***
Их торжественное мероприятие длилось весь день. Несмотря на обложной дождь, который, не собираясь прекращаться, не позволял выйти даже в сад, в комнате Бьянки играла музыка, звучал звонкий смех и слышался звон бокалов. Атмосфера царила лёгкая, весёлая и беззаботная. Под красное и белое вино и сладости девушки играли в разные азартные и настольные игры, в том числе и в покер, беседовали о мужчинах, не забывая упоминать и Михаила, и даже гадали на будущее и суженого. Тогда-то Бонапарт и осознала, что дружба — самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей. А у неё эти друзья появились, когда она стала студенткой и поселилась в общежитии. Теперь она уверилась в правдивости слов старшекурсников, когда те убеждали их, первокурсников, что общага это незабываемо. Здесь всегда было много народа и мало места. Для Бонапарт стало естественным засыпать под дикие крики на разных языках, доносившиеся по ночам из коридора, и громкие звуки. Здесь никогда не было пусто и одиноко.***
— Умф, — застонала Бьянка, ворочаясь в постели. Посреди глубокой ночи она проснулась от непонятного, но противного зуда во всём теле и жара. Даже не имея под рукой термометра, она могла с уверенностью сказать, что температура поднялась примерно до тридцати-восьми или -девяти градусов. Её громкое шерудение и стоны разбудили Жозефину, выпившую больше всего алкоголя. Девушка медленно разлепила веки и сонным голосом спросила: — Что случилось? — Не знаю, что-то мне очень плохо. Лоб горячий и чешется всё. Жозефина вздохнула и, приподнявшись на локтях, включила бра. Бьянка невольно поморщилась: яркий электрический свет резанул по глазам. — Ого! — взвизгнула Жозефина, когда на лице и руках подруги проявились большие красные пятна, которые теперь было видно. — У тебя какая-то страшная болезнь. Бонапарт осмотрела себя, и недоумение на её лице сменилось шоком. — Нужно срочно вызвать скорую помощь! — спохватилась Жозефина, хватая с тумбочки телефон. — Или давай я схожу к коменде? Не вовремя наша медсестра в декрет ушла. Ой, как не вовремя. — Не паникуй, Жози. Я не хочу звонить в «скорую», ведь тогда меня заберут в больницу. А там врачи, а их я на дух не переношу. — Почему? — заинтересованно спросила Ришелье, взбивая подушку и поудобнее умащивая на ней голову. — Это что-то новенькое. — Да потому что в пятнадцать лет я туда попала, — ощущая, что ей немного сложно говорить о событиях прошлого, Бьянка сглотнула и стала нервно теребить край одеяла. — А там дежурил один мудак. Этот врач часто посещал всевозможные бордели и знал, чем занималась моя маман и её саму, соответственно, тоже. Меня там тоже встречал, ведь росла я в этом сраном гадюшнике… И когда я пришла на уколы к нему, он… начал домогаться. Понимаешь, как? Он считал, что я также пойду по стопам матери, и для нас таких это в порядке вещей… С тех пор я не посещаю больницы, а от мужчин в белых халатах у меня нервно дёргается глаз. Жозефина ошарашенно хлопала ресницами, пытаясь как-то переварить полученную информацию. Врачебный беспредел и безнаказанность, царившие среди докторов, не укладывались в её голове. — Вот тебе и толерантная Европа, — фыркнула она. — Но… Что же делать с аллергией? Нужно лечить… — Давай пока спать, — усмехнувшись от такой заботы со стороны, ответила Бонапарт. — Утро вечера мудренее. Быть может, за ночь всё пройдёт. Сейчас мы ничего не решим. — Ладно. Спать, так спать, — согласилась Жозефина и, дотянувшись до лампы, выключила в комнате свет. На утро состояние Бьянки, напротив, ухудшилось.***
