пожал плечами. — Возможно… но все же вам стоит пойти в атриум, как только вы закончите наряжаться. Ваш отец желает, чтобы вы были с ним рядом, когда придут гости. Странно, да? Может быть снова придут ваши воздыхатели. Тициано сделал несколько шагов, покачивая бедрами. Он двигался подобно змее, его волосы раскачивались из стороны в сторону, пока Триш что-то бормотала себе под нос, не обращая внимания на слова мужчины. — Если это очередная толпа влюбленных, то отец, как обычно, откажет им. Я понятия не имею, зачем мне туда идти, — сказала Триш, вздохнув и посмотрев на свои брови, которые нужно было немного причесать. Тициано в то время скрестил руки на груди, стоя слишком близко к девушке и ожидая ее. Все эти убийцы и телохранители всегда заставляли ее следовать указаниям отца без лишних вопросов, без возможности отложить в долгий ящик. И она ненавидела это. Ее макияж выглядел просто ужасно. — Вы не можете никому не нравиться. Оппортунисты видят в браке с вами лишь способ подняться по социальной лестнице. Так что, вполне очевидно, что ваш отец не желает отдавать свою дочь в руки бедняку. Просто делайте, что он вам велит, и в конце концов победите. Триш усмехнулась, закрывая шкатулку и протягивая руку за флакончиком духов. — Ты так часто врешь своему парню? От этих слов показалось, что Тициано обиделся. — Вовсе нет, ведь он легко может распознать мою ложь. Триш почти закончила свои дела, размазывая духи по запястьям и шее, и ухмыльнулась, отвечая напористому телохранителю. — Тогда ты должен пригласить его сюда, чтобы я тоже могла научиться этому. Распознать ложь полезнее, чем врать. По крайней мере, это поможет увидеть мне предателей за много миль отсюда. А теперь иди. Передай отцу, что я скоро приду в атриум. Тициано усмехнулся, прежде чем покинуть комнату. Триш терпеть не могла носить макияж, но делала его чтобы хоть как-то выжить в этом доме. Она хотела сбежать отсюда, но вовсе не знала, какова жизнь за пределами отцовского дома. Ее стремление к свободе тесно переплеталось с риском… с риском, на который она еще не была готова пойти. Ее мать была смелой, откровенной и немного тщеславной. Она родилась в низших слоях общества, но сумела подняться высоко благодаря отношениям с Дьяволо. Но потом она умерла в попытке подарить мужу наследника, и с тех пор не было и дня, когда она бы не скучала по ней. Если бы я только родилась мужчиной, то это бы избавило меня от всего. Моя мать бы не умерла во время родов, а я бы не боялась за собственную жизнь каждое утро. — причитала Триш, поднимая серповидное ожерелье, висевшее на ее шее, до уровня глаз. Большинство пятнадцатилетних девушек из богатых семей давно отказались от своих детских украшений, но Триш все еще его хранила. Конечно… я ведь еще не замужем, так что все еще могу носить свой счастливый амулет из детства. Она любовалась кулоном, что был непримечательным золотым амулетом в форме полумесяца с выгравированным на нем священным писанием. Будь кроткой. Будь доброй. Будь покладистой. И тогда богиня удачи воссияет над тобой. Триш улыбнулась. Она будет носить это украшение до тех пор, пока отец не выдаст ее замуж за политика, что будет вдвойне старше. Триш вовсе не хотела расставиться с кулоном, что так сильно напоминал ей о матери. Мысли о ней мне не помогут. — заключила Триш, пряча кулон под ткань и вставая со своего места. Она покинула спальню, свернула налево и направилась в атриум. Ее отец, как обычно, принимал у себя очередных бизнесменов или очередных нахлебников, коими он попросту их называл. Дьяволо был одет в белую роскошную ткань, что покрывала его голову и оставляла в тени большую часть его лица. Как всегда, когда речь заходила о женихах, присутствие Триш было просто необходимо, и когда она появлялась в атриуме, то пожилые мужчины тут же осматривали ее с головы до ног, обсуждая между собой. И это ее просто нервировало. Она чувствовала себя посмешищем, униженной и беззащитной. Ей хотелось убежать в библиотеку, запереться там и почитать стихи. Может быть, если она представит это, то ей получится преодолеть дискомфорт от таких мероприятий. А вот и очередной поклонник, которому отказал Дьяволо. Это был мужчина примерно 29 лет из семьи, что заведовала пекарней, а также двумя небольшими тавернами. Эта семья была одним из клиентов Дьяволо, которым он помог достичь успеха в хлебопекарном деле. Но они жаждали большего и поэтому решились сделать предложение о замужестве его дочери. Безусловно, они были нахлебниками, поэтому Дьяволо и отказал им из-за того, что они были оппортунистами. Триш собрала всю силу воли в кулак, чтобы не закатить глаза. Жених выглядел неимоверно неряшливо. Создавалось впечатление, что тогу он надевает не каждый день, как и моет волосы, что были засаленными до ужаса. Также Триш не любила бороды и усы, как у этого длиннобородого гостя. Его ногти были грязными и неухоженными, и она была рада, что этот человек не будет стоять рядом с ней, ведь Дьяволо сразу же откажет ему. После отказа они немного поговорили с Дьяволо, пытаясь заставить того передумать, но мужчина был непреклонен. Следующие два гостя были его партнёрами. Триш стояла рядом с отцом, не делая абсолютно ничего, и только лишь показывая свою красоту. Ее присутствие здесь не имело никакого значения, но она обязана была приветствовать и улыбаться приходящим людям, выслушивая комментарии по поводу ее внешности. По ее лицу стекали капельки пота, из-за чего ей казалось, что в этот момент она выглядит просто ужасно. Не думай об этом, все скоро закончится. Высокий светловолосый политик, который к тому же был одним из партнеров отца, вошел последним и поздоровался с хозяином. За ним тут же последовало двое его слуг, что оставались позади. В отличие от других гостей этим утром, этот человек был из высшего общества, а его тога имела пурпурные полосы, что говорили о принадлежности к политической сфере города. Триш предположила, что гость хочет обсудить некоторые дела, как это и бывало обычно. Но что-то ей подсказывало, что ее предположение было ложным. Что гость хочет обсудить что-то еще, возникшее из воздуха. — Дьяволо, ты наверное думаешь, что я пришел сообщить о новостях городского совета, но я здесь совсем по другой причине. Если выражаться точнее, то у меня к тебе есть предложение. Дьяволо на удивление внимательно слушал. Возможно, он даже ожидал чего-то интересного от единственного представителя знати, что навещал его. — И что же это может быть? — спросил Дьяволо, когда Дио полностью завладел его вниманием. — Я здесь для того, чтобы предложить твоей дочери выйти замуж за моего сына. Это был первый раз, когда кто-то из знати сделал им такое предложение, от которого глаза Триш мгновенно расширились, когда она начала выискивать ответы на лице отца. Дьяволо выглядел серьезным и сосредоточенным, подобно ястребу. Триш ощутила холодок, пробегающий вдоль спины, от осознания скорой помолвки, если в этом предложении отец увидит возможность воплотить желаемое. Страхи Триш о том, что ее выдадут за неизвестного ей мужчину, возвращались с новой силой. От осознания неизбежного по ее спине пробежали мурашки. От подвески, что лежала на ее груди, она чувствовала дискомфорт и зуд, подобно сигналу, что ей придется расстаться с ней раньше, чем она думала. Историческая справка. Завтрак богатых горожан Древнего Рима не так разительно отличался от тех блюд, которые мы употребляем сегодня. Они часто ели блины с медом, и их рабы приносили хозяевам заранее, чтобы те могли поесть ещё будучи в постели. В богатых домах могли располагаться мини термы. Юных девушек могли предлагать выдавать замуж с 7 лет, хотя законно вступить в брак им позволялось лишь с 12. Из-за столь юного возраст невест беременность для них была достаточно рискованной, так как их тела, чаще всего, не были подготовлены к родам. Женихи обычно были вдвое старше своих невест, чаще всего их возраст было от 25 до 35. Многие римские девушки предпочитали ждать наступления восемнадцатилетия, прежде чем выйти замуж, но отцы могли выдать их замуж раньше для политической или экономической выгоды. У девушек было слишком короткое детство, в течение которого им рассказывали об их роли в обществе, что заключалась в зачатии и воспитании детей, а также в домашних делах. Женщины были лишены возможности занимать государственные должности или участвовать в политической жизни общества, но в отличие от Греции они обладали большим авторитетом в управлении домашним хозяйством. В зависимости от типа брачного контракта, римские женщины могли забрать своё приданое обратно, если их брак окончится разводом. Разводы были не редкостью в Древнем Риме, и чаще всего их инициаторами были женщины. Унаследовать землю и имущество они могли лишь в том случае, если их супруг умер. Она будет владеть собственностью до тех пор, пока её сын не достигнет совершеннолетия. В таком случае всё имущество переходило ребёнку, если, конечно, женщина не выходила снова замуж. Большинство состоятельных дам в Риме были вдовами. Накануне свадьбы девушки переставали носить свои защитные амулеты (лунулы). Свадьба также была тем днём, когда она переставала играть в игрушки и носить детскую тунику. Поскольку дети не могли посещать общественные бани, то и незамужним женщинам вход туда тоже был закрыт, поскольку до вступления в брак они считались «детьми». Брак для девушек был обрядом перехода от детства к взрослой жизни, поэтому они обычно выходили замуж в подростковом возрасте. Рабыни могли выходить замуж лишь с позволения своего хозяина. Более бедные свободные женщины из низших слоев чаще всего не выходили замуж рано из-за отсутствия приданого. У богатых и знатных женщин не было иного выбора, кроме как рано вступить в брак по политическими и экономическим причинам из-за их богатого приданого.