Пару дней из-за плохого самочувствия Бьянке пришлось провести, буквально, не вставая с постели. В свободное от учёбы время Жозефина старалась облегчить состояние подруги, но улучшения носили исключительно временный эффект. Впрочем, и их хватало на то, чтобы Бонапарт хотя бы приняла душ и немного перекусила круассаном и напитком из сибирских трав, который пожертвовали ей студенты из России. Они случайно услышали, как Жози рассказывала о состоянии своей соседки Полли и Соледад, и пообещали, что их настойка может излечить любой недуг. Учитывая, что Бьянка категорически отказалась вызывать «скорую», Ришелье не осталось ничего другого, кроме как поверить сибирякам и взять их настойку. Она и правда помогла немного сбить температуру, но зуд и покраснения так и оставались нетронутыми. — Итак, сегодня у нас по плану проверочная работа по трём последним пройденным темам, — оглядывая недовольную группу, объявил Михаил. — Надеюсь, ваша староста разослала вам вопросы, на которые следовало обратить наибольшее внимание. — Мсье Михаил, она уже несколько дней не появляется на парах, — поднимаясь с места, сообщила Анжелина, самодовольно вскинув подбородок. — Как такое возможно? — удивился архангел, хмуро посмотрев на студентку. — Кто-нибудь из вас связывался с ней? Выяснял причину отсутствия? — Бьянка практически ни с кем из нас не общается, — с наигранной жалостью призналась Батист. — Никто не знает, где она, и что с ней произошло. — Это нехорошо, — пробормотал себе под нос преподаватель, упираясь руками о столешницу. — Выходит, никто из вас даже не готовился к сегодняшней проверке? Группа тут же отрицательно замотала головами, смекая, что у них появился неплохой шанс избежать очередных неудовлетворительных оценок. Большинство считали, что их староста, видимо, решила забить на учёбу и тусуется где-нибудь вместо того, чтобы ходить на нудные пары. — Сделаем вот как: сегодня я объясню вам новую тему, но чтобы к следующему занятию все повторили уже изученный материал, включая сегодняшний. Проверочная работа всё же состоится, и никаких поблажек можете не ждать. Молодёжь недовольно загудела, но под весом серьёзного взгляда Михаила быстро притихла, принимая свою участь. Противоречить преподавателю никто из них не смел, иначе это могло грозить им большими проблемами, чем контрольная. Сам же он отвернулся к доске, чтобы написать название новой темы, хотя его голову всю оставшуюся пару занимало отсутствие Бьянки. Это было нехарактерно для неё, насколько ему удалось понять характер девушки. Во время их последнего репетиторства она проявляла интерес к изучению языка, и это у неё получалось довольно неплохо. Вряд ли бы такая студентка вдруг решила забить на учёбу без какой-либо веской причины. По окончании занятия Михаил набрал её номер, но телефон был отключён. Даже в соцсетях стояла дата последнего посещения — два дня назад. Чтобы выяснить причину отсутствия Бонапарт в университете, архангел направился прямиком в студенческое общежитие. — Здравствуйте, я бы хотел увидеться с мадемуазель Бьянкой Бонапарт, — сообщил он на входе, обратив своё внимание на женщину за стойкой. — Мало ли, что ты там хотел, — не отрываясь от чтения бульварной «жёлтой» газетёнки, ответила ему мадам Жюли — комендант общаги. — Новые правила. Я кого попало сюда теперь не пускаю. — Я не кто попало. Я её преподаватель. Её не было на занятиях несколько дней, и я хочу выяснить причину прогула. — Преподаватель? — чуть приспустив большие очки в роговой оправе ближе к кончику носа, мадам Жюли придирчиво оглядела Михаила. — С каких пор в таком возрасте принимают на такую высокую должность? Надуть меня вздумал? — Я, действительно, работаю в университете, — продемонстрировав свой пропуск, сказал Михаил, стараясь держаться уверенно перед сварливой женщиной. — Так можно мне пройти к моей студентке, или вы и дальше будете задавать глупые вопросы? — Мсье Михаил? — удивлённо пробормотала Жозефина, замерев на пороге с пакетом в руках. — О, мадемуазель Ришелье, — обрадовавшись неожиданному отвлечению внимания, воскликнула комендант. — Вы ведь как раз соседка мадемуазель Бонапарт? — Да, — пока не понимая необычной вежливости со стороны старой женщины, коротко ответила Жози. Та обычно была далеко не в самом хорошем расположении духа, и от этого страдали все жильцы общаги. — Значит, вы и проводите своего преподавателя в вашу комнату, — сверля девушку настойчивым взглядом, буквально приказала ей мадам Жюли. — Вот, мсье, совсем скоро вы увидите свою студентку. — Х-хорошо, — пролепетала Ришелье и, пройдя чуть вперёд Михаила, повела его к нужной двери. За время подъёма до нужного этажа каждый из них не решался начать разговор, так как они всего пару раз пересекались на занятиях, когда архистратиг заменял у них одного из заболевших учителей. Личной беседы раньше между ними никогда не возникало. Большую часть о нём девушка узнала от общения с Бьянкой, которая иногда делилась новостями о своей учёбе. Само нахождение с преподавателем в настолько непринуждённой обстановке несколько смущало Жозефину, поэтому она, пропустив в комнату Михаила, решила на время задержаться у соседей. Увидев на пороге своего куратора, Бонапарт попыталась принять сидячее положение и быстро убрала со лба холодный компресс. При виде него в мыслях девушки мелькнула фраза: «Ну вот… у меня уже галлюцинации начались». Лишь после обмена формальными приветствиями она точно убедилась, что разговаривает с настоящим преподавателем, а не со стеной или плакатом стрёмного чувака из «Сумерек», которого наклеила на стену Жозефина. — Я хотел выяснить причину вашего отсутствия на парах, но, думаю, ответ мне ясен, — так и оставаясь стоять недалеко от порога, сказал Михаил. — Простите, — виновато опустив взгляд, пробормотала Бьянка, — я хотела предупредить вас, но, видимо, это вылетело у меня из головы. — Может вам обратиться к медсестре? Это её обязанность оказывать студентам медицинскую помощь в экстренных ситуациях. — Она в декрете, а новую пока нам не назначили. — Тогда стоит вызвать «скорую…». — Нет! — воскликнула Бонапарт, тут же скривившись от громкости своего голоса. — Не стоит. Со мной всё будет хорошо… Вот, смотрите, я уже могу встать на ноги. Едва Бьянка, откинув от себя одеяло, постаралась подняться на свои ноги, те не смогли долго выдерживать её, вынуждая рухнуть обратно на матрац. — Я сделаю это, но, судя по всему, не с первой попытки. — Я, конечно, не врач, но как ваш куратор советую вам всё же обратиться к доктору. Вдруг там что-то серьёзное? — Эти живодёры в белых халатах ничего не знают, — с неохотой вспоминая последнее своё общение с работниками больницы, проворчала девушка. — Я как-нибудь сама. Вон Жози мне и лекарств купила. Скоро я вернусь на занятия. — Если вам так не по душе врачи, может стоит обратиться к нетрадиционной медицине? — понимая, что Отец вряд ли погладит его по голове, если узнает, что подопечная старшего сына чем-то больна, неожиданно предложил Михаил. — Я знаю одного лекаря, точнее знахаря, называйте это как хотите. Уверен, ему будет под силу излечить этот недуг. — Может не надо? У вас и без меня много забот. — В моих интересах, чтобы все мои студенты посещали занятия, — прикрывшись маской преподавателя, строго заявил архангел. — Иначе как же вы в конце семестра будете сдавать экзамен? О нём же вы не забыли, верно? — та в ответ лишь покачала головой, не желая признаваться, что из-за болезни у неё в голове смешались все мысли. — Решено. Я свяжусь со своим знакомым, и он быстро поставит вас на ноги. Согласны, мадемуазель Бонапарт? — Согласна, — осознавая своё безвыходное положение, сдалась она. Не начинать же препирательства с преподавателем, тем самым портя сложившиеся относительно доверительные отношения между ними. Тем более, что ей и без того уже было стыдно за то, что он видел её в таком неприглядном виде. — Тогда жду вас на ближайших занятиях. Скорейшего выздоровления, — сказав это, Михаил попрощался и скрылся за дверью, оставляя Бьянку в несколько смущённом состоянии. Сразу после этого разговора он покинул территорию студенческого городка и в одном из незаметных переулков перенёсся на Небеса в лазарет. Там его встретил главный лекарь Рая — Эфраим, которому архистратиг и доверил лечение своей студентки. Подобная просьба немало удивила ангела, у которого не было никакого опыта общения с людьми, но противоречить главнокомандующему тот не посмел. Михаил объяснил ему необходимые основы общения с человечеством и придуманную им же легенду про знахаря. Самым главным было излечить Бьянку как можно скорее, но не привлекая к себе лишнего внимания, и держать всё это в тайне от остальных собратьев. Поняв свои обязанности, Рит Зиен впервые в жизни спустился на Землю